Текст книги "Азбука спасения. Том 56"

Преподобный Исаак Сирин

Польза от нестяжательности и вред от привязанности к мирской вещи

Пока человек пребывает в нестяжательности, непрестанно приходит ему на мысль преселение из жизни, и полагает он всегда размышление свое о жизни по воскресении, во всякое время всячески готовится туда и приобретает терпение против всякой чести и телесного покоя, посеваемого в помысле его (сопротивляясь внушениям честолюбия и самоупокоения), и помысл о пренебрежении мира ежечасно животрепещет в уме его и дерзает он умом своим, и приобретает во всякое время крепкое сердце, чтобы встретить всякую опасность и всякий страх, причиняющий смерть, даже не боится и смерти, потому что ежечасно устремляет на нее взор, как на приближающуюся, и ожидает ее, попечение же его со всяким несомненным упованием возвергнуто на Бога. И если встретятся ему скорби, то он как бы уверен и точно знает, что скорби доставят ему венец, и терпит их со всякою радостию, принимает их с веселием и радованием. Ибо знает, что Сам Бог по причинам полезным предназначает ему оные в Своем неявном промышлении о недоведомом для нас.

Если же случится ему, по действию и ухищрению оного мудреца на всякое зло, по какой-либо причине приобрести что-либо преходящее, то в сей же самый час в душе его начинает пробуждаться любовь к телу; помышляет он о долгой жизни; ежечасно в нем возникают и приходят в силу помыслы о плотском покое, превозмогает над ним телесное, и изыскивает сам в себе, невозможно ли ему, каким бы то ни было образом, иметь у себя все, что составляет для него этот покой, и выходит он из этой свободы, не покоряющейся какому-либо помыслу страха; отсюда при всяком случае останавливается он на мыслях, приводящих в боязнь, и придумывает причины к страху, потому что отнята у него эта твердость сердца, какую приобрел он, когда в своей нестяжательности был выше мира, и какою обогащался в душе своей, так как стал он наследником мира сего по мере того, что приобрел. Подвергается же он страху по закону и домостроительству, определенному Богом. На служение чему уготованы бывают члены наши, тому и порабощаемся и, по слову Апостола, повинны бываем работать со всяким страхом (Рим. 6:16; Евр. 2:15).

Святитель Игнатий (Брянчанинов)

Нестяжание и отречение от мира

Чтобы стяжать любовь к предметам духовным и небесным, нужно отречься от любви к предметам земным.

Нестяжание и отречение от мира – это необходимое условие к достижению совершенства: удовлетворение себя одним необходимым, ненависть к роскоши и неге, милосердие к нищим, любление нищеты евангельской, упование на промысл Божий, последование Христовым заповедям, спокойствие и свобода духа, безпопечительность, мягкость сердца. Ум и сердце должны быть всецело устремлены к Богу, все препятствия, все поводы к развлечению должны быть устранены.

Тот, кто употребил жизнь на снискание богатства… взял ли его в Вечность? Земное имущество не есть наша собственность… Оно переходит из рук в руки и тем само о себе свидетельствует, что дается лишь на пользование. Все, что мы имеем, принадлежит Богу. Господь заповедует с помощью милостыни превратить земное имение в небесное, чтобы самое сокровище человека, находясь на Небе, влекло его к Небу. Писание… называет состоятельных людей распорядителями имущества, которое принадлежит Богу и поручается распорядителям на время, чтобы они распоряжались им по Его воле.

Чтобы получить истинное, свойственное всем, неотъемлемое достояние, сохраните верность Богу при распоряжении тем, что вверено на срок. Не обманите себя, не сочтите земного имущества собственностью. Перенося милостынею тленное имущество свое на Небо, христианин неприметным образом перенесет на Небо свое сердце… Раздаянием имения предваряется взятие креста. При сохранении имения невозможно принятие и ношение креста.

Тот, кто раздал имение нищим, для того чтобы оказать всецелое повиновение Спасителю… кто сам сделался нищим, чтобы подчинить себя лишениям, сопряженным с нищетой и обильно доставляющим смирение, этим действием уничтожает всю свою надежду на мир, сосредоточивает ее в Боге.

Святитель Василий Великий

Отнимать у меня нечего, кроме бедной одежды и нескольких книг; заточение для меня не страшно, потому что куда меня ни заточат, везде земля Господня; смерть даже благодеяние, потому что соединит меня с Господом.

Не должно заботиться об избытке и прилагать старание ради пресыщения и пышности, надо быть чистым от всякого вида любостяжания и щегольства.

Святитель Иоанн Златоуст

Богат не тот, кто много приобрел, но тот, кто много раздал

Нестяжательность приближает к Небесам, освобождая нас не только от страха, забот и опасностей, но и от прочих неудобств.

Бог попустил тебе иметь больше других не для того, чтобы ты тратил на блудодеяния, пьянство, пресыщение и предметы роскоши, но для того, чтобы уделял нуждающимся.

Трать богатство на нужное, когда имеешь его, чтобы, когда лишишься, иметь двоякую пользу – уготованную тебе награду за прекрасную трату и происходящую от презрения богатства мудрость.

Богатство, если его запирают, бывает свирепее льва и везде наводит страх. А если ты выведешь его из мрака и поселишь в недра бедных, этот зверь становится овцою, предатель – защитником, подводный камень – пристанью.

Разве человеколюбивый Господь для того дал тебе много, чтобы данное тебе ты употребил только в свою пользу? Нет, но для того, чтобы, по апостольскому увещанию, твой избыток восполнял недостаток у других (2Кор.8:14).

Как же можно спастись богатому? – Все стяжание свое сделав общим для нуждающихся, … изгоняя из души пристрастие к большему и ни в коем случае не преступая пределов необходимого.

Кто попрал страсть к богатству, тот богаче всех.

Если хочешь истинно обогатиться, сделайся бедным (через милостыню). Таковы-то чудные дела Божии: Он не хочет, чтобы ты был богат вследствие собственных усилий, но по Его милости.

Будем расточать богатство на бедных, чтобы… погасить адский огонь, чтобы в иной жизни иметь дерзновение.

Бог сделал тебя богатым, чтобы ты помогал нуждающимся, чтобы мог искупить свои грехи спасением других; дал тебе деньги не для того, чтобы ты запирал их на свою гибель, а чтобы расточал для своего спасения.

Преподобный Иоанн Кронштадский

Пусть берут твой сор, – не ревнуй, не раздражайся

Конец всего, что на земле – и тела моего, и сластей, и одежд, и всех сокровищ, – есть разрушение, тление, исчезновение. Но дух живет во веки. Да памятует сие душа моя и да не печалится потерею временного, тленного, да ревнует о вечном, нетленном: о Боге, об исполнении заповедей Его, о союзе любви, о мирном состоянии, о терпении, воздержании, целомудрии, нестяжании (о едином стяжании – Господа в сердце), самоотвержении, охлаждении сердца ко всем красотам и сладостям земным, о искании единого на потребу; о неревновании лукавствующим и о незавидовании творящим беззаконие.

Святитель Филарет Московский

Беседа к Братству Николаевского Угрешского Общежительного монастыря

В сих словах мы имеем учение о нестяжании, преподанное самим Иисусом Христом. Случай к сему подал некто, которого Евангелист Матфей называет юношею (Мф.19:20), а Евангелист Лука князем (Лк.18:18), следственно, человек не без достоинства и не без образования, как и слова его показывают. Он вопросил Христа Спасителя: что благо сотворю, да имам живот вечный (Мф.19:16)? Господь ответствовал, что для сего должен он соблюсти данные Богом заповеди десятословия, и особенно глубокую и многознаменательную заповедь: возлюби ближнего, как самого себя. На сие юноша отозвался, что все сие исполнил с малолетства.

Отзыв, конечно, необдуманный: потому что истинные ревнители исполнения заповедей всегда чувствуют и признают свои несовершенства и недостатки в исполнении оных; а хвалящиеся исполнением заповедей обнаруживают чрез сие то, что они недовольно познали себя и силу заповедей. Но кроткий Божественный Учитель не благоизволил противопоставить слову самохваления слово обличения, а указал путь совершенства и предоставил хвалящемуся самому обличить свое несовершенство делом. Рече ему Иисус: аще хощеши совершен быти, иди, продаждь имение твое, и даждь нищим; и имети имаши сокровище на небеси; и гряди в след Мене.

Что же юноша? Можно ли, кажется, не пожелать сделаться совершенным? Можно ли не пожелать следовать за Христом, и особенно, когда Он сам приглашает к сему? – Но, нет. Юноша не вступает на путь совершенства: не хочет идти за Христом; жаль ему, что не имеет духа решиться на сие, однако нерешается, отступает вспять: отъиде скорбя. От чего это так? От того, что он нерасположен жить в совершенном нестяжании; не хочет разстаться с богатством: отъиде скорбя: бе бо имея стяжания многа (Мф.19:22). И вот, он делом обличил себя в том, что напрасно на словах представлял себя исполнителем заповеди, повелевающей любить ближнего, как самого себя. Если бы он любил ближнего, как самого себя: то ему нетрудно и даже приятно было бы раздаянием своего имения утешать и успокоивать любезных ближних, нуждающихся и нищих.

Заключенное, в изложенном теперь повествовании Евангельском, учение о нестяжании, очевидно, есть истинное и спасительное, потому что есть учение Божественное, преподанное Иисусом Христом, Который Сам есть истина и источник спасения. Не смотря на то, упоминаемый в Евангелии юноша, который и сам признавал Иисуса Христа учителем благим (Мф.19:16), в применении учения Его к жизни встретил затруднение, которого не умел преодолеть. Не найдутся ли подобные сему юноше и ныне, и между нами?

Не скажут ли некоторые, что учение о совершенном нестяжании могло быть применено только к ближайшим последователям Христа Спасителя во время Его земной жизни, когда оскудение пособий естественных легко восполняемо было Его чудодейственною силою, что, напротив того, учение сие в общем виде не применимо к благоустройству общественной и частной жизни; потому что, если бы все богатые роздали свое имение нищим, то и те, которые честным трудом в пользу богатых снискивают себе пропитание, сделались бы нищими, и весь мир сделался бы беспомощным?

Сии недоумения о возможности нестяжательной жизни кажутся основанными на рассуждении: но сокровенное их основание есть маловерие и мудрование плотское, затмевающее духовный свет. Вы боитесь, что нестяжательный не возможет жить, если не будет с ним видимо Христос, питающий пятью хлебами пять тысяч человек. Напрасно. После времени видимого на земли пребывания Христова мы знаем многих нестяжательных; и не знаем ни одного из них, который бы в следствие нестяжания умер от голода или наготы. Провидение Божие было для них, большею частью, невидимым, но непрерывным чудом к их сохранению и снабжению; а иногда, когда они естественным путем не могли доставать себе пропитания в пустыне, Ангел видимо предоставлял им пищу, подобно как древле Илии пред путем в Хорив.

Вы боитесь, что чрез распространение нестяжания обнищает весь мир. Напрасно. Если бы дух нестяжательности объял всех людей, и богатых и бедных; то нищих просящих осталось бы очень мало; их недостало бы для того, чтобы истощить богатых; и богатые, оставаясь любителями нестяжания, по своей готовности все отдать нищим, остались бы еще богатыми, по недостатку нищих, приемлющих расточаемое богатство; мир нестяжательный был бы богаче мира любостяжательнаго. Впрочем, если кто и не верит сему; то еще может себя успокоить. Нынешний мир не подает причин к опасению, что в нем окажется недостаток в любостяжательных и богатящихся. Если ему что может угрожать, то это не алчущая правды нестяжательность, а ненасытимое любостяжание, всепожирающая роскошь и праздное, изобретательное на зло, тунеядство.

Можно ожидать, что скажут еще некоторые: поскольку Спаситель призывает к совершенному нестяжанию тех, которые хотят быть совершенными (Мф.19:21), а мы находим себя недостойными иметь притязание на совершенство; то совет Христов о нестяжании не относится к нашему исполнению. Это можем, и могут сказать, все до одного. И в следствие сего слово Христово может остаться совершенно без исполнения. Для чего же оно и сказано? Господь не повергает Своего слова на ветр. Глагол Его не должен возвратиться к Нему тощ (Ис.55:11). Духовное семя слова Христова не должно пасть на землю бесполезно, а должно, хотя на меньшей части ее, прозябнуть и принести плод.

Итак, благовидная отговорка недостоинством иметь притязание на совершенство не должна воспрепятствовать действию учения о совершенстве. Если от самопознания и смирения рождается у тебя помышление, что ты не достоин иметь притязание на совершенство, то это помышление правильное и оно не должно тебя останавливать или воспящать на пути учения Христова, а должно побуждать тебя простираться в предняя, подвизаться, чтобы как-нибудь уменьшить свое недостоинство, и сделаться не недостойным спасения вечного. На встречу сему стремлению идет благодать Божия, и поддержит тебя, и поведет тебя от недостоинства к достоинству, от несовершенства к совершенству, в легкости ли нестяжания, если ты чувствуешь тягость стяжания и искушение богатства, или в бремененошении честнаго стяжания и безпристрастнаго обладания; потому что Христос Спаситель указал нестяжание, как пособие к совершенству, полезное для некоторых, а не как необходимое для всех. Буди совершен (Быт.17:1), сказал Бог Аврааму, и он был совершен, тогда как он бе богат зело (Быт.13:2), но к богатству не пристрастен, и, следственно, хранил нестяжание в душе, обладая стяжаниями в доме.

Но душа, в которой слышится голос, внушающий, что она недостойна домогаться совершенства вообще, и в особенности совершенства нестяжания, должна стараться верно распознать, чей это голос. Точно ли это голос смиренного самопознания? Не есть ли, напротив, это голос лености, или любостяжания, скрывающихся под личиною смирения? В сем последнем случае душа подвергается опасности не только не возвыситься к совершенству, но и погрязнуть в пороке. Когда упоминаемый в Евангелии юноша услышал от Христа Спасителя призвание к совершенству при помощи нестяжания: он решился не домогаться совершенства, оставаясь, конечно, в надежде достигнуть вечного живота обыкновенным исполнением заповедей. Но каким жалким образом обмануло его любостяжание! Отъиде скорбя. Он удалился не от совершенства только, но удалился от Спасителя, следственно и от спасения.

Братия монашествующие! К нам особенным образом относится Христово учение о нестяжании. Для других это есть совет, предлежащий свободному избранию: для нас это есть обет, который, вместе с обетом целомудрия и послушания, мы уже приняли на себя пред алтарем Господним. Если непринятие доброго совета может быть погрешностию, и погрешностию опасною: то нарушение данного обета есть решительно вина, подвергающая правосудию Божию. Итак, надлежит нам заботливо благоустроять образ нашей жизни, чтобы он, сколько возможно, сообразен был с нашим обетом.

Обитель дает вам легкий способ соблюсти нестяжание в отношении к жилищу: ибо дает вам жилище готовое. Дополняйте ваше непритяжание тем, чтобы не желать жилища, по вашему вкусу, пространнаго, украшеннаго: довольствуйтесь необходимым.

Представляя вам готовую трапезу, обитель освобождает вас от необходимости иметь собственное стяжание для пищи. Дополняйте ваше непритяжание тем, чтобы всегда безропотно довольствоваться предлагаемым, и не требовать ничего изысканного.

Обычай многих обителей предоставляет каждому брату самому пещись об одежде и о некоторых других потребностях данными способами. Как тут соблюсти нестяжание? Можно соблюсти, если данное тебе будешь почитать не собственностию, а благодеянием и даром, если будешь иметь одежду и прочее только необходимое и простое, не будешь иметь излишнего, не позволишь себе желать изящного, если избыток вверенного тебе не удержишь и не умножишь, а употребишь на пользу души и на благотворение ближнему.

Но не полнее ли дело нестяжания в тех, которые, приемля на сие обет, и вступая в обитель, решаются не иметь ни одежды, ни плата, ни обуви, ниже лепты, как собственности, но поручают себя попечению начальства обители, и от него ожидают всего им потребного? Сим решительным отсечением собственности вдруг отсекается немало забот и искушений.

Если тебе на твои нужды дают деньги: тебе предлежит забота, достанет ли их, предстоит искушение употребить их не на нужду только, но и на удовлетворение какой-нибудь прихоти. Если тебе надобно приобрести вещь по твоему произволу; легко подкрадывается вещелюбие и тщеславие, и побуждают тебя приобрести красивое, вместо простого, твоему званию свойственного. Сим заботам и искушениям нет места, если ты отрекся от всякой произвольной собственности.

Если ты сам для себя покупаешь одежду приличную и смиренную; она приходит к тебе просто, как и всякая купленая вещь, не принося тебе особенного благословения: а если покупаешь несмиренную, то покупаешь с нею свое осуждение. Но если в послушании приемлешь одежду, от руки начальства обители: ты приемлешь ее, как дар Божий, как благословение Божие чрез начальство. Так, простые вещи для нестяжательного благословляются и некоторым образом освящаются.

Если бы ты для удовлетворения твоим собственным нуждам употребил собственный труд и время: сие трудолюбие было бы достойно одобрения и угодно Богу; впрочем, не обещало бы тебе особенной награды в том отношении, что ты был бы работником на самого себя. Но если, отрекшись от собственности, весь свой труд и все свое время ты посвящаешь Богу и обители: то чрез сие ты приносишь жертву Богу и службу обители, и жертва твоя призывает особенное тебе благое воздаяние.

Братия святыя обители сея! Прославьте человеколюбивого Бога, Который в сердце человека, живущего в мире, вложил попечение о вас, отрекшихся от мира, чтобы способствовать очищению вашего духовного пути от внешних забот. Два благолепные храма непрестанно призывают вас к молитвам о добродеющих во святей церкви и во святей обители. Нынешний день подтверждает для вас сию обязанность, которую вы должны передать и будущим по вас.

От вас, братия, зависит, чтобы благодеяния, которые несомненно принесут благословение благодетелю, принесли истинную и совершенную пользу вам облагодетельствованным. Подвизайтесь не с оскудевающею, но с возрастающею ревностию в исполнении принятых вами на себя обетов. Потщитесь в легкости совершеннаго нестяжания идти в след Христа, и имети имаши сокровище на небеси, бесценное, вечно неотъемлемое. Аминь.

Преподобный Сергий Радонежский

Житие и подвиги Преподобного и Богоносного отца нашего Сергия игумена Радонежского и всея России чудотворца

Пустынная нищета

Апостол Павел, по его собственным словам, день и ночь работал своими руками, чтоб не жить на чужой счет и не быть никому в тягость, хотя, как благовестник спасения, и имел на то полное право (1Сол.2:7—9). Такого же правила строго держались и святые подвижники Христовы; то же узаконил в своей обители и Преподобный отец наш Сергий. Он строго запрещал братии выходить из монастыря для собирания по селам и деревням подаяния от мирян на обитель; каждый инок должен был доставать сам для себя пропитание трудами рук своих, а в случае недостатка просить и с терпением ожидать милости от Бога. Так учил он и словом, и собственным примером.

Понятно, что это было нелегкое правило даже и для такого монастыря, который находился недалеко от мирских селений и чаще посещался богомольцами, а обитель Преподобного Сергия в то время была в полном смысле слова пустынею. «На далекое расстояние, рассказывает блаженный Епифаний, ее окружали густые, непроходимые леса, изобиловавшие всякими дикими животными от робкого зайца до кровожадного волка и страшного медведя». Даже полсотни лет спустя после того времени, о коем мы говорим, во время игуменства Преподобного Никона, когда вокруг обители уже было немало мирских поселений, по лесным рекам в окрестностях Лавры ловили бобров; что же было раньше, когда тут не было поблизости даже отдельных дворов и к обители едва можно было пробраться по узкой и прерывающейся тропинке?

В такой глуши кто стал бы посещать пустынников и приносить им что-нибудь из жизненных припасов? С другой стороны, в обители не было тогда учреждено правильного общежития пустынники имели общение друг с другом только в молитвенных собраниях церковных, остальное время дня и ночи каждый трудился для себя, в своей уединенной келлии: ни общей трапезы, да и общих послушаний еще не было. Неудивительно посему, что богатая благочестием пустыня Сергиева часто нуждалась в самом необходимом. Чего ни хватись всего нет, как выражается блаженный списатель жития Сергиева; нередко случалось, что ни у кого из братий не было ни куска хлеба, ни горсти муки, даже недоставало соли, о масле же и других приправах нечего было и говорить. И много приходилось пустынникам терпеть нужды при таких суровых порядках пустынного жития, но Сергий веровал Богу верою твердою, испытанною скорбями, и Бог исполнял по вере его; он уповал, и упование никогда не посрамляло его!

Случалось, что недоставало вина для совершения литургии, пшеницы для просфор, фимиама для каждения, и тогда пустынники терпели лишение Божественной литургии; недоставало воска для свеч, елея для лампад они зажигали березовую или сосновую лучину, которая с треском и дымом светила их чтению и пению; и вот при таком-то освещении они отправляли утреннюю или всенощную службу, с трудом читая в полумраке каноны и Псалтирь. Нужно ли говорить, что такое служениe было не менее приятно Богу, как и торжественная служба, совершаемая в величественных храмах при свете бесчисленных лампад и множества светильников, а сердца святых подвижников горели тише и яснее всяких свеч, и пламень их молитвы трепетал воздыханиями, из глубины сердечной восходившими к престолу Божию!

По свидетельству Преподобного Иосифа Волоколамского, в обители Сергиевой бывала такая нищета, такое нестяжание, что и самые книги иногда писались не на xapтиях, а на берестех, потому что у пустынников не было средств достать пергамента. Самая святыня не блистала тогда золотом, и поныне благочестивые поклонники с благоговейным удивлением рассматривают хранимые в Лаврской ризнице заветные памятники этой заветной нищеты деревянные сосуды, употреблявшиеся Преподобным Сергием при совершении Божественной литургии, и простое крашенинное его облачение…

Сам Преподобный игумен всего менее заботился о насущном хлебе лично для себя, и потому нередко случалось, что недостаток в пропитании ему приходилось терпеть прежде всех. И он, постившийся еще в колыбели младенческой, с благодарным сердцем переносил всякое лишение, подавая собою пример всей братии. Так однажды у него не было ни хлеба, ни соли, и во всем монастыре ощущалась крайняя скудость в пище. Три дня провел смиренный игумен без пищи, а на рассвете четвертого взял топор и пошел к одному из братии, по имени Даниилу.

– Слышал я, старче, сказал он своему сподвижнику, ты хочешь пристроить сени к своей келлии, позволь мне построить их для тебя, чтоб руки мои не были без дела.

– Правда, отвечал ему Даниил, мне очень бы хотелось построить их, у меня уже все и для работы давно заготовлено, и вот только поджидаю плотника из деревни. А тебе как поручить это дело? Пожалуй, запросишь с меня дорого.

– Эта работа не дорого тебе обойдется, сказал ему Сергий, мне вот хочется гнилого хлеба, а у тебя он есть; больше этого с тебя не потребую. Разве ты не знаешь, что я умею работать не хуже плотника? Зачем же тебе, старче, звать другого плотника помимо меня?

Тогда Даниил вынес ему решето с кусками гнилого хлеба, которого он сам не мог есть, и сказал: «Вот, если хочешь, возьми все, что тут есть, а больше не взыщи». «Хорошо, сказал трудолюбивый игумен, этого с избытком довольно для меня; побереги же до девятого часа: я не беру платы прежде работы».

Сказав cиe, он крепко подтянул себя поясом и принялся усердно за работу. С раннего утра до позднего вечера, несмотря на голод, он пилил, тесал доски, долбил столбы и при помощи Божией окончил постройку. Солнце уже скрылось за дремучим лесом, когда старец Даниил снова вынес ему гнилые куски хлеба как условленную плату за труд целого дня. Положив их пред собою, подвижник помолился, благословил их и начал есть с одною водою, даже и без соли. Это был его и обед и вместе ужин!

Некоторые из братии при этом заметили, что когда он вкушал в поте лица заработанный им хлеб, то из уст его исходила пыль от гнилости хлеба, и, конечно, немало дивились великому терпению своего игумена, который и такую дурную пищу не хотел принять без труда. Так строго держался он заповеди Апостола Христова: аще кто не хощет делати, ниже да яст (2Сол.3:10). А взирая на его пример, и братия укреплялись в подвиге терпения.

Но где люди, там и немощи. Нашлись такие, которые поголодали дня два и зароптали… Один из таких нетерпеливцев решился даже сказать от лица всех игумену: «Вот мы смотрели на тебя, все тебя слушались, а теперь приходится умирать с голоду, потому что ты запрещаешь нам выходить в мир просить милостыни. Потерпим еще сутки, а завтра все уйдем отсюда и больше не возвратимся: мы не в силах выносить такую скудость, такие гнилые хлебы!»

Преподобный игумен видел, что братиею начинает овладевать дух уныния; нужно было подкрепить их малодушие. И вот он созвал к себе всех иноков и с обычною кротостию повел с ними такую беседу: «О чем скорбите вы, братие мои? Зачем так смущаетесь? Уповайте на Господа, ибо сказано: воззрите на древния роды, и видите, кто верова Господеви и постыдеся? Кто веровал слову Его и обманулся? Или кто пребысть в страсе Его и оставися? Кого из призывающих Его Он не услышал? (Сир.2:10). Не Я ли, глаголет Господь, не Я ли податель всякой пищи? Не Я ли извожу плоды от земли и наполняю ими житницы? Не Я ли кормитель всего миpa, питатель всей вселенной, подающий пищу всякой плоти, отверзающий щедрую руку Свою во благо время, насыщающий всякое животное благоволением? Братие мои! И во святом Евангелии Господь сказал: Ищите же прежде царствия Божия и правды его, и сия вся приложатся вам… Воззрите на птицы небесныя, яко не сеют, ни жнут, ни собирают в житницы, и Отец ваш небесный питает их… не много ли паче вас, маловери (Мф.6:33; 26:30).

А мы разве напрасно и бездельно подвизаемся? Мы ожидаем получить за свои подвиги жизнь вечную. Люты скорби, но сладок рай, болезненны труды, но вечная за них награда! Не поленимся, братие! Потерпим хоть немного, чтобы получить нетленные венцы от Христа Бога, Который Сам говорит: «В терпении вашем стяжите душы ваша (Лк.21:19), ибо претерпевый же до конца, той спасен будет (Мф.10:22). Вот, продолжал угодник Божий, вы скорбите из-за недостатка пищи, но ведь это случилось на краткое время, ради испытания веры нашей; ведь если вы перенесете это лишение как подобает инокам, с верою и благодарением, то это самое искушение вам же послужит на пользу. Благодать Божия ведь никому не дается без скорбей и искушений. „Без огня, говорит святой Лествичник, и золото не бывает чисто“. А вот, даст Бог, минует скорбь дождемся радости; ведь так обыкновенно бывает, что радость следует за скорбью: вечер, сказано, водворится плачь и заутра радость (Пс.29:6). Так и вы: сегодня терпите оскудение хлеба и недостаток всякой пищи, а завтра Бог пошлет вы будете наслаждаться в изобилии и ястием, и питием, и всем потребным. Я, грешный, верую, что Бог не оставит места сего и живущих в нем».

Так утешал скорбящую братию святой игумен, и Бог действительно чудесным образом оправдал веру его. Еще он беседовал с братией, как послышался сильный стук в монастырские ворота; привратник взглянул в окошечко и увидел: к воротам кто-то привез много хлеба. Будучи сам очень голоден, от радости он не отпер ворота и побежал к Преподобному.

– Отче, говорил он, привезли много хлебов, благослови принять! Вот, по твоим святым молитвам, они у ворот! Отвори им, пусть войдут, сказал игумен. Монастырские ворота отворились, и в них въехало несколько повозок, нагруженных печеным хлебом, рыбою и другими припасами для монашеской трапезы. Все прославили милосердие Божие, а Преподобный Сергий весело сказал: «Ну вот, теперь вы, алчущие, накормите кормильцев ваших, позовите их разделить с нами общую трапезу, угостите их и успокойте как следует». И немедленно он приказал ударить в било и всем идти в церковь; тут он отслужил благодарственный молебен Господу Богу, милующему и питающему рабов Своих, и только после сего благословил братии садиться за трапезу. Все сели, и сам игумен стал оделять братию привезенными хлебами. Они были теплы и мягки, как будто только что испечены, и на вкус были необыкновенно приятны, будто печены были с маслом, с медом или с каким-либо благовонным зелием. Так некогда манна, сей хлеб ангельский, по выражению Псалмопевца, имела для Израильтян особенную сладость во вкусе.

И Преподобному Сергию за его дивное терпение, взамен черствых корок гнилого хлеба, послал Бог эту чудную пищу, ибо, по слову Давида, терпение убогих не погибнет до конца (Пс.9:19). За трапезою святой игумен сказал: «Где же тот брат, который роптал на заплесневелые хлебы? Пусть войдет сюда и отведает, какую пищу послал нам Господь, пусть при этом вспомнит Царя и Пророка Давида, который пепел яко хлеб вкушал и питие… с плачем растворял (Пс.101:10)».

Потом Преподобный спросил: «А где же наши благодетели?» Но никто не мог ответить ему на этот вопрос, все только смотрели в недоумении друг на друга.

– Разве я не говорил вам, сказал игумен, чтобы вы пригласили их к трапезе? Почему же их нет?

– По слову твоему мы звали их, отче, отвечали иноки, мы даже спрашивали их, от кого все это прислано. Но они только сказали нам, что один христолюбец, человек богатый, прислал их издалека, чтобы передать тебе эти припасы, а от трапезы отказались и говорили, что им дано еще другое поручение, которое должны также немедленно исполнить, и потому спешат в дорогу. Можно себе представить общее удивление, когда узнали, что хлебы привезены издалека, а между тем они были еще теплые, как бы только что вынутые из печи!

Преподобный игумен воспользовался сим случаем для назидания своей братии. «Видите сами теперь, сказал он, что Господь не оставляет места сего и рабов Своих, которые служат Ему здесь с верою день и ночь и терпят с благодарением всякое лишение. Помните же слово Апостола: …имеюще же пищу и одеяние, сими доволни будем (1Тим.6:8). Зачем нам излишне заботиться о телесных потребностях? Лучше будем всегда уповать на Господа, Который пошлет все, что нужно и полезно и душе и телу нашему. Тот, Кто сорок лет питал в пустыне непокорных и неблагодарных Израильтян, ниспосылая им манну с небес и крастелей досыта, разве не силен пропитать и нас, Ему работающих? Или Его могущество и благость истощились ныне, и Он перестал промышлять о Своих созданиях? Нет, братие! Как в древние времена, так и теперь Он един и тот же всеблагий Бог, всегда готовый подать нам все потребное для жизни нашей!»