Текст книги "Дух рода"

Глава 9

Рив плохо помнила своё детство, да и, вообще, жизнь до Вторжения сейчас казалась чужой.

Дворец, гимнастический зал, уроки этикета, танцы, словесность и другие скучные вещи.

Живой ум девушки впитывал информацию, как губка, но всё это было не очень интересно. В отличие от искусства фехтования.

Для начала Рив освоила короткую палку – стандартное вооружение их городской стражи, почти сразу же кинжал и короткий меч.

Затем пришёл черёд настоящего оружия.

Её запястья окрепли, мышцы развились до нужных кондиций, а правильно поставленная моторика позволяла не думать, куда и как поставить ногу.

Ну а недостаток силы физической Рив компенсировала Силой внутренней.

Ей предрекали великое будущее, и отец даже позволил Рив участвовать во всемирном турнире Воинской славы!

И это было здорово, ведь в случае победы, она бы смогла попасть на грядущий межмировой Турнир за право протектората над Порогом, но… случился Прорыв.

Прорывы бывали и раньше, но в этот раз произошло полномасштабное Вторжение.

Огненные маги-менталисты, пёсьеголовые легионеры с некромантами и… ксуры.

Эти ящеры в боевых доспехах оказались самыми опасными.

Любой воин уровня Рив мог справиться с ксуром один на один, но их стальные летающие птицы и самодвижущиеся крепости, изрыгающие смерть, приносили множество проблем.

И самая главная проблема была даже не в самих стальных махинах, а в слаженности действий вторженцев.

Что ксуры, что пёсьеголовые, что Тёмный легион огненных магов – все они появились разом и действовали сообща.

За первые два месяца боёв её королевство потеряло больше половины своей территории и бОльшую часть своих защитников.

В какой-то момент отец даже собирался отправить Рив в центральный мир – на Порог, но пришедшие оттуда гонцы принесли ужасную новость.

Порог пылал.

Центральный мир отчаянно сражался за свою независимость – Великие маги стирали армии захватчиков с лица земли, призывали землетрясения и пробуждали вулканы, но…

Вторженцы оказались слишком сильны.

Явно не обошлось без предателей, открывших межмировые порталы, диверсий на самом Пороге и… преступного сговора.

Контролировать центральный мир хотели все без исключения миры, но на пути к заветной цели испокон веков стояли две преграды:

Маги Порога и… Межмировой Турнир.

Маги Порога являлись квинтэссенцией самой силы и даже, по слухам, являлись побратимами драконов!

Любой правитель, решивший захватить Порог силой, при встрече с Магами сначала умывался своей кровушкой, затем слезами.

Их было не особо много, но сила их была беспредельна.

Единственный шанс справиться с магами Порога в бою был не шибко оригинален – навалиться на центральный мир всей кучей свободных миров.

Маги Порога это понимали и вели взвешенную политику всеобщего благоденствия – помогали слабым, сдерживали от захватнических амбиций сильных.

И в то же самое время, Маги Порога не стремились к межмировому господству.

И именно они придумали и внедрили формат межмирового Турнира, где любой мир, в случае победы, мог претендовать на столетний протекторат над портальной сетью Порога.

И если победить в честном бою Магов Порога не представлялось возможным, то на Турнире такой шанс был.

Крохотный, но тем не менее!

Рив помнила с уроков истории, что однажды победителями Турнира оказались два зорда – Архимаги Тигран и Лео.

Правда, потом братья отчего-то порвали контакты со своим миром и осели в Пороге, но факт оставался фактом – победить в Турнире было реально.

И сейчас всесильные маги Порога не то что не могли прийти на помощь отцу Рив, но даже… проигрывали бой за сам Порог!

И если у центрального мира оставались шансы на победу, то мир Рив был обречён.

Без поддержки соседних миров, без помощи с Порога, устоять перед вторженцами было невозможно.

И хуже всего были богомерзкие порталы пёсьеголовых, работающие на кровавых жертвоприношениях.

Эта проклятая магия подтачивала саму основу сложившегося миропорядка, но псам никто ничего не мог сделать.

Маги Порога были заняты своей войной, а боеспособные части королевства таяли с каждым днём.

Единственный шанс получить передышку от бесконечного вала чужаков – попытаться уничтожить сами порталы.

Повторное открытие порталов вне межмирной портальной сети Порога было весьма дорогостоящим удовольствием, и был шанс, что псы отреагируют с задержкой.

И когда отец Рив, с горсткой оставшихся воинов готовил смертоубийственный прорыв к порталам некромантов, появились Они.

А вот этот момент Рив помнила хорошо.

Её ожерелье, подаренное мамой на шестнадцатилетие, рассыпалось искрящейся пылью, и, перед вооружённой до зубов гвардией появились две полупрозрачные необычные фигуры.

– Поддерживать иллюзию сложно, – низко прорычал разумный, с тигриной головой в чародейском плаще.

– Поэтому слушай непреложно! – львиные глаза чародея безошибочно впились в отца Рив.

– Война, страданья, боль…

– Забытие и горе побеждённым!

– Мир не спасти тебе, король.

– И не укрыться в схроне защищённом.

– Есть шанс.

– Но мал!

– Альянс

– Астрал

– Мир не спасти

– Беда в пути

– Но твоя кровь…

– Создать всё вновь?

– Один лишь шанс

– И мезальянс

– Цена…

– Она! – когтистый палец уткнулся в Рив.

– Чтоб сделать времени прокол

– Нужна лишь кровь. Один укол.

– Арена

– Шахматы

– Фигура!

– Непросто

– Сложно

– Невозможно!

– ОНА и ОН

– И жизнь на кон.

– Вы камень

– А она живёт

– Ну как живёт…

– Переживёт!

– Довольно! – отец Рив властно вскинул руку. – Воины! Боевая готовность! Как только мы очнёмся, наша цель – найти женщин и детей! Не вступать в битву! Найти женщин и детей!

Похоже, отец единственный понял, что сказали иллюзии чародеев.

– Значит, мезальянс? – криво усмехнулся отец и посмотрел Рив в глаза: – Докажи всем, что ты достойна. Что род достоин!

После чего он поклонился, терпеливо дожидающимся чародеям, и вынул из ножен кинжал.

– Руку.

Рив послушно протянула ладонь, и в следующее мгновение на указательном пальце набухла ярко-алая капля крови.

Запоздало пришла боль от незаметного глазу укола, и тут же закружилась голова.

– Когда очнётесь, – тигр с одобрением посмотрел на каменеющего отца Рив.

– Кровь подскажет, – подхватил лев.

– Не ошибётесь.

– ОН не откажет.

Рив же, не веря своим глазам, смотрела, как её отец и мать, как их личная гвардия и стоящая за ними толпа женщин и детей, как даже кедры, обрамляющие их летнюю резиденцию…

… превращаются в камень.

– Пора…

– Игра!

– Прости…

– И жди!

– Поймёшь…

– Потом.

– Убьёшь…

– Врагов.

– Позволь…

– Ему.

– Пройти…

– Свой Путь!

– Благословение прими.

– Тигран и Лео.

– Обними?

Рив, всё ещё пребывающая в шоке, завороженно сделала шаг к медленно тающим фигурам и попыталась обнять легендарных архимагов.

Но стоило ей коснуться призрачной фигуры, как указательный палец пронзила ослепительная боль, и Рив провалилась в бездонную темноту беспамятства, из которого она вынырнула буквально в следующую секунду, вот только…

Вот только вокруг не было летней террасы, не было родных и близких, не было вообще никого.

Только песок, каменные валуны и уходящие ввысь ряды гигантского амфитеатра.

Затем где-то заскрипели несмазанные цепи, песок перед ней разошёлся в стороны, и оттуда выскочил вооружённый кривым мечом пёсьеголовый.

Рив недобро улыбнулась и шагнула навстречу ненавистному псу.

Его она убила голыми руками.

С лёгкостью ушла от размашистого удара, перехватила запястье противника и дёрнула его вниз и влево.

Хруст ломаемой лучевой кости прозвучал райской музыкой, и Рив, подхватив клинок, вонзила его в горло заскулившего пёсьеголового.

Меч был дрянь, но ей было плевать.

И на меч, и на торжествующий рёв невидимых зрителей, и на новый скрип цепей.

Скольких она убила в тот день, Рив не помнила.

Перед глазами стояла кровавая пелена, и девушка превратилась в безжалостную машину смерти.

Она колола, рубила, ломала кости и даже душила.

Меняла клинки, пробуя в деле снятые с врагов трофеи, и убивала, убивала, убивала…

И только получив болезненный укол в плечо, Рив наконец-то пришла в себя и включила мозги.

Неизвестно, сколько боёв ей предстоит и, если она хочет убить как можно больше пёсьеголовых мерзавцев, ей следует сражаться осторожней.

С тех пор она никогда не теряла голову. Билась максимально эффективно и осторожно.

Бои, казалось, идут один за другим, но… что-то было не так.

Казалось, с каждым проведённым боем арена становится всё старее? Да и гул… Невидимых зрителей тоже, как будто, становилось всё меньше и меньше.

А ещё усталость.

После каждого поединка наваливался миг кромешной темноты, а в следующий момент перед ней появлялся новый противник, но и сама Рив чувствовала себя… отдохнувшей?

Когда выдавалась свободная минутка – к примеру, противник бегал от неё по арене или был откровенно слабее, Рив вспоминала и думала.

Вспоминала непонятную скороговорку легендарных архимагов и пыталась распознать заложенный в ней скрытый смысл.

Думала о своей семье и о своём будущем.

Гадала, что же архимаги имели в виду под альянсом и мезальянсом, под астралом и временным проколом…

Ну и, конечно же, постоянно размышляла кто такой: ОН.

Так прошли два года бесконечных боёв с самыми разными противниками, начиная от гремлинов и пёсьеголовых, заканчивая ксуром в боевой силовой броне.

Арена стремительно старела, словно между боями проходили не мгновения, а месяцы и даже годы, а Рив всё больше уставала.

Не физически, но морально.

От ожидания, от неопределённости, от ксурова песка и монотонного гула зрительской толпы.

А потом на арене появился он.

Молодой мальчик, не знающий, с какой стороны взяться за меч.

Рив тогда ещё подумала, что архимаги знатно над ней посмеялись, но внутри вспыхнула едва заметная искра надежды.

Мальчик оказался с гонором.

Быстро погибать он не желал и вовсю сопротивлялся. Раз за разом умирал, но постоянно возвращался.

А ещё он очень быстро учился на своих ошибках, и с каждым разом Рив было всё сложнее и в какой-то степени интереснее с ним сражаться.

А потом она и сама не заметила, как этот наглец умудрился сделать едва заметный разрез на её топе!

И эта наглая, самодовольная улыбка победителя, мелькнувшая на его лице!

За следующие бои Рив выложилась по полной и вовсю отыгралась за досадный промах, но вскоре, неожиданно для себя, парень снова подрезал ей топ. И ещё, и ещё!

А потом он и вовсе притащил на арену своих дружков!

Правда, нет худа без добра – девушка впервые за два года, почувствовала ход времени.

Приближаться к статуе мальчишки, от которого так и разило Мощью и Силой, она не рискнула, зато второго пацана – не по годам развитого здоровяка – погоняла на арене от души.

Роман Дубровский – так звали окаменевшего от Мощи бедолагу, и Иван Толстой – здоровяк раз за разом пытался откачать из своего друга излишки силы.

А потом она узнала и имя мальчишки, с которым она раз за разом сражалась.

Михаил.

Она не знала, как и почему он появляется на арене, и, судя по редким разговорам мальчишек, где-то там у них кипела бурная жизнь.

Настоящая жизнь!

А потом… Михаил будто бы вырос.

Он как-то стремительно превратился из мальчика в физически развитого юношу. И только одно осталось неизменным.

Его взгляд и… аура.

От парня так и несло уверенностью, решимостью и даже одержимостью добиться своего.

Такие ощущения испытываешь рядом с людьми со стальной волей и закалённым характером. Таким, например, как её отец…

И в голове сами собой всплывали слова архимагов:

«Прости…

И жди!

Поймёшь…

Потом.

…

Позволь…

Ему.

Пройти…

Свой Путь!»

И Рив не то, что позволяла Михаилу следовать своему Пути, она помогала парню оттачивать владение клинком и учила его биться абсолютно любым оружием.

И даже раскрыла ему несколько простеньких семейных техник. Атакующую и защитную.

В какой-то момент, она с гордостью заметила, что Михаилу больше не нужен меч или цепь, или копьё.

Он сам, как и Рив в своё время, стал оружием.

Это значило лишь одно.

«Но твоя кровь…

Создать всё вновь?

Один лишь шанс

И мезальянс

Цена…

Она!»

Мезальянс… Теперь до неё дошел смысл тех слов.

И если раньше Принцесса Рив даже не посмотрела бы в сторону безродного, а Михаил, судя по беседам со здоровяком Толстым, был именно таким, то сейчас, ради призрачного шанса на спасение своей семьи:

«Когда очнётесь,

Кровь подскажет,

Не ошибётесь!

ОН не откажет».

Она была готова заключить мезальянс даже с бродягой!

К тому же… К тому же, Михаил ей нравился.

Сильный, решительный, по-хорошему упёртый. И, что самое главное – порядочный.

Рив хорошо помнила, как в один из моментов Михаил мог сорвать с неё топик, но не стал.

И это вызывало уважение.

А раз так, то можно рискнуть, довериться этому парню и раскрыть ему все семейные секреты.

К тому же, Рив после исчезновения Романа начала видеть сны, в которых ей постоянно являлись какие-то странные шахматы.

Она видела то одну фигурку, стоящую на полке, то другую, валяющуюся в сундуке с сокровищами.

Видела внушительных шестируких големов, охраняющих чью-то сокровищницу.

Видела архимагов Лео и Тиграна.

Видела двух конных полководцев, один из которых был почему-то без коня.

Видела два железных дуба, их развесистые ветви и листья, чьи остро заточенные края сверкали на солнечном свету.

Иногда ей снились обрывки каких-то битв.

То шестирукий голем помогает ученику мага отбиваться от врагов…

То один из полководцев бьётся во главе своего отряда с каменными горгульями…

То Лев, в одеянии верховного архимага, обрушивает на головы врагов десятки молний, в то время как за его спиной второй архимаг с кем-то беседует сквозь портальную прореху…

А ещё она довольно часто видела мужчину лет тридцати с открытым добрым лицом, на котором вечно играла понимающая улыбка.

И чем чаще Рив видела эти сны, тем тревожней становилось у неё на душе.

Ведь вместе с тем приходило смутное понимание надвигающихся проблем и неприятностей.

Время, будто бы спрессованное в пружину, торопилось взять своё и с силой распрямиться, сокрушая всё и всех на своём пути.

И Рив не знала, чем это может обернуться.

Она даже не знала, чем закончилось Вторжение, и что происходит в «большом мире». Но чем больше она видела снов, чем свободней чувствовала себя на арене, тем яснее понимала: исход близок.

Арена как будто оживала, и невидимая пелена между самой ареной и зрительской толпой истончалась с каждым разом.

Что будет дальше?

Где она?

Как ей найти свою семью, и что архимаги имели в виду, говоря: «Когда очнётесь»?

Вопросов было много, а все ответы, как ни крути, упирались в Михаила.

Но самое главное, что Рив чувствовала всем сердцем – неизбежная встреча с ксурами, пёсьеголовыми и Тёмным легионом магов.

А раз так, то Михаилу понадобится всё, что только поможет уравнять шансы мечника и ксура, закованного в силовую броню.

И без воинских техник её семьи не обойтись.

Поэтому, дождавшись очередного появления Михаила, Рив с ходу атаковала его Солнечным серпом.

Он машинально выхватил из ниоткуда интересный клинок, будто бы сделанный из золота, и, выставив его перед собой плашмя, отбил боевую технику первого уровня.

Следом полетел второй Серп, затем сдвоенный, но парень упрямо отбивал атаки одну за другой и даже, что особенно понравилось Рив, осторожно сближался.

Рив закусила губу и топнула по арене, использовав технику уже второго уровня.

Она отлично показывала себя против несущейся стремя голову конницы или тяжелых пехотинцев, чей задачей является прорыв вражеских порядков.

Дрожь земли в лучшем случае ломает ноги, в худшем перемалывает разумного своей вибрацией.

Применять её против Михаила было опасно, но Рив почему-то верила – он справится.

Так и произошло.

Парень взмыл вверх и, пропустив под собой первую волну, с силой приземлился на правое колено, пустив вокруг себя слабое подобие Дрожи.

Тем не менее, его волна, столкнувшись с волной Рив, погасила вибрацию песка и, спустя один удар сердца, Михаил был на расстоянии удара клинком.

– Вот ты дуреха, – удивлённо протянул он, пытаясь по своему обыкновению подрезать её топ. – Хоть бы предупредила.

Сказано это было с такой заботой и… теплотой, что Рив неожиданно для себя шмыгнула носом.

О том, чтобы драться на мечах она даже и не думала.

– Ты чего? – парень опустил клинок, так и не коснувшись топа. – Что-то случилось?

Рив попыталась принять независимый вид, но вместо этого… позорище какое – всхлипнула!

– Эй, ты чего, – меч Михаила исчез, а сам он медленно шагнул к ней. – Всё будет хорошо.

– Не будет… – Рив сама не знала, что на неё нашло.

Сколько она держалась, взяв про себя обет молчания до тех пор, пока не найдёт свою семью – Два с чем-то года? А может быть, целую вечность?

Что-то внутри неё надломилось, и она, не удержавшись, всхлипнула ещё раз.

– Я тебе говорю, – Михаил аккуратно обнял её, бережно прижимая к себе, – точно будет. Всё наладится, вот увидишь. Мы с тобой справимся. Решим любую проблему, слышишь? Любую! Всё будет хорошо…

Рив стояла, уткнувшись в крепкое плечо молодого ещё парня, и чувствовала себя маленькой девочкой.

Ей тяжело было понять и принять зародившееся внутри ощущение, но… впервые за долгое время ей не нужно было быть сильной и безжалостной.

И хоть обнимающий её парень нёс всякую ерунду, с каждым его словом ей становилось всё спокойней и… надёжней.

Михаил замолчал и сейчас успокаивающе гладил её по спине.

– Правда, всё будет хорошо? – говорить, честно говоря, не хотелось, но Рив отчего-то дико захотелось снова услышать этот спокойный сильный голос.

Она подняла голову и с надеждой посмотрела в такие близкие и неожиданно родные глаза.

– Правда, – заверил её Михаил и, осторожно притянув к себе, неловко поцеловал.

«Вот теперь я точно знаю, – подумала Рив, чувствуя, как по всему телу разбегаются тысячи и даже миллионы мурашек, и отвечая парню взаимностью, – что всё действительно будет… хорошо».

Глава 10

Хо-хо!

Теперь мне стало ясно, почему Толстой готов был рискнуть всем – и своим положением, и учёбой в гимназии ради редких ночных встреч с Ольгой!

Это было… невероятно, умопомрачительно, сногсшибательно!

Хотя поначалу, когда в меня полетел Солнечный серп, я напрягся. Чувствовалось, что у Рив накипело, и я опасался, что свои эмоции она выместит на мне.

Так, в принципе, и произошло.

Но финал мне очень даже понравился!

Да что там, я готов весь день отбиваться от Солнечных серпов ради повторения той минуты…

Я такого никогда раньше не испытывал.

Понятно, что есть влюблённость, страсть, желание добиться и всякое такое… Но… тот самый момент, когда в твоих объятиях находится хрупкая девушка… он бесценен!

То ощущение полной доверенности, от которого за спиной вырастают крылья…

В общем, кажется, этой ночью я понял, чем влюблённость отличается от любви.

Для себя я вывел это так:

Влюблённость – это желание заполучить человека, сделать хорошо себе.

Любовь – сделать хорошо той или тому, кого ты считаешь своей половинкой.

Раньше я был готов убить за возможность быть с Рив. Сейчас я без колебаний убью за её слезинку.

В общем, если бы ради этого мгновения мне пришлось снова проделать весь тот путь, который я прошёл, я бы согласился не раздумывая.

А ещё, я точно вознамерился вытащить Рив с этой ксуровой арены.

К тому же, по моим субъективным ощущениям, там происходило что-то… нехорошее.

Не знаю, как это объяснить, но что-то изменилось.

Если раньше полог, висевший над ареной, пропускал только отклики гула толпы, то в этот раз… не знаю… было какое-то дуновение, что ли?

Будто кто-то едва приоткрыл форточку или где-то образовалась трещина.

А ещё меня огорчило отсутствие Толстого. Я всерьёз надеялся встретить его на арене. Его и Ольгу.

Но, видимо, что-то пошло не так.

Так или иначе, несмотря на несбывшиеся ожидания, я ощущал небывалый подъём.

И этого запала хватило на всю неделю.

Торжественное открытие водяной мельницы, засев приречного поля и территории за стеной, первый подписанный контракт на производство арбалетов…

Кипящая в наделе стройка, фундамент заложенной больницы и школы, организация пасеки и казарменного комплекса, приём заказанных с Града грузов…

Ну и самое главное – встреча прибывающих в надел вольников, важных шишек и… союзничков.

Если бы я был один, то точно плюнул бы на всё и куда-нибудь сбежал, но Макс, Оут, Кирилл, Фил, Мастер Нико и Мирон с Олегом меня конкретно выручали.

Ах да, Мастер Нико попросился в ближники, не дожидаясь обещанной награды в виде высокотехнологичных протезов.

Просто пришёл, если так можно назвать передвижение на шее у одного из его помощников, и, сев в кресло, с достоинством склонил голову, после чего я достал Золотой меч, и мы обменялись ритуальными фразами:

– Благодарю за доверие. Мой талант и ум к твоим услугам.

– И да не пройдут они мимо бесчестья и беды!

На место главы клана Мастер Нико не претендовал, а вот от предложенной ветви Ивановых-Николаичевых пришёл в полный восторг.

И я его понимал.

Мастер Нико был, по сути, таким же дворянином, как Оут и Макс, но, в отличие от них, устал от войн и сражений и боролся с ними как мог – созиданием.

И, заглянув в его чертежи, я был на все сто уверен, очень скоро в этом мире появятся рукотворные чудеса света.

Ну а его сыновья, прибывшие в надел, тут же получили задачи – помимо внешней стройки, мы решили облагородить подземелья, превратив их в настоящий подземный город.

Верхние ярусы мы договорились сделать условно открытыми – коридор, идущий от Каменной поляны до замка, так и просился под, хе-хе, метро.

А вот вход на нижние закрыли и максимально засекретили всю информацию.

Особенно усердствовал Макс – ни один Воин, участвующий в обороне надела, не избежал ритуала клятвы на крови.

И это давало спокойствие, что в случае какой-нибудь стихийной неприятности или, не дай бог, магической войны дворян, у нас будет запасной вариант.

Поэтому для всех мой надел высился вверх и вширь, а семья мастера Нико медленно, но верно проектировала полноценный подземный город с возможностью масштабирования.

Через день после присяги я, на глазах выстроившихся в шеренги Воинов и наёмников, вручил Мастеру Нико прибывший из Града протез.

Пока что один, но, все Древние мне в свидетели, это того стоило!

Многие Воины не могли сдержать скупой мужской слезы после того, как, увидели стальной кулак, торжествующе поднятый в небо в знак победы над эхом войны.

Мастер Нико не мог поверить, что его стальные пальцы реагируют на каждое его намерение, а аплодирующие Инженеру Воины понимали – здесь заботятся о своих.

К тому же, вместе со мной протез вручал отец Мирона – Олег.

Обычно он старался носить рубахи с длинным рукавом, чтобы не мелькать своим протезом, но на этот раз намеренно закатал рукава.

Ведь один разумный с протезом – это что-то уникальное, знак отличия, что ли?

А вот двое – это уже уверенность в завтрашнем дне.

И, несмотря на баснословные деньги, я оставался непреклонен: каждый Воин, потерявший руку или ногу на службе, получит высокотехнологичный протез.

К тому же, Мирон уже почти закончил стальную ногу и вторую руку для мастера Нико, ну а следующие заказы будут выполняться всё быстрее и быстрее.

Вручение протезов происходило под прицелом десятков макрисов, и Фил безостановочно ворчал, что теперь к нам в княжество повалят толпы инвалидов.

Я же относился к этому совершенно спокойно.

– Ивановы заботятся о своих людях! – вещал я с добротной трибуны, сколоченной прошлой ночью. – Потерял в бою ногу – мы поможем вновь начать ходить и даже бегать. Потерял руку на производстве? Держи стальную длань!

На самом деле я целенаправленно привлекал в надел инвалидов – ведь сколько первоклассных специалистов остались из-за травм не у дел?

– Вот только голову терять не рекомендую, – я широко улыбнулся в макрис, используя заготовочку. – Мы, конечно, прогрессивный город, но не настолько.

Воины поддержали немудрёную шутку дружным смехом.

– Если тебе есть что сказать! – я с вызовом посмотрел в ближайший макрис. – Если ты не согласен с тем, что тебя списали на свалку истории! Если ты чувствуешь внутри силы создавать или служить в дружине – добро пожаловать!

Я сделал паузу, давая зрителям прочувствовать важность сказанных слов.

– Наш город поможет тебе обрести потерянное. Есть лишь два условия. Первое – добраться до нас ты должен самостоятельно. Порталом можно воспользоваться только, чтобы прибыть в Град!

На этом моменте мы сильно спорили с ближниками, но я всё же продавил своё мнение.

Зачем мне лодырь, которого привезёт родня? Мне нужны волевые ребята, для которых даже отсутствие ног, не говоря уж про руки, не проблема.

К тому же, на тракте до Клодца будут дежурить бойцы Оута, которые, в случае чего, помогут инвалидам, решившимся на непростое путешествие.

– Второе – ты должен что-то уметь. В нашем городе нет бездельников и лодырей! И мы приветствуем талантливых, опытных или просто трудолюбивых разумных!

Кирилл Крудау утверждал, что таким образом мы отсеиваем огромное количество будущих горожан, которые в противном случае приносили бы в казну города деньги.

Но я считал, что единственная возможность городу пережить века – это идея. То, чем наш город будет отличаться от других. То, чем мы будем гордиться.

– Ворота города открыты для Сильных духом, для Волевых натур, для Любопытных разумных! И, пользуясь случаем, объявляю конкурс на название города!

Первая часть моей речи была направлена на Воинов, Магов и Инженеров, а вот вторая…

Услышав от кого-то из Воинов Михаилград, я понял, что тогда брякнул, не подумав.

А так, глядишь, и город получит точное имя, а не мои подсознательные хотелки.

Разобравшись с торжественным вручением протеза Мастеру Нико и подкинув, благодаря макрисам, дровишек в пламя обсуждения «города-выскочки», на следующий день я переключился на Мирона.

– Олег и Иван! Вы готовы вступить в семью? И сделать всё для развития рода и величия его?

– Готов, – Олег преклонил колено. – Мой меч, мой талант, мои изобретения – к твоим услугам.

– И да не пройдут они мимо бесчестья! – кивнул я, доставая Золотой меч. – Мирон?

– Готов! – уверенно заявил товарищ. – Любого порву!

– А готов ли ты на нечто больше, чем рвать и крушить?

– Протезы, что ли, делать? – уточнил Мирон. – Конечно, готов.

– Посложнее, – я покачал головой. – Думать!

Сбоку хмыкнул Олег, а Мирон сначала решил было обидеться, но тут же решительно нахмурил брови.

– Готов! Мой меч и талант к твоим услугам!

– И да не пройдут они мимо бесчестья!

Оут оказался прав, Олег со своей семьей претендовал на Слуг рода, а стоило мне заикнуться об основании своей ветви, замахал руками – родной и стальной.

– Да ты что, Михаил! Я своё место знаю. Да и не примут нас в обществе. А вот мои внуки или правнуки, – Олег задумчиво посмотрел на своего сына. – Они, возможно, и решатся.

Я в тот момент его не понял, а потом подумал и ка-а-ак понял!

Мой род для местных – выскочки.

И если Оут и Макс, как урождённые дворяне, с поистине аристократическим величием плевать хотели на мнение других, то Олег с Мироном будут выскочками в квадрате.

А вот дети и уж тем более внуки Мирона впитают в себя этот аристократический лоск, эти понятия о дворянской чести, и будут уже своими.

Если мы доживём, конечно!

Ну а если не доживём, то и толку от этих титулов не будет.

В итоге, мой профиль пополнился ещё двумя строчками:

Значение преданности: 6/9

Лидерство: 3

Текущая духовная связь:

Оут Иванов-Шевченко

Роман Дубровский

Максим Иванов-Орлов

Кирилл Иванов-Крудау

Михаил Иванов-Николаичев

Слуга рода:

Олег Молотов

Единственное, на что дал себя уговорить Олег, была фамилия.

Впрочем, кузнец не стал долго думать и выбрал фамилию Молотов. Предки будут довольны.

Разобравшись с поставками, награждением и принятием в род, на что ушло несколько дней, я наконец-то занялся Прокудиным-Горским и Толстым.

Юра, по прогнозам Оута, должен был вернуться ещё вчера, и мы уже было забеспокоились, но прилетевший ворон доставил от разведчика записку:

«Скоро будем. Нужен высокоранговый целитель».

Розов, по заверениям Оута, слов на ветер не бросал, поэтому мы немедленно послали гонца в Град.

Искать целителя в военное время – та ещё задачка, поэтому я решил поступить проще.

Поручик Федосеев, который был шапочно знаком с Прокудинами-Горскими, отправился к ним в имение.

С собой он имел пакет, с письменными изложением происшедших событий.

Я надеялся, что отец Игоря войдёт в положение и пришлёт целителя, ну а если нет, то придётся всеми правдами и неправдами усиливать Пожарского.

В данный момент он, не считая гимназистского лекаря, был единственным разумным, способным справиться с серьёзными травмами.

Большего мы сделать не могли. Поэтому оставалось одно – ждать, пока прибудет Розов.

А вот с Толстым и Ольгой дела обстояли намного серьёзней.

Пожарский, несмотря на мою ауру, поддержку Дубровского и заряженные Ромой накопители, ничего не мог сделать.

Ну а Роман, с которым у меня тоже назрел разговор, последние дни не выходил из лазарета.

Парадокс – ещё неделю назад Толстой выкачивал из Дубровского энергию, чтобы вытащить его из комы, а сейчас Рома отдавал энергию Ване, чтобы… удержать его.

– Как они, парни?

Можно было, конечно, отправить в госпиталь Хмурого или Жижека, а самому заняться «важными» делами, которые скапливались, словно снежный ком, но это было бы неправильно.

Поэтому я, спихнув на Оута бразды правления, лично пришёл проведать Толстого и Ольгу.

– Плохо, – почти синхронно отозвались Пожарский с Дубровским.

Толстой и Ольга Ивановна лежали рядом. Бледные, опустошённые, в просторных холщовых рубахах, которые носили все, без исключения, пациенты нашего госпиталя.

А вот Василий и Роман были одеты в гимназистские мундиры. Ни тебе белоснежных халатов, ни привычных моему глазу повязок с красным крестом.

Парни переглянулись, и Василий, по негласному соглашению, продолжил:

– Физические повреждения я устранил, а вот дальше затык какой-то.

– На ментальном уровне идёт постоянное напряжение, – добавил Рома. – И я наблюдаю стремительный расход внутренних резервов. Будто его кто-то высасывает изнутри.

– Та магия, – я машинально притронулся к груди, вспоминая ксурову атаку шаманов северян. – Она как-то замешана?

– Естественно, – кивнул Роман. – Вот только я не пойму как. Василий вычистил раны, в ауре, что у Вани, что у Ольги Ивановны нет ни одного признака той белесой пакости.

– А запашок-то остался… – я втянул в себя воздух, ощущая едва заметные нотки ксуровой кислятины. – Чувствуете?

– Нет.

– Нет…

– Ну как же, – я наклонился над Толстым и принюхался, словно собака, – такая мерзкая кислинка, как на поле боя.

– Его тело абсолютно чисто, – покачал головой Василий. – Я несколько раз проверял и обряд очищения проводил.

– И Ольга? – уточнил я, склоняясь над Толстым всё ниже и тщетно пытаясь найти источник мерзкого запаха.