Текст книги "Черный парус, адские берега"

Павел Горьковский
Черный парус, адские берега

Вступление

Много ли стоит «морской джентльмен» – пират – на берегу?

Зато в море леди Удача никогда не изменяет настоящему джентльмену, если он соблюдает суровые законы пиратского братства. Всего три вещи способны заставить пирата забыть о долге – прекрасная незнакомка, быстроходный бриг и таинственный остров, которого еще нет на картах! Знайте, лихое пиратское счастье вмиг отвернется от капитана-отступника. На его пути возникнут черные альбатросы и дождь из ядовитых пауков, невиданные морские змеи и ожившие татуировки, галеры работорговцев и корабли-призраки, гаитянские колдуньи и племена кровожадных карликов, фальшивые морские карты и вполне реальные представители Ост-Индской компании, вооруженные долговыми расписками, что разят страшнее абордажных сабель…

Значит, пришло время сняться с якоря и спешить в погоню за ЧУЖОЙ УДАЧЕЙ!

ГЛАВА 1

Плимут – дрянной городишко, ничем не лучше любого другого морского порта. Сыро, ветрено, даже туман пропах рыбой и ворванью, редкие фонари едва теплятся, улочки кривые, а мостовая покрыта вязким слоем помоев и грязи. Сколько раз джентльмену надо поскользнуться, чтобы добраться до места?

Джерри наконец-то отыскал нужную дверь, стукнул тяжелым медным кольцом, отпихнул тощего слугу и устремился к кабинету нотариуса.

Он успел! Сейчас он станет состоятельным – даже очень состоятельным – молодым джентльменом. Легко быть респектабельным, когда в кармане звенят монеты. Джерри блаженно улыбнулся, предвкушая триумфальное возвращение в Лондон.

Но местный крючкотвор не торопился огласить дядюшкино завещание. Отложил свою лупу и перевел взгляд с документов на запыхавшегося молодого человека: башмак с оторванной пряжкой, одежда перепачкана пылью и грязью, свежая ссадина на щеке, рыжие волосы в полном беспорядке, ни парика, ни шляпы!

– Утверждаете, что вы – Джеремая Абрахам Честней Иглет? – устало уточнил он.

Джерри набрал в грудь побольше воздуха, чтобы ответ прозвучал убедительно, только не успел даже рта раскрыть.

– Это он! Разумеется, сэр, это мастер Джеремая, я помню его с раннего детства, совсем крошкой… – Из темного закутка конторы возник высокий сухощавый джентльмен в неброском, но добротном платье, с приличествующим случаю траурным кольцом на руке, извлек из кармана одежную щетку и принялся отряхивать рукав Джерри. – Поверьте, достопочтенный сэр, я сотню раз повторял его дядюшке – упокой господь душу старого мистера О’Нилла, – молодому джентльмену из почтенной семьи никак нельзя обходиться без камердинера! Кто-то должен заботиться о его гардеробе… – Неожиданный заступник прошелся той же одежной щеткой по волосам юноши с усердием совершенно излишним. – Ходить для него в цирюльню и в лавку. Вот видите, с него сорвало ветром лучшую шляпу… – Тут незнакомец довольно сильно пихнул Джерри локтем и сурово прошипел: – Ну? Ветрено или нет?

– Угу… Сильный ветер… Шляпу жалко, – растерянно кивнул Джерри. Он первый и единственный раз видел дядюшку три года назад, когда поступал в колледж, и понятия не имел, что старый скряга держит прислугу помимо неопрятной кухарки.

Зато нотариус благостно скривил выцветшие губы и заметно успокоился.

– Стало быть, вы – мистер Годфри, камердинер покойного? Упомянуть верного слугу в завещании истинно христианский поступок. Прошу наследников в мой кабинет – я оглашу документ со всеми надлежащими формальностями…

Пока судья бомбардировал ушные раковины присутствующих витиеватыми формулировками, Джерри мысленно дал зарок: он больше никогда не будет шулером, вообще не возьмет в руки ни карты, ни кости. Заплатит все судебные штрафы – и за дурацкую дуэль с лордом Тилбитом, и за дебош в театре Друри-Лейн, и за побег из-под стражи. Судебным исполнителям, которых он оттузил между делом, принесет извинения – в конце концов, слово джентльмена тоже чего-то стоит! Он продолжит учебу в колледже, женится на добродетельной молодой леди, со временем будет избран в парламенте, но главное – он больше никогда не сделает ни-че-го та-ко-го, о чем нельзя написать в письме любящей матушке. Конечно, если получит деньги.

Нотариус продолжал монотонно бубнить:

– …моему преданному слуге, мистеру Сиднею Годфри, – присутствующему здесь, – отказываю свой морской рундук со всей одеждой, поваренную книгу, а также 5 гиней. Мистер Годфри – вы можете получить свое имуществ прямо здесь, мною удержано полторы гинеи за доставку рундука и хранение в нашей конторе…

Джерри изнывал от нетерпения – если дядя проявил такую завидную щедрость к прислуге, чего стоит жать ему – единственному законному наследнику? Наконец, после титулов отца и матушки и прочей пустопорожней болтовни прозвучало заветное:

– …означенному выше Джеремаю Абрахаму Честнею Иглету, отказываю китайскую шкатулку со всем содержимым – надлежащим образом опечатанную и пребывающую на хранении у моего поверенного со дня составления настоящего завещания… – Нотариус чинно передал Джерри затейливую лаковую коробочку, увешанную сургучными печатями, затем продолжил: – А также ценные бумаги Компании «Южных Морей»[1]1
    Британское акционерное общество «Компания Южных Морей» – одна из крупнейших финансовых пирамид в мировой истории, потерпела финансовый крах в 1720 году.


[Закрыть], номинальной стоимостью в двадцать одну тысячу фунтов, в коих помещено все мое наличное состояние…

Если бы недобрая рука пристукнула дядюшку года два назад, его наследник действительно стал бы весьма состоятельным молодым человеком. Но сегодня! Здесь и сейчас акции «Компании Южных Морей» стоили меньше, чем бумага, на которой они напечатаны! Джерри облизнул губы и виновато уточнил:

– И все? Больше никаких «а так же полтора десятка гиней»?

– Увы. – Нотариус сделал сочувствующий жест. – Счастье, мистер Иглет, что ваш родственник не оставил долгов, как произошло со многими другими вкладчиками. Его наличности оказалось достаточно для выплат кредиторам, расходов на похороны и траурную мессу и чтобы внести причитающиеся налоги…

Молодой человек провел ладонью по лаковой поверхности шкатулки.

– Признателен за ваши хлопоты, мистер поверенный! Раз все дела покойного дядюшки улажены, я пойду. Счастливо оставаться.

Джерри поплелся вниз по неудобной лестничке, потом по улице, свернул в ближайший переулок, – размышляя, куда податься дальше, – утопиться в ближайшей сточной канаве ему представлялось недостойным потомственного джентльмена, и тут обнаружил, что следом за ним увязался мистер Годфри.

– Эй… Молодой человек! Сэр, постойте! – Годфри обогнал его и плюхнул тяжеленный рундук в лужу, перегородив проход, Джерри вынужден был остановиться.

– Прошу простить, но мне не требуется камердинер и вообще никакая прислуга. Я некоторым образом стеснен в средствах…

– Тогда я смогу вам помочь. Заплачу несколько шиллингов, если дотащите этот рундук до гостиницы, – хохотнул Годфри.

От такого издевательского предложения Джерри залился краской и хотел отвесить мистеру шутнику достойную плюху, но обнаружилось, что руки у него заняты. Он все еще сжимал лаковую шкатулочку – жалкое наследство.

Годфри заметил его замешательство.

– Почему бы вам, юноша, не познакомиться с семейным артефактом?

Джерри почувствовал себя болваном, наскоро ободрал бечевки и печати, только коварный ларчик и не думал открываться, зато внутри что-то заманчиво шуршало! Шкатулка-головоломка – такие штучки были в большой моде лет десять назад. Для решения задачки требовалось несколько минут покоя, хотя бы в гостиничной комнатушке. Ради этого Джерри пришлось тащить рундук и терпеть унижения – в одной гостинице блеклая, как сушеная рыба, хозяйка увидала мистера Годфри и завопила, что не сдает комнат каторжникам. Годфри же обругал тетку кретинкой – потому что обзывать джентльмена «каторжником» из-за долга в полгинеи никому не позволено!

В следующей гостинице вышло не многим лучше. Здешний привратник, провонявший дешевым джином, сразу же предложил им «украсить досуг обществом молодых дам». В ответ Джерри весьма вежливо заметил, дескать, «им не требуются дамы, а требуется комната, в которой они скоротают досуг вдвоем», на что старый сладострастник сально улыбнулся и пробормотал, протягивая ключ: «Сразу видать, вы с другом – джентльмены с богатой фантазией…»

Терять время, вразумляя старикана, было жаль – Джерри покорно втащил рундук на второй этаж, сбегал за лампой и принялся вертеть коробочку и так и эдак под здоровый храп своего нового знакомца, занявшего единственную кровать.

Преуспел Джерри только к утру. В слабых рассветных лучах нащупал и сдвинул секретный фрагмент, шкатулочка всхлипнула и открылась. Внутри обнаружилась завернутая в кусочек замши серьга – из единственной крупной жемчужины, оправленной чистым золотом. Редкостный дар моря переливался темным перламутром, цвет жемчужины менялся от чернильного до грифельно-черного.

Еще в шкатулке находился интригующий документ. Стоило бы назвать это письмом, поскольку для него использовалась бумага роскошного сорта. Но сам текст состоял из неумело накорябанных каракулей, изобиловал грубейшими ошибками и щедрыми чернильными брызгами. Чувствовалось, что автор – человек малограмотный, но искренний – положил много сил, составляя сею эпистолу.

Джерри принялся разбирать строку за строкой:

«…Джери приятель

рас ты читаиш это значит я умир никак хотел.

Ни как заслуживаит жентльмен кароче.

Но пра тебя я низабыл – патамушта твой батя был завсегда мой сама наилутший друг.

Я абещал иму позаботится про мальца когда он помир. значит сделаю

Прямо на моих руках помир – так все и было.

ты как прачитаиш сперва свези барахло моему старому Годфри позаботся об нем если он ишо не помер в багадельне

Патом бири карабль и езжай в Тортугу.

Спроси лавку ТРИ ЛИТУЧИХ РЫБЫ, иё все там знают, покажиш серьгу управляющем тебе одадут бумагу, которая твоя, и обскажут как оно есть.

Ребята за делом смотрят чесные а британским законникам я ни верю ни чирта и пусть они со сваими пошлинами да налогами идут в…

тут следовало тщательно замаранное чернилами слово —

Налоги я никагда ни платил чиго и тибе жилаю.

Денег там тебе хватит на две жизни если не памреш раньше

Парень ты толковый раз учися в колиже.

бириги себя. не огорчай мамашу. Она красавица!

Твой дядя O’Нилл

ПС на острав сам ни суйся – пусть там все огнем сгарит совсем

хатя папаша записал иго на тебя только зря и напрасно через него одна бида»

Джерри дочитал письмо и непритворно шмыгнул носом. Отца он не помнил, с автором письма виделся всего однажды, но с готовностью взялся за исполнение заветов дядюшки O’Нилла. Тем более что с первым делом он, считай, уже справился – мистер Годфри самолично получил предназначенное ему имущество.

Джерри повернулся и стал разглядывать спящего спутника.

Рукописную «Поваренную книгу» он подложил под голову вместо подушки. Лицо его было таким темным, иссеченным морщинами, как береговые скалы ветрами, в волосах серебрились ниточки седины, на шее – тонкая цепочка со скромным, но старинной работы крестом. Торс крепкий и мускулистый, изукрашенный цветными татуировками. Невиданные морские твари среди гигантских растений выглядели абсолютно живыми – Джерри даже представить не мог подобных изображений на человеческом теле. Вот определить точный возраст загадочного джентльмена оказалось весьма затруднительно. Но в любом случае мистер еще слишком молод для богадельни и мало нуждается в заботах оболтуса вроде Джерри.

Значит, можно без проволочек отправляться в заморские страны.

Джерри не знал, что за Тортуга такая и где она находится, но прекрасно понимал: чтобы туда добраться, потребуются немалые средства. Он продел в мочку уха жемчужную серьгу – и взвесил на ладони собственную золотую сережку. Аксессуар скромный – за такую много не выручить. Конечно, в Лондоне полно богатых бездельников, так что ловкий парень вроде Джерри может быстро заработать азартными играми. Только, сунувшись в «столицу греха», он имеет все шансы вместо Тортуги угодить в тюрягу.

Искать средства в семейном гнезде вообще бесполезная затея. Можно наврать матушке, что он хочет улучшить образование, например, в Италии. Но его добрая и ранимая мама – леди Лаура – была человеком зависимым. Средствами семьи распоряжался лорд Остгут, дед по материнской линии. Человек обедневший, но строгих принципов. Сорок лет он возглавлял клуб лисьей охоты в родном графстве. Все эти годы достопочтенный лорд завтракал всегда одними и теми же блюдами, используя один и тот же столовый прибор из серебра, и сидел в одном и том же кресле, чем очень гордился. Слово «авантюра» было его любимым ругательством. Самое большее, чем старый сухарь мог порадовать внука – подавиться за завтраком яичницей, узнав об эскападах молодого джентльмена Джеремаи.

Оставалось попробовать сыграть в кости с местными ребятами, хотя со звонкой монетой у матросов туго, зато кулаки крепкие, вчера он в этом вполне убедился…

– О чем грустите, приятель? – Мистер Годфри проснулся, при помощи кочерги открыл рундук, вывалил барахло прямо на пол и принялся разбирать одежду и какие-то мореходные принадлежности.

– Пытаюсь прикинуть, сколько денег мне надо, чтобы добраться до Тортуги…

– Что? – Годфри едва не выронил сектант, который как раз вертел в руках. – Приятель, вы недоспали, закажите себе поссет[2]2
    Поссет – напиток из молока, специй и вина, популярный в Британии XVII–XVIII веков. Как правило, подавался горячим.


[Закрыть]. Как вам пришло в голову платить за морскую прогулку? Молодые люди вашего возраста обычно отправляются в море с иной целью – они хотят заработать!

Мысль дельная. Дельная сама по себе, безотносительно к Джерри.

– Наняться на корабль? – Молодой человек разочарованно покачал головой. – Я же джентльмен, причем отменно воспитанный… Это значит, что я не умею делать абсолютно ничего. Ничего такого, что могло бы пригодиться в морском походе!

– Ну уж, приятель – вы вроде учитесь в колледже?

– Да, в Далвич Колледже[3]3
    Далвич Колледж – одно из старейших и уважаемых учебных заведений Лондона.


[Закрыть]. Изучаю изящные искусства. Греческий там, латынь… Овидий – Светоний[4]4
    Овидий, Светоний – классики древнеримской литературы, входили в стандартный курс обучения.


[Закрыть] и всякие записки Цезаря… – Признаться по правде, Джерри посещал колледж всего один семестр, и то не слишком часто. – Я даже выиграл гребную гонку по Темзе среди студенческих клубов. Что же мне, на галеру гребцом проситься?

– Трудоустраивать молодых людей на галеры и в каменоломни – прерогатива сугубо Британской Короны, – искренне расхохотался мистер Годфри.

За небольшое время с ним произошла примечательная метаморфоза: если вчера он выглядел как скромный слуга, то сейчас принарядится в дорогое, хотя и старомодное платье из рундука, пристроил на голову парик, присовокупил лорнет с черепаховой рукояткой на шелковом шнурке и разом преобразился в настоящего джентльмена – деловитого и консервативного. Одежда делает господ!

– Напрасно вы себя недооцениваете, юный мистер. Некоторые джентльменские привычки – к примеру, навык ловко обращаться со шпагой – тоже чего-то стоят.

– Стоят, когда у джентльмена есть оружие, с которым можно обращаться. – Свои пистолеты Джерри заложил еще два месяца назад, а шпагу у него отобрали при аресте, после дуэли с Тилбитом. Вот угораздило же, назвал юного лорда «прыщавым придурком»!

– Вы и кулаками неплохо машете, как я вчера заметил…

– Выходит, вы тот джентльмен, что помог мне сбежать от судебных приставов?

– Святая Дева, вы решили меня уморить, приятель! – Годфри снова расхохотался. – С чего вы взяли, что дуболомы, нагрянувшие в дом хитрой лисы O’Нилла, – судебные приставы? Вроде и мистер нотариус сказал – он никому не был должен…

Джерри наморщил лоб, припоминая:

– Понимаете, только сунулся в дядюшкин особняк – хотел уточнить адрес нотариуса. И обнаружил, что какие-то господа крушат там мебель и вспарывают подушки, один ухватил меня и стал орать, что не отпустит, пока не взыщет все долги старого скряги до последнего пенни! Вот и пришлось его двинуть и бегом убираться.

Улепетывая по темной улочке, Джерри толком не разглядел доброхота, ловко подставившего ножку его преследователю.

– Я вам очень признателен, сэр…

– Зовите меня просто Уиллом, сэр – это лишнее! Боюсь, Джерри, ваш покойный родственник был, скажем так, избирательно честным человеком.

– Как это?

– Думаю, он собрал с неких плохих ребят золото и драгоценности, пообещал выгодно вложить, да и отправил с нарочным в Тортугу. Потом всучил своим наивным вкладчикам вместо прибыли акции, что не стоят даже двух шиллингов, и объявил себя банкротом. Такой он всегда был – старый казначей O’Нилл – скорее дал бы себя убить, чем расстаться с чужими деньгами!

– Мне он тоже завещал бессмысленные акции…

– И еще кое-что. – Мистер Уилл слегка коснулся жемчужины в ухе Джерри. Затем, к удивлению молодого человека, показал ему сережку из черной жемчужины, родную сестру той, которую унаследовал сам Джерри! И продолжил говорить:

– Старый лис изуродовал своими бухгалтерскими каракулями прекрасную голландскую лоцию, чтобы сэкономить на бумаге для записей. – Мистер пролистал почерканную вдоль и поперек «Поваренную книгу». – Но с теми, кто в доле, O’Нилл был честным до самого конца! Собирайте вещички, приятель, нам пора навестить одну лавчонку в Тортуге!

ГЛАВА 2

Они выбрались из гостиницы через окно, здраво рассудив, что платить за такое убогое пристанище – настоящее расточительство. Затем купили шляпу для Джерри, скромную, но пристойную. Зашли к цирюльнику: напудрить головы и оставить на хранение вещи. Отведали дорогущего китайского чаю с жареным хлебом и джемом в модном заведении, там же просмотрели газеты.

До порта добрались уже далеко за полдень, когда ветер стал холодным и злым, волны налились недоброй свинцовой тяжестью, пенились, как перебродившее пиво, швыряли на набережную рыбьи кишки, овощные очистки, ветошь и прочий городской мусор, грязные брызги летели далеко на берег.

Но мистер Уилл, – теперь Джерри называл нового знакомого исключительно этим именем, – не боялся замочить башмаки или столкнуться с грузчиками, сновавшими повсюду с бочками, тюками и корзинами. Он подошел к самому парапету и стал разглядывать корабли, трепыхавшиеся на рейде, в подзорную трубу, как заправский шкипер. Джерри все они казались крошечными и ненадежными. Его тело суеверно сжалось под камзолом при мысли, что ему предстоит провести в убогой деревянной скорлупке, брошенной на волю стихии, несколько месяцев.

Он попятился подальше от воды – и налетел на портшез. Носильщики как раз опустили его и открыли дверцу, предоставляя возможность выбраться изысканной леди. Судя по гибкой талии и модному наряду, это была совсем молодая девушка, лицо она прикрывала полумаской, согласно приличий, все еще принятых в провинциальных городах, а свободной рукой чуть приподняла краешек громоздких юбок, робко сделала шаг, другой – но оступилась, и могла бы упасть. По счастью, Джерри успел подхватить ее под локоток.

– Миледи, простите мою дерзость, – вежливо извинился он и сопроводил юную особу еще несколько шагов, пока к ним не подлетели два здоровенных типа. Усы у них топорщились наподобие тараканьих, огромные перья на шляпах почти задевали облака, а на эфесах шпаг сверкало больше каменьев, чем в приличной ювелирной лавке. Словом – португальского морского офицера ни с кем не перепутать. Один из типов подхватил девушку и осторожно повел к небольшому шлюпу, а второй отпихнул Джерри и заорал с резким акцентом:

– Сеньорита не говорить английский… Держи свои клешни подальше, англез![5]5
    Англез – презрительное наименование англичан.


[Закрыть]

Достойно ответить наглецу Джерри не успел – шлюпка отделилась от причала, замешкавшийся офицер чертыхнулся на своем грубом наречии и запрыгнул уже на ходу. В суматохе ему было не заметить, как прелестная незнакомка оглянулась, на миг убрала маску от густо напудренного личика и осторожно улыбнулась Джерри, а бархатная мушка соблазнительно вздрогнула у нее на щечке.

«Святая Анна» – прочитал Джерри на борту. Он готов был броситься в воду и плыть в кильватере шлюпки, захлебываясь грязной водой, если бы был уверен, что это больше, чем игра фантазии, и милая сеньорита улыбнулась именно ему…

Похоже, что романтическое настроение Джерри передалось и мистеру Уиллу:

– Только взгляни, какая красота! – Он протянул юному спутнику подзорную трубу. – Вполне естественно, что англичане считают корабли живыми существами и зовут «она», как прекрасных дам. Они действительно такие – галеры похожи на неповоротливых, расфуфыренных матрон, рыбацкие шхуны на бойких рыночных торговок, и только среди бригантин ты можешь найти настоящую леди! Разве она не прекрасна?

– Она лучше всех, – бормотал Джерри и чувствовал, что краснеет, – в подзорную трубу он наблюдал, как юную сеньориту поднимают на борт бригантины «Святая Анна» в специальной клети, подобно пестрой птичке. Ветер трепал подол ее наряда, обнажая атласные туфельки. – Она иностранка… полагаю, из Португалии…

– Иностранка. Слова знатока изящных искусств, сам Овидий не сказал бы лучше! Кормовой флаг действительно португальский… – Джерри запоздало догадался, что его собеседник говорит не про девушку, а про корабль! – Пойдем, приятель, разузнаем подробности…

– Думаете узнать, куда держит курс «Святая Анна»?

– Это имеет мало значения. Запомни, приятель, – хороший корабль рано или поздно привезет настоящего джентльмена именно туда, куда ему требуется!

Около получаса они лавировали среди портовой суеты, чтобы отыскать затрапезного вида пивнушку под вывеской «Старый мореход». Хотя мест в кабачке хватало, мистер Уилл решительно направился в самый темный закуток. Здесь они расположились за липким от пива дубовым столом в соседстве престарелого джентльмена. Веки джентльмена были полуопущены, казалось, он дремал, укутавшись стареньким пледом. Но стоило Уиллу кликнуть разбитную служанку, как старичок оживился.

– Джентльмены, угостите убогого инвалида пинтой эля… – забормотал он и продемонстрировал деревяшку, служившую протезом. – Полюбуйтесь. Судовой врач отхватил мне ногу до самого колена быстрее, чем я успел сказать «господи помилуй»…

Байки старого морехода

…Я забыл сказать, что господа из Ост-Индской компании приволокли меня как кровавый обрубок в пересылочную тюрягу на Андаманских островах. Сам я ничего этого не помню. Мне в голову угодила картечь – натурально пробила башку и там застряла. Но попался один врач, доктор Ливси, по счастью, он был джентльмен с научным складом ума, прямиком пошел к начальнику тюрьмы и испросил у него разрешения провести эксперимент – заглянуть в мою черепушку.

Просверлил он, значит, дыру для удобства, через нее поковырялся в моих мозгах и вытащил дробь, прямо пинцетом вынул. А дыру в черепушке заткнул серебряным пенсом, прикрыл сверху кожей и зашил шелковой ниткой. Вот, мистер, – старик наклонил голову, демонстрируя шрам на плешивой макушке, – можете сами потрогать. Из-за этого люди зовут меня Пенсом. Старым Пенсом, с вашего позволения. Конечно, теперь веки у меня не поднимаются и я почти ничего не вижу. Но я не в претензии – нет! Все лучше жить, словно в тумане, чем отплясывать шигу-джигу[6]6
    Отплясывать шига-джигу – жаргонное определение последних рефлекторных движений повешенного.


[Закрыть] на виселице. Наша добрая королева Анна, упокой ее Господь, помиловала меня, убогого инвалида, по своей монаршей доброте…

Старый Пенс допил эль и отставил кружку.

– Хорошее дело пиво, мистер, только для тех, кто не пил ничего крепче, от рома я никогда не откажусь, добрый сэр. И то сказать – сейчас пришли такие скверные времена, что и смотреть не хочется.

Раньше все было иначе – морских джентльменов уважали! Сама королева Елизавета их привечала. Принимала во дворцах среди парчи и бархата, раздавала им дворянские титулы и заморские земли, своей рукой подписывала каперские патенты, танцевала с ними вольту и даже пускала к себе в кровать – как простая портовая девка. Чертовка она была, наша королева! Джентльмены сыпали золото и драгоценности к ее ногам и носились вместе с ветром по всем океанам не таясь – с британским флагом на мачте. Ни дьявол, ни папа римский не смогли бы их остановить! Удача всегда была на их стороне.

Вот какие были времена. Когда я был мальцом и ходил юнгой, то успел застать настоящих джентльменов, которые своими глазами видели рыжую королеву Бесс и запросто грабили золотые галеоны испанцев! Но и на мою долю еще хватило удачи. Парнишкой, помладше вашего спутника, сэр, я плелся в обозе самого адмирала Моргана, когда он выступил в поход на Панаму. Наш многоумный капитан решил штурмовать город с тылу. Мы загнали корабли в бухту, сняли с них пушки, припасли побольше пороху и потащили за собой волоком – маршировали, как самая настоящая армия. Да что греха таить, я здорово перетрусил, когда на подступах к крепости чертовы испанцы выгнали прямо на наших ребят громадное стадо свирепых буйволов! Пушки палили так, что уши закладывало, а когда потрепанное войско под командой Моргана все же ворвалось в город – мы сожгли его весь, до последнего дома. Четыре дня полыхала Панама, черный дым поднимался в самое небо и закрывал солнце, мраморные ступеньки были скользкими от крови, что никак не желала высохнуть. Мне дали долю в добыче не меньше других – хотя, признаться, проку от меня было мало. Но в те времена джентльмены свято блюли кодекс морского братства!

Джерри казалось, что он слышит голос покойного дядюшки – наверняка он мог порассказать точно такие истории, так же перемешивал пафосные словечки с бранью, так же растягивал гласные и пришепетывал.

Старый Пенс прикончил очередную порцию рома и продолжал:

– Но потом удача отвернулась от джентльменов, и виноваты в этом только они сами. Стали изображать из себя важных господ: покупать золотые кареты с шелковыми полушками, особняки с фонтанами, вкладывать деньжата в Британский банк и отдавать детишек учиться в колледжи. Они совсем позабыли про море – вот что приключилось!

А много ли стоит морской джентльмен на берегу?

Даже полновесного шестипенсовика не стоит!

Скоро наш добрый король Георг будет продавать каперские патенты картавым французикам или жадным голландцам. Потому что, пока у Британии нету врагов, а одни сплошные союзники, господа из Ост-Индской компании переловят тех, кто еще решается ходить под «Веселым Роджером», как сельские арендаторы кроликов, и одного за другим отправят джентльменов на виселицу без всякой жалости. Все прибрали к рукам и называют это «монополией на торговлю»…

Старый Пенс взял театральную паузу, прожевал порцию табаку и сплюнул тягучей жижей прямо под ноги Джерри.

– Взгляните сами, мистер, – ни одного приличного корабля нету сегодня на рейде!

– «Святая Анна» показалась мне отменной бригантиной!

– Ваша правда, – кивнул Старый Пенс. – Сам я не стоял там вахты, но болтают, она может дать двенадцать узлов – при хорошем ветре, понятное дело, да если поставить к штурвалу доброго британского шкипера вместо напыщенного гусака капитана Салазара! Видал я много таких командоров – все они сушились на реях. Но дошло до того, что отчаянные британские ребята с голодухи идут наниматься на корабль к португальцам…

– Неслыханное дело, португальцы набирают команду в Плимуте?

– Добирают, сэр, – так будет правильно сказать. Если вам интересно, зараза выморила на бригантине половину матросов. Думаю, это холера, раз они меняют запасы воды и драят переборки уксусом под командой католического попа, который им заместо судового хирурга. Даже тупица Салазар понимает – с десятком сельских пентюхов, что только вчера пасли овец, до Эспаньолы ему не дотянуть.

– Как же пустили на рейд холерный корабль?

– Видать, чинушам из карантинной службы нравится, как звенят португальские монеты. Да и в городе у Салазара есть покровители высокого полета…

Мистер Уилл пододвинул Старому Пенсу еще один стаканчик.

– Судья графства – достопочтенный Джонсон. Небось приходилось слыхали? Так вот – он выдает дальнюю родню – с хорошим приданным, это само собой – за господина из колониальной администрации. Девчонку везут к будущему муженьку на «Святой Анне». Корабль этот сработан отменно. Только я даже одной ногой не встал бы на его палубу! Больно норов крут у нее…

– Она плохо слушается руля?

– Не думаю, раз Салазар отплавал два года и не утоп. Тут дело другое. Есть такие норовистые корабли, для которых не проложить маршрута – приходит день, и они стряхивают команду в соленые волны, а потом носятся сами собой, под истрепанными парусами, словно одержимые морским дьяволом. Заклятые корабли, одним словом, что про них говорить. Корабли без капитанов стоят еще меньше, чем морские джентльмены на берегу. Последним приличным шкипером был старина Роджер Блеквуд, его еще называли «Черным Парусом», теперь даже таких нету…

– Слыхал, что многие джентльмены звали капитана Айса лучшим шкипером от Макао до самой Гренландии!

– Эк вы хватили, мистер… – Старый Пенс многообещающе наклонил голову – до Джерри долетел мерзкий запах лука и протухшей рыбы. Почтенный рассказчик поманил мистера Уилла к себе грязным пальцем и перешел на шепот: – Кто знает, может, Айс стал бы лихим шкипером, кабы его не ухайдакали на каторжные работы. «Морской разбой», вот как теперь называется то, что раньше было геройством. Там и помер. Семь лет назад это было. Да. Никак не меньше. Вся беда случилась с ним через девку – у настоящих джентльменов всегда так. Они сущие ведьмы, эти креольские красотки! Приревновала джентльмена из его команды к другой потаскушке и навела особую порчу – отняла удачу. Всю удачу, что была отпущена Господом на долгий век джентльменов, до последней капельки! Через сутки он уже гремел кандалами…

– Как романтично. – Мистер Уилл эффектно вскинул бровь. – Только я, старик, знаю совсем другую историю: завистливые приятели – шкипер Портман и капер Ле Гассар – подговорили штурмана Саймона Найтли сдать собственного капитана за хороший куш точно так же, как раньше они подставили Блеквуда – Черного Паруса…

Старый Пенс оттянул веко вверх и уставился на мистера Уилла белесой глазницей.

– Странно… Не припомню вас, мистер… Сами вы вроде сухопутного звания… Где бы вам такое узнать?

– До отставки я работал шерифом в одном исправительном учреждении. Допустим, в каторжной тюрьме. – Старый Пенс отправил в рот новую партию жевательного табака и насупился. – Коллеги до сих пор обращаются ко мне, когда надо изловить кого-то из особо опасных беглых негодяев. Мне платят хорошие деньги! Догадываешься, старый мореход, куда я клоню? – Мистер Уилл ловко бросил на стол гинею.

Она встала на ребро и вертелась, пока Старый Пенс не прихлопнул ее ладонью, а потом, скривившись, отбросил прочь, как горящую головню, заорал:

– Гореть вам в аду с вашими деньгами, мистер ищейка! Прийти ко мне, к Старому Пенсу, последнему, кто помнит кодекс чести морских джентльменов, с таким делом! Да пусть я неделю буду блевать вашим ромом! Тьфу!

Старик бодренько подскочил и плюнул табачной жижей прямо на камзол мистера Уилла, с меткостью, заставившей Джерри усомниться в его слепоте. Пенс нашарил рукой костыль и угрожающе замахнулся: