Текст книги "Завтра начинается вчера"

***

Бард очнулся от скрипучего хриплого голоса. «А ну-ка встать ублюдок!» Сознание реагировало медленно. Внутренний голос подсказывал: – «Не открывай глаза». Бард расслабил мышцы и продолжал лежать с закрытыми глазами.

– Док он не приходит в себя, – проскрипел тот же голос.

– Афлутамин, обычно действует сразу, – прозвенел, чей то жизнерадостный голосок, – но если вы применяли электрошок в состоянии алкогольного опьянения, то наберитесь терпения. Да, и молитесь, чтоб мозг не пострадал, иначе я Вам не завидую.

– Док, я клянусь, был минимальный заряд. Жизнерадостный голосок похолодел и напоминал, синевато белесую сталь перекаленного клинка.

– Что мне от ваших клятв, приберегите их для суда, вы знаете цену этого мозга. Всех кредитов планеты не хватит, если вы его повредили. Он что оказывал сопротивление?

– Какое сопротивление док? Он был, пьяный в доску. Просто, так легче транспортировать.

– Вас тоже будет очень легко транспортировать – отрезала докторша.

– Отлично, – подумал Бард и попытался сосредоточиться. В скрипучем голосе, явно слышалась паника.

– Эй, Бодри, или кто там, приведите его в себя – голосом кастрированного быка, проскрежетало над Бардом. В ту же секунду поток ледяной воды обрушился на его голову. Нехотя, Бард открыл глаза. Вместе с потоком света в затылок ударила тупая боль.

– Как тебя зовут? – проскрипела, плохо выбритая рожа офицера Легиона, склонившаяся над ним.

Бард, отказался от мысли разыграть слабоумие. Два часа, допроса на полиграфе и его дееспособность будет установлена. Но маленькая месть не помешает.

– Не помню, – разлепив спекшиеся губы, безразлично бросил он, заметив краем глаза, удивленно округлившиеся глаза девушки в синем халатике, которую легионер уважительно именовал док. Девушка была замечательна. Словно природный скульптор не пожалел времени, на выточку и обработку ее фигуры. При небольшом росте, около ста шестидесяти, она была очень пропорционально сложена. Длинные и стройные ножки, делали ее рост зрительно больше. Тонкая талия, упругие холмики грудей, слегка покатые плечи, и несколько удлиненное лицо, с раскосыми глазами, завершали этот очаровательный облик. Заметив, ироничный взгляд Барда, глаза девушки тут же начали наливаться холодной голубизной. Бард, посмотрев в упор на офицера легиона, тут же спросил: – «Кто вы»? И через секунду, – «Где я»? В долю секунды офицер Легиона из допрашивающего, превратился в допрашиваемого. Глаза его поплыли: «Еще чуть – чуть и потеряет сознание», – подумал Бард. Однако скрипучий голос, не зависимо от состояния сознания, механически докладывал.

– Вы Бардин Дмитрий Николаевич, начальник спец. лаборатории института исследования мирового пространства, на станции Вавилонская Башня, – механически декламировал скрипящий голос.

– Я офицер третьего ранга Легиона, – продолжал докладывать обладатель плохо выбритого лица.

– Проболтался парень, – подумал про себя Бард. Назвать старшего сотрудника, начальником спец. лаборатории, добавив при этом, что спец. лаборатория на станции это было верхом непрофессионализма. Это было равносильно тому, что сказать:

– Меня наняли следить за тобой, допросить и доставить к месту назначения.

– Следить, пожалуйста. Доставить, сколько угодно. Допросить, – нет, – вычленяя, как обычно основные задачи, определился Бард.

– Ваши инструкции офицер? Тоном, не терпящим возражений, задал вопрос Бард, опять уловив краем глаза, удивленно насмешливое выражение лица, миловидной девушки. Как начальник спец. лаборатории, он мог позволить себе подобную наглость.

– Ах, умница, – подумал Бард. Она понимала его игру и не вмешивалась. Офицер словно очнувшись, принял деловой вид и задал вопрос.

– Что вы делали в Мозголомке? Такую форму допроса Бард допускал и, сделав усилие сел на кушетке, к которой как, оказалось, была пристегнута наручником, его правая рука. Бард с видимым недоумением, уставился на стальной браслет. Офицер Легиона, бросив гневный взгляд на Бодри, заставил последнего сорваться с места и снять наручник. В лице офицера, появилось нечто заискивающе просительное.

– Это, чтоб вы себе не навредили – пояснил он. Заигрываться не стоило, поэтому Бард утвердительно кивнув и доверительно взяв офицера за кисть руки, начал пояснять.

– Видите ли, офицер, я молод, и я девственник, а природа требует своего, голосом кающегося подростка начал Бард.

– Я искал, развлечений и доступных женщин. В глазах офицера появилось облегчение, понимание и даже понятное любопытство. Боковым зрением, Бард продолжал наблюдать за доктором и с удовольствием отметил на ее лице сочувствующе – брезгливое выражение.

– И как? – поинтересовался легионер.

– Как всегда, ни черта не вышло – сокрушенно признался Бард, замечая явное облегчение на лице докторши.

– Пить надо меньше – отеческим тоном, пожурил офицер.

– Доставьте пациента домой, я сопровожу, – менторским голосом, заявила доктор.

– Нет необходимости, – отрезал офицер, – я выделю ему наряд. Тем более что дома он не задержится. Ему сейчас противопоказаны и спиртное и женщины, – язвительным голосом блюстителя порядка, отчеканил офицер. Барда, такой исход вполне устраивал, да и девушка доктор, разумных возражений не нашла.

Схватка

Также услышите о военных слухах. Смотрите,

не ужасайтесь, ибо надлежит всему тому быть, но

это еще не конец: ибо восстанет народ на народ,

и царство на царство»

(Мф. 24:6—7)

Росчерками белого пера по бледно – коричневому небу проскользнули инверсионные следы семнадцати спортивных стратопланов. Сопротивление могло позволить себе приобрести для руководителей групп, быстрый и надежный способ доставки. Скорость стратоплана достигала в разряженных слоях атмосферы космических величин, и превзойти ее могли, только тяжелые штурмовики Легиона, выполненные из особо прочных сплавов и композитных материалов. Взлетая почти вертикально стратопланы за десять минут достигали стратосферы и, развив предельно допустимую скорость, практически пикируя, направлялись к цели. Полет в любую точку земного шара не занимал более полутора часа.

В данном случае, все стратопланы вылетели в точно установленные временные интервалы, из разных городов планеты, так чтобы, прибыть в место назначения одновременно. Местом назначения, был один из островов Земли Франца Иосифа, а именно пещера на мысе Тегетхофф, острова Галля. Все было рассчитано, все учтено, кроме одного. В каждом конкретном случае, присутствуют неучтенные случайности. Как бы, то ни было, семнадцать стратопланов успешно приземлились и замаскировались в замаскированных под заструги и скалы, семнадцати ангарах. Начинался большой совет Сопротивления. Пещера на мысе Тегетхофф была рукотворного происхождения. Еще во времена владычества России над Арктикой, в ней был создан, запасной командный пункт (РВСН) – ракетных войск стратегического назначения. Внутри, пещера была облицована двенадцати дюймовым слоем гомогенной брони, с двадцатидюймовыми броневыми воротами, обеспечивавшими семидесяти процентную защиту при прямом попадании ядерного боезаряда. Соответственно в хранилищах бункера находилось достаточное количество продуктов, воды и сжиженного кислорода для поддержания жизнедеятельности и работоспособности двухсот шестидесяти человек, в случае военных действий с применением ядерного оружия. В комплекс входили так же, шесть радиолокационных станций, четыре из которых, были восстановлены инженерами Сопротивления и в настоящее время находились в рабочем состоянии.

Совет Джойс начал будничным голосом. «Генератор есть, и он работает». Потребовалось несколько минут, чтоб буря, вызванная этим заявлением, улеглась. Каждый кричал на каждого. Восторги, и взаимные упреки слились воедино. – А, видишь? – А ты не верил! Работает гад! Работает!… Все, – рявкнул Джойс, – Остыли! В бункере воцарилась тишина. – Работающий генератор, только пол дела, основное еще только предстоит сделать. Эдем от нас далеко и правящая элита, так просто его не отдаст, – продолжил он.

– Элита уже выработала ресурсы планеты, и отступать ей некуда. У них, так же как и у нас, есть свой Проект, который они и будут реализовывать. На их стороне ресурсы, власть, деньги. На нашей, только убеждения и правда. Однако правда, малого стоит, если она не умеет себя защитить. Для простого обывателя, задачи и цели, как наши, так и правящего класса неразличимы. Они создали станцию, а теперь и генератор, чтобы переселиться на Эдем. Мы тоже хотим использовать станцию и генератор для переселения. Казалось бы ни какой разницы. Все – же, разница есть, и разница существенная. Они планируют переселиться сами, захватив с собой несколько миллионов рабов, для обеспечения своих потребностей, бросив остальных, на лишенной ресурсов и загаженной планете. Обрекая их тем самым, на медленное вымирание. Мы собираемся направить на Эдем передовой отряд человечества, для подготовки планеты к переселению абсолютного большинства жителей планеты. В этом разница. Поэтому, чтобы был реализован, наш, а не их Проект, предстоит серьезная работа и, смею предположить, не менее серьезная драка. Начиная с сегодняшнего дня, мы прекращаем все одиночные акции и выступления. Все силы и ресурсы Сопротивления направляются, на решение конкретных задач. А именно, захват станции и обеспечение ее безопасности, до момента отправки первых людей на Эдем. Это в принципе, возможно, теми силами и средствами, которыми уже сейчас располагает Сопротивление. Вторая задача сложнее. Как предотвратить полное истребление человечества, до момента глобального переселения? Скажу откровенно ни сил, ни необходимых средств, на сегодняшний день, у нас нет. Тем более, что лишенная станции и генератора элита, я в этом уверен, сделает население планеты своими заложниками. Для этого у нее есть все. Начиная от Легиона, и заканчивая ядерным и термоядерным оружием. Однако первую часть плана, реализовать необходимо. Иначе останемся ни с чем. Кроме того, реализация первой части плана, дает возможность начать переговоры, с правящим классом и, в конечном счете, предполагает достижения приемлемого для обеих сторон компромисса». Дальнейшая дискуссия не заняла и пяти минут. Обсуждение приняло деловой характер. Все согласились с тем, что способ связи, предложенный Бардом, носит рисковый характер, а в условиях ограниченного пространства Вавилонской Башни, и вовсе опасен. Джойс предложил воспользоваться для общения Кодемами, специальными таблицами, где информационные слова вставлялись в текст, случайно, и с разными промежутками. Большинство согласилось, не смотря на кажущуюся трудность восприятия информации. Таблицы с кодемами были розданы, в виде микрочипов, с встроенным ментально-гипнотическим запоминателем, и инструкциями к обучению. Успели назначить членов групп направляемых на Вавилонскую Башню и разъяснить порядок действий. После того как, были утрясены вопросы участия и финансирования проекта, все получили индивидуальные платежные карты, по одной на каждое из подразделений, участвовавших в проекте Эдем. Заседание совета фактически закончилось, когда на двадцать седьмой минуте взревели сирены тревоги, напрямую сопряженные с четырьмя работающими РЛС.

Джойс, буквально кожей ощущал корпускулы мыслей присутствующих. «Выследили!» Не смотря на глубокую конспирацию и все возможные меры предосторожности, их все – таки выследили. Экраны радаров безразлично отображали рисунки двадцати четырех зелено голубых точек стремительно приближавшихся с юго-западного направления. По летным характеристикам, это были тяжелые штурмовики Легиона, грозы и ужаса последней войны. Собранные из композитов и сверхпрочных сплавов, оборудованные сверхмощными плазменными двигателями, они несли на каждом борту заряд, способный превратить в расплавленную магму, целый континент, а не жалкий остров в арктической пустыне.

– Отсидеться не удастся, воевать нет возможности, сдаваться не имеет смысла, как поступить не знаю, – сформулировал Джойс. – Какие будут рекомендации?

– У меня есть рекомендации, – с сильным национальным акцентом заявил Вахо. Вахо Горнидзе по национальности грузин, по статусу руководитель подразделений Африка 3 и Африка 5, талантливейший горный инженер и отличный руководитель, встал и расправил плечи.

– Уходите, я прикрою, просто сказал он.

– Ага, а я, помогу, – добавил сидевший в углу Дон Сантос Кавальери, представитель Адриатики 1 и Адриатики 2.

Сантос и Вахо, воспитанники одного интерната, были друзьями с детства. Волею творящих судьбу, они оказались разбросаны по разным континентам, но ни на секунду не прерывали возникшей в далеком детстве привязанности. И не на миг, не изменяли, выработанному еще тогда, в далеком детстве и позже скрепленному кровью, собственному кодексу. Правила этого кодекса были просты и недвусмысленны: – «Защищай слабых, прикрывай друга, люби женщин и береги детей. А главное, ни когда не сдавайся». Они непреклонно следовали, этому по детски наивному, но благородному кодексу. И когда было тяжело Сантосу, Вахо отделенный от него тысячами километров пространства, умудрялся помочь. А когда легионеры схватили Вахо, Сантос поставил на уши все Сопротивление и организовал полуторамиллионный бунт, чтобы освободить друга. Джойс знал об этой нерушимой дружбе, знал об их кодексе, и ценил этих региональных лидеров, за то, что в любой момент, мог закрыть ими самые слабые места в Сопротивлении, которые, как и в любом социо – политическом конгломерате, имели место быть.

– Это бессмысленно, – сказал Джойс.

– У Вас нет оружия, а по энергооснащенности любой тяжелый штурмовик Легиона превзойдет и десяток стратопланов.

– По энергооснащенности – да, по маневренности – нет, отрезал Дон Сантос.

– Да и оружие у меня есть – заверил, тяжело вздохнув Вахо.

– А у тебя? – спросил Джойс, взглянув в сторону Сантоса.

– Эст, эст, – передразнивая акцент друга, улыбнувшись, ответил Сантос.

Джойс понимал, что эти двое обрекли себя смерти. И глядя в открытые, честные и как-то по особенному светлые лица, знал, что своего решения они не изменят.

– Ни когда не сдавайся друг. Так? – спросил Сантос.

– Ни когда, – подтвердил Вахо. Оба вышли на середину бункера и в прощальном приветствии подняли сжатые в замок руки. Присутствующие поднялись и с глубоким почтением повторили этот прощальный жест.

– Старт через семь минут после нас, – уточнил Вахо и вместе с Сантосом, быстро вышел в боковую галерею, ведущую к стратопланам.

Два спортивных стратоплана яркими метеорами прорезали небо Арктики. На экране Вахо серебристыми каплями загорелись штурмовики Легиона. Пока они были еще слишком далеко, еще, где то в стратосфере над континентом. Вахо не строил иллюзий, ни какой, даже переоборудованный, как у него и Сантоса стратоплан, не сравниться по боевым характеристикам со штурмовиком Легиона. Расчет был, на хитрость, наглость и боевую злость. Курс и скорость штурмовиков недвусмысленно давали понять конечную цель их полета. Вахо понимал, что им понадобиться не более пяти минут, чтобы выйти на дистанцию уничтожения цели. Взревели плазменные конверторы, и стратоплан Вахо свечой рванул в стратосферу. Стратоплан Сантоса, продолжал на низкой скорости и маленькой высоте уходить в сторону полюса. От серебристого облачка на радаре Вахо отделилось восемь точек, которые стали стремительно приближаться к его машине. Еще восемь точек взяли курс на полюс и стали стремительно догонять Сантоса. Остальные штурмовики, не меняя курса, продолжали движение к острову Галля. «Понимаешь брат?» – крикнул Вахо в коммуникатор, таиться больше не было смысла. Они оба поняли, что Легионеры точно знали расклад сил и диспозицию. И даже если Вахо и Сантос отвлекли на себя часть сил противника, основную задачу, уничтожение базы оставшиеся штурмовики выполнят. – Поздно что-то менять, – через паузу, ответил Сантос, – я не смогу повернуть, те, что за мной, пусть тебя не беспокоят. – Работай брат». Речь Сантоса прервалась, по экрану побежали перламутровые сполохи. По машине Сантоса один из догонявших его штурмовиков применил плазменную пушку. «Рано идиоты», – мелькнула у Вахо злорадная мысль. Но как оказалось Легионеры вовсе небыли, ни идиотами, ни дураками. Плазменный разряд ударил в ледяной заструг, и грибовидное облако из пара и ледяной крошки, подкинуло и перевернуло машину Сантоса. На долю секунды стратоплан друга стал неуправляемым и не понятно, каким шестым чувством руководствовался Сантос и как при таких перегрузках сумел не потерять сознание, но генетическая память потомка отважных тореадоров сработала на уровне подсознания. Именно в ту долю секунды, когда машина полностью потеряла и движение, и управление, когда панель радара заливала бледно-перламутровая слизь помех, за миг до повторного залпа, рука почти потерявшего сознание Сантоса потянулась к рычагу генератора электромагнитных помех и нажала гашетку пуска. Вся энергия плазменных двигателей была направлена на генерацию мощного электромагнитного поля. Штурмовики Легиона как в невидимую стену врезались в электромагнитную волну, выпущенную им на встречу. На тех скоростях, на которых велся этот короткий бой, времени не хватило ни людям, ни компьютерам, чтобы предотвратить катастрофу. Мгновенно обесточенные защитные поля плазменных двигателей, перестали удерживать сверхвысокие температуры в своей узде и тысячеградусные протуберанцы на миллисекунду коснулись стенок моторных отсеков. В арктическом небе ярко вспыхнули девять новых звезд, озарив нестерпимым светом, черноту полярной ночи. «Сантос друг!», – тяжелые слезы поползли по щекам Вахо, невидимая петля горя, перехватила горло, но рука твердо удерживала управление, и стратоплан продолжал упрямо ввинчиваться в полярное небо. Краем глаза Вахо отметил показания альтиметра. Предельная высота была почти достигнута, еще десяток секунд и разряженный воздух перестанет превращаться в плазму, двигатели встанут. Понимали это и преследователи, поэтому и не спешили применять оружие, стремительно сокращая дистанцию. За секунду до остановки двигателей Вахо потянул на себя рычаг открытия грузового отсека и полторы тысячи тон морской гальки, каменной шрапнелью ринулись навстречу преследователям. На скорости около 6000 километров в час, даже маленький камушек принимал силу бронебойного снаряда. На радарах мелкие камни не отражались, и Легионерам пришлось, что называется грудью встретить этот горный обвал. В считанные секунды восемь штурмовиков превратились в восемь кусков изуродованного, рваного металла. «За Сантоса», – прошептал Вахо стратоплан, которого лишенный привычной воздушной опоры, беспорядочно кувыркаясь, стал стремительно терять высоту. Восемь серебристых точек направлявшихся в сторону мыса Тегетхофф, как по команде изменили курс, и будучи не в силах, изменить психологию боя, кинулись на добивание. Только Вахо знал, каких ухищрений и трудов стоило ему добыть несколько сотен грамм обогащенного радия. Только Вахо помнил, скольких товарищей, он потерял. Заряд собирали почти вручную. В приспособленной под мастерскую, высокогорной пещере. Кустарное производство гарантировано обеспечивало, сборщикам лучевую смерть. На сборку добровольно вызвались люди, которым в этом году предстояло добровольно явиться на «Пункт Приятной Смерти». Сегодня заряд находился в его стратоплане. И наконец, мог быть применен в деле, привнеся свою, кровавую дань, на алтарь человеческой ненависти. И когда штурмовики вышли на дистанцию поражающего удара, Вахо не дрогнув привел заряд в действие. Новое солнце на несколько минут залило своим сиянием ледяные пустыни Арктики, яркой вспышкой, новой звезды озарив итог жизни, этих двух гордых и смелых людей. На миг, разорвав в клочья тьму и сумрак обреченной планеты, ослепительным контрастом, багрового пламени и голубого льда, вспыхнула полярная ночь.

Люди в бункере ощутили тяжкий удар, с силой чудовищной булавы, в руках сказочного великана, обрушившийся на вмерзший в океан остров. Удар, потрясший его до самого основания, до невидимых гранитных когтей, намертво вцепившихся в океанское дно. Присутствующие с недоумением смотрели на контрольную панель, показывающую резкий скачок радиационного фона. Ядерный заряд? У кого? Откуда? Ответов на эти вопросы у них небыло. Всего они могли ожидать от своих умных и отважных товарищей. Но такого, не мог предвидеть даже Джойс. Вахо ни когда особо не делился своими планами. Вот и сейчас его тайна, вместе с ним погрузилась в глубины Леты, оставив неразрешимой загадку ядерного заряда. Как бы то ни было, путь к эвакуации, как он и обещал, через семь минут был открыт.