Текст книги "Чудотворные и исцеляющие молитвы и иконы Святой Троицы, Спасителя, Божьей Матери, преподобных святых и угодников"

Чудеса и исцеления от этой иконы

Это сказание было составлено в 1163–1164 годах, через несколько лет после перенесения иконы из Вышгорода во Владимир, когда был построен Успенский собор и освящена церковь Богородицы на Золотых воротах во Владимире; упоминаемые в рассказах лица и все подробности повествования отвечают реалиям 1155 года и началу 60-х годов XII века. Сказание содержит десять рассказов о чудесах иконы Богородицы, находившейся в Успенском соборе города Владимира на Клязьме.

Первый рассказ сообщает о том, как Андрей Боголюбский, пожелавший «княжити на Ростовьскую землю», решил вывезти на Северо-Восток одну из икон города Вышгорода (близ Киева). Выбор пал на икону Богородицы, принадлежавшую Вышгородскому женскому монастырю. Взяв икону и некоторых вышгородских клириков, князь Андрей «поеха на Ростовьскую землю». Будучи на реке Вазузе (правый приток Волги в ее верхнем течении), Андрей послал проводника искать брод через наводнившуюся реку. Проводник на коне въехал в реку и исчез под водой. Князь помолился иконе о спасении проводника, и тот появился из воды. Это было сочтено за чудо иконы.

Второй рассказ о событии, также случившемся во время перехода Андрея Боголюбского из Вышгорода во Владимир. На Рогожских полях (Рогож – позднее Богородск, Ногинск; Рогожские поля – безлесое пространство, тянувшееся, быть может, от московской Рогожской заставы до р. Клязьмы; через Рогож ездили из Москвы во Владимир и в XVI–XVII веках) была сделана остановка. И здесь конь, мимо которого шла беременная жена попа Микулы, неожиданно сбил с себя повозника, сломал ему ногу и передними копытами начал бить попадью. Муж ее Микула стал молиться о спасении жены. Конь запутался копытами в одеждах попадьи, и это спасло ей жизнь. Спасение попадьи было расценено как чудесное действие Владимирской иконы.

Третий рассказ излагает историю не названного по имени человека, жившего в городе Владимире или рядом с ним. У него усохла рука, кроме того, он онемел. Больной изъявил желание помолиться о своем здоровье, его повезли к церкви Николая, но он здоровой рукой показал, что хочет ехать в Богородичную церковь. Там он помолился и исцелился от болезни. Служивший в церкви поп Нестер позвал князя Андрея и его бояр и вместе с исцелившимся отпраздновал его выздоровление.

Четвертый рассказ повествует о молитве Андрея Боголюбского перед иконой о здоровье своей жены, болевшей «детиною болезнию». К беременной княгине была послана вода, которой омыли икону Богородицы, она ее выпила и родила здорового ребенка.

Пятый рассказ сообщает об исцелении отрока, который съел заговоренное яйцо. Из-за этого у него стало плохо с глазами и изменилось лицо. Но после того как его омыли водою с иконы, он исцелился.

Исцелению от болезни посвящен и шестой рассказ. На этот раз исцелилась некая «жена», очевидно знатная женщина, жившая в Муроме и болевшая «сердечною болезнию». Она послала во Владимир в церковь Успения Богородицы свои драгоценности («кузнь свою»), оттуда ей доставили воду с иконы, выпив которую она выздоровела.

Седьмой рассказ – один из самых интересных. В нем повествуется об исцелении болевшей глазами Марии Жидиславны, внучки боярина Славяты. Мария была игуменьей основанного ее дедом монастыря в Переяславле Русском. Заболев «очною болезнию», Мария известила об этом своего брата Бориса, жившего во Владимире. Борис Жидиславич послал с попом Лазарем, служившим во владимирском Успенском соборе, сестре в запечатанной вощанице воду, которой омыли икону. Лазарь привез вощаницу Марии, она выпила воды, промыла ею глаза и исцелилась. Славята являлся боярином киевского князя Святополка Изяславича, в 1095 году был отправлен этим князем послом к Владимиру Мономаху в Переяславль Русский. Борис Жидиславич – воевода Андрея Боголюбского, участвовал в походах на Волжскую Булгарию и Киев, после убийства Андрея Боголюбского перешел на сторону рязанского князя Глеба Ростиславича и боролся против Всеволода Большое Гнездо.

Сюжет восьмого рассказа – исцеление некоей Евфимии, семь лет болевшей сердцем. Она много лечилась, но безрезультатно. Евфимия обратилась к попу Лазарю, и тот посоветовал ей лечиться водой, которой омывали икону Богородицы. Евфимия послала с Лазарем во владимирскую Успенскую церковь свои «сусерязи же и рясы златыя», получила оттуда воду и исцелилась.

В девятом рассказе описывается случай, происшедший далеко от Владимира. Поп Лазарь приехал в Тверь и остановился на боярском дворе. Хозяйка должна была родить, мучилась уже три дня, но родов не было. Лазарь сказал ей, чтобы она обещалась что-нибудь пожертвовать Владимирской иконе Божьей матери, иначе боли ее не прекратятся. Боярыня обещала и благополучно родила сына. Во Владимир по обещанию она послала «златыа косы и оусерязи свои».

Последний, десятый рассказ посвящен описанию чуда, случившегося во Владимире. Андрей Боголюбский к Богородничному празднику поспешил соорудить Золотые ворота, чтобы собравшиеся на праздник люди могли полюбоваться ими. Народ сошелся, но внезапно полотнища ворот, не удержавшись на петлях из-за мокрой извести на стенах, обрушились на людей. Под упавшими воротами оказалось двенадцать человек. Узнав об этом, князь Андрей начал молиться иконе Богородицы, чтобы она сохранила жизнь погребенным, потому что в противном случае он сам должен был быть виноват в их смерти. Посланный князем боярин распорядился поднять ворота. А когда их подняли, все двенадцать человек оказались живы.

Повесть рассказывает о событиях 1395 года. Великий князь Василий, ища защиты от нападения Темир-Аксака, послал во Владимир за Владимирской иконой как за главной чудотворной иконой Руси. Из владимирского Успенского собора икону унесли в праздник Успения Богородицы (15 августа). Десять дней длился путь Владычицы Богородицы с берегов Клязьмы. По обеим сторонам дороги стоял коленопреклоненный народ и, протягивая руки к иконе, взывал: «Матерь Божия, спаси землю Русскую!» В белокаменной Владимирскую икону ждала торжественная встреча: крестный ход со всем городским духовенством, семья великого князя, бояре и простые москвичи вышли на городские стены на Кучково поле, встретили и проводили чудотворную до Успенского собора Кремля. Было это 26 августа. «Весь град изыде противу иконы на сретение ею», – свидетельствует летописец. Митрополит, великий князь, «мужи и жены, юноши и девы, дети и младенцы, сироты и вдовицы, от мала до велика, со кресты и иконы, со псалмы и с песньми духовными, паче рещи все со слезами, иже не обрести человека, не плачутцася с воздыхании немолчными и рыданием».

И Богородица вняла молению уповавших на Нее. В самый час сретения чудотворной на берегу Москвы-реки Тамерлану в его шатре явлено было сонное видение: с высокой горы спускались святители со златыми посохами, а над ними в несказанном величии, в сиянии ярких лучей парила Лучезарная Жена; бесчисленные сонмы Ангелов с огненными мечами окружали Ее… Тамерлан очнулся, трепеща от ужаса. Созванные им мудрецы, старейшины и гадальщики татарские, разъяснили, что виденная им во сне Жена есть Заступница православных, Матерь Бога, и что сила Ее неодолима. И тогда Железный Хромец велел своим полчищам повернуть вспять.

И татары, и русские поражены были этим событием. Летописец заключил: «И бежал Тамерлан, гонимый силою Пресвятой Девы!»

Благодарные москвичи выстроили на месте встречи чудотворной 26 августа 1395 года Сретенский монастырь: «да не забудут людие дел Божиих».

Цикл повестей о новейших чудесах Владимирской иконы

В первой повести («Знамение ужасно и преславно и како спасен бысть град Москва от нашествия безбожных тотар…») спасение Москвы от нашествия крымского хана Махмет-Гирея в 1521 году описано автором как «новейшая чюдеса Богоматери и еже во дни наша содеяшася». Василий Блаженный узрел, как Владимирская икона, от которой был слышан глас («Тако людие прогневаша безлобиваго Бога, яко Аз повелением Сына Своего с русскими чюдотворцами хощем изыти из града сего»), сошла со своего места в Успенском соборе, храм наполнился огнем, его пламя выходило в двери и окна, потом огонь исчез. Слепой инокине из кремлевского Вознесенского монастыря «мысленными» и «чювственными» очами было дано видеть, как во Флоровские (Спасские) ворота уходил из Кремля «световидный собор» святителей и других святых с Владимирской иконой. Одна отроковица увидела, как преподобные Сергий Радонежский и Варлаам Хутынский пали к ногам уходивших святителей, со слезами умоляя их не покидать Москву. Святители и преподобные, совершив моление перед Владимирской иконой, возвратились с ней в Кремль. В тот же день татары были изгнаны.

Во второй повести («О великом и сугубом пожаре и о милостивом защищении, иже на воздусе…») рассказывается о великих московских пожарах 12 апреля и 21 июня 1547 года. Митрополит Макарий, молившийся в Успенском соборе, от жара и дыма пришел в изнеможение и вынужден был покинуть собор, взяв с собой только икону «письма митрополита Петра» («Петровскую»). «Великий же чюдотворный образ Пречистыя Богородица, иже есть икона Владимерская, его же хотяху изнести из церкви, и не возмогоша его ни двигнути от места, иде же стояше. Сама Богомати сохраняя бяше и соблюдая не токмо Свой Пречистый образ и всю церковь, но и всего мира покрывая и соблюдая от всякого зла». В тот день свершились и другие чудеса: новокрещеный татарин увидел над Успенским собором саму «Госпожу Пречистую Богородицу» в багряных ризах, молящуюся о людях и ризами своими осеняющую и утишающую огненные вихри.

В третьей повести («Чюдо о тати великия церкви соборныя Пречистыя Богородицы…») речь идет о некоем каменосечце, «умыслившем» ограбить Владимирскую икону, перед которой «всегда в день и нощь светильник неугасим пребываше», и за это злодеяние наказанном умопомешательством, а затем и смертью.

Тропарь и молитва перед этой иконой

Тропарь, глас 4

Днесь све́тло красу́ется сла́внейший град Москва́, я́ко зарю́ со́лнечную восприи́мши, Влады́чице, чудотво́рную Твою́ Ико́ну, к не́йже ны́не мы притека́юще и моля́щеся Тебе́, взыва́ем си́це: о Пречу́дная Влады́чице, Богоро́дице, моли́ся из Тебе́ Воплоще́нному Христу́ Бо́гу на́шему, да изба́вит град сей и вся гра́ды и страны́ христиа́нския невреди́мы от всех наве́т вра́жиих, и спасе́т ду́ши на́ша, я́ко Милосе́рд.

Молитва

Всеми́лостивая Госпоже́ Богоро́дице, Небе́сная Цари́це, Всемо́щная Засту́пнице, непосты́дное на́ше Упова́ние! Благодаря́ще Тя о всех вели́ких благодея́ниих, в ро́ды родо́в лю́дем росси́йским от Тебе́ бы́вших, пред пречи́стым о́бразом Твои́м мо́лим Тя: сохрани́ град сей (или: весь сию́; или: святу́ю оби́тель сию́) и предстоя́щия рабы́ Твоя́ и всю зе́млю Ру́сскую от гла́да, губи́тельства, земли́ трясе́ния, пото́па, огня́, меча́, наше́ствия иноплеме́нных и междоусо́бныя бра́ни. Сохрани́ и спаси́, Госпоже́, Вели́каго Господи́на и отца́ на́шего (имярек), Святе́йшаго Патриа́рха Моско́вскаго и всея́ Руси́, и Господи́на на́шего (имярек), Преосвяще́ннейшаго епи́скопа (или: архиепи́скопа; или: митрополи́та) (титул), и вся Преосвяще́нныя митрополи́ты, архиепи́скопы и епи́скопы правосла́вныя. Даждь им Це́рковь Росси́йскую до́бре упра́вити, ве́рныя о́вцы Христо́вы неги́блемы соблюсти́. Помяни́, Влады́чице, и весь свяще́ннический и мона́шеский чин, согре́й сердца́ их ре́вностию о Бо́зе и досто́йно зва́ния своего́ ходи́ти коего́ждо укрепи́. Спаси́, Госпоже́, и поми́луй и вся рабы́ Твоя́ и да́руй нам путь земна́го по́прища без поро́ка прейти́. Утверди́ нас в ве́ре Христо́вой и во усе́рдии ко Правосла́вней Це́ркви, вложи́ в сердца́ на́ша дух стра́ха Бо́жия, дух благоче́стия, дух смире́ния, в напа́стех терпе́ние нам пода́ждь, во благоде́нствии – воздержа́ние, к бли́жним любо́вь, ко враго́м всепроще́ние, в до́брых де́лех преуспея́ние. Изба́ви нас от вся́каго искуше́ния и от окамене́ннаго нечу́вствия, в стра́шный же день суда́ сподо́би нас хода́тайством Твои́м ста́ти одесну́ю Сы́на Твоего́, Христа́ Бо́га на́шего, Ему́же подоба́ет вся́кая сла́ва, честь и поклоне́ние со Отце́м и Святы́м Ду́хом, ны́не и при́сно и во ве́ки веко́в. Ами́нь.

Образ Пресвятой Богородицы «Казанская»
(Празднование 21 июля, 4 ноября)

Краткая история появления этого святого образа. Чудеса и исцеления от этой иконы

В 1552 году, на следующий день после взятия Казани войском царя Иоанна Васильевича, монаршим повелением был заложен собор во имя Благовещения Пресвятой Богородицы, а спустя год учреждена Казанская епархия и прислан первый Казанский владыка, святитель Гурий. Но спустя четверть с лишним века, в 1579 году, страшный пожар опустошил половину Казанского кремля с прилегающей к нему частью города. И магометане заговорили, будто это русский Бог немилостив к людям и пожаром показал Свой гнев на них. «Вера Христова, – замечал летописец, – стала притчею и поруганием». Именно тогда и явил Господь милосердие Свое. Девятилетней девочке, стрелецкой дочери Матрене, явилась во сне Богородица и повелела искать на пепелище сгоревшего дома Свою икону. Девочке долго не верили, но вот 8 июля по старому стилю, устав от бесплодных хождений по градским властям, мать Матрены сама взяла заступ и нашла на указанном Царицей Небесной месте икону, завернутую в ветхий рукав мужской одежды из вишневого сукна. Лик Пречистой был светел и ясен, словно икона была только что написана.

Образ торжественно перенесли в приходскую церковь Николы Тульского, настоятелем которой был тогда благочестивый иерей, будущий патриарх Гермоген, погибший от рук поляков за свою верность Православию и причисленный к лику святых. Будущий святитель и составил подробное сказание о чудесах Казанской иконы Божией Матери.

Царь Иван Грозный повелел выстроить на месте обретения иконы женский монастырь на сорок инокинь; отроковица Матрена вместе со своей матерью первыми приняли в новой обители пострижение. В 1594 году здесь был заложен Казанской обширный собор. В обитель делались обильные вклады утварью, образами, ризами; чудотворная икона была обложена царскими дарами – золотом, драгоценными камнями, жемчугом. Спустя два века императрица Екатерина II подарила Казанской иконе новую ризу, главным украшением которой стала бриллиантовая корона, снятая с себя земной властительницей ради Царицы Небесной. В 1798 году для Казанской иконы был заложен, а в 1808 году освящен новый обширный собор, разрушенный вместе со всем Богородицким монастырем уже в 1930-х годах. Но к тому времени иконы здесь уже не было.

Божиим Промыслом явление Казанской иконы знаменовало при царе Иоанне Васильевиче начало многовекового продвижения России на восток. Через открытое взятием Казани окно в Азию Православие просветило всю Сибирь и дошло, вместе с государством Российским, до берегов Тихого океана. Как будто на всем этом движении лежало особое благословение Пречистой чрез Казанскую Ее икону.

В ночь на 29 июня 1904 года несколько святотатцев-грабителей во главе с некиим В. А. Стояном-Чайкиным забрались в собор, привлеченные драгоценными украшениями ризы. Когда святотатцев поймали, ни ризы, ни самого чудотворного образа при них уже не было. Главный грабитель не раз уверял, будто ризу они распилили и продали ювелирам, а икону бросили в печку, чтобы проверить, в самом ли деле она чудотворная. Было это в доме купца Шевлягина в Академической слободке Казани. Многолетнее следствие и сопоставление противоречивых показаний святотатцев тогда ни к чему не привело.

Говорили, будто икона в действительности была куплена Шевлягиным, после революции уехавшим в Англию и продавшим ее там в частные руки. В 1960-х годах на Западе действительно появилась Казанская икона в драгоценной ризе. Образ этот оказался мастерски исполненным уже в XX столетии списком; но вот риза на нем, судя по всем свидетельствам, подлинная – та самая, что была на пропавшей в 1904 году чудотворной. Православные американцы пытались было выкупить этот образ, 8 декабря он даже выставлялся для молебна в бостонском православном храме, где его видели тысячи людей, но собрать средства не удалось. В итоге эта Казанская икона вместе с украшающей ее ризой была куплена в 1970 году католиками, долгое время хранилась в португальском городе Фатима, а с 1982 года находится в Ватикане.

Чтимые списки Казанской иконы и храмы в ее честь

Когда пресеклась благочестивая династия Рюриковичей, наступило междуцарствие, сопровождавшееся насилиями, расхищением казны, распадом государственности и многими иными бедами. И когда, уповая на Господа и молитвы Его Матери, русские люди взялись спасать Россию, то земская рать несла с собой список с иконы Казанской Богородицы. 22 октября 1612 года православное воинство вошло в Московский Кремль, и этот день также посвящен Казанской иконе.

Устрашенные ополчением Минина и Пожарского, поляки бежали из Москвы. В первый же воскресный день земская рать и все обитатели столицы совершили торжественный крестный ход на Лобное место с Казанской иконой, в чьей чудотворной силе они убедились воочию.

Для нее и был выстроен на Красной площади Казанский собор. По размеру московская Казанская икона заметно меньше пребывавшего в Казани образа. Когда в 1930 году был закрыт только что отреставрированный П. Д. Барановским на средства прихожан собор на Красной площади (в 1936-м его разрушат), эту Казанскую перенесли в ставший кафедральным собором града Москвы храм Богоявления в Дорогомилове, у Киевского вокзала (после осквернения храма Христа Спасителя еретиками-обновленцами). Но и он к концу 1930-х годов был закрыт и снесен, после чего следы этой Казанской иконы затерялись в музейных запасниках. А когда после Великой Отечественной войны патриаршим собором стал тоже Богоявленский храм, что в Елохове, то благочестивые христиане принесли туда еще один список с Казанской, пребывающий там и поныне. Предание гласит, что он тоже сопровождал ополчение 1612 года, но то был не чудотворный образ из собора на Красной площади. Когда этот собор был воссоздан, образ Казанской для него заново написали мастера-реставраторы Центра имени Грабаря. И не умолкают перед ним слова народной молитвы.

Несомненно, промыслительной стала судьба третьего по времени обретения чудотворного образа Казанской – петербургского. Он появился в Северной столице в 1721 году и был, скорее всего, привезен на берега Невы благочестивой царицей Параскевой Федоровной, вдовой царя Иоанна Алексеевича. Уже в 1730-х годах петербургская Казанская икона неоднократно совершала многообразные чудеса и стала заветнейшей и любимейшей святынею града святого Петра. С 1737 года она пребывала в храме Рождества Богородицы на Невском проспекте, к 1811-му на его месте был выстроен новый Казанский собор. Спустя год разразилась Отечественная война. Когда Александр I назначил главнокомандующим М. И. Кутузова, фельдмаршал перед отъездом в действующую армию специально отправился помолиться в Казанский собор перед чудотворной иконой. Народ взывал к полководцу: «Прогони французов!» Богородица не отвергла возложенного на Нее старым воином упования, и фельдмаршал вернулся к Ее образу на вечное упокоение в том же Казанском соборе.

А донские казаки, отбив у французов награбленное в Московских церквах серебро, поднесли его в дар Казанской – в соборе стоял литой из этого серебра иконостас с надписью: «Усердное приношение Донского войска».

Тут же, у величественной колоннады собора, были воздвигнуты монументы М. И. Кутузову и М. Б. Барклаю-де-Толли. 17 марта 1922 года этот иконостас был разобран, большевики забрали сто двадцать девять пудов серебра и более тридцати семи фунтов золота. В конце 1922 года были отобраны и проданы за границу и украшения с самой Казанской иконы.

Спустя год, в 1923-м, обновленцы, умевшие выпрашивать у безбожных властей самые обширные и величественные храмы, захватили и Казанский собор. Но чудотворная икона была спасена от них, оказавшись сначала в церкви на Смоленском кладбище Васильевского острова, а с 1940-го – у правого клироса Князь-Владимирского собора на Петроградской стороне. Ныне этот чудотворный образ возвращен в Казанский кафедральный собор Санкт-Петербурга.

Эта икона московского письма конца XVI столетия, близкая по времени к первому образу из Казани, явила в годы Великой Отечественной войны еще одно чудо. Престарелый митрополит Гор Ливанских Илия Салиб имел видение, в котором Богородица повелела ему передать кремлевским властителям Свою волю: обойти с чудотворным образом Казанской иконы окруженные фашистами города. По преданию, перепуганные военными неудачами властители-богоборцы не посмели перечить. Доподлинно известно, что когда в 1947 году Илия Салиб посетил город на Неве, его по указанию властей встречали с поистине царскими почестями (многие из горожан решили по обилию машин и стражи, что к ним приехал Сталин), а самой Казанской иконе этот благочестивый восточный архиерей подарил новый золотой венчик.