Текст книги "Самый лучший коммунист. Том 1"

Глава 8

Сидя на диване в гостиной своей московской квартиры, я смотрел телевизор. Показывали стоящего на крылечке костёла Святого Иоанна Крестителя – главного католического собора Варшавы – папу Павла VI. Только что он провел службу в компании главных польских попов и тщательно отобранной массовки, и теперь обращался к заполнившему окрестности собора народу:

– Эпоха модерна была призвана помочь человеку приблизиться к сакральному: ответам на вопросы «кто мы?» и «зачем мы здесь?».

Его речь – прямой результат трехдневного путешествия с неплохо умеющим промывать мозги кому угодно Сережей.

– Но научно-технический прогресс привел к другому: человечество все больше удаляется от сакрального в пользу сиюминутных радостей. Наш век должен был стать рассветом человечества – достижения науки позволяют нам как никогда близко подойти к нашему предназначению. Всем, кто меня слышит, знакома притча о строительстве Вавилонской башни, и многие сбившиеся с истинного пути добрые христиане обвинят меня в желании повторить ошибки прошлого. Это – ложный путь: я говорю лишь о совершенствовании человеческой природы. Господь создал нас несовершенными и даровал свободу воли не для того, чтобы человечество упивалось пороками. Понять Его замыслов нам не дано, но истинное христианство зиждется на стремлении человека к сакральному. Мы сбились с пути, но еще не поздно обратиться лицом к Истине. Из всех существующих в земном мире систем наиболее справедливой является социализм.

Народ одобрительно взревел.

– Человек не должен жить на земле праздно. Господь видит в каждом из нас Своего друга, помощника и со-работника, способного приумножить красоту и многообразие Божиего мира, увидеть глубочайшие, сущностные связи различных сторон Бытия. Наука помогает человеку увидеть и постичь все величие Его замысла. Господь любит нас, Господь не хочет, чтобы люди жили в нищете и прислуживании кумирам. В основе социализма лежат глубоко христианские идеи, ибо сказано: по делам их узнаете их. Капитализм привел человечество к двум жесточайшим войнам в истории человечества. Капитализм низвел человека до потребителя, денно и нощно вынужденного бояться голодной смерти. Да, испытания закаляют душу, но поглощенный заботой о хлебе насущном человек не может себе позволить по-настоящему задуматься о своей роли в великом замысле. Я призываю всех добрых христиан отказаться от ложных идеалов и построить новое, справедливое общество!

Святой Престол сделал свой выбор, чуть ли не впервые в истории согласившись взглянуть на мир открытыми глазами и признать очевидное. Папа не дурак и видит, к чему все идет. Если Павел VI по-привычке будет обслуживать интересы капиталистических элит, его преемникам придется венчать содомитов. Ну не приятно! Это же чистой воды сатанизм! Ну и доминирующая политика-экономическая модель соответствует: борьба с «пережитками и мракобесием» ушла в прошлое, все канонические религии чувствуют себя хорошо. Научный атеизм, впрочем, из школ не уйдет никогда – полезная для формирования критического мышления штука. С другой стороны – в 90-е не больно-то помогало, и имеющие научную степень по этому самому атеизму товарищи «заряжали воду» вместе со всей страной.

В дверь постучали, я выключил телек – сейчас будет не до него – и пошел открывать, по пути порадовавшись тому, насколько я стал эффективный. Загранка получилась любо-дорого посмотреть! Ну и что, что пересравшиеся страны-члены блока НАТО запретили мне въезд в их страны? Я и так туда не собирался! Контент и промышленный продукт пока не трогают, соблюдая реноме радетелей за свободу слова. А у нас ее чтоли нет? Гражданин СССР полностью свободен в своем желании хвалить такую замечательную Родину. Вправе и ругать – сотни тысяч «доброжелателей» не покладая рук строчат анонимки, руководствуясь исключительно благими намерениями! Вот ворует директор цеха, собака такая, взятки носит. В такие вещи государство тыкать носом нужно обязательно, с непременным поощрением гражданина за бдительность. Ну а если несознательный товарищ, вопреки объективной реальности, Родину не любит и пытается вредить, значит он либо куплен ЦРУ или сумасшедший – не даром диссидентов в дурдом сажают, подлечиться.

Карательная психиатрия нынче не приветствуется. Ряд препаратов, шоковые терапии и прочие пыточные атрибуты запрещены, теперь буйным дают живительные транквилизаторы, от которых те становятся мирными. Галоперидол – который, конечно, та еще бяка, потому что мозги сушит, но объективно помогает тысячам больных – применяется только в связке со снимающими болезненные побочные эффекты препаратами. Санитаров за злоупотребления карают беспощадно. В качестве пряника подняли зарплату, чтобы на такую неприятную работу шли не только от безысходности или срывать зло на больных бедолагах.

С сердечным трепетом открыв дверь, расплылся в улыбке: на пороге стояла одетая в серый короткий плащ, черную шляпку и черную длинную юбку, надевшая на лицо модные французские солнечные очки, жующая жвачку и держащая в руке ручку чемодана на колесиках, Виталина.

– Я недовольна! – заявила она и зашла в квартиру.

Поежившись, я отобрал у нее чемодан, помог снять плащик и спросил:

– Почему?

Обняв меня, любимая жена прошептала на ухо:

– Заделал ребенка, а теперь под пули лезешь!

Отстранившись, сняла очки и жалобно посмотрела на меня влажными глазами:

– Не делай так больше!

– Я не могу, – грустно – потому что кто вообще на пули лезть хочет?! – улыбнулся я. – Исторический процесс по-разному поворачивается. Будет сильно надо – придется лезть.

Шмыгнув носом, Вилка погладила меня по щеке:

– Угораздило же меня.

– Меня угораздило не меньше, – погладил ее в ответ. – До появления наследника буду сидеть на попе ровно, чтобы ты не нервничала.

– Я думала, ты будешь рад, – надувшись, она отстранилась и принялась снимать туфли.

– Так я рад! – развел я руками. – Просто мы подошли к делу сознательно, все расписали и спланировали, получив закономерный результат. Я знал, что ты вернешься беременной.

– Скучный ты человек, Ткачев, – вздохнула она. – Пожрать бы.

– Это есть! – заверил ее я, взял за руку и повел на кухню. – Рассказывай, как съездила.

– В те моменты, когда не следила за тобой через телевизор и переживала – отлично, – улыбнулась она. – Я теперь восходящая звезда литературного мира, жена скандально известного, запрещенного на законодательном уровне во многих странах Сергея Ткачёва и пример для подражания всех мечтающих об «из грязи в князи» клуш. Меня принимали в лучших салонах Парижа как имперскую княжну – за ручки подружки водили, джентльмены как кот на сливки глазели…

– Моё! – вклинился я.

– Вот потому и не лезь под пули! – ткнула она в меня пальцем. – Я после тебя ни с кем жить не смогу.

– Приятно, – признался я.

– Приказа делать «приятно» так и нет, – прижавшись, она чмокнула меня в губы и прошептала. – Но есть желание.

– Остынет, – кивнул я на кухню.

Не убоявшись, Виталина потащила меня к спальне:

– Разогреем!

* * *

Неделя после возвращения получилась очень динамичной: я ходил по СМИ, дал три пресс-конференции, возглавил митинг в поддержку албанской революции, проконтролировал запись третьей пластинки Магомаева, сводил Вилку в театр на «Гамлета» в исполнении Высоцкого и много торчал на Мосфильме – «Звездные войны» сами себя не доделают.

Ночевали все это время в «Потёмкине», слушая ласковые мамины жалобы:

– Сказал бы мне кто года три назад, что в тридцать один год бабушкой стану – я бы шиш поверила!

– Акселерация, – заметил я.

– Весь в меня, – вздохнула родительница и взбодрилась. – И ничего – как-то же в люди вышла: дом, муж, шестеро детей.

– Все буржуйки Европы в твоих платьях ходят, – добавила Виталина.

– Точно! – рассмеялась мама. – Отсюда-то не видно: то дом, то фабрика, забывается. Ух, Монте-Карло, конечно! – с улыбкой зажмурилась. – Красиво-о-о… Но дома все равно лучше.

– Лучше! – охотно согласился я.

Особенно мне.

Сегодня у нас перелет до Байканура, но сначала нужно зайти в Министерство связи – секретарь министра лично звонил, проигнорировать нельзя!

Министр связи Псурцев Николай Демьянович, семидесятидвухлетний седой дед, встретил меня неприветливо, сразу же после появления у него в кабинете и знакомства заявив:

– Я был против этой идеи.

– И я был против, – покивал я. – Но масштаб личности, если не юродствовать, позволяет.

– Позволяет, но все равно как-то… – он поводил рукой в воздухе.

– Попахивает кумовством, – помог я.

– Попахивает, – ухмыльнулся он.

– И я так сказал, но это – пережитки, – развел я руками. – Я – везде: в телеке, на радио, на наглядной агитации, в журналах и газетах…

– Я понял, – оборвал он словесный поток. – Такой фонтан не заткнешь.

Мы с Виталиной и министром хохотнули. Хороший дед – тоже из Эпохи Титанов, за жизнь повидав и Гражданскую, и Великую. Грандиозный опыт профильной работы, очевидно, прилагается. Жаль – тоже скоро уйдет, а на мое время правления кто останется? Ай, ладно – в трехсот(в будущем)миллионной стране десятков пять толковых министерских работников уж как-нибудь наберется.

– Давай выбирать, – перешел он к конструктиву и достал из ящика стола старую добрую папочку.

Внутри оказалось аж восемь образцов почтовой марки со мной. Тираж – пятьдесят тысяч, будущая филателистическая редкость. Побочным эффектом начатой мной культурной экспансии стал кратно возросший спрос на Советскую сувенирную продукцию. Коллекционные монеты, «мерч», водка – это само собой! – балалайки (фабрика имени Луначарского строит в Хрущевске «экспортный» филиал), игрушки, фотографические альбомы, открытки и марки – все это приносит немалое количество валюты. Которую и тратить-то некуда – такого вот уровня нынче проблемы у страны.

– Эта! – я ткнул пальцем в самый солидный профиль.

Отметив карандашиком, Николай Демьянович кивнул:

– Ну всё, беги.

– Спасибо, Николай Демьянович, – поднялся я на ноги.

Пожимая мне руку на прощание, министр решил добавить моему перелету нервов:

– В Хрущевске подарок тебя дожидается.

– Какой?

– Не пропустишь! – хохотнув, заверил он, и мы покинули кабинет.

– Очень интересно, – намекнул я Виталине.

– А я что? Я не знаю, – пожала она плечами.

– Жаль, – вздохнул я. – Прилетим, а там все по-другому: придется за избыточную инициативу товарищей журить и награждать, если изменения позитивные. Если негативные… Лучше «подарку» таким не быть, – поежился от собственной строгости и справедливости.

– Я бы плохого не ждала.

– Значит не будем! – решил я.

По пути в аэропорт слушали радио:

– С опережением срока покинул финскую судоверфь «Вяртсиля» дизельный ледокол «Ермак», построенный финскими товарищами по заказу В/О «Судоимпорт». Судно названо в честь русского исследователя Сибири Ермака Тимофеевича, унаследовав тем самым название легендарного ледокола «Ермак» 1898 года. После доработки, заправки и загрузки в порту Мурманска, обновленный «Ермак» возглавит первую в мире морскую надводную экспедицию к Северному полюсу.

– Нельзя атомные ледоколы на «аутсорс» отдавать, – прокомментировал я. – Но если «с опережением сроков», значит очень надо. Значит и атомные в авральном режиме строятся. Вывод – дед развитием Северного морского пути не пренебрегает, а значит через сколько-то лет на Востоке полыхнет так, что грузовое судоходство сильно усложнится. А в Арктике бояться некого – там пиратствующих вооруженных бородачей в тапках нету.

В самолете Виталина поделилась очередным рассказом о своей командировке:

– …Не понравилось в Лондоне, в общем – сыро, холодно, сквозняки, в рабочие районы соваться страшно. Но завела полезное знакомство: тётка на автограф-сессию приперлась, книжку купила и шепчет: я, мол, большая подруга министра просвещения и науки. И конверт мне сует, с запиской от министра – та «Терновник» до дыр зачитала и адрес мне конспиративный дала, по переписке дружить.

– Маргарет Тэтчер?

– Тэтчер, – подтвердила Виталина. – Что-то вроде политического трупа: отменила выдачу бесплатного молока ученикам в возрасте от семи до одиннадцати лет. Обзывалка специальная есть: «Margaret Thatcher, Milk snatcher».

– Подставили свеженазначенную тетеньку ради оптимизации расходов на быдло, – предположил я. – Аж вон до тебя не пошла, боится прослыть нашим агентом. Но демократия – это когда два-три раза за электоральный период рейтинги меняются, такую фанатку терять нельзя.

– Спецотдел переписку уже ведет, – кивнула Вилка.

Значит к моменту воцарения «железной леди» у нас на нее что-нибудь полезное будет. Получается не зря любимую писательством напрягал. И это – только вершина айсберга, важных «подруг» у Виталины теперь по всей Европе как грязи, равно как и ненавистников: в кои-то веки западная пропаганда правильно обвинила кого надо в работе на КГБ, но дальше визгов дело не пошло – книга отличная, а интересы наших издателей лоббируются на политическом уровне должным образом, опять-таки с целью укрепления иллюзии свободы слова. «Иллюзия» это потому, что можно хоть Королеву х*ями крыть, но заикаться о необходимости построения коммунизма нельзя. Приоритеты и фобии капиталистов очевидны, но обманутые пролетарии слепы и до сих пор верят в возможность стать миллионером в любой момент.

Город-сердце отечественной космонавтики (это пока!) встретил нас приветливо: по синему небу ползли пухлые белые тучки, иногда прикрывая теплое солнышко. Плюс двадцать два – нифига себе конец сентября! Ветерок имеется, но легкий и не способный помешать запуску. В последнем ничего особенного нет – обыкновенный орбитальный полет, таких у нас проводят много, и фиг бы я поехал сюда снова – первый раз приезжал «проводить» марсианский аппарат.

И вот тут мы приходим к разводу с моей версией реальности: технологический рывок в области ЭВМ позволил всем трем аппаратам добраться до цели и начать штатно работать. «Марс-2» и «Марс-3» уже который месяц изучают марсианские спутники (включая фотографии, облетевшие все мировые СМИ), а спускаемый аппарат «Марса-3» успешно «примарсился» и ретранслирует на «материнскую» АМС ценнейшие научные данные, заочно известные мне и новые для хроноаборигенов. Продажи «Марсианина» – уже третий международный тираж допечатали – на этом фоне получили второе дыхание: все мои «предположения» из книжки подтвердились научно, а значит надо читать!

Проигнорировав город – сегодня в нем заночуем, завтра с утра концерт дам – отправились прямо на космодром. Переодевшись и перенеся стерилизацию (хлорка, а не кастрация!), прошли в «раздевалку». Космонавтов нынче на орбиту отправляется двое: старшим по званию и опыту является Василий Григорьевич Лазарев, а подчиненным полетит мой старый знакомый – перевоспитавшийся фарцовщик Фил, из-за которого мы и здесь.

Поздоровавшись с Василием Григорьевичем, отвел сильно похудевшего – космонавты все худые, каждый грамм полезной массы с боем у гравитации выгрызать приходится – Филиппа в сторонку.

– Ну че, нервничаешь?

– Советские ракеты – самые лучшие ракеты в мире, – ловко ушел он от ответа.

Посмеялись, обнялись.

– Рассказываю всем, как тебя жвачкой угощал – не верят, представляешь? – поделился сложностями Фил.

– Ниче, домой вернешься – в телевизор пойдем, про наше знакомство и твое перевоспитание рассказывать, – пообещал я.

– Девчонки космонавта видят и аж пищат! – зажмурившись, поделился он и радостями. Покосившись на о чем-то разговаривающую с Василием Григорьевичем Виталину, он добавил. – Квартиру в Звездном дали, машину – «Волгу», дачу. Весь набор счастливого совка собрал, – ухмыльнулся.

– А зарплата какая? – спросил я.

– Секретная! – хохотнул он.

– Допуск показать? – фыркнул я.

– Полторы тысячи оклад с этого года сделали, – ответил он. – Плюс премии за полеты. Сейчас двадцать два с половиной часа в памперсах посижу, и Родина пять тыщ отвалит. Куда девать – вообще не представляю.

– Подшефный колхоз нужен, – подсказал я. – Теплицы кооперативные строй, помидоры-огурцы выращивать.

– Нам в кооперативы нельзя, – вздохнул Филипп.

– Не в доходах дело же, а в насыщении рынка овощами, – пояснил я. – Ну и что ты как не фарца – берешь зицпредседателя, оформляешь все на него. Кто у нас в стране космонавта кидать будет?

– Тож верно! – хохотнул он.

Глаза-то загорелись: требует душа коммерции, а нельзя. И вообще – почему нельзя? Почему бы не построить при участии всех космонавтов СССР сети кооперативов, часть доходов с которых будет уходить на подпитку космических программ? Да с рекламными космонавтами это стопроцентный успех! Домой лететь через Москву, так что зайду куда надо, поговорю.

Через два с половиной часа ракета взревела двигателями и унесла космонавтов с нашей уютной планетки в холодный космический вакуум. Запуск прошел штатно, выход на орбиту – тоже. Аппаратура в порядке, голоса космонавтов из динамиков ЦУПА бодры и спокойны. Помолившись материалистическому богу за благополучное возвращение мужиков на Родину, я отправился заселяться в гостиницу – как раз к концерту с орбиты вернутся, нужно не ударить в грязь лицом!

Глава 9

«Сюрпризом» по возвращении в Хрущевск оказалось ни много не мало, а самая настоящая беспроводная связь! Три окрашенные в бело-красный цвет вышки обеспечивают покрытие нашего городка и пары ближайших совхозов. Спутника пока нет – просто беспроводная экспериментальная связь от вышке к вышке, но главное в любом деле – это начать. Приемопередатчик мне принесли на репетиционную базу, прервав двухчасовой «джем» с неожиданно нашедшимся в Хрущевске Джоном Ленноном.

Мобильный телефон, прости-господи, представляет собой двухкилограммовый – что охренеть какой прорыв на самом деле – чемоданчик, на котором располагается самая обычная телефонная трубка. Для набора номера нужно нажать на пластиковую застежку и снять кусочек обшивки с чемодана, обнажив цифровую панель. На другие «мобильники» звонится напрямую, но к общей телефонной сети подключаться надлежит только через тетеньку-оператора, которая рулит «шлюзом».

Время автономной работы – моё почтение: два с половиной часа. Ну старые батарейки, вояки промышленное получение графена освоили, но от графена до батарейки на его основе требуется пройти долгий путь. Энергетический изъян «Устройства автономной беспроводной связи компактного – 1» нивелируется возможностью подключиться к автомобильному прикуривателю.

Устойчивость к прослушке стремится к нулю, поэтому никаких секретных переговоров! Законодательно запрещено к использованию государственными и армейскими чинами – могли бы и не запрещать, они к "Алтаю" привычны, а в нем тоже защиты никакой, не сольют секреты. Мне – можно, потому что я мальчик разумный, к пьянству и предательству не склонный, а то, что болтаю много – так о преимуществах социалистического образа жизни должны знать все!

– Кажется, что это не сильно отличается от «Алтая», но концептуально это – совершенно другое! – похвастался я новинкой Джону.

Отдыхает интурист – все планировавшиеся песни записаны, развод окончен, свадебное путешествие в Индию позади, прямо оттуда с Амааной и прилетели: просто потусить. Очень приятно, на самом деле! Через неделю полетим в Москву, на большой концерт иностранных звезд. Получилось собрать «Битлов» целиком! Помимо них, выступят «Rolling Stones», «Led Zeppelin» – у последних я основной хит подрезал, но остального хватило для приближения к моим проектам в чартах. Третий большой сет отыграют «Deep Purple» – этим тоже спертые хиты не помешали. На «разогреве» – перспективные новички под названием «Queen». На вопросы про ориентацию фронтмена грустно разводим руками – музыка-то хорошая, давайте концентрироваться на ней.

– Я рад, что у тебя появилась новая игрушка, – стебанул он меня.

– Нужно попробовать, – решил я и набрал номер оператора. – Здравствуйте! Соедините меня, пожалуйста, с… – продиктовал номер.

Дед Паша снял трубку почти сразу – это же жутко экстренный номер:

– Судоплатов!

– Привет! Поменяй номер, деда! – выпалил я и отключился.

Первый в мировой истории беспроводной телефонный розыгрыш свершился!

– «Деда»? – опознал русское слово Леннон и ткнул пальцем вверх.

Тоже у нас научился.

– Не, другого деда, – объяснил я. – Который из КГБ.

Отхлебнув «Жигулевского» из трехлитровой банки, Джон подозрительно прищурился:

– В Албании все было так, как ты рассказывал в телеке?

– Именно так, – подтвердил я.

– Черт, – вздохнув, он положил подбородок на опертые на стол руки. – Я думал, ты просто отмазываешься, чтобы не потерять репутацию.

– Так у меня не такая репутация, – улыбнулся я. – Я не призываю заниматься любовью, а не войной. Я призываю рабочий класс всей планеты БОРОТЬСЯ за будущее – свое и наших потомков. Албания и Италия – это итоги долгой подготовительной работы, где я – только верхушка айсберга. не такая– Так у меня не такая репутация, – улыбнулся я. – Я не призываю заниматься любовью, а не войной. Я призываю рабочий класс всей планеты БОРОТЬСЯ за будущее – свое и наших потомков. Албания и Италия – это итоги долгой подготовительной работы, где я – только верхушка айсберга.

– Ты творишь историю, Сергей, – согласно кивнул Леннон и мечтательно потянулся. – Ах, как бы мне хотелось привести толпу в грёбаный Парламент!

Звучит как призыв к государственному перевороту.

– В нормальной стране так не работает, – покачал я головой. – Демократия же: убивать политиков нет смысла, потому что он просто сменится другим.

– Неплохо придумано! – хохотнул Джон. – Знаешь, что самое дерьмовое в том, чтобы родиться нищим в Англии?

– Что?

– Тебе с рождения дают понять, что ты – человек второго сорта. Грязный крестьянин. Они могут улыбаться тебе, петь твои песни, но ты все равно остаешься простолюдином. Элита не уважает нас, Сергей, – вздохнул. – Долбаный ублюдок рождается с золотой ложкой в заднице и считает всех вокруг дерьмом. При этом он не делает для этого мира ни хрена хорошего!

– Обезьяны! – подытожил я. – Фигня, Джон, капитализм доживает последние времена, и, может быть, мы с тобой еще успеем увидеть единое социалистическое человечество.

Дверь реп-точки открылась, впустив дядю Федю.

– У меня приказ, – заявил он.

– Делайте, дядь Федь, – вздохнул я.

КГБшник подошел, обозначил символический подзатыльник и ушел.

– От деда ответка, – пояснил я удивленному Леннону. – Видел Джима Моррисона?

– Знакомы, – кивнул Джон. – Гений, – отдал должное. – Законченный алкаш, – оживился. – Представь, концерт на десять тысяч людей, а он нажрался и вырубился прямо на сцене! – с явным удовольствием поругал коллегу по цеху. – Мы частенько выступали пьяными, но до срывов концерта никогда не доходило! Мы – профессионалы, а он долго не протянет, – вздохнул. – После смерти станет легендой, – взгрустнул.

– Стать легендой при жизни – гораздо ценнее, – отвесил я комплимент. – Ты, Джон, уже вечен, и для этого совсем необязательно умирать. Я рекомендую тебе усилить охрану – большие дядьки на тебя покушаться не станут – им выгоднее тебя маргинализировать, но в мире куча сумасшедших. Чем выше масштаб личности, тем больше вероятность, что какой-нибудь идиот сочтет тебя причиной своих бед и разрядит револьвер в упор.

– Я не хочу, – покачал он головой. – Мне нравится свобода, и, если кто-то решит меня убить, я спокойно приму это.

– Твое право, – с улыбкой кивнул я.

Как минимум рядом с Амааной Леннон охраняется с ней за компанию, может и пронесет. В любом случае до безумца с револьвером еще много лет, так что выкидываем из головы.

– Поехали возьмем жен, палатки и переночуем в лесу как нормальные, взрослые семейные мужики, – предложил я.

Гоготнув, Леннон кивнул:

– Идем!

* * *

Жизнь вернулась в привычную колею. Большую часть времени занимало производство «Звездных войн» – по моим прикидкам к весне закончим. Параллельно принимал группы гастарбайтеров: их количество в Союзе растет с каждым днем. В мои времена одна из объясняющих экономический кризис позднего СССР теория говорила о банальном недостатке населения – мол, будь к девяностому году триста с лишком миллионов товарищей, ничего этого бы не произошло. На мой взгляд это – лишь одна из проблем, но некоторая правда в теории есть: «родных» рабочих рук прямо не хватает! Не хватает их даже на государственные нужды, чего уж говорить про гиперактивного меня? Особенно теперь, когда множество товарищей из государственного сектора перекатились в кооперацию, а БАМ сожрал две трети свободной молодежи!

Азиаты – это замечательно, но Северная Корея больше пролетариев мне выделить физически не может: у них там и своей работы хватает. Китайцы помогают сильнее: на данный момент развитию нашей страны помогают почти пятнадцать миллионов китайских товарищей. Кажется – охренеть как много, но в масштабах ВОТ ТАКОЙ страны это – капля в море.

Поэтому я совсем не удивился, когда на строительство фундамента атомки прибыла группа настоящих африканских негров под командованием эфиопа-выпускника РУДН. Товарищей из совсем диких мест нам бы не прислали, а с этими еще и провели долгую разъяснительную работу, так что справлять нужду в специальных местах умеют, а каннибализма не приемлют.

Еще на Дальнем Востоке нынче можно отыскать рабочих из Индии – тоже едут с радостью, там нынче страшная нищета – из Чили, Польши, Венгрии и даже из ГДР. Итог решения не складывать вслед за кремлевскими дедами лишнюю валюту в «фонд народного благосостояния», а слить ее часть на найм рабочих из союзных европейских республик. Нет, они до такого тоже додумались, но, в отличие от меня, деды ждать могут и умеют. И я технически мог бы подождать, но тупо не хочу – если можно выполнить пятилетний план за два-три года, значит надо выполнять!

Второй способ потратить валюту мне нравится еще больше первого: по морям и железным дорогам в Союз прибывают груженные протезами, легкими удобными костылями, инвалидными колясками, специальными медицинскими кроватями для «лежачих» больных и прочим грустным, но облегчающим жизнь классу граждан, о котором обычно не говорят, добром караваны.

Раньше не говорили – сейчас с этим все в порядке: показывают интервью с инвалидами-передовиками (рабочих мест для способных хоть как-то трудиться мы с партийными товарищами насоздавали еще давно), в книги и фильмы «осторожно рекомендуется» добавлять персонажей с особенностями, а конкретно в Сокольниках, где полгода назад открылся целый комплекс из фабрики и домов, тротуары лишились бордюров, а лестницы домов, производств и магазинов обзавелись пандусами. Так и называют москвичи – «инвалидный район». Целевая, прости-господи, аудитория довольна: условный безногий товарищ может на коляске выехать из своей квартиры, доехать до лифта, заехать в него, спуститься вниз и по пандусу выехать на улицу, где инфраструктура позволяет нормально перемещаться по району без посторонней помощи. Это тебе не с пятого этажа «хрущевки» вниз ползти с коляской на горбу!

По всей стране, пока – на чужих арендованных площадях, открылись центры подготовки особенных граждан к трудовой деятельности: помогают определить возможности, устраивают на обучение и потом на производство. Ведется активная работа и расширение сети и самого грустного звена цепочки: интернатов для пожизненного содержания инвалидов – как детей, так и взрослых. Трижды за свою попаданческую карьеру к таким детям ездил и потом долго приходил в себя. Жалко! Очень-очень-очень жалко!

На «нижнее звено» уходит еще один кусочек валютных доходов: идиотов и социопатов велено гнать в шею, а вот нормальные педагоги, нянечки и обслуживающий персонал получили чуть ли не двухкратную прибавку к зарплате, ежемесячную коробку импортных фруктов «за вредность» – так нифига себе моральная нагрузка! – и полугодовые премии в инвалютных чеках. Озаботился и инфраструктурой, выписав из-за бугра краску, материалы, сантехнику и прочее потребное вместе с бригадами ремонтников. Не остались без внимания студенты художественных направлений: регулярно ездят по домам-интернатам, расписывая стены красивостями. Лечить наложением рук я, увы, пока не умею, но улучшить маленький окружающий мир для тех, кому сильно не повезло – тоже хорошее дело, как ни крути.

Вот казалось бы: столько лет нам рассказывали о неэффективной Советской экономике, тыкали лицом в количество завозимого страной импорта в обмен на нефть, но конкретно здесь и сейчас это выглядит странно. Европа – большая и промышленно развитая. Япония – поменьше, но развита не хуже. К этим регионам добавляем промышленность мирового гегемона с сателлитами, а гляди-ка – ничего реально важного купить не получается. Дело не в санкциях или нежелании капиталиста продавать веревку, на которой он повиснет в конце своей жизни, а в банальной загрузке производственных мощностей. Все, что можно, я купил или внес предоплату – как с итальянскими тракторами, например. Все, что не мог купить я, купил Внешторг. Теперь только ждать, пока отработаются старые контракты и переплачивать за более приятное место в очереди на поставки. Я бы и рад переплатить, да некуда!

Словом – гиперактивный попаданец Сережа за три годика активной деятельности нечаянно сломал мировую экономику, породив дефицит средств производства. Ну не ржака ли? Пролетарии на местах не слепые, в ряде стран у них даже профсоюзы есть, поэтому слухи ползут самые что ни на есть полезные: «Джон, вот уже год наш завод отправляет продукцию в СССР, а до этого отгружали в Канаду. Это что, у коммуняк больше денег?». Но не работягами едиными жива «мягкая сила» – сами промышленники, конечно, коммунизм ненавидят, но охотно хвастаются друг другу выгодными контрактами с русскими. «Промышленник» – это не только карикатурный буржуй с сигарой и в цилиндре, но и вполне себе средний класс: вот есть у человека два цеха, в которых два десятка пролетариев чего-то мастерят. Такой предприниматель получает доходов не сильно-то больше своих пролетариев (а порой и меньше – так тоже бывает), и иногда приезжает заключить договор к нам. Приезжает в Москву, где ловит когнитивный диссонанс от расхождения потребляемой пропаганды с реальным положением дел. Такой предприниматель возвращается домой в крайней степени задумчивости, на телевизор смотрит как на лживое дерьмо и рассказывает всем подряд, насколько коммуняки изменились и как много у них теперь денег. Частенько такой предприниматель еще и обижен большими коллегами – ну там контракт перекупили, сырье у без пяти минут монополиста подорожало, а то и вообще подвергли молодого атланта не рыночным методам конкуренции. Невольно в голову закрадывается мысль: может при социализме было бы лучше? Советский кооператор в глазах таких – счастливчик: сырье в массе своей закупается у государства по фиксированной цене, либо у другого кооператора, чье сырье от государственного в плане цены не сильно-то от государственного отличается. Юридическая и налоговые компоненты при этом максимально просты и прозрачны, а главное – никто не отожмет твой бизнес не рыночными методами: для любителей мошенничества, рейдерства и запугивания сроки нынче солидные – таким пронырливым гражданам место только на лесоповале!