Текст книги "Хищники. Теория и практика рейдерских захватов"

Павел Сычёв
Хищники. Теория и практика рейдерских захватов

Редактор Ю. Быстрова

Руководитель проекта С. Турко

Технический редактор Н. Лисицына

Компьютерная верстка М. Поташкин

© Сычёв П., 2011

© ООО «Альпина», 2011

© Электронная версия книги подготовлена компанией ЛитРес, 2013

Сычёв П.

Хищники: Теория и практика рейдерских захватов / Павел Сычёв. – М.: Альпина Паблишерз, 2011.

ISBN 978-5-9614-2112-5

Все права защищены. Никакая часть электронного экземпляра этой книги не может быть воспроизведена в какой бы то ни было форме и какими бы то ни было средствами, включая размещение в сети Интернет и в корпоративных сетях, для частного и публичного использования без письменного разрешения владельца авторских прав.

Введение

На мой взгляд, сейчас о рейдерстве говорят и пишут слишком много. Вероятно, причина тому – масштабность, зрелищность самого явления, даже если рейдерский захват не сопровождается силовым вторжением на предприятие. Все равно это шанс прокричать о беззаконии, коррупции и прочих жутких явлениях современной России, приведших к трагическому финалу в виде разорения и разворовывания предприятия, утраты очередных уникальных технологий (как будто еще что-то осталось), лишения сотрудников этого предприятия своих рабочих мест и т. д.

Громче всего кричат о рейдерстве там, где его в действительности нет. Такие авторы просто честно отрабатывают вложенные в них инвестиции, им нет никакого дела ни до разоренного предприятия, ни до обездоленных безработных. Просто им хочется приложить ситуацию к «жареной» теме – повысить шансы «инвестора» оттяпать очередной большой куш. Может быть, слово «рейдерство» привлечет внимание высоких чиновников, они подключатся, посодействуют…

На самом деле случаи истинных рейдерских захватов менее распространены, чем стараются представить некоторые. На одном из заседаний Государственной думы, в котором участвовал и автор этой книги, было заявлено, что в год происходит 60 000 рейдерских захватов. Все заахали, а я просто посчитал, и вышло, что это примерно 200 захватов в день, если захватывать ежедневно, без праздников и выходных. В Москве, где по-прежнему происходит около половины корпоративных конфликтов, должно быть не менее 100 рейдерских захватов в день.

Представьте себе, идете вы по улице, то там захват, то тут… Так и по улицам было бы ходить небезопасно…

Меня прервали на мысли: «А когда же рейдерам отдыхать?» – наверное, очередной выступающий привлек внимание какой-то экстравагантной идеей, коих сейчас пруд пруди.

Данная книга – попытка объяснить, как все происходит на самом деле. Рейдерство есть, оно крайне опасно, нельзя успокаиваться и расслабляться, с ним нужно бороться.

Ежегодно в России происходит не менее 500 рейдерских захватов, что уже немало – это реальная статистика, основанная на количестве возбуждаемых следственными органами МВД России уголовных дел. В Центральном регионе действует не менее двух десятков фирм (или, точнее сказать, группировок), основной доход которых – рейдерские захваты.

Широчайшее распространение рейдерство получило в других регионах, где оно сопряжено с убийствами и причинениями тяжкого вреда здоровью – за Уралом оппонентов по корпоративному конфликту убивают не задумываясь.

Возможно, внимательному читателю покажется, что слишком много времени я уделяю исторической стороне вопроса – тому, как рейдерство зарождалось и развивалось.

Действительно, я впервые столкнулся с рейдерством в 1996 году (оно тогда так еще не называлось), будучи следователем окружного Управления внутренних дел. Затем, перейдя в Следственный комитет при МВД России, я вплотную занимался и продолжаю заниматься этим явлением вот уже почти девять лет, поэтому случаев из практики (именно из практики) знаю очень много.

Я исходил из известной предпосылки – нет ничего в прошлом, чего не могло бы повториться в будущем. И новое – на самом деле хорошо забытое старое, и оно было раньше, может быть, в несколько измененном виде. Вглядевшись иной раз в новые лица, узнаешь в них черты чего-то давно знакомого.

Книга, естественно, адресована в первую очередь бизнесменам, собственникам крупных активов, которые должны сделать из изложенного свои выводы, определиться со стратегией и тактикой защиты своего имущества и бизнеса – на основе ситуаций, которые имели место в недалеком прошлом и, вполне возможно, могут повториться в настоящее время.

Плохие парни из рейдерских команд помнят все, знают как действовать; они рядом, и о них нельзя забывать.

А пока для начала…

Глава 1. Немного философии

Рейдерство – что это? Способ зарабатывания денег, бизнес? Вероятно. Стиль жизни? Тоже вполне возможно. Мировоззрение, а может быть, форма психического сдвига? Не исключено.

Не зря же Виктор Хазанов, которого осудили за организацию захватов Сокольского целлюлозно-бумажного комбината в Вологодской области и акционерного общества «Тулабумпром», предлагал арендовать самый престижный ресторан в Москве и созвать «бал хищников», на который пригласить всех самых известных рейдеров России. Отпраздновать торжество сильных в мире бизнеса.

К сожалению, не получилось. Мера пресечения в виде заключения под стражу по конкретному уголовному делу не позволила Хазанову реализовать свой «творческий» замысел. В следственный изолятор «Матросская тишина» на бал господа рейдеры не торопятся.

Тем не менее правомерно говорить о том, что сформировалась некая субкультура, которая претендует на закрытость, исключительность и элитарность.

И дело не в определенном дресс-коде – костюмах от Версаче, галстуках от Диора, «Крайслерах-300» и мобильных телефонах Vertu. Субкультура заключается даже не в том, что существует определенный сленг, понятный только узкому кругу людей – предприятие-«мишень», «заход», «блокировка» и др.

Для субкультурной прослойки характерно определенное отношение к тому или иному общественному институту, в данном случае – праву собственности.

Для рейдеров его нет. В их среде бытует поговорка «Ваш бизнес стоит столько, во сколько обходится нам его захват».

Некий субъект, не рейдер, но находящийся в тесной связи с ними, «крутящийся» в сфере рейдерства, как-то сказал о предпринимателе, ставшем жертвой нападения захватчиков: «Этот негодяй не хочет спокойно отдать честно отжатое у него имущество».

Квинтэссенция рейдерской психологии – понятие «честно отжатое». То, что путем юридических, экономических и прочих манипуляций, как околозаконных, так и явно незаконных, «отошло» от законного собственника, находится на так называемых фирмах-«прокладках» (фирмах-«однодневках») и контролируется рейдерами, – это уже их, рейдеров, собственность. Скрытность, внезапность, напор, наглость, беззастенчивость – вот методы, с помощью которых рейдеры получают эту собственность в свои руки.

Более того, состояние «подвешенности» уже захваченных объектов недвижимости (а именно она и по сей день является главным предметом посягательства), нахождение их в собственности фиктивных юридических лиц, зарегистрированных по утерянным паспортам, или у лиц, страдающих неизлечимыми формами алкоголизма, или у пенсионеров, или у бедных студентов – это наиболее предпочтительный для рейдеров правовой статус имущества. Нормальные люди стараются доводить все дела до логического конца, ставить точку. Для господ рейдеров состояние «подвешенности» – желаемый финал. Окончательное право собственности на захваченный объект на себя, своих родственников или близкие структуры оформлять они не торопятся. Такова их психология. Такова одна из отличительных особенностей данной субкультуры.

Говорить о том, что наплевательское отношение к людям – часть этой субкультуры, наверное, излишне, это очевидно. Автору однажды пришло понимание того, что рейдеры похищают не имущество и не деньги. Они похищают труд людей. Глядя на неимоверные усилия друзей-предпринимателей, «раскручивающих» бизнес, не спящих ночами, экономящих копейки, немыслимыми способами обходящих крючки и препоны нашей российской действительности, уворачивающихся от летящих в них «бомб» в виде проверок, предписаний, санкций, но упрямо идущих к своей цели, понимаешь, что они тратят на это не просто физические и моральные силы. Они вкладывают в развитие бизнеса кусок своей жизни, иногда весьма и весьма немалый.

И вот в одночасье приходят уверенные и резвые парни, просто выбрасывают предпринимателя в кювет жизни, а то, что он создавал кровью, потом и слезами, – просто забирают, причем грубо «выламывают» самое для них интересное – недвижимость или какие-то еще быстроликвидные активы, а остальное отправляют в тот же кювет и уходят.

Рейдеры похищают жизнь.

Гигантская проблема нашего общества заключается в том, что рейдерство сейчас модно среди интеллектуальной молодежи. Пойти в рейдеры – предел мечтаний отдельных молодых людей, получающих высшее образование или начавших офисную карьеру. Затаив дыхание, на перекурах в престижных вузах ребята слушают истории о том, как «у лохов отжали завод, зашли на него, срубили кучу лавэ». Да что там вузы, есть сведения, что даже среди депутатов Государственной думы незазорным считается заявить: «Я – рейдер», «Это я забрал такой-то завод или такой-то колхоз». И, говорят, слушатели реагируют на это в целом позитивно.

Вероятно, суть в том, что, по мнению той самой интеллектуальной молодежи, стать рейдером – это стать истинным хозяином жизни. Не богатым бизнесменом, олигархом, который отхватил свой жирный кусок в ходе перестройки и приватизации и теперь может купить себе все, даже здоровье и любовь, а еще выше – тем, кто может это забрать по своему собственному желанию, легко и непринужденно.

Забегая вперед, скажем, что эти мечты, в том числе бравада отдельных депутатов, которые на деле чаще всего являются всего лишь бенефициарами или в лучшем случае заказчиками рейдерских захватов, далеки от действительности.

Работа в профессиональной рейдерской компании – не сахар. Нервозность и всеобщая подозрительность, повышенная текучесть кадров (хозяева без сожаления расстаются с любым работником при малейшем подозрении в нелояльности, вне зависимости от заслуг и достижений) – это рабочая обстановка в такой фирме. Слежка друг за другом, обусловленная большим количеством бесконтрольных наличных денег, – обязательный атрибут такой работы. Понимая, что ходят по «лезвию ножа», балансируя на грани закона, рейдеры живут одним днем. Но и продлить его, этот день, очень хочется.

Результаты расследования уголовного дела в отношении организованной рейдерской группировки, занимавшейся отъемом чужой собственности под вывеской «Инвестиционная компания "Россия"», хорошо это иллюстрирует. Один из активных участников вне протокола как-то поделился: «Смотрю фильм "Семнадцать мгновений весны", и интриги между Кальтенбруннером, Мюллером и Шелленбергом кажутся настолько смешными, таким детским садом – знали бы они, что творилось в «ИК "Россия"!»

Но об этой уникальной структуре мы поговорим позже.

А пока остановимся на истоках и корнях рейдерского движения.

Глава 2. Как все начиналось

Автор не претендует на то, что видел начало российского рейдерства. Все было буднично и обыденно.

В один из дней 1998 года в следственный отдел окружного УВД поступило уголовное дело, возбужденное Генеральной прокуратурой Российской Федерации по факту захвата завода «Эмитрон» и ряда предприятий Москвы.

В качестве подозреваемого в постановлении о возбуждении фигурировал некто Михаил Дворников. Оговоримся, что впоследствии дело было доведено до определенного логического конца, Дворникову заочно (поскольку он ударился в бега) было предъявлено обвинение и избрана (опять же заочно) мера пресечения в виде заключения под стражу. Однако это не помешало господину Дворникову, находясь, очевидно, в Лондоне (а где же еще?), каждые четыре года выдвигаться кандидатом в депутаты Государственной думы по одномандатному избирательному округу то от «Союза правых сил», то от еще какой-то подобной структуры, до тех пор, пока выборы не стали проводиться по партийным спискам.

Завод «Эмитрон», последний советский завод, выпускавший отечественные электронно-лучевые трубки к кинескопам телевизоров, как предприятие прекратил свое существование, чем, возможно, были перечеркнуты последние надежды на развитие российской телевизионной промышленности, а в квартирах россиян прочно обосновались Sony, Panasonic, Sharp и другие заграничные изделия. Завод «Эмитрон», как ни странно, сохранивший свое название, на долгие годы стал пристанищем оптово-розничных торговцев восточных национальностей и прочих пришельцев из далеких стран, продававших бюстгальтеры необъятных размеров, пуховики их же производства и прочие товары, очевидно, более насущные…

А тогда и уголовное дело, и постановление о его возбуждении вызвали у одних ироничную усмешку, у других издевательские реплики: «Захваты! Эти фантазеры там, наверху, в своей Генеральной прокуратуре, еще бы дело о терроризме возбудили».

Тогда выражения «рейдерские захваты» никто не знал, оно появилось лет через семь-восемь, и никто из сотрудников того следственного отдела, да и всей России, не предполагал, какой ящик Пандоры открывается и какую бурю посеет тот легкий, веселящий ветерок.

А суть дела была достаточно несложной. Дворников и его сообщники приобрели на приватизационном аукционе небольшой пакет акций завода «Эмитрон», втайне от мажоритарного акционера, которым были трудовой коллектив и руководство завода, созвали общее собрание акционеров, приняли решение об увеличении уставного капитала и дополнительной эмиссии акций, и, приобретя эти дополнительные акции, сами стали мажоритарным акционером. Такой прием называется «размыванием» контрольного пакета акций и, несмотря на избитость, по сей день применяется в удобных для рейдеров ситуациях.

Затем мажоритарный акционер (М. Дворников и К°) избрал своего генерального директора, который дал указание все оборудование по производству кинескопов заодно с их «мутными», так медленно развивающимися технологиями отдать в металлолом, а освободившиеся площади сдать в аренду для организации торговых точек, что, разумеется, было гораздо рентабельнее.

Аналогичным путем Дворников и его соратники захватили несколько неосторожно акционировавшихся НИИ, автокомбинатов и других предприятий Москвы, обладавших недвижимостью.

В те годы (1996–1999) приватизация в форме акционирования породила ряд уголовных дел, связанных с различными манипуляциями с пакетами акций. В ходу были не только упомянутое «размывание», но и фальсификация результатов голосования на общих собраниях акционеров, недопуск акционеров на собрание. Именно тогда родились архаичные теперь приемы направления акционерам конвертов с чистыми листами (якобы уведомления о проведении общих собраний акционеров), отключение лифтов с находящимися в них неугодными акционерами, проведение общего собрания акционеров на Сейшельских островах, куда простым акционерам просто денег не хватит добраться, а то и вовсе в салоне летящего самолета.

Это все кануло в прошлое, поскольку пакеты акций консолидированы, находятся в надежных руках, как правило, топ-менеджмента, а миноритарные акционеры, обладающие более-менее действенным пакетом акций, тотально контролируются. Сладкий кусок в виде акционерного общества с «распыленным» акционерным капиталом, т. е. рассредоточенными у множества физических лиц мелкими пакетами акций, настолько редок и привлекателен, что, скорее всего, будет предметом ожесточенной драки между самими рейдерами.

Но приемы захвата так называемым корпоративным способом постепенно вырабатывались, отшлифовывались и доводились до совершенства.

Отсутствие внятных правил регистрации эмиссий акций существовавшей тогда Федеральной комиссии по ценным бумагам (ФКЦБ) создало предпосылки для формирования приемов хищения пакетов акций.

Отдельного обсуждения заслуживает такой уникальный объект, как реестр акционеров. Этот правовой институт призван фиксировать (регистрировать) права держателей ценных бумаг. В те времена эти права, как правило, регистрировались в письменном виде в толстых бухгалтерских книгах, куда карандашом вписывались акционеры и количество их акций, ластиком стирались акционеры, продавшие свои акции, и т. д.

В одной из южных республик имел место следующий факт. Генеральный директор, как-то взяв в руки реестр акционеров и указав на несколько фамилий, недоуменно спросил у своего главного бухгалтера: «А это кто такие?» Был ответ: «Бывшие работники предприятия, ушедшие на пенсию. Теперь наши акционеры».

Устная резолюция руководства была проста: «Какие акционеры?! Убрать!» Выполняя волю руководства, главный бухгалтер просто вычеркнул этих акционеров, а их акции примерно «раскидал» по оставшимся. Недоумению генерального директора не было предела, когда в отношении его возбудили уголовное дело по факту хищения акций.

Дабы ограничить произвол эмитента – акционерного общества, эмитировавшего ценные бумаги, а также оградить простого акционера от подобных злоупотреблений, законодатель ввел норму в Закон «Об акционерных обществах», согласно которому реестр акционеров должен вести профессиональный участник рынка ценных бумаг, имеющий соответствующую лицензию, – регистратор или реестродержатель. Выполняя как бы роль независимого арбитра, этот субъект призван обеспечить объективность реестра, т. е. максимально соблюсти права акционеров.

В действительности получилось следующее. Находясь вне контроля руководителей эмитента, реестродержатель стал объектом особых притязаний рейдеров, а реестр – тем самым слабым звеном, которое могло стать легкой добычей. Склоняя регистратора на свою сторону путем подкупа, шантажа или иных средств, рейдеры на 90 % обеспечивали победу, т. е. захват корпоративного контроля в юридическом лице.

Глава 3. «Похоронные команды»

В конце 1990-х корпоративный способ захвата был на некоторое время забыт, поскольку ему на смену пришел более дешевый и оперативный (на тот момент) инструмент – банкротство.

Действовавшая на тот момент редакция Федерального закона «О банкротстве» позволяла любому кредитору, имевшему непогашенную задолженность на сумму свыше 10 000 рублей, возбудить в арбитражном суде процедуру банкротства. Конкурсный управляющий, назначенный судом, фактически являлся ставленником компании-«захватчика», немедленно продавал «с молотка» недвижимость компании-должника на специально организованном аукционе с тем, чтобы вожделенные здания и помещения не ушли постороннему лицу – т. е. все фирмы, участвовавшие в аукционе, были подконтрольны одной рейдерской структуре.

Продав все ликвидные активы по минимальной цене, конкурсный управляющий быстренько составлял ликвидационный баланс и завершал процедуру банкротства ликвидацией компании-должника.

При в общем-то незамысловатой схеме для проведения данной «операции» требовалось немало факторов – обременить компанию-мишень необходимой суммой долга, провести в арбитражном суде несколько взаимосвязанных процессов, сначала в судебном порядке взыскать долг, затем обеспечить невозможность его получения с фактически платежеспособного предприятия, вовремя предложить кандидатуру конкурсного управляющего и добиться его назначения и т. д.

Таким образом, сформировались так называемые «похоронные команды», профессионально банкротившие любые понравившиеся предприятия, которые имели в собственности привлекательные активы, нормально работали и не подозревали о проводившихся в отношении них мероприятиях. В такую команду входили юристы, экономисты, у нее обязательно был «свой» конкурсный управляющий и, как это ни печально, «свой» арбитражный судья из судебного состава, рассматривающего дела о банкротстве. По большей части уже по фамилии конкурсного управляющего или судьи можно было безошибочно понять, что действует «похоронная команда» под руководством того или иного авторитетного деятеля, который публично чаще всего именовал себя «финансистом».

Именно в этой сфере деятельности преуспела широко известная в узких кругах компания «Росбилдинг». За давностью лет уже забылись многие хитроумные приемы этой фирмы, но помнится один. Некая фирма поставляла товар в один из крупных универмагов на необходимую сумму (чуть более 10 000 рублей) на условиях последующей оплаты и сразу же исчезала, переуступив долг другой, такой же подставной фирме. Администрация торгового учреждения, находясь в растерянности от такого «подарка» и, как Абдулла в фильме «Белое солнце пустыни», не зная, кому заплатить, заглатывала этот крючок. Когда проходил необходимый, установленный законом «О банкротстве» весьма непродолжительный срок, фирма-кредитор обращалась в суд. Поскольку представители «должным образом уведомленного» торгового предприятия в суд не являлись, факт невозврата долга признавался, выносилось решение о его взыскании, а буквально следом вводилась процедура банкротства, и дальше все шло по накатанным рельсам, по вышеописанной схеме.

Таким образом обанкротилось множество крупных торговых предприятий в Москве, преимущественно в ее восточной части, в том числе универмаги «Таганский», «Первомайский», «Вешняки» и др. Ныне предприятия сохраняют свои названия, ставшие за долгие советские годы брендами, но собственники у них уже другие.

Некоторое время назад, обобщая следственную практику, выстраивая на основе такого обобщения типологии рейдерских захватов, сотрудники Следственного комитета при МВД России пришли к выводу, что, захватив имущественный комплекс предприятия, «прогнав» его через фирмы-«прокладки», рейдеры тут же продавали его так называемому добросовестному приобретателю, не осведомленному о преступном происхождении этого имущества. Вырученные же деньги, служившие инструментом в их деятельности, они вновь запускали в оборот, т. е. на организацию следующего рейдерского захвата.

Однако не так давно компания «Росбилдинг» объявила о прекращении своей деятельности, а ее владельцы пошли кто в сенаторы, кто – в торговый бизнес, а кто и продолжил «инвестиционную» деятельность. При этом многие из них персонально вдруг стали собственниками солидных объектов недвижимости, рейдерски захваченных «во время оно». Из чего был сделан вывод, что не все захваченное, «честно отжатое» имущество рейдеры распродавали добросовестным приобретателям, наиболее «сладкие куски» они оставляли себе. Когда прошли годы, никто уже не пытался бороться за утерянное имущество, многое забылось, они без зазрения совести оформили право собственности непосредственно на себя.

Из чего был сделан еще один не менее важный вывод. Ни один разумный предприниматель, предвидя существенные финансовые затраты при покупке здания или помещения, не купит его, пока тщательно не изучит юридическую историю. Это при любом раскладе позволяет элементарно выявить факт корпоративного конфликта или конкретного рейдерского захвата. Представляется, что покупать проблемный актив такой предприниматель, не желающий попасть в нехорошую историю, не будет ни при каких условиях, даже с наиогромнейшим дисконтом.

Если же недвижимость, ставшая объектом рейдерского захвата, по каким-либо причинам все же куплена по типу «кота в мешке», а только потом стало известно о преступном происхождении прав на него, покупатель одним из первых начинает бить тревогу и забрасывать все окружающие его органы внутренних дел заявлениями о совершении преступления, о том, что он сам стал жертвой мошенничества, и т. д.

Когда лицо, прикупившее захваченный рейдерами актив, помалкивает, это однозначно свидетельствует о том, что оно либо находится под контролем рейдерской компании, являясь подставным, либо принимало некоторое участие в захвате этого актива.

Но вернемся к банкротству. В начале нового века Государственной думой Российской Федерации были приняты поправки к Федеральному закону «О банкротстве», существенно усложнившие эту процедуру. Во всяком случае, был поднят порог минимальной суммы взысканного долга, который фирма-должник не в состоянии погасить.

При таких условиях рейдерский захват «похоронными командами» стал нерентабелен и, хотя применяется в редких случаях, потерял былую популярность.

Уважаемый руководитель Комитета Государственной думы, стоявший во главе рабочей группы, разработавшей эти поправки, иногда с гордостью показывает присланный ему на день рождения неизвестными лицами «Толковый словарь рейдера», где на странице со словом «банкротство» у него лежит закладочка.

А само слово расшифровано так: «банкротство – способ захвата предприятия, потерявший популярность ввиду дороговизны и сложности».

Именно в этом честные депутаты Государственной думы видят путь решения всероссийской проблемы рейдерства – в усложнении и удорожании рейдерского захвата корпоративным путем.

Между тем примерно тогда же, в 2002 году, для рейдеров наступил «золотой век»…