Текст книги "Логос – мир – человек. Космология святого Максима Исповедника"

Спасительным восстановлением искаженного грехом природного логоса человека явилось Воплощение Бога Слова (Логоса). Бог Сын, как Премудрость, «силой премудрости содержит всеобщие логосы сущих, а разумением и знанием охватывает их составные части, как всеобщий Создатель и Промыслитель по природе, Самим Собой сводя воедино разделенное, упраздняя существующую в сущих вражду и приводя к миру, любви и нераздельному единомыслию все, что на небе и на земле»[60]60
  Amb. Io. 41 [col. 1313].


[Закрыть].

Бог воплотился и вочеловечился, нарушив нарушенные грехопадением «законы естества» – зачатие посредством семени и рождение, сопряженное с порчей (φθορά). Непорочное зачатие и рождение Приснодевой знаменовали «обновление законов первого и воистину Божественного творения, дабы то, что человек, как немощный, по невниманию погубил, Бог, как сильный, по человеколюбию исправил»[61]61
  Amb. Io. 31 [col. 1276].


[Закрыть].

Воплощенный Логос – Христос, – всецело оставаясь Богом, по любви к людям «воспринял всё наше». По происхождению (γένεσις) Он принял человеческую природу в ее первозданной цельности, в полном согласии с природным логосом человечества, заложенным при творении Адама по образу Божию. По рождению (γέννησις) Он по доброй воле воспринял свойства падшего состояния человеческой природы – ее тленность, страстность и смертность[62]62
  Q. Thal. 21, 62; Amb. Io. 42 [col. 1333]; Amb. Th. 5.


[Закрыть]. В этом тонком различении «происхождения» и «рождения» (по-гречески эти слова отличаются всего двумя буквами) Максим Исповедник акцентирует внимание на естественном характере первого процесса (всецело определяемого родовым логосом бытия) и неестественном – второго (где природный логос человека выступает уже в искаженном грехопадением виде).

Христос, Воплотившийся Логос, во всем подобен нам по логосу естества, но не имеет греха, так как грех коренится не в богозданной природе человека, а в изменчивом человеческом произволении (γνώμη). Это произволение само по себе не способно изменить человеческую природу, но создает некое движение, меняющее и искажающее ее образ существования (τρόπος ὑπάρξεως)[63]63
  Th. pol. 20.


[Закрыть].

В человеке логос формирует его природу как тела, обладающего разумной душой, а тропос – «чин», или «порядок» (τάξις) действия и поведения человека как лица (ипостаси), «многократно чередующийся и меняющийся, но нисколько не изменяющий вместе с собой природу»[64]64
  Amb. Io. 42 [col. 1344].


[Закрыть]. Тропос зависит от «намерения» и «произволения» отдельного человека, определяя благой или дурной способ реализации природных способностей. Свобода воли дает человеку возможность действовать «по природе», в соответствии с благим естественным логосом, или «вопреки природе», творя злодеяния[65]65
  Opusc. 10 [col. 137].


[Закрыть].

По словам преподобного Максима, Христос не только спасает одержимых грехом, но и, уплатив за нас Собою искупительную цену, приобщает праведников, старающихся «делом почтить благодать», к Божественной силе, которая создает «неизменность (ἀτρεψία) души, нетленность тела и тождество произволения (γνώμη) благу по естеству»[66]66
  Amb. Th. 4 [lin. 36–48].


[Закрыть]. Христос дает начало обновленному человечеству, исправленная воля которого не противится логосу природы, но следует ему.

Христос «примирил нас через Себя с Отцом и друг с другом», и отныне в людях не должно быть произволений, противящихся логосу природы, но как по природе, так и по свободному волеизъявлению они должны пребывать неизменными. Впрочем, это освобождение от «закона греха» реализуется в полноте только для тех, «кто желает этого и подражает добровольной смерти Христа через умерщвление своих членов» – ибо «таинство спасения предназначено для добровольно жаждущих его, а не для подвергающихся насилию»[67]67
  Exp. Or. Dom. [lin. 135–164].


[Закрыть].

3.2. Откровение естественное и библейское

В силу того, что человек сам наделен логосом (разумом), он может познавать невидимые логосы природы, сокрытые в видимых вещах[68]68
  Q. Thal. 13.


[Закрыть]. Поскольку всё многообразие малых логосов творения предвечно содержалось в Едином Логосе, то человеческий ум способен через многообразие этих логосов узреть единство Божественного Логоса, сохраняющего Свою связь с творением[69]69
  Amb. Io. 7 [col. 1077].


[Закрыть].

Бог, абсолютно непостижимый и неприобщимый по сущности, допускает познание Себя и причастие Себе в Своих энергиях (действиях)[70]70
  Cap. th. I, 48–50; II, 76.


[Закрыть] и «всем – как достойным, так и недостойным – по причине Своей беспредельной благости отдает всего Себя по благодати»[71]71
  Amb. Io. 42 [col. 1329].


[Закрыть]. Этими «приобщимыми сущими» являются вечные «дела Божии», которые Максим Исповедник также называет «энергиями» или «дарами» Святого Духа[72]72
  Q. Thal. 29, 54, 63; Q. dub. 67, 189.


[Закрыть]. Они постижимы посредством восприятия Божественных логосов через созерцание творения. «Ум, естественно воспринимающий все содержащиеся в сущих логосы, в которых он созерцает бесконечные действия Бога, производит, истинно говоря, беспредельное множество различий в Божественных действиях»[73]73
  Amb. Io. 22 [col. 1257].


[Закрыть].

Созерцая мир, человеческий ум разыскивает естественные логосы вещей видимых и невидимых, причину и следствие их бытия, а также исследует Промысл и Суд Божий о них. Множество Божественных энергий связаны с Божественными логосами, доступными нашему познанию через естественное созерцание сущих: «Ум, естественно воспринимающий все содержащиеся в сущих логосы, в которых он созерцает бесконечные действия (“энергии”) Бога, производит, истинно говоря, беспредельное множество различий в Божественных действиях»[74]74
  Amb. Io. 22 [col. 1257].


[Закрыть].

Преподобный Максим призывает своих читателей «заботиться о теле, много лучшем одежд, – то есть о божественных и высоких понятиях, заключающихся в Святом Писании и в картинах мироздания, – и, будучи разумными, устремляться посредством логоса к Слову»[75]75
  Amb. Io. 10 [col. 1132].


[Закрыть].

Помимо «естественного» откровения, открывающего путь постижения Логоса через созерцание логосов, человеку доступно Откровение Священного Писания – «писаный Закон», постигаемый через обучение[76]76
  Amb. Io. 10 [col. 1129].


[Закрыть]. Читая Священное Писание, за его буквами и словами мы стремимся отыскать скрытый в них духовный смысл[77]77
  Amb. Io. 21 [col. 1249].


[Закрыть].

Разнообразие откровений Божественного в Ветхом Завете преподобный Максим объясняет так же, как и разнообразие логосов творения в мире, – различным состоянием души тех, кому они предназначены. Так, совершенный умом и ве́дением Авраам удостоился явления Троицы, в Которой был явлен образ бытия Божия; менее развитый духовно Лот увидел Бога в виде двоицы, как Творца материи и формы; а к язычникам-политеистам Бог при строительстве Вавилонской башни обращается соответственно их представлению о многобожии: «Сойдем же и смешаем там язык их» (Быт. 11:7)[78]78
  Q. Thal. 28.


[Закрыть].

Последовательность, в которой Бог открывается в Священном Писании, соответствует углублению постижения способа Его ипостасного существования. Люди сначала научались исповедовать Бога Отца, затем вместе с Отцом – Сына и наконец с Отцом и Сыном – Святого Духа, чтобы «поклоняться совершенной Троице вместе с совершенной единицей, то есть единой сущности, и Божеству, и силе, и действию в трех Ипостасях»[79]79
  Amb. Io. 23 [col. 1260].


[Закрыть].

Говоря о двух законах, посредством которых человеку становится доступно познание Бога, естественном и писаном, Максим Исповедник указывает на их тесную взаимосвязь: «…писаный подобен естественному по силе, а естественный так же подобен писаному по свойствам, и оба они являют и сокрывают Одно и То же Слово (Логос): один – посредством слов и являемого, другой – посредством разумения и сокровенного. Ибо, называя слова Святого Писания как бы одеждами, а смыслы помышляя как бы плотью Слова, мы первыми (т. е. словами) сокрываем, а вторыми (т. е. смыслами) – открываем; также и у творений доступные зрению виды и образы именуя одеждами, а логосы, по которым они созданы, считая плотью, мы так же одними сокрываем, а другими открываем»[80]80
  Amb. Io. 10 [col. 1129].


[Закрыть].

Согласно Максиму Исповеднику, человеческая душа имеет три главных познавательных способности: ум, логический разум (логос) и чувство[81]81
  Amb. Io. 10 [col. 1109].


[Закрыть]. Им соответствуют три познавательных движения: первое, «простое и неизъяснимое», характерно для души, «непостижимо двигающейся вокруг Бога»; второе, «сообразное причине» познаваемого мира, относится к природной сфере и направлено на «природные и формирующие логосы»; наконец, третье, «сложное», движение позволяет душе, «соприкасаясь с внешними предметами, от них, словно от неких символов», запечатлевать в себе логосы видимых предметов[82]82
  Amb. Io. 10 [col. 1113].


[Закрыть].

Аллегорически толкуя библейские предписания о покрывании головы мужчиной и женщиной, преподобный Максим называет «мужем» добродетельный ум, который «печется о естественном созерцании в духе» и имеет во главе Бога Слово, «являемого по вере из упорядоченного строения зримых вещей», а потому не должен ничем покрывать главу – дабы ни один логос творения не ставить выше Божественного Логоса. «Женой» же этого ума является «сожительствующее с ним чувство», посредством которого ум призван «собирать находящиеся в чувственном естестве Божественные логосы», как бы покрывающие чувства сверху. Соответственно, всякий ум, занимающийся созерцанием природы и исследующий логосы творения просто так, не имея благочестивой цели, ставит преходящее превыше истинного ве́дения и тем самым «посрамляет главу свою». И всякое чувство, естественным образом воспринимающее вещи, но не имеющее «покрова» из лежащих в их основе логосов, точно так же «посрамляет главу свою», подвергая восприятие опасности страсти и привязанности к внешнему[83]83
  Q. Thal. 25.


[Закрыть].

В соответствии с этим трехчастным делением на чувственное, логическое и «умное» познание, Максим Исповедник формулирует и высшую задачу человека, реализуемую святыми: посредством логического разума возводить чувство к уму и приносить его Богу, чтобы «целиком раствориться во всецелом Боге посредством Духа»[84]84
  Amb. Io. 10 [col. 1113]; Q. Thal. Prol. 12–18.


[Закрыть].

По аналогии с трехчастным делением мира на небо, землю и то, что между ними, Максим Исповедник выделяет три вида философского любомудрия: нравственное, естественное и «богословское»[85]85
  Amb. Io. 10 [col. 1129].


[Закрыть].

Говоря о постижении логосов, преподобный Максим учит, что «первоначально следует быть посвященным в наилучший и высший логос, относящийся к Богу, а затем уже, словно вкушая худшее вино, становиться посвященным в логосы тварных вещей», возникших как следствие Первопричины[86]86
  Q. Thal. 40.


[Закрыть]. Более того, по убеждению богослова, познание мира через созерцание природы само по себе, без серьезного аскетического опыта, не только не полезно, но и опасно: как бы, «устремляясь от видимых созданий в поиске духовных логосов, не собрать незаметно и страсти. Ибо у тех, кто несовершенны, скорее внешние формы видимых вещей господствуют над чувствами, нежели скрытые в этих формах логосы творений – над душой»[87]87
  Q. Thal. 49.


[Закрыть].

3.3. Путь умного восхождения к Богу

В космологии Максима Исповедника сотворенная вселенная и каждая тварная сущность в отдельности с самого начала своего появления в мире устремляется к окончательной цели своего существования – единению с Богом, обо́жению. При этом принципиально важно, что этот цикл вечного движения творения богослов рассматривает не как деградацию и распад Единого на множественное и ее преодоление, что было характерно для философских и гностических систем, но как благой и промыслительный дар Бога творению, нацеленный на достижение тварным миром истинного совершенства.

Разумные творения – ангелы и люди – благодаря этому дару обретают пространство свободы для реализации своего духовного потенциала. И вместе с разумными существами и весь остальной мир получает возможность актуального осуществления потенций, заложенных в природных логосах каждой сущности[88]88
  Amb. Io. 41 [col. 1305]; 65 [col. 1392]; Q. Thal. 2.


[Закрыть].

Согласно преподобному Максиму, если человек «будет двигаться сообразно своему логосу, он окажется в Боге, в Котором предсуществует логос его бытия как начало и причина». Таким образом он «по природе премудро и разумно», путем «благоприличного движения», достигает возвращения к тому логосу, сообразно которому он был сотворен. Обо́жение, достижение божественной цели, есть соответствующая Божественному замыслу конечная цель существования разумных творений, а через них – и для всего прочего творения, видимого и невидимого[89]89
  Amb. Io. 7 [col. 1080]; 41 [col. 1385].


[Закрыть].

Умозрение логосов, скрытых в тварном мире, и усвоение непосредственного слова Божия, данного в Писании, открывают человеку путь к постижению духовного мира, которое ведет к финальной цели бытия – обо́жению[90]90
  Myst. 2.


[Закрыть]. В познании логосов сущего, или логосов природы, состоит второй этап духовной практики – «естественное созерцание»[91]91
  Amb. Io. 20 [col. 1265]; 31 [col. 1277]; 47 [col. 1360]; 67 [col. 1397]; Q. Thal. Introd. [lin. 168–169]; De carit. I, 26.


[Закрыть].

Согласно учению Максима Исповедника, существует пять способов «естественного созерцания» логосов. Три из них – по сущности, по движению и по различию – относятся к физическому миру и предназначены к познанию Бога «как Творца, Промыслителя и Судии», а два (по сочетанию и по положению) – относятся к миру нравственному и ведут к «добродетели и родству с Богом»[92]92
  Amb. Io. 10 [col. 1123]; 67 [col. 1397]; De carit. I, 98–99; Myst. 1.


[Закрыть].

Несмотря на данное человеку Откровение – естественное и библейское, – воспринять его способны только те умы, которые чисты от страстей. Если же ум охвачен страстным возбуждением, то он чувствует только видимую часть творения, состоящую из материи («четырех стихий») и разделяемую на разрозненные части («бесами», с целью возбуждения страстей), и не ведает содержащихся в ней Божественных логосов[93]93
  Q. Thal. 4.


[Закрыть].

В душу каждого человека посылаются, как ученики Бога и Слова (Логоса), логосы добродетели и ве́дения. Но только совершенный ум достоин принять это ве́дение, «украшенное божественными созерцаниями таинственных и неизреченных догматов». Таинственное пришествие Слова (Логоса) в человеческий ум «дарует всем достойным полноту причастия Собственных благ»[94]94
  Q. Thal. 4.


[Закрыть].

Точное разумение законов мироздания и смысла Писания доступно только тем немногим святым подвижникам, «кто непосредственно научен Словом неложному ве́дению сущих и постижению благого и праведного пути премудрого Промысла», поскольку у таких людей нет никакого препятствия между их умом и Божественным Логосом[95]95
  Q. Thal. 11.


[Закрыть].

Аскетическое очищение не только служит основанием для постижения логосов, но и само развивается вследствие практики их умозрения. Аллегорически толкуя ветхозаветную историю о золотом тельце, преподобный Максим сравнивает логосы с драгоценностями, из которых был сплавлен кумир, а деятельность ума по рассмотрению бытия и выделению из осязаемых предметов и страстных чувств их природных логосов – с «растиранием и размельчанием» тельца и его «рассыпанием по воде ве́дения», с целью восстановления вещей в их естественное состояние[96]96
  Q. Thal. 16.


[Закрыть].

Путь добродетелей «наполнен многими святыми ангелами, то есть логосами и способами, производящими всякий вид добродетели, а также ангелами, невидимо содействующими нам к добру и возбуждающими в нас подобные внутренние голоса»[97]97
  Q. Thal. 17.


[Закрыть].

Финальная цель человечества, достигаемая в конце веков, представляется Максиму Исповеднику в качестве завершения пути постижения логосов, когда «мы неведомым образом достигаем Причины сущего». Любопытно, что преподобный Максим, живший в VII веке от Рождества Христова, был уверен в приближении «конца веков», поскольку «мы почти что уже получили через благодать во Христе дар благ, выходящих за пределы века и естества», прообразами которых являются добродетели и «логосы того, что доступно познанию по естеству», посредством чего Бог «всегда благоволит становиться Человеком в достойных»[98]98
  Q. Thal. 22.


[Закрыть].

Правильное и благочестивое «созерцание содержащихся в сущем духовных логосов»[99]99
  Amb. Io. 50 [col. 1369].


[Закрыть] позволяет не только постичь глубинный смысл каждой вещи и достичь «во всем равного ангелам созерцательного знания логосов»[100]100
  Amb. Io. 41 [col. 1308].


[Закрыть], но и познать Самого Творца[101]101
  Amb. Io. 10 [col. 1160]; 41 [col. 1305]; Myst. 1.


[Закрыть]. Для достижения такого познания необходимо отрешиться от «всякого разнообразия содержащихся в сущем многообразных логосов» и собрать все познавательные способности «в единообразное, простое и неразличное умозрение», переходящее в мистическое богопознание[102]102
  Amb. Io. 15 [col. 1216].


[Закрыть].

В соответствии со своей гносеологической концепцией, выделяющей в человеке три уровня познания – чувственное, логическое и «умное», Максим Исповедник так описывает путь обо́жения: святые «посредством логического разума возвели чувство к уму», который «принесли Богу», и «удостоились целиком раствориться во всецелом Боге посредством Духа»[103]103
  Amb. Io. 10 [col. 1113]; Q. Thal. Prol. 12–18.


[Закрыть].

Кто достиг полного послушания Богу и мудро уразумел, как следует любить Бога, тот оказывается превыше всякого назидания и познания, как через созерцание естества, так и через письменное Откровение, ибо он сподобился достичь «превышающего слово и ум божественного наслаждения»[104]104
  Amb. Io. 10 [col. 1153].


[Закрыть].

Заключение

В трудах святого Максима Исповедника мы не находим строгой философской системы. Но анализ его сочинений позволяет составить целостное представление о его богословских взглядах. Прежде всего это касается учения о логосах, которое лежит в основе едва ли не всех построений преподобного Максима. Концепт логоса имеет у него троякое выражение: как фундаментальная причина бытия, предвечно содержащаяся в Боге и воплощенная при творении мира; как сущность всех видимых и невидимых тварных вещей; как предмет созерцания человеческого ума.

В космологии святого Максима логосы – главный инструмент творения мира. Пребывая в Боге Слове (Логосе), они в процессе творения образуют сущностную основу всего бытия, и именно эта основа воспринимается человеческим рассудком-логосом. Так образуется цепочка: Бог Слово – предвечные логосы творения – логосы вещей, постигаемые человеком.

В гносеологии человеческое познание мира также предстает в виде трех звеньев, идущих как бы навстречу процессу творения: сначала мы ощущаем чувство, получаемое через телесное восприятие; затем наш рассудок-логос анализирует чувственные впечатления природных вещей (или слова Священного Писания) и извлекает из них логосы-смыслы; наконец, ум, высшая часть разумной души, восходит к постижению высших истин.

В антропологии святого Максима Исповедника наряду с логосом фундаментальное значение имеет понятие тропоса – образа действий индивидуума. Логос и тропос соотносятся как общее и частное, как природа и ипостась. Именно в изменчивом тропосе коренятся зло и грех, отсутствовавшие изначально в созданном Богом благом логосе человеческой природы. Грех появляется как результат злоупотребления человеком данной ему от Бога свободой. И в то же время именно эта свобода является залогом достижения человеком истинного совершенства – обо́жения.

В сотериологии искаженная греховным тропосом, но не изменившаяся в своем логосе человеческая природа восстанавливается спасительным Воплощением Бога Слова. Господь Иисус Христос родился, умер и воскрес, чтобы всякий принявший Его человек был освобожден от рабства греху и вернул себе способность действовать в согласии с Божественным Промыслом. Реализуется эта способность в свободной воле человека, преодолевшей отвлекающие помыслы и самовольные «гномические» произволения, – подобно тому как человеческая воля Христа, сохраняя свою основанную на природе самостоятельность, во всем следовала Его Божественной воле, природной воле Пресвятой Троицы. Именно учение о двух волях Христа стало самым знаменитым вкладом преподобного Максима в историю богословской мысли. Но очевидно, что идейное наследие великого богослова гораздо шире и богаче и по праву может быть положено в основу системы христианского мировоззрения.

Приложение

Тексты преподобного Максима Исповедника

Amb. Io. 23 [col. 1260–1261]

Kατὰ τοῦτον τὸν τρόπον καὶ ὁ θεόφρων Γρηγόριός φησι· «Μονὰς ἀπ᾿ ἀρχῆς εἰς δυάδα κινηθεῖσα μέχρι Τριάδος ἔστη». Κινεῖται γὰρ ἐν τῷ ταύτης δεκτικῷ νῷ, εἴτε ἀγγελικῷ, εἴτε ἀνθρωπίνῳ, δι᾿ αὐτῆς καὶ ἐν αὐτῇ τὰς περὶ αὐτῆς ἐξετάσεις ποιουμένῳ, σαφέστερον εἰπεῖν, διδάσκει αὐτὸν ἀμερίστως ἐν τῇ πρώτῃ προσβολῇ τὸν περὶ μονάδος λόγον, ἵνα μὴ διαίρεσις τῷ πρώτῳ αἰτίῳ ἐπεισαχθῇ, προβιβάζει δὲ αὐτὸν καὶ τὴν θείαν καὶ ἀπόῤῥητον τούτου γονιμότητα δέξασθαι, λέγουσα μυστικῶς τε καὶ κρυφίως αὐτῷ μὴ δεῖν ἄγονον εἶναι πώποτε φρονεῖν τοῦτο τὸ ἀγαθὸν λόγου καὶ σοφίας, ἢ ἁγιαστικῆς δυνάμεως, ὁμοουσίων τε καὶ ἐνυποστάτων, ἵνα μὴ σύνθετον ἐκ τούτων ὑποληφθῇ τὸ Θεῖον ὡς συμβεβηκότων, καὶ οὐχὶ ταῦτα ὑπάρχον ἀεὶ πιστευθῇ. Κινεῖσθαι οὖν ἡ Θεότης λέγεται ὡς αἰτία τῆς καθ᾿ ὃν ὑπάρχει τρόπον ἐξετάσεως. Ἄνευ γὰρ ἐλλάμψεως ἐπιβάλλειν θεότητι τῶν ἀμηχάνων ἐστί. Λέγεται δὲ κινεῖσθαι πάλιν καὶ διὰ τὴν κατὰ μέρος φανέρωσιν τοῦ περὶ αὐτῆς τελεωτέρου Λόγου κατὰ τὴν ἁγίαν Γραφήν, ἀπὸ τοῦ Πατέρα ὁμολογεῖν ἀρχομένου, καὶ εἰς Υἱὸν συνομολογεῖν Πατρὶ προβαίνοντος, καὶ Πατρὶ καὶ Υἱῷ συμπαραδέχεσθαι τὸ Πνεῦμα τὸ ἅγιον, καὶ συμπροσκυνεῖν τοὺς διδασκομένους ἐνάγοντος Τριάδα τελείαν μονάδι τελείᾳ, ἤγουν μίαν οὐσίαν καὶ θεότητα καὶ δύναμιν καὶ ἐνέργειαν ἐν τρισίν ὑποστάσεσιν.

И богомудрый Григорий говорит: «Единица, от начала подвигшаяся в двоичность, остановилась на Троице». Ибо Она движется во вмещающем Ее уме, будь то ангельском или человеческом, Ею, и в Ней, и о Ней творящем испытание. Точнее же сказать – в первом приближении нераздельно научает его понятию о Еди́нице, дабы не вводилось разделение в первую Причину, приводя его к тому, чтобы он вместил и Ее неизреченную способность к рождению, таинственно и сокровенно глаголя ему, что не должно никогда почитать эту благую [Первопричину] не рождающей Слово и Премудрость или Освящающую Силу, единосущные и воипостасные, дабы не считалось Божество составленным из них как из акциденций, а не присно ими являющимся. Итак, о Божестве говорится, что Оно движется, как о причине, побуждающей к исследованию о способе Его существования. Ибо без озарения приближаться к Божеству невозможно. Говорится также, что Оно движется и по причине постепенного явления совершеннейшего понятия о Нем в Священном Писании, начиная с исповедания Отца, переходя к исповеданию вместе и Сына, и приводя научаемых к совосприятию с Отцом и Сыном и Духа Святого и сопоклонению совершенной Троице в совершенной Единице, то есть – единой сущности, и божеству, и силе, и действию в трех ипостасях.

Q. Thal. 13 [lin. 6–17]

Οἱ τῶν ὄντων λόγοι προκαταρτισθέντες τῶν αἰώνων ἐν τῷ Θεῷ, καθὼς οἶδεν αὐτός, ἀόρατοι ὄντες, οὓς καὶ ἀγαθὰ θελήματα καλεῖν τοῖς θείοις ἐστὶν ἔθος ἀνδράσιν, ἀπὸ τῶν ποιημάτων νοούμενοι καθορῶνται. Πάντα γὰρ τὰ ποιήματα τοῦ Θεοῦ κατὰ φύσιν μετὰ τῆς δεούσης ἐπιστήμης γνωστικῶς ὑφ᾽ ἡμῶν θεωρούμενα τοὺς καθ᾽ οὓς γεγένηνται λόγους κρυφίως ἡμῖν ἀπαγγέλλουσι καὶ τὸ ἐφ᾽ ἑκάστῳ ποιήματι θεῖον σκοπὸν ἑαυτοῖς συνεκφαίνουσιν, καθ᾽ ὃ καὶ οἱ οὐρανοὶ διηγοῦνται δόξαν Θεοῦ, καὶ τὸ στερέωμα τὴν τῶν χειρῶν ἀναγγέλλει ποίησιν. Ἀΐδιος δὲ δύναμίς ἐστι καὶ θειότης ἡ συνεκτικὴ τῶν ὄντων πρόνοια καὶ ἡ κατ᾽ αὐτὴν ἐκθεωτικὴ τῶν προνοουμένων ἐνέργεια.

Логосы сущих, прежде веков предуготовленные в Боге, как ведает Он Сам, обычно именуются у божественных мужей также благими произволениями Божиими; и они, хотя и невидимы, мысленно усматриваются из творений. Ибо все творения Божии, с должным искусством умозрительно созерцаемые нами сообразно естеству, сокровенно возвещают нам те логосы, в соответствии с которыми они получили бытие, и вместе с собой обнаруживают в каждом творении Божественную цель. Поэтому «небеса поведают славу Божию, творение же руку Его возвещает твердь» (Пс. 18:2). А «вечная сила и Божество» есть Промысл, объемлющий сущее, и Его обожествляющее опекаемых действие.

Q. Thal. 35 [lin. 7–38]

Εἰς οὐσίαν ἐλθεῖν βουληθείς, ὡς οἶδεν αὐτὸς ὁ ὑπερούσιος Λόγος καὶ πάντων τῶν ὄντων δημιουργός, τοὺς τῶν ὄντων πάντων τῶν φαινομένων καὶ νοουμένων μετὰ τῶν ἀκαταλήπτων τῆς οἰκείας θεότητος νοημάτων φυσικοὺς ἐπεφέρετο λόγους· ὧν, τῶν μὲν νοητῶν οἱ λόγοι εἶεν τὸ αἷμα τοῦ Λόγου, τῶν αἰσθητῶν δὲ οἱ λόγοι ἡ φαινομένη τοῦ Λόγου ἔστω σάρξ. Ἐπειδὴ τοίνυν καὶ τῶν ἐν τοῖς φαινομένοις καὶ τῶν ἐν τοῖς νοουμένοις πνευματικῶν λόγων ὑπάρχει διδάσκαλος ὁ Λόγος, πρεπόντως καὶ κατὰ λόγον δίδωσι τοῖς ἀξίοις, ὡς σάρκα φαγεῖν, τὴν ἐν τοῖς λόγοις τῶν ὁρωμένων ἐπιστήμην καί, ὡς αἷμα πίνειν, τὴν ἐν τοῖς λόγοις τῶν νοουμένων γνῶσιν, οὓς καὶ ἡ σοφία διὰ τοῦ κρατῆρος καὶ τῶν θυμάτων πόρρωθεν μυστικῶς διὰ τῶν Παροιμιῶν ἡτοιμάσατο· τὰ δὲ ὀστᾶ, τουτέστι τοὺς ὑπὲρ νόησιν περὶ θεότητος λόγους, πάσῃ γενητῇ φύσει κατὰ τὸ ἴσον ἀπείρως ἀπέχοντας, οὐ δίδωσιν, οὐκ ἐχούσης τῆς τῶν ὄντων φύσεως κατὰ τινα δύναμιν πρὸς τούτους τὴν ἐπιδεχομένην σχέσιν.

Καὶ πάλιν, σάρξ ἐστι τοῦ Λόγου ἡ ἀληθὴς ἀρετή, αἷμα δὲ ἡ ἄπταιστος γνῶσις, ὀστᾶ δὲ ἡ ἀπόρρητος θεολογία. Τρόπον γὰρ αἵματος, κατ᾽ εἶδος εἰς σάρκα μεταβαλλομένου, καὶ ἡ γνῶσις διὰ τῆς πρακτικῆς εἰς ἀρετὴν μεταπλάττεται, καὶ ὀστέων δίκην συστατικῶν αἴματος καὶ σαρκός, καὶ οἱ πάσης ἐπέκεινα νοήσεως περὶ θεότητος λόγοι, τοῖς οὖσιν ἐνυπάρχοντες, τὰς τῶν ὄντων ἀγνώστως καὶ ποιοῦσι καὶ πρὸς τὸ εἶναι συνέχουσιν οὐσίας, καὶ πᾶσαν γνῶσιν καὶ πᾶσαν ἀρετὴν συνιστῶσιν.

Εἰ δὲ καὶ τοὺς περὶ κρίσεως καὶ προνοίας λόγους εἶναι τὴν σάρκα καὶ τὸ αἷμα, ὡς πάντως ποτὲ βρωθησομένους καὶ ποθησομένους, τοὺς δὲ τούτοις ἐγκεκρυμμένους ἀρρήτους περὶ θεότητος λόγους ὀστᾶ φήσειέ τις, οὐκ ἔξω βέβηκεν, ὧς οἶμαι, τοῦ εἰκότος.

Ты желаешь проникнуть в суть [вещей], как [ее] ведает Само сверхсущностное Слово и Творец всех сущих, Который привнес [в бытие] естественные логосы всех являемых и умопостигаемых [вещей] вместе с непостижимыми мыслями Своего Божества; из них логосы умопостигаемых вещей будут как бы кровью Слова, а логосы чувственных [вещей] – являемой плотью Слова. Поскольку Слово есть Учитель, [наставляющий] нас и относительно духовных логосов, которые находятся в являемых [вещах], и относительно логосов, которые находятся в [вещах] умопостигаемых, то Оно подобающим образом и соразмерно дарует [людям] достойным и знание, [содержащееся] в логосах зримых [вещей], – словно вкушение плоти [Господа], и ве́дение, [содержащееся] в логосах умопостигаемых [вещей], – словно питие крови [Господней]: их издавна и таинственным образом приготовила Премудрость посредством чаши и жертв, [как то свидетельствует] Книга Притчей Соломоновых. Но кости, то есть сверхмысленные логосы, относящиеся к Божеству, которые одинаково беспредельно удалены от всякого тварного естества, Оно не дарует, поскольку природа сущих не имеет какой-либо возможности обладать воспринимающей связью с ними.

И еще: плоть Слова есть истинная добродетель, кровь – непогрешимое ве́дение, а кости – неизреченное богословие. Ибо наподобие крови, изменяющей свой вид и претворяющейся в плоть, ве́дение превращается в добродетель посредством делания; и наподобие костей, являющихся основой крови и плоти, логосы, относящиеся к Божеству, премысленные, [хотя] и содержащиеся в сущих, также неведомым образом созидают сущности сущих и скрепляют их бытие, производя всякое ве́дение и всякую добродетель.

Если кто скажет, что логосы Суда и Промысла, которыми в будущем все полностью насытятся и удовлетворят жажду, суть плоть и кровь, а сокрытые в них [другие] логосы, относящиеся к Божеству, суть кости, то он не выйдет за пределы разумного.

Q. Thal. 53 [lin. 24–32]

Ὁ πυρράκης, διὰ τὸ πάθημα τοῦ θανάτου, μετὰ κάλλους ὀφθαλμῶν, τουτέστι μετὰ δόξης τῶν κατὰ πρόνοιαν καὶ κρίσιν ὑψηλοτέρων λόγων – ὀφθαλμοὶ γὰρ τοῦ Λόγου ἡ κρίσις ἂν εἴη καὶ ἡ πρόνοια, δι᾽ ὧν καὶ πάσχων ὑπὲρ ἡμῶν ποιεῖται τοῦ παντὸς τὴν ἐπισκοπήν, – ὁ τοῦ νοητοῦ Γολιὰθ καὶ ὑπερηφάνου, φημὶ δὲ τοῦ διαβόλου, σφαγεύς, τοῦ πεντάπηχυν ἔχοντος τὴν ἡλικίαν διὰ τὴν ἐμπάθειαν τῆς ἐν ἡμῖν πενταπλῆς αἰσθήσεως.

[Давид] был «чермен», вследствие страдания смертного, и «с добрыма очима» (1 Цар. 16:12), то есть обладал славой возвышенных логосов Промысла и Суда – ибо Промысл и Суд являются как бы очами Слова, посредством которых Господь, и претерпевая ради нас, осуществляет наблюдение за всем. Он – Тот, Кто поразил духовного Голиафа, то есть диавола, ростом в пять локтей вследствие пятичастной страстности нашего чувства.

Amb. Io. 37 [col. 1296–1297]

Συνάγονται τοίνυν οἱ μὲν πρότεροι πέντε τρόποι κατὰ τὴν ἐπ᾿ αὐτοῖς πολύτροπον θεωρίαν εἰς πρακτικὴν καὶ φυσικὴν καὶ θεολογικὴν φιλοσοφίαν, αὗται δὲ πάλιν εἰς τὸ παρὸν καὶ εἰς τὸ μέλλον, ἤτοι τύπον καὶ ἀλήθειαν, τὸ παρὸν δὲ καὶ τὸ μέλλον εἰς τὸ ἀρχικόν, ἤγουν τὸν ἐν ἀρχῇ Λόγον, τὸν ποιοῦντα παθεῖν αὐτὸν καὶ ἰδεῖν τοὺς ἀξίους αὐτοῦ γενομένους, καὶ διὰ τῶν εἰρημένων φιλοπόνως τὴν πρὸς αὐτὸν ποιησαμένους πορείαν, καὶ τὴν δι᾿ αὐτοὺς γενομένην δεκάδα δι᾿ αὐτὸν ποιησαμένους μονάδα, τὴν αὐτοὺς ἐκτινάξαν παντὸς ἐμπαθοῦς τε καὶ φυσικοῦ καὶ νοητοῦ κινήματος, καὶ τὴν ἐν χάριτι θείαν αὐτοῖς κατὰ τὴν ὁλόκληρον ἕξιν ἐμμορφώσασαν τῆς κατὰ φύσιν θείας ἁπλότητος ἰδιότητα. Ἰστέον δὲ καὶ τοῦτο, ὅτι τῆς μὲν προνοίας ὁ λόγος τῇ φυσικῇ, καὶ ὁ τῆς κρίσεως λόγος τῇ πρακτικῇ κατέσπαρται φιλοσοφίᾳ, κατὰ τοὺς αὐτοῖς πρέποντας τρόπους, οἷς διὰ τῆς θεωρίαν τῶν ὄντων τε καὶ γινομένων ἐμφαίνονται.

Итак, первейшие пять тропосов сводятся, согласно многообразному их созерцанию, к деятельному, естественному и богословскому любомудрию, а эти [вторые] опять же – к настоящему и будущему, то есть к образу и истине, а настоящее и будущее – к изначальному, то есть к [сущему] искони Слову, соделывающему [способными] опытно переживать Его и видеть ставших достойными Его и посредством вышесказанного трудолюбно совершающих шествие к Нему, и ради них бывшую десятицу претворяющих в еди́ницу ради Него, выбившей их из всякого страстного как умственного, так и естественного движения, и образовавшей в них по благодати согласно всецелому навыку Божественное свойство [присущей ей] по природе Божественной простоты. Подобает же знать и сие, что логос Промысла всеян в естественное любомудрие, а логос Суда – в деятельное согласно подобающим им тропосам, посредством коих они проявляются в созерцании сущих и приходящих в бытие.

Amb. Io. 34 [col. 1288]

Καὶ οἱ τῆς προνοίας καὶ τῆς κρίσεως λόγοι, καθ᾿ οὓς τὸ πᾶν σοφῶς διεξάγεται, μεθ᾿ ὧν καὶ ἡ ἐναρμόνιος τῆς φύσεως θεωρία περὶ Θεοῦ εἶναι λέγεται, τὸν δημιουργὸν ἑαυτῆς ὅτι ἔστι μόνον ἀναλόγως δεικνύουσα.

…И логосы Промысла и Суда, которыми всё мудро управляется и о которых говорится, что при помощи их и созерцание природы Божией является гармоничным, соответствующим образом являя о своем Создателе только, что Он [вообще] есть.

Amb. Io. 67 [col. 1400]

Ἢ τοὺς περὶ νοητῶν καὶ αἰσθητῶν κρίσεώς τε καὶ προνοίας τριττοὺς λόγους ὁ δώδεκα σαφῶς ἀριθμὸς παραδηλοῖ. Ἕκαστον γὰρ τούτων ἐφ᾿ ἑαυτὸ τοῦ εἶναι τοῦθ᾿ ὅπερ ἐστὶ τρεῖς ἐπιδέχεται λόγους, καθὼς τοῖς ἄκροις λόγοις τῶν θείων μύσταις καὶ μυσταγωγοῖς διὰ πολλὴν ἄσκησιν τῶν λογίων ἐκ πολλῶν κατάδηλον γέγονε. Τριπλασιάζοντες οὖν ἑαυτοῖς οἱ καθόλου τριττοὶ τῶν ὄντων λόγοι τὰ ἐφ᾿ οἷς θεωροῦνται δ´ ὄντα, ἢ τὸ ἔμπαλιν τοῖς ὧν εἰσιν αὐτοὶ τετραπλούμενοι, τὸν δώδεκα ποιοῦσιν ἀριθμόν. Εἰ γὰρ τὰ ὄντα οὐσίαν ἔχει καὶ δύναμιν καὶ ἐνέργειαν, τριττὸν τὸν ἐπ᾿ αὐτοῖς τοῦ εἶναι δηλονότι κέκτηνται λόγον. Εἰ δὲ τούτους συνδεῖ τοὺς λόγους πρὸς τὸ εἶναι δηλονότι καθὸ εἰσιν ἡ πρόνοια, τριπλοῦς καὶ ὁ αὐτῆς πάντως ὑπάρχων καθέστηκε λόγος. Εἰ δὲ τῶν λωβώσεων τῶν καθ᾿ ἕνα τῶν εἰρημένων παρατραπέντων λόγων, παρελθουσῶν τε καὶ παρουσῶν καὶ μελλουσῶν, ἡ κρίσις ἐστὶ τιμωρητικὴ ὡς κακίας κολαστική, τριπλοῦν ἔχει καὶ αὐτὴ τὸν ἐπ᾿ αὐτῇ τῆς θεωρίας λόγον, καθ᾿ ὃν οὐσίαν τε καὶ δύναμιν καὶ ἐνέργειαν τῶν ὄντων περιγράφουσα μένει τὴν οἰκείαν εἰς τὸ διηνεκὲς ἀοριστίαν φυλάττουσα.