Текст книги "Логос – мир – человек. Космология святого Максима Исповедника"

Кузенков Павел Владимирович
Логос – мир – человек. Космология святого Максима Исповедника

© Кузенков П. В., 2020

© Сретенский монастырь, 2020

Слово к читателю

Уважаемый читатель, Вашему вниманию предлагается книга, в которой представлено описание мироустройства, изложенное в трудах одного из самых сложных и до недавнего времени недооцененных христианских богословов – преподобного Максима Исповедника.

В настоящее время известно множество более или менее детально разработанных космологических систем, каждая из которых предлагает свое ви́дение картины мира. Эти системы есть у всех мировых религий, у неорелигиозных, эзотерических и даже оккультных течений. А что же христианство?

У тех, кто лишь поверхностно знаком с христианским богословием, существует устойчивый стереотип, что, помимо картины творения мира, изложенной в библейской Книге Бытия, христианская космология как таковая практически не разработана. А между тем это совсем не так. Победа над блестящей эллинской философией, одержанная в поздней Античности святыми отцами и учителями Церкви, была бы невозможна, если бы христианские ученые мужи не представили широким кругам греко-римского общества такую картину мироздания, которая отвечала на самые острые и сложные вопросы, волновавшие искушенные в философии умы. Другое дело, что впоследствии многое из этого древнехристианского наследия было забыто, и лишь теперь мы открываем для себя сокровищницу святоотеческого учения.

Преподобный Максим Исповедник, крупнейший христианский ученый VII века, излагает в своих трудах стройную систему богословских взглядов на происхождение и устроение мира и человека. И центральное место в его богословской системе принадлежит концепту логоса, который он понимает трояко. Логос для преподобного Максима – и фундаментальная причина бытия, и сущность каждой видимой и невидимой вещи, и предмет созерцания человеческого ума, через который нам становится доступным умозрение о Боге.

И если вы, дорогие читатели, захотите глубже познакомиться с христианской космологией в изложении преподобного Максима Исповедника, то эта книга для вас.

Ярослав Совгира

Введение

Преподобный Максим Исповедник († 662) без преувеличения может быть назван величайшим богословом VII столетия и одним из крупнейших авторитетов во всей христианской традиции, чьи труды заслуживают столь же почетного места, что и творения великих учителей Церкви «золотого века» патристики. Однако судьба богословского наследия преподобного Максима оказалась непростой. Его трактатам, которые написаны достаточно сложным языком и предназначены для людей высокообразованных, было суждено попасть в совершенно иную среду. Средневековые византийские книжники, разумеется, читали и высоко ценили «философа и мученика Максима», но цитировали его в основном по частным вопросам.

Так случилось, что время жизни и деятельности преподобного Максима Исповедника пришлось на эпоху глобальных потрясений для Восточной Римской империи – Византии, да и для всего Восточного христианства.

В VII веке под натиском арабов античная цивилизация, почти тысячу лет безраздельно господствовавшая в Средиземноморье и на Ближнем Востоке, поколебалась и рухнула, уступив наиболее развитые в культурном и экономическом отношении территории новой мировой империи – Исламскому халифату. Христианский мир утратил свои «коренные» земли – Палестину с Иерусалимом, Сирию, Египет и Месопотамию. Регулярно опустошались Малая Азия и страны Кавказа, под угрозой захвата оказался даже Новый Рим – Константинополь, из которого бежал на Запад сам император Констант II (641–668). Толпы беженцев хлынули в Африку и Италию, но вскоре и туда докатилась волна арабских завоеваний. Веками стоявший, господствовавший над ойкуменой греко-римский мир рухнул, и многим казалось, что наступает конец света, о котором уже давно говорили знатоки эсхатологических вычислений.

Христианская империя выстояла, хотя и дорогой ценой. Ромейское государство ужалось в несколько раз и на долгие столетия превратилось в осажденную крепость. Милитаризация коснулась всех сторон жизни общества, что сказалось и на уровне его культурного и интеллектуального развития. В VII–IX веках на престоле цезарей нередко оказывались ловкие, но невежественные военачальники, многие из которых едва владели грамотой. Число образованных людей даже в столице измерялось единицами. Резко сократилась творческая активность, книги превратились в предметы роскоши. Разумеется, деградация интеллектуального уровня византийского общества в эти «темные века» не доходила до тех драматических глубин варварства и одичания, в которые канула цивилизация на Западе Европы. Но тот культурный тектонический слом, который в современных учебниках отделяет Античность от Средневековья, не заметить невозможно. Зримым последствием этого слома стал хорошо известный историкам и филологам феномен «бутылочного горлышка», через которое раннесредневековые грамотеи, переписывавшие под защитой монастырских стен ветшавшие древние манускрипты, сберегли для нас наследие грандиозной античной культуры.

Творения Максима Исповедника, к счастью, сохранились. Но их полноценное изучение оказалось затруднено. Святоотеческая эпоха, наполненная высочайшими шедеврами философско-богословской мысли, сменилась чередой «государственных» ересей, скудных на идеи, но весьма агрессивно подавлявших всякие попытки сопротивления. Сложные для понимания, интеллектуально изощренные трактаты преподобного Максима, очевидно, не находили благодарных читателей. И хотя позже византийское богословие возродилось, пусть и не в былом блеске, творения одного из последних представителей «золотого века» святоотеческой письменности оставались на периферии более злободневных тем. Даже в Новое время, когда интерес к богословской мысли греческих отцов возродился с необычайной силой, Максим Исповедник – почитаемый святым не только на православном Востоке, но и на католическом Западе – так и не удостоился должного внимания со стороны филологов и патрологов. И только теперь, в последние десятилетия прошлого века и в начале нынешнего, мы с отрадой наблюдаем подлинный взлет исследований, посвященных преподобному Максиму. Его сочинения выходят в критических изданиях, переводятся на русский язык и оказываются в центре внимания.

По нашему глубокому убеждению, философско-богословское наследие преподобного Максима Исповедника столь велико, что его учение заслуживает внимания не только узких специалистов, но и широкой публики. Разумеется, для этого необходимо изложить мысль святого отца более простым языком, понятным для наших современников.

В предлагаемом читателю издании цитаты из сочинений Максима Исповедника приводятся в основном по русским переводам (см. библиографию в конце книги), с некоторыми поправками и уточнениями. Не переведенные ранее тексты даются в нашем переводе.

В конце помещено Приложение-хрестоматия, куда включены преимущественно фрагменты сочинений преподобного Максима, цитируемые в основном тексте нашего издания. Их задача – дать возможность читателю лично соприкоснуться с подлинными текстами Максима Исповедника, оценить их сложность, многоплановость и глубину, стилистические и жанровые особенности. Кроме того, поскольку имеющиеся на сегодня русские переводы не всегда точны и безупречны, в Приложении дается греческий оригинал разбираемых текстов.

Эта книга увидела свет благодаря инициативе и всесторонней поддержке Ярослава Совгиры. С материалами ознакомился, предложив важные уточнения и поправки, кандидат богословия, протоиерей Вадим Леонов. Выражаем надежду на то, что книга окажется полезной как скромный шаг на великом пути освоения интеллектуального наследия древних христианских мыслителей.

Жизнь и труды преподобного Максима Исповедника

Преподобный Максим Исповедник родился около 580 года и скончался 13 августа 662 года в Лазике (Западная Грузия), куда он был сослан за непреклонные убеждения. За свою долгую жизнь преподобный Максим совершил немало путешествий, написал множество богословских сочинений, но главным делом его жизни стало сопротивление ереси монофелитства, которая охватила в то время агонизировавшую Империю.

Преподобный Максим, наряду со святыми Софронием Иерусалимским и Мартином Римским, стал главным защитником православия в VII веке. Он был одним из немногих богословов, кто осмелился открыто выступить с неприятием догматических новшеств, исходивших непосредственно от высших церковных и государственных властей. Учение о «едином волении» Христа (монофелитство), трансформировавшееся из теории о «едином богомужнем действии» (моноэнергизм), представляло собой типичный продукт «политического богословия», призванный примирить с официальной Церковью восточных, прежде всего западносирийских, антихалкидонитов. Эта конфессиональная группа, долгое время находившаяся в Империи на положении гонимых «диссидентов», усилилась в ходе Персидской войны (602–628 гг.) и стала влиятельной силой, с которой император Ираклий искал церковно-политического компромисса. Монофелитство, объявленное императорским указом («Эктесис» 638 г.) в качестве официальной доктрины, провозглашало единое богочеловеческое воление во Христе, что выглядело как шаг навстречу исповедуемому антихалкидонитами учению о единой богочеловеческой природе (так называемое монофизитство, или «миафизитство»). Из-за начавшихся арабских завоеваний своей цели на Востоке новый компромисс не достиг, зато привел к затяжному церковно-политическому кризису внутри самой Империи, в котором Максиму Исповеднику предстояло сыграть ключевую роль.

Согласно греческой житийной традиции, преподобный Максим происходил из знатной константинопольской семьи и получил в юности хорошее образование. После воцарения Ираклия (610 г.) молодой человек, выделявшийся умом и начитанностью, стал императорским секретарем, что сулило ему блестящую карьеру. Но вскоре он избрал иной путь – оставил дворец и принял постриг в одном из монастырей близ столицы. Здесь будущий исповедник прославился аскетическими подвигами и со временем стал игуменом. Существует и иная версия происхождения Максима Исповедника, основанная на сирийском тексте, написанном его идейным врагом – монофелитом Григорием Решайнским. Этот так называемый псогос («хула», «поношение») приписывает преподобному палестинское происхождение, называя его сыном самарянина и рабыни-персиянки.

В 632 году авва Максим оказался в римской Африке, куда в эти годы хлынула волна беженцев с охваченного войной Ближнего Востока. Здесь преподобный жил в монастыре, основателем и настоятелем которого был святитель Софроний, который в 634 году стал патриархом Иерусалимским и возглавил сопротивление догматическим новшествам. С этого времени преподобный Максим и сам оказался вовлечен в богословские дискуссии и всю оставшуюся жизнь посвятил отстаиванию православной догматики.

Первым ярким эпизодом в борьбе Максима Исповедника с ересью был состоявшийся в 645 году в Карфагене публичный диспут с Пирром, бывшим (и будущим) патриархом Константинопольским, в котором православный богослов убедил своего оппонента отказаться от монофелитства (как потом оказалось, временно). На следующий год преподобный Максим прибыл в Рим, тогдашний оплот православия в Империи, где заручился поддержкой папы Феодора. Но в 647 году в Константинополе появился новый догматический указ, так называемый Типос, которым власти попытались пресечь любые дискуссии на темы одного или двух волений во Христе.

Издание этого документа резко осложнило ситуацию, поставив борьбу с ересью в ранг политического преступления. Но это не остановило папу Мартина I, созвавшего в 649 году в Риме Латеранский Собор, который, при участии преподобного Максима, предал анафеме сторонников монофелитства. Император Констант немедленно приказал арестовать обоих будущих исповедников, но экзарх Олимпий, направленный в Рим с этой миссией, присоединился к папской партии и, более того, провозгласил себя императором Запада с резиденцией в Сиракузах. Только в 653 году, после смерти Олимпия, папа Мартин и преподобный Максим были арестованы и доставлены в Константинополь, где их судили. Папа Мартин был приговорен к казни, замененной ссылкой в крымский Херсонес, где он и умер в 655 году. Максима Исповедника неоднократно пытались склонить к компромиссу и подчинить воле императора, которого патриарх-еретик наделял правом вмешиваться в церковную догматику (первые симптомы цезарепапизма, вскоре ярко проявившегося в политике императоров-иконоборцев). Но преподобный остался непреклонным. В 662 году Максим Исповедник и его ученики Анастасий Апокрисиарий и Анастасий Монах были преданы анафеме и сосланы в Лазику. 82-летний старец, подвергнутый жестоким увечьям (ему урезали язык и отрубили правую руку), едва перенес дальний путь и сразу по прибытии на место ссылки скончался. А через 18 лет его дело восторжествовало: на VI Вселенском Соборе в Константинополе монофелитство было осуждено как ересь.

В 2010 году во время проведения ремонтных работ в церкви Святого Максима Исповедника в грузинском городе Цагери были обретены мощи преподобного и двух его учеников. Экспертиза обнаружила на них следы страшных пыток, соответствующие сведениям древнего Жития.

Преподобный Максим является автором множества сочинений: аскетических, экзегетических, богословских. Хорошо известны его толкования на трудные места из сочинений Григория Богослова и корпуса «Ареопагитик» – так называемые «Амбигвы», или «Трудности», состоящие из двух частей: одна из них адресована Иоанну, архиепископу Кизика, а другая – некоему Фоме. Автор рассматривает различные богословские вопросы, полемизируя с оригенизмом и сторонниками ересей моноэнергизма и монофелитства. Экзегезе трудных мест в Библии посвящены «Вопросы и недоумения» и «Вопросоответы к Фалассию». Среди многочисленных богословских творений Максима Исповедника особое место занимает «Диспут с Пирром», возможно, записанный кем-то из учеников преподобного.

Богословские воззрения преподобного Максима в значительной степени являются творческим развитием наиболее авторитетных направлений богословской мысли святоотеческой эпохи. Таковыми к VII веку считались сочинения Великих Каппадокийцев, в первую очередь святителя Григория Богослова, и корпус «Ареопагитик», приписываемый ученику апостола Павла святому Дионисию Ареопагиту, но составленный не ранее конца V столетия.

Ниже представлен опыт изложения богословских взглядов преподобного Максима на устроение мира и человека, с преимущественным вниманием к концепту логоса, который занимает в его космологии центральное место.

1. Бог и творение

1.1. Божественная сущность

Бог, заключающий в Себе всю совокупность бытия и в то же время превосходящий само бытие, абсолютно непостижим в Своей Самосущности. Впрочем, преблагой Творец «приоткрывает Себя из того, что окрест Его сущности», но только «в отношении того, что Он существует, и только тогда, когда это созерцается правильно и благочестиво». То, что доступно созерцанию относительно Бога, преподобный Максим именует «делами Божиими» (ἔργα Θεοῦ). В отношении Божественных свойств, не имеющих начала во времени – таких как «благость», «жизнь», «бессмертие», «простота», «неизменность», «беспредельность», – Бог выступает как предвечный «Родитель», а в отношении тех дел, что начали существовать во времени, – как «Творец (Демиург)». Термин «дела», или «деяния» (ἔργα) Божии в системе Максима Исповедника следует соотносить с понятием Божественного «действия», или «энергии» (ἐνέργεια). Проявляемая Богом в творении мира и помышлении о нем «Божественная энергия» определяет «естественную энергию» каждой сотворенной вещи и в конце времен уступит место «еще более Божественной и неизреченно действующей энергии», дарующей святым обо́жение по благодати[1]1
  Cap. th. I, 47; Amb. Io. 7 [col. 1073]. Единой общепринятой нумерации глав «Амбигв» не существует; здесь и далее главы указываются по французскому переводу: Saint Maxime le Confesseur. Ambigua / Introduction par J.-C. Larchet; Avant-propos, traduction et notes par E. Ponsoye; Commentaires par le Père D. Staniloae. Paris, 1994. Для корреляции с другими изданиями приводим столбцы из 91-го тома «Греческой Патрологии» Ж.-П. Миня.


[Закрыть]. Именно в Своих «действиях-энергиях» Бог, по природе совершенно непостижимый, допускает по благодати познание Себя.

Находясь всецело в русле евангельского и святоотеческого учения о Боге Слове как Второй Ипостаси Пресвятой Троицы, преподобный Максим особое внимание уделяет целостности Божества. В толковании на слова святителя Григория Богослова «Единица, от начала подвигшаяся в двоицу, остановилась на Троице» он разъясняет это «движение» Божественной Монады как причину, побуждающую человеческий ум к постижению способа ипостасного существования Бога[2]2
  Amb. Io. 23 [col. 1260].


[Закрыть]. В то же время это «движение» определяет и фазы богопознания, осуществляющегося через озарение тех, кто способен вместить Откровение. Сначала они уясняют «логос бытия» Бога, то есть получают представление о том, что Бог существует, а затем просвещаются и относительно способа (тропоса) ипостасного существования Божества, то есть получают знание о том, как существует Бог[3]3
  Amb. Th. 1 [lin. 33–38].


[Закрыть].

Говоря о возможности «естественного доказательства» Святой Троицы, Максим Исповедник рассматривает Ипостасти в соответствии с теорией трех универсальных тропосов бытия – «в сущности, в различии и в жизни». На основе первого тропоса Бог Отец постигается как «существующая Сущность» (τὸ εἶναί τινα οὐσίαν), самодостаточный принцип бытия; на основе второго – Бог Сын, как Премудрость, различающая и упорядочивающая творение; на основе третьего – Святой Дух, как Источник движения и жизни. Причем эти три тропоса в отношении Бога являются «воипостасными», тогда как в отношении тварных вещей – привходящими[4]4
  Q. dub. 136.


[Закрыть]. Из различения этих способов «святые научились богосовершенному и спасительному учению об Отце, Сыне и Святом Духе, согласно чему они не только таинственно просветились относительно логоса бытия Первопричины, но и были посвящены в способ Ее существования»[5]5
  Amb. Io. 10 [col. 1123].


[Закрыть].

В процессе творения, учит преподобный Максим, «Отец как Ум замыслил, Сын как Слово создал, а Дух Святой усовершил»[6]6
  Amb. Io. 61 [col. 1388]; Q. Thal. 2.


[Закрыть]. Слово Отца, Божественный Логос, приводящий мир в бытие, открывает творению Божественный Ум Отца, подобно тому как слово человеческое являет сокрытое в уме говорящего.

Бог Отец – Ум и Глава Бога Сына, «творческого Слова, соразмерно проявляющегося в сущих при естественном созерцании их по вере», Которого Отец «неизреченно рождает по сущности»[7]7
  Q. Thal. 25.


[Закрыть].

«Отца не знает никто, кроме Сына, и кому Сын хочет открыть» (Мф. 11:27). Единый Бог Слово (Логос) есть Образ Бога Отца, единосущный Отцу. Ни одна из тварей не может воспринять Отца без посредства Сына – Логоса, знающего Отца и именно поэтому именуемого в Писании «Ангелом Великого Совета» (ср.: Ис. 9:6). Посредством логосов, собирающихся в едином Боге Слове, всё сотворенное причастно Богу и может быть названо «частицей Божества»[8]8
  Amb. Io. 7 [col. 1080].


[Закрыть]. И хотя познание Бога Отца недоступно человеческому уму, умозрение Слова «становится ясным ве́дением породившего Его Ума», поскольку в Слове явлен единосущный Ему Ум, к Которому Оно возводит ум человеческий.

Тварный мир, видимый и невидимый, приведен в бытие из небытия Словом-Логосом и устроен согласно логосам творений, предвечно содержавшимся в Логосе и определяющим все универсальные и частные сущности.

Все логосы, как частные, так и общие, собираются как в своем высшем единстве и первоначале в Божественном Логосе, Который есть «пребывающий Сам по себе, всущностный и воипостасный Богу Отцу Бог Слово, Который есть начало и причина всего»[9]9
  Amb. Io. 7 [col. 1077, 1080].


[Закрыть].

Разъясняя выражение святителя Григория Богослова «Логос оплотняется», Максим Исповедник говорит о Боге Слове: «Неизреченно сокрыв Себя ради нас в логосах сущего, Он обозначается, словно в неких письменах», в каждой видимой вещи, «в различном неразличный и всегда самотождественный, в сложном простой и несложный, в имеющем начало безначальный, невидимый в видимом и неосязаемый в осязаемом»[10]10
  Amb. Io. 33 [col. 1285].


[Закрыть].

Действие (энергия) Божества в мире не ограничивается актом творения, но продолжается в процессе поддержания целостности мироздания и направляется Промыслом для завершающего акта – Страшного Суда. Согласно Максиму Исповеднику, Бог действует в мире трояким образом: 1) через логосы творения; 2) через логос Промысла; 3) через логос Суда.

Сущность Бога непостижима, но постижимы Его действия-энергии, посредством которых Он творит, промышляет и судит мир. При этом «всякое Божественное действие (энергия) указывает собою на всего целиком Бога», Который «всецело и неделимо пребывает во всех сущих общим образом и в каждом сущем – особым образом, согласно тому логосу, посредством которого оно существует»[11]11
  Amb. Io. 22 [col. 1257].


[Закрыть].