Текст книги "Тайная жизнь Ребекки Парадайз"

5. Лужа грязи

Я едва помню, что случилось в следующие два часа: оглушительный хохот эхом прокатился по классу, ища выход, Лианн потребовала тишины, раздался скрип мела по доске, на ней появилось множество иероглифов, кто-то назвал все горные цепи Европы, прозвенел звонок, и ребята толпой устремились в коридор мимо моей парты.

Ясно: наступила перемена, но я почему-то никак не могла разобрать время на циферблате настенных часов.

Я решила поправить очки на носу, но их там не оказалось – они лежали на парте. Когда я их надела, то обнаружила, что на доске были вовсе не иероглифы, а квадратные корни. Я открыла старую новую тетрадь на первой странице. Пусто.

Я бросилась машинально переписывать примеры с доски в тетрадь, не особенно вникая в то, что писала. Голова не видела различий между пятеркой и восьмеркой. Всё, что сейчас было нужно голове, – это какое-то занятие, и я всё писала и писала, только бы забыть тот ужасный хохот.

Когда я добралась до числа сто одиннадцать (или это было изображение вилки), раздался голос.

– Урсула! – воскликнула запыхавшаяся Лианн, заглянув в класс. – Я ищу тебя уже пятнадцать минут. Что ты здесь делаешь?

Я не нашлась что ответить и показала ей тетрадь, изрисованную квадратными корнями, они торчали в разные стороны.

– Тебе так нравится математика? Идем во двор, перемена всё-таки.

– Дело в том, – сымпровизировала я, – что я люблю делать домашнее задание не откладывая.

– Это замечательно, но сейчас нужно поиграть на улице.

– Видите ли, – снова сымпровизировала я, взглянув на лужи, которые увидела в окно, – у меня аллергия на дождь. Честное слово! – прибавила я после небольшой паузы.

Лианн вздохнула и села за парту слева от меня, скрестив ноги, словно телеведущая.

– Послушай, Урсула, я понимаю, ты волнуешься. Это ведь твой первый день! Все ребята незнакомые, а тебе так непросто заводить друзей, правда?

– Правда, – согласилась я, стараясь понять, что же ей наговорил папа.

– Смотри-ка, у тебя вот-вот появится первая подруга!

Я вдруг представила, как Лианн откроет свою необъятную сумку и достанет оттуда пластиковую куклу со светлыми косичками и улыбкой, которая голосом Барби скажет: «Привет! Давай дружить?» Не тут-то было.

– Это я, Урсула. Я хочу с тобой дружить!

– Угу.

– Конечно! А раз я твоя подруга, то не стану тебя заставлять идти во двор, если ты не хочешь. Давай лучше делать всё то, что обычно делают подружки: будем просить друг друга об услугах, рассказывать тайны… Что скажешь?

– Д-давайте.

– Вот как мы поступим. Начни ты, расскажи мне какой-нибудь секрет.

Я молчала. Едва ли Лианн интересно слушать про червей, которых я выкопала в саду у Скруч. Кстати, учительница прекрасно знала, какой секрет хотела услышать.

– Всё, что ты сегодня рассказала… Про папу-космонавта, кота на орбите и сестру-акробатку… Даже про аллергию на дождь…

– Да? – ответила я, сглотнув полтора литра слюны.

– Это всё…

– Это?..

– Ты знаешь, что это? – Лианн помолчала. – Это ло… Ло…

– Ложь, – пробормотала я и почувствовала, как всё лицо залилось горячей краской.

– Верно! – учительница улыбнулась еще шире. – А ведь друзьям лгать нехорошо, правда?

– Наверное, нехорошо.

– Вот так. Ты рассказала мне свою тайну и поняла, что нужно всегда говорить правду. А теперь я попрошу тебя об услуге.

– О какой?

– Дождь закончился. Пойдем со мной во двор. По-дружески прошу.

По-моему, уговор выходил не совсем честный, но я всё же встала и пошла за учительницей. Хотелось верить, что я оказываю ей услугу, но, видимо, я просто ее послушалась.

Лианн не обманула: дождь перестал. Облака расступились, и выглянуло солнце. Немного развеялись и мои мрачные мысли, внутри больше не было так темно, как раньше. Мы медленно пересекали широкий двор моей четвертой школы, нас обгоняли мальчишки и девчонки, торопились занять спортивную площадку раньше других. На нас никто не глядел. Лианн снова заговорила со мной:

– Я вижу, ты отличный рассказчик. Ты никогда не хотела стать писательницей, сценаристом или актрисой?

– Не знаю.

– Может, журналистом? Знаешь, что у нас есть своя газета?

– «Классные новости». Я видела ее на стене.

– Точно. Правда удачный заголовок? София придумала. Она главный редактор. И староста. И капитан команды по баскетболу. Сколько всего успевает эта девочка! По-моему, вы с ней подружитесь. У нее тоже фамилия Дженкинс, как у тебя!

Надо же, какое совпадение! Вообще-то Дженкинс – распространенная фамилия.

Несколько ребят бегали вокруг баскетбольной корзины со сломанным кольцом. Кого-то из них я уже запомнила, были там и новые лица, но одно забыть оказалось невозможно. Девочка со второго ряда, с губ которой не сходила прекрасная и зловещая улыбка, пока я рассказывала о себе. Одной рукой она вела мяч, и он безукоризненно повиновался. Только бы Софией оказалась не она!

– София! – позвала Лианн.

Она.

Одноклассница на лету поймала мяч и пошла нам навстречу, широко улыбаясь.

– Познакомься, это Урсула. Я не успела вас представить.

– Очень приятно, Урсула! – С этими словами староста расцеловала меня в обе щеки, от нее пахло яблоками.

Я обратила внимание на две вещи. Во-первых, когда София подошла к нам, ребята перестали играть. Никто не забрал у нее мяч. Во-вторых, в ушах у нее были огромные кольца, как у взрослой, как у Лианн. Такие сгодились бы, чтобы починить обруч. Два раза.

– София, оказывается, Урсула отлично пишет. По-моему, в редакции газеты как раз нужен такой человек. Поговори с ней после игры, пожалуйста. Вас же нечетное число! С Урсулой станет поровну. А я в сторонке постою.

Лианн выпалила эту дежурную тираду и заняла место в углу двора.

– Будешь в моей команде, – сказала капитанша. Не идеально, конечно, но как есть.

Ребята забегали из стороны в сторону, я тоже. Мне хотелось быть полезной, но я не знала, чем помочь. До конца перемены оставалось еще десять минут.

– Вперед, мы должны победить! – покачивая кольцами в ушах, подзадоривала София.

Мне понравилось быть в команде, и я заиграла по-настоящему: запыхалась, вспотела, начала сопеть, и прыгать, и кричать, как все остальные: «Я открыта! Я одна!» и «Пасуй! На меня!»

Знаешь, что самое удивительное? Мне передавали мяч!

Я вдруг заметила, что мне весело. В тот миг даже фокусники не казались мне отвратительными. Школьный двор всё кружился и кружился вокруг меня.

Может, четвертая школа будет не такой и ужасной. Может, хохот одноклассников ничего не значит. Может, София возьмет меня в газету. И тогда мы подружимся – а почему нет? Может, я даже стану отменным журналистом! И когда я вырасту, у меня будет собственный кабинет, печатная машинка и кружка для кофе с моим именем (только я не люблю кофе), за ухом – карандаш, телефон звонит не умолкая, мяч прилетает мне в голову, и я сажусь прямиком в лужу…

Мяча и лужи в моих фантазиях не было. Воображение разыгралось, я зазевалась и встала посреди площадки. Мяч угодил мне прямо в лицо, и я села на землю.

Посмеявшись над собственной неловкостью, я протянула руку Софии, чтобы она помогла мне подняться.

Она не помогла.

Ребята продолжали играть, словно меня никто не видел. Я смутилась и стала искать глазами Лианн. В углу ее не было, учительница возвращалась в школу.

Как могла, я поднялась и стала во весь голос кричать: «Мне! Мне!», надеясь, что мое падение – всего лишь плохой сон. Увы, стоило Лианн уйти, как мне перестали давать мяч, со мной не говорили, и никто даже не взглянул на меня до конца перемены.

Больше не нужно было кричать, что я одна, это и без того бросалось в глаза.

6. Спагетти

Прошло сто лет. Первым делом голос спросил:

– Урсула, ты меня слышишь?

Сто лет тянулись пять часов, я снова оказалась дома, а голос был папин. После того случая с фокусником он работает только по утрам, а всё остальное время проводит дома за компьютером, серебристым и тонким, как журнал.

– Ур! – снова позвал он. Папа всегда меня так называет, когда хочет развеселить. – Я спросил, как прошел первый день.

Я очнулась.

– Классно! – Поцеловав его в щеку, я развернулась и пошла из комнаты. – Всё супер!

– Постой. У тебя спортивный костюм грязный.

– Ах да. – Я снова развернулась. – Мы с одноклассниками возились в грязи.

– Правда? Значит, не всё так плохо…

– Нет, неплохо. – И я опять развернулась в сторону двери.

– Неплохо или хорошо?

– Хорошо! – прокричала я так громко, будто успела дойти до кухни.

– Хорошо или отлично? – папа всё не унимался.

Ну всё. Сам напросился. В последний раз оборачиваюсь:

– Отлично! Я познакомилась с кучей людей. Они все такие милые! Супер-пупер-мега-милые. Меня взяли в баскетбольную команду. И в газету «Классные новости». Это газета нашего класса: «Новости и слухи о нашей школе». Название я сама придумала. «Главный редактор: Урсула Дж.» А еще меня выберут старостой, хотя это пока не точно.

– Здорово! – пробормотал папа, хотя его широко распахнутые глаза говорили что-то совсем другое. – Ты, наверное, проголодалась. На плите спагетти, чистый костюм на табуретке.

Нет, нет и еще раз нет. Спагетти мне не хотелось, переодеваться тоже. Я мечтала поскорее попасть в комнату и зарыться с головой под подушку. Или спрятаться в коробке. Или в более укромном месте.

– Да, ужасно проголодалась, – ответила я и пошла на кухню, спиной чувствуя папин пристальный взгляд.

Накручивая спагетти на вилку, я раздумывала о том, что ждет меня после первого понедельника в новой школе. Наверняка наступит первый вторник. Потом первая среда, четверг, пятница, выходные, и я опять задумаюсь: а что же дальше? Какой дурацкий вопрос! Всё и всегда будет по-старому – надо мной будет сто тысяч таких же Софий, подо мной тысяча грязных луж. И не важно, какая эта школа по счету – четвертая или четырехтысячная. Планета будет по-прежнему вращаться, как вилка в руке, макароны так и останутся тонкими и желтыми, а я – глупой лгуньей. Пока голова не пойдет кругом.

Я отправила содержимое вилки в рот и почувствовала вкус помидоров, тертого сыра и слез. Оказывается, я плакала.

Тогда, несмотря на то что я просто ненавижу фокусников, я поняла: придется еще раз показать свой главный трюк, другого выхода нет. Это очень сложный фокус, я тренирую его долгие годы, чтобы попытаться убежать от проблем. Для него не нужны цилиндр, волшебная палочка или особые слова. Трюк этот заключается в том, чтобы стать невидимкой.

«Если тебя не видно, – шепчет бедный иллюзионист, прежде чем испариться на сцене, – ты в безопасности».

Я повторяла эти волшебные слова, когда в дверь позвонили. Я была так сосредоточена, что в один миг замерли весь мир, мое сердце и вилка в руке.

– Откроешь? – попросил папа.

Суперженщина-невидимка поднялась из-за стола, вытерла слезы и пошла открывать.

На лестничной площадке стоял мальчик такой рыжий, что едва ли не сливался с нашим ковриком томатно-красного цвета. Я окинула его удивленным взглядом. На это ушло немного времени – гость был поразительно маленького роста. Его вздернутый нос сплошь покрывали веснушки, как будто лицо ему посыпали красным перцем. На ногах у него были огромные домашние тапки. Если ничего не путаю, в форме того робота из «Звездных войн». Короче говоря, я не узнала его, пока мой гость не заговорил простуженным и таким знакомым голосом.

– Так ты будешь возвращаться за своим котом или нет? – сразу же огорошил меня этот рыжий.

Приехали. Выходит, одноклассники из четвертой школы издеваются над тобой не только в классе. Шуточки у них с доставкой на дом.

– Ч-чего? Ты кто такой?

– Твой сосед снизу, живу на пятом этаже. Мы учимся в одном классе.

Его звали Алекс Маккензи, и он надо мной не издевался. Еще он совершенно здоров. Просто у него такой голос.

– Я шел за тобой всю дорогу до дома, а позавчера видел, как вы с папой носили коробки наверх.

– Ясно. – Я не знала, что сказать. Пригласить его войти?

– Вот… – вздохнул Алекс, как будто происходящее было в порядке вещей. – Как ты собираешься спасать кота? У тебя есть план?

Гость застал меня врасплох. Иногда по мотивам моих историй мне задают очень сложные вопросы.

– Отправлять новую ракету в космос на поиски кота слишком дорого, – такой ответ пришел мне в голову.

– Это понятно, – согласился Алекс и задумался. – Может, его удастся найти с помощью телескопа?

С помощью телескопа? Честно говоря, я почувствовала себя глуповато.

– Да, – ответила я, вежливо давая понять, что собираюсь закрыть дверь. – Может быть.

Алекс выставил вперед ногу в огромном тапке. Если я хлопну дверью, роботу из «Звездных войн» не поздоровится.

– Сейчас делают очень мощные телескопы. Я в журнале читал. У родителей куча научных журналов с фотографиями.

– И что с того? – Я прикрыла дверь. Мальчишка мне порядком надоел. – Кота всё равно на Землю не доставить.

– Ему хотя бы можно будет отправить корм на ракете, – не унимался Алекс, заглядывая в щель.

– А как, по-твоему, кот поймает ракету? – огрызнулась я.

– У кошек прекрасно развито пространственное мышление. Если твоему коту дать понять, что…

– Да нет никакого кота в космосе! – вдруг закричала я, сама не зная почему. – Пойми ты наконец, его там нет! Ты серьезно думаешь, что кот выживет на орбите? Издеваешься надо мной, да? Если нет, то ты просто чокнутый!

Я сильно хлопнула дверью. В глазок было видно, как Алекс и его тапки-роботы тихонько спускались по лестнице.

7. Суперженщина-невидимка

Во вторник я пришла в школу как настоящая Женщина-невидимка. Нет, шапки-невидимки у меня нет. Другие меня видят, главное, чтобы только не смотрели. А чтобы на тебя не смотрели, нужно всего лишь самой ни на кого не смотреть. Это отличный трюк, только утомительный: чтобы ни с кем не встретиться глазами, приходится постоянно переводить взгляд из стороны в сторону. С асфальта в школьном дворе на кнопки на доске для объявлений, с кнопок на доску в классе, с доски на каблуки Лианн, с ее каблуков на тетрадь по географии, с тетради на асфальт во дворе. В итоге весь день превращается в бессмысленный калейдоскоп образов.

Мне удалось дожить до перемены, вот что важно. Я не знала, чем бы мне заняться, и отправилась на поиски лучшего места для убежища. Бывает, что на школьном дворе совершенно негде спрятаться, и тогда, если вокруг полно народа, приходится искать убежище в собственной голове. Это сложно. Попробуй-ка посиди с непроницаемым лицом! В моей четвертой школе нашлось идеальное укрытие: к черному ходу в столовую вели две ступеньки, надежно спрятанные за невысокой каменной стеной. Я села на вторую ступеньку; запахло горячим супом, аромат сочился из дверной щели, и я достала бутерброд, который папа дал мне с собой. Выглянув из-за стены, я увидела детей, они бегали и резвились, как огромный рой пчел. Гул стоял такой, что казалось, будто я оглохла, это мне понравилось. Я вдруг почувствовала себя в безопасности и под защитой.

Миг, и это чувство испарилось. По ту сторону стены показалась рыжая голова.

– Вчера ты закрыла дверь у меня перед носом.

Зря я так, сегодня этот самый нос меня запросто нашел. Алекс улыбался, как если бы вместо этих слов сказал: «Круто мы вчера повеселились, когда пекли печенье!»

– Привет, – ответила я, стараясь глядеть в пустоту и сохранять непроницаемое лицо.

– Я думал, ты обиделась.

– Нужно было папе помочь.

– Что ты здесь делаешь одна?

– Ничего.

– Так не бывает. Ты по крайней мере дышишь, иначе бы умерла.

– Ладно. – Я не стала спорить. С ним это и правда чревато смертью. – Я дышу.

– Можно я с тобой подышу?

– Валяй.

– А можно сесть?

– Двор-то не мой, – сказала я. Одноклассник непонимающе посмотрел на меня. – Садись, если хочешь.

Точно помню, что сказала «садись», но Алекс услышал «ходи за мной до конца жизни и болтай без умолку». Именно это он и делал весь день.

Стоило мне скрыться в своем углу, он тут как тут. Когда я оглядывалась со своего места на первом ряду, он постоянно смотрел на меня с последнего ряда и улыбался. Когда мне нужно было в туалет, мой новый друг провожал меня до двери. И всё говорил и говорил.

– Интересно, какого размера интернет. – Алекс сыпал вопросами. У него было две излюбленные темы: космические коты и компьютеры.

– Понятия не имею, – вздохнула я.

– Его ведь можно измерить, да? В гигабайтах, в экранах, милях… Он, наверное, сотни раз обернется вокруг Земли!

– Наверное.

– А если в часах? Сколько времени понадобится, чтобы прочитать всю информацию в интернете? Спорим, даже если всю жизнь читать, времени не хватит. Нужна вечность. Целая вечность, представляешь?

– Пожалуйста, не кричи, – взмолилась я.

Те, кто ходил мимо нашего укрытия, краем глаза поглядывали на нас и ухмылялись. Иногда таращились без стеснения. Дружить с Алексом Маккензи – это как вместо шляпы носить на голове мигалку от пожарной машины. Так у меня никогда не получится стать Суперженщиной-невидимкой. Зато Суперженщиной-красной-от-стыда – запросто. Пока Алекс как из пулемета осыпал меня вопросами, я жевала свой бутерброд с таким выражением лица, с каким коровы провожают проходящий мимо поезд. Моему другу, кажется, было неважно, что мы похожи на двух одиноких дурачков на солнцепеке.

На другом конце двора и целого мира играли в баскетбол и салки, бегали друг за другом, рассказывали секреты, обменивались коллекционными карточками, обзывались, дружили или враждовали… Веселились и скучали, и всё делали вместе, как будто им это ничего не стоило.

8. Худшие каникулы в жизни

Не только одноклассники посмеивались над нами. Лианн тоже обрадовалась, увидев нас вместе с Алексом, хотя ее улыбка и не была злорадной, как у остальных.

Но на этом учительница не успокоилась.

Случилось вот что. Был понедельник, прошло ровно две недели с тех пор, как я начала учиться в четвертой школе. На последнем уроке Лианн объявила о том, что нам предстоит выполнить групповое задание. Все засуетились, а у меня сердце замерло от страха. «Групповое задание» – два слова, от которых поджилки трясутся еще со времен учебы в первой школе. Я ринулась к Алексу, как трусливая крыса. Как там говорят? «Лучше будь один, чем вместе с кем попало»? Чушь! Уж лучше с кем попало, только бы не одной!

– Тише! Успокойтесь! – старалась утихомирить нас Лианн. – Это никуда не годится – в некоторых группах слишком мало ребят.

Этой изящной фразой учительница хотела сказать, что в одной группе было всего два ученика – Алекс и я, а в другой собралось восемь. Они слетелись в противоположный конец класса, как пчелы на мед. Медом была девочка с широкой улыбкой и ровными маленькими зубами. По-моему, и так всё ясно.

– Ну-ка… Поделимся. Бруно, в угол! Вы двое, в группу справа. София, иди назад, к Алексу и Урсуле!

София, Алекс и Урсула.

Страшно. Как же страшно!

– У меня уже есть группа! – возразила староста, встряхнув хвостом. – Почему я?

– Потому что у тебя очень красивые серьги. – Лианн частенько уходила от прямого ответа и ни с кем не спорила. – Иди, живее!

София шла мимо трех рядов парт, отделявших нас от нее, с таким видом, будто оказалась в пустыне Сахара без фляги с водой. Потом она придвинула стул с самым недовольным выражением лица, на какое была способна, села, поставила локти на стол и подперла руками щеки, словно голова сама не удержалась бы на плечах. Виднелись только ее огромные сережки, которые и в самом деле были очень красивые.

Лианн опять попросила тишины.

– Скоро рождественские каникулы. Задание: написать сочинение на эту тему. Обсудите в группах, как бы вам хотелось провести каникулы. Куда бы вы отправились? Где бы остановились? Чем бы хотели заняться? Если каждый будет размышлять на эту тему отдельно, я не засчитаю задание. Вам нужно договориться между собой, ясно? Начали!

Я оглядела свою группу. София так и сидела, спрятав лицо в ладони; из-за сморщенных щек было едва видно ее глаза. Лучше бы я их совсем не видела – староста класса ни за что не поехала бы с нами на каникулы, даже оплати мы все ее расходы.

Алекс наоборот, улыбался. В его взгляде я, кажется, увидела все мысли, которые начали роиться в рыжей голове по поводу незабываемых несуществующих каникул.

Сама я с удивлением заметила, что тоже улыбаюсь. Во всяком случае, снаружи. Опять эта глупая улыбка, которую никак не сдержать, хотя моего настроения она совсем не отражала. Уголки рта сами собой ползли вверх, словно я радовалась, готовая тут же собирать чемоданы. Я вырвала тетрадный лист и взяла синюю ручку. Рука дрожала.

– Так… – промолвила я, чтобы хоть что– то сказать, хотя собственный голос расслышала с трудом.

– Как думаете, куда мы могли бы отправиться? – спросил Алекс, улыбаясь снаружи и изнутри. Скажем так, у него была двусторонняя улыбка, как папин коричнево-зеленый пиджак.

София молчала. Краем глаза она следила за другими группами.

– Не знаю, – колебалась я, озадаченно глядя налево. – Ты что скажешь?

– Всё равно, – ответила София. Я и сама недавно точно так же отвечала Алексу.

– Виртуальные каникулы. Как вам? – предложил мой друг. – С интернетом мы можем побывать где угодно, не вставая со стула.

На полсекунды София выдавила из себя полуулыбку уголком губ.

– Нет, – поправила его я, стараясь повторить старостину ухмылку, – Лианн велела выбрать реальное место.

– Такого она не говорила, – уточнила София, и моя улыбка испарилась. На пару секунд повисла тишина. Вокруг нас, наоборот, все голосили.

– Давайте поедем в Ирландию, – предложил Алекс.

– Я там уже была, – ответила София. – Раньше меня возили туда каждый год.

– Меня тоже, – бросила я. Не хотелось быть хуже нее.

– Тогда в Италию? – продолжил Алекс.

– Мне всё равно, – снова отозвалась София.

– В Италии я тоже была, – чуть громче сказала я.

– Ну дела, – Алекс задумался.

– Да какая разница? – вздохнула София. – Выберите любое место, напишем что-нибудь. Мы же всё равно никуда не поедем.

Сказав это, она развернулась и попробовала привлечь внимание своей первой группы, но все ребята были заняты: они смеялись и громко предлагали всё новые и новые варианты. «Амазонка!» «Северный полюс!» «Япония!» Мне это не понравилось. Было видно, что с ними София отпраздновала бы Рождество и на фонарном столбе. Она снова развернулась к нам.

– Япония – отличная идея. Обожаю суши.

Конечно, идея отличная, ведь ее предложили друзья старосты. Мне это совсем не понравилось.

– Я уже была в Японии, – заявила я.

– Серьезно? – София улыбнулась. – И в каких городах ты была?

– Во всех, – не глядя на нее, ответила я.

– Назови хоть один, – настаивала она.

– Во всех.

– Конечно.

– Не веришь?

– Разве я сказала, что не верю?

– Это чистая правда!

– Девочки, тише! – живо вмешался Алекс. Он и понятия не имел о невидимой битве, которая разворачивалась у него на глазах между двумя враждующими однофамилицами. – Давайте поедем в Египет!

– Давайте, – ответила София, – но, спорим, она там уже была?

«Она» – это я.

– А вот и была!

– Повезло же тебе! – с завистью воскликнул наивный Алекс. – А в России?

– Была.

София поглядела на меня. Ее глаза и серьги угрожающе сверкали. Я попробовала изобразить то же сверкание в своих глазах и очках, но не уверена, что у меня получилось.

– Тогда, может, в космос? – наконец спросила староста. – Твой отец ведь космонавт? Он сможет достать нам билеты подешевле?

От злости по затылку и шее у меня пробежала дрожь.

– Можем взять и твою маму, если ты точно знаешь, где она скрывается…

– Замолчи! – прокричала я, с силой хлопнув ладонью по столу.

– Или она уже не известная преступница? У нее новая работа? Она что, теперь аквалангистка? Или альпинистка?

– Закрой рот! – Злость во мне перерастала во что-то более грозное и страшное.

– Или она теперь дровосек из «Красной Шапочки»?

– Не смей говорить о моей маме, поняла? Ее унес фокусник, чтобы ты знала. – Я схватила Софию за запястье и с силой дернула. – Ее унес фокусник! И мне плевать, веришь ты мне или нет, дубина! Это чистая правда! Правда!

Все обернулись на шум, я отпустила руку Софии. Растрепанная, но спокойная, она в последний раз посмотрела на меня, встала и подошла к Лианн. Не знаю, что староста ей сказала, но учительница указала ей на другую группу в углу кабинета, и задира, гордо вскинув голову, присоединилась к ученикам. Лианн подошла к нам.

– Вижу, вы потеряли одну путешественницу. Обсуждайте задание спокойно, иначе не видать вам каникул и перемены как своих ушей. Больше никаких криков, ясно?

– Лианн, послушайте…

– Ни слова больше, Урсула.

Оказывается, мы больше не подруги. Я постаралась успокоить дыхание, но дышала тяжело, как после физкультуры с учительницей Тредмилл.

– Ну что? – смущенно пробормотал Алекс. – Куда бы ты хотела поехать?

– Всё равно. Куда-нибудь, где не придется быть собой.

– Куда-куда?

Я опустила взгляд. На столе лежал лист бумаги, на котором нужно было написать все варианты путешествий. Он так и остался чистым.

– Куда-нибудь, где можно быть кем угодно, только не балбеской Урсулой.

Алекс задумчиво поглядел на меня. Для него не существовало глупых идей.

– Вообще-то, – наконец ответил он, – такое место есть.