Текст книги "Тики-Так. Фантастические рассказы"

– Ты че, Кот, один? А где Барбос? – спросил Боб.

– А ты че, еще не знаешь? Он вчера зажмурился.

– Как?!

– Очень просто. Сверху кирпича на кумпол принял.

– Кто его заделал?

– Пока не ясно. Будем выяснять.

В это время в кармане у Василия зазвонил телефон.

– Алле, слушаю, – ответил Василий. – Да? А че ему надо было?

Василий положил трубку в карман и задумался.

– Чево там еще? – спросил Боб.

– Следователь приходил. Повестку оставил. По поводу смерти Барбоса.

– Идти в ментовку нельзя, – подумав, сказал Боб, – сначала сами разберемся. Вдруг менты что-нибудь на нас накопали?

– А брать будем?

– Че?

– Хату, говорю, брать будем?

– Одно другому не мешает. Пошли.

На перекрестке их ждал потрепанный «жигуленок». За рулем сидел тощий длинноногий и длинноносый парень. Увидев подошедших друзей, он вышел из машины.

– Привет, братаны.

– Здорово Хрящ. На месте был? – спросил его Боб.

– Только что оттуда. Все в ажуре. Сосед валяется в зюзьку пьяный. Ключ от его хаты у меня.

– Поехали, – приказал Боб, залезая в машину на переднее сиденье рядом с длинноногим водителем. Кот разместился сзади.

Машина скрипнула и поехала.

– Где ты эту рухлядь надыбал?

– Около универсама. Обросший фраер даже охранной сигнализацией не обзавелся.

– Номера поменял?

– А то! Не дурак.

Подъехали к недавно выстроенному микрорайону. Машину поставили под густое дерево, чтобы сверху ее невозможно было рассмотреть.

– Иди, проверь алкаша, – приказал Боб водителю.

Через пять минут Хрящ вернулся.

– Все о ́кей. Спит – пушкой не разбудишь.

– Тогда приступаем. Ты, Хрящ, здесь. Секундная готовность. Кот внизу – принимаешь товар. Я спускаю барахло и возвращаюсь. Хрящ возвращает ключ в карман отрубившемуся алкашу. Перед возвратом ключ протереть.

Закончив короткий инструктаж, Боб легкой походкой направился к девятиэтажному дому, открыл дверь в подъезд, поднялся на пятый этаж, открыл ключом старую поцарапанную дверь в квартиру алкаша, вышел на балкон.

Кот из-за дерева наблюдал за происходящим. Вот на балконе появился Боб, перелез на балкон соседней квартиры. Осторожно выставил стекло балконной двери и пропал в квартире. Кот ждал появления Боба.

Боб в это время отключил охранную сигнализацию квартиры, сорвал со стены картину неизвестного художника, прикрывающую встроенный сейф, и приступил к его вскрытию. Как специалист в этой области он потратил на это не более десяти минут. В сейфе обнаружил вожделенный металлический ящик. Хозяин квартиры, известный ювелир и коллекционер, следуя принципу хранения яиц в различных корзинах, определенную долю своего богатства не доверил банковским ячейкам и упрятал в скрытый встроенный сейф. Боб извлек из сейфа ящик, набитый ювелирными изделиями, валютой, старинными монетами и прочими раритетными богатствами, вытащил из кармана моток тонкой капроновой нити, обвязал этой нитью ящик, вышел на балкон, осмотрелся и, не поднимая шума, стал спускать ящик вниз по линии, разделяющей балконы соседних квартир.

Кот вышел из укрытия, спокойно принял ящик, дернул за нить, и с пятого этажа полетела неиспользованная часть мотка.

Операция была закончена. Оставалось только дождаться, пока Боб снова перелезет на балкон задрипанной квартиры алкаша и спустится на лифте вниз, как добропорядочный гражданин. Но Боб зачем-то вернулся. «Что-то прихватить решил, – подумал Кот. – Жадность фраера погубит», – ухмыльнулся он, вспомнив известную поговорку. Ждать долго не пришлось. Но то, что произошло через минуту, повергло в ужас Кота и сидящего за рулем Хряща: в квартире пятого этажа раздался душераздирающий вопль, и в следующую секунду на балконе появился Боб. Лицо его было перекошено страхом, глаза вылезли из орбит. Он с разбегу сиганул через балкон и, кувыркаясь, полетел с пятого этажа прямо туда, где располагалась асфальтированная автомобильная стоянка для жителей дома. Раздался глухой удар, похожий на брякнувшийся с высоты твердый предмет и одновременно на шмяк об землю мешка с отрубями.

Надо было рвать отсюда, и как можно скорее. Кот с ящиком под мышкой влетел в «жигуленок», и тот, взвизгнув покрышками, сорвался с места.

Молодой следователь Максимов, движимый острым желанием во что бы то ни стало завоевать авторитет хорошего сыскаря, для чего нужно было разгадать какую-нибудь криминальную загадку, не мог позволить себе пропустить такое мероприятие, как похороны нигде не работающего молодого парня, обозреть визуально его компанию, которая, по-видимому, состояла из таких же «безработных» и черт-те чем занятых парней. Нутром следователь чувствовал, что здесь запахло криминалом.

Когда он незаметно влился в немногочисленную толпу граждан, провожающих в дальний путь безвременно почившего Никиту, и стал изучать контингент провожающих, то его предчувствие усилилось. Среди провожавших была небольшая группа парней, в которых безошибочно можно было угадать, мягко говоря, не уважающих закон и порядок. Разговаривали они на жаргоне, не оставляющем сомнений в том, что следователь Максимов в своих предчувствиях не ошибся.

Пока у могилы родственники и знакомые прощались с усопшим, эти парни сгрудились вокруг бутылки водки. Пили из горла и крякали. Максимов встал рядом, спиной к выпивающим. Разговор шел о том, о сем. Все это было Максимову неинтересно. Но вдруг один из них произнес:

– Во непруха пошла. Завтра еще одного хоронить будем. С какого этажа он вылетел?

– Боб-та? С пятого. Орал так, будто черта увидел, – ответил длинный носатый парень.

– А Кот куда схилял?

– Не знаю. Ему повестка из полиции пришла. Вот он и схилял.

«Ясно, – подумал следователь, – Кот – это Василий Пшеничный, а Боб, по-видимому, Борис Савельев».

– Жалко Боба. Фартовый пацан был, – снова заговорил один из парней, – Хрящ, я слыхал, вы хату брали? – обратился он к носатому.

– Кот появится, расскажет. Я у них втемную работал.

Парни выпили бутылку водки, поставили ее на лавочку в ограде одной из могил и пошли к очереди прощающихся, чтобы бросить горсть земли на опущенный в могилу гроб своего кореша.

Придя в управление, следователь попросил выдать ему все заявления граждан за последние две недели. Его озадачили сразу две смерти в одной группе предполагаемых бандитов. Вот заявление об избиении двух представителей грузинской национальности, вот побоище в кафе «Пирожок» и так далее, и тому подобное. И вот… Стоп! Заявление Артема Москвина и Натальи Шишкановой об изнасиловании, избиении и ограблении в парке «Швейцария». Наталья запомнила кличку одного из них: Боб. С фотороботов, изготовленных с помощью Натальи, на следователя смотрели три парня, в одном из которых можно было с трудом узнать Никиту.

«Что делать? Надо зайти к родителям Никиты и выразить соболезнование хотя бы от домоуправления». Пришел. В небольшой комнате коммунальной квартиры за столом несколько человек. Затянувшиеся поминки. Старший из сидящих – отец Никиты – молча поставил стул, пригласил сесть, налил полстакана водки. Максимов взял стакан.

– Пусть земля ему будет пухом.

И выпил. Посидели молча.

– Жалко, молодые гибнут, – сказал Максимов, – один за другим.

– Да, – сказал отец, – хорошие ребята были. Теперь уходят… раньше нас.

Максимов увидел на полке альбом.

– Можно?

Отец взял альбом в руки, открыл его и показал фотографии.

– Вот они.

Максимов напряженно сравнивал фотороботы с лицами на фотографии.

«Вот он, Никита. А вот это Боб. А это Василий – Кот. Остальные пока не в счет. Кто же их зачищать начал?»

Придя на следующий день в управление, Максимов в первую очередь поднял дело по изнасилованию Натальи Шишкановой. Оказалось, что это дело вел старший лейтенант пенсионного возраста. Дела-то, по сути, как такового и не было. В самом начале следствия старший лейтенант слег в больницу, а потом и вообще ушел на пенсию. Тот, кому было передано дело на доследование, был занят-перезанят и до сих пор не сделал ничего существенного для поимки насильников. И они один за другим начали играть в ящик. Максимов внимательно читал то, что было зафиксировано следователем, и, наконец, нашел.

«Вот оно!» В деле была запись о том, что парень этой Натальи, Артем, при подаче своего заявления сказал: «Если вы не найдете этих подонков, тогда я их найду сам и уничтожу».

«Значит, обоих уничтожил рассвирепевший влюбленный. Постой, постой. Обоих, но не всех. Третий из насильников, Василий (погоняло Кот), пропал. Вот почему его не было на похоронах Никиты. А может, и этот лежит где-нибудь с перерезанной глоткой? Так или иначе, его надо искать. А Артема этого срочно арестовать».

«Время идет. Насильники гуляют на свободе, – думал Артем. – Никто их, кажется, не ищет. Полиция бездействует. Только один понес заслуженное наказание». Артем ловил себя на мысли о том, что он сожалеет о случившемся с рыжим насильником. Он понес наказание, но судьей ему был не он, Артем, а роковая случайность. Чувство неудовлетворенной мести накатывало на него. Может быть, он бы и не убил рыжего, но наказал бы так, что тот запомнил бы эту казнь на всю жизнь.

«Ну, черт с ним, – успокаивал он себя, – сдох и сдох. Туда ему и дорога. А вот те, оставшиеся двое, где они?» И он продолжал искать. Жгучая ненависть не давала ему покоя.

Однажды он узнал, что к его родителям приходил новый следователь по фамилии Максимов и просил Артема прийти в управление по повестке. Артем пришел. Его тут же арестовали по подозрению в убийстве двух человек. Ничего не понимающего Артема пригласил к себе следователь Максимов. Из карманов Артема выгрузили все, что там находилось, в том числе и резинового карапузика. Солдат, который вытаскивал его из кармана, затряс рукой.

– Кусается, гаденыш.

– Кто? Пупс резиновый?

И все находящиеся рядом полицейские захохотали.

Оставшись наедине с подозреваемым, Максимов без каких-либо предисловий положил перед Артемом чистый лист бумаги и сказал

– Признание вины сокращает срок наказания.

– Какой вины?

– Ты убил двух парней – Бориса Савельева и Никиту Петрова.

– Не знаю я никаких Борисов и Никит.

– С этого начинают все убийцы. Но ты признаешься в содеянном. Это я тебе гарантирую.

– Товарищ следователь, за что мне убивать каких-то там Борисов и Никит?

– За то, что они, вот эти парни, надругались над твоей подругой, а тебя избили.

И Максимов положил на стол фотографию ненавистной троицы.

– Что?! Они убиты? – Артем выглядел расстроенным. – Жалко. Я бы хотел сам, своими руками их всех передавить.

– А придавил только двоих.

– А кого я еще не придавил?

– Вот этого, Василия Пшеничного. Но мы его найдем. Живым или, если ты и его придавил, мертвым.

«Это тот, кто меня второй раз в нокаут бутылкой отправил», – вспомнил Артем.

Пауза.

– Ну, так будем писать признание или нет? – заорал следователь.

– Ничего я вам писать не буду. Заявляю устно: если бы они были живы, я бы их нашел и наказал. Не лишайте меня возможности поймать хотя бы третьего.

– Перестань кривляться, мерзавец, – не выдержал Максимов и двинул Артему в челюсть.

Недавно вышедший из больницы Артем тут же потерял сознание и упал со стула.

Когда пришел в себя, он взглянул на Максимова и сказал:

– Ты, следователь, или дурак, или подонок, а скорее всего, и то и другое.

И снова Артем получил сокрушительный удар в челюсть.

Максимов понимал, что единственный способ выиграть этот поединок с убийцей – только причинить ему боль, физическую и моральную. Где-то в глубине души он сомневался, что убийца Артем, но жажда доказать свою значимость на службе заглушала эти спящие где-то в глубине души человеческие чувства. Максимов также понимал, что его карьера зависит от дела, которое он сейчас ведет, и при положительном для него исходе ему грозит повышение.

Артем замкнулся и перестал отвечать на вопросы, считая бессмысленным доказывать свою невиновность. Теперь его били уже трое: Максимов и двое здоровенных полицейских. Бесполезно.

Однажды Максимов приказал привести к нему арестованного Артема. Артем вошел и увидел рядом с ним заплаканную Наташу.

– Ну, что, голубчик, мое терпение лопнуло. Или ты признаешься, или я отправляю дело в суд.

Артем молчал.

– Хорошо!!! – злобно уставился Максимов на Артема. – Затем он обратился к рядовому полицейскому и приказал: – В обезьянник ее. К мужикам. И пусть они делают с ней что хотят.

Артем вскочил и бросился на Максимова, но двое полицейских скрутили и надели на него наручники. Наташу вывели из кабинета.

– Подлец, – задыхаясь от злости, ревел Артем. – Чтоб ты сдох, скотина. – И, не в силах что-либо сделать, завыл нечеловеческим голосом, захлебываясь слезами: – Я убью тебя, растерзаю, сволочь.

– А теперь подумай часок-другой, – удовлетворенно сказал Максимов и приказал увести подозреваемого.

Два лба схватили Артема и утащили его из кабинета.

Через минуту в кабинете следователя раздался короткий душераздирающий вопль, и все стихло.

– Кого он там еще воспитывает? – переглянулись проходящие мимо кабинета полицейские.

Но мешать не стали. Прошли. Один из них, отойдя от кабинета два десятка шагов, остановился и озадаченно посмотрел на кабинет Максимова. Нет, его не удивил вопль, который раздался оттуда. Его озадачило то, что после этого вопля в кабинете стало подозрительно тихо. Полицейский вернул своего товарища.

– Слушай, тихо там что-то. Может, он его туда отправил, – и показал пальцем наверх.

– Как-то неудобно без вызова входить. Как-никак, следственный кабинет.

– О! Я придумал. Давай возьмем в буфете чашку кофе и булочку. Мол, буфетчица Зина заботится.

Войти в кабинет к следователю не удалось. Дверь была заперта изнутри. Это озадачило подозрительных правоохранителей. Обратились к майору, заместителю начальника отделения. Тот подошел к двери следователя. Постучал. Ответа не последовало.

– А он точно там? – спросил майор.

– Без сомнения, – ответил один из солдат. – Я вышел от него, а через минуту вопль раздался.

– Лейтенант Максимов, – потребовал майор, – откройте дверь.

Тишина.

Майор отошел на два шага и ступней ботинка сильно двинул в дверь. Дверь затрещала и открылась.

Трое полицейских заторможенно смотрели, раскрыв рты, в комнату. Один из них выронил чашку кофе с булочкой. Раздался дзи… нь, который вывел из оцепенения майора, и тот бросился в кабинет.

Посреди комнаты, повешенный на собственном ремне, висел следователь Максимов. Ремень одним концом был укреплен на крючке, на котором раньше висела двухламповая люстра. Под ногами ничего не было. Поэтому было совершенно непонятно, какая сила вознесла растущего по службе следователя Максимова.

Странная смерть следователя Максимова озадачила руководство высших инстанций правоохранительных органов, и на расследование этого дела был направлен видевший виды следователь по особо важным делам Иван Петрович. Загадка заключалась в том, что Максимов никак не мог покончить с собой хотя бы по той причине, что стул следователя находился на другой стороне письменного стола, а стул для подследственного стоял слева от этого стола и никак не мог оказаться там даже в случае, если бы его оттолкнул ногой в последний момент лишивший себя жизни следователь. С другой стороны, предположение о нападении на следователя каким-либо правонарушителем не выдерживало критики, поскольку дверь в кабинет следователя была заперта изнутри на ключ, торчавший в скважине, а на окнах остались нетронутыми металлические решетки. Не мог же следователь Максимов запереться в своем кабинете, встать на стул, повеситься, а потом поставить стул на прежнее место. Оставалось только предположить, что нападавший повесил следователя на его же собственном ремне, а сам, как джинн, испарился.

Изучая дела, которые вел Максимов, Иван Петрович отметил также странное совпадение: и следователь, и сиганувший с пятого этажа грабитель Борис Савельев были чем-то испуганы перед смертью, да так, что оба истошно заорали. Рассматривая дело Артема, Иван Петрович поразился, как можно было обвинять его в убийстве Никиты и Бориса, когда не было никаких фактических доказательств против Артема и, напротив, выстроилась масса фактов алиби. Единственно, в чем его можно было обвинить, так это в отсутствии выдержки и неудержимом желании отомстить за причиненные муки. Но, как говорится, желания желаниями, а факты фактами.

Артем был отпущен с извинениями за те шишки и синяки, которыми наградил его страстно желавший прославиться настоящим сыщиком следователь Максимов. Артему были выданы все вещи, отобранные у него при аресте.

Выдавал вещи тот солдат, который их отбирал. Когда очередь дошла до резинового карапузика, солдат вздрогнул и сунул палец в рот.

– Опять кусается, гад, – со злостью произнес он.

Иван Петрович посмотрел на укушенный палец. Из небольшого отверстия в кожном покрове на пальце сформировалась капелька крови, похожая на ту, которая возникает в поликлинике, когда медицинская сестра берет кровь на анализ. Иван Петрович взял в руки резиновую игрушку и стал ее внимательно рассматривать. Никаких острых углов, металлических деталей он на ней не обнаружил. Это была еще одна пусть маленькая, но загадка. Единственно, на что обратил внимание Иван Петрович, – на глаза. Глаза игрушки на первый взгляд не отличались от любых, нарисованных на резине, но внимательно вглядевшись в них, он почувствовал, как пропадает ощущение окружающей среды и в восприятии остаются только эти глаза, в которые все глубже и глубже проваливается сознание.

«Силен художник», – подумал Иван Петрович, которого никак нельзя было отнести к знатокам изобразительного искусства. Ни образованием, ни художественным вкусом он не отличался. Голова его была забита знаниями логики, математики, технологии и многих других отраслей науки и техники.

Артем сунул резинового карапузика в карман только затем, чтобы не оставлять в полиции какой-либо мусор, и ушел.

Загадки, загадки, одни загадки. Но надо было с чего-то начинать. «Во-первых, – решил Иван Петрович, – надо пустить за Артемом хвоста. Тут какое-то наваждение: там, где он, гибнут люди». Затем надо было разобраться с ограблением известного ювелира-коллекционера Абрама Львовича Трача. Из записей Максимова следовало, что в ограблении участвовали Борис Савельев, выбросившийся в окно, Василий Пшеничный, участвовавший вместе с Борисом в надругательстве над подругой Артема, и еще один, по прозвищу Хрящ, обеспечивавший банду транспортом. «Этого тоже надо найти. Приметы: длинный, тощий, носатый. Этот, по-видимому, в городе тусуется. Он, по сути, не при делах, работал втемную».

Как выяснилось, долго искать Хряща не пришлось. Сам нашелся. Артем, как только вышел из СИЗО, сразу же приступил к поиску того, кто там, в лесу, уходя, треснул ему по башке бутылкой. Он бродил по злачным местам и вглядывался в лица тех, в ком безошибочно можно было узнать жуликов и бандитов. Показывал фоторобот, выполненный Наташей, спрашивал, искал.

И нашел. Как говорят, очередной мешок с тумаками. К нему подошли двое незнакомых парней. Один – высокий, с длинным носом, второй – по формам напоминающий бульдога.

– Ну-ка покажи, кого ищешь?

Артем показал фоторобот.

– А зачем он тебе?

– Долг за ним.

– Большой?

– Огромный. Шкурой расплачиваться будет.

Бульдог махнул рукой. К ним подъехал потрепанный «жигуленок».

– Сейчас поедешь с нами и все расскажешь.

Артем рванулся в сторону, но Бульдог ловко вывернул ему руку, наклонил лицом вниз, и они вдвоем с носатым забросили Артема в машину. Наблюдавший за Артемом штатский сыскарь взмахнул рукой. К нему подъехала полицейская машина, и они устремились вслед за «жигуленком».

– Внимание, внимание. Говорит «двадцать первый», – заговорил сыскарь по рации, – Преследую машину «жигули» шестой модели, цвет желтый, запишите номер… Едем по Казанскому шоссе. Принимайте у Зеленого Города.

Постепенно расстояние между машинами сокращалось. В «жигулях», увидев настигающую их полицейскую машину, поддали газ. Водитель полицейской машины укрепил на кузове мигалку и включил сирену. Скорость достигла уже ста тридцати километров в час. Перед въездом в деревню дорогу перекрыли две полицейские машины. «Жигуленок» на полной скорости повернул направо, к Щербинкам. Впереди пробка. Выехали на встречную полосу. Чтобы уйти от столкновения, водитель «жигуленка» ушел налево, с асфальта на грунт, и… врезался в дерево. Подушки безопасности не было, ремни безопасности игнорировались. В результате грудную клетку водителя силой инерции раздавило колесом рулевого управления. Сидевший на заднем сиденье справа от Артема носатый Хрящ выбил головой лобовое стекло и вылетел из машины, задев при этом ногами толстый ствол дерева. Раздался хруст, и ноги у Хряща стали напоминать ноги кузнечика. Машина, кувыркаясь, сделала два оборота. Правая задняя дверка отлетела, и из машины вылетел Артем.

Когда к «жигуленку» подъехала полицейская машина, тот вспыхнул. Из него раздавался ужасный крик горящего человека. Это был прощальный вопль Бульдога.

И снова знакомые палаты больницы. Артем за последнее время претерпел много ударов судьбы. В основном по голове. Рядом дежурила Наташа, ради которой он готов был на любые испытания.

Что касается носатого Хряща, то он впервые попал в больницу и теперь с интересом наблюдал подвешенные кверху загипсованные ноги. За дверью дежурил полицейский в штатском.

К Хрящу в гости пришел Иван Петрович.

– Здравствуй, Олег. Как настроение?

– А вы хто?

– Только не пугайся. Я следователь.

– Ничего говорить не буду. Вызывайте повесткой.

– Шутник, – ухмыльнулся Иван Петрович. – Пока ничего говорить не надо. Я буду сам говорить, а ты слушай. Ты не удивляешься тому, что вас становится все меньше и меньше? Я удивляюсь. Какая-то сила переводит вас без вашего личного заявления с этого света на тот.

– А вам-то чего удивляться?

– Все дело в том, что не только в вашей компании бойцы уходят ТУДА, но и в нашей. И есть тут одно совпадение.

– Какое?

– Там, где появляется тот, кого тебя Кот по телефону попросил убрать, там всегда отдают концы те, что за ним охотятся.

– Этот чмырь, что ли?

– Да. Сначала твои друзья надругались над его подругой. Двое загадочно погибли. Наш сотрудник начал его преследовать по поводу этих смертей – тоже умер. Неделю назад вы взяли, как ты выразился, чмыря, и опять ему хоть бы что, а у вас двое с концами. Знаешь, какая у меня задача?

– Какая?

– Тебя, дурака, спасти. И вашего шустрого Кота – тоже.

– А ты мне не фуфло гонишь?

– Фуфло, не фуфло, а тебя вон в коридоре охрана сторожит. И не потому, что ты можешь убежать на своих полусогнутых. Этого ты еще долго сделать не сможешь. А для того, чтобы жизнь твою сохранить.

– А почему вы его не возьмете?

– Так ведь брали. Только предъявить ему нечего. А наш следователь при этом похоронен. Ты меня понял?

– Кажется, понял.

– Ну так вот. Я должен разгадать эту загадку. А для этого я должен быть рядом с Котом. Кот – участник надругательства над любимой женщиной этого человека. Отсюда вывод: или Кот умрет страшной смертью, или я помешаю этому.

– А что от меня надо?

– Дай-ка мобильник.

Чуть поколебавшись, Хрящ вынул из-под подушки мобильный телефон. Иван Петрович позвонил с него на свой телефон и вернул мобильник Хрящу.

– У меня к тебе пока только одна просьба. Ничего никому, в том числе и Коту, не говори о нашем разговоре. Скажи, что разбились втроем на машине. Лежишь в больнице. А Кота мы сами найдем. Ну… на сегодня хватит. Хочешь жить – молчи.

Иван Петрович встал и вышел.

Утром под подушкой Хряща раздался звонок. Хрящ взял трубку. В ней зазвучал голос Кота:

– Алло, Хрящ, я в Васильсурске. Мне нужна машина. Бабла немерено. Беру тебя с собой. Жду завтра.

– Не гони, Кот. Я в больничке. Кегли поломал. Могу прислать кого-нибудь. Завтра жди вечером у парома.

– Только не Бегемота.

– Бегемота я уже отослал. К его прабабушкам и прадедушкам. На той же машине ехали. Я вылетел, он сгорел.

– Ладно, Хрящ, устроюсь – позвоню. Будем вместе кайфовать.

Пока шел разговор, служба засекла ориентировочное место источника сигнала из Васильсурска. Иван Петрович в сопровождении одного сотрудника выехал в Васильсурск на полицейском «уазике».

Через реку Суру переплывали на пароме. Устье Суры разлилось в ширину на три километра. Вправо – Сура, слева – зеленый остров, за которым река Волга. Легкий ветерок приятно ласкал путешественников. Дышалось легко. Паром был забит легковыми машинами. Их здесь скопилось целый десяток. Вдалеке, на высоком берегу реки, просматривались деревянные постройки.

Паром подходил к берегу. У причала сгрудились будущие пассажиры с сумками, готовые покинуть Васильсурск и, добравшись на другой стороне Суры до Воротынца, рассыпаться в разных направлениях, в том числе и в Нижний Новгород. Поодаль в одиночестве стоял тот, ради которого приехал Иван Петрович. Договорились: «уазик» будет выводить сотрудник. Иван Петрович выйдет в толпе прибывших в Васильсурск на своих двоих.

Кот внимательно рассматривал прибывающих, не обнаруживая среди них знакомых. Хотел было уже нырнуть в заросли, чтобы по крутой грунтовой дорожке уже наверху выйти на асфальтированную дорогу, как проходящий мимо мужчина развернулся к нему и протянул руку.

– Здорово, Василий.

– Здорово, если не шутишь, – ответил Кот, но руки не подал.

– Не волнуйся. Я твой надежный спаситель.

– А меня не надо спасать. Не нуждаюсь.

– Надо, надо, Вася.

И, как бы в подтверждение его слов, у грузовика, спускавшегося под гору для загрузки на паром, глухо лопнула камера под покрышкой левого переднего колеса, и грузовик резко повернул прямо на Кота. Иван Петрович успел изо всей силы двинуть его в грудь ступней ноги так, что оба они разлетелись в разные стороны, пропустив между собой грузовик. Водитель успел тормознуть как раз вовремя. Еще секунда, и радиатор грузовика протаранил бы здоровое дерево, стоящее на обочине. Иван Петрович отскочил к обрывистому склону, а Василий кубарем покатился по асфальтированной дороге, называемой в Васильсурске Шамбол.

Василий, кряхтя, встал, отряхнулся и готов был уже дать деру, но опоздал – рядом стоял Иван Петрович.

– Ну, что, Вася, надо или не надо? Вот тебе и первое доказательство, что надо. И таких доказательств, полагаю, было и будет еще много.

– А почему? – таращился на него Кот, вспоминая, что последнее время ему то и дело приходилось выпрыгивать из довольно сложных ситуаций. То команда полусумасшедшего местного бизнесмена перепутала его с кем-то из доносчиков, и пришлось откупаться от тех, кому его заказали, целым ящиком элитного коньяка, то на него вдруг повалилась старая водонапорная башня, намереваясь сделать из него блин с начинкой. И только когда он по-заячьи успел отскочить в сторону, башня покачалась, покачалась и раздумала падать. Были и другие случаи, о которых страшно вспоминать. Все это побудило Кота выслушать этого неизвестно откуда взявшегося мужика.

– Почему, спрашиваешь? Сам не могу понять, Вас было трое: Ты, Никита и Барбос. Надругались над девочкой. Результат: у Никиты голова раскололась пополам, Барбос с воплями выпрыгнул с пятого этажа. Хрящ с Бегемотом и еще с одним подельником решили подстраховать тебя от нападения, но тоже были наказаны. Двое сгорели в машине. Один Хрящ чудом остался жив, но лежит с ногами коленками назад.

– А что спасло его от смерти?

– Череп. Очень крепкий череп, которым он изнутри вышиб лобовое стекло машины и вылетел из нее. Правда, налетел на дерево и поломал ноги. Они у него слишком длинные были.

– Да… – Кот стоял, перетаптываясь на одном месте. Лицо его было озабочено.

– Вот что, – сказал Иван Петрович, – садись в машину. Поедем в твое логово.

Логовом оказался старенький домишко, брошенный хозяевами много лет назад. Света не было. Но печка сохранилась в рабочем состоянии.

– Ты давай-ка нам чай приготовь, – обратился Иван Петрович к Василию, – а я поговорю с начальством. Придется пару дней побыть с тобой рядом.

Про награбленные сокровища ювелира он пока ничего не говорил. Решил ждать, когда Кот сам проявится и начнет перепрятывать награбленное. После легкого ужина решено было прогуляться по Васильсурску. Посетили ласточкино гнездо, откуда открывается панорама двух рек, прошли мимо закрытого местного музея, зашли в охраняемый коттеджный поселок, выстроенный на месте действовавшего когда-то дома отдыха.

– А что со мной теперь будет? – спросил Кот.

– Что заработал, то и получишь, но кое-что и от тебя зависит. Как себя поведешь, – ответил Иван Петрович. – Главное сейчас, чтобы ты остался жив.

– А где сейчас тот парень, которому я тогда бутылкой по кумполу врезал?

– Ищет тебя, чтобы сдать сдачу. Только сдача у него, как правило, дороже первоначальной стоимости.

– Так задержите его.

– А за что? За то, что ищет? Может, он тебя поцеловать хочет.

– Ага! Поцеловать между глаз переделанной травматикой или заточкой под ребро.

Подумав немного, Кот спросил:

– Скажите, а здесь-то вы чего хотите найти?

– Сам пока не знаю. Хочу понять, почему фортуна с завидным упрямством всех вас давит. Из оставшихся не наказанными этой фортуной остался ты да Хрящ. Хряща в больнице охраняет наш сотрудник, здесь тебя – я. Будем ждать, выворачиваться и разбираться.

Артем и на этот раз ограничился несколькими царапинами и был выписан из больницы в удовлетворительном состоянии. Попытался вновь пуститься на поиски третьего насильника, но Наташа уговорила его хоть немного успокоиться, а для этого сходить в какое-нибудь кафе, чтобы расслабиться. Артем купил Наташе кольцо и заявил о помолвке. С огромной радостью Наташа приняла его предложение, а он предложил отменить кафе и посетить ресторан.

Радостные, веселые, они пришли в ресторан Mone, расположенный на Нижневолжской набережной. Публику развлекала известная поэтесса, которая читала стихи, пела, играла на пианино. Артем и Наташа сидели за столиком на четверых. Напротив веселилась молодая пара. Оба соседа много пили. Девушка часто вскакивала из-за стола и танцевала то с одним, то с другим партнерами. В конце концов она вообще пропала, и угрюмый парень остался один. К нему подсел его друг и легким взмахом руки позвал официанта. Бросив на стол две стодолларовые купюры, он попросил бутылку текилы и что-нибудь зажевать. После этой бутылки соседи «поплыли», поскольку до нее приняли на грудь достаточное количество пиломатериалов. Их глаза превратились в туманные пуговицы, речь стала отрывистой и полубессмысленной. Тот, кто сидел за столиком раньше, пригласил Наташу на танец. Она в некотором замешательстве хотела отказать, но потом встала и пошла. Парень качался, как в ветреную погоду, наступал Наташе на ноги, извинялся, но Наташа терпеливо дождалась конца танца и направилась на свое место. Но в это время встал другой парень и тоже протянул руку, приглашая Наташу на танец. Наташа посмотрела на Артема и решительно заявила: