Текст книги "Павел Кашин. По волшебной реке"

 
И каждый день и каждый час
И каждый чат и каждый блог
И каждую частицу нас
Наполнил виртуальный Бог
И я решился на побег
Я разучился на бегу
Я виртуальный человек
И я так больше не могу
 
 
Я верю в каплю на стекле
Я верю в запахи и сны
Я верю в кофе на столе
Я верю в запахи весны
И посреди медийных рек
На виртуальном берегу
Я виртуальный человек
И я так больше не могу
 
 
И каждый день и каждый час
И каждый чат и каждый блог
И каждую частицу нас
Наполнил виртуальный Бог
И я решился на побег
Я разучился на бегу
Я виртуальный человек
И я так больше не могу
 

«Люцифер»

«Люцифер» – это, конечно, образ Паганини, играющего на альте. Эту песню нужно слушать летом семнадцатого года – кругом дождь, слякоть, потоп. Потоп, да. Можно даже одно слово «потоп» оставить… Все танцуют и на альте играют для нас с вами.

 
И я иду во сне
Глотая дождь и снег
Лишь ты одна не знаешь обо мне
Что я иду глотая дождь и снег
Иду к тебе во сне
И реки и мосты
В руинах темноты
О том, что я иду к тебе во сне
О том, что я иду к тебе во сне
Не знаешь только ты
 
 
И в мокрой темноте, среди небесных сфер
Играет на альте, влюбленный люцифер
Взлетает на мыски и тут же падут в низ
Влюбленные полки, небесных танцовщиц
 
 
И я глотаю ночь
Глотаю дождь и снег
Лишь ты одна не сможешь мне помочь
Лишь ты одна не сможешь мне помочь
Прийти к тебе во сне
И реки и мосты
В руинах темноты
О том, что я иду к тебе во сне
О том, что я иду к тебе во сне
Не знаешь только ты
 
 
И в мокрой темноте, среди небесных сфер
Играет на альте, влюбленный люцифер
Взлетает на мыски и тут же падут в низ
Влюбленные полки, небесных танцовщиц
 
 
И я иду во сне
И я иду во сне
И я иду во сне
И я иду во сне
 

Альбом «Адмирабль» (2014 г)

«Радуга»

«Радуга» – чудесная песня. Мне кажется, «Радуга» почти равна «Life is beautiful», потому что, вообще, в моем детстве радугой называли детские кружки, где детишки пели. В английской идиоматике «радуга» – это образ синей птицы, а «поймать радугу» – это поймать синюю птицу. И, мне кажется, этот образ такой красивый именно в русском, когда идиома не теряет красоты, а наоборот: находит, приобретает в дословном переводе – вот здесь иногда возникает волшебство. Вообще, поэзия – это несколько сотен способов достигнуть волшебства, один из них как раз при помощи перевода идиом на родной язык.

 
И в темноте бежит и смотрит, будто видит за версту
И перед тем, как расшибиться, матерится на лету
И эти искры нам освещают небо
Немного виски нас насыщают хлебом
Я где-то в мыслях и глубоко в душе тебя благодарю
 
 
А ты беги и оседлай скорее радугу свою
А ты беги и оседлай скорее радугу свою
А ты беги и оседлай скорее радугу свою
А ты беги…
 
 
И каждый вздох дается с болью, с каждой новой высотой
И городок, где ты родился исчезает с темнотой
И эти лица стираясь смотрят в небо
Немного виски нас насыщают хлебом
Мне это снится, но я в своей душе тебя благодарю
 
 
А ты беги и оседлай скорее радугу свою
А ты беги и оседлай скорее радугу свою
А ты беги и оседлай скорее радугу свою
А ты беги…
 

«Ангел на свече»

«Ангел на свече» – выдающаяся песня: она мне до сих пор нравится. В какой-то момент я понял, что публике больше не интересно слушать мелодии в любом виде, я понял, что песни просто нужно начитывать. Я стал писать их просто как стихи со сложным ритмом, который не используется в песнях. И, о чудо! Когда я в первый раз исполнил «Ангел на свече», она очевидно была хорошо воспринята. В каком-то смысле это, наверно, было похоже на рэп, потому что куплет читался, а очень короткий припев пелся. Такая форма позволяет в одной песне петь сразу десять песен, потому что в одной фразе:

 
«Я поместил капиталы, акции,
Слитки драгоценных металлов
В самый хрупкий из банков
– сердце твое»,
 

– это уже одна песня.

 
«Между списками женщин, так обожавших
И так обижавших меня»,
 

– это уже вторая песня. В общем, за одну песню ты пропеваешь десять песен, и человек не может наслушаться таким произведением, потому что он каждый раз открывает в нем новый пласт, новую песенку, новый мотив и начинает о нем размышлять. Даже само название «Ангел на свече» содержит в себе все: и библейские образы, и сказочные – да вообще все, какие хочешь, начиная от того сколько ангелов помещается на острие иглы и прочее. Я думаю, что с «Ангела на плече» пошел мой новый тип песен, который я усиленно использую в альбоме, использовал в альбоме «Талисман», и сейчас использую в новых двух альбомах, которые я пишу. Я думаю, что в ближайшие несколько лет буду писать именно таким образом.

 
Спрайты, Эльфы, гигантские струны —
Все разновидности молний летели в меня
Когда я на ветру распахнул свое сердце тебе
И игру я продолжал уже лежа
На мокром, холодном бетонном полу
Между списками женщин, так обожавших
И так обижавших меня
 
 
Ты – ангел на свече, пляшешь и молчишь
А в твоей груди, под одеждой – Бог
И твоя любовь. Ты не уходи
Я храню твою надежду
 
 
Я поместил капиталы, акции,
Слитки драгоценных металлов
В самый хрупкий из банков
– сердце твое
Самые грязные руки —
Я лобызал их, чтобы возвысить тебя
Чтобы наполнились залы
Из любви к тебе
 
 
Ты – ангел на свече, пляшешь и молчишь
А в твоей груди, под одеждой – Бог
И твоя любовь. Ты не уходи
Я храню твою надежду
Ты – ангел на свече, пляшешь и молчишь
А в твоей груди, под одеждой – Бог
И твоя любовь. Ты не уходи
Я храню твою надежду
 

«Москва 12»

«Москва 12» – это одна из песен, с которой я начал писать песни по новостям. В том году был скандал с «Pussy Riot», а сейчас мы даже и не помним о чем была речь, по большому счету. Тогда же еще было много скандальчиков поменьше – прямо театр абсурда. Нет, я не жалуюсь: мне нравится театр абсурда. Было ли это в итоге или не было – неважно: все равно все так интересно, что вот как в фильме «Три самурая вне закона». Сидят там три японца, и один другому рассказывает истории. Другой возражает: «Да ну, ты врешь», – а третий говорит: «А мне все равно, лишь бы интересно было». Мне тоже наплевать на историческую достоверность: лишь бы интересно было. В том самом 12 году, о котором эта песня, был всплеск Бентли, всплеск религии и доллара был. Я тогда написал эту песню о новостях в своей ленте. По-моему, ее даже крутили на радиостанциях: по крайней мере, очень многие слушатели мне отписывались что им, будто бы, что-то понятнее стало в этом мире.

 
А Москва кипела, – горная река
По ее лицу бежали облака
По ее каналам налом деньги и хиты
В комьях духоты
Как понятые хмурились святые
А в московском небе хмурились дела
На ее спине сияли купола
Отражаясь в Bentley, меркнущих вдали
Словно корабли
Их провожали взглядом вдаль студентки
И
 
 
По этим улицам похмельная сперва
Идет и хмурится волшебная Москва
С разбитым сердцем и больною головой
Мы наслаждаемся вечернею Москвой
А Москва сверкает и куда не кинь
Карусельный поезд ждет своих богинь
Две минуты славы, звезды на шесте
Снова в темноте
Москва кипит сквозь прорезь балаклавы
И слепой котенок жалкий и хромой
Бродит по амвону между славой и тюрьмой
В жажде понимания в поисках любви
Так и норовит
Спустить штаны и шепчет заклинанье
И
 
 
По этим улицам похмельная сперва
Идет и хмурится волшебная Москва
С разбитым сердцем и больною головой
Мы наслаждаемся вечернею Москвой
 

«Адмирабль»

Мне нравятся французские слова тем, что они в русский язык ложатся как по маслу. До революционного времени мы спокойно впитывали в себя все французские слова, и сегодня они звучат чудесно. Особенно те, которые на всех языках европейских – одно и тоже. «Маребл», «Адмирабль», «Адмирабиле» – на каком языке не скажу – все будет понятно. Очень странно, что многие не могли прочитать название альбома и название этой песни, соответственно: кто-то говорил «адмирал», кто-то еще несколько своих версий называл. По песне сказать ничего не смогу, потому что песни про любовь, они же, как сама любовь, быстротечны и ненадежны. Все проходит и становится непонятно: ведь кроме горького осадка и болезни больше от любви ничего не остается.

 
Увы, Адмирабль, то было не с нами
Волшебный корабль, что летел над волнами
Нелепый закон тяготенья нарушив
Спасал от несчастной любви наши души
 
 
Беги, Адмирабль, уже не вернется
Волшебный корабль весеннего солнца
Ищи, Адмирабль, волшебные верфи
Вдали от несчастной любви
 
 
Увы, Адмирабль, волшебные страны
Бледнеют в объятьях немого тумана
Увы, Адмирабль, нам некуда деться
От полного страха влюбленного сердца
 
 
Беги, Адмирабль, уже не вернется
Волшебный корабль весеннего солнца
Ищи, Адмирабль, волшебные верфи
Вдали от несчастной любви
 

«Пасмурное лето»

«Пасмурное лето», да… Здесь две большие теории борются в России. Первая о том, что американцы молодцы, а мы большие мудаки. И вторая – что мы большие молодцы, а американцы мудаки. Почему-то посередине я еще не встречал людей, ну кроме себя, наверно. Мы считаем, что мы – приверженцы теории русских молодцов, а американцы подличают, когда борются с нами своим любимым оружием – средствами массовой информации. Они действительно самые лучшие военные, но только в кино. А мы лучшие военные по-настоящему, но мы всегда забываем на войну поэтов привести и не расстрелять их, чтоб они успели песни сочинить. Американцы прекрасно из-за океана научились воевать с фашистами, и на Луну садиться, и вот все, чему они научились, совершается с единственной оговоркой: видели это только они. Я не сторонник теории заговора, хотя заговоры меня действительно увлекают, но я всегда примеряю, как интересно было бы высадиться на Марсе. В принципе, ну что мне мешает высадиться на Марсе с хорошей телестудией? Причем, я могу это грамотнее сделать, чем американцы на Луне. Мне нравится такое легкое и чудесное отношение к истории, особенно к Новейшей. В Лос-Анджелесе, когда я только заикнулся своему товарищу Винсенту, что необязательно американцам было высаживаться на Луне, чтобы убедить всех в этом. Заикнулся и о том, что я очень долго думал, и мое сознание не понимает, как можно очень ровно прилуниться, а потом еще и взлететь, потому что у американцев это с Земли не получалось никогда. С Луны подняться в небо намного сложней, особенно не присутствуя там… Винсент еще и работает в кино, и я не понимаю, почему он не может представить, что это можно просто отснять. А когда ему же сказал, что русские победили во Второй мировой войне (потому что они не знают, что это Отечественная война), это была просто огромная ссора, потому что он считал, что американцы в ней победили, и вряд ли в ней вообще кто-нибудь еще участвовал.

Так вот, эта песня – это мое легкое описание видения мира. Как американцы видели бы свою историю, а мы – историю России. И, кстати, там наше пасмурное лето-2017 упоминается. Я не понимаю, почему русские так не любят пасмурное лето: оно же чудесно. Я смотрю сейчас на футбол: приехали все испанцы, и, по-моему, они кайфуют, что они впервые в жизни попадают в пространство, где можно дышать. Нужно поменять просто, на мой взгляд, видение нашего лета как самого прохладного на самое приятное лето на Земле.

 
Где наше пасмурное лето стекало в темную весну
И мы садились на ракеты: без ответа и без света
И летели на Луну
И мы садились на ракеты: без ответа и без света
И летели на Луну
 
 
И мы смотрели и молчали; И как то лунною зимой
Два астронавта вдруг причалили
И не попивши чаю, вдруг отчалили домой
Два астронавта вдруг причалили
И не попивши чаю, вдруг отчалили домой
 
 
Лунная война не терпит суеты. С нашей высоты
Видна вся правда, как и вся планета!
Не моя вина, что ось добра так хочет света
Мы ж охраняем наше лето. Наше пасмурное лето
Наше лето. Наше пасмурное лето
 
 
Мы понемногу забываем, земные запахи весны
И мы немного умираем, каждый раз
Когда не знаем, для чего мы здесь нужны
И мы немного умираем, каждый раз
Когда не знаем, для чего мы здесь нужны
 
 
У нас ни табака ни света, но мы смиряем нашу злость
Моя любимая страна, мы здесь: без пороха и сна —
Следим, что б горе не стряслось
Моя любимая Планета – спи спокойно, спи спокойно
Я держу тебя за ось
 
 
Лунная война не терпит суеты. С нашей высоты
Видна вся правда, как и вся планета!
Не моя вина, что ось добра так хочет света
Мы ж охраняем наше лето. Наше пасмурное лето
Наше лето. Наше пасмурное лето
 
 
Охраняем наше лето. Наше пасмурное лето
Охраняем наше лето. Наше пасмурное лето
Охраняем наше лето. Наше пасмурное лето
 

«Морская львица»

Мне просто нравятся такие простые слова, ничего не могу с собой поделать… у меня уже есть песня со словом «осленок». Дело в том, что в жизни я ни от кого не слышал слова «осленок»: как будто у ослов нет детей. Слово «осленок» все же очень красивое. У меня там Иисус на нем едет. А также я не понимаю, почему я слышал про морских львов, и никогда не слышал про морских львиц. Их что, не существует что ли? Так вот, эта песня про любовь просто в таких странных образах да еще и с замешанными историческими персонажами…

 
Мне теперь так часто снится: будто я – большой корабль
Будто ты – морская Львица, будто я спускаю трапы
С заржавевшими баграми моряки идут на берег
С по-замшелыми коврами, что открыл недавно Беринг
Я вгрызаюсь в эту сушу своим дном и якорями
Я сейчас раскрою душу и залью ее морями
И большими валунами раскрою себя на лаги
Над холодными волнами оставляя только флаги
Мне теперь так часто снится: будто я большой корабль
Будто я иду за крабом, будто ты – морская птица
И когда я вижу берег, и заточенные клифы
Что открыл недавно Беринг – я нащупываю рифы
И холодным диким криком, ты взрываешь мои трюмы
Море смотрит бледным ликом, и бездонным и угрюмым
Ты берешь меня за реи и уводишь дивным галсом
Этот сон меня так греет… Я ни чуть не испугался
 

«Танец на Волге»

Это, как раз, мое видение реинкарнации: почему отношения между женщиной и мужчиной словно настоящая война между Марсом и Венерой. Существует такая пропаганда, будто бы любовь и замужество – есть благодать. И вот, мужчины с женщинами вписываются в эту авантюру. С таким азартом, что сейчас они найдут свое счастье, а там война. А там война… война такая, словно в прошлой жизни мы были с разных сторон границ или баррикад. Вот там, моя девушка: она была немецким солдатом в прошлой жизни… и тогда мы убили друг друга. И в эту жизнь мы пришли с целью «дорешить» наши проблемы, но уже другими, более цивилизованными способами. Мне кажется, так оно где-то и есть, по большому счету.

 
Разреши мне признаться: уже 70 лет
Как ты пригласила меня на танец
И с тех пор нам не выйти на свет
 
 
Тогда плакали волки, и летали вокруг светлячки
Ты как-будто споткнулась о берег Волги
А мне сквозь очки пролетела снежинка —
 
 
Такая горячая, словно наша с тобой любовь
Мы упали каждый как-то нелепо, неловко
И из нас вытекала на снег ярко-красная кровь
 
 
И мы, обнявшись на бегу
Остались там на берегу
 
 
Мы шли в бой, как на танец, умеряли свои шаги
У тебя за плечами тяжелый ранец
У меня плащ-палатка, сапоги, как гири —
 
 
И холодные, белые губы шептали на этой прямой
Мутер, мама, мама, мутер
И так бесконечно, безумно хотелось домой
 
 
Но лишь плакали волки, и летали вокруг светлячки
Ты как будто споткнулась о берег Волги
А мне сквозь очки пролетела снежинка —
 
 
И мы, обнявшись на снегу
Лежали там на берегу…
 
 
Разреши мне признаться: уже 70 лет
Как ты пригласила меня на танец
И с тех пор нам не выйти на свет
 

«Арена»

«Арена»… Это песня о шоу-бизнесе. Вообще песня, наверно, – это способ посмотреть на ситуацию не с точки зрения тактики, а с точки зрения стратегии. Мы выносим свои суждения резкие, необдуманные в пылу ситуации. Песня же – это способ встать над ней, этой ситуацией, и видеть ее с более объективной точки зрения. Я вижу в телевизоре, как люди обожают друг друга называть сбитыми летчиками, но это идиома даже не симпатичная, не смешная… Да, сейчас очень ценится слава, власть, деньги, при всем непостоянстве этих величин. Есть поговорка о том, что «Будь вежлив с людьми, поднимаясь по лестнице, ты еще с ними встретишься, когда будешь спускаться». Я бы сказал по-другому: «Не обижайся на людей, которые смеются над тобой, когда ты спускаешься. Они снова станут твоими друзьями, когда ты будешь подниматься». Я понимаю, что я сам из этого племени, но, конечно, это как минимум смешно подобным образом относиться к чьим-то взлетам и падениям, даже самим взлетающим и падающим. Есть одно очень гениальное четверостишье Пушкина, описывающее всю нашу жизнь, на мой взгляд. Когда в «Маленьких трагедиях» чертенок поймал смерть на шулерстве в карты, смерть сказала:

 
    «Молчи! ты глуп и молоденек.
   Уж не тебе меня ловить.
   Ведь мы играем не из денег,
   А только б вечность проводить!»
 
 
И выходя на арену все замирают:
Гладиаторы и дикие львы
Когда в бетонную стену
Ты разбегаясь всею дурью своей головы
Бросаешь ядра молний
И добываешь из метана людям чистый уран
И зал еще переполнен
Но с каждой молнией тускнеет и темнеет экран
Ну кто тебе поверит, в наш неспокойный век
А у тебя на сердце выпал первый снег
И кто тебе доверит, секреты и мечты
Когда из всех дверей поешь уже не ты
 
 
И между вспышками камер
Ты замечаешь знакомый и волнительный взгляд
И ты своими руками
Пускаешь в стену небывалый дотоле разряд
Все превращается в пену
Все исчезает: гладиаторы и дикие львы
Когда выходит на сцену
Великий мастер, повелитель твоей головы
 
 
Ну кто тебе поверит, в наш неспокойный век
А у тебя на сердце выпал первый снег
И кто тебе доверит, секреты и мечты
Когда из всех дверей поешь уже не ты
 
 
Ну кто тебе поверит, в наш неспокойный век
А у тебя на сердце выпал первый снег
И кто тебе доверит, секреты и мечты
Когда из всех дверей поешь уже не ты
 
 
И выходя на арену…
 

«Песня о тебе»

Вообще, надо сказать, что песни хороши тем, что они необязательно должны быть написаны с реальностью. Они, в принципе, могут быть полностью вымышленными. Причем, чем «вымышленнее» песни, тем лучше. Потому что я помню, что Тальков, например, всех очаровал своей песней про чистые пруды, про ивы, а потом стал петь про какие-то кирпичики, падающие с кремлевской стенки… было большое разочарование. Лучше, все же, чтобы не было понятно, о чем песня. Хороший пример хорошей песни – Гребенщиков. Никто не понимает о чем песня, но все, в принципе, догадываются, и всем нравится…

«Песня о тебе» – это просто песня о любви. О тебе и обо мне. О чем большинство песен, если мы включим телевидение? Конечно, почти все песни о любви, а так как я тоже должен писать песни о любви, то я иногда пишу о смешанных чувствах.

 
Когда идешь, когда идешь
Ты босиком по нашей утренней земле
Ты через дрожь, ты через прожитое
Чувствуешь, как тают сотни лет
 
 
А вдалеке, а в тишине
И о тебе, и обо мне уже слагают песни
 
 
По берегам, по островам
Бессмертный лотос расцветает в серебре
По городам, по головам
Уже летит-летает песня о тебе
 
 
И эта ночь, и этот день
И это солнце с сердцем лишь слова из нашей песни
 

«Мечта»

Береги свою мечту… Однажды я был на эфире у Дианы Арбениной на «Нашем радио». Во время эфира она говорила, что ей нравятся мои песни, но самым главным комплиментом было не то, что было сказано во время передачи, а то, что было сказано уже после нее. Уже после, когда камера была выключена, она как-то отвернулась, и сама себе сказала: «Ну, как же можно быть настолько себе верным?» Суть в том, что, действительно, каждому необходимо беречь свою мечту. Это, конечно, избыточное желание, истинное. Оно может ложно восприниматься как руководство всегда придерживаться своих одних и тех же взглядов – нет, ни в коем случае. Придерживаться своих взглядов – это некрасивая русская черта. Я считаю, что взгляды нужно менять так же часто, как белье. Мечта глобальная – это когда в детстве тебе в школе и родители объясняют, что быть Павкой Корчагиным – это правильно, а вот быть жадным и подлым – это неправильно. Однако всей жизнью они показывают, что живут они по второму типу, навязывая первый тип. Конечно, полностью жить по первому типу, быть Павкой Корчагиным, – невозможно, можно лишь жить мечтой о том, чтобы сочинять самые красивые песни и приносить новые смыслы в эту жизнь. Разумеется, нужно заботиться о себе и о продолжении рода, но пронести в себе хоть немножко вот этого зерна, этих идей, которые вообще поднимают человечество из болота и отделяют от всех остальных видов животных, – это, конечно, здорово. Здесь очень тонкая грань: очень странно выглядят шестидесятилетние рокеры в кожанках, с длинными, плохо прокрашенными волосами, еще хуже выглядят чисто материальные мужчины в этом возрасте. Недаром существует цитата о том, что до двадцати лет человек носит лицо данное природой, а после двадцати он носит лицо, наработанное своими поступками и мыслями. Мне очень нравятся люди от сорока лет с красивыми лицами. Очень редко, кто доходит до сорока лет с красивым лицом, на самом деле. Потому что когда в лице перестает главенствовать красота и нежность кожи, а начинают проступать линии поступков, тогда лицо становится действительно интересным. На этой идее держатся обложки GQ, к слову.

 
Береги свою мечту, как свою зеницу ока
Как вечернюю звезду, приходящую с востока
Береги свою мечту под горячим храбрым сердцем
Чтоб остынув на лету, та мечта смогла согреться
 
 
Береги свою мечту и горящими глазами
Поджигая темноту расстояний между нами
Береги свою мечту, как жетон родного брата
Как мужскую красоту не убитого Сократа
Береги свою мечту, как высокую награду
Как молчальник на посту, как защитник Ленинграда
И тебе вернет она все свои долги сторицей
Пробуждая ото сна, освещая наши лица
 

«Побег»

«Побег» – это довольно давнишняя песня, просто я ее как-то не записывал. Это, все-таки, воспоминания о моей главной любви – о моей бывшей жене. Вообще, я считаю, любовь – это болезнь. Любовь – это психическое расстройство всех органов чувств, и единственное спасение – это то, что мозг впрыскивает сам в себя какое-то вещество. Это чудодейственное вещество полностью меняет восприятие запахов, шумов, и человек просто пребывает в эйфории. Эйфория – это когда солдату отрезали ноги, а он под наркотиками предлагает медсестре потанцевать. Да, любовь – это вид наркомании. И, однажды, побывав восемь лет на игле любви, очень сложно выздороветь, и ты продолжаешь писать песни об этих недугах. Как Достоевский постоянно писал о персонажах с расстроенными чувствами.

 
При утреннем свете, готовлю побег
А по всей Земле идет дождь из твоей любви ко мне
И превращается в снег
Пока еще рядом
Нас держит постель
Но по всей Земле уже градом колотит мосты
И скоро будет метель
 
 
И нам уже снится, снится весна
И волшебные птицы влетают в нас среди сна
И красивые лица и светские львицы
И все расцвело
И весенним банкетом раскрашены фоны
И уже на манжетах стихи, и телефоны
И уже пахнет летом, и солнечным светом
Все замело…
 
 
При утреннем свете, готовлю побег
И я не в ответе за тех кого следующим летом
Накроет твой снег
Тебе еще снится, волшебный хай вэй
Возвращаясь я глажу птицу твоих удивленных бровей
 
 
И в сломанном сердце вновь танцует весна
Мне бы только согреться в дебрях твоего сна
И снова как в детстве, нужно только раздеться
Для радужных нег
Твои сонные руки снова дарят тепло
И за час до разлуки вдруг опять рассвело
И волшебные звуки и волшебные муки
Мне отложат побег