Текст книги "Оглашенная"

Глава 15

– К метро, к метро, – шептала Лена, выйдя из ворот больницы на узкую, пустынную улицу. Часто оглядывалась, но кругом царил мрак, и ни одна живая душа не встретилась на дороге.

Старалась идти быстро. Не получалось. Живот, сумка, сапоги на каблуке, сковывали движения. – Зачем я их надела? – Вспомнила войлочные – подарок матери. Мягкие, с плоской, удобной, как шлепанцы, подошвой.

Улица походила на длинный зловещий туннель. С одной стороны тянулись железобетонные блоки ограды больницы, с другой, как огромный частокол, высились пятиэтажки. Жидкий свет окон и фонари раздвигали сетку тумана, освещая путь.

«Может автобус подождать? – Немного постояла, пытаясь рассмотреть расписание. – Всего-то начало восьмого, а тьма кромешная. Нет, ждать опасно и замерзнуть можно. Надо уходить, меня здесь слишком хорошо видно».

Пересекла проезжую часть, скрылась за серым зданием. Со всех сторон ее окружали мрачные одинаковые дома. Между ними оказалось хмурое, дикое пространство, но на душе стало спокойнее. «Теперь пусть ищут. Я тут, как иголка в стоге сена».

Остановилась передохнуть и почувствовала, как ворочаются и бьют ножками дети. Прижала ладонь к животу. «Паразты, не нравится вам. Ничего, потерпите, мне хуже».

Впервые ощутив малышей, от ярости готова была распороть живот.

Она все еще по-глупому надеялась, что внутри пузырь с водой, как при ложной беременности. Ошибалась. Дети уже просились на свободу. Их «позывные», как грозное подземное гудение, казались ей предвестниками несчастий.

Толчки повторились.

«Ну, что вам еще надо? – Остановилась. – Успокойтесь. Столько из-за вас терпеть приходится. Скажите спасибо, что на косметику не отправила. Значит, не такая уж я хреновая мамочка».

Вспомнилась иконка – красивая мать новорожденного Христа. Тревожное выражение ее глаз, сложенные ладони. И пухленький малыш с сиянием над головой.

«Интересно, кто у меня родится – мальчики или девочки? Белые или черные? Хотя в доме малютки всяких принимают. А маме скажу, что была у Миши, а он женатый оказался и детей трое. Так что рожаю и отказываюсь».

Но перед мысленным взором снова явился лик Богоматери. Показалось, будто она чуть заметно качнула головой. Видение исчезло, но запало в душу, растревожило. Достала иконку, всмотрелась. Во тьме едва-едва, как светлячок, сиял нимб над головой младенца. «Пусть всегда со мной будет. При родах поможет».

Так и шла, опустив руку в карман и сжав в ладони маленький образок.

Вскоре заметила перекресток. Осмотрелась.

Из мрака ударил свет фар. На малой скорости двигалась машина.

– Такси, такси, – замахала Лена.

Скрипнули тормоза.

Из опущенного стекла бухала музыка. «Отправляясь в балаган, заряжаю свой наган», – вещали динамики.

– Куда, красавица? – Приглушив звук, высунулся шофер.

– Спасибо, я пешком.

– Чего испугалась? Падай, до метро довезу. Скользко же, а мне по пути. Не растрясу, – самодовольно пояснил парень. Дверца открылась, он вышел и, протянув руку, помог ей устроиться на сидении.

– Только, пожалуйста, не курите, а?

– Конечно, я же понимаю, – поспешно заговорил водитель и представился, – Геннадий, а вас?

Пассажирка промолчала.

– Ясно.

Пока ехали, он рассказал, что работает в фирме «Рестораны. Горячий хлеб». Что хозяин жмот и вор дагестанский. Три месяца зарплату зажимает.

– Но и я не подарок. Ворую, что могу. Вот на хозяйской машине на калым выехал. Иначе не проживешь. Жена больше зарабатывает. На квартиру копим. Мы из Подмосковья. В столице третий год и все по углам. Светка и детей заводить не хочет, боится. Можно, конечно вернуться в деревеньку, где дом стоит заколоченный да участок заросший, но делать там нечего, тоска, хоть вой. Зато летом – сказка. Лес, грибы, ягоды.

– Прибыли, – объявил Гена.

За стеклами спешили люди, у метро сияли витрины киосков. Неярким неоном поблескивала и парила в воздухе буква «М».

– Может, вы меня до Внуково довезете? Я хорошо заплачу.

– Внуково? – Голос шофера стал тоскливым.

– Это аэропорт, я заплачу, сколько скажите.

– Да не в этом дело. Машина старье. Как бы не обломиться по дроге. А так бы я вмиг.

– Ну, пожалуйста, Генуся. Обстоятельства у меня, сами понимаете.

– Да уж, объяснять не надо. Ладно, как говорят, чего хочет женщина, того хочет сам Господь Бог. Тебе еще не скоро? А то обломлюсь, застрянем, а тебе приспичит, вот потеха будет. – Парень развеселился, машина побежала быстрее.

А Веселов уже доехал и припарковался недалеко от дома. Поднялся на второй этаж, где было тепло, и весь двор хорошо просматривался. «Подожду часок и вернусь. Не в квартиру же ломиться».

Ждать пришлось недолго. Подъехала Волга. Из нее выскочил шофер и помог выйти женщине.

«Она, – встрепенулся Веселов, но тут же забеспокоился. – Вдруг этот тип провожать ее надумает? Нет, расплатилась, сумку на плечо и потопала, как уточка. А тот развернул свой драндулет и в обратный путь».

Веселов поспешил ей навстречу.

Перехватив внизу, зажал рот, заломил руку за спину. – Тихо, не дергайся.

Женщина окаменела.

Он вывел ее на улицу. Беглянка не сопротивлялась, шла медленно. Веселов не торопил. «С таким пузом не разбежишься».

Но не успели повернуть к машине, она внезапно саданула его локтем в бок и прямо в печень угодила. Он скривился. – Добром не хочешь, получай, дура. – Резче заломил руку, крепче сдавил рот.

Лена захрипела, будто зарычала. Вцепилась зубами ему в пальцы. Кожаную перчатку, как бумагу прокусила.

– Да ты что, сука? – Веселов хотел пнуть ее коленом, но опомнился.

«Беременная ведь. В живот можно угодить. Выкручивается, стерва, как зверюга какая. Руку уж заламывать некуда, а ей хоть бы что».

Впился в волосы, дернул голову назад, к спине. «Хороший прием, всех усмиряет». Она не сдалась. Сильная, почти вывернулась. Лицо перекошенное, страшное. От ярости плюнула, в глаз попала.

Виктор не утерпел, зло «клюнул» ее лбом, но неудачно, на зубы напоролся. Кожу рассек.

Неожиданно кто-то обхватил его сзади за горло и приподнял. Веселов отрубился, а когда очнулся, увидел, что Волга задние огни показала.

«Откуда этот водила взялся? Ну, гады. – Рванулся к машине. – Догоню!».

Повезло. Выскочил на Боровское шоссе и не ошибся. Впереди замаячило «знакомое». Пристроился, оценивая, что за человек за рулем.

«Хорошо тряхнул. Может, вооружен и очень опасен? Значит, на рожон лезть не стоит. Но и в долгу я не останусь. Ты мне еще ответишь. Не на того напал».

Не высовывался, не отставал. Вел Волгарик с крутым водилой, прикидывая, как его уму-разуму научит.

Веселов обид не прощал. Недаром «школу» десантников в Чечне прошел. Там не всех в горы брали. Только «железных». «Дедки» селекцию проводили. Ставили соложенка в круг и молотили. Если кровью заливается, но отбивается, зубами грызет, как волчонок, такого на линию огня взять можно. Нет – на кухню, котлы драить, кашу мешать, начальству зады лизать.

Веселов отбор выдержал.

Оказавшись на кольцевой, Виктор позвонил по мобильнику шефу и, вкратце доложив обстановку, спросил. – Может мне вернуться? А ее потом выудим?

Шеф про себя стал быстро оценивать ситуацию: «Откуда шофер, куда везет? Почему драться полез? Не подсадка ли? Надо выяснить, волну не гнать, затушить своими силами».

– Следи до последнего, – распорядился он, – потом свяжись со мной. Будем думать, действуй.

– А если они до Владивостока ехать собираются?

– Так и ты, любезный, следом. Упустил девку, промашка вышла, теперь исправляй.

«Он прав, – Виктор с досадой потер ссадину на лбу, потрогал рану на пальце. Но в душе восхитился. – С пузом, а мужика так уделала».

Через несколько часов Волга свернула в проселок, прошла километра два и въехала в небольшую деревеньку.

«Справа – лес, за ним – зарево. Городок какой-то». Места Веселов не знал и поэтому, спрятав свой Жигуль, двинулся к дороге.

Ноги заскользили по разбитой колее. Услыхал, как за лесом стучит поезд. «Значит там железка».

Деревня спала. Пройдя с четверть улицы, заметил возле избы Волгу. Свет в окошках. «Что делать? Ворваться в дом, водилу отключить, а пузатую в машину. А вдруг там мужики?».

Решил посоветоваться и снова связался с шефом.

– Что за деревня? – Разозлился Станислав Иванович.

– Не знаю.

– Гробовщенкин задумался. – Сиди и наблюдай… Если уедут, следи, все!

Веселов вернулся, сел в машину, включил печку. По радио звучали джазовые мелодии. Как ни старался, все же задремал.

– Передаем астрологический прогноз, – услышал он сквозь сон звонкий женский голос. – Скорпион. – Виктор сосредоточился. – Звезды благосклонны к вам. Редкая удача. У вас все получится. Главное не тянуть, не трусить и принять верное решение. В награду вас ждет безграничная любовь. Впереди – прекрасные времена, дерзайте!

«Ну и ну! А может и правда получится? Про любовь – точно загнули. Очередная чушь», – усмехнулся он и чуть прикрыл глаза.

Пошел снег. «Ноябрь только, а уже зима», подумал Веселов и уснул.

Утром отправился на разведку. Машины возле избы не было.

– Прозевал, – расстроился Виктор. – Водила уехал. Это точно. А она? Как узнать?

Перемахнул через забор. Сквозь щель между занавесок заглянул в одно окно, другое и только в третьем увидел Лену.

Сердце радостно забилось. «И правда, удача! Вот и не верь после этого гороскопам».

Опять позвонил шефу.

– Мужик уехал, а она здесь. Но днем я ее не вытащу. Шума много.

– Значит, жди до темноты понял? Но, смотри, не прозевай. Все! – Станислав Иванович повесил трубку.

«Хорошенькое дело! Весь день здесь торчать. Не жрамши и с пачкой сигарет. Ну и влип. Пошли они на фиг со своей работой, – думал Веселов. – Но стерву эту я достану. Очень уж она меня завела».

Глава 16

Стычка у подъезда длилась считанные минуты. Лене даже показалось, будто она видела сон, как вырывается, борется с Веселовым, а когда проснулась, голос Генуси спросил.

– Это кто же такой? Муж что ли?

– Муж. «Как ему объяснишь? И надо ли?» – Подумала она.

– Хорош! Предлагал ведь тебе сумку до квартиры донести. А я уж назад сдал, чтобы развернуться. Заглохла, паршивая, – Гена шлепнул ладонью по панели. – Говорил, не машина, а старье со свалки. Запустил движок. Раз, второй, зачихала и вдруг вижу – мать честная, тащит тебя этот, в коже. Руку за спину, голову назад, как преступницу какую. Да еще и мутузит. Мигом вылетел и прижал его слегка. Ты тоже молодец, отбивалась. Извини, конечно, но это же притырок какой-то, а не человек. Ничего себе! Бабу беременную… Нет слов. Не мое, конечно, дело, но за что?

– Дурак, ревнует! – Сочинила Лена.

– Беременную? – Гена захохотал. – Куда теперь рулить?

– Не знаю, некуда мне ехать.

– Ты его боишься?

– Еще бы, он же сумасшедший. – Придумывала на ходу. – Но в голосе было столько искренности и неподдельного испуга, что Гена тяжело вздохнул.

– Как же быть?

– А у вас негде спрятаться? Хотя бы до утра.

– Да где ж? Домой привезу, моя сразу закричит, что ты от меня беременная. Она хорошая, я ее очень люблю, но тоже ревнивая. Работа у меня – сама видишь. Другой раз подхватишь пассажирку – распушенную, надушенную, но и сам пропитаешься запахами этими. Домой вернусь, моя на дыбы. – Французскими духами провонял. У меня таких нет. – А уж если тебя с животом увидит, обоих с лестницы спустит – факт! Слушай, а давай к бабане в деревню, – обрадовался и оживился Геннадий. – Там, как в спецбункере, твой не разыщет. Алешино – деревенька моя. А баба Таня толком и не знаю, кто мне? Вроде родственницы. Ей уж, небось, лет девяносто, но по-хозяйству все сама. Козы, куры, сад, огород. Скажу, что ты подруга Светки моей. Мол, вместе бухгалтерами работаете. Перед родами решила свежим воздухом подышать, козьего молочка попить. Ты козье молоко любишь? Я – нет. Но наука говорит – полезное. Корова сорок видов трав ест, а коза – сто. Представляешь! Тебе – то, что надо. День, другой погостишь, а там видно будет.

– Хорошо, поехали. «Никогда козье молоко не пробовала», – подумала Лена. – Интересно, какое оно?» – Под болтовню Гены задремала. Очнулась, когда остановились возле бревенчатой избы.

Гена дернул калитку, постучал, вернулся к машине.

– Дрыхнет, старая.

– Может не слышит, телевизор мешает?

– Нет, если телек у бабани включен, точно дрыхнет. Он у нее вроде Кашпировского. Да и чего там показывать в три часа ночи?

Геннадий перемахнул через забор, открыл дверь, включил в коридоре свет. – Гляди, здесь выход во двор есть, в огород, а там и лес рядом. Эх, люблю я деревеньку мою, жалко, что делать здесь нечего. Старики, старухи да алкоголики – вот и все население.

В сенях стояли большие, широкие, с ременными креплениями, лыжи.

– Кто ж на них ходит? – Изумилась Лена.

– Баба Таня рекорды ставит. Здесь магазина нет, приходиться к соседям мотаться.

Войдя в комнату, щелкнул выключателем. Зычно скомандовал. – Хозяйка, подъем!

Полдома занимала печь с лежанкой. Крашеная деревянная перегородка делила «зал» на две части. За перегородкой – кровать с пирамидой подушек под тюлевой накидкой. Посередине – стол. Слева – диванчик. Над ним – фотографии в рамочках. Вверху, в углу, на специальной подставочке стояли иконы. Потрескивал фитилек лампадки. Справа, у стены – комод. Низенький, но крепкий. На нем – телевизор. На подоконниках на маленьких скамеечках – горшки с цветами.

Лена села на диван. «Где же хозяйка?».

– И-и-и! Прибыли, – донесся с печи тоненький голосок. Там что-то зашевелилось. Первым спрыгнул толстый, полосатый, как арбуз, котяра и, подбежав к гостье, начал тереться о ноги.

– Яшка, разбойник, брысь! – По лесничке с тремя ступеньками с печки спускалась бабушка, держа дистанционный пульт. Ростом с мальчика. Укутана в кофту и безрукавку, хотя в доме было жарко натоплено.

– Баб Тань, – обнимая старушку, деловито начал Геннадий. – Это подруга Светки моей. Пусть у тебя побудет, воздухом подышит, молочка попьет, чтоб, значит, ребеночек здоровый родился, – почти кричал он в ухо бабушке.

– Да слышу я, не шуми, – она рассматривала незнакомку. – Пусть хоть сколько живет. Места много. Мне с Яшкой и Машкой веселее.

– Машка – это коза, – пояснил Гена.

– Поди, оголодали с дороги? Счас на стол соберу.

Но Генуся заторопился. – Вы уж без меня.

Лена написала записку: «Мамочка, очень прошу, приезжай. Не волнуйся, у меня все хорошо. Я сказала тебе неправду. К Мише не ездила, но ты ему не звони. Встретимся, все объясню. Возьми войлочные сапожки, купи бананов и грейпфруктов. Записку передаст мой знакомый Гена. Никому ничего не рассказывай, это – опасно. Целую, Лена».

Только теперь она поняла, что никого ближе и роднее матери у нее нет.

– Гена, не говорите ей, что на меня муж напал, и привезите сюда, пожалуйста. – От угощения отказалась.

Бабушка расстелила перину. Усталость, тепло, тишина разморили. Веки сомкнулись. До слуха долетели слова.

– Уж спит, намаялась, сердешная.

– Баб Тань, уехал, не скучайте. – Хлопнула дверь.

Лена тихо, сладко вздохнула. Тусклый свет лампадки золотыми ниточками пробивался сквозь неплотно прикрытые веки. Кот, мурлыча, устроился под боком. Засыпая, увидела большую икону в углу комнаты – лик Богоматери с младенцем на руках. Вспомнила свою. Привиделось, будто ребенок и мать улыбаются ей, и какой-то счастливый, но уставший голос шепчет, – слава Богу, слава Богу.

Глава 17

Передать записку или позвонить Клавдии Петровне Геннадий не смог. Только к вечеру его машину на буксире притащили до кольцевой. Домой попал за полночь. Лишь спустя два дня, набрал нужный номер и прочитал записку Лены.

Клавдия Петровна, сбитая с толку, мало что поняла и стала переспрашивать.

– Мамаша, с ней все путем, ждет вас не дождется. Запишите, как добраться. Можно электричкой, но от станции далеко. Лучше всего машиной. Я бы довез, но мой Волгарик в ремонте. – Отбарабанив адрес, Гена попрощался.

Мать, огорошенная известием, опомнилась и закричала.

– Миша, Миша, Леночка-то жива, здорова, ждет меня.

Котов выскочил из комнаты, схватил трубку, но кроме точечных сигналов, ничего не услышал.

Связался с Денисом.

– Лена нашлась, нужна машина, выручай.

– Так, хорошо, Хелен дома? А ребьёнки?

Михаил объяснил, что она под Москвой, в деревне Алешино. Надо спешить.

– Так, хорошо, дорога знаешь?

– Понятия не имею, но есть подробный адрес. Спросим по пути.

– Так, хорошо, счас я буду искать на компьютер. Держи трубка.

Прошло несколько минут. Котов не выдержав, заорал. – Московская область, московская.

– Так, хорошо, область есть, но нет такой населенный пункт – Алкашино.

– Алешино, А– ле-ши-но. Брось компьютер, на месте разберемся, ждем тебя возле цветочного киоска. Не забыл? – Слегка усмехнулся штурман.

– Так, хорошо, цветошный отдел. Аэропорт Внуково, холл, – медленно и занудливо процедил Денис.

– Мой друг и хороший приятель Лены, – представил Михаил Клавдии Петровне Дениса. Проследив за реакцией, убедился, что они видят друг друга впервые.

«Странно, – думала мать, пожимая темную руку. – Дочь никогда не рассказывала, что у нее есть знакомый иностранец. Хотя, много ли она вообще мне о себе рассказывала? А он симпатичный, даже красивый и держится учтиво. Воспитанный».

В зеркальце заднего обзора Денис украдкой рассматривал усталую худенькую женщину. «Как они не похожи. Только глаза одинаковые. Но у Хелен – веселые, а у матери – грустные. Интересно, на кого будет похож мой ребенок. На меня, на Хелен?».

Выехав на кольцевую, открыл ноут-бук. На дисплее высветилась карта Подмосковья. В левом углу возникла информация: расстояние, краткий маршрут следования, заправочные станции, гостиницы, пункты техобслуживания, кафе, медпомощь.

– Здорово, – Михаил уткнулся в экран. – С такой штукой не заблудишься. Дорога отличная, жми сто, а то и больше, – распорядился он. Гулдинг, кивнув Михаилу, нажал кнопку. Появились слова: «Начало ноября. Перепады температур, гололед, местами снегопад, сильный ветер. На трассе за пределами населенных пунктов максимальная скорость не более семидесяти километров в час. Водитель! Повышенное внимание к встречному транспорту, обгон запрещен».

Денис молча развел руками и снова нажал кнопку. «Три часа тридцать минут». Выдал компьютер время от Москвы до Алешино.

«Зануда первостатейная, – злился Михаил. – А может он прав? Считать, что тебе постоянно грозит опасность – лучший способ избежать ее. Главное не взлететь, а приземлиться».

Ровно через три с половиной часа Денис остановился. – Так, хорошо, должен быть здесь.

Но указатель «Алешино» – отсутствовал.

Котов выглянул в окно. Прямо перед ними проходила лесополоса. За ней – белые от густого снега поля. Поехали вперед, – предложил он.

– Должен быть здес, – упорствовал Гулдинг, сжав губы. – Я смотреть спидометр.

Котов вышел. Поземка острой, колючей змейкой бежала вдоль шоссе. Стало зябко. Михаил пытался остановить встречные машины, но никто даже не затормозил. К счастью, показался трактор с прицепом. Он бросился к водителю.

– Извини, браток, где поворот на Алешино?

– Так уж лишку дали.

– Но указателя не было.

– Так и не могло быть, хоть все глаза прогляди. Его уж давным-давно нет. Разворачивай, покажу. Мне дальше, в Жабьево.

Тракторист, указав направление, пожелал удачи и уехал.

– Внеси поправку в программу, – посоветовал Михаил. – В России, ввиду разгильдяйства дорожных служб, полагаться на компьютер не надежно. Рекомендуется действовать по принципу – язык до Киева доведет.

– Так, хорошо, я учту. Разгулдейство? Обьяснишь принсип подробно.

Денис свернул на грунтовую дорогу, шедшую вдоль леса. У всех троих сильнее застучало сердце, а Гулдинг, вопреки ямам и выбоинам, неожиданно нажал на газ. В деревне залились собаки.

Заскочили на крыльцо, постучали. Клавдия Петровна нетерпеливо дернула за холодную металлическую ручку. Дверь со скрипом отворилась. Пройдя через темные сени, вошли в комнату.

Посередине, в кресле сидела маленькая старушка и смотрела телевизор. У нее на коленях лежал кот и внимательно глядел на экран.

– Лена! – позвала Клавдия Петровна.

Хозяйка повернулась. Не удивилась, не испугалась.

– Лёночка? Так, вчерась ввечеру отбыла, а куда не сказывала. Сам увез. А вы садитесь, с дороги чаек поставим.

– Кто увез? – Нерешительно прозвучал голос штурмана.

– Сам, сам и увез, – повторила бабушка, приласкав кота. – Молодой, из себя, видный, красивый, да только уж больно сердитый.

– Сам – это муж что ли? – Уточнил Котов.

– Он, он, муж ее, значит, и есть. А Царица Небесная чудо сотворила! Сокровище даровала! – Баба Таня перекрестилась на иконы. – Лёночка-то тяжелая была. Сказывала, молочка попьет, воздухом подышит. А возьми и по воле Господней разрешись!

– Родила? – То ли спрашивая, то ли утверждая, произнесла Клавдия Петровна.

– Истинно так, разрешилась! Слава Тебе, Господи. – Баба Таня снова перекрестилась.

– Здесь? – Михаил почему-то уставился на печку.

– Тут Господь призвал. На кровати на той. Я уж все прибрала. А чего уехала? Куда спешила? Тижало ведь с двумя малютками сразу в дорогу, в снег. Это мы до последнего. Я дочкой третьей при коровах разрешилась. Нельзя было от скотины отойтить, война.

– Что Хелен разрешила? – Денис испуганно смотрел на всех, ничего не понимая.

– С двумя, вы сказали с двумя? – Затормошил штурман бабушку. – Расскажите, кто роды принимал, кто родился, кто приезжал, куда поехала? Передать ничего не просила?

Баба Таня растерялась. – Говорю же! Царица Небесная, заступница, чудо сотворила, сразу двоих ниспослала – мальчонку и девчонку. – Она внимательно изучала лицо Гулдинга. – Девчонка уж больно с тобой схожа, склонив голову на бок, неуверенно вымолвила старушка. Малая, а черная вся, ровно негра какая. Ты негра?

– Негра, негра, – затараторил Денис. Подошел к бабушке, встал на колени. – Говори, старый, девочка, как я, черный, да? Черный?

– Истинный крест, черная, черная. Валька помогала, она поглазастее, помоложе меня, ищо осмидести нет. Ну и сказывала: «Чудо! Чудо! Генка-то наш, я ж его сызмальства помню. Вся родня белая, а эта из цыган каких или негра африканска». А мальчонка наш, белесый, белесый, ну, как ты, – ткнула кулачком в штурмана, который нервно мял в руках шапку.

Больше баба Таня ничего объяснить не могла. «Сбегала» за «молодой» соседкой. Та действительно оказалась пошустрее, поживее. Рассказала, что два дня тому, кликнули ее.

– Гостья рожать зачала. Я думала Гены жена, он же ее привез. Первый мальчонка вышел, весь, как есть наш, за ним – девчонка – чисто головешка обгорелая, пуще цыганки, – она кинула любопытный взгляд на Дениса.

Клавдия Петровна тоже украдкой глянула на него. Да и Михаил нет, нет, да зыркал на соперника.

Кто потом приезжал, соседка не знала.

– Видела синие Жигули. Только один он укатил, один, верно говорю. Голубки нашей с деточками с ним не было. – Твердила Валентина, подозрительно оглядывая незнакомых мужчин и женщину.