Текст книги "Перебежчик"

– Весь во внимании. – Я пока не спешил с высказываниями. Хотелось понять, что конкретно мутит эта дамочка.

Представить не могу, какого поведения она от меня ждала. Может, думала, я начну нервничать, переживать, волноваться. Не знаю. В любом случае, мое спокойствие ее слегка раздражало. Нина Ивановна постукивала ноготками по деревянному подлокотнику и этот жест выдавал ее настоящее состояние.

– Максим Сергеевич, кто Вы?

Ниночка смотрела прямо на меня. Внимательно. Ждала, что я отвечу. Зря ждала. Я обсуждать данный вопрос точно не собираюсь.

– То есть Вы весьма странным способом пригласили меня к себе домой, чтоб спросить вот это? Ну, знаете… – Я покачал головой, недоумевая с глупости ситуации. – Извините, Нина Ивановна, завтра тяжёлый день у меня. Не до Ваших игрищ, знаете ли. Рано вставать и все такое. Так что Вы уж не обессудьте, но я пойду.

Развернулся, чтоб покинуть комнату, однако не успел сделать и шага.

– Я знаю, что Вы знакомы с Марковым. А еще я знаю, кто такой Марков. На протяжении почти года он неоднократно обращался ко мне с просьбой добыть ту или иную информацию, связанную с работой завода. Я, может, выгляжу глупой блондинкой, но не настолько же. Естественно, вполне очевидно, Марков – шпион. Враг советского народа, который работает на наших противников.

– Интересно… – Я снова повернулся к Филатовой лицом. – Думаю, Вы отдаете отчет своим действиям. Просто если нет…Только что от Вас прозвучало признание, будто Вы помогали человеку, которого, так-то, есть все основания поставить к стенке.

– Отдаю, Максим Сергеевич. Не сомневайтесь. Давайте продолжим выстраивать логическую цепочку. Итак…Марков – шпион. И, да, я причастна к его деятельности по ряду причин. Эти причины сейчас не столь важны. Идем далее. Не так давно Вадим Александрович велел мне добыть чертежи, связанные с работой специальной группы. Как Вы помните, они касаются усовершенствования некоей модели самолёта, производимого на нашем заводе. Тот самый ТУ-128. Перехватчик. И как Вам известно, сейчас ведется работа, связанная с его модификацией – ТУ 128-Б. Проект фронтового бомбардировщика-ракетоносца. Опять же, мы оба в курсе, работа поручена нашему отделу в тесной связке с отделом конструкторского бюро Туполева. Маркову нужны были определенные сведения по этому направлению. Так понимаю, интерес его начальства связан с некоторыми договорённостями между нашей страной и Соединёнными Штатами о разрядке напряжённости и ограничению вооружения. То есть, по сути, мы как бы эти договорённости нарушаем. Но… Произошло нечто странное. Сначала пропал Лев Иванович вместе с теми чертежами, которые были нужны Маркову. Затем Лев Иванович столь же внезапно нашелся, но мертвый. И в тот же день чертежи снова оказались на месте. При этом, могу точно Вам сказать, ни к факту исчезновения инженера Маслова, ни к его гибели, Вадим Александрович не имеет никакого отношения. Более того, его весьма сильно расстроили оба факта.

– Очень интересная история… – Я слушал Нину Ивановну, сложив руки на груди, и всем своим видом демонстрируя крайнюю степень любопытства. – Еще более интересно, откуда Вы, Нина Ивановна, нахватались таких умных слов. Про договорённости, про бомбардировщик и так далее. Не сочтите за оскорбление, но Вы в некотором роде…глупы. Значит, Вас к этому разговору подготовил кто-то более сообразительный.

– Знаете, Максим Сергеевич, красивой женщине противопоказано быть умной… – Филатова усмехнулась и еле заметно двинула бедром в сторону, отчего халат разъехался еще сильнее. Я мог теперь наблюдать не только коленки, но и все, что выше. Этак скоро стану счастливым обладателем информации, какое сегодня на Ниночке белье.

– Не могу не согласиться. Красивая женщина, обладающая умом, это – самая настоящая катастрофа. И все-таки…хотелось бы понять, к чему ведёт Ваше столь долгое вступление.

– Ах, да… Мы остановились на смерти инженера Маслова. После которой здесь появились Вы. Самое интересное, ведь и раньше уже бывали на заводе. Но как-то Ваши приезды оставались в тени. В этот раз все иначе.

– Ну, так раньше у Вас инженеры, знаете ли, не дохли без особой на то причины. – Я небрежно повел плечом. Мол, сами посудите, ответ вполне очевиден.

– Логично. – Филатова кивнула, – Но все же…Вы появились, имея рьяное желание выяснить, куда делся Лев Иванович. Правда, почти сразу Маслов нашёлся. А Вы по-прежнему здесь. Да, завтра, насколько нам всем известно, прилетает делегация Кубы. И это, наверное, касается Ваших обязанностей. Но…Вот чего не могу понять. Так-то все вроде бы понятно и очевидно. ЧП на заводе, Ваш приезд, смерть Маслова, Фидель Кастро… но…Как среди всего этого можно объяснить знакомство с Марковым, который, хочу напомнить, является самым настоящим диверсантом, засланным врагом. Еще более интересно, каким боком ко всему Комарова. Вот тут я вообще теряюсь в догадках. Вернее…терялась. До определенного момента. Насколько мне известно, не так давно у вас троих случилась занимательная ситуация в парке. Затем, Вадим, с которым за год достаточно близких отношений, мы ни разу не появились на людях, пригласил меня в театр. Для Вас же не является секретом факт близких отношений между мной и Марковым? Вы совершенно не удивились, когда мы пришли вместе. Не поняли, зачем Вадим это сделал, да. Но не удивились. Кстати, я тоже не поняла. И вразумительного ответа не смогла добиться. Более того, на спектакль мы пришли в одном настроении, а после речи режиссёра о смерти актрисы, которая, как я помню, не так давно присутствовала в Вашем номере, Марков буквально взбесился. Отвез меня домой, а потом убежал в неизвестном направлении.

– Нина Ивановна, я очень Вам благодарен, что Вы решили столь интересно разнообразить мой досуг различными историями, однако…давайте ближе к делу.

– Хорошо… – Филатова усмехнулась, при этом все так же не сводя с меня глаз. – Мне вот интересно, как отнесется Ваше руководство к той информации, которую я Вам только что рассказала. Насчёт Маркова и всех странностей? Ведь получается, что Вы имеете прямые контакты с врагом. Более того, имеете какие-то общие дела. Комарова – сотрудник спецгруппы. Думаю, ее целью были все те же чертежи. А еще после того, как вы с Вадимом устроили ту занимательную встречу в парке… Он размахивал оружием. Комарова ударила его по голове… А потом в Ваше отсутствие привела в себя и помогла сбежать… Рискну предположить, это было недоразумение, которое возникло между коллегами.

– Коллегами? – Я нахмурился, соображая, что именно имеет в виду Филатова. – Подождите…Ваша речь идет к тому, что мы с Марковым, так сказать, братья по оружию? Считаете меня таким же шпионом, а Комарову моей помощницей? Типа она для меня добывает информацию, как и Вы делали это для Маркова? Серьезно?

Судя по выражению лица Филатовой, она именно так и думала.

Я все же прошел в комнату, а потом плюхнулся во второе, свободное кресло. Если честно, просто задолбался стоять. Предполагаю, наша беседа затянется.

– Уверена, я права. Только так можно объяснить все события. И Маслова уговорили сбежать тоже Вы. Просто не имея возможности заполучить чертежи, решили прихватить их вместе с инженером. Однако потом произошло событие, смешавшее Вам карты. Маслова убили. Комарова, скорее всего, хитрая двуличная дрянь. Она все это время работала на Вас, но, видимо, еще и на Вадима.

– О, Господи… – Я провел рукой по лицу, – Если бы Вы знали, Нина Ивановна, как близки эти рассуждения к правде, но в то же время, как они от нее далеки…Так…ладно. Значит, я тоже шпион. Комарова – моя правая рука. Ладно. Остановимся на этой версии. И? Дальше что? Что конкретно от меня хотите?

– Максим Сергеевич… – Филатова подалась вперед. – Помогите мне сбежать из этой страны. И я ни слова не скажу никому о том, что здесь сейчас обсуждалось. Я должна уехать. Непременно должна.

– Круто… А если не помогу? Тогда что?

В этот момент со стороны ванной комнаты послышался тихий звук шагов. Кто-то очень осторожно двигался к нам. Я поднял взгляд, уставившись вперед. Даже интересно, кого Филатова отрядила себе в помощники.

Буквально через мгновение на пороге комнаты возник Калинин.

Глава 5. В которой я убеждаюсь, что любопытство не порок, а иногда даже благо

– Володя… – Я усмехнулся, покачал головой, а потом посмотрел прямо на Калинина, который по-прежнему стоял на пороге и к активным действиям переходить не торопился.

Это хорошо. Было бы гораздо хуже, начни он сходу морду мне бить. Или какой-нибудь херней в меня тыкать, типа оружия. Я, мягко говоря, и без того на взводе. Сейчас могу контроль потерять. Чувствую это по своему состоянию. А Беляев, все-таки, человек с определенной подготовкой. Даже двумя. Я, конечно, свои возможности в этом плане еще не испытывал, но есть ощущение, что когда мы с Максимом Сергеевичем на нервах, лучше нас не провоцировать. Сильно не хочу брать грех на душу. Вот так пришибу невзначай Володьку и что? Не спать потом по ночам? Мучаться угрызениями совести? Нет. Ну, его на хрен. И так с башкой проблемы. Тут – помню, тут не помню. Не хватало мне еще «мальчика кровавого», в виде являющегося по ночам Калинина. Или как там обычно происходит? Я пока людей не убивал, деталей самочувствия убийцы не знаю. Хреново, что слово «пока» вообще существует в этом предложении.

– Слушай…Вот хотелось сказать, будто удивлён, но, похоже, нет. Не удивлен. Представляешь? С самого начала подозревал, что ты в этом дерьме замазался по уши. Слишком некоторые моменты выглядели странно. Да и так… Совершенно случайно стал свидетелем одного интересного разговора… Нет, ну, ладно эта…

Я повернулся к Нине Ивановне, намекая Калинину, кого имею ввиду под столь нелицеприятной формулировкой. Зато Филатова не сразу поняла, чего это я в ее сторону киваю. Она сидела с торжествующим видом, задрав подбородок. У нее даже плечи расправились еще сильнее. Радость Ниночки, осознание, будто ситуация полностью в ее руках, длилась недолго. Минуту буквально. Потом до дамочки дошло, наконец, ожидаемого эффекта не случилось. Я не испуган, не паникую, а вроде даже наоборот – хамлю, в некотором роде. Филатова от этого как-то слегка погрустнела. Совсем чуть-чуть.

– Ладно эта – дура-дурой… – Продолжил я свою мысль.

– Максим Сергеевич! Вы говорите да не заговаривайтесь!

Ниночка моментально вспылила. Она начала понимать, все идет не по плану, но не могла сообразить, в чем прокололась. Я в этот момент тоже пытался сообразить. Хотелось бы понять, в чем, собственно говоря, был их план? Пока что события меня больше удивляют, чем пугают. Это точно.

– Володя, ты-то… – На истеричный выкрик Филатовой демонстративно внимания не обратил. Разговаривал только с Калининым. – У тебя вроде пусть не гениальный ум, но он есть. Как-то ты ведь жил до этого. На хрена тебе все это нужно? Она за границу рвётся, у нее тут жопа горит. Обложили со всех сторон. Вернее, с одной стороны. Ну, так не хрена лезть в игры взрослых мальчиков. И связываться с этими мальчиками тоже не надо… Что тебе в голову стукнуло? Объясни.

Владимир Александрович смотрел на меня молча, исподлобья, злым взглядом. Пока никаких комментариев с его стороны не звучало. Хреново. Значит, настроился на определённые действия. Интересно, чем его Филатова подкупила? Неужели своим прекрасным телом? Ну, это вообще надо быть идиотом.

– В общем, ребятушки… – Я хлопнул себя ладонями по коленям. – У меня для вас две новости. Обе плохие. Во-первых…можем опустить ту часть нашей занимательной беседы, где вы меня пугаете, шантажируете, угрожаете. Ибо это бессмысленно. Я не смог бы отправить Нину Ивановну за границу, даже если бы очень этого хотел. Поверьте, причина имеется весомая. Да и желания нет. Честное слово. Вторая новость… Я стесняюсь спросить…А что вы собираетесь делать? Душить? Резать? Просто с балкона меня выкидывать смысла нет. Я не убьюсь при всем желании. Не особо там высоко. Да и добровольно ломать ноги себе любимому не собираюсь. Топить? Ну, тоже вряд ли у вас это получится. По голове бить? Совершенно не планирую сидеть без действия, ожидая когда Володя меня тут будет в труп превращать. Такая же у вас цель? Верно? Вы подумали, раз я – шпион, нужно договариваться о сотрудничестве. Но этот пункт мы исключаем, исходя из вышесказанного. Либо… Либо, наверное, решили грохнуть меня. Потом Володька вон, отчитается о том, что раскрыл агентурную сеть в лице коварного товарища Беляева и гражданки Комаровой. И вам дадут медаль. Или орден. А Маркова куда, Нина Ивановна? Он ведь Вам побольше моего мешает. Тоже по башке и ко мне рядышком? А что? Неплохо, да? Владимир Александрович, как настоящий герой, выявил двух опасных элементов. Рискнул и вышел с ними один на один. Волей судьбы, оба элемента в неравном бою с героем были убиты. Так? Сразу двух зайцев. И шантажировать никто больше не сможет, и Калинину повышение с переездом в Москву светит. Пусть не заграницу, но хоть бы в другой город сможете перебраться. А еще, что гораздо важнее, не останется никого, знающего Ваш маленький секрет. Нина Ивановна… Вы просто какая-то паучиха. Честное слово. Всех самцов планируете на тот свет отправить? Володя! Володя, я бы на твоём месте подумал. Этак она и тебя завтра скинет со счетов. Во всех смыслах.

Филатова с Калининым переглянулись. Очень быстро, буквально секунду. Судя по всему, ход их мыслей я угадал верно. Может не тютелька в тютельку, но приблизительно около того. Это – первое. А второе – Калинину совершенно не понравились мои слова. Не про паучиху. Про то, что он не единственный рыцарь в жизни Нины Ивановны и про то, что у нее есть секреты. Ну, про Мальцева Владимир Александрович в курсе. Про Маркова, выходит, тоже. А вот насчет остального, не уверен. По крайней мере, во взгляде особиста мелькнула досада и настороженность.

– Мляяяя… – Мне вдруг стало смешно. На самом деле смешно. – Какие же вы тут наивные… Непуганные еще, как говорил один мой клиент… Фильмов что ли насмотрелись? Про Штирлица.

– Максим Сергеевич. – Филатова явно растерялась из-за моего поведения. Она нервничала. Уверенность, которой буквально несколько минут назад эта особа фонтанировала, стремительно начала падать к нулевой отметке. – Мне кажется, Вы не в том положении, чтоб вести себя подобным образом. И да…Владимир на хорошем счету. Думаете, ему не поверят, если он доложит о диверсанте в рядах коллег? Даже не коллег, а руководства. Тем более, все зависит от того, как преподнести.

– Вот знаете, Нина Ивановна…Жадность – плохое чувство. Глупость – плохое чувство. Но когда жадность и глупость присутствуют в одном человеке, это вообще ядерная смесь. – Я не был уверен, что она поймёт. Но сильно захотелось ей это сказать.

А ещё мне стало интересно, что реально будет дальше? Ясен хрен, какой там диверсант? Как только Калинин отчитается нашему с ним начальству, почти сразу всё узнает полковник. Он раком поставит первый отдел. И Володю – в первую очередь. Мужику светит срок за убийство. А никак не медаль и благодарность за честную работу. Правда, сказать я этого им не могу.

– Вы думаете, не осмелюсь? – Подал, вдруг, голос Калинин. Прямо мысли мои прочитал, ты посмотри.

Едва он открыл рот, на меня сразу же пахнуло «ароматом» алкоголя. Видимо, собираясь на «дело», особист долбанул для храбрости. А значит, ссыт Владимир Александрович очень сильно.

– Я думаю, Володя, что ты – идиот. Твоя подружка обладает очень богатой фантазией. Сочинила весьма увлекательную историю. И тебя в нее впутала. Только знаешь что… История эта – чушь. А еще, никто никогда не поверит в тот бред, который вы собрались тут мутить. Детали пояснять не буду. Харя треснет.

Я говорил с Калининым нагловато, высокомерным тоном. Он явно нервничает из-за того, что собрался сделать. Хочет угодить Филатовой, но все равно боится меня. Вернее Максима Сергеевича. Хотя, нет…чего я так скромно? Меня особист боится. Именно меня.

Все время, пока Беляев катался на завод, он старательно изображал из себя недалекого руководителя, который сильно не придирается, много не спрашивает. Приехал, посмотрел, уехал. Лишь бы хорошо встретили, вкусно накормили и спать уложили. Максим Сергеевич специально выбрал такую роль по причинам, известным лишь ему. Это мне память рассказать не захотела. Но потом появился я. И вот про всякие роли мне точно было неизвестно. Особенно в начале. Что там Беляев мутил, зачем… Я и про Беляева в первые дни не знал ни черта. Соответственно, вёл себя иначе. Вообще не так, как привык Калинин, который прежде начальником не был, но с проверяющим пересекался. Поэтому у Володьки начался когнитивный диссонанс. Или, по-русски говоря, он вдруг понял, что Беляев совсем не тот, кем все это время казался.

Я то не знал ни черта. Вот как привык, так себя и вел. Поэтому теперь Калинин имеет вполне серьёзные опасения, что чудесные преображения руководителя могут иметь продолжение. Но при этом, Филатовой он почему-то отказать не может. И дело не только в большой, огромной любви. Не-е-е-ет. Калинин тоже не совсем уж идиот. Это – факт. Значит, Ниночка имеет какие-то козыри в рукаве. Некую информацию, способную Володе навредить. Этим Филатова сильно мотивирует своего очередного любовника на героические поступки.

И вот после столь интересной догадки у меня все-таки начало формироваться чувство опасения. Слишком Володя напряжен. Прибухнул еще для храбрости. Сейчас вынет из широких штанин монтировку, двинет мне по затылку и все. Сомневаюсь, будто у него есть что-то серьёзнее монтировки. Оружие не рискнет. Хотя… Если изобразить, будто при сопротивлении…

– Ах, да… Есть ещё третья новость… – Я мило улыбнулся сначала Калинину, который еле заметно сдвинулся на несколько сантиметров в мою сторону. Потом Филатовой. – Видите ли… Когда отправился сюда, сразу заподозрил что-то неладное. Поэтому сообщил одному человеку, куда поехал. Думаю, лишним будет объяснят, если я не выйду отсюда через определённое время, то у вас будут гости.

Я смотрел на эту парочку по очереди, всем свои видом демонстрируя спокойсивие и уверенность. Хотя на самом деле уже не был ни так спокоен, ни так уверен. Знаю, на что способны люди, которым нечего терять. Вот я вдруг понял, Калинин именно в такой ситуации. Что бы он не натворил до этого, сейчас ему терять уже нечего. Поэтому я блефовал. В наглую. Естествего, никто не знает, что меня черт понес к Филатовой. И Белобрысый, тварь такая, шляется где-то. Между прочим, Филатова – его баба. Он ее вообще в это втянул. И на секундочку, она собирается ему отплатить черной неблагодарностью. Я вообще не против, чтоб они все тут друг друга поубивали. Но сам в этот список не хочу. Мало успокаивает мысль о заслуженном наказании, которое понесут Филатова и Калинин. Я то уже сдохну. Опять!

– Он врет. – Категорично отрезала Нина Ивановна, а потом многозначительно посмотрела на Калинина.

Вот сука кровожадная… Я начал соображать, как, чем и куда долбануть Володю. Вопрос в том, не кинется ли Ниночка ему на помощь. Понятное дело, она женщина. Но внимание отвлечь вполне может.

Владимир Александрович нахмурился, молча глянул на свою подружку, а затем в два шага оказался возле окна. Отодвинул немного штору и остородно выглянул на улицу.

– Нет. Не врет. – Сообщил вдруг Калинин, чем изрядно удивил не только Филатову, но и меня. – Его действительно там ждут.

Сказать, что словам Калинина, будто меня кто-то ждет, удивилась Нина Ивановна… Это не передало бы всю гамму эмоций, отразившихся на ее лице. Уверенность сменило изумление. Изумление сменило раздражение. А вот уже после раздражения появился страх. Дамочка поняла, я уйду из квартиры живым и вполне себе невредимым. Но уйду, имея, по сути, ее личное признание в сотрудничестве с врагом. То есть она тут строила из себя коварную интриганку, а по итогу, слила сама себя, как последняя идиотка. И куда я теперь это признание дену – большой вопрос. Для Филатовой вопрос, конечно. Для меня вопросов нет. Никуда не дену. Ничего нового не узнал, да и пока точно не до Нины Ивановны. Тем более, благодаря Вадиму, может, завтра уже и Нины Ивановны никакой не будет.

Сказать, что словам Вадима удивился я – вообще ничего не сказать. Потому как мне, единственному в этой комнате, доподлинно было известно, не́кому ждать. Понятия не имею, что там за окном рассмотрел Калинин. Или, если говорить точнее, кого. И еще…совсем не уверен, что лично для меня это хорошо. Не люблю сюрпризы. А после того, как стал Максимом Сергеевичем, не люблю их особенно сильно. Ибо каждый сюрприз – очередная куча дерьма на голову. Я уже в нем, в этом дерьме, сижу по самую маковку.

– И…что теперь? – Растерянно спросила Филатова.

Причем, спросила она меня. Реально. Я, конечно, офигеваю от ее логики. Если таковая вообще имеется. Сама же заварила кашу, а теперь хочет, чтоб ее расхлёбывал кто-то другой.

– Интересный поворот… – Я усмехнулся, демонстрируя крайнюю степень уверенности. Хотя на самом деле, тоже с огромным удовольствием хотел бы знать, что теперь? Ситуация – тупее не придумаешь.

– Да мы, собственно говоря, ничего такого не хотели. – Выдал вдруг Калинин. Он поправил штору, отошел от окна и повернулся ко мне лицом. – Вы, наверное, неправильно поняли, Максим Сергеевич. Тут видите, какое дело, Нина обратилась ко мне за помощью. Решила, будто Вы – шпион. Я ей сразу говорил, ерунда это…

– Да? – Филатова уставилась на любовника, открыв рот.

Я тоже уставился на особиста, поражаясь его наглости.

– Да! – Отрезал Калинин и при этом так посмотрел на Нину Ивановну, что она не просто закрыла рот обратно, а захлопнула его, стукнув зубами.

– Отлично… – Я встал с кресла, однако уходить пока не торопился.

Не знаю, кого увидел Володя, но раз он так быстро переобулся, значит, сейчас удара в спину можно не ожидать. Зассыт. Просто… уйти молча, я и сам не могу. Мне как минимум надо сделать вид, будто мысли о сотрудничестве в моей голове имеются. Хотя бы для завтрашнего появления Ниночки на встрече кубинской делегации. А то вообще херня выйдет. И так у нас как у классика. Все смешалось – люди, кони… Хрен уже разберёшь, от чьей, прости Господи, жопы яйца.

– И насчёт Маркова этого… – Калинин замялся, а потом осторожно спросил. – Наверное, надо сообщить, куда положено?

Филатова вздохнула, явно собираясь что-то сказать, но Владимир Александрович снова бросил на нее предупреждающий взгляд. Смысл этого взгляда сводился к следующему – особист весьма настойчиво намекал Ниночке, чтоб та уже заткнулась.

– Насчет Маркова разберусь сам. А вот… – Я сверху вниз посмотрел на Филатову. – Признания Нины Ивановны…

Калинин, как и я, тоже уставился на свою зазнобу. Причем лицо у него стало кислое доне́льзя. Видимо, в эту секунду Владимир Александрович трижды пожалел, что ввязался в ее аферу. Имею в виду, не вообще, а именно сейчас. Что пошел на поводу у Ниночки и планировал меня угандошить. То, что предполагалось именно это, не сомневаюсь.

– Ты напомни мне, Володя…у тебя со здоровьем все нормально? Так? – Я наблюдал за моральными терзаниями Калинина с каким-то извращенным удовлетворением.

Мне реально было по кайфу, что он сейчас выглядит идиотом. Потому как на протяжении долгого времени особист считал идиотом Беляева. Я, конечно, не в восторге от Максима Сергеевича, тот ещё мудак, но есть золотая истина – нкогда не думай с уверенностью, будто ты умнее других.

– Все хорошо со здоровьем. – Владимир Александрович кивнул, пока еще не понимая, к чему идет разговор.

– Вот видишь. Значит, глухоты у тебя нет. И ты сам прекрасно слышал, как Нина Ивановна тут посвящала меня в детали своей диверсионной деятельности.

Калинина перекосило ещё больше. По сути, будучи начальником первого отдела, он прямо сейчас должен взять Филатову за шиворот и доставить ее в Комитет.

– Но… – Я сделал вид, будто размышляю…

И Филатова, и Калинин потянулись ко мне, как две кобры к факиру.

– Но, пожалуй, мы можем сделать скидку на то, что Марков Нину Ивановну вроде как принуждал, заставлял и все такое. Это, конечно, ее вины не умаляет, однако, мы можем что-то придумать. Слабая женщина, в конце концов…что с нее взять. А по поводу моего с ним знакомства… Скажем так… Я в курсе, кто такой Вадим Александрович, но в курсе не только я…

Фраза показалась мне идеальной подходящей ситуации. Вроде сказал что-то, но ни хрена не сказал. Пусть думают.

– В общем, Нина Ивановна, готов сейчас не принимать никаких решений, потому что, повторюсь, Вы – слабая, беззащитная женщина…Будем думать.

Калинин «хрюкнул», перевел удивленный взгляд на меня, потом снова на Филатову, и опять на меня. Он явно хотел спросить, кого это я назвал слабой и беззащитной женщиной?

Вообще, конечно, нес я полную чушь. Какое, на хрен, думать? По всем законам логики, будучи начальником Калинина, даже не о сотруднике госбезопасности речь, об этом, слава Богу, им не известно, я вообще должен не только Филатову, но и Володю сейчас доставить в Комитет. Правда лишь при том условии, что за мной самим грешков нет. А они есть. Их – воз и маленькая тележка. Естественно, эти двое все прекрасно понимают. И естественно, судя по выражению лица Ниночки, она по-прежнему уверена, будто я – коллега Маркова.

Просто мы сейчас все вместе пытаемся придать произошедшему приличный вид, чтоб иметь возможность выдержать паузу. Глупо после тыканья друг в друга пальцем и выяснения, кто из нас бо́льший шпион, разойтись в стороны, словно ничего не произошло.

– В общем, так… Нина Ивановна, Вы завтра, как и договаривались с Марковым, отправитесь встречать делегацию. Ты, Володя, на заводе благополучно выполнишь свои обязанности. А потом, когда Кастро уедет, мы с вами встретимся и решим, как быть дальше…

– Вот видишь! – Калинин с торжеством покосился на свою подругу. – Говорил же…

Это вырвалось у него под эмоциями поэтому он сразу же замолчал. Хотя мне данная фраза сказала о многом. Владимир Александрович изначально не хотел пачкаться. Как я и подумал. На радикальные поступки его приболтала Филатова. А это значит, еще одна моя догадка насчет того, что Ниночка имеет рычаги воздействия на Володю, очень даже верна.

– То есть, после отъезда делегации мы сможем вернуться к разговору? – Неверяще переспросила Нина Ивановна.

Я многозначительно пожать плечами и развёл руки в стороны. Мол, понимайте, как хотите. А вот уже после этого предпочел ретироваться. Во-первых, наша встреча и так затянулась, во-вторых, до задницы интересно, кто там во дворе.

Ответ не заставит себя ждать. Когда выскочит из подъезда, нос к носу столкнулся с Комаровой.

– Да ну на хрен… – Я от неожиданности отпрянул назад. – Вы?! Какого черта? Я же Вас отвез домой. Доставил, так сказать, практически к порогу. Что Вы за человек такой, Александра Сергеевна? Не избавишься от Вас даже на время. Как таракан, уж простите. В случае ядерного взрыва уверен, выживут они и Вы.

– При чем тут ядерный взрыв?! Плетёте, что ни попадя. И… Сами Вы таракан, Максим Сергеевич! Ясно? Оскорбляете, хамите мне. С чего бы? Кто Вам дал такое право? И вообще… я поняла, что Вы врете! Сразу же.

Александра Сергеевна была зла. Реально зла. У нее буквально шёл дым из ушей, а волосы норовили встать дыбом. Видимо, от накала страстей, которые в ней бушевали. Единственное, я пока не мог определить природу этих страстей. Слишком уж она близко к сердцу приняла тот факт, что я утаил от нее свои планы насчёт поездки к Филатовой.

– Вы что, следили за мной? – Я схватил Комарову за локоть и потащил ее подальше от подъезда Нины Ивановны.

Окна выходят во двор. Уверен, сейчас за нами с огромным интересом наблюдают. Думаю, не сто́ит радовать Калинина и Ниночку столь интересным представлением.

– Вы ненормальный? – Комарова пыталась сопротивляться, но я был крайне настойчив. Просто тащил Александру Сергеевну волоком, несмотря на отсутствие у нее желания находиться в моей компании.

– Я ненормальный?! Вообще, хочу заметить, это Вы сейчас караулили меня в ночи у подъезда Нины Ивановны.

Наконец, мы оказались с противоположной стороны дома, где нас уже никто увидеть не мог.

– Как бы я следила? Вы – на машине. Бежала бегом, что ли, по-Вашему? Так представляете себе процесс слежки? Просто ещё в театре поняла, Филатова Вам на что-то намекала. Адрес ее я помню из личного дела. Вот и захотела убедиться, верно ли предположила. А вообще, знаете, что?! Завтра такой важный день, а Вы… По бабам побежали.

Я после фразы про баб охренел окончательно. Ожидал, что угодно, но только не это. Вытаращился на Александру Сергеевну, как дурачок. А потом до меня дошло.

– Вы ревнуете?

– Кто? Я? – Комарова громко засмеялась. – Не льстите себе! Завтра решим нашу проблему и все. До свидания. Надоели Вы мне, Максим Сергеевич, сил уже нет никаких!

Она крутанулась на месте и рванула куда-то в сторону дороги.

– Да ёпт… – Я матернулся, в два шага догнал Александру Сергеевну и схватил ее за руку. – Прекратите. Это черт знает что. Я Вас уверяю, мной руководили вообще не те мотивы, о которых Вы сейчас думаете. Слово даю.

Комарова, к счастью, остановилась. И даже не брыкалась. Правда, смотрела на меня хмуро.

– Слушайте, Вы правильно сказали, завтра охренеть, насколько важный день. Давайте я отвезу Вас домой. Опять. И Вы отправитесь спать. Хорошо, Александра Сергеевна? Потому что я тоже с огромным удовольствием отправился бы спать. А потом, завтра, мы при первой же возможности все обсудим. Договорились?

Комарова фыркнула, вырвала руку и направилась к машине, которая стояла неподалёку. Я облегченно выдохнул. Хотя, один вопрос не давал мне самому покоя. Почему я не сказал Александре Сергеевне сейчас правду? Про Калинина и Филатову? Странно, но меня будто что-то остановило. Я ведь почти уже хотел посветить ее в события последних тридцати минут, а ни хрена не стал этого делать…Хотя ее неожиданное появление в некотором роде спасло мне жизнь.

– Вы идете? – Комарова оглянулась.

– Иду, иду…

Я сделал вежливое лицо и направился к тачке, возле которой замерла Александра Сергеевна.