Текст книги "Человеческое – человеку"

Человеческое – человеку
Павел Отставнов

© Павел Отставнов, 2023

ISBN 978-5-0059-4762-8

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

Люблюля

В этой семье, как и положено, главой и головой был муж. К тому же офицер. Бывший, правда, ко времени поступления сына Сергея в школу. Но правда была и в том, что бывших воинов не бывает. И характер был у него твердый, мужской, вот и сына так воспитывал!

Да, он сына называл Сергеем, но мама-жена и теща «сюсюкали»: «Сергуня», «Серёженька», «зайка наш»…

Муж ворчал-ворчал «испортите мне парня», да решил принять решительные меры «превентивного характера».

Как-то в воскресенье отец и сын куда-то уехали, и вернулись с большой корзиной. В корзине что-то пищало, и царапалось. Женщины заволновались, бросились открывать крышку, а там…

А там сидел черный щенок! Собачонок затявкал, опрокинул корзину, и вылез на свет.

Мама всплеснула руками:

– Да что ж это такое, а?

Теща вообще ничего не сказала, а только укоризненно помотала головой…

Но, когда щенок подбежал к ним и облизал, женщины растаяли!

Тогда всё объяснил отец:

– Парня надо приучать к ответственности и заботе! Мы с ним обсудили, и он, подчеркиваю, он сам решил. Это ризеншнауцер, зовут – Ларс, и он – собака Сергея!

«Ларс»? Это в паспорте собачьем так было написано… Но маленький мальчик, как выяснилось, назвал его «Люблюля». Да, совсем по-детски, но и паренёк ещё был совсем маленьким.

И это имя прижилось! Женщинам сразу понравилось. А мужчине? А отец и возмущался-боролся, но сам постоянно путался: то «Ларс», то «Люблюля».

Но почему «Люблюля»? А хоть посторонние всегда и побаивались черного, мощного и настороженного пса, но своих он любил. Полюбил сразу, навсегда и это всегда чувствовалось и понималось по всему его поведению в семье.

А Сергей, да, насколько мог, заботился. И кормил тем, что мама готовила, и вместе с отцом выгуливал. Мал ещё был, чтобы полностью делать всё самому.

Но Ларс рос быстро! И мальчишка стал сильно отставать от своей собаки. Поэтому в восемь лет он попросил отца записать его в секцию самбо:

– Хочу быстрее набрать сил, чтобы быть одним и настоящим хозяином Люб… Ларса!

Вот так и стали они вместе расти: парень и собака.

Спорт помогал Сергею крепнуть, и постепенно он все заботы о питомце взял на себя. Гордо водил по кругу при дрессировке, покупал корм и кормил, следил за здоровьем. А сколько радости доставляли: веселые прогулки, игры с игрушками, купание в реке…

И собака росла, как Ларс: мощным и умным защитником. И как Люблюля: любящим всех родных людей добрым псом.

Несколько раз Ларс отрыкивался-откусывался, защищая хозяина от бродячих собак. И самому, поначалу, доставалось крепко, до крови, но он не боялся и не прятался за Сергея никогда. Ну, а как вымахал размером в лютого, матерого волка, так и обходить стали его все собаки. Но как-то один пьяный мужик сунулся:

– Э, пацан, дай на «пузырь»! Не понял, что…

Не договорил, а, прижимая прокушенную руку, быстро убежал!

Ну, а любовь свою Люблюля выражал сумасшедшей радостью, после малейшей разлуки. На душе у всех теплело и всё недоброе отходило от сердца, когда такой громадный пес: скакал, повизгивал и подпрыгивал, чтобы тебя лизнуть!

Как-то знакомый семьи увидел это светлое представление, и искренне вымолвил:

– Эх, а меня так дома никто не встречает!

Собака и парень вместе взрослели. И было непонятно, кто кого воспитывал? А может быть друг друга?

Вскоре девчонки стали обращать внимание на красивого, сильного и спокойного юношу. Даже сами подходили и завязывали знакомство. Сергей не возражал, но устраивал «проверку»…

Приглашал на прогулку с собакой. И если девушка пугалась пса, и Люблюля её невзлюбливал, то она и сама больше не появлялась.

А в десятом классе влюбился сам Сергей. Помучившись неделю, он подошел к девушке, заговорил, и пригласил вечером прогуляться.

Ох, и переживал же парень: как будет, что будет? Но знакомство Лены и Люблюли-Ларса прошло очень просто и естественно. Как будто родных всегда…

Лена постояла минуту, глядя на собаку, а затем обняла, гладила и шептала:

– Вот какой ты! Замечательный и красивый!

А Люблюля только, молча, облизывал девушку…

И с того дня их стало трое!

Бывает, бывает, друзья, такая любовь взаимная… И человеческая, и, вроде бы, от животного, но тоже такая человеческая!

Пролетели годы школьные. Ребята поступили в один институт. И замечательно, что учились в своём городе. Потому что Люблюля…

Эх, жизнь! Да, ребята взрослели, а собака… А собака старела, и если бы разлуки были бы не в день, а в недели, или в месяцы, то Люблюля бы не выдержал, умер бы от тоски.

Но и так, когда Сергей и Лена учились на первом курсе – Люблюля начал болеть. Лечили, конечно. Ничего не жалели: ни времени, ни денег. Даже парень с отцом возили собаку в соседний город на операцию, но, увы, Ларсу становилось всё хуже.

Ясно было, что очень плохо собаке, но Ларс до конца оставался Люблюлей! Не злобился, не огрызался – просто лежал в углу, и мудро-терпеливо переносил уколы, глотание таблеток и перевязки…

Ох, умирали ли у вас любимые животные? Почему их так жалко? И жалеешь больше, чем людей? И переживаешь больше? А часто ли у нас, людей, бывают такие беззаветные, искренние, горячие Любовь и Преданность? Вот-вот, уверен, что сейчас вы меня понимаете!

Да, и переживала же семья за Люблюлю! Извелись все!

Даже суровый отец не выдержал, и сказал:

– Ребята, давайте не будем с ума сходить! Жизнь это, так заведено…

Сказал, да смахнул украдкой слезу!

А Люблюля смотрел на всех, и как бы говорил:

– Ничего, ребята, я не прощаюсь! Живите долго и счастливо, а когда и ваш срок придет, мы встретимся Там…

И я верю, что они обязательно встретятся, Там и Потом.

Но всю оставшуюся жизнь проживут здесь, как Человеки, согреваемые вечной любовью их Люблюли!

Невыносимое!

Санёк Сергеев, в миру «жёлтой» газетки «Ископаемые факты» – «Сандро Великий», творил статью о громогласном конфликте местного масштаба.

Творческие мучения выродились в короткий шедевр, и удовлетворенно умерли отмучившись. А на мониторе заблистал несгораемо-нетленный текст:

«Относительно выяснения отношений следует разъяснить, что носитель отношений не вынес носимую, буквально на руках, любимую, и снизошел до невыносимого! И отношения изошли!»

Сандро открыл рот от восторга и удовлетворения, и с часок, застыв, залюбовался этим своим волшебством.

Главред, из соседней комнаты, раза три орал ему:

– Неси статью! Время поджимает!

Но, не дождавшись, прискакал самолично, посмотрел на экран, и стал дико ржать!

На такую невиданную реакцию сурового начальника среагировали все, и тоже прибежали.

Главный, с трудом уняв смех, вопросил:

– Та-а-ак, а кто знает истинную суть этого рукоприкладства семейного?

Дорофеич, пожилой и прожжённый журналюга, всё толково разъяснил:

– Да бытовуха это, брутально-банальная. Муж застукал жену с любовником. Поставил «фонарь» под «моргало» ей. Наградил «фонарем» и «ромео». Завершая битву, сумел «зажечь» «факел» под глазом сержанта полиции. За что был увезен в «холодную», и там, обласканный милыми коллегами сержанта, «офонарел» снизу-доверху!

Главред, уже серьёзно, дал указание Саньку:

– Коротко, по указанной сути, адекватно описать инцидент. И чтобы через полчаса статья была у меня на столе!

Сергеев горестно вздохнул, и задумался…

Через полчаса он принес лист, на котором было написано следующее:

«Заявление на увольнение.

Привнёс сногсшибательную статью, со сносным смыслом, о судьбоносном событии! Но вы, несносный, не снизошли, а снесли несносимое! Всё относительно, поэтому я снисходительно отнесся к вашему снобизму. Но вынести невыносимое нет сил! Если всё в силе, я разрываю сношения с газетой. Оставайтесь ж с носом!

Александр Васильевич Сергеев, носитель Великого и Могучего!»

Сергеев гордо вышел из редакции в полдень, и…

И уже после обеда прошел собеседование, и был принят в Администрацию области. В «Департамент по связям с общественностью»!

Натворил!

– Я – Творец. Очень приятно встретиться с… Как Вас? – просто, и с дружелюбной улыбкой, представился благообразный старичок.

Евгений Викторович Снежинский хмуро оглядел ярко-светлое одеяние дедушки, выдержал еще минуту театральной паузы, и величественно представил себя:

– ТВОРЕЦ!!!

– Кто-о-о-о-о? – оглушительно закричал могучий старец. И порыв от его голоса ураганом сбросил несчастного человечка с облаков!

Евгений Викторович, кувыркаясь и испуганно крича, полетел в черную бездну. И вскоре жестко и пребольно ударился о твердь!

Снежинский рывком открыл глаза, и попытался сориентироваться.

«Мама родная, где это я? – лихорадочно думал мужчина. – На чём-то твердо-холодном… темнотища вокруг, хоть глаза выколи… И бок от удара болит… И откуда я свалился? Не может быть, нет!»

Его внезапно осенило: где он побывал, и с Кем надменно начал знакомиться! И страх, страх невиданной силы, страх сковывающий всего этого большого мужика, леденящим туманом заполнил внутреннее и внешнее пространство!

Он уставился на небеса, и закричал, дребезжащим от волнения голосом:

– Э… любезный… простите… э… Ваше Творческое Величайшество… Ваше Вседержащее Могущество… Владетель и Наполнитель: Вечности и Бесконечности, Материального и Идеального, нас – людишек, и прочих тварей…

Евгений Викторович перевёл дух, и продолжил:

– Простите, величайшедушно, меня раба Вашего! В первый раз у Вас, не признал! О, я презренный, не признал Господа и Бога – надеюсь, это дозволите – моего!

Это Вы – ТВОРЕЦ, а я – так, мелкий творческий работник под Вашим чутким и благосклонным управлением! Но очень старательный и трудолюбивый работник! Ни времени, ни сил не жалею, чтобы вносить Ваши идеи, присылаемые мне по каналу вдохновения, в массы! Вот, извольте, могу для отчёта привести примеры, из моих крайних, творческих дерзаний…

Снежинский не дождался одобрения, но продолжил доклад:

– «Голимая жизнь» – это мой эпический романище о знакомых девочках из стриптизклуба.

«Братья по крови», «Кровная месть», «Зов крови» – грандиозный цикл «рОманов» об упырях-вампирах.

«Любовь и голуби» – великолепный сценарий сериала о непростых взаимоотношениях ЛГБТ.

«Союз мяча и орала» – душераздирающий и великий «рОман» о любви футболиста и певицы.

А вот и самый свежий, гениальный «рОман»…

Вдруг не сверху, а со стороны, испуганно вскричали:

– Гений, что случилось?

Зажегся свет, и Евгений Викторович опознал действительность. Он сидел на полу своей спальни, свалившись с кровати. В дверях стояла жена в ночном халате, прибежавшая на шум. Снежинский вспоминал прошедшее, и до него дошло, что наяву, или во сне, но его не приняли в Рай!

– Чтобы больше не называла меня «гением»! – закричал он на свою благоверную. – И ни слова о моей «творческой» жизни! Ох, Соня, и натворил же я дел! Успею ли переписать-исправить?

День писателя

С утра пришли сообщения по мессенджерам и электронной почте. Пустые «картинки-развлекалки» он и не смотрел, а поздравления с официальными праздниками игнорировал. Редкие праздники у него были, но только когда выходила в свет новая книга.

Вот и взглянул мельком на пришедшее, и понял, что это поздравления с «Днем писателя».

«Ладно, отвечу из вежливости» – подумал писатель.

Его не раздувала гордость от того, что он писатель. Понимал, что писательский талант, как и любой другой – это от Бога.

– Талант дан каждому «напрокат», а вот как развил, и как использовал его – это и будет «прибавочной стоимостью» для оценки твоей жизни! – так сказал он на встрече с читателями.

А на поздравления он не отвечал глубоко. Действительно, отписывался вежливо и формально…

Но одно письмо сегодня задержало внимание, и заставило задуматься.

Женщина тоже поздравляла, но и благодарила за рассказы:

«Почитав вас, я долго думала, и решилась не участвовать в весьма пакостной деятельности. Трудно было разорвать связи, которые держали как цепи! Пришлось даже переехать в другой город. Но я вырвалась из того, что мне мешало жить! И сейчас у меня такая жизнь, какую я и хотела: непростая, но честная, свободная от грязи и счастливая! Спасибо вам за помощь, Писатель! Новых замечательных книг. Они нужны людям!»

Письмо взволновало, и толкнуло на раздумья:

««Писатель!» – это будет (или не будет!) написано на финишной ленте-венке, в конце писательского забега…

А пока есть силы, беги, Автор, беги…

Беги от грязи, пошлости, вранья и бесталанной скуки! Беги к тому Своему Светлому Ненаписанному, которое пока видишь лишь ты! И да поможет тебе талант и силы от Бога! И да помогут тебе силы человеческие: лично-авторские и читательские!»

Вот такие мысли родились от этой читательской благодарности.

Но ответил писатель без пафоса и искренне:

– Спасибо вам за внимание и понимание! Мне очень важна эта поддержка!

Базовые ценности

Директор заводика по производству незамерзающей автожидкости мучительно думал. Точнее пытался думать, так как думалось с трудом.

Шел же предновогодний месяц! И понятно, что уже две недели празднично куролесили. Праздновали, понятно, те, у кого были возможности. И праздновали от всей душеньки: широко и вразлёт; и на всех корпоративах, званых обедах и ужинах-нах-нах!

«Нах, ну, нах я вчера: и на обед приплелся к одним коллегам, да на вечерний корпоратив к другим? – мучился раскаянием директор. – Да, пригласили, да, уважил, но зачем так много влил, как не в себя?»

Он выпил минералки, и приложил ледяную бутылку ко лбу. Но всё равно не думалось, не шевелился свой «креатив», и не приходило решение по вдохновению свыше.

Тогда он стал искать ответ в умной книге. Читал, и, для лучшего уяснения, громко цитировал:

– «Поняв, что у оппонентов другое позиционирование по ценностным осям, можно построить более убедительную или, как минимум, менее конфликтную коммуникацию».

Обдумал фразу, прочитал ещё раз, опять подумал, и воскликнул:

– Да вот же ответ! Вот же решение!

Он тут же указал секретарше собрать совещание.

Через полчаса, по тревоге, в кабинете собрались все свои: заместитель, главный инженер, главный технолог, главный бухгалтер, начальник охраны и еще тоже свой, «ручной» председатель профкома.

Директор оглядел присутствующих мутно-тяжелым взором, и, вздохнув, поведал:

– Парни, догадываетесь, как я устал за этот год? – затем жестом остановил подобострастные реплики поддержки, и продолжил. – Да, надо, надо мне отдохнуть!

Опять все затарахтели одновременно:

– Заслужили, Семён Семёныч! Хоть сейчас езжайте, отдохните от трудов праведных, от забот тяжких…

– Спасибо, друзья, за поддержку. Но есть проблемка! Мы уже месяц задерживаем зарплату рабочим, и премию их новогоднюю тормознули для себя любимых… А ну если они узнают, что я в круизе средиземноморском влачу свой жалкий жребий? То-то и оно! Что предложите мне?

Зам вчера праздновал вместе с директором, тоже плохо сегодня соображал, поэтому брякнул:

– Да плевать на это чернорабочее мнение…

Но главный инженер, фитнес-энтузиаст и трезвенник, высказался, как всегда, веско и трезво:

– Плевать-то, плевать, но шум могут поднять. А дойдет, тьфу-тьфу, до прессы и инвесторов? Как-то очень не «комильфо» это будет!

Поднялся гомон споров в поиске решения. Директор слушал, слушал, да зачитал ту умную цитатку…

Но никто ничего не понял, и опять разгорелись споры. Директор опять послушал, да всё объяснил:

– Это понятно, что у нас с рабочими разное позиционирование по э-э-э… по осям ценностей. И ценностями своими мы делиться не будем. Но мы можем построить: и убедительную, и менее конфликтную коммуникацию!

Опять разгорелся базар, когда предлагали все, всё и сразу.

Директор вновь всех остановил:

– Ох, ребята, ребята! Что бы вы без меня делали? Слухайте мои решения, и выполняйте как указания! Итак, метиловый спирт в нашей «незамерзайке» временно меняем на этиловый! Понятно, что на самый дешевый, из ёлок, ха-ха, новогодних, но с которого сразу не отравятся! И сразу широко пустить слушок об этом акте доброй воли администрации. Что, да почему, объяснение какое-то сами придумайте! Ну, там, поставки метилового из-за метелей сорвались… Или ещё что-нибудь… Да, с контролем охрана обороты поубавьте. Типа: чтоб не весь спирт до капли, но частично могли утащить. Короче, если закусить в праздник им нечем будет, но выпить смогут! И устаканятся все проблемы, сгладятся конфликты, сблизятся ценности! Всё, выполняйте!

Все загалдели, уходя:

– Гениальное решение! Поддерживаем и реализуем…

А директор поехал на очередной корпоратив, лечить свой креатив.

Жена – это вам не сатана!

«Как сказал наш… Артем… Архип… ну, этот… короче, наш Чехов: „В жене должно быть всё прекрасно!“ – с обидой думал Сергей Митрохин. – Да, и ноги, и грудь… И… И всё… Должно! А у моей? Эх, судьба-злодейка… такому мужику, и такое…»

Да, себя Сергей Викторович почитал «Аполлоном». Причем, не древнегреческим, а «молодогреческим» героем!

А между тем по ночному городу, пошатываясь, тяжело шел уже явно немолодой мужчина. И совсем не «Аполлон»: в толщину, почти как в рост, да и ещё из этой толщины живот выставлялся.

Шел Викторович с очередной пьянки домой: к жене, и двум детям.

Пил мужчина, не то чтобы запойно, но уважая традиционные ритуалы. Пятница – это пьяница! Суббота – выпить «охота»! Воскресения – для опохмеления!

А еще, Сергей Викторович, разок в месяц, как «истинный мужик», погуливал. Была у них в цехе любительница этого. Всех любила, вот и Сергей «не пренебрегал»…

Дома все уже спали, и чтобы не услышать очередные упреки, Митрохин улегся один, на диван в гостиной. Уснул быстро, и прохрапел до пяти утра…

Но, ни свет ни заря, он проснулся от боли в груди. Резкой и сильной боли! Аж вздохнул с трудом! Пять минут он ещё терпел, но боль усилилась, и дышать… Да, он стал совсем задыхаться!

Пришел дикий, неведанный доселе страх! И мужчина захрипел:

– Ека… Екатерина… Катя… Катенька…

Как эти тихие звуки услышала жена, непонятно. Но она появилась в комнате, и нервно спросила:

– Ну, что надо?

– Пло… хо… мне… болит…

Екатерина Васильевна включила свет, увидела трясущегося мужа в луже пота, и бросилась вызывать «Скорую»…

Далее, на счастье, всё было профессионально быстро: диагноз, приезд в больницу, операционный стол, стентирование…

Спасли! Но так как инфаркт всё же произошел, начался период выхаживания-лечения: реанимация, палата интенсивной терапии, и, наконец, общая палата.

Жена переживала, звонила каждый день, а когда позволили, стала приходить и передавать пищу.

Сергей не мог есть ничего больничного, кроме каши, поэтому передачи очень ждал. А еще он стал очень ждать приходов жены. В больнице не выпьешь, и в голове начало проясняться…

«Кто его жена? Кто он сам? Какие у них дети? И что у них за семья…»

Эти вопросы сами шли в голову. И ответы рождались непростые, и совсем нелестные для Сергея…

В палате с ним лежали неместные, и так получилось, что посещали только Митрохина. В палату жену не пускали, она сдавала передачу, а затем подходила к окну.

Сергей Викторович махал ей руками, и разглядывал, как незнакомую, свою «половину». А она была еще стройна, вполне молода, и, вообще, смотрелась привлекательно.

И все соседи по палате с интересом разглядывали Екатерину. А один не выдержал, и восторженно-завистливо спросил:

– Красивая! Жена?

– Да! – гордо ответил Сергей. – Это моя жена!

Женская логика

Иван Сорокин сидел на кухне один, и… И трезвый!

Трудно в это трагическое происшествие поверить, но оно свершилось. Да, свершилась, свалилась, сверзилась беда-бедовая такая! Беда для Вани такая редкая, но такая больно-меткая!

Вот и сидел он, и думал. И думал не о бутылке. Эта «обутылочная» дума, при безнадеге-безденежьи, даже не усугубила бы, а довела бы до края бескрайне-унылой, вне состояния «принятия», житухи!

А о чём логически думает трезвый мужик? О том, как найти деньги на бутылку! Но если никак не найти денег? Тогда о чём? О любви к жене… Которая может дать деньги!

О любви к не жене, соседке Людке, без денег не было смысла думать… Это же совсем не логично!

А о любви к жене – это логично, так как жена, чисто от любви, может дать деньги!

Вот и думал Иван о любви к жене Марии, и как эту любовь закрепить, до её самоотверженности от денег? Да, решение отвергнуть деньги, и передать их мужу, должно родиться у жены «само».

Но, конечно, под руководящим и направляющим воздействием мудрой мужской логики!

Вот и сидел мужик, и вспоминал информацию, как основу логического решения проблемы:

«Итак, вчера Мария высказала две взаимоисключающие сентенции:

1. «Не пей, Иванушка, козленочком будешь!»

2. «Любовь зла – полюбишь и козла!»

Сказала-брякнула, и запутала совсем! Вот вам примеры нелогичной женской логики!

А я – мужчина, посему буду рассуждать логически! И пойду от печки, то есть, от «козла».

Конечно, такое определение очень обидно-неожиданное… Но, «любимый козел» – это очень даже мило-приемлемо. Так и прёт от этого сочетания искренней любовью! И это логично.

И состояние зла от любви – тоже логически объяснимо. Мучается любящая женщина, страдает, болеет, переживает, непрерывно размышляя-гадая: «Любит ли меня, мой козлик? Любит – не любит… Любит – не любит…».

Да, с этим мы разобрались, разложили по логическим полочкам, но…

Но что нам делать с указанием: «Не пей!!!»?

Подскажи, ну, подскажи мне, любимая, как, ну, как я стану козлёночком, а затем и любимым козлом, если я не буду пить?

Да, до шекспировского накала ужесточился вопрос: «Пить или не пить, чтобы любимым быть?»

Но нет ответа от несчастной женщины! И не может быть ответа. Так как женская логика: ограниченная, приземленная и негуманная!

Но мужчина – есть мужчина! Он никогда не бросит растерянную женщину в беде логической. Могучая и великая мужская логика разрешит все проблемы и выведет любимую из её логического тупика.

И этот выход, это решение одно:

– Мужчине пить!!!»

И как только Сорокин нашел это замечательно-логичное решение, далее было уже проще готовиться к приходу жены.

Он: помылся-освежился-побрился, наодеколонился, напялил чистую рубашку, завязал галстук и облачился в парадный костюм.

Вскоре пришла жена. Иван подарил ей цветочек, который сорвал в горшке на кухне, и ласково заговорил:

– Любимая, твой любимый козлик ждал тебя. Так ждал, так ждал, что даже страдал! Дай на бутылку, я быстро слетаю в магаз, а затем сядем за интимный ужин втроем со свечным канделябром…

– Нет! – просто плюнув на логику, ответила жена, и пошла смотреть телевизор.

Огорчение подломило силы мужика, он осел на табуретку в прихожей, и в отчаянье прошептал:

– И как с такой нелогичной жить?