Текст книги "Первая книга православного верующего"

Основы православного вероучения

Учение о Боге – Творце мироздания

Первая фраза первой главы книги «Бытие» звучит следующим образом: «В начале сотворил Бог небо и землю» (Быт. 1, 1). Такое начало не имеет аналогов в священных книгах других мировых религий. Так, Ригведа (санскр. «веда гимнов») – один из древнейших индоиранских и вообще религиозных текстов в мире (датируется 1700–1100 гг. до Р. Х.) начинается с восхваления и обращения к богу Агни; Авеста – древнеиранский религиозный литературный памятник и главная священная книга в зороастризме, у древних мидян и персов и современных парсов и гебров (создана в пер. пол. I тыс. до Р. Х.) – начинается с подобного Ригведе обращения к «Мудрому Властелину» Ахура-Мазде; Коран – священная книга мусульманского мира (написанная в нач. VII в. по Р. Х.) – открывается молитвой к Аллаху, Господу миров, милостивому и милосердному, царю в день суда. Таким образом, только Библия переносит мысль читателя в архаичную древность, приоткрывает завесу таинственности и показывает, что же было в начале всего и Кто это все сотворил.

Почему же автор «Бытия» уделяет такое внимание тому, что было в начале? Для ответа на поставленный вопрос необходимо обратиться к древнееврейскому оригинальному тексту Святого Писания, а также к его древнейшему переводу на греческий язык – Септуагинте. В еврейском тексте словосочетание «в начале» передается словом «береши́т», вначале которого стоит еврейская буква ב. «По преданию, эта буква имеет такое начертание, потому что она как бы отгораживает «то, что наверху», т. е. превышающее пределы человеческого восприятия, «то, что внизу» – т. е. не достигающее пределов восприятия, и то, что было «до» мироздания», – отмечает известный российский гебраист Д. В. Щедровицкий.

В греческом переводе мы видим существительное «архи́» (в другом прочтении – «архэ́»), которое имеет весьма широкий спектр значений – это и начало, основание, происхождение, а также первопричина, основа, принцип. Именно над выяснением того, чем является первоначальное архи, понимаемое как первопричина всего существующего, напряженно трудились умы лучших представителей древнегреческой философии. Ответы, как мы помним, были самые разнообразные. Так, один из первых древнегреческих философов Фалес (VI в. до Р. Х.) говорил, что этим архи является вода, его продолжатель Анаксимандр под архи понимал апейрон (безграничное и вечнодвижущиеся), Анаксимен считал, что это был воздух, а Гераклит – огонь, Парменид говорил о бытии, а Демокрит – об атоме. Затем были названы протоны, нейтроны и электроны, а впоследствии кванты. Библия же указывает, что в начале Бог сотворил небо и землю, следовательно, до начала творения существовал сам Бог. Это утверждение перекликается с Прологом Евангелия от Иоанна, где вполне определенно говорится, что «в начале было Слово», а Слово (Логос) всегда в православной традиции отождествлялось с Богом Сыном. Таким образом, Первоосновой всего существующего является сам Бог – Творец мира. Но из чего создана вселенная, из какого первоматериала? Ответов на этот вопрос, как мы уже могли убедиться, было достаточно много, но православная традиция дает, наверное, самый парадоксальный: мироздание было сотворено из ничего (по-латыни – creatio ex nihilo).

Выражение «ex nihilo» антиномично, но в то же время о сотворенном бытии невозможно сказать иначе. Первый стих Священного Писания «В начале сотворил Бог небо и землю» (Быт. 1, 1) является догматом Православной Церкви, сформулированным на I Вселенском Соборе в Никее в 325 г.: «Верую во Единого Бога Отца, Вседержителя, Творца небу и земли, видимым же всем и невидимым». Исходя из вышесказанного, христианство считает космическое пространство, звезды и планеты, животных, растения и человека, а также саму материю не извечно существующими, а берущими начало из ничего.

Учение о человеке и его грехопадении

Венцом мироздания стал человек, будучи сотворен по образу и подобию Божию, как о том свидетельствует Священное Писание: «И сказал Бог: сотворим человека по образу Нашему, по подобию Нашему <…> И сотворил Бог человека по образу Своему, по образу Божию сотворил его» (Быт. 1, 26–27). Человек единственный получил образ Божий. Даже об Ангелах, которые тоже были сотворены Богом как разумные существа, не говорится, что они сотворены по образу и подобию Божию. Ангелы были созданы бесплотными, а человек сочетал в себе как духовное, так и материальное начало – он получил душу и тело. Душа представляет духовный невидимый мир, а тело – материальный, видимый.

Однако это блаженное состояние прародителей человечества оказалось недолговечным, потому что, как точно отметил один исследователь Святого Писания, человек был создан настолько свободным, что мог по собственному желанию отпасть от Бога, а Бог сотворил человека настолько совершенным, что и после грехопадения тот мог, хотя во многом и поневоле, выполнять свое высшее предназначение. По причине наличия этой свободы, точнее, из-за ее неправильного использования, и совершилась та катастрофа, которая на библейском языке зовется «грехопадение прародителей». Мы не будем пересказывать всех подробностей этой трагедии, лишь остановимся на некоторых деталях.

«И сказал змей жене: нет, не умрете, но знает Бог, что в день, в который вы вкусите их, откроются глаза ваши, и вы будете, как боги, знающие добро и зло» (Быт. 3, 4–5).

В чем трагическая суть этого лживого обещания? Действительно, Адам и Ева, как это наглядно видно из библейского текста, не погибли, они физически продолжали свое существование. Но в том-то все и дело, что только физически. Грех, как нарушение божественной заповеди, разорвал их союз с Творцом, а значит, и убил духовно. Именно об этой смерти предупреждал Бог Адама и Еву: «И заповедал Господь Бог человеку, говоря: от всякого дерева в саду ты будешь есть, а от дерева познания добра и зла не ешь от него, ибо в день, в который ты вкусишь от него, смертью умрешь» (Быт. 2, 16–17). Но о последствиях грехопадения мы скажем несколько позже, а сейчас присмотримся внимательнее еще к некоторым библейским пассажам.

«И увидела жена, что дерево хорошо для пищи, и что оно приятно для глаз и вожделенно, потому что дает знание; и взяла плодов его и ела; и дала также мужу своему, и он ел» (Быт. 3, 6).

О это пресловутое знание, к которому испокон веков стремится человечество! Сколько усилий и трудов было положено на его достижение, однако «во многой мудрости много печали; и кто умножает познания, умножает скорбь» (Еккл. 1, 18). И если в древности люди пытались соотносить полученное знание с религией, то в новейшее время пути религии и науки, к сожалению, разошлись. Но, уважаемые читатели, не подумайте, что здесь излагается критика всякого научного познания как такового, нет, ничего подобного, серьезная наука как раз и призвана вести человека к познанию истины, причем как к конкретно-предметной, так и к Личной, Которая есть Христос: «Иисус сказал ему: Я есмь путь и истина и жизнь; никто не приходит к Отцу, как только через Меня» (Иоан. 14, 6). Однако в повседневности часто приходится сталкиваться с другой «наукой» и «ученостью», в основе которых лежит личная вражда ко всему религиозному, которая приводит ее последователей к крушениям и катастрофам, подобным той, что и произошла с нашими прародителями: «И открылись глаза у них обоих, и узнали они, что наги, и сшили смоковные листья, и сделали себе опоясания» (Быт. 3, 7). Вот «достойные» плоды познания вне послушания воли Божией! Это была поистине катастрофа: человек отпал от Бога.

Эта тема падения, отступления и трагизма случившегося повторяется в библейском тексте раз за разом, стих за стихом, глава за главой. Современные библеисты считают, что грехопадение следует рассматривать не как единичный акт отпадения от Бога, совершенный Адамом и Евой, а как целый процесс отпадения, и в Библии он зафиксирован в виде драмы в четырех актах. Первое отступление: грех непослушания Адама и Евы Богу. Второе отступление – братоубийство Каином Авеля. Затем следует растление всего человечества и как результат – потоп. Наконец – строительство Вавилонской башни. Мы видим, что первоначальный грех Адама и Евы вверг человечество в поле действия некоей центробежной силы удаления от Бога. Человеческая воля впоследствии приняла грех как основу жизни, как способ бытия. Грех, породивший удаление от Бога, привел к братоубийству, растлению, а затем и к раздору всего древнего человечества. Человечество расселилось по всей земле.

Но наиболее страшным и глубоким стало внутреннее, духовное повреждение человека, причиненное его грехопадением.

Богословы считают, что корректно разделять последствия грехопадения на последствия по отношению: а) к душе человека; б) к телу человека; в) ко внешнему благосостоянию; г) ко всему человечеству. Важно подчеркнуть, что «с грехопадением человек изменился не в существе своей природы, а только в соотношении ее элементов. Он не потерял ни ума, ни чувства, ни свободной воли и сохранил ту же физическую организацию.

И тем не менее он все-таки действительно стал совсем другим человеком, потому что его падение осуществило в нем то роковое противоречие тела и духа, которое как наличный закон его природы подчинило его физическому закону греха и одновременно поставило его в ненормальное отношение и к Богу, и к миру. В силу падения людей и все творение потеряло разумную цель своего бытия (Ср.: Рим. 8, 20)».

Вследствие греха человека земля оказалась проклятой. Человек должен есть свой хлеб уже не как дарованный землей плод, но лишь после тяжелых усилий, добывая его в поте лица своего: «Адаму же сказал: за то, что ты послушал голоса жены твоей и ел от дерева, о котором Я заповедал тебе, сказав: не ешь от него, проклята земля за тебя; со скорбью будешь питаться от нее во все дни жизни твоей» (Быт. 3. 17).

Библия говорит и о другом страшном последствии греха: «Ты прах и в прах возвратишься» (Быт. 3, 19). Вместо того чтобы принять жизнь как божественный дар, Адам захотел сам распоряжаться своей жизнью и стать богом, вкусив плода от древа. Этим непослушанием человек нарушил связь с источником жизни, с Богом. Отныне для него стал обязательным закон физической смерти. Смерть – это тот тиран и «кредитор», который наводит леденящий ужас на все человечество и поныне.

Кроме того, отвергнув Божественный закон, Божественное руководство (теономию), человек предоставлен иллюзорной автономии и свободе. Последующая история человечества повествует о ряде неудач, постигших того, кто, дерзая стать богом, стал всего лишь смертным существом. Можно сказать, что вся история человечества – это цепь несчастий, болезней и скорбей. И начало этой цепочки берет свое начало в Эдеме с момента непослушания человека.

Однако еще больший вред своим падением человек принес своей душе. Из-за лишения общения души с Богом повредились все духовные силы, помрачился образ Божий в человеке. Гармония душевных сил была нарушена, и в душе воцарился хаос. «Доброго, которого хочу, не делаю, а злое, которого не хочу, делаю…» (Рим. 7, 19) – так Апостол Павел описывает состояние противоречивости и беспомощности в душе даже ищущего спасения человека.

Соответственно, с повреждением души как целого были нарушены и все элементы души, т. е. разум, воля и чувство.

Ум в результате грехопадения ослабел, потерял ясность, которую имел прежде. После грехопадения человек пытается спрятаться от Бога (Быт. 3, 8). Сама мысль спрятаться от Бога абсурдна, и она могла быть воспринята только искаженным и помраченным разумом, который одновременно с помрачением воспринял хитрость и подлость. Сразу после падения на вопрошания Бога «Не ел ли ты от дерева, с которого Я запретил тебе есть?» (Быт. 3, 11) наши прародители начинают сваливать вину друг на друга, на змея, даже на самого Бога: «Адам сказал: жена, которую Ты мне дал, она дала мне от дерева, и я ел», не обвиняют только себя.

Воля после грехопадения уклонилась от сознательного стремления к добру и обратилась в противоположную сторону – к стремлению ко злу. Первые главы книги «Бытие» повествуют, что сразу после одного греха, нарушения Божией заповеди человек прибавляет и другие грехи: ложь, хитрость и т. д. Такая направленность в сторону зла стала основным вектором человеческой истории.

Чувства также изменились у человека в результате грехопадения. До грехопадения они были чисты и непорочны, после греха приобрели извращенное сладострастное направление. Адам и Ева видят свою наготу и стыдятся. «Любовь не знает стыда», – писал преподобный Исаак Сирин. В результате грехопадения читая и непорочная любовь людей отошла на задний план, и доминировать стало эгоистичное чувственное влечение.

Именно в результате нарушения идеальных отношений единства и любви понадобилось особое, новое скрепление отношений мужчины и женщины: «К мужу твоему влечение твое, и он будет господствовать над тобой» (Быт. 3, 16). Если первоначально отношения супругов должны были строиться на основе взаимной любви и уважения, то теперь основанием для отношений между мужем и женой становится субординация: жена подчиняется мужу.

Наконец, грех Адама и Евы поразил не только наших прародителей, но и весь человеческий род. Отныне всякий человек, рожденный земными родителями, воспринимает греховное повреждение. Священное Писание и Священное Предание говорят об этом однозначно и конкретно. «Посему, как одним человеком грех вошел в мир, и грехом смерть перешла во всех человеков, потому что в нем все согрешили» (Рим. 5, 12). О том же многократно свидетельствуют ветхозаветные праведники. Иов восклицает: «Кто родится чистым от нечистого? Ни один» (Иов. 14, 4), а псалмопевец Давид сокрушается: «Вот, я в беззаконии зачат, и во грехе родила меня мать моя» (Пс. 50, 7).

Таким образом, грехопадение человека внесло беспорядок и дисгармонию не только в человеческую природу, исказив ее первоначальные способности, но и в тварный, материальный мир, который вслед за своим господином – человеком недобровольно, а, скорее, инерционно подвергся наказанию. Поэтому грехопадение прародителей – это катастрофа не только для человечества – это действительно всекосмическая катастрофа.

О воплощении Бога Слово Иисуса Христа и о спасении человечества

Вочеловечение, или воплощение Сына Божия, стало осуществлением чаяний падшего человечества о спасении. Благодаря ему человеческое естество получило исцеление от греха, проклятия и смерти. Для спасения человеческого рода принципиальным было то, что к нему сошел и с ним соединился Сам Бог. Если бы воплотился не Бог, но одно из Его творений, пусть даже самых высоких, спасение было бы невозможно. Спасение также не было бы возможно, если бы с Богом соединился не подлинный человек, а некий суррогат человека. Таким образом, важнейшей предпосылкой спасения является соединение подлинного Бога с подлинным человеком, как об этом, в частности, писал священномученик Ириней Лионский: «Если не <подлинный> человек победил противника человека, тогда враг так по-настоящему и не побежден; если не Бог даровал спасение, тогда мы не можем быть уверены, что получили это спасение <…>. Если человек не соединился с Богом, тогда он так и не смог получить нетление» («Против ересей»). При этом важно, что как божество, так и человечество, соединившись, не утратили своих свойств, но остались подлинным божеством и подлинным человечеством и после соединения. Так, говоря о воплотившемся Боге, святитель Афанасий Александрийский подчеркивает: «Ибо из-за того Он стал человеком, что не перестал быть Богом. Также из-за того Он является Богом, что не утрачивает человеческого» («Против ариан»).

Подлинность божества и человечества, соединившихся в результате боговоплощения, предполагает также их полноту или «совершенство», как выражались Отцы Церкви. В частности, чтобы вся человеческая природа стала причастницей спасения, вся она должна была быть воспринята Сыном Божиим при воплощении, как об этом свидетельствует святитель Григорий Богослов: «Что не воспринято, то не уврачевано; то спасается, что соединилось с Богом» («Богословское письмо 101»). Чтобы получить исцеление от греха и смерти, Бог Слово соединил с Собой все человеческое естество, включая ум, душу, волю, деятельное начало (по-гречески энергию). Христос, таким образом, имел два естества и, соответственно, две воли, два действия (энергии).

Еще одним принципиальным условием спасения человеческого естества было нераздельное соединение божества и человечества. Иисус Христос, имея богочеловеческую (богомужную) двойственность, обладал единым цельным бытием. Если бы божество и человечество Христа не были соединены в единое целое существо, обладающее единым бытием, спасение человечества также не было возможным, потому что человечество не могло бы в полной мере причаститься божества и благодатных плодов спасения. Святитель Кирилл Александрийский, выступивший апологетом единства Христа, говорил о Христе как «едином живом Существе» («К Суксенсу»). Человечество было не просто присоединено к божеству, но «стало собственным <человечеством> Слова, и мы помышляем единого Сына вместе с ним (человечеством)» («К Суксенсу»).

С точки зрения православной традиции Христос один и един. Единство Его бытия на языке церковного богословия выражено термином «ипостась». Единая ипостась Христа тождественна Ипостаси Бога Слова, Который стал человеком. Во Христе как едином цельном Существе мы различаем божество и человечество, которые являются ипостасно соединенными природами.

Ипостасное соединение означает соединение реальное, не призрачное, объединяющее две природы в единое бытие, существующее как единое целое. Спасение человеческой природы через соединение с божественной было, с одной стороны, особым действием второй Ипостаси Святой Троицы, а с другой стороны – общим действием всей Святой Троицы.

О почитании Святой Троицы

Главным и вместе с тем таинственнейшим догматом (т. е. вероучительной истиной) Православной Церкви является учение о Пресвятой Троице. Классическая формулировка говорит нам о том, что Бог един по существу, но троичен в Лицах (Ипостасях): Отец, Сын и Святой Дух, Троица единосущная и нераздельная. Это не три бога, но один Бог в трех Испостасях, т. е. в трех самостоятельных персональных (личностных) существованиях. Это тот единственный случай, когда 1 = 3 и 3 = 1. То, что было бы абсурдом для математики и логики, является краеугольным камнем веры. Объясняя эту трудность, святой Василий Великий использовал аналогию из нашей повседневной жизни. Так, все мы люди, хотя и отличаемся друг от друга характерами, привычками, внешним обликом и т. п., но в то же время всех нас объединяет некая общность, которую принято называть «человечество». Поэтому совершенно неуместными и нелепыми являются выражения типа «Павел более человек, нежели Иоанн», так как оба они являются в равной степени представителями одной природы (класса) – человеческой. Так и во Пресвятой Троице: Лиц (Ипостасей) – три, а Божественная природа – одна, поэтому одно действование, воля, свойства у трех Божеских Лиц. Однако существуют и индивидуальные (ипостасные) особенности каждого Лица Пресвятой Троицы. Святой Григорий Богослов их сформулировал следующим образом: Бог Отец не рождается и не исходит от другого Лица, Бог Сын (Логос или Слово) предвечно (т. е. всегда) рождается от Отца, а Бог Дух Святой предвечно исходит от Отца.

Существовали и другие попытки объяснения троичной тайны. Так, например, Троицу сравнивали с солнцем: когда мы говорим «солнце», мы имеем в виду само небесное тело, а также солнечный свет и солнечное тепло. Свет и тепло являются самостоятельными «ипостасями», однако они не существуют изолированно от солнца. Но так же и солнце не существует без тепла и света. Другая аналогия: вода, источник и поток: одно не бывает без другого. В человеке есть ум, душа и слово: ум не может быть без души и слова, иначе он был бы без-душным и бес-словесным, но и душа и слово не могут быть без-умными.

Подобного рода аналогии, конечно, тоже не могут ничего объяснить по существу: солнечный свет, например, не является ни личностью, ни самостоятельным бытием. Проще всего было бы объяснить тайну Троицы, как это сделал святитель Спиридон Тримифунтский, участник Никейского Собора (325 г.). По преданию, будучи спрошен о том, как это может быть, чтобы Три одновременно являлись Одним, он вместо ответа взял в руки кирпич и сжал его. Из размякшей в руках святителя глины вверх вырвалось пламя, а вниз потекла вода. «Как в этом кирпиче есть огонь и вода, – сказал святитель, – так и в едином Боге есть три Лица». Другая версия того же рассказа (а может быть, рассказ о другом подобном событии) содержится в деяниях Никейского Собора. Один философ долго спорил с отцами этого Собора, пытаясь логически доказать, что Сын не может быть единосущным Отцу. Утомленные долгими дебатами, все уже хотели разойтись, как вдруг вошел в зал некий простой старец-пастух (отождествляемый со святым Спиридоном) и заявил, что готов спорить с философом и опровергнуть все его доводы. После чего, обратившись к философу и строго посмотрев на него, сказал: «Слушай, философ, один есть Бог, Создатель неба и земли, сотворивший все силою Сына и содействием Святого Духа. Этот Сын Божий воплотился, жил среди людей, умер за нас и воскрес. Не трудись напрасно отыскивать доказательства того, что постигается только верой, но отвечай: веруешь ли ты в Сына Божьего?» Пораженный этими словами, философ только и нашел что промолвить: «Верую». Старец сказал: «Если веруешь, тогда пойдем со мною в церковь и там я приобщу тебя к этой истинной вере». Философ тотчас встал и последовал за старцем. Выходя, он сказал присутствовавшим: «Пока мне доказывали на словах, я словам противопоставлял слова, но когда из уст этого старца явилась божественная сила, то слова не могли противостоять силе, потому что человек не может противостоять Богу».

Учение о Троице не является изобретением богословов – это Богооткровенная истина, основания которой находятся в Святом Писании. Следует отметить, что в Ветхом Завете учение о Троице не было выражено с достаточной ясностью. Святой Григорий Богослов писал: «Небезопасно было прежде, нежели исповедано Божество Отца, ясно проповедовать Сына, и прежде, нежели признан Сын, обременять нас проповедью о Духе Святом и подвергать опасности утратить последние силы, как бывает с людьми, которые обременены пищею, принятою не в меру… надлежало же, чтоб Троичный свет озарял просветляемых постепенными прибавлениями…»

Сообщение древним евреям учения о Пресвятой Троице во всей полноте не было бы полезно, ибо явилось бы для них ничем иным, как возвращением к многобожию. Несомненно, Ветхий Завет создавался в контексте определенной теологии, причем стержнем этой теологии являлся строжайший монотеизм. Тем более удивительно обнаружить в тексте Ветхого Завета достаточное число указаний на множественность или троичность Лиц в Боге.

Указание на множественность Лиц содержится уже в первом стихе Библии: «Вначале сотворил Бог небо и землю» (Быт. 1, 1). Сказуемое «бара» (сотворил) стоит в единственном числе, а подлежащее «Элогим» – во множественном и буквально означает «Боги». Святой Филарет Московский замечает: «В сем месте еврейского текста слово «Элогим», собственно Боги, выражает некоторую множественность, между тем как речение «сотворил» показывает единство Творца. Догадка об указании сим образом выражения на таинство Святой Троицы заслуживает уважения».

Аналогичные указания на множественность Лиц содержатся и в других местах Ветхого Завета: «И сказал Бог: сотворим человека по образу Нашему и по подобию Нашему» (Быт. 1, 26); «И сказал Бог: вот Адам стал как один из Нас, зная добро и зло» (Быт. 3, 22); «И сказал Господь: …сойдем же и смешаем там язык их» (Быт. 11, 6–7).

Святой Василий Великий так комментирует эти слова Священного Писания: «Подлинно странное пустословие – утверждать, что кто-нибудь сидит и сам себе приказывает, сам над собою надзирает, сам себя понуждает властительно и настоятельно». Когда патриарху Аврааму явился Бог в виде трех странников, Авраам, выйдя им навстречу, поклонился и обратился к ним со словом «Господь» (евр. Адонаи) (Быт. 18, 1–3), т. е. в единственном числе. Большинство святых отцов считают, что это первое откровение человеку о Триединстве Божества. Блаженный Августин пишет: «Авраам встречает трех, поклоняется единому. Узрев трех, он уразумел таинство Троицы, а поклонившись как бы единому, исповедал Единого Бога в Трех Лицах».

Косвенным указанием на троичность Лиц в Боге является и ветхозаветное священническое благословение: «Да благословит тебя Господь и сохранит тебя! Да призрит на тебя Господь светлым лицем Своим и помилует тебя! Да обратит Господь лице Свое на тебя и даст тебе мир!» (Числ. 6, 24–25). Троекратное обращение ко Господу можно рассматривать как прикровенное указание на троичность Божественных Лиц.

Пророк Исаия в Иерусалимском храме видел, как Серафимы, окружая Престол Бога, взывали: «Свят, Свят, Свят Господь Саваоф». При этом пророк услышал глас Божий: «Кого Мне послать, и кто пойдет для Нас?» (Ис. 6, 3, 8). Таким образом, Бог говорит о Себе одновременно и в единственном, и во множественном числе.

В Новом Завете указаний на троичность Божественных Лиц значительно больше. Таким указанием могут служить события Крещения и Преображения Господня. Они в равной степени являются явным Откровением человечеству о Троичности Божества. Известный православный специалист в области догматического богословия В. Н. Лосский пишет: «Поэтому и празднуется так торжественно Богоявление и Преображение. Мы празднуем Откровение Пресвятой Троицы, ибо слышен был голос Отца и присутствовал Святый Дух. В первом случае под видом голубя, во втором – как сияющее облако, осенившее Апостолов».

На единство трех Божественных Лиц указывает заповедь о крещении, данная Господом ученикам по Воскресении: «Идите и научите все народы, крестя их во имя Отца и Сына и Святого Духа» (Мф. 28, 19). Этот стих комментирует святой Амвросий Медиоланский: «Сказал Господь: во имя, а не во имена, потому что один Бог; не многие имена: потому что не два Бога, не три Бога».

Другое место из послания Апостола Иоанна Богослова наиболее ясно свидетельствует о тайне Пресвятой Троицы: «Три свидетельствуют на небе: Отец, Слово и Святый Дух; и сии три суть едино» (1 Ин. 5, 7).

Кроме того, во многих местах Нового Завета говорится о единстве и равном достоинстве Отца и Сына (Мф. 11, 27; Ин. 5, 17, 21, 26; Ин. 10, 15, 30, 38; Ин. 17, 10), а также о единстве и равном достоинстве Святого Духа с Отцом и Сыном (Мф. 28, 19; 1 Кор. 2, 10; 2 Кор. 13, 13).

Христианин приобщается к тайне Пресвятой Троицы не через рассудочное познание и простое чтение Святого Писания, а через покаяние, т. е. всецелое изменение и обновление ума, сердца, чувств и всего нашего существа. Невозможно приобщиться к Троице, пока ум не сделается просветленным и преображенным, для чего надежными средствами служат церковные таинства.