Текст книги "Дело маленьких дьяволов"

– Нет! Пожалуйста! Не трогайте его! – воскликнул Морфи. – Он здесь ни при чём!

– Ловкач! Расскажи им! Это ведь из-за тебя мы вляпались, из-за твоего золота, гори оно огнем в преисподней! – поддержал его Гас.

– Заткнись! – рявкнул я в ответ. Внимание мафиози тут же переключилось на меня. Ориджабу-старшего оставили в покое; нас с Роффлом рывком подняли на ноги. Хага приблизил к моему лицу остриё. Я дёрнулся, когда холодная сталь уколола щёку.

– Сейчас ты по-другому запоёшь, бледнокожий!

– зловеще посулил бандит. – Ловкач, значит, да? Пиксин-ловкач… Посмотришь сейчас, каков я ловкач – с этой вот штукой!

Клинок проткнул кожу; горячая струйка побежала по щеке. Я вскрикнул от боли. Хватит, пожалуй – а то он и впрямь меня изувечит!

– Ладно, ладно, скажу! Только убери нож… Мы… Мы взяли кое-что у одного парня – там, в Амфитрите. Золото… Думали, что сработали чисто, но пришлось уносить ноги… Угнали корабль…

Я не ошибся: в глазах Хаги быстро разгорался огонёк интереса. Мои слова отлично вписывались в его картину мира. Он уже видел возможности.

– Так. Продолжай.

– Но он… Тот тип, у которого мы взяли золотишко… Он послал за нами другого типа… Сущего дьявола! Тот ранил моего компаньона, вышиб ему глаз, но нам удалось оторваться. Думали, всё, с концами – только, похоже, он снова нас нашёл! Прошу, убери нож – у меня от его вида просто мысли путаются! – надеюсь, я хороший актёр…

– Много ли золота?

– Мы даже посчитать не успели. Но много. Нам бы хватило. Тяжеленный сундучок, мы его вдвоём тащили…

– И где же он?

– На пиассе не найдёшь, хоть обыщись, – я подпустил в голос трусливой наглости. – Спрятали в надёжном месте. Думали вернуться, когда всё поутихнет.

– Слышь, Хага, сдаётся мне, этот типчик заливает, – подал голос Лапочка. – Сундук золота, как же… Кого вы там обнесли, не Его Величество, случайно?!

– Его зовут Кроет… Бледный Кроет, – подал голос Папа.

– Хм… Вроде, слыхал я про такого, – подал голос один из мафиози. – Крутой фрог, ага.

По выражению лица Хаги я понял, что имя ему тоже знакомо. Похоже, наши шансы пережить эту ночь немного повысились. Теперь бы избавиться от верёвок…

– Эй, придурки! Я тут кровью истекаю, между прочим! – подал голос раненый. – Может, найдёте время меня перевязать?

– Возьми какую-нибудь тряпку почище, делов-то, – бросил через плечо Хага.

– Протри глаза, урод! Я ходить не могу! Похоже, сухожилие задели… Князья преисподней, моя нога, как же больно!

– Подожди ты со своей ногой! Ладно… Микки, Лапочка, помогите ему.

– Мне к врачу надо!

– Будет тебе врач, потерпи… Вот что, сделаем так. Дождёмся утра и перетряхнём эту лохань сверху донизу. Любого, кого найдём… – он выразительно чиркнул мокрым пальцем по горлу. У фрогов в этом месте кожаный мешок-резонатор, так что звук получился смачным. – Потом будет время разобраться с остальным.

– А как же босс?

– Что-нибудь придумаем, будь спок, – судя по всему, Хага усиленно над этим работал. Наверняка лейтмотивом его размышлений было – как извернуться и не дать боссу пронюхать о золоте. В эмигрантской мафии, насколько мне было известно, такие вопросы решались проще: зашли процент с добычи дону Луиджи Маскарпоне и не парься о том, кто и что знает. Но фрогские разбойничьи кланы жили по иным законам. Не удивительно – их история уходила в седую древность, к мелким князькам-самодурам, не пожелавшим принять королевскую власть… Глава семейства правил своей миниармией железной рукой, предпочитая держать их на коротком поводке. Но всё когда-нибудь меняется, верно? Нравы смягчаются, границы обычаев становятся более размытыми. К тому же, не следует сбрасывать со счетов корысть…

Громкий звук наверху отвлёк меня от размышлений. Что-то гулко стукнулось о палубу и покатилось; потом ещё раз… И ещё. Бандиты переглянулись.

– Этот тип начинает действовать мне на нервы, – процедил один. – Что он там творит, мать его в болото?!

– Наверное, ломает такелаж, – пробормотал я. – Не хочет, чтобы пиасс двинулся с места.

Эти слова решили дело. Хаге и его компаньонам вовсе не улыбалось застрять посреди реки: шансы разбогатеть при таком раскладе стремительно падали.

– Ладно, сам напросился! – мафиози вскочил, словно подброшенный пружиной. – Вздуем мерзавца! Он один, а нас чет… То есть трое. Проклятье! Лапочка, прикрываешь тылы, ясно?! Микки, возьми фонарь! Ты, – эти слова были обращены к раненому, – присмотри за ними. Ну, вперёд!

Теперь каюту освещала только небольшая масляная коптилка на столе. Подрезанный мафиози со стонами и проклятиями пытался устроиться поудобнее.

– Эй! Ты видел его? Того, кто тебя ранил? – поинтересовался я.

– Никого я не видел! Там же клятая темень и клятый дождь, так что отвали, покуда не огрёб…

Что если «тень» Кроста и впрямь окажется настолько хорош, как о них болтают? Что если он изловчится прикончить троицу наверху, размышлял я. Тут-то нам и крышка: раненый мафиози вряд ли сможет оказать серьёзное сопротивление. Но выстоять одному против троих вооруженных здоровяков – такое всё-таки куда чаще встречается в синематографе, чем в реальной жизни… На месте этого типа я затаился бы где-нибудь и выждал удобного момента. Хотя… Ночь когда-нибудь кончится, а при свете дня у него будет куда меньше шансов. Должно быть, он это понимает. Должно быть, именно поэтому «тень» устроил шум – чтобы выманить шайку наверх и разделаться с ними до рассвета… В таком случае, что-то должно произойти в ближайшие минуты. Что-то нехорошее…

Язычок огня в масляной плошке вдруг дёрнулся и погас. Раненый выругался – громко, и, как мне показалось, испуганно. В наступившей тьме шуршала одежда: мафиози лихорадочно пытался достать спички. Почти у каждого фрога есть водонепроницаемый кошель из особым образом выделанного пузыря крупной рыбы. Там они хранят всякие мелочи, что должны оставаться сухими: раса амфибий не привыкла избегать воды. Я слышал его тяжелое, прерывистое дыхание… И ещё кое-что: тихий, едва уловимый скрип. С таким острое лезвие разрезает плотные витки джутового каната…

Стягивавшие нас путы ослабели. Роффл чуть слышно ахнул. Моих онемевших пальцев что-то коснулось; я рефлекторно сжал ладонь. Что-то плотное и продолговатое… Нож. Рукоять ножа, вот что это такое.

Чиркнула спичка. Дрожащий огонек осветил каюту. Раненый мафиози спешил удостовериться в своей безопасности. Мы с Роффлом к этому моменту уже почти избавились от пут. К счастью, он этого не заметил. Бегло осмотревшись, он запалил фитиль в плошке и откинулся на спинку стула. Цейтнот! Стоит пошевелиться, и негодяй тут же обратит на нас внимание – он и так весь на нервах… Мало-помалу я начинал чувствовать онемевшие конечности. По всему телу гуляли волны мурашек. Обидно будет, если ничего не получится. Собственно, всё, что мне осталось сделать – это сбросить нескольких витков ослабевшей верёвки…

Огонёк плошки погас снова.

– Засранцы! Я знаю, это кто-то из вас делает! – возопил мафиози. – Ну, погодите; сейчас я разберусь с вами по-свойски!

– Шеф, мы здесь ни при чём! Сами не знаем, что творится! – воскликнул Папа Ориджаба.

– Это твоих рук дело! Не знаю как, но ты задуваешь клятый фитиль! Попробуй-ка провернуть это ещё раз, и я выпущу тебе кишки!

Путы наконец соскользнули. Я хотел было вскочить, но смог только встать на четвереньки. Ну же, ещё немного…

Вспыхнула спичка. Мафиози свирепо уставился на Папу – и перевёл взгляд на меня. Наши глаза встретились. Сейчас он закричит, и всё будет кончено… Отчаяние придало мне сил. Я схватил табурет и что было сил метнул его в негодяя. Тот с грохотом сверзился на пол. Спичка потухла.

– Ты его вырубил, Ловкач! Вот это да! – восторженный шепот Морфи придал мне сил. На то, чтобы перерезать верёвки, ушла пара минут. Потерявшему сознание мафиози мы затолкали в рот окровавленные тряпки, оставшиеся после перевязки, и зафиксировали кляп обрывком каната.

– Берите арбалеты, ребята, – скомандовал Папа Ориджаба. К нему стремительно возвращалась прежняя самоуверенность. – Они здесь, у меня под койкой. Эти придурки даже не удосужились обыскать каюту!

Тут мне в голову пришла одна мысль.

– Постараемся обойтись без стрельбы. Нам всего-то надо, чтобы они оставили нас в покое, верно? Пускай убираются.

– Да ну? С чего бы это? – буркнул Роффл.

– Потом объясню.

Он начал было спорить.

– Роф, ты уже поступил один раз по-своему, верно? Результат что-то не радует.

– Делай, как он говорит, – внезапно поддержала меня Олури. – И болтай поменьше.

Вооружившись, мы поднялись на палубу. Тусклый огонь фонаря просвечивал сквозь дождевые струи на носу пиасса. Троица мафиози о чем-то совещалась. Лапочка заметил нас первым.

– Эй, Хага, похоже, у нас проблемы!

– Господа, как видите, ситуация изменилась. Не хотелось бы проливать кровь; но если придется – мы это сделаем. А теперь – ножи на палубу, и отойдите все к борту, – я подкрепил свои слова движением арбалета. Хага нервно облизнул губы.

– Спокойно, парень, спокойно…

– Я что, выгляжу взволнованным? Давайте, живо!

– Где Гота? Что с ним? – подал голос Лапочка.

– Кто? А, тип с подрезанной ногой! С ним всё будет в порядке. Скоро придёт в себя. Валите-ка в реку, парни. Вы нам уже порядком надоели.

– Без Готы мы не уйдём, – процедил Хага.

– Ладно. Пускай здоровяк за ним сходит. И без шуточек, ясно? – я предусмотрительно отступил, продолжая удерживать мафиози на прицеле: не стоило искушать судьбу.

Лапочка приволок раненого. Тот всё ещё пребывал в сумеречном состоянии. Негодяи не заставили нас долго ждать и попрыгали в реку. Хага напоследок одарил меня тяжелым взглядом, но благоразумно смолчал.

Как только последний из мафиози исчез за бортом, Папа Ориджаба опустил арбалет и тяжело осел на палубу. Олури и Татти бросились к нему.

– Со мной всё в порядке, девочки. Устал немного. Ловкач…

– Да. Займусь парусом. К утру мы будем уже далеко отсюда.

– Я не кровожаден, но знаешь… Зря ты их отпустил, – Папа осторожно потрогал повязку на глазу. – Таких, как они, лучше не оставлять за спиной. Концы в воду – и нет проблем…

– Я оказал вам большую услугу… Ну, и себе тоже.

– Вот как? Поясни.

– Пока что мы для речной мафии работа. Не хотелось бы стать для них ещё и хобби.

– Не уверен, что понял тебя, Ловкач. Это же отпетые головорезы…

– Верно. Но они – солдаты, и у них есть командир. Как думаешь, где его слабое место?

Папа Ориджаба хмыкнул.

– Ну, учитывая, что у него в подчинении армия таких вот… Даже и не знаю!

– Иронизируешь? Хороший признак – значит, поправляешься… Уважение, партнёр. Ахиллесова пята всех крупных шишек. Мы переиграли их – обычное дело, со всяким может случиться. Они делают свою работу, мы – свою. Но отправить эту компашку на корм рыбам – значит, плюнуть их боссу в лицо. Такое не прощают.

– Ну, они и раньше были не особо дружелюбны…

– Они крупно облажались. Выставили себя на посмешище. И пока сами не решат эту проблему, на глаза боссу не покажутся. Есть разница – ведёт на тебя охоту кучка уязвленных придурков с ножами или целая организация с филиалами по всей реке, а?

Он задумчиво кивнул.

– Конечно, если попадёмся, особой разницы не заметим, – усмехнулся я. – Но так будет гораздо легче… не попасться. Ступай вниз, партнёр. Тебе надо отдохнуть. Кстати, а где Пиксин и девчонка?

– Не знаю. Но они были на корабле, когда заявились эти…

– Ладно, забудь. Сейчас мы всё равно ничего не можем сделать.

Стоять за рулём пиасса в такую непогоду – удовольствие ниже среднего. Дождь вновь усилился. Пришлось зажечь носовой и кормовой фонари – темень кругом стояла кромешная, и без этого мы рисковали врезаться в берег. Я промок до нитки: струи ливня, конечно, скатывались с гидрофобной ткани одежды, но что толку, если с неба тут же прилетали всё новые и новые. Ныли мускулы, болел живот. Вдобавок в коленях поселилась противная ватная слабость – последний привет от подмешанного в выпивку зелья. И всё же я был намерен продержаться столько, сколько смогу. Ночь и дождь – хорошие спутники для раздумий. Мне же предстояло поразмыслить о многом…

Усталость обычно притупляет чувства, но на этот раз всё было иначе. Я ощущал корабль, чувствовал моих спутников – там, под палубой, – словно маленькие сгустки тепла. И ещё я ощущал взгляд – не враждебный, нет. Скорее, немного отстранённый и любопытный. Я огляделся по сторонам – но, конечно, никого не увидел.

– Не знаю, как ты это делаешь, малышка Элин, – произнёс я в дождливую темноту, – но спасибо тебе. Ты нас всех спасла.

Прошло несколько секунд – и сквозь шум дождя, где-то на самой границе слышимости, прозвучали удаляющиеся шаги: лёгкое шлёпанье маленьких босых ног. Впрочем, это вполне могло быть игрой воображения.

Глава 7
Быть невидимкой

Взлётное поле было невелико – круглая, поросшая низкой травой лужайка. Здесь могли садиться только малые воздушные суда – канонерки Военно-воздушного флота Его Величества, например. Впрочем, куда чаще военных речная станция видела гражданские аэролодки вместимостью десять-пятнадцать пассажиров – своего рода летающие такси для тех, кто может позволить себе роскошь быть нетерпеливым. Таких во все времена водилось немного: разумные амфибии Пацифиды куда более склонны к ленивому и мечтательному образу жизни. Те, что поэнергичнее, рано или поздно устремлялись в города; остальных же вполне устраивало пасторальное существование на лоне природы. И тем не менее именно энергичное и предприимчивое меньшинство развивало торговлю, осваивало территории, возводило решетчатые фермы динамических башен, вело вдоль трасс энергетического поля летающие корабли, спешило куда-то по своим делам, заключало сделки, затевало вражду и вступало в союзы. Эти миры существовали бок о бок, но соприкасались нечасто – и одним из таких мест был маленький бар на краю посадочного поля. Из сонных речных заводей, мангровых лесов и болот сюда привозили на лодках тростниковый эль, ром, вяленую рыбу и разнообразную закуску, до которой столь охочи фроги, – мелких моллюсков, присыпанных солью с пряностями и закопчённых в ароматном дыму деревенских жаровен; личинки насекомых, поджаренные на рыбьем жиру, или аппетитных сушеных кузнечиков, что так вкусно хрустят во рту.

Мистер Икс отхлебнул прохладного эля и закусил очередным кузнечиком. Дождь за окном лил вовсю. Река вспухла; мелкая волна плескалась почти вровень с дощатыми причалами, то и дело перехлёстывая эту ненадёжную границу.

– Не зальёт, а? – мистер Икс кивнул в сторону пристани.

– Бывало такое, и до взлётного поля доходило, – пожал плечами бармен. – Который год такие дожди. Но мы здесь привыкли.

Дверь отворилась, и в облаке водяных брызг возник Слэп. Приветственно кивнув бармену, он отряхнулся и шагнул к стойке.

– Рюмку чего-нибудь покрепче. И горячую закуску. Вон за тот столик, пожалуйста.

– Мне, пожалуй, тоже горячего, – решил Икс и слез с табурета. – Ну, как там насчет аренды?

– Без проблем. Нашёл баржу с дино и парусом; уже договорился обо всём с владельцем. Конечно, пришлось внести залог – но расценки у них тут вполне гуманные.

– Что клиенты? – Икс чуть заметно улыбнулся. Он находил забавной манеру Слэпа изображать из себя энергичного коммерсанта, и с удовольствием подыгрывал ему. Помимо прочего, это давало возможность спокойно обсуждать дела в присутствии посторонних.

– Пока не появлялись. У нас ещё полдня, по моим расчётам. Скажи, ты уже прикинул, э-э… бизнес-план?

Икс кивнул.

– Проведём переговоры; тогда многое станет ясно. Например, стоит ли предлагать товар нашим прежним компаньонам – или есть смысл поискать новых инвесторов.

– Хм… Тут ещё вопрос репутации…

– Ну, мы же деловые фроги, верно? – Икс подмигнул. – Впрочем, посмотрим. Мы можем, например, выполнить условия сделки – а потом, когда станем свободными от обязательств, переиграть всё заново. Бизнес, ничего личного. В любом случае, я возлагаю большие надежды на предстоящую встречу.

В шум дождя за окном вплёлся посторонний звук. Он быстро нарастал. Прорвав серую вату облаков, на посадку заходил воздушный корабль. Мощные винты закручивали водяную взвесь маленькими смерчами, так что корпус окружало белёсое мерцающее гало. Выдвинув опоры, изящно-неуклюжая туша коснулась взлётного поля. Винты на двух коротких мачтах замедляли вращение. Откинулся, раскладываясь на дырчатые секции-ступеньки, трап; придерживая головные уборы, спустилась группа пассажиров. Слэп чуть нахмурился: что-то в прибывших показалось ему знакомым. Вглядевшись попристальней, он чуть слышно присвистнул. Икс оторвался от своей тарелки, вопросительно глянул на брата – и перевёл взгляд за окно.

– Князья преисподней, какие фроги свалились нам на голову!

– Ага. Причем ноги несут эту милую компашку прямиком к бару – похоже, у ребят чутьё на спиртное! Побеседуем, как думаешь?

– С ними? О чём? – Икс презрительно пожал плечами и чуть усмехнулся. – Но вот послушать их разговоры может оказаться полезным.

– Да, мне тоже охота. Значит…

Дверь отворилась. Слэп, за миг до этого привычно обратившийся к дару, ощутил, как в маленькое помещение ворвались языки внимания – словно бесплотные, сотканные из тугих воздушных струй щупальца. Они тут же заполнили всё помещение, облизнули барную стойку, метнулись к сидящим за столиками фрогам. Слэп сделал легчайшее движение – не физическое, но и не мысленное, а как бы нечто среднее… Едва намеченное, оно разделило жадные потоки, и сделавшееся вдруг необычайно гладким тело проскользнуло меж языков. Призрачное давление тут же ослабло, сделалось почти неощутимым. Так бывало всегда: стоило уклониться от первого натиска, пустить его мимо себя – и поддерживать незаметность становилось гораздо легче. Слэп не мог находиться в этом состоянии столь же долго, как его брат, – тот как-то обмолвился, что однажды довелось быть невидимкой почти сутки. Впрочем, Икс и чужое внимание воспринимал немного иначе – похоже, но чуть по-другому.

Компания головорезов устроилась за столиком в дальнем углу. Призрачные языки мало-помалу успокаивались, втягивались в своих обладателей. Слэп знал, что пройдёт совсем немного времени – и они сократятся до минимума, скользя и переплетаясь промеж своих, словно клубок совокупляющихся змей, лишь изредка выстреливая в сторону барной стойки. Для Икса чужое внимание имело ещё и эмоциональный окрас – он каким-то образом отличал враждебное от дружественного и мгновенно определял, как те или иные фроги относятся друг к другу. Слэп таких тонкостей не различал. Он всегда немного завидовал таланту брата – впрочем, не слишком сильно. Дар делал их на голову выше всех прочих; и осознание собственной исключительности он быстро научился воспринимать как данность, а обретённую власть – как неотъемлемое право. И сейчас это было право знать, о чём беседуют головорезы Кроста во главе с кислолицым Маринадом.

Икс и Слэп, более известные в определенных кругах как «братья-невидимки», поднялись со своих мест и направились к дальнему столику.

* * *

Я простоял у руля всю ночь. Рассвет принес семейству Ориджаба радостные вести: нашлись Пиксин и Элин. По словам мелкого фрогги, девчонка спрыгнула в трюм, где он облюбовал себе местечко. «Чужие пришли!» – этих слов оказалось достаточно. Догадливый Пиксин тут же с головой зарылся в груду мешков с рафией. Он слышал недолгий шум драки, слышал, как грохочут по палубе тяжёлые шаги. Мафиози бегло осмотрели груз, но его не заметили.

– Я сначала даже дышать боялся – вдруг кто-то в трюме остался, подстерегает! А потом стемнело, и я как-то незаметно уснул…

– Ага, продрых всю ночь, засранец, пока мы валялись связанными! – недобро сверкнул глазами Роффл.

– У-у, гадёныш!

– Так а чего я мог-то?! – возмутился Пиксин, – Ну, и меня бы повязали – тебе что, легче стало бы?

– Ещё и спорить, зар-раза?! – Роффл замахнулся, но мальчишка проворно отскочил назад и скорчил рожу.

– Кто бы говорил! – презрительно бросила Татти.

– Забыл, что ли, из-за чего всё случилось? Не полез бы ты в этот бар – глядишь, обошлось бы без приключений! Ты кем себя возомнил, а? Чтоб я ещё раз дала тебе хоть монетку…

– Не твоего ума дело. А деньги общие, ясно? Свои у тебя появятся, когда в чьей-нибудь койке заработаешь – у тебя это лучше всего получается…

Семейство затеяло свару. К сожалению, Папа Ориджаба был внизу, в каюте, и не мог угомонить своих отпрысков. Я слушал этот обмен оскорблениями вполуха. Гораздо больше меня занимала Элин… Маленькая Элин, которая, как я теперь понимал, была не такой уж маленькой.

Никто и не подумал увести девчонку вниз и запереть в каюте. Этой ночью она могла удрать от незадачливых киднепперов тысячу раз – и всё же осталась здесь, с нами. Элин присмотрела себе местечко возле палубной надстройки – там, где козырёк крыши защищал от падающих с неба потоков воды, и сидела, вытянув ноги, подставляя босые ступни под дождь… Некрасивый, даже уродливый ребёнок – если смотреть на неё, как на семилетнюю девочку. Но у семилетней вряд ли хватило бы сил отправить за борт матёрого мафиози – причём, скорее всего, уже мёртвым. Её руки и ноги были тонкими, но не по-детски жилистыми. Пропорции тела могли обмануть неискушенный взгляд – тощее тело, крупная голова; вот только кожа не имела той особенной гладкости, что присуща лишь ребёнку… Теперь, когда с моих глаз упала пелена, многое становилось очевидным. Но почему этого не разглядел никто из Ориджаба, даже Татти и Олури – они же возились с ней больше всех, спрашивал я себя. И сам себе отвечал: потому, что они не читали письма генерала Звездуа. Фроги, как и люди, замечают только привычные вещи.

Есть один старый принцип. Среди всех возможных объяснений выбери то, которое не противоречит ни одному из совокупности известных фактов, – и оно окажется верным, как бы нелепо и абсурдно на первый взгляд ни было.

Нас не преследовал головорез Кроста: «фрог-тень» просто не удовлетворился бы одной жертвой и одним раненым, он постарался бы перебить всех на этом пиассе. Значит, это сделал кто-то из находившихся на борту. И потом, не так-то просто перерезать сухожилие готовому к неприятностям мафиози, пускай даже вокруг темень и непогода. Гораздо проще всадить нож под лопатку или перехватить горло. Удар по ногам удобен только в одном случае – если ты намного ниже своей жертвы… И обладаешь завидным хладнокровием.

Я ухватил за хвост настоящую тайну; быть может – кончик той самой шарады, что оставил мне покойный учитель. Я уже чувствовал азарт расследования, то восхитительное чувство, когда бессмысленные кусочки паззла вдруг начинают складываться в картинку, пускай пока очень маленькую и невнятную. Даже усталость и боль в мышцах отступили на задний план – мне хотелось действовать. Но увы – у нас на данный момент были куда более насущные проблемы. Проблемы выживания.

Станция воздушных кораблей неуклонно приближалась. Решётчатая вышка ретранслятора ещё не показалась – но в такую погоду мы увидели бы её, только приблизившись вплотную. К сожалению, других ориентиров не было. Я представлял себе, где мы находимся, очень приблизительно. Там, впереди, нас почти наверняка поджидали ребята Кроста (я бы на их месте поступил так) – и, вполне возможно, фрогская мафия. Вряд ли, конечно, тёплая компания наших ночных гостей успела добраться до своих подельников – но само их отсутствие было, наверное, достаточно красноречивым для босса. И, разумеется, не стоило сбрасывать со счетов речных рейнджеров: владелец пиасса вполне мог обратиться за помощью не только к своим негласным покровителям, но и к слугам закона.

Что меня ждёт, если нас прихватит полиция? Скорее всего, тюрьма – вряд ли мне удастся убедить судей, что я очутился на корабле волей случая. Ориджаба не станут выгораживать бывшего партнёра, скорее, наоборот. По крайней мере, от Роффла ждать добра не приходится. Если кто-то из них трепанет лишнего – тут недалеко и до обвинения в похищении; а за такое пожизненная каторга обеспечена. Проклятье, и как я ухитрился в это влипнуть?!

Я усмехнулся. Паника – плохой советчик. Застопорить руль, прыгнуть за борт, доплыть до низкого, болотистого берега… Допустим, а дальше? Нет, это не выход, конечно – скорее уж, способ кардинально ухудшить нынешнее положение. Да и потом, это значило бы отказаться от расследования, упустить выпавший шанс… Тогда что? Положиться на везение и держать прежний курс, надеясь, что пронесет? Я привык доверять своим предчувствиям, а сейчас они просто вопили: впереди засада!

Выход существовал – ненадёжный и непредсказуемый, но всё же куда лучше иных альтернатив. Речное русло в этом месте изобиловало многочисленными ответвлениями и протоками. Должно быть, когда-то, тысячи лет назад, здесь было обширное, но неглубокое озеро. Протоки вели в никуда – змеились среди камышовых зарослей, постепенно мелея и исчезая в раскинувшихся на десятки километров болотах. Ни одна из них не была обходным путём – в обычных условиях. Но затяжные ливни могли изменить ситуацию.

Река вспухла. Я видел деревья, стволы и нижние ветви которых торчали прямо из воды – ещё пару дней назад они росли на мелких островках, образованных наносами ила вокруг корней. Нам не было нужды выбирать одну протоку из множества – сейчас все они превратились в речушки, достаточно полноводные для того, чтобы по руслу мог пройти небольшой пиасс. Во всяком случае, я сильно на это надеялся.

Чувство близкой опасности нарастало. К полудню сквозь шум дождя донёсся рокот моторной лодки – верный признак того, что мы находимся в пределах динамического поля, а значит, станция воздушных кораблей уже совсем рядом. Я забирал всё ближе к правому берегу – не зная фарватера и рискуя посадить пиасс на мель, но это сейчас казалось меньшим из зол. Проток было множество – и совсем узких, и таких, куда запросто вошло бы судно раз в пять крупнее нашей скорлупки. Я уже трижды доверял руль заботам Морфи или Гаса, спускался в каюту, к развернутой на столе карте, пытаясь соотнести её с реальным пейзажем. Получалось плохо. Вот этот рукав, с двумя маленькими островками в устье – не его ли мы прошли пять минут назад? Разлив реки, похоже, делал бесполезными все мои попытки определить наше местоположение. Наконец, отчаявшись разобраться в местной географии, я свернул в очередную протоку, казавшуюся достаточно широкой, чтобы стать нашим путем к спасению.

Авантюра и глупость, скажете вы. Что ж, согласен – но другого выхода я не видел. К тому же я промок насквозь, валился с ног от усталости и едва соображал от бессонницы. Миска густой похлёбки, предложенная Олури, прибавила сил и заставила меня взбодриться – но ненадолго. Уснуть под проливным дождем – не самый простой фокус, но я ухитрился проделать это, и пиасс едва не врезался в берег – хорошо, что рукоять рулевого весла вовремя уткнулась мне в бок и привела в сознание. Нет, так не годится – я должен хоть немного отдохнуть…

Мне ещё хватило сил дотянуть до группы небольших, густо поросших деревьями островков. Мы пришвартовались меж двух самых крупных – таким образом, чтобы пиасс не был виден ни со стороны русла, ни с берега. Пробормотав мальчишкам что-то вроде «охраняйте тут, смотрите в оба», я спустился вниз, на ходу сдирая одежду, забрался на узкую койку, укутался ветхим одеялом – и мгновенно провалился в глубокий, без сновидений, сон.

* * *

Роффл мрачно прислушивался к бурчанию в животе. Он привык есть один раз, вечером, не считая того, что удастся стырить с прилавков в течение дня – они все к этому привыкли; но зачем вообще сохранять какой-то тупой распорядок, если жратвы сейчас – завались?! В здоровой, Папе впору, бочке хранились квашеные водоросли, в другой, чуть поменьше – солонина из моллюсков. Хватало и вяленой рыбы, и сушеных дафний, что придают любой похлёбке восхитительную сытность и густоту. Так нет же – покуда не настанет время обеда, поганка Олури и кусочка не даст проглотить! С чего она вообще взяла, будто может тут всем распоряжаться?! Прямо как этот, ловкач бледнокожий – прекрасно они спелись…

При мысли о бледнокожем Роффл помрачнел ещё больше. Этот тип умудрился стать настоящей занозой в заднице, да такой занозой, что и не вытащишь – никто, кроме него, управлять пиассом не умел. И поганец пользовался этим вовсю: лез со своими советами, хотя его никто не спрашивал, строил какие-то планы, внедрялся в семью… Вон, Олури ему уже поддакивать стала, Морфи с Гасом постоянно вокруг вертятся… Ясное дело, что может быть на уме у такого пройдохи – небось, собрался хапнуть весь куш, а их оставить в дураках. И ведь получится это у него, получится, если не вмешаться вовремя – никто словно и не видит, к чему всё идёт!

Он, Роффл, должен был стать правой рукой Папы в этом деле. Он должен был собрать семью в кулак, когда Папа слёг. Он и собирался так поступить (сейчас Роффл и сам верил в это), да вот бледнокожий его обошёл, оттёр, чужак проклятый, отодвинул в сторону… Как только в пиассе отпадёт надобность, стоит его пристрелить. Собственно, это предполагалось с самого начала – но теперь Роффл не был уверен, что кто-нибудь его поддержит. Значит, не надо спрашивать Папиного соизволения – он сам возьмёт да и грохнет Ловкача, когда придёт время. Делов-то… Тот ведь даже не фрог. Папу это, конечно, взбесит – старик привык всё за них решать сам, будто отец родной; но какого чёрта? Он уже вполне взрослый, и может обойтись без нотаций и поучений… Да и без опостылевшей «семейки» тоже. Его доля в этом деле – билет в большую жизнь…

А так ли это? Что, Папа Ориджаба даст им всем распоряжаться своими деньгами, как вздумается? Ага, держи карман шире! Наверняка уже приготовил разные отговорки. Заведёт себе в тихом месте халупу – может, малость побольше прежней, и будет ими помыкать, как и раньше! Ну и пожалуйста, всё рано лучшего не заслужили. А он, Роффл, заберет свою долю и уйдёт – хватит, натерпелся… Кстати, как они будут делить денежки – поровну на всех, что ли? И Пиксину, который только под ногами путался? И этой шлюшке Татти?!

Мысль была новой и интересной. Роффл решил обмозговать всё как следует – но не сейчас, нет. Позже. Когда станет окончательно ясно, кто чего стоит в этом деле.

* * *

Морфи забрался на плоскую крышу палубной надстройки, скинул одежду и улегся, наслаждаясь тёплыми дождевыми струями. Красота! Не то, что в городе: попробуй разденься – засмеют, пальцами будут показывать. А главное, безопасно: ни единой души поблизости, а появись кто – они заметят издалека. Гас последовал за «братцем», но раздеваться не стал – уселся, скрестив худые ноги, упёр локти в колени и положил подбородок на сплетённые пальцы. Опять о чём-то размышляет…

– Эй, умник! Ты что со своей долей делать будешь? – полюбопытствовал Морфи. – Прикинул уже?