Текст книги "Мертвая кровь"

Павел Матисов
Мертвая кровь

Серия: Мертвый цикл

Книга первая

© Павел Матисов, 2022

Меры и величины

1 дюйм = 2,54 см

1 фут = 30,48см

1 ярд = 3 фута ~ 0,91м

1 миля = 1852 м (морская)

1 узел = 1,852 км/ч

1 акр = 4046м2 (0,004км2)

1 фунт = 0,45кг

1 унция = 29,57мл

Звания и армейские подразделения Вайса

Префект – главнокомандующий Острова

Легат – генерал (звено, состоит из легионов)

Опцион – полковник (легион, ~5000 чел.)

Трибун – майор (когорта, ~1000 чел.)

Комит – капитан (манипула, ~200 чел.)

Центурион – лейтенант (центурия, ~100 чел.)

Деканус – сержант (контуберния ~10 чел.)

Магиструс – Начальник (должность)

Вайс, Остров равноденствия.

Глава 1

Город Линношого – центр восточной провинции Пятна Грома.

1718 г.к.

– Добрый день, мы можем попасть на прием к волшебнице?

Я встал на цыпочках, подняв глаза вровень с высокой стойкой, за которой показалось лицо толстой женщины. Она хмуро глянула в мою сторону:

– Зачем ребенка привели? Или он больной?

– Да, тин! Мы его родители.

– Имя, фамилия, симптомы, – устало произнесла медсестра.

– Мешия До-жи, – представилась мама. – Это мой муж, Закари До-жи…

– Да не ваше! Больного как зовут? Возраст?

– Эван До-жи, – вставил я. – Почти шесть с половиной лет.

– Что у тебя болит? – обратилась прямиком ко мне служительница здравницы, отчего я довольно выпятил грудь.

– Вот здесь, на спине, – повернулся я боком, оттягивая ворот рубахи.

– Не надо мне на себе показывать. К врачам обращались?

– Да, тин. Уже полгода боремся с болезнью, – ответила мама.

– Лечение у волшебника стоит недешево. Уверены, что сможете себе позволить? Займы в больнице не выдаются.

– Тин, мы пришли в связи с недавно принятым законом о доступной медицине от клана Ликовинд, – взял слово отец, выкладывая на стойку вырезку из газеты.

– Еще одни. Ребенка регистрировали?

– Да, вот документы…

– Документы мне ваши не нужны. Идите за справкой в кабинет напротив, потом вернетесь сюда. Следующие!

– Пойдем, – мама стиснула мое плечо и потащила в озвученное место.

Я крутил головой по сторонам, поражаясь чистоте и красоте этого места. До этого мы много ходили по врачам, которые принимали в менее благопристойных местах. Здесь же, в провинциальном отделении Ци-медицины все сверкало лоском и белизной. В углах стояли кадки с маленькими декоративными деревцами, на входе нас встречали серые статуи, изображающие полностью обнаженных мужчину и женщину.

«Кабинет подтверждения личности» – успел я прочитать, прежде чем мама постучалась и, дождавшись разрешения, толкнула дверь.

– Добрый день, мы за справкой.

Мужчина отложил какое-то печенье и повернулся к нам:

– Сбор оплатили?

– Нет… разве помощь не бесплатная?

– Помощь бесплатная, проверка личности – нет. Касса дальше по коридору. Оплатите, подходите.

Мы с мамой вышли наружу и подождали несколько минут, пока отец вносил деньги. После чего вернулись в кабинет.

– Хорошо, – оторвался от поедания вкусностей служащий. – Пациент садится сюда и прикладывает руки в углубления определителя.

Не дожидаясь команды родителей, я юркнул на табурет и просунул руки в широкие отверстия. Мужчина подошел, пощелкал рычагами. Что-то негромко загудело, из отверстий появился приглушенный серый свет и потянуло чем-то странным.

– Можешь вставать.

Я отошел и подождал, пока мужчина перепишет данные на бумагу.

– Спасибо, – коротко поклонилась мама, принимая справку, исписанную вытянутым размашистым почерком. Я заглянул в надежде прочитать о себе что-то интересное, но даже буквы не смог разобрать, не то, что слова. Может, здравники используют свой тайный язык?

Тетка за стойкой проверила справку, что-то начала писать в другой бумажке.

– Держите. Прием бесплатников начинается в конце рабочего дня. Если у тин останется достаточно сил и времени, то вами займутся. Свободны.

– Спасибо, – снова коротко поклонилась мама.

Мы прошли к кабинету волшебницы, где уже собралось немало людей. Несмотря на то, что день только начинался, очередь из бесплатников выстроилась на полкоридора.

У-у-у, это было просто ужасно. Родители требовали от меня сидеть тихо, не бегать и не мешать другим больным. И так несколько часов! Да еще на прием так и не смогли попасть. Вот гадство.

Отец отвез нас домой на телеге, запряженной стареньким тягловым ящером, сам же сразу отправился в поле. Работы у нас невпроворот. Скоро уборка урожая, и тогда нам придется проводить в поле с утра до ночи. Сейчас же регов покормить, по хозяйству помочь. Часть вечера убил на обязательное домашнее задание, которое со всей строгостью проверяла мама. Через два года, когда мне стукнет восемь, я пойду в детскую школу, поэтому мне надо постараться, чтобы не ударить в грязь лицом перед клановыми. Толстенный учебник в грубой непромокаемой обложке из кожи ящера хранился в специальном сундучке. Еще бы. Сколько на него денег родители потратили. Хоть он и подержанный – кое-где с пятнами и пометками предыдущего владельца. Книги – настоящее сокровище. Правда, мне больше по душе интересные приключенческие истории, а не учебники.

На следующий день мы с мамой ранним утром отправились пешком в город. Отец остался работать в поле. Мы посетили городскую церковь Линношого, простояв обязательную часть утренней службы. Затем я начал уговаривать Мешию заглянуть в библиотеку города, и мама неожиданно легко согласилась. Здание встретило нас девизом «Сила в знаниях!». За книгу требовалось вносить залог по ее полной стоимости, да еще и за каждый день пользования платить. Мама сначала выбрала мне очередные детские сказки с глупыми историями, но мне удалось убедить ее взять что-то более серьезное. Так что покидал городскую библиотеку я более чем довольный.

«Сила в здоровье!» – гласила вывеска над парадным входом в медпункт. Мы прошли к кабинету, где несмотря на ранний час уже собрались три бесплатника. Мама примостилась на жесткое сиденье, благо свободных пока было достаточно, и прислонила снятый рюкзак к стене рядом.

– Садись, – похлопала Мешия по коленке.

Я отрицательно помотал головой. Еще одно место занимать не стал, вместо этого вытащил из рюкзака бутыль с водой и уселся сверху. Вареным яйцам и лепешкам ничего не будет, если я придавлю своим весом. Рюкзак оказался довольно мягким – помогли два сложенных плаща, что мама взяла с собой. Наверное, к дождю припасла на всякий случай.

А дальше я открыл книгу и вчитался. «Легенда о холодном правителе» за авторством Симона Жен-баха. Картинок не было совсем. С одной стороны, жалко, с другой – я чувствовал себя взрослым. Ведь только маленькие дети читают книги с картинками. Было много незнакомых слов, и я часто спрашивал у мамы их значение. Люди постепенно прибывали, менялись, ходили туда-сюда. Мама уступила кому-то место и встала у стены рядом со мной. Периодически я отвлекался, чтобы сбегать в туалет (с настоящим водопроводом и канализацией!) или перекусить.

Речь в книге шла о далеком острове, где царило вечное лето и часто шли дожди. Сначала описывалась жизнь родителей, верховных префектов острова. Отец был главнокомандующим и постоянно участвовал в сражениях и разных учениях. Мать же часто разъезжала по званным вечерам, танцевала и ходила покупать платья. Няня, что следила за сыном, почему-то плохо к тому относилась. Он рос в одиночестве, мало общаясь с другими детьми. Потом он повзрослел и, когда его родители умерли, стал верховным префектом. Первые его указы были хорошими, и народ полюбил нового правителя. Но постепенно лорд стал меньше времени обращать на лервов, принимал плохие законы. От голода погибло много людей на острове. Тогда народ не выдержал, взбунтовался и поставил префекту условие…

– Эван, пора. Сейчас будет наш черед. Встань.

– Ну мам. Мне немного осталось дочитать.

– Потом дочитаешь. Будь с тин волшебницей почтительным, обязательно поклонись, понял?

Вместе со своими словами мама застегнула верхние пуговицы моей рубахи и начала заправлять болтающиеся низины в штаны. После чего туго перетянула пояс.

– Понял.

Кабинет волшебницы показался мне префектскими покоями. Которые я никогда и не видел, если быть честным. Столы и стулья из серого дерева, очень дорогого, как я слышал. Часть зала занавешена тканью, в другой части стоят две кушетки и несколько шкафов. Сама волшебница выглядела не старше двадцати, молодая и очень красивая, с длинными желтыми волосами, водопадом ниспадающими на плечи. У нас с мамой тоже светлые желтые волосы, но более бледные. Пряди волшебницы сияли словно маленькое солнце в ясный день. А вот ее помощницы-медсестры были ничем не примечательны, где-то вдвое старше на вид.

Увидев, как низко склонилась мама, я поспешил повторить за ней.

– Доброго дня тины, вот документы, – передала бумаги в протянутые руки левой медсестры.

– Эван До-жи, семьсот двенадцатого года рождения, эспер, бесклановый, отметины на спине, есть выписка от лечащего врача, – быстро пролистнула заметки женщина.

– Не нужны мне записи этих дилетантов, можешь их выкинуть, – слегка поморщилась целительница и указала куда-то назад. – Эван, раздевайся до пояса и ложись сюда животом вниз.

Я обошел огромный стол, быстро стянул рубаху и устроился на еще одной кушетке, которую не заметил вначале. Волшебнице оставалось только крутануться в кресле, даже вставать из-за стола не потребовалось.

– Вот оно что, – сразу буркнула тин.

– Может я сниму повязку… – тихо заметила мама, оставшаяся у входа.

– Нет необходимости. Аннелидо Аурос. Девятнадцать экземпляров. Любопытно. Редко встречается в таких количествах, да еще и у эспера. Так, не мешайте.

На пару минут в зале воцарилась тишина. Помощницы даже бумагами шуршать перестали. Потом меня словно обдало колючей волной, плечо подернулось болью.

– Вот и все. Как давно заметили первые симптомы?

– Пять месяцев назад, тин мастер – ответила Мешия.

– Если бы я была мастером, это сразу было бы заметно, – холодно заметила волшебница.

– П-простите, тин приор.

– Физические раны затянутся быстро, тратиться на них я не буду. Обычная заживляющая мазь и перевязка. Если возникнут новые отметины, сразу обращайтесь к волшебникам.

– Да, тин! Благодарю вас, – мама кланялась как заведенная, пока я одевался.

– Спасибо, красивая тетя! – добавил я.

– Эван!!

– Какой славный мальчуган, – улыбнулась волшебница и быстро взлохматила мои волосы. Правильно папа говорил: любому приятно, когда его хвалят. – Думаю, из тебя выйдет хороший эспер.

Линношого, 1719 г.к.

Я скучающе бросал собранные камешки в выцарапанную метку на дереве, ожидая недалеко от дверей выхода волшебницы. Главное, плавный замах и правильно выбрать высоту – тогда все получится. Ту-ук! Снаряд попал прямо в центр мишени и отлетел в сторону.

– Эван! Снова ты? – услышал я знакомый мягкий голос.

– Я, тин Ханья! – сделав вид, что не имею к кучке камней никакого отношения, я подскочил к волшебнице.

– До завтра, тин, – попрощались две ее помощницы.

– До завтра, – бросила златовласая красавица, повернулась ко мне и нахмурилась. – Это уже четвертый раз за год! Ты лазал на высокие здания?

– Ну-у, на крышу дома забирался. Но у нас только один этаж. Еще на наше «фрегатское» дерево.

– Точно в твоем окружении нет эсперов?

– Нет, я бы знал!

– Что ж им там словно медом намазано?

– Не только им, тин Ханья. Мы, когда в лес идем, комары только меня одного кусают!

– Вкусный значит, – улыбнулась девушка. – Где на этот раз?

– Здесь, возле локтя.

– Вижу. Подойди и не мешай.

Я сделал несколько шагов и почтительно остановился на расстоянии вытянутой руки от волшебницы. Мне очень повезло, что после второго сеанса лечения тин Ханья разрешила мне в следующий раз подходить в конце приемных часов. Ведь если целый день просидеть в очереди в этом душном коридоре, можно с ума сойти. Да и родители наконец стали отпускать меня одного в город. Несколько секунд волшебница стояла со сосредоточенным лицом, после чего вытянула руку и мое тело обдала знакомая колючая волна. Особенно сильно чувствовалось возле локтя.

– Спасибо, тин Ханья! Вы лучшая волшебница на свете!

– Льстец. Проводишь даму до дома?

– Э-э, конечно!

Я поспешил вперед, поравнялся и постарался выпрямиться, однако моя макушка не доставала девушке даже до плеча.

– Скажи, Эван, тебе еще не приходили приглашения от кланов?

– Нет. Но я слышал, что обычно кланы в школе начинают приглашать. Если хорошо себя покажешь.

– Верно. Ты наверняка знаешь, что Пятном Грома правит клан Ликовинд.

– Да, тин.

– Я работаю здесь по обмену с кланом Брейсс. Это очень сильный клан. Я думаю, что там тебе будут рады.

– Правда?

– Конечно, не в главной ветви, но какой-то из малых кланов обязательно примет.

– Малых? – немного расстроился я.

– Эй, я тоже из малого клана, но мы работаем и живем все вместе. Клан Брейсс – это одна большая семья.

– Не знаю. Я думал, что попаду в клан Ликовинд, здесь мой дом.

– Твоих родителей обеспечат хорошим жильем. Или же тебе потом здесь подыщут работу, как мне. Что скажешь?

– Ну-у, родители говорили, что не стоит поспешно решать. Надо сначала подрасти.

– Мудрое решение. Ладно, дальше я сама дойду. Спасибо, что составил компанию. И помни о правилах – не залезай на высокие здания.

– Не буду, тин Ханья. До встречи!

Восточная провинция Пятна Грома, 1719 г.к.

– Быстрее! – звонко крикнула мне маленькая девочка с двумя короткими косичками и, не дожидаясь, рванула вперед. – Кто последний, тот паз!

– Так нечестно! – бросил я с обидой, недовольный начальным раскладом перед забегом. Стефина юркнула в заросли, скрывшись от меня. Ну сейчас я ей покажу!

Комариная роща представляла собой небольшой островок деревьев со множеством оврагов и раскиданных валунов. Хоть в длину она не насчитывала и одной мили, чтобы пересечь ее незнакомому человеку может потребоваться до получаса. Ветер и мелкие ветки легонько хлестали по лицу и рукам, пот струился по вискам, скатывался к шее и впитывался в рубаху. В такую жару вспрел моментально. Желание прийти первым пробуждало нечто скрытое внутри меня. Я не стал противиться и отдался плещущимся эмоциям и яркому полуденному солнцу. На душе стало невероятно спокойно, а усталость отошла на второй план.

Всего второй раз в жизни мне удалось достичь этого состояния. Когда я рассказал родителям о первом таком случае, то они обеспокоились. Раннее использование способностей может плохо повлиять на здоровье твоей ауры. Поэтому до восьми лет тренироваться запрещали. Блин, еще целых полтора года ждать!

Перепрыгнув через поваленное дерево, я оказался практически вплотную к Стефине. Впереди виднелся хорошо знакомый нам глубокий овраг. Девочка повернула влево, намереваясь обойти привычным маршрутом. Нет, я должен утереть ей нос! Этой пазихе! Сейчас я чувствовал, что у меня все получится. Ветер на моей стороне!

– Куда?!! – услышал я писк Стефины.

Но меня уже было не остановить. В несколько широких шагов я оказался на краю крутого обрыва. Тут неожиданно мое сердце екнуло, и разлитая по телу сила резко покинула меня. Затормозить я не успевал. Оттолкнувшись правой ногой, я отправился в продолжительный полет. И со всего маха впечатался в каменистый склон с противоположной стороны, попытался зацепиться руками за висящие корни кустов, но не достал.

– А-а-а! – с криком я покатился ко дну ущелья.

– Эван!!!

– Уфф. Я в по-тьфу, – я выплюнул забившийся в рот песок. – Я в порядке!

– Я сейчас!

– Не спускайся, сам вылезу.

Поднимался я долго, но с большим комфортом, чем когда падал. Если бы только не кровососущие инсектоиды, окружившие меня в большом количестве. Не зря ведь роща зовется комариной. Здесь обитали особи невероятных размеров, с мой кулак примерно. Наверное, потому что Пятно Грома близко.

Стефина сидела на краю оврага на корточках с надутым лицом.

– Ты-то чего обиделась? – удивился я.

– Дурак! Я же беспокоилась о тебе, – девочка аккуратно приложила к моей ободранной коленке подготовленный лист кровесверта. – Эван, ты точно паз, даже до финиша добежать не смог!

– Раз я паз, то ты пазиха!

– Пазиха? Жена паза? – Стефина приложила руки к щекам, широко раскрыв глаза. И неожиданно хихикнула. – Хорошо, я буду пазихой.

– Чего это ты?

– Ничего, пошли.

Девочка схватила меня за руку и потянула вперед. Почти сразу за оврагом показалась полянка с одиноким широким деревом, которое мы с подругой прозвали «фрегатским» на корабельный манер. Наверху, в ветвях раскидистого кедра спряталось в листве наше секретное убежище. Я ловко забрался по сучьям и вбитым дощечкам и скинул вниз толстую веревку с узелками. Стефина в два счета оказалась в убежище. А раньше ведь без моей помощи не могла сюда попасть. Меж двух самых мощных ветвей были переброшены доски, частично приколоченные, частично привязанные. В углу под непромокаемой тканью валялись два мягких мешка с соломой. На уровне моего роста на одной из веток был закреплен самодельный деревянный ящик с крышкой.

– Сдаем ценности в сундук! – скомандовал я и выскреб из карманов несколько красивых камешков и ржавую железную бляшку. Стефина также покопалась и переложила в ящик горсть мелочи, среди которой я заметил пару пуговиц и маленькую голову потрепанной соломенной куклы.

– Командир, что на горизонте? – обратилась ко мне девочка.

– Сейчас проверю. Штурман, берите управление на себя.

– Есть, тан! – Стефина подскочила к старому колесу от телеги, закрепленному на манер корабельного штурвала и принялась вращать со сосредоточенным лицом.

Я же вскарабкался почти на самую верхушку дерева, откуда открывался прекрасный вид на окрестности. В той стороне, откуда мы пришли, виднелось желтое поле и крохотный с такого расстояния домик родителей Стефины. Наши семьи давно дружили, поэтому мы частенько наведывались к ним в гости. С другой стороны, за пределами Комариной рощи, также раскинулись лервские угодья с маленькими домиками. Там же пролегал главный окружной тракт. Все потому, что уже дальше, через пару участков начинался густой лес. Ничейная земля, предместья Пятна Грома. Именно вокруг всего Пятна и шел окружной тракт, называемый также громовым.

Я прикрыл глаза и постарался вслушаться. Кое-где стрекочут инсектоиды, доносится писк птеров и шелест колышущейся листвы. Ничего. Я спустился и доложился Стефине:

– Пятно Грома нынче тихо. Ничего не слышно.

– Приняла. Тогда можно бросать якорь.

Девочка привязала к канату удобной формы валун и скинула вниз.

– Командир, якорь сброшен!

– Принято, штур…

Неожиданно дерево тряхнуло, и мы схватились за ветки, еле устояв на ногах. Чуть дальше с деревьев сорвалась стайка птеров и взмыла в небо.

– Что это? – обеспокоенно спросила Стефина.

– Духи земли гневаются, – сказал я, подняв палец вверх.

– На нас?

– Да не-е, им до нас дела нет.

– Ты такой умный! Мама сказала, что в следующем году ты пойдешь в школу эсперов. Это правда?

– Правда, – ухмыльнулся я с гордостью.

– И мы больше не увидимся? – поникла Стефина.

– Увидимся! Я буду приезжать к тебе. Или ты ко мне.

Девочка улыбнулась и потянула меня к мешкам с соломой.

– Садись, у тебя волосы растрепались.

– Что-о?! Ну и пусть, не надо ничего с ними делать!

– Садись, – надула щеки Стефина и надавила мне на плечи, усаживая на мягкую сидушку.

– Вечно вы с мамой возитесь с ними, – буркнул я. – Вот возьму и остригусь налысо!

Стефина сняла ремешок с моих собранных в хвост волос, из-за чего они заструились вниз, касаясь и щекоча шею.

– Не смей! У тебя такие красивые волосы. Мягкие, не то, что у меня, – вздохнула подруга. – Хотела бы и я себе такие волосы, как у твоей мамы.

– Тебе то ничего, а меня и так все друзья девчонкой обзывают. Точно налысо постригусь.

– Я тебе дам налысо, – Стефина несильно шлепнула меня по затылку.

– Ай, чего бьешь то?

Я попытался встать, но девочка удержала меня:

– Сиди. Меня мама научила косу плести. Долго ждала, когда ты придешь в гости, чтобы попробовать.

– Ни за что!!

– Сиди! Или хочешь я расскажу родителям, как ты в овраг свалился? Тебя точно накажут!

– Так нечестно!

За словесной перебранкой время пролетело быстро. Периодически я отбивался веткой от орд атакующих нас насекомых, слушая болтовню подруги.

– Вот и все. Сейчас, последний штрих… Готово. Можешь посмотреть в зеркало.

Со вздохом я подошел к пошедшему трещинами зеркальцу, которое откуда-то притащила Стефина. Сзади моей головы виднелась аккуратная коса цвета солнца с большим красным бантиком на конце.

– Остригусь. Прямо сейчас, – буркнул я, доставая свой короткий ножик.

– Не смей! Ладно, сейчас уберу бант. И что тебе так не понравилось?

Стефина повозилась с моими волосами и сняла ленту. Мы немного повалялись на соломе в молчании. Меня начало клонить в сон.

– Эван, а долго тебе учиться?

– Долго. Четыре года в детской школе, потом четыре в юношеской, а дальше либо работать, либо продолжать учебу в университете.

– Целых восемь лет. Ты ведь забудешь меня за это время.

– Не забуду. С чего ты взяла?

– Обещаешь?

– Обещаю.

– Ты женишься на мне, когда мы вырастем?

– Да.

– Я буду женой эспера! – хихикнула девочка. – Обещаешь?

– Обещаю.

– Тогда поцелуй меня.

– Зачем? Это противно.

– Когда взрослые обещают что-то серьезное, то обязательно целуются.

– Ну… давай.

Стефина прикрыла глаза и осторожно приблизила ко мне свое лицо со вздернутым носиком и вытянутыми губами. Так близко. Я даже мог сосчитать число веснушек на ее щеках. Теплое дыхание принесло запах молока и ягод.

Доски поехали в сторону у нас из-под ног. Я шмякнулся, приложившись головой о ветку. Стефина упала, покатившись к краю убежища. В последний момент я успел прыгнуть и схватить ее за руку. Пыхтя и отдуваясь мне кое-как удалось втащить девочку обратно.

– Надо спуститься. Здесь опасно. Духи земли чем-то сильно рассержены, – произнес я, пытаясь унять бешено стучащее сердце.

Стефина заторможенно кивнула и полезла по веревке следом за мной. Когда мы спустились на землю произошел еще один слабый толчок, сопровождавшийся непонятным гулом. Мимо нас пронеслось несколько ящериц на высокой скорости. На этот раз уже я схватил девочку за руку и потянул по тропинке в обратную сторону. Видимо, произошедшее сильно потрясло ее. Высота дерева приличная. Легко можно себе что-нибудь сломать при падении. Это на мне заживает все как на ящере, а Стефина бы очень долго восстанавливалась.

Подземные толчки участились. Один раз нам даже не удалось удержаться на ногах после очередного удара.

– Слышишь? – сказал Стефина.

Я прислушался и воскликнул:

– Гром!

– Да, – кивнула девочка. – Гремит после каждой тряски. Что-то не так с Пятном Грома.

– Надо родителям сказать. Бежим!

Мы обогнули приснопамятный овраг и понеслись по хорошо знакомой дороге, перепрыгивая через препятствия. Мимо пробегали небольшие ящерицы, жужжали инсектоиды. Мне показалось, что в нескольких местах я увидел извивающуюся радугу, отчего моя душа ушла в пятки. Каждому ребенку известно, что радуга без дождя – предвестница смерти.

Оттолкнувшись от толстого корня, я намеревался перескочить небольшое поваленное деревцо, как сзади меня пнула тугая волна. Потеряв равновесие, я запнулся ногами о бревно и кувыркнулся вперед, больно ударившись руками и лицом о землю. Тело заныло. Где-то рядом неслабо громыхнуло. Стефина впереди вскрикнула. Я вскочил и бросился на помощь. Идти было тяжело, словно мне загрузили на спину наковальню, ноги стали как ватные. Подруга обнаружилась чуть дальше по тропе, лежащей на земле и обхватившей себя руками.

– Стефина, вставай. Надо бежать!

– Не могу. Мне больно. Эван… Мне больно. Мама! – рыдания девочки перешли в прерывистые всхлипы.

Я попытался поднять Стефину, но она словно потяжелела в несколько раз. Как я не напрягался, мне даже в сторону ее оттащить не удавалось. Нужно что-то делать. Бежать за помощью? Остаться с ней? Пытаться поднять? Соберись! Ну же!

– Больно…

Неуловимое умиротворение резко накатило и разлилось по телу теплым потоком. Давление немного отпустило, и я почувствовал прилив сил. Соберись, ну же!

Я схватил Стефину подмышки и потянул по тропинке. Проклятая слабость! Почему именно сейчас? Даже с магией я не мог поднять ее. Словно стофунтовый мешок, в которых отец таскал зерно. Но девочка должна весить раза в два меньше! Пот заливал лицо, кровь стучала в висках, ноги начали подрагивать. Перед глазами плавали круги, радужные всполохи то появлялись, то пропадали.

Налетел новый поток воздуха и отбросил меня на землю. Сила стала утекать. Я попытался встать на ноги, но меня снова ударило, еще сильнее.

– Акх-х, – всхлипнул я от накатившей чудовищной боли.

Рядом со мной неподвижно лежала Стефина, не издавая никаких звуков. Меня хватило лишь на то, чтобы повернуть голову в ее сторону и дотянуться рукой до ладони.

Налетевший вихрь скрутил тело в болевом спазме и отправил сознание в темноту. Последнее, что я запомнил – монотонное и очень близкое громыхание.

Восточная провинция Пятна Грома, Линношого, Здание провинциального суда, 1719 г.к.

– …Решением суда города Линношого Закари и Мешия До-жи будут изгнаны с Вайса с лишением всех прав. Имущество арестовано в счет выплаты компенсации пострадавшей стороне. Эван До-Жи восьми лет, урожденный эспер, аурная травма IV степени, будет передан в службу опеки. Объявляю дело закрытым, – судья ударил в стоящий рядом небольшой гонг, и пронзительный звук разнесся по помещению. – Уведите обвиняемых. Следующим рассмотрим дело о похищении…

– Мама, что теперь будет? – обратился я к Мешии, которую повели к выходу из зала суда.

– Все хорошо. Тебе найдут новую семью, которая будет о тебе заботиться вместо нас, – с грустной улыбкой ответила мама.

Отец понуро молчал, смотря куда-то вперед невидящим взглядом.

– Шевелитесь, лервы! Не тратьте мое время! – крикнул нам один из стражей – эспер с горящими огнем глазами. – Пацан, тебе туда.

Один из стражей положил руку мне на плечо. Я вырвался и обхватил маму руками.

– Нет, я хочу с вами!

Мама присела, став вровень со мной, и положила руку мне на плечо:

– С нами все будет в порядке. Здесь на Вайсе у тебя будет шанс выбиться в люди. Не упусти его. Учись, борись и не сдавайся.

Мешия потрепала мои волосы, после чего быстро обняла.

– Будь сильным и не обижай слабых.

Я кивнул, старательно сдерживая подступающие слезы. Мама отпустила меня и отошла, не оглядываясь.

– Отец? – неуверенно спросил я.

Закари в последнее время мало говорил. Отец исхудал, под глазами залегли темные круги. Как и я, он попал под Выброс, когда побежал спасать нас. Но отец был простым лервом, хоть и взрослым, а не эспером как я, поэтому выброс намного сильнее отразился на его здоровье. Он уже не мог работать по хозяйству, а мы с мамой мало чем могли помочь. Чтобы платить за жизнь на Вайсе приходилось серьезно напрягаться даже здоровым лервам. Моя аура также была сильно повреждена, и путь магии закрылся для меня. Но это все была ерунда по сравнению со Стефиной, которая после выброса в Комариной роще уснула вечным сном. Я во всем виноват. Мне не хватило сил спасти ее.

Отец скользнул по мне пустым взглядом, но так ничего и не сказал.

– Попрощались? Двигайте, – махнул рукой эспер, и стражи повели нас в разные стороны.

Мешия рассказывала, что моих бабушку и дедушку по отцовской линии изгнали за совершенное преступление, и вот теперь история повторяется. Мамины родители же остались на Джузенни, я их не видел ни разу. Липкий страх неизвестности окутал меня с ног до головы. Что теперь будет?

Четыре года спустя, Северная провинция Пятна Грома, 1723 г.к.

– Пошли-и!! – крикнул я стаду, которое с завидным упорством игнорировало мои команды. – Я кому сказал! – удар палкой заставил отбившегося паза отпрыгнуть в гущу строя и возмущенно заблеять.

– А ты что сидишь, лентяй?! – крикнул я ящеру, что разлегся в тени дерева. – Отгоняй!

Животное нехотя поднялось на лапы и неспешно заковыляло к стаду. Раздалось глухое уханье, с которым пазы были отлично знакомы. Голос ящера на них действовал лучше, чем мои тычки. Наконец пазы сообразили подобие строя, и я погнал отару на дальнее пастбище. Дикий перестал изображать рвение и вяло плелся в конце колонны, изнывая от жары.

Пазы – животные по отдельности донельзя тупые, однако стадо их является очень грозной силой. Завидев опасность, они легко могут ломануться даже в пасть боевого ящера или птера. А синхронный удар мощных рогов и тупого клюва кого хочешь свалит с ног. Пазы есть по всему Вайсу. Любая животноводческая ферма разводит хотя бы десяток этих животных. В еде неприхотливы. Могут даже деревца молодые грызть (хотя это скорее проблема – постоянно приходится ремонтировать стойло). Из вкусного пазьего молока делают и сыр, и сметану, и масло, и многое другое. Из рогов и клюва получаются отличные ручки для ножей и прочей утвари. Мясо – жесткое и нежирное. Вся теплая одежда у лервов изготавливается из пазьей шерсти. Основные цвета: серый, черный, зеленый и коричневый. Но тут нужно внимание и строгий подход. У пазов в том, что касается шерсти, есть точка невозврата. Шерсть вырастает примерно до двух дюймов, после чего становится жесткой и грубой наподобие панциря. Чаще всего после этого паза пускают на мясо. Это проще, чем обрубать твердокаменные шерстинки. Одно из важнейших качеств хорошего пастуха паза – вовремя определять момент для стрижки. И ведь для каждой особи своя максимальная длина шерсти. Нужно отличать пазов друг от друга и знать в какой момент стричь. В нашей отаре тридцать шесть особей, и у меня ушло много времени, чтобы их всех запомнить.

Периодически нужно проверять стадо на наличие выделяющихся особей, следить за ростом молодых пазят. Если в их внешности или поведении появляются какие-то несвойственные пазам отклонения, то их сразу пускают под нож. Если дело запустить, то через несколько поколений вместо пазов у вас будут странные измененные животные, лучше всего приспособленные к местному климату. У них может пропасть шерсть с молоком, вырасти чешуя или что-нибудь иное.

В остальном работа эта несложная. Утром выпас на ближнем пастбище, после обеда – на дальнем, потом – вернуть в загон. Доложиться Хэнку или его жене о том, надо ли кого стричь, нет ли больных. Стрижкой занимаются две младшие сводные сестры. Я им только помогаю держать паза.

Всего в семье Сотвалле одиннадцать детей. Трое родных, из них одна дочь, и восемь приемных, из них двое девочек. Старший оболтус помогает отцу на работе, мать с девочками заняты хозяйством. Остальные вроде как тоже помогают по хозяйству, однако в основном пропадают на улицах. Они еще известны, как шайка Сотвалле. Кто-то побирается, кто-то выбивает деньги из детей или бедняков, которые не могут за себя постоять. Не слишком приятная компания, и это еще мягко сказано. Причем отец, Хэнк, в курсе, но особо не запрещает им разбойничать. Только порет, если их ловят или слишком зарвутся.