Текст книги "Корона связи. Вихри во времени"

Система контроля. Файл #3

«Поэтому земля помещается в воде, вода – в воздухе, воздух – в эфире, эфир – в Небе, а Небо уже ни в чем другом»

Аристотель[47]47
  Физика. Аристотель. Сочинения в четырех томах. Т. 3. М.: «Мысль», 1981. С. 133. – П.П.


[Закрыть]

Странно как… Встреча назначена в три, а натикало едва на час пополуночи – вимана раньше срока заявилась.

Различаю писк на пределе слышимости, а в тумане обозначились приближающиеся огни. Будто катер идет в мою сторону: ряд окошек – светятся боковые двигательные панели. Они как плазменные телеэкраны, где искрения в микро-ячейках вызывают свечение пикселей. Однако у панельных двигателей наших летательных аппаратов ячейки увеличены и удлинены в трубочки, как карандаши в связке, торцами образуют соты-рельсотрончики с дырками-соплами, откуда разрядная плазма вылетает со скоростью почти космической – километр в секунду.

Я поднял повыше светодиодный фонарик и включил его в режиме мигания. Сразу ответили: ПРИВЕТ – ПРИВЕТ – ПРИВЕТ!!! Огромные буквы двинулись вдоль окон: водитель задействовал на панелях режим бегущей строки.

«Туристический плот» плавно чалил к берегу, потом со звуком зашумевшего чайника подлетел чуток на столбе света, будто стартанул на ракетном выхлопе. Луч под виманой рассыпался на снежинки, а сам аппарат хлопнулся на землю в шести шагах от меня. Морозный порыв ветра обдал лицо. Экстремально приземлились! Можно бы аккуратнее, чтоб не пускать ледяную пыль мне в глаза.

Из виманы по трапу вышел Николай Феоктистов. Он, как всегда, в пижонских темных очках. А еще он одет в парадную форму: пирамидка на его рукаве сияет десятью разноцветными лычками, искрит зеркальным зрачком. Градации «до десяти» – на виду, а всё что выше – внутренняя темная зона (но я знаю: мой Наставник – Верховник, у него тридцатая градация).

– Привет, Солан! Давно не виделись. Вот я и улучил случай. У твоего достопочтенного Мастера большие дела по маленькому, так что полетишь со мной. Заодно посижу с тобой у реки.

– Очень вам рад, досточтимый Николай Николаевич! – иронично ответил я. – Надеюсь, вы объясните странности.

– Ничего страшного. Вон смотрю, у тебя уже и удочка подготовлена. Дожевывай и пойдем, порыбачим.

«Дожевывай» – намекнул, что различил в оптику свою, как я кашу ел. Старикан столетний, а не забывает подтверждать своё прозвище «Тео-Всевидящий». И тут он сделал условный знак MUM, означающий «Молчи!», будь я проклят… В ответ только и оставалось кивнуть: «Принято!»

Тео выдернул удилище из кочки и двинулся вдоль по берегу, подсвечивая фонариком. Прошли шагов сто, остановились. Наставник изрек: «Смерть шпионам! Здесь не услышат.»

Летательные аппараты Системы автоматически записывают всё вокруг и внутри, можно бы понять Николая в том смысле, что предстоит обсудить нечто, не предназначенное для ушей техобслуживания, однако по тону угадывалось иное. Серьезное.

Феоктистов рыбалку не стал изображать, просто положил удочку на землю, встал вплотную и спросил тихо:

– У тебя шлем с собой?

– Да, – ответил я. – Сдам на профилактику.

– Молодец. Корону сдашь, а вдруг обратно не получишь?

– Как так?

– Да так. Связистов, ты понял, аврально собирают. Спрашивается: с какого хера херпес? А у нас революция, мать её! Систему Контроля решено из инсайда вывести. Выбор сделан, жребий брошен. Нет худа без добрых людей (хе-хе)). Так что, моё тебе поучение: за Корону держись, ни с кем не спорь…

Он замолчал, а я смущенно раздумывал: сказать ему про мою шпионскую технику? Мол, запись у меня и сейчас ведется? Решил – позже скажу. Но не сказал и пожалел потом. Начальник молодецки свистнул и зашипел тихушечно:

– Диктофошку тебе включать запретят, посему вот что… – Феоктистов достал плоскую гофрированную коробочку. Открыл портсигар, вынул пинцет, а пинцетом подцепил невидимое.

– Вот «золотой волос». Записывающее устройство древнее. Подставляй лобешник.

Я посмотрел на волосок в луче света – тонкий, не длиннее мизинца. Проворно нагнул голову. Ощутил укол повыше уха.

– Если извлечь надо будет, отыщешь – поблескивает. Свою сладколюбку попросишь: золотой все же, девушка различит. Потом назад присадите: корешок сам в кожу заскочит – запитается. Смысл в том, чтобы срисовать всё, что будет на слете. А наденешь Корону – волосок-умница сведения переметнет в меон.

Прикольно! Не знал я о «золотых волосах»… Наставник меня подначивает, мол, незачем записывать и передавать в Центр наши с Мартой утехи, неизбежные вскорости (прилетит моя Связистка на слет), но одновременно Николай дает санкцию на вовлечение её в дело.

– Короче, соплями не разбрасывайся, сканируй грядущий шабаш, а в полнолуние – ретранслируй. Они потому и собрались сейчас за три недели до Луны, чтоб иметь больше времени на перестройку. Хотят в тайне от Центра свернуть Эксперимент, а Систему Контроля превратить во всепланетную хунту. Мирового господства захотели на скотном дворе. Решил херохряк хохлатку захрюкать.

И без перехода уточнил: «Летим на Север, там будет встреча. Многое тебе станет ясно, а что не станет – проясню…»

– Вот, кстати, – добавил, – поясняю. Замечал, что все Связисты молодые? Старше шестидесяти – уже не Связисты. Теряют канал.

– И куда нас потом? – спросил я небрежно.

– На дожитие, на тренерскую работу, – усмехнулся Тео. – Кто в лес, кто по грибы, а кто и пинка не заслуживает… Ты мне нужен как мой связной, а затем продвину – станешь ферзем в синхронных шахматах. Раз в Системе безумие, опробуем безумную систему.

Феоктистов поднял удочку: «Отцовская?» Я кивнул. Потом Наставник учинил трюк: отделил первую секцию удилища – ту, что потолще. Затем одной ладонью взялся за бамбук, другой за трубку сочленения – снял её. Под металлом обнаружился пластик, из углубления Николай вынул стекловидную штучку вроде градусника. Увидев ртутные переливы, я понял, что это маленький «столбец» – импульсный источник энергии. Наставник его встряхнул, перевернул, вставил вновь в гнездо. «Совмещает контакты», – понял я. Затем он стукнул палкой по голенищу сапога, дунул в отверстие, накрутил латунную трубку на место и взялся за нее как за рукоять рапиры. Направил в сторону реки. И вдруг из бамбуковой палки выскочила молния – в темноту метров на десять.

Феоктистов захохотал: «Работает, фалец! Ты ведь не знал, да? У Женьки, получается, два спаркера было, один припрятал, скопидом… На, вот, получай – световой меч отца твоего. Прямо, космическая опера!»

Я уже разобрался в ситуации. О спаркерах располагал сведениями: разрядники – оружие прежних времен. А поскольку «столбец» – практически вечный источник энергии – разбрасываться такими нельзя. Отец нарушал инструкцию. Это «столбец» получает энергию Солнца – ту, которая идет в попутном измерении. Порядка тысячи вольт выдает импульсно: сначала искра пробегает в трубке вдоль рельсовых электродов и вылетает из дула с огромной скоростью – образует ионизированный след, а следующий разряд с катода замыкается через ионизацию на пораженную цель. Словечко «спаркер» как-то попало в земную сейсморазведку. В морской геологии есть такие мощные разрядники, создают в воде ударные волны.

Наставник, посмеиваясь, протянул мне палку.

– Стрельни! Сработает от резкого нажатия, там пьезодатчик.

Попробовал. Сработало.

Николай подытожил: «Будет твое тайное оружие.» Я переставил «столбец» в безопасное положение и упаковал удилище, а когда упаковывал – осознал: вот почему заглядывал на антресоли и рассматривал вещицу. Чувствовал необычность.

…Быстрый взлет. Прятаться в тумане уже не требуется, ринулись вертикально – так сдавило, что спина затекла. Кресла пластиковые, двенадцать посадочных мест радиально ориентированных, попарно сгруппированных.

– Будешь вторым пилотом, – сказал Наставник, – взнуздай «лашку»!

«Лашка», сиречь – ЛА, летательный аппарат. Так называли виманы в русском секторе в середине ХХ века, однако потом опять возобладала древнеиндийская лексика. Новенькая виманка – из нашего белого сектора, судя по надписям приборной доски.

Легли на курс, я смотрел на зеленый экран монитора и размышлял. «Добрые люди» не хотят, чтобы информация уходила в Галактический Центр, а Тео-Всевидящий – против. Что, полагаю, умно. Нарушение Регламента обнаружится рано или поздно, и комиссия прилетит разбираться. Был случай. В Анналах описана гибель Атлантиды. Поселенцы из созвездия Ориона – обычные светлокожие гуманоиды. На их беду небесные прародители со звезды HD37605 начали втихушку помогать расово близким. Не пожалели ресурсов – несколько раз метрику сворачивали. Энергию потратили, погасили пару бесхозных звезд (Галактика не заметила – скорость света не велика). И Система Контроля лоханулась: никто не подумал – с чего вдруг одна из колоний на архипелаге в Атлантике пошла в отрыв? Везде рабство да аграрные деспотии, а тут электричество, фонтаны на площадях, лодки в каналах и пальмы в садах на крышах пятиэтажных зданий…

Однако в Нооскопе соотнесли данные, сделали выводы. Потому и прибыли из Галактического Центра комиссары – устранять нарушение правил. И пришел Атлантиде конец: пророки сообщили, дескать, близится гибель. А силы небесные вызвали резонанс в мантии, произошел тектонический сдвиг – земля пошла на дно. Людей посадили на галеры – отчалили вдаль. Игра закончилась: на одних поставили крест, на других – нолик. Сначала атлантов держали в лагерях беженцев, внушали историю – с божьим наказанием за гордыню. Потом расселили по хуторам и весям. Технологии канули в Лету, зато остались легенды.

– Ты чего там шепчешь? – Николай заметил шевеление моих губ.

– Формулы для мантры проговариваю, – соврал я. Подумал: «Признаться, что веду запись? Нет, нельзя.»

– Рано еще проговаривать. Послушаешь, что скажут на съезде…

– Это как стихи. Подбираю ритмическую сетку, потом содержание добавлю.

– Ага, так я и поверил! Отрабатываешь уклонение от ответов. Лучше следи за полетом, рифмач.

Собственно, я ведь не врал. Сводки-мантры – они суть стихи своего рода. Иногда даже стихи в точном смысле. Ритмическая структура важна, как кодировка для ментального канала. Поэтому всех Связистов обучают поэтическому ремеслу.

 
Триста двадцать четыре, сто пять, девятьсот восемнадцать.
Восемьсот девяносто, семь тысяч семьсот пятьдесят.
Миллиард двадцать пять, двадцать шесть, восемьсот девятнадцать,
Триста тридцать четыре, сто девять, семьсот шестьдесят.
 

На мониторе высвечивалась высота – пятнадцать километров, а скорость – 2,98 «маха», тройной сверхзвук почти. У наших виман параметры победные! Пока я размышлял, сочинял и надиктовывал, бусинка на ниточке курса пересекла Полярный круг и приблизилась к океану. Над одним из островов Карского моря мы пошли на посадку.

…Наставник сдвинул кресло, поднялся, откинул крышку багажной полки – извлек куртку необычной расцветки.

– Надевай! Костюмчик «летняя тундра» русских арктических войск.

Я застегивал куртку, а Феоктистов из-под приборной доски вытащил энергетический элемент. Этот «столбец» размером с сувенирную бутылочку – будто коньячок – там блеснула ртуть необычного рыжего оттенка. Перехватив мой удивленный взгляд, Николай резко выпрямился.

– И вот еще что… – Он снял с моей головы кепку-шпионку, кинул на кресло. Натянул мне капюшон чуть ли не до носа. – Так будет получше, ошибка резидента…

«Остров… Сибиряков…»[48]48
  К сожалению, в Сети мало информации об этом острове на территории Большого Арктического заповедника в Карском море. См. http://www.evgengusev.narod.ru/enisey08/sibiryakov.html. – П.П.


[Закрыть] – прозвучало в стороне. Похоже, специально ушел из моего поля зрения, чтобы не смущать.

– Не жителей Сибири, тут нет жителей, а в честь Сибирякова, первопроходца, – донеслась уточняющая справка.

– Да, знаю я… – мне оставалось только бурчать вдогонку. – Только он здесь ни разу не был. Золотом промышлял. Из богатства финансировал экспедиции. Остров в Енисейском заливе. Недалеко Диксон – крайняя точка материка. Мы на рыбаков не наткнемся? Сейчас сезон!

Ответил. Попытался смыть водой слов клеймо врунишки. «Как он догадался про бейсболку?» Пока я тряс головой, мой Наставник убежал вперед. Едва поспеваю, шагая по пружинному матрасу тундры, прыгая через канавы над проталинами, обходя бугры вспученности. Островок – плоский стол площадью под тысячу квадратных километров в окружении холодного арктического морса набитого льдинками.

Тео-Всевидящий стоял, прислонясь к скале, покрытой оранжевым лишайником. Сейчас лето, но по краю берега торчат обнажения льда. По ним прогуливаются то ли гуси, то ли утки, то ли и те, и другие.

Николай опустил бинокль, взглянул на часы и сказал:

– Задача у нас такая. Встречаем американцев, прилетят через 125 минут. Заберем пиндосов и полетим с ними на Базу. Амеры готовятся: перед общим слетом провели свой – на Аляске. Часть Связистов оттуда и прибудет. АЛСИБ они вспомнили, лендлизинг…

Я отдышался и попробовал взять реванш.

– Понятно! Потому вы и «столбец» извлекли, чтобы ковбои нашу «лашу» не угнали?

Феоктистов понял, что придется отчитаться, ответил ледяным тоном.

– Сикорский, я новенький «столбец» потом вставлю, а этот – из списанных. Нужно тестировать старые запасы. А зачем надо? Сам догадайся! Раз такой умный.

Ну, вот – опять меня в угол поставил… Я знал, что «столбцы» вырабатывают свой ресурс за 5–6 тысяч лет. Об этом говорит изменение цвета ртути. Столбцы состарившиеся списывают и строго хранят – они опасны. Если элемент разрушить, происходит взрыв. (В древности были случаи, когда такое чудо-оружие попадало к людям и использовалось во зло.) Так что вопрос о том, зачем Тео таскает в своей сумке списанный «столбец» – опасный вопрос.

– Американцы тут ни при делах, – продолжил старый диверсант, – точнее, при том, что у них с дальним транспортом возник затык. Потому мы и везем ихних Связистов. Твой Мастер – остальных наших. Я уговорил отдать тебя мне, мол, будет кресло свободное, а ему как раз хотелось притаранить в Антарктиду бакшиш. А ты у меня инструктаж получаешь… По блату… (Хехе)) Еще познакомлю тебя с одним человечищем, сейчас явится. Да, вот и он!

Тут я заметил, как большая льдина у берега сдвинулась, подплыла и причалила недалече. По очертаниям симметрично-угловатым я догадался, что это вимана, замаскированная под ледяной островок. Наехала на галечник, открылся вход. Мы с двух шагов заскочили по трапу внутрь и попали в кабину. Там находился человек-русалка: старый, зеленоватый, абсолютно лысый с глазами навыкате. Хвостище в застегнутом чехле под креслом – так, что разница наших нижних половин не отвлекает. Из стены выдвинулись еще два кресла – как раз напротив мармианца – кое-как расположились и мы с Наставником.

Мармианцы – прозвание людей-русалок. А ещё, надо отметить, у них лица приятные (манго-видные), однако этот старик с толстой складчатой шеей и окулярами окуня – рыбьи карикатурен.

– Познакомьтесь, – сказал по-русски Николай Николаевич Феоктистов. – Мой старинный друг, зовут Велес. А это ученик мой Сол Сикорский. Он живет на Енисее – сможете встречаться, впереди общее дело.

Я оглядел кабину. В наших виманах интерьер из пригнанных модулей, вроде конструктора – тютелька в петельку. А здесь нет плоскостей: будто вокруг дешевая эмалированная посуда, пол – как дно у ванны (поискал глазами дырку с затычкой)). Посмотрел на хозяина тазика летающего – экий Мойдодыр! – и подумал: «С каких пор мармианцы рассекают на виманах, да еще специально под них оборудованных?»

– Сол… – повторил Велес. – Хорошее имя. Но я вижу, наш юный гость отметил мою непохожесть. Пришла пора ему объяснить.

…Потом был разговор. Перескажу сейчас. Но надо восполнить пробелы, чтобы открылись вам смысловые дверцы.

Мармианцы прибыли на Землю вместе со всеми. Русалки быстро заполнили шельфы теплых морей – бодро размножались, но оставались первобытными: ни письменности, ни огня, только копья деревянно-каменные, ножики из ракушек, да танцы с песнями.

А потом появились новые земляне – двуногие поселенцы, которые тысячелетиями развивались, расселяясь по планете. Имелись у них лодки, сети, гарпуны – и все это обрушилось на смирных любителей морских игр. Не получилось у них с людьми синхронного плаванья. В итоге, численность мармианцев сократились до минимума. Оборонная мобильность не спасла – их родовые гнезда оказались во власти мародеров.

Всё это я проходил в школе. Знал, что мармианцы сохранились в пределах Системы Контроля, что отсталый народ, используются на подсобных работах в портах наших баз. А свободные мармианцы, которые скрытно продолжают жить в некоторых богоспасаемых местах – по сути дела вырожденцы. Даже песни новые разучились сочинять – программный арсенал мозга перестал обновляться. Наши Супервайзеры следят за тем, как бы русалки не законтачили с сухопутным человечеством. Если контакты возникают – приходится подчищать.

Однако в капитанской рубке пучеглазого налима, узнал я и альтернативную историю. Оказывается, была еще одна линия развития рыбо-людей. Часть первичной популяции расселилась в регионе, который сейчас именуется Арктикой. Шельф Ледовитого не радовал курортными местами, но и не был тогда столь мерзлым. Природные условия способствовали борьбе за жизнь с помощью колес технологического прогресса, на которых русалки и въехали в ворота индустриальной цивилизации. А когда на Севере появились люди, сложились у них добрососедские отношения с водоплавающими. Водяной народ себя называл именно русалками, русалами, русальцами – название появилось по их же слову «русло», поскольку расселялись они в устьях и вдоль крупных рек, что впадают в Ледовитый океан. Прямо скажу: современный язык русальцев – вариант древней лингвистики, от которой и русский язык пошел. Велес говорил по-нашему без малейшего акцента.

Итак, в Северной Евразии процветала русальская цивилизация. Лукоморье, всякие совместные всплески на Ивана Купала, поездки Садко в гости к Морскому Царю, романтичные истории юных экстремалов с нетвердой ориентацией – ну, и прочие дела, дошедшие до нас в сказочных картинках. Русальцы пробовали даже осваивать крупные озера: по Волге – Каспий, по Енисею и Ангаре – Бай-куль.

Однако в последние тысячелетия симбиоз разрушился. С изменением климата у русальцев возникла государственная программа по переселению с ледяного шельфа в глубины. Ушли этим курсом: там у них сейчас города и техническая мощь, а условия на поверхности им просто-напросто не подходят. Некоторые индивиды, вроде нашего друга, могут терпеть давление на уровне моря, но это по большей мере для тех, кто входит в Систему Контроля.

Пока дела минувшие обрисовывали, я сидел, будто в рот набрав арбуза (в смысле, что молчал, но делал жевательно-глотательные движения), а тут вдруг нащупал точку отпора:

– Послушайте! – воскликнул я, – Что-то не сходится. Как скрыть целый сектор Системы?!

Наставник помахал указательным пальцем.

– Ты не знал. И не многие знают. Только на уровне градаций высших чинов. Зато русальцам всем всё известно – и про Эксперимент и про Контроль. Но достигнуты договоренности о невмешательстве. У Системного спрута на глубине единичные щупалы. Ежели пойдет реформа, так и те обрубят – подводникам перемены чужды. И нам с тобой перестройка не нужна. Мы должны рассказать Галактическому Центру о происходящем на Земле. Общую картинку высветят два Связиста русальцев, но это будет выглядеть как пересказ слухов и навет из-за несистемности. Тебе же предстоит стать внедренным партизаном: передашь в Галактику в точности, что зафиксируешь на слете в Антарктиде.

«Ты пойми, – учили меня эти два старика, – от тебя зависит судьба тысячелетнего Эксперимента!» Они говорили, есть надежда: реформаторы не успеют зайти далеко, прибудет комиссия, наведет порядок. Уклад восстановит, или же новый какой… Да, в Системе есть нестыковки (засекреченность русальцев – наглядный казус), но не нам Регламент менять. Закон нарушать нельзя – даже дурной из благих намерений.

Феоктистов упомянул о решающем заседании Верховников, где только он настаивал на необходимости санкции Галактического Центра, но по интонациям почуял, что остается в единичном меньшинстве, и демонстративно согласился. Всех это устроило (поскольку опасности не представляет – у него же нет доступа к меону). Однако сейчас, когда узнают о его свидании со мной – молодым Связистом – за нами, ясное дело, начнут исподволь следить (а мы должны ответить перехитростью). Если меня от меона отлучат, надо встретиться с Велесом и передать ему разведданные – «во всех форматах». (Тео-Всевидящий посмотрел на меня насмешливо, намекая на злополучную кепку-шпионку.) Русальцы даже Корону Связи новую мне выдадут, если что.

– Сынок, – ласково сказал Велес, – для контакта со мной вот тебе колечко. Оно связует по воде. Надо надеть и опустить ладонь в Енисей – меня достигнет твой зов. По кольцу найдут тебя мои соратники.

– А почему именно в Енисей? – я рассматривал зеленое каменное украшение. Материал похож на змеевик, но, вероятнее, пластик. Тут же высокая технология, а не ювелирка.

– Слаба мощность. В устье залива есть ретранслятор, напрямую связан со мной. Ежели, паче чаяния, и кольцо у тебя отымут, имеется вариант для своих – отправь СМС из девяти девяток вот по номеру телефона. Правда, нет у меня хотения с королями подводных городов объясняться. Тут дела верхней Системы, чуждой нижнему царству.

Тогда я поинтересовался, как насчет Интернета? Велес отговорился (он тоже владел приемчиками уклонения от ответов).

– Не всё так просто, как кажется. Скажем, знаешь ли ты, что в формальной логике есть строгое доказательство существования русалок? Парадокс Карри? Слыхал про такой компьютинг?

Он захохотал, видя мое недоумение. Потом стал серьезен и признал правомерность просьбы, но сказал, что выдаст мне токен с адресом-паролем сайта глубинного Интернета при следующей встрече. («А то придется тебе флешку глотать, в случае опасности!» – и старики заулыбались.))

Велес махнул лапой, отвел глаза и стал насвистывать песенку.

Мы натянули пуховики и выбрались из ледяной виманы. «Скажешь, что по острову шлялись, базарили… если спросят, где были…» – пробормотал Наставник. – Но лучше бы тебя никто не стал об этом спрашивать, лучше тебе сразу умереть…» Мне поплохело: в ступни ног вонзились тысячи иголок – вот что значит сидеть в неудобном кресле. «Все серьезно», – подумал я.