Текст книги "Танкист Мордора"

Этель предложила поиграть в карты. Местная колода мало отличалась от традиционной, да и игра чрезвычайно напоминала «подкидного дурака». Через десять минут Попову показалось, что все премудрости освоены, и он предложил сыграть на раздевание. Этель лукаво усмехнулась и неожиданно легко согласилась. Зашедший через полтора часа в каморку Анарион с удивлением обнаружил мрачного и почти голого капитана Мордора, прикрывающегося простыней, и покатывающуюся со смеху Этель.

– Нашли вы, Сергей Владимирович, с кем играть, – покачал головой инженер, – слуги в эту игру режутся все свободное время. А мы с вами люди интеллектуального труда, где ж за ними угнаться?

Но не удержался, сел играть и разделся даже быстрее, чем Серега.

– Да, что-то не так, – проворчал Анарион, завернулся в простыню и пошел звать Гудрона. Сели вчетвером, но орк предложил играть на деньги. Так как карманы капитана Мордора были пусты, Гудрон ссудил его мелочью, и игра закипела. К закату горка медных монет возле Этель выросла до неприличных размеров, орк остался при своих, а Серега с Анарионом здорово проигрались. Девушка обменяла выигрыш у Гудрона на две серебряные монетки с надменным профилем Майрона на аверсе и гордо удалилась готовить ужин. Инженер к проигрышу отнесся стоически и ушел к подмастерьям, бормоча что-то про «плебейские игрища, недостойные человека с техническим образованием». Серега заикнулся было Гудрону о долге, но орк протестующе поднял ладони:

– Нет, нет, господин, какие расчеты? Я был счастлив развлечь вас, да и обошлось это мне в мизерную сумму. Повелитель очень щедр к верным слугам, я мог бы играть и на серебро, и даже на золото. Тем более заранее было понятно, что вы проиграете. Давайте будем считать, что мы с вами просто сделали подарок бедной девушке.

На закате пустыня ожила. Заржали лошади, загомонили орки, затопали молчаливые тролли. Припоминая общие построения в родном училище, Попов подивился высокой организации орочьего войска. Не прошло и получаса, как колонна вытянулась на дороге, отбрасывая длинные тени в лучах заходящего солнца. Тролли разобрали постромки, подмастерья встали у осей, десяток Зиргана заполз под танк, устраиваясь на ночь. Проехал вдоль колонны сосредоточенный Энамир, сухо кивнув Серегиному приветствию. Солнце скатилось уже к самому горизонту, и как только последний луч угас, раздалась команда, продублированная десятком командирских глоток. Слитно ударили по дороге тысячи ног, заскрипели тележные оси, вздрогнула, качнулась и поползла вперед платформа. Серега зевнул, поглядел на стремительно темнеющее небо и пошел в домик. Жизнь начинала входить в новый походный ритм.

* * *

Дни отдыха потянулись за маршевыми ночами. Орки бодро двигались на восток по выжженной равнине, проходя, по оценке Попова, по 40–50 километров за ночь. Уже на второй дневке Ородруин исчез за горизонтом, лишь обозначая себя пепловым столбом. Слева по-прежнему тянулись голые безжизненные горы, то приближаясь к дороге, то убегая к горизонту, справа бесконечная каменистая пустыня терялась в знойном мареве. На шестой дневке, выйдя из будки, Серега обнаружил, что находится в горах. Отрог северного хребта неожиданно вытянулся перед ними стеной скалистых уступов, в которых, петляя, терялась дорога. Казармы были вырублены в скалах, колонна распалась на отдельные ручейки, которые втягивались в несколько каменных ворот, исчезая, словно вода в песке.

Энамир ехал последним и остановился около платформы, наблюдая, как войска входят в лагерь. Когда последний орк исчез за воротами, он неожиданно повернулся к Сереге, откинув черную шелковую вуаль, защищавшую лицо от пыли:

– Здесь есть возможность помыться. Вода бежит под скалами, ее греют и отводят в баню и ванные комнаты. Этому орочьему отродью мытье противопоказано, а вы, инженер и ваша девчонка, наверняка не откажетесь от горячей ванны, а?

– Конечно, – обрадовался Серега, – где и когда можно помыться?

– Сейчас моюсь я, и мои командиры из числа людей. Когда мы освободим апартаменты, и вода снова нагреется, управляющий лагеря придет за вами. А инженера лучше разбудите на час раньше перед выходом.

– Спасибо, господин, – искренне поблагодарил Попов.

– Не за что, – буркнул Энамир. – Солдат должен быть накормлен, вымыт и обеспечен всем, чем положено, начиная от иголки с нитками и заканчивая женщиной в походном борделе, тогда с него и требовать можно, это аксиома военного администрирования. Поэтому в бою потребую полной отдачи, что от вас, что от вашей машины. Надеюсь, она настолько хороша, насколько мне рассказывали, – уже уезжая, бросил через плечо Полководец Восточной армии.

Серега довольно потер руки и поспешил обрадовать Этель с Анарионом. Гудрон к новости отнесся равнодушно, и Попов не удержался спросить, почему оркам противопоказано мытье.

– По древнему орочьему поверью, господин, тот, кто моется, смывает с себя счастье, удачу, богатство, мужскую силу, ну и так далее. На самом деле, мы долгое время существовали там, где с водой большие проблемы, поэтому хоть и не боимся воды, как кошки, но и радости особой от нее не испытываем. Если орка регулярно мыть, то он, скорее всего, заболеет.

– А как же грязь, пот, все остальное?

– Ну, снаги периодически мажут себя свиным или любым другим жиром, а потом специальной лопаточкой соскабливают вместе с грязью и паразитами. Поэтому и пахнут соответственно.

– А ты, Гудрон? От тебя ведь не пахнет?

– Я и другие уруки регулярно обтираемся песком, господин, а голову бреем наголо. Все просто.

– Да уж, просто, – хмыкнул Попов, – попробовал бы я мыться песком.

– Вы – человек, – поднял палец вверх Гудрон, – и живете, как человек. Мы орки – и живем, как орки. Вот только мы принимаем право людей жить так, как они хотят, а люди относятся к нам как к животным. Снаги действительно недалеко ушли от свиней, но уруки – это совсем другое дело. Только наш Создатель и Повелитель относится к нам по-человечески. Хотя сам и не человек.

Разговор принимал занимательный и познавательный оборот, Гудрон редко позволял себе откровенные высказывания, но научную дискуссию в самый неподходящий момент оборвал управляющий лагерем с докладом о готовой бане.

Высокий коридор с гладкими стенами уводил в глубь скалы, но баня оказалась недалеко от входа. Внутри клубился пар, ванны были наполнены горячей и холодной водой, а в отдельном помещении даже был душ. Туда Серега и направился в первую очередь, оставив Этель раздеваться в предбаннике. Душ был мощный, за каменной стенкой ревел подземный поток. Увлекшись, Попов не слышал, как сзади тихонько подошла Этель, и вздрогнул, почувствовав губы девушки у своего уха:

– Не оборачивайся, господин, если кто-то заглянет сюда, пусть думают, что я тебя мою. Молчи и слушай.

Мягкая рукавица заскользила по Серегиным плечам, а губы продолжали шептать в ухо:

– Мы далеко от Барад-дура и наших спутников, вокруг шумит вода, поэтому нас трудно подслушать. Я наблюдаю за каждым твоим шагом, господин, и обо всем должна рассказывать Повелителю, обо всем, понимаешь, даже о том, на каком боку ты спишь и как ты предпочитаешь заниматься любовью. Повелитель не доверяет тебе, господин, будь осторожен.

Серега повернулся к ней лицом, и Этель начала растирать ему грудь. Склонившись к ней и почти уткнувшись носом в ухо, Серега шепотом спросил:

– Значит, в подвале, была лишь игра?

– Эта игра обошлась мне в два сорванных ногтя, господин. Повелитель ничего не делает наполовину или спустя рукава. Ты должен был мне доверять, а для достижения этой цели что для Повелителя боль и слезы девушки?

– И ты меня не любишь, это только работа, да?

– А разве я когда-нибудь говорила о любви, господин?

– Но мне показалось…

– Вам показалось, господин, – опустила голову Этель, – но, если это вас утешит, мне было с вами хорошо, я не притворялась, хотя меня учили и этому. И я не обманывала, когда говорила, что не знаю о цели похода. По-моему, Повелитель ошибся, отправив меня в Прирунье, хотя он редко ошибается.

– Это не он тебя отправил, это я тебя взял. – От разочарования Попову начало сводить скулы, и даже все удовольствие от душа куда-то исчезло.

– Нет, это планировалось, господин. Кого из женщин вы еще знаете в Лугбурзе?

– Никого, – Серега мягко убрал ее руки, – спасибо, что предупредила.

– Господин расстроен, – Этель попыталась его обнять, – но ведь вы сами должны были понимать. Я старше вас, я служанка, вы – господин, капитан Мордора. Чем я еще могла быть, кроме временного развлечения? Да и Повелитель сразу принял бы меры, узнав о чем-то большем, чем временная связь. Не огорчайтесь. Ну зачем я вам?

– Не знаю, – потер ухо Попов, – привязался я как-то. У меня ведь никогда девчонки не было, даже просто для общения. А с тобой все как-то легко и просто получилось.

– Но я ведь никуда пока не исчезла. Как все было, так и останется. Только вы теперь будете гораздо осторожнее и избавитесь от ненужных иллюзий.

– А мне хорошо было с иллюзиями, – возразил Серега, – я вообще на ласку отзывчивый.

– Я заметила, – Этель потерлась головой о его грудь, – но мы ведь продолжим, господин? Что меняет ваша теперешняя осведомленность? Ну не замуж же вы меня позвать собирались?

– Дак, это… – Попов поскреб стекающий струями воды затылок.

– Вот видите. Давайте жить сегодняшним днем. Сегодня нам хорошо, а что там дальше, все равно неизвестно.

– В смысле – останемся друзьями? – усмехнулся Серега.

– Ну, не просто друзьями, – обняла его за шею Этель, прижимаясь всем телом, – дружба у нас будет несколько своеобразная и гораздо более приятная, чем обычно.

– Организмами дружить будем? – попытался пошутить Попов, но Этель уже закрывала его губы своими:

– Меньше слов, господин, меньше слов…

Жизнь побежала прежним путем. За ночь армия перевалила отрог. Тролли попыхтели на крутых подъемах и резких поворотах, но перетащили танк через перевал без потерь, за исключением двух отдавленных колесами платформы тролличьих лап.

Очередная дневка состоялась уже на приличном расстоянии от отрога, лишь зубчатая синяя линия у горизонта теперь напоминала о нем. Природа вокруг постепенно преображалась. Стало заметно прохладнее, все чаще попадались кривые пока еще деревца, а в том месте, где отряд встал на отдых, с северных гор бежал настоящий ручей с чистой холодной водой, и вся лощина заросла густым колючим кустарником.

– Вот и вышли мы с Горгорота, Сергей Владимирович, – сказал Анарион, готовясь ко сну. – Этот ручей, как и все последующие на нашем пути, текут во внутреннее соленое озеро Нурнен. Оно там, далеко на юге. Житница Мордора, по сравнению с Горгоротом, настоящий курорт.

– А мы туда?

– Нет, – удивился Анарион, – вы разве не смотрели наши карты?

– Ну, я так, – смутился Серега, – не вдумываясь особо.

– Мы идем точно на восток вдоль Эред-Литуи, – инженер махнул рукой в сторону северного хребта, – и чем дальше будем идти, тем ниже он будет становиться, позволяя северным и северо-восточным ветрам переносить через себя влагу. Местность будет меняться, и очень серьезно. А уже когда доберемся до его восточной оконечности, повернем на север.

Инженер был прав, с каждым последующим переходом Мордор поворачивался новой стороной. На втором после горного участка ночном марше отряд переправился через настоящую реку, шумевшую в темноте перекатами. Глубина была небольшой, но сама речка оказалась довольно широкой, с крайне холодной водой. Холод ее Серега ощутил на себе, когда посредине брода правое колесо платформы наскочило на камень и лопнула ось. Пришлось танк отвязывать и скатывать сначала в воду, а потом на берег, а затем долго вытаскивать потерявшую ход платформу. Управились, уже когда небо на востоке порозовело в ожидании близкого солнца. Отряд ушел далеко вперед, Энамир лишь бросил коротко: «Ремонтируйте!» – и уехал.

Анарион уложил троллей спать в зарослях прибрежного кустарника, а сам с подмастерьями за пару часов поменял ось. С трудом растолкали троллей и к полудню догнали отряд на дневке. Пустыня вокруг стоянки была покрыта сплошным кустарником, вцепившимся корнями в песок, и пустыней ее называть стало уже как-то неловко.

Еще через два перехода пустыня превратилась в классическую саванну, как в передаче «В мире животных». Ветер перекатывал волны сухой травы, из которой торчали высокие зонтичные акации. Не хватало только жирафов, обгладывающих ее ветви. Зато в траве шныряли суслики, тушканчики, тарбаганы и другая мелкая живность, названия которой Попов не знал. Появились и охотники. Отойдя по малой нужде, Серега с ужасом обнаружил желтовато-зеленую змею толщиной в руку. Зирган с неподдельным интересом выслушал от капитана Мордора описание змеи и тут же отправил на ее поиски всех свободных от несения службы орков.

Через десять минут змея была поймана и убита. Когда орки приволокли ее на стоянку, Серега с содроганием понял, что и в длину она была метра два. Орки моментально разожгли костер, содрали змеиную шкуру и принялись жарить шашлыки из змеиного мяса. Одну из первых порций Зирган с поклоном предложил Попову:

– Это очень вкусная змея, господин капитан. В Горгороте таких нет, им там есть нечего. Но и здесь большая удача, что вы ее увидели.

– Спасибо, Зирган, – с трудом преодолел желудочный спазм Попов, – я не голоден. Ешьте все сами.

Орки не заставили себя долго уговаривать и моментально сожрали мясо, подравшись в заключение за змеиную шкуру. Победителем вышел Зирган, растянувший шкуру для просушки на колышках.

Еще через переход отряд вышел к восточной оконечности Эред-Литуи. Было странно видеть, как высокие желто-красные скалы вдруг сбегали на нет, заканчиваясь каменной осыпью, за которой не было ничего, кроме бескрайней травянистой равнины. Здесь сходились или, если угодно, расходились четыре дороги с четырех сторон света, и здесь же находился один из лагерей армии «Восток».

В центре лагеря возвышался деревянный острог с башнями по четырем углам, вокруг которого длинными рядами стояли палатки на десять человек каждая. Попов из интереса посчитал ряды. Получалось, что в лагере сейчас около двух тысяч человек. Гвардия Мордора в лагерь входить не стала, расположившись в широкой лощине поодаль. Вечером Энамир вызвал Попова к себе:

– Повелитель пока не может присоединиться к нам, у него неотложные дела на западе, – начал полководец, опираясь двумя руками на стол с разложенной картой и внимательно рассматривая Серегу глубоко посаженными глазами, – но он прислал подробные инструкции относительно наших дальнейших действий. При этом он пишет, что все мои указания по отношению к вам носят лишь рекомендательный характер и, если вы сочтете их неприемлемыми, мне необходимо связываться непосредственно с Повелителем.

Энамир помолчал, играя желваками, и продолжил:

– Не скрою, что это мне не по нраву, так как существенно ограничивает мои права единоначальника, но таков приказ Повелителя. Поэтому я вынужден поинтересоваться вашим мнением относительно наших дальнейших действий.

– Я весь внимание, господин, – почтительно отозвался Попов.

– Итак, мы приступаем ко второму этапу операции и начинаем движение на север. Наша основная цель – три крупных поселка на южном побережье Руны, до них примерно пять переходов. Если мы захватим эти крепости, восставшим не на что будет опереться, и война перейдет в диверсионно-партизанскую стадию, для которой не нужна гвардия Мордора и ваша машина. Поэтому подчиненные мне силы начинают движение по трем параллельным маршрутам. Новобранцы блокируют две крепости, а гвардия атакует столицу. После ее падения мы последовательно наносим удары по оставшимся крепостям. Здесь возражений нет?

– Нет, господин, – пожал плечами Серега, – все логично.

– Ваша машина движется вместе с гвардией Мордора. Степь контролируется дружественными нам кочевниками, но ближе к Руне перелесков будет все больше, и вероятность внезапного нападения мятежников резко возрастет. По некоторым сведениям, мятежу помогают лесные эльфы, так что можно в любой момент ожидать меткой стрелы на предельной дистанции. Поэтому вы максимум времени находитесь либо внутри вашего походного домика, либо, что еще лучше, внутри своей боевой машины. Свободные лежки на платформе закончились – мы в зоне боевых действий. На свежем воздухе вы появляетесь только в кольчуге, необходимые указания вашему телохранителю уже даны. В случае боестолкновения на марше или стоянке вы ни в коем случае не ввязываетесь в сражение, что бы ни происходило. Ваше место – в машине, и вы не высовываетесь, даже если схватка будет кипеть прямо на ее крыше. Гвардию Мордора в открытом бою мятежникам не одолеть. Может удаться лишь самоубийственный прорыв в лагерь или в колонну с целью вашего уничтожения.

– А они обо мне знают? – удивился Серега.

– Я исхожу из наихудшего варианта: они все знают о вас и возможностях вашей машины, поэтому спят и видят, как бы вас убить, а машину – сжечь.

– Понятно, – внутренне подобрался Попов. Охота за ним лично, это что-то новое.

– Для того чтобы они как можно дольше находились в неведении, вашу машину орки замотают тканью. Я предпочел бы иметь три одинаковые платформы, чтобы окончательно обмануть противника, но это невозможно. Есть ли у вас вопросы?

– Боеприпасы, господин. Без них моя машина – бесполезный кусок металла.

– Боеприпасы пойдут отдельным обозом под хорошей охраной. Их можно поджечь и взорвать, и я не хочу рисковать, перевозя их вместе с машиной. Если, паче чаяния, обоз снабжения будет уничтожен, то к нам пойдет другой, если надо, то третий и четвертый. Это лишь затянет операцию, но уничтожение вас или вашей машины практически ее сорвет. У меня достаточно сил, чтобы разбить мятежников в открытом бою, но я не могу штурмовать укрепленные пункты этими войсками без помощи осадных машин.

– У меня нет вопросов, господин, – поклонился Серега.

– Замечательно, – кивнул Энамир, – готовьтесь к выходу. На закате – в путь.

У платформы Попов застал суетившийся десяток Зиргана, драпировавший танк метрами серой мешковины под чутким руководством Гудрона. Критически оглядев получившуюся абстракцию, Серега припомнил занятие по инженерной подготовке и посоветовал подсунуть под мешковину жерди для полного деформирования очертаний машины. Гудрон заорал на Зиргана, Зирган – на свой десяток, и вскоре вместо танка на платформе возвышалось некое подобие шатра шамаханской царицы. Гудрон удовлетворенно крякнул:

– Вы были правы, господин, сразу чувствуется военный профессионал.

– Да ладно, – засмущался Попов, – какой там профессионал, полгода проучился. Ты лучше скажи, про какую такую кольчугу мне толковал Энамир?

– О, господин, это приказ самого Повелителя. Он же прислал и кольчугу. Ее делали точно под вас, поэтому и задержались. Но в Мордоре в ней особой нужды не было, а сейчас она будет в самый раз.

– Тяжелая? Я ведь никогда не носил кольчуги, Гудрон.

– В вашей армии не было кольчуг? – изумился орк. – А что было вместо них? Пластинчатые или чешуйчатые доспехи? Если господин предпочитает их, мы немедленно все доставим.

– Да какие доспехи, – отмахнулся Серега, – что мы, былинные богатыри, что ли? Это у пехоты были бронежилеты, да и то в Афганистане. Капитан Малина рассказывал, что все равно из него пластины вытаскивали.

– Тогда я вам покажу, господин. На рубаху надевается вот такая кожаная куртка. Она старая, но неразношенная кожа натирала бы плечи, шею, да и другие места. Я выбрал для вас с завязками по бокам – так снимать легче.

Серега напялил с помощью Гудрона куртку и почувствовал себя дамой в корсете, этим ощущением он поделился с Этель, сидевшей на краю платформы. Но та отреагировала совершенно серьезно:

– Так надо, господин. Вы привыкнете. Воины в походе иногда не снимают защиту по нескольку дней. Даже спят в ней.

– Вот-вот, – поддакнул Гудрон, – лучше быть вспотевшим, чем мертвым. Без куртки тоже можно носить кольчугу, но я бы не советовал. Это и амортизация, и дополнительная защита. Зирган, подай кольчугу.

Попов ожидал увидеть сверкающую кольчатую рубаху до колен, как рисовали в учебниках истории, но кольчуга матово блестела черным лаком и была едва ниже копчика. Плечи сразу потянуло вниз.

– Жизненно важные органы прикрыты, – с удовлетворением констатировал Гудрон, – а в голову с большого расстояния попасть трудно, если только случайно.

– Утешил, Гудрон-батыр, – хмыкнул Серега, – а почему она черная?

– Черный – это любимый цвет Повелителя. К тому же так она не ржавеет, и с расстояния трудно понять, что на вас защита.

– Тяжеловато получается, – попрыгал на месте Попов, – как я в ней в танке вертеться буду?

– Что делать, господин, – вздохнул Гудрон, – это минимум. Полный доспех гораздо тяжелее.

– Ладно, – сдался Серега, – надо, так надо. Но спать я в ней не буду, не надейтесь.

– Не зарекайтесь, господин, – засмеялся орк, – война покажет.

В следующие трое суток война себя никак не проявляла. Гвардия Мордора маршировала на север, по-прежнему не одевая доспехов и лишь высылая головные и боковые походные заставы. Одна конная сотня теперь ехала и позади транспортера. Вокруг расстилалось безбрежное море высокой, почти в человеческий рост, травы. Зонтичные акации исчезли, с каждым переходом становилось все прохладнее, но температура даже ночью еще держалась выше нуля.

Все изменилось на четвертом переходе. Отряд остановился на дневку на вершине пологого холма. Телеги были поставлены в круг, платформа с танком оказалась в центре импровизированного лагеря. Орки разобрали оружие, доспехи с телег и вповалку улеглись спать, выставив часовых. Энамир выслал конные разъезды и тоже скрылся в походной палатке. Серега, как обычно на стоянке, выполз на свет божий и для начала обозрел окрестности.

Вокруг расстилалась типичная лесостепь: открытые пространства перемежались с буковыми и дубовыми рощами, смыкавшимися на горизонте в сплошную стену леса. Солнце скрылось за облаками, изредка пытался накрапывать дождик. Попов потер давно не бритый подбородок, на котором уже начинала курчавиться пижонская бородка, и покрутил головой в поисках Этель. В кровати ее, как обычно, не было, но и на платформе, где Этель по утрам готовила завтрак, тоже не наблюдалось никаких следов ее деятельности. Где-то в глубине Серегиной души шевельнулось нехорошее предчувствие, но оформиться до конца ему не дал удар в спину. Ощущение было таким, будто с размаху огрели по хребту дубиной. Дыхание перехватило, ноги подогнулись в коленях, и Попов уткнулся головой в мешковину, окутывавшую танк.

По ушам резанул крик Зиргана, но что он орет, Попов не понял. В следующую секунду крик подхватило еще полсотни глоток, и Серега почти оглох. Спина между лопатками ныла после удара, но дыхание восстановилось, и он попытался встать на ноги. В этот момент сильные лапы Гудрона подхватили его, как котенка, и в следующее мгновение Попов оказался на земле под платформой, да еще и придавленный мощным торсом орка. Видно в таком положении было немного, лишь орочьи ноги, хаотично мелькающие вокруг платформы.

– Гудрон, пусти, – пискнул Серега, – задавишь насмерть.

Гудрон немного переместился в сторону, позволив Попову дышать полной грудью, но рук не убрал.

– И чего ты меня лапаешь, как девчонку? Что случилось-то?

Шум в лагере постепенно стихал, позволяя разговаривать. Гудрон пошарил у Сереги на спине и сунул ему под нос обломок довольно толстой, гладко оструганной круглой палки, на расщепленном конце которой глубоко в дереве торчало плоское железное жало в виде лаврового листа. Кончик жала загибался как рыболовный крючок. Это была стрела, вернее, ее обломок.

– Эльфийская, господин. – Гудрон зачем-то понюхал обломок и скривился, как от нашатыря.

– Ты хочешь сказать, что целились в меня? – Где-то в животе заворочался знакомый склизкий комок страха.

– А в кого еще, – попытался пожать плечами орк, – все остальные – живы-здоровы. Вон, даже метаться прекратили. Можно вылезать, господин.

Они выбрались из-под платформы как раз в тот момент, когда на месте событий появился Энамир в доспехе и шлеме. Метнув на Серегу быстрый взгляд, он продолжил оглядывать окрестности:

– Живой?

– Да, господин, – поморщился Попов, – но на спине наверняка синяк с тарелку.

– Это не смертельно, – отмахнулся полководец, – все, что не убивает, делает сильнее. Старая банальность, но верная. Где вы стояли?

– Вот. – Серега показал. Энамир легко, не замечая доспеха, вскочил на платформу и показал рукой одному из орков своей свиты на буковую рощу метрах в пятистах от лагеря:

– Это только оттуда. Ближе подобраться не смогли или не рискнули. Поэтому стрела на излете и не пробила кольчугу. Возьми пару десятков, все равно уже все проснулись, и пошарь там вокруг.

– Будет исполнено, господин. – Орк поклонился, прижав лапу к груди, и тяжелой рысцой умчался выполнять приказание.

– Так, теперь с вами, – Энамир развернулся к Попову, глядя сверху вниз с платформы, – я же приказал не шляться по платформе. Ладно хоть кольчугу надели. Наказать вас не могу, это прерогатива Повелителя, но доложу обязательно. Где телохранитель?

– Я, господин. – Гудрон шагнул вперед, склонив голову.

– Почему стрела попала в капитана Мордора, а не в тебя?

– Виноват, господин, – голова орка склонилась еще ниже, – я нес вахту ночью и собирался немного отдохнуть.

– К чему ночью охранять спящего капитана Мордора, если он находится в закрытом помещении, а все войско бодрствует? Было достаточно находиться в том же помещении. Хотелось покомандовать троллями? Непростительная ошибка. Властью, данной мне повелителем Мордора, приговариваю тебя к аресту. На месяц. С отсрочкой до конца похода.

– Да, господин, – поклонился Гудрон и сделал шаг назад.

– Кто отвечал за безопасность капитана в период твоего отдыха?

– Командир десятка обслуживания и охраны.

– Где он?

Откуда-то из-за спин на коленях выполз Зирган, уткнувшись носом в землю перед Энамиром.

– Ага, вот он, герой. Где был в момент покушения?

– Мы… господин… нам только что принесли пищу… И мы… господин…

– Не продолжай! – рявкнул Энамир. – Ты набивал кишку дармовой жратвой, забыв о своих обязанностях?! Это смертная казнь! Всему десятку!

Зирган в ужасе завыл, не смея поднять головы. Серега попытался было что-то вякнуть, но натолкнулся на колючий взгляд Энамира. Выдержав паузу, полководец смягчился:

– С отсрочкой исполнения до конца похода. Сумеешь отличиться – прощу. И учтите, я такой добрый только потому, что капитан Мордора, которого вы поставлены защищать, не пострадал. Иначе ваши головы уже красовались бы на кольях посреди лагеря. Брысь отсюда!

Зирган тут же исчез, как сквозь землю провалился. Энамир поманил Серегу пальцем:

– На пару слов, капитан. И ты, телохранитель.

Они зашли в домик, где на кровати обнаружили мирно дремлющего Анариона. Энамир хмыкнул:

– Поразительное спокойствие, господин инженер.

Вежливый Анарион встал и даже попытался отвесить поклон:

– Я не первый год в армии, господин. Неужели было бы лучше путаться под ногами у ваших солдат снаружи?

– Да нет, все правильно, – устало махнул рукой Энамир и присел за столик. Снял шлем, расстегнул подшлемник и оглядел собравшихся:

– Садитесь на кровать. Где ваша служанка?

Гудрон и Анарион вопросительно посмотрели на Серегу. Попов почувствовал себя идиотом, но был вынужден признать, что последний раз видел Этель вечером. Остальные также видели, как она ложилась спать, и больше из домика не выходила.

– Испарилась, значит, – констатировал Энамир, – занятно. Если в лагере ее сейчас не найдут, то напрашивается неутешительный вывод о связи ее исчезновения и покушения на капитана Мордора. Это крайне усугубляет и вину телохранителя, который ночью бодрствовал, но тем не менее упустил обыкновенную девчонку. Но это уже дело Повелителя. Меня теперь одно интересует – скорость, с какой ее нашли наши враги. Или она их нашла.

– Она из Южного Прирунья, – слегка осипшим голосом сказал Гудрон, и Серега понял, что, несмотря на внешнее спокойствие, он боится кары Майрона, – это ее родные места. И она – полуэльф.

– Вот как, – поднял брови Энамир, складывая ладони «домиком». – Странно, что я узнаю о таких важных деталях последним. Она служила Повелителю?

– Я думаю, скорее да, чем нет, господин, – орк справился с голосом, – и я думаю, что Повелитель знал, кого он отправляет с капитаном Мордора.

– Ты думаешь, что это часть какой-то большой игры? И все идет так, как и должно идти?

– Я не знаю, господин, – поклонился орк, – девчонку я действительно упустил, но если господин даст мне хотя бы десяток гвардейцев…

– Нет, – резко оборвал его Энамир, – в конце концов, нам уже не важно, найдешь ты ее или нет, приведешь живой или принесешь голову. Все, что она могла, она уже сделала: противник знает о машине, знает о ее возможностях и знает, без кого она не сможет функционировать. Отсюда вывод – капитан Мордора теперь вообще не выходит из этого убежища и не снимает защиту даже на ночь. Телохранитель находится при нем неотлучно. Раз служанка исчезла, за пищей будете присылать к моему повару. По нужде – только с края платформы. Десяток этого недоношенного Зиргана все равно приговорен к смерти, пусть закрывают своими телами или ищут ночной горшок. Нам остался один переход, завтра утром мы будем под стенами столицы мятежников. Всем понятны мои приказы?

Энамир резко встал, забирая шлем и не дожидаясь ответа. В дверь просунулась голова урука:

– Господин, мы обыскали рощу.

– Ну! Говори, они все посвящены в наши секреты и планы.

– Эльфы, господин. Судя по следам – четверо. И трое людей, причем один из них подросток.

– Или женщина, – посмотрел на Серегу Энамир.

– Можно предполагать и это, господин.

– Вы попытались их догнать? Они не могли уйти далеко.

– У них в соседней роще были лошади, господин. Приказа на дальнее преследование не было, господин.

– И не будет. Наша главная задача – захват городов. Без опоры на города мы переловим их к следующей осени или заставим уйти в эльфийские леса.

– Да, господин, – это уже вчетвером, почти хором. Энамир удовлетворенно кивнул головой и вышел.

Последующие сутки Попов просидел почти под домашним арестом. Если бы с ним была Этель, заключение стало бы не столь невыносимым, но ее не было. И, наверное, никогда больше не будет. С особой остротой это ощущалось в домике, стены, подушки и простыни которого еще хранили до боли знакомый запах, а под кроватью стоял маленький походный сундучок, залезть в который так никто и не решился. К концу дня Серега впал в депрессию. Ощущение потери было физическим – как будто не хватает какой-то важной части тела. Гудрон с Анарионом весь вечер сочувственно молчали, и от этого стало еще хуже.