Текст книги "Интервью с инвестором"

– Расскажите, пожалуйста, о шахматной короне за победу в чемпионате мира. Правда ли, что она вся в бриллиантах и стоит миллион долларов?

– Никакой шахматной короны как таковой не существует. Чемпион мира всегда награждался лавровым венком. До определенного времени чемпионы мира награждались золотыми медалями. Все изменилось с приходом Илюмжинова. Сейчас медали из сплавов, как в других видах спорта. Что касается призовой составляющей, то она зависит от спонсоров. Всегда объявлялся конкурс на право проведения чемпионата мира: начиная с матча с Фишером и заканчивая матчем с Каспаровым. На матч с Корчным поступили заявки из 7 стран, а призовой фонд был от 500 до 750 тыс. долл. США. В 20-е годы Ласкер за согласие участвовать в матче с претендентом на шахматную корону получил 500 тыс. долл, в пересчете на сегодняшний курс. Максимальный призовой фонд у меня планировался с Фишером в 5 млн долл. США в 1975 году. Матч не состоялся. Профессиональный бокс должен быть нам благодарен. Собранные деньги были использованы на матч между Мохаммедом Али и Джо Фрезером. Это первый самый крупный призовой фонд в профессиональном боксе – 10 млн долл. США (пять из них наши и пять собрали дополнительно). Если говорить о шахматах в нашей стране, то из-за непродуманных действий функционеров из ФИДЕ, плохого менеджмента, неправильно выбранной стратегии развития на время был потерян интерес к шахматам. Происходила девальвация шахмат как вида спорта. Нет новых имен, ставших известными всему миру. В мире знают Корчного, Карпова, Фишера, Каспарова, то есть всего несколько человек.

– Может ли хороший менеджмент исправить ситуацию в Международной шахматной федерации?

– Вряд ли. Это сложно сделать, так как упущены время и инициатива. Единственная возможность наверстать упущенное – массовый приход шахмат в школы. Только за счет массовости произойдет возрождение шахмат как вида спорта. Спасение российской шахматной школы – в массовости. Но улучшение ситуации в России все же просматривается. Сейчас, например, Томск стал одним из шахматных центров. Они уже второй раз подряд выиграли кубок Европейских чемпионов среди клубных команд. Неплохо обстоят дела в Красноярском крае, Ханты-Мансийске. Для развития шахмат в школе нужны инвестиции. В штате Техас, в маленьком городке Линдсборг, моя школа получила грант на развитие шахмат в размере 260 тыс. долл. США.

– Вы занимаетесь инвестированием?

Инвестирование – сложная область, требующая профессионального подхода. Мне кажется, что только один из миллиона в долгосрочном плане может этим заниматься и сохранить деньги. Случайные результаты возможны у тысячи, но в конечном итоге это приведет к разорению или потере начального капитала. Для России это все новое. Когда люди, получающие определенные деньги, начинают играть с акциями, считая, что они могут все, то я этого не понимаю, поскольку бизнес в России непредсказуем. На первый план я ставлю порядочность и знание партнеров. Одному делать такой бизнес достаточно сложно. Необходимы знания и опыт. Известно много примеров, когда перспективный бизнес разваливался или заканчивался выяснением отношений и перестрелками. Желающих войти в эту область в первую очередь должна волновать безопасность – личная и моральная. Иметь проблемы и разборки – это большое напряжение. У меня такое уже было. Безобразное явление – рейдерство процветает в современной России. Происходит сращивание криминала с чиновниками, правоохранительными органами и судебной системой. Коррупция поразила многие сегменты российской экономики.

– Если вам предложат заняться интересным бизнесом, но у вас не будет уверенности в партнерах, то вы откажитесь от такого бизнеса?

– Откажусь. На первом месте партнеры, на втором – бизнес. Моральные устои пошатнулись во всем мире. Даже в шахматах бывали случаи, когда объявленный призовой фонд не выплачивался. Например, в США нет такого понятия, как «ударили по рукам». Сначала скрепляется подписями документ, и только потом начинается действие.

– Инвестируете ли вы в акции корпоративных компаний?

– Акции не покупаю. Этим должны заниматься профессиональные участники.

– Приходиться ли вам самостоятельно принимать инвестиционные решения?

– Я могу их принимать только тогда, когда хорошо разбираюсь в бизнесе. Например, у меня совместный бизнес в Туле по созданию новой модели малогабаритного автомобиля «Мишка». Я председатель Совета директоров компании. В 2007 году должны появиться первые автомобили. Будут представлены молодежные модели, машины для инвалидов и другие модели. Это сборочное производство. Мои основные партнеры – компания «СИБУР» и завод двигателей в Мелитополе. В перспективе – «Фольксваген». У нас хороший запас прочности. Китайцы объявили стоимость автомобиля аналогичного класса – 5500 долл. США. Сейчас главное – качественно собрать первые автомобили, которые будут превосходить китайские. С точки зрения соотношения цены и качества у нас пока нет серьезных конкурентов. После прекращения выпуска автомобилей «Ока» в России не производят машины для инвалидов. В нашем модельном ряду они присутствуют.

– Есть ли у вас в портфеле безрисковые финансовые инструменты?

– Как правило, нет. Если появляются свободные средства, то они идут по статьям: текущие расходы, инвестирование в бизнес и увлечения, например коллекционирование. Я и моя супруга – коллекционеры, что отчасти может стать видом инвестирования. Речь идет о филателии. Стоимость приобретаемых в коллекцию предметов не имеет значения, ты в любом случае получаешь удовольствие.

– То есть на первом месте хобби, а на втором – инвестиции?

– В принципе да. Конечно, глупых покупок не делаем. Я в этом плане азартный и неазартный одновременно.

– Есть ли у вас в таком случае заранее выделенный лимит по сделке?

– В принципе есть. Как правило, это ожидаемая цена плюс 10 % максимум. Даже мои друзья, владельцы аукционов, говорят, что таких людей мало. Несмотря на то что моя коллекция марок считается очень приличной, завести меня практически невозможно. Покупаю только по разумной цене. Исключения, конечно, существуют. Это уникальные вещи, которые появляются в продаже один раз в 15–20 лет. В марках даже переплата за редкие вещи в перспективе – правильное решение. Расскажу один интересный случай. Я угадал с одной покупкой, о которой писали во всей филателистической литературе. Я участвовал в одном аукционе и много чего хотел приобрести. Но так получилось, что я ничего не купил. Хотел, например, купить письмо с маркой 1851 года из знаменитой бельгийской коллекции табачного магната. Это самое дорогое письмо, отправленное из Бельгии за границу, оказалось чуть больше современного формата. Наверное, в нем находились ценные бумаги. Со страховкой и пересылочными расходами, исходя из эквивалента, когда я его купил в 1985 году, письмо стоило 348 долл. То есть отправителю нужно было наклеить марок на 348 долл. Письмо отправлялось из маленького портового городка, где марки даже не продавались. Одна марка – эквивалент отправки письма из Бельгии за границу. Известно, что на этом письме было 16 марок (первоначально – 17). Я покупал с дефектом, так как одна марка была снята. Есть люди, которые коллекционируют марки с гашением конкретных городов. Поскольку в том городе марки не продавались, то гашение было уникально. А сняли эту марку более 90 лет назад. Я этот конверт демонстрировал на выставке 100 крупнейших коллекционеров мира, который тогда возглавлял ныне покойный принц Монако Ренье.

– Вы член данного клуба?

– Да, самый первый из россиян. Уникальность истории в том, что на том аукционе я, как ни бился, ничего не купил. Первоначально конверт оценивался до 10 000 долл. А я купил его за 13 500 долл, плюс комиссия за аукцион, в сумме около 15 000 долл. Купил в принципе недорого, так как бельгийская филателия ценилась недорого. Такой конверт, отправленный из Англии или Франции, стоил бы дороже раз в пять. Сейчас Бельгия благодаря моим усилиям заметно «подорожала». Я ее активно рекламировал. Все знают, что у меня одна из лучших в мире коллекций бельгийских марок. В ней очень много экспонатов из коллекции бельгийского короля. Король Леопольд считался когда-то самым богатым человеком в мире. Ему лично принадлежало все Бельгийское Конго. У него было два сына. Один правил в Бельгии до 1980 года. Второй проигрался в казино. Король продал свою коллекцию марок и ювелирных изделий, чтобы покрыть долги сына. Из королевской коллекции у меня пять уникальных экспонатов. На следующий день после аукциона поползли слухи. Мне позвонили знакомые: «У тебя вчера была удача». Я говорю: «Какая удача? Купил конверт. Стартовая цена была 8000, купил за 15 000». На следующий день звонят опять: «Знаешь, кто «бился» с тобой на аукционе?» «Нет, не знаю, но был настырный». «У него в кармане была 17-я марка с этого конверта». Именно эта марка делала конверт уникальной вещью, одной из самых знаменитых в мире филателистов. В конечном счете я купил у него эту марку за 1000 долл., хотя рыночная цена была в пределах 40–50 долл.

– Как вы оцениваете современное состояние мировой экономики?

– У меня серьезные опасения, связанные с ростом цен на энергоносители. Не понимаю, куда идет Россия в этой области бизнеса?

– Ваше мнение относительно цен на московскую недвижимость?

– Я считаю, что цены находятся на пике. Вспоминаю ситуацию с недвижимостью в США в 80-е годы. Все складывалось хорошо. Цены росли, доходы, связанные с вложениями в недвижимость, росли, многие начали инвестировать в этот бизнес средства. И, если я не ошибаюсь, в 90-е произошло падение цен на недвижимость в два раза. Начались сплошные банкротства. США приходили в себя лет пять. Опасная ситуация.

– Как вы оцениваете состояние российской экономики?

– Вся российская экономика завязана на сырье. Цены высокие – все хорошо. Цены низкие – начинаются проблемы. Россия сегодня, как было принято говорить в 70—80-х годах прошлого столетия «становится сырьевым придатком мирового капитализма». Необходима срочная диверсификация экономики. А кто-нибудь считал, насколько негативно на российскую экономику влияет рост цен на энергоносители внутри страны? Полагаю, что государство не научилось собирать налоги в других областях экономики. Где есть прямой счет, то все просто, а где необходимо глубоко разбираться, начинаются трудности. С точки зрения глобальных перспектив развития российской экономики безудержное повышение цен на энергоносители имеет негативное влияние.

– Ваше мнение относительно цен на золото и серебро?

– Цены на данный вид актива отражают общее настроение инвесторов к национальным валютам и общей экономической ситуации в мире. Покупку таких активов инвесторы рассматривают как страховку от нестабильности и защиту от возможного страшного кризиса.

– Как вы оцениваете действия российского правительства в экономической сфере?

– Могли сделать больше. При Горбачеве, в мою бытность депутатом, я предлагал сделать на постоянной основе Экономический совет при Президенте. Не факультативный, а реально действующий совет из видных экономистов, которые разрабатывали бы стратегию развития страны, давали рекомендации и оценки принимаемым экономическим решениям. И обязательно должен быть совет, занимающийся стратегическим планированием в экономике в целом и в отдельных отраслях. Предложения правительства предварительно должны выноситься на экспертный экономический совет. Например, стабфонд – достаточно серьезные деньги, требующие профессионального управления. Очевидно, что данные средства могут приносить большую пользу для страны. Все пугают инфляцией. Естественно, если средства направить на выплату заработной платы, то будет инфляция. Но есть и другие цели. Например, перекредитование частных компаний со значительной долей государственного участия. Почему бы компаниям не поменять западного заемщика на российского. Выгоды очевидны: улучшение платежного баланса; уменьшение внешнего российского долга; снижение рисков в целом. Разве не проблема, увеличение внешнего российского долга, который на конец 2006 года составил 180 млрд долл. США? Государство свои долги гасит, а корпорации увеличивают общую сумму кредита. Это проблема, набирающая обороты. Также очевидно, что при строительстве «Транснефтью» нефтепровода необходимо в качестве заемных средств использовать средства стабфонда. Зачем привлекать внешних кредиторов? Зачем, например, размещать средства на Западе под минимальный процент, чтобы потом брать практически от этого заемщика кредит? Где логика? Когда мой сокурсник с параллельного курса министр финансов Кудрин говорит, что разворуют, то это не аргумент в пользу использования иностранных ресурсов в российских проектах.

– В качестве заключения. Какой вы бы дали совет или пожелания российскому правительству?

– Мне бы хотелось, чтобы в нашей стране появился кодекс экономических законов, не противоречащих друг другу, направленных на защиту инвестиций, которые бы были защищены не по «понятиям», а по закону.

Геннадий Гудков: На первом месте – созидание

Геннадий Гудков родился 15 августа 1956 года в г. Коломне Московской области в семье служащих. В 1978 году окончил факультет иностранных языков Коломенского государственного педагогического института. В студенческие годы параллельно с учебой работал на заводе тяжелых станков, художественным руководителем в Доме культуры, учителем иностранных языков в школе. Всегда занимал активную жизненную позицию. Был заместителем секретаря комитета комсомола школы, затем вуза. Во время службы в Советской армии вступил в партию. В начале 1980-х – инструктору а затем заведующий отделом оперативной и оборонно-массовой работы Коломенского горкома ВЛКСМ. При его активном участии комсомольский оперативный отряд стал одним из лучших в Подмосковье. В 1981 году по путевке горкома ВЛКСМ направлен на работу в органы госбезопасности. Окончил школу контрразведки, затем институт им. Андропова, готовивший кадры для внешней разведки страны. Занимал ответственные должности, награжден медалями. Геннадий Гудков – полковник запаса ФСБ. В 1992 году создал объединение «Оскордъ» – сегодня лидер в российской индустрии безопасности. В объединении работает около пяти тысяч человек. Почти половина из них – бывшие сотрудники спецслужб, правоохранительных органов, а также уволившиеся в запас из Российской армии. По итогам независимых журналистских опросов в 1998–2000 годах Геннадий Гудков признан самым авторитетным специалистом в области негосударственной безопасности.

В 1999 году Г.Гудков избран вице-президентом Московского международного фонда содействия ЮНЕСКО, ведущего активную работу по поддержке российских программ в области культуры, образования и спорта. 18 марта 2001 года он одержал победу на довыборах в Государственную Думу от Коломенского 106-го округа (Подмосковье), набрав 45 % голосов избирателей. По данным ЦИК, Геннадий Гудков стал первым депутатом, избранным в России в третьем тысячелетии. В Госдуме III созыва он вошел в состав депутатской группы «Народный депутат», стал заместителем председателя Народной партии РФ, членом Комитета Госдумы по безопасности, участником Всероссийского штаба по борьбе с детской беспризорностью, председателем подкомитета по законодательству в сфере охранной и детективной деятельности. В 2003 году снова уверенно победил на парламентских выборах – жители Коломенского избирательного округа вновь доверили ему право представлять интересы Подмосковья в Государственной Думе. В марте 2004 года Геннадий Гудков Президиумом ЦК НП РФ утвержден исполняющим обязанности, а на съезде 17 апреля 2004 года избран председателем НП Российской Федерации.

Геннадий Гудков женат. У него два сына – Дмитрий и Владимир, в семье уже двое внуков. Увлекается музыкой (клавишные и баян), занимается спортом, владеет английским и немецким языками, а его домашняя библиотека насчитывает свыше 2,5 тыс. томов.

– Геннадий Владимирович, до избрания в Государственную Думу России вы занимались бизнесом, поэтому первый вопрос связан с инвестициями. В настоящее время осуществляете ли вы инвестиционную деятельность, ведь вы одновременно являетесь депутатом Государственной Думы и лидером Народной партии?

– Сейчас уже нет, этим занимается команда профессиональных участников. В настоящий момент я только консультирую, и то по отдельным вопросам.

– В какие виды активов вы инвестируете?

– Моя команда инвестирует в недвижимость.

– Недвижимость вы считаете наиболее приемлемой сферой вложения?

– В большей степени по старинке. Видимо, не очень продвинут в этом вопросе. Недвижимость – это понятно и достаточно надежно.

– Ваше отношение к ценам на московскую недвижимость?

– Негативное. При существующих высоких ценах нет экономического смысла инвестирования. Существенно возросли риски, связанные с ограничением спроса и увеличением сроков самого строительства и сдачи объектов в эксплуатацию. Думаю, в том числе из-за этих факторов наблюдается отток инвесторов из столицы в регионы.

– То есть для вас московский рынок недвижимости как объект инвестирования становиться неинтересным?

– Это действительно так, из-за чрезвычайно длительного срока реализации проекта, в основном от трех до пяти лет и больше.

– Чем вас привлекает инвестирование в недвижимость?

– На первом месте – созидание. На втором – сохранение и приумножение капитала. Создание новых источников доходов, прибыли. Для меня это развитие капитала, развитие бизнеса.

– Не хотели бы вы активно заняться биржевой торговлей?

– Не знаю и не умею. Мне нравится больше созидать.

– Есть ли в вашем инвестиционном портфеле акции корпоративных компаний?

– Таких акций нет.

– А ваша команда, занимающаяся вопросами инвестирования, вкладывает средства в акции?

– Нет.

– Присутствуют ли в ваших активах другие безрисковые инструменты – облигации, государственные ценные бумаги?

– Полностью отсутствуют. В ценные бумаги ничего не инвестировали.

– Охарактеризуйте, пожалуйста, ваш общий стиль инвестирования.

– Консервативный и умеренный.

– Для вас важнее приумножать или сохранить существующий капитал?

– «Приумножать» пока на первом месте, но важно было бы и приумножить, и сохранить.

– Консервативный стиль инвестирования подразумевает в первую очередь сохранение капитала, на втором месте – его приумножение.

То есть вы – консерватор, но с элементами рискового инвестирования?

– Объясняю свою позицию. Вложенный в инвестиционный проект рубль дает два на выходе в течение определенного времени. Речь идет о недвижимости, приносящей рентный доход. Естественно, существуют риски снижения стоимости объекта недвижимости и изменения рентного дохода. Но эти две величины можно просчитать.

– Куда вы направляете прибыль, полученную от сдачи недвижимости в аренду?

– В большей степени на строительство новых объектов. Естественно, формируется резервный фонд на различные непредвиденные обстоятельства.

– То есть инвестируете в основном в недвижимость?

– Да.

– Геннадий Владимирович, вы сами сказали, что цены на московскую недвижимость достаточно высокие и риски существенны. Как это понимать?

– Я не сказал, что мы инвестируем в московскую недвижимость. В основном вкладываем в Подмосковье. Там проще во многих отношениях. Рентабельность, конечно, ниже, но там меньше и затраты, и период окупаемости, и существенней подушка безопасности (с точки зрения снижения цен). Подмосковный рынок недвижимости пока не такой насыщенный. Московский рынок, конечно, самый «аппетитный», но здесь слишком много бюрократических, административных и прочих барьеров, которые тяжело преодолевать. Слишком сложная система. Многие инвесторы сейчас ищут направления вложения капитала за пределами Москвы, что рано или поздно негативно скажется на Москве. Общий механизм строительства сложный, дорогостоящий, ненадежный, непредсказуемый. Кроме всего прочего, в Москве образовалась система своих компаний, получающих предпочтение. Я знаю компании, покинувшие Москву и сейчас ведущие серьезные инвестиционные проекты в Европе. Строят в Испании, Германии, Восточной Европе, Средиземноморье, в Греции. Там оказалось все гораздо проще, стабильнее, спокойнее, безопаснее, хотя сами руководители живут и работают в Москве.

– В каких странах, кроме России, вы осуществляете инвестиционные проекты?

– Есть небольшой проект в Болгарии.

– На какой период вы инвестируете?

– На несколько лет.

– Минимальный срок – года 3–4?

– Примерно 5–6 лет. Отсюда можно рассчитать годовую доходность – от 15 до 20 %.

– Эта доходность вас устраивает?

– Вполне.

– Есть ли у вас личная методика инвестирования?

– Такой методики у меня нет.

– Вы делегировали управляющей компании все инвестиционные решения?

– Да.

– Какой совет вы могли бы дать начинающим инвесторам?

– Не начинайте с больших объектов. Обкатайте всю технологию, процедуры – бюрократические и технические. Найдите слабые места в менеджменте, определите и выявите возможные риски. После успешной реализации небольших проектов, получив опыт, переходите на более крупные объекты. Очень плохо, когда начинают страдать гигантоманией. Тогда ничего хорошего не получится.

– Есть ли у вас четкая структура инвестиционного портфеля, то есть разбивка его на рисковые и безрисковые инструменты?

– Такого нет.

– Ваша первая инвестиция?

– Первая инвестиция – маленький домик на Большой Коммунистической улице, купленный под отдел кадров. Взяли в запущенном состоянии, сделали ремонт и получился вполне приличный офис.

– Ваша худшая инвестиция?

– Худшая инвестиция – в акции банка, которые нам отдали за долги.

Промучились с этим банком несколько лет, потом продали, не окупив свои вложения.

– Ваша лучшая инвестиция?

– Наверное, выкуп дома – штаб-квартиры нашей компании. Дом покупали в заброшенном состоянии. Сейчас после проведения реконструкции это красивое здание с существенной рыночной стоимостью.

– Это на Большой Коммунистической?

– Да.

– Отказались бы вы от инвестирования в различные активы в обмен на гарантированную приемлемую доходность в долгосрочном плане?

– Я бы не отказался. Мне нравится созидать, чтобы были видны результаты труда. Пока есть силы, буду делать полезные для общества вещи. В нашем случае – строительство.

– Закладываете ли вы возможные убытки – минимальный или максимальный процент – до принятия окончательного решения относительно инвестирования денежных средств?

– Про убытки ничего не могу сказать.

– Прогнозируете вы развитие своих проектов?

– Мы всегда просчитываем наихудший вариант с учетом задержек, отсрочек, срывов. Если мы планируем сдавать недвижимость в аренду, то в бизнес-план закладываем минимальную арендную плату. В качестве источников финансирования предпочитаем максимально использовать собственные средства. Внешнее финансирование привлекаем в ограниченном размере, чтобы доходы от других видов деятельности могли покрыть проценты по кредиту и заемные средства. Один раз я залез в долг. Потребовались огромные усилия, чтобы его отдать. Я с тех пор беру в долг только то, что могу отдать. Я понимаю, что в этом случае темпы инвестиционного процесса снижаются, но и риск существенно уменьшается.

– Вы с кем-нибудь советуетесь на стадии принятия инвестиционного решения?

– Конечно, советуюсь. У нас есть группа профессионалов высокого класса, принимающих значительную часть инвестиционных решений.

– Участвуют ли ваши родственники в разработке бизнес-планов?

– Этим занимается моя команда.

– Кого вы считаете портфельным инвестором?

– Мне трудно дать правильный ответ. Дилетантски представляю.

– В чем, на ваш взгляд, основная сложность принятия инвестиционного решения, сложность выбора объекта инвестирования?

– Предвидеть все риски и в долгосрочном плане просчитать рентабельность данного объекта. Сложно предвидеть все факторы, влияющие на успешность инвестиций. Например, строится торговый центр, а рядом появляется гипермаркет. Ситуация не из приятных.

– Ваше преимущество состоит в учете конкуренции?

– Преимущество нашей команды в опоре на собственные силы. На проекты, которые нам не по силам, мы не замахиваемся. Делаем то, что можем реализовать.

– Как вы оцениваете перспективы мировой экономики?

– Рынок ценных бумаг растет гораздо быстрее, чем рынок реальных активов. В результате чего надуваются некие пузыри. Возможны кризисные явления на мировых финансовых рынках. Если компания растет в год на 10 %, а стоимость акций увеличивается на 40 %, то совершенно очевиден разрыв между реальной стоимостью компании и стоимостью ее акций. Пока не случилась какая-то ситуация – все спокойно, спекулянты играют. Но как только что-то начнет происходить, возможен либо обвал, либо кризис фондового рынка.

– Как вы оцениваете перспективы российской экономики?

– Наша экономика могла бы быстро расти при нормальной экономической политике. Сегодня она растет значительно медленнее потенциальных возможностей. Необходима взвешенная государственная программа развития.

– Ваше мнение относительно девальвации доллара?

– Это игра крупнейших мировых игроков – США и Европы, вряд ли даже Японии. Америке нужно «отбить» определенные затраты на войну в Ираке, на содержание войск и прочее. Европу это пока устраивает. Я сильно сомневаюсь в девальвации доллара; американская экономика доминирует. Штаты в любой момент могут укрепить свою валюту.

– Ваше мнение относительно цен на нефть в долгосрочном плане?

– Они будут падать ниже 45–40 до уровня 35–36 долл, за баррель. Вряд ли ниже 30–32.

– Влияет ли Россия на цены на нефть?

– В какой-то мере влияет, но не доминирующим образом.

– Ваше мнение относительно проводимого экономического курса правительства РФ?

– Сейчас у российского правительства огромные возможности, благоприятный конъюнктурный период. В такой ситуации требуется вкладывать в инфраструктуру, транспортные и иные коммуникации. Это не сделано. Нужно проводить политику отмены, снижения таможенных пошлин на технологическое оборудование. К сожалению, этого не сделано. Момент упущен. Хотя и сейчас можно что-то сделать. Боюсь, что четкого представления, что должны были сделать, нет.

– Ваше мнение относительно устойчивости цен московского рынка недвижимости?

– В обвал не верю. Стабилизация цен возможна, было бы желание. Москва – это ограниченная территория, здесь все равно будет происходить рост стоимости с общим ростом денежной массы. В настоящий момент большие затраты на сети, которые становятся все дороже и дороже. Если не будет госпрограммы, то рост стоимости жилья дальше пойдет за счет роста нагрузок по сетям.

– Вы не предполагаете снижения цен?

– Нет, не предполагаю. Снижение цен возможно в случае специальных государственных инвестиционных заказов, которые я предлагал. Но меня не слушают. Можно добиться более низкой цены на уровне 2500–2200 долл, за квадратный метр по дешевому типовому жилью при условии, что государство будет инвестировать в сети, если нет, то надежд на снижение цен абсолютно не существует. Себестоимость строительства уже превысила 2500 долл, за квадратный метр.

– Вы имеете в виду Москву?

– Да. А если учитывать доли города, то себестоимость получается порядка 3000 долл, за квадратный метр.

– Вы – индивидуалист или предпочитаете работать в команде?

– Я сейчас не работаю. У меня есть команда, которая работает за меня. Я отвечаю за эту команду.

– Помогают ли ранее полученные навыки по предыдущей работе (службе) в вашей инвестиционной деятельности?

– Конечно, помогают. Разведка – большая школа, в том числе и жизни.

– Расскажите о лучшем моменте в вашей карьере.

– Лучший момент в моей карьере еще не наступил. Если я упаду вниз, то начну вспоминать о лучших моментах в моей жизни.

– Способствует ли политика достижению лучших результатов в области инвестирования?

– Если бы я остался в бизнесе, то экономические результаты оказались бы лучше. Работа в Думе занимает много времени. По итогам года я вошел в двадцатку наиболее активных депутатов по результативности законодательной деятельности. Понятно, что мне некогда заниматься параллельной деятельностью.

– Насколько существенно ваше личное финансирование Народной партии?

– Наверное, существенное. У партии очень скромный бюджет, поэтому мое личное финансирование заметно на этом фоне. Если будет реальная финансовая поддержка, то мое финансирование станет смехотворным.

– Ваша детская мечта?

– Детская мечта была реализована: я хотел работать в разведке. Сделано все, чтобы там работать, даже вуз разведывательный закончил. Но к этому времени развалилась сама разведка вместе с Российским государством. Пришлось продолжать и заканчивать службу в контрразведке Москвы.

– Какими видами спорта, кроме политики, вы увлекаетесь?

– Волейбол, настольный теннис, шахматы, бадминтон, зимой – беговые лыжи. На фитнес хожу. Сейчас тренировочный вес для жима лежа 110 кг. У меня задача в ближайшее время выйти на 120 кг.

– Вы эмоциональный человек?

– Думаю, да. Нормальный политик всегда эмоциональный человек.

– Вы легко идете на риск?

– С учетом моего жизненного опыта нелегко, но иду. Я понимаю, что рисковать надо, но надо риск просчитывать. Но порог своего риска я, наверное, знаю, хотя любой человек не застрахован от ошибок.

– Вы доверяете своей интуиции?

– Доверяю, но значительно больше доверяю интуиции жены. Относительно интуиции в области инвестиций могу сказать, что оцениваю ее на «троечку». Какая у меня политическая интуиция, не знаю – вскрытие покажет.

– Помогает ли ваш огромный опыт в анализе различных вероятностных событий и прогнозирования их с большей долей вероятности?

– Анализировать события мне помогает здравый смысл. Думаю, что здравый смысл позволяет прогнозировать события с высокой долей вероятности. Как в том анекдоте: двое мужиков возвращаются из казино – один голый, другой в трусах… Тот, что голый, говорит товарищу: «Семен, за что я тебя уважаю, так это за то, что ты вовремя можешь остановиться».

– Как вы оцениваете планируемый перенос игорных заведений в отдельные зоны?

– Плохо просчитанная ситуация. Надо запрещать и выводить из крупных городов – это вне всякого сомнения. Почему бы не сделать это, например, в Калуге? Почему обязательно тащиться на Алтай или в Тмутаракань? Есть ли какое-то обоснование именно этих районов, кто-нибудь рассчитывал? Взяли просто районы, которые в тяжелом положении.

– Увлекаетесь ли вы живописью?

– Собираюсь увлечься. Купил несколько картин, оказалось – удачно. Сейчас заканчивается ремонт в штаб-квартире компании, и решили украшать интерьер офиса совместно с Союзом московских художников. Будем покупать 4–5 работ в год. Может быть, лет за 5-10 соберем картинную мини-галерею. Любимого художника у меня нет. Но к художникам отношусь с уважением.