Текст книги "Возмутительно красивый пилот"

– И все это дерьмо законно?

– Очевидно. Мои адвокаты занимались этим. Ограничения, налагаемые на трастовые фонды, – это обычное дело. И суд может отклонить их лишь в том случае, когда они незаконны или противоречат общественной морали.

– А разве, заставляя вас рожать ребенка против вашего желания, он не противоречит общественной морали?

– Очевидно, нет.

– Итак, вы размышляете над тем, родить ли вам ребенка, и поэтому отправились в путешествие?

– На самом деле это делает меня победительницей соревнования за звание самой ненормальной девицы. Я нашла небольшую лазейку в завещании деда. Я должна родить мальчика, но я не обязана оставлять его у себя. Большинство нормальных людей решит, что если вы сознательно рожаете ребенка, то захотите оставить его. Но я не готова возиться с ребенком. В то же время существует множество гомосексуальных пар, которые хотят иметь детей, но не могут. Так что через девять дней у меня назначена встреча с официально женатой гомосексуальной парой из Германии. Я буду оплодотворена спермой обоих мужчин, которая будет генетически модифицирована, чтобы я наверняка родила мальчика. После его рождения маленький Рузерфорд Спаркс будет принадлежать им. За границей существует меньше ограничений на генетическую модификацию эмбрионов. Поэтому я буду делать все это за пределами Штатов.

Картер покачал головой и улыбнулся.

– Вот дерьмо. Не думал, что скажу это, но это чертово дерьмо. Хотя и не знаю, кто выиграет соревнование.

Странно, но как бы я ни была отвратительна себе за то, что собиралась сделать, когда я рассказала обо всем Картеру, я почувствовала, как с меня свалился тяжелый груз. Он, похоже, совсем не осуждал меня. Он просто смотрел на воду.

– О чем вы сейчас думаете?

Он рассмеялся.

– Если я скажу вам, возможно, выиграю соревнование.

– Все равно скажите.

– Я представлял вас беременной и думал о том, как сексуально вы будете выглядеть с большим животом и набухшими сиськами.

– Это в вашем стиле.

Мы оба рассмеялись. И после нашего разговора Картер, казалось, почувствовал себя лучше.

– Хорошо. Есть еще что-нибудь, что я должен знать о вас, Спаркс?

– Я поведала вам один секрет. Вы поведали мне один секрет. Мы квиты, капитан.

– Я хочу знать больше.

– Что именно вы хотите знать?

– Вы уверены, что дома вас не ждет бойфренд?

– Уверена.

– У вас было много бойфрендов?

– Нет, ничего серьезного.

– Вы никогда не влюблялись?

Я посмотрела на воду. Старая знакомая боль сдавила мне сердце. Я уже во второй раз за этот день подумала об Эмилио. После некоторого молчания я ответила:

– Однажды.

– И что случилось?

Я уже много лет не бередила эту рану. Мне было трудно говорить об этом. Но при этом мне хотелось рассказать Картеру все о себе. И я не понимала почему.

– Эмилио был работником на нашем ранчо, когда я была тинейджером. Мы стали проводить много времени вместе, особенно когда моих родителей не было дома. Мы ездили верхом, говорили обо всем том, о чем говорят тинейджеры, – о наших надеждах и мечтах. Мне так нравилось его общество, потому что мы не говорили о деньгах и об аристократическом образе жизни, который мне навязывали с самого рождения. С Эмилио я была просто Кендалл, а не богатая девушка, от которой ждут очень многого, что угнетало меня. Наши разговоры и поездки верхом… это были мои самые лучшие в жизни воспоминания. Когда я была с ним, я чувствовала себя самой собой. Я чувствовала себя свободной.

– По выражению вашего лица я могу сделать вывод, что все закончилось не слишком хорошо.

Покачав головой, я продолжила:

– Эмилио был нелегальным эмигрантом. Он и его семья бежали из Мексики. И однажды я узнала, что он помогает заботиться о больной женщине, бывшей другом его семьи. Она тоже была нелегальной эмигранткой. Он никогда не просил меня о помощи. Мне пришлось умолять его позволить мне помогать.

– И что вы сделали?

– Она была средних лет. Ее звали Ванда, и они страдала от поликистоза почки. Ей требовался постоянный гемодиализ, чтобы оставаться живой. Но она слабела с каждым днем. На нашем ранчо был старый домик для гостей. И я перевезла ее туда, практически обеспечивая ее едой и крышей над головой. И я старалась заботиться о ней как можно лучше. Но единственное, что было нужно ей, – это новая почка. Один из членов ее семьи согласился стать донором, но они не могли оплатить операцию.

– С вашей стороны было очень благородно заботиться о ней.

– Ну, я чувствовала, что впервые в жизни у меня появилась цель. Не говоря уже о том, что я влюбилась в Эмилио и готова была в тот момент сделать для него все что угодно.

Когда я замолчала, Картер положил ладонь мне на щеку.

– И что случилось, Кендалл?

– Однажды родители вернулись домой рано и застали меня в гостевом домике с Эмилио и Вандой. Я умоляла отца не выгонять их. Мои эмоции подвели меня, и я по глупости выпалила, что люблю Эмилио. И отец пригрозил, что сдаст их полиции и их депортируют.

Картер поежился.

– И он сделал это?

– Когда он узнал о болезни Ванды, то немного остыл. Но он категорически запретил мне общаться с Эмилио. И заключил со мной сделку. Он сказал, что оплатит операцию Ванды при условии, что ни Эмилио, ни Ванда больше не ступят ногой на наше ранчо и я больше никогда не увижусь с ним.

Картер шумно выдохнул.

– Думаю, я знаю, чем все закончилось.

– Да. Совесть не позволила мне допустить, чтобы Ванда лишилась шанса на жизнь из-за моего эгоистичного желания быть рядом с этим мальчиком. Мы с Эмилио согласились, что такова воля судьбы. Мой отец все организовал, Ванду прооперировали, и я больше никогда не видела Эмилио.

– Вы правильно поступили, Кендалл.

– Я пыталась разыскать его после этого, но из-за того, что он был нелегальным эмигрантом, ни он, ни его семья нигде официально не числились. Я нашла один адрес, по которому они проживали, но когда через несколько месяцев после операции я поехала туда, там уже никто не жил. – Я посмотрела на небо. – И на этом история заканчивается.

– Мне жаль, Кендалл. Спасибо, что поделились со мной.

– Все это очень повлияло на мою жизнь. Я стала бояться быть откровенной с людьми из опасения, что мне сделают больно или я причиню боль кому-то. В последующие годы я научилась подавлять свои чувства.

– Ну, я бы сказал, что сегодня вечером вы проделали большую работу и были очень откровенны со мной. Но я думаю, что нам нужно расслабиться. – Он поднялся и протянул мне руку. – Как насчет того, чтобы напиться в хлам?

– Думаю, это будет идеальным завершением вечера, посвященного откровенным признаниям.

Когда поздно вечером мы ввалились в дом Марии Розы, были уже порядком пьяны. Я пошла в ванную, чтобы переодеться, и когда вышла, Картер лежал на кровати, закинув руки за голову.

– Сегодня я буду спать на полу, – сказала я.

– Я думал о том, что мы можем оба спать на кровати. Я буду вести себя самым лучшим образом. Обещаю. Но я хочу спать, обнявшись с вами. И меня даже не волнует то, что это звучит глупо. Потому что это правда.

Я не стала даже раздумывать.

– С удовольствием.

Картер протянул ко мне руки, и я залезла в кровать и положила голову ему на грудь. Он крепко обнял меня, и я прильнула к нему. Было так приятно находиться в его объятиях. Но меня раздирали противоречивые чувства. Мысль о расставании завтрашним утром вызывала боль у меня в груди. Я с трудом сдерживала слезы, в то же время наслаждаясь его близостью. Мы больше не проронили ни слова, и это казалось мне таким нормальным – лежать в темноте в молчании всю нашу последнюю ночь. Биение его сердца в конце концов убаюкало меня, и я уснула.

На следующее утро мы оба проспали. Бегая по комнате и наталкиваясь друг на друга, мы быстро приняли душ и упаковали свои вещи. Картер должен был прибыть в аэропорт к девяти часам, а было уже восемь, и до аэропорта был час езды. Чтобы не терять времени и не связываться с такси, Мария Роза сама повезла нас в аэропорт.

Когда мы подъехали к зоне вылета, я с трудом сдерживала слезы. Мысль о том, что я больше никогда не увижу Картера, была мучительной. Я провела с ним всего два дня, но чувствовала себя так, словно он знает меня лучше большинства моих близких и знакомых. Когда он вышел из машины, я вышла следом за ним, чтобы попрощаться. Он сказал что-то Марии по-португальски, а потом протянул ей деньги.

Картер взял из багажника свои вещи, и мы замерли, глядя друг на друга.

– Мария отвезет вас в «Вестен». Она знает, где он находится. Пока вы были в душе, я записал вам на телефон ее номер. Если вам что-нибудь понадобится, позвоните ей. Она немного чокнутая, но в целом очень хороший человек.

– Хорошо.

Он взял мое лицо в ладони.

– Не разгуливайте без бюстгальтера и не разговаривайте с незнакомцами в бразильских барах. Понятно?

Я кивнула.

– А теперь я вас поцелую. Я хорошо вел себя эти два дня. И мне чертовски не хочется позволить вам исчезнуть из моей жизни, не попробовав вас на вкус.

И прежде чем я успела сказать хотя бы слово, которое, безусловно, было бы согласием, Картер прижался губами к моим губам. У меня подогнулись колени. Когда он прижал меня к себе, у меня бешено застучало сердце. Он застонал, когда я обняла его так же крепко, как он обнимал меня. Наши языки соприкоснулись, и ни один из нас не хотел терять ни секунды. Нам было необходимо попробовать друг друга на вкус, почувствовать друг друга, сказать все в одном этом поцелуе. Когда он попытался прервать поцелуй, я застонала, и он снова прильнул губами к моим губам. Этот поцелуй был еще более голодным. Я понятия не имею, как долго он длился, но я знала лишь одно – когда он закончится, я буду в отчаянии.

Картер прижался лбом к моему лбу.

– Спасибо вам за все, Дерзкая.

– Вы заботились обо мне целых два дня. Это я должна благодарить вас.

– Не за что. Я делал это с удовольствием. Если бы я мог, остался бы здесь с вами. Мне чертовски жаль расставаться с вами. Особенно после этого поцелуя.

У меня по щеке поползла слез, и Картер смахнул ее большим пальцем.

– Какое решение вы ни примете, оно верное. Не позволяйте никому говорить вам, что вы не правы. Пообещайте мне это.

– Обещаю.

Мы поцеловались еще несколько раз.

– Должен лететь, моя красавица. Берегите себя.

– Вы тоже.

Я смотрела, как он направился к дверям. Перед тем как скрыться внутри, он обернулся и помахал мне. И я расплакалась как ребенок.

Глава 6
Картер

Почти сразу же после того, как я вошел в автоматически открывающиеся двери, я почувствовал, что это неправильно – противоестественно – сказать ей «прощай».

Ты чертов идиот.

Я увидел, как ко мне приближаются несколько членов экипажа. Их чемоданы на колесиках издавали такой же звук, как ногти по грифельной доске. В другом углу стояли две стюардессы и о чем-то разговаривали. Одна из них подмигнула мне, и я слегка кивнул ей.

Я посмотрел на очереди на регистрацию. Меня охватило ощущение пустоты. Впервые за многие годы мне не захотелось быть здесь. Мне не захотелось летать. Я не хотел оказаться в другом месте. Я хотел лишь одного – вернуться в ту машину, направиться к Марии Розе и снова обнять Кендалл. Даже после того гребаного дерьма с наследством, о котором она мне рассказала, в тот момент я хотел только ее.

Я уже скучал по ней, а прошло меньше пяти минут. Я сохранил ее номер на своем телефоне днем ранее и, повинуясь импульсу, набрал его. Ответа не было.

Тогда, с бешено колотящимся сердцем, я послал ей сообщение.

Напомните мне, почему мы попрощались?

Потом я послал еще одно.

Потому что, хоть убейте, я не могу найти ни одной разумной причины.

И еще одно.

Что вы ответите, если я скажу, что не готов расстаться с вами?

Прошло несколько минут, ответа не было. Покрывшись потом в своем костюме из полиэстра, я решил предпринять что-нибудь отчаянное.

Я подошел к билетной кассе и купил ей билет на мой рейс. У меня даже не было адреса ее электронной почты, так что я послал электронный билет на адрес, указанный на страничке Марии Розы. Почти не было шансов, что она сможет приехать из отеля вовремя, чтобы успеть на посадку. Но я не простил бы себе, если хотя бы не попытался.

Я не знаю, получите ли вы это сообщение вовремя, но я только что послал вам билет на мой рейс. Попросите Марию проверить ее почту. Он должен прийти к ней. Мы улетаем примерно через час. Так что вам нужно схватить свои вещи и поспешить в аэропорт. Я не давлю, но я больше всего на свете хотел бы продолжить наше приключение. Если ответом будет «нет», я вас пойму.

Я хмыкнул от своей попытки казаться небрежным. «Я не давлю». На самом деле я хотел написать ей: «Кендалл, тащи свою задницу сюда, потому что я не знаю, как смогу дышать без тебя во время этого гребаного полета».

И когда я в последний раз попытался дозвониться до нее, ответа снова не было.

Я отправился в комнату для пилотов, чтобы доложить о прибытии, узнать прогноз погоды и детали полета. И все еще ни слова от Кендалл. У меня не было иного выхода, кроме как заняться рутинными приготовлениями, потому что самолет сам по себе не полетел бы.

Постоянно проверяя свой телефон, я присоединился к экипажу. Я начал чувствовать, что, похоже, Кендалл вряд ли окажется в моем самолете. В последней отчаянной попытке я предпринял то, о чем ни разу в своей карьере даже не помышлял, – я сознательно задержал вылет.

Как старший офицер, я обязан был по прибытии на борт проинспектировать самолет. Я выразил озабоченность тем, что один из приборов в кабине немного барахлит и его нужно осмотреть. В результате бортинженер провел несколько тестов. Это задержало вылет почти на час, но все было тщетно. Кендалл не появилась.

В конце концов я закрыл дверь в кабину и после того, как закончил предполетную бумажную работу, приготовился к взлету.

Спустя десять минут мы плавно оторвались от земли, но у меня перед глазами стояли светлые волосы, честные голубые глаза и самая очаровательная улыбка из всех, что я видел. Я подумал о том, пересекутся ли еще когда-нибудь наши пути.

Когда мы набрали высоту, я решил сделать последнюю попытку. Билет, который я купил для Кендалл, был на место 12 С. Иногда пассажиры взбегают на борт в последнюю секунду. Может быть, я просмотрел ее?

Когда в кабину зашла стюардесса с водой, я спросил:

– Не знаешь, сидит ли кто-нибудь на месте 12 С?

– Сейчас проверю.

Жизни почти двух сотен людей были в моих руках, но я ни капельки не нервничал из-за этого. А вот ожидать возвращения стюардессы было пыткой.

Дверь открылась.

– На самом деле, капитан, нет. Это место не занято.

– Спасибо, Кэмми.

Убедившись, что Кендалл точно не находится в моем самолете, я перевел дыхание и взял микрофон, чтобы сделать то, что я всегда делал, когда на меня находило уныние.

Но это было посвящено ей.

Глава 7
Кендалл

Я старалась расслабиться, сидя на своем месте, пусть даже мои нервы были напряжены до предела.

Стюардесса сделала объявление, чтобы все пассажиры отключили свои беспроводные гаджеты, но в моем случае это не было нужно. Мой телефон разрядился. Когда утром мы собирались, в спешке я забыла у Марии Розы в спальне зарядное устройство.

Вскоре после того, как мы высадили Картера в аэропорту, у меня случилась паническая атака, когда я сидела в машине Марии Розы. Мысль о том, что мне придется продолжить путешествие в одиночестве, показалась мне непереносимой.

Мы уже подъезжали к отелю, когда все стало неожиданно ясным для меня.

Я не знала, как сказать это по-португальски, так что в отчаянии попыталась объяснить Марии свое желание с помощью жестов.

Указывая рукой назад, в ту сторону, откуда мы приехали, я сказала:

– Aeropuerto!

Она кивнула и продолжила ехать по направлению к отелю.

– Мария, мне нужно вернуться в аэропорт.

Она, должно быть, поняла меня, потому что внезапно резко развернулась. И уже вскоре мы подъезжали к аэропорту. Во время всей этой поездки мое сердце билось как сумасшедшее.

Когда мы подъехали к зданию аэропорта, я быстро обняла ее.

– Muchas gracias![16]16
  Большое спасибо (исп.).


[Закрыть]

Я тут же осознала, что сказала это по-испански, но у меня уже не было времени поблагодарить ее как следует. Я решила позже послать ей письмо с благодарностью, переведенное на португальский, и деньги, чтобы она сняла с меня так называемое проклятье.

Вбежав в двери, я бросилась к билетной кассе так поспешно, что чуть не споткнулась о собственную сумку.

– Рейс на Дубай уже вылетел?

Кассирша нажала на какие-то кнопки.

– На самом деле вылет был задержан на час по техническим причинам.

Спасибо тебе, боже.

– У меня еще есть время, чтобы попасть на этот рейс?

Она позвонила по телефону, а потом сказала:

– Вам нужно поторопиться. Но я предупредила их, чтобы вас встретили у выхода. Дайте мне вашу кредитную карту, и мы как можно быстрее доставим вас на борт.

Она распечатала мой посадочный талон, и я побежала к таможенному контролю. К счастью, мне нечего было декларировать, и я успела сесть в самолет перед самым вылетом.

Он не просил меня лететь с ним. Я отчаянно рисковала.

Но, невзирая на мое растущее беспокойство, я не могла забыть выражение его глаз, когда он обернулся, чтобы в последний раз помахать мне. В его глазах застыли сожаление и сомнение. Так что в них отражались именно те чувства, которые испытывала и я сама.

Пройдет целых четырнадцать часов, прежде чем я узнаю, было ли это все большой ошибкой. Кабина пилотов была уже закрыта, когда я пробиралась на свое место в дальнем конце салона.

И я решила попытаться расслабиться. Насколько это было возможно, зная, что с большинством, если не со всеми длинноногими брюнетками, расхаживающими по салону, Картер, по всей вероятности, переспал.

Когда самолет помчался по взлетной полосе, я закрыла глаза и попыталась почувствовать его присутствие в этом лайнере, поднимающемся в воздух. В моем мозгу пронеслись воспоминания о том, как мы летали на дельтаплане. То, что Картер управлял этим самолетом, успокаивало, но в то же время и заводило меня. В этот момент он обладал безраздельной властью над многими жизнями. Он был героем, по моему мнению.

Когда самолет набрал высоту, мое сердце замерло при звуке его глубокого, успокаивающего голоса, раздавшегося по внутренней связи.

– Добрый день, леди и джентльмены, с вами говорит командир воздушного судна Картер Клайнз. Я рад приветствовать вас на борту этого прекрасного «Боинга 757». Наш полет из Рио-де-Жанейро в Дубай займет около четырнадцати часов. В первые минут сорок мы ожидаем небольшую турбулентность, но после этого наш полет будет спокойным. Я еще раз приветствую вас на борту рейса 237, направляющегося в Объединенные Арабские Эмираты.

А потом, без предупреждения, Картер начал петь. Пассажиров, похоже, это развеселило, но стюардессы, явно привычные к его пению, были совершенно невозмутимы.

На этот раз он выбрал песню «Битлз» «Билет для поездки». И я обратила внимание на то, что песня была о легкомысленной девушке, которая решила уехать прочь от возлюбленного, и что он пел ее вместо «Люси в небесах с алмазами». Он заменил свою фирменную песню на ту, которая, я была уверена, посвящалась мне.

Если ты так хотел, чтобы я осталась с тобой, почему ты не сказал мне этого?

Я понятия не имела, какой будет его реакция, когда он увидит меня в Дубае.

Все события прошедшего дня изрядно утомили меня. Обычно я не могла спать в самолете, но то, что за штурвалом был Картер, дарило мне ощущение полной безопасности. И я в конце концов заснула на несколько часов.

Когда я проснулась, услышала, как две стюардессы переговариваются за моей спиной. Мое кресло располагалось как раз перед тем местом, где они готовили еду.

Я попыталась сосредоточиться на том, что они говорили, не обращая внимания на посторонние звуки.

– Вы с Трипом трахались в Рио?

– Нет. Мы больше не встречаемся. И не смей говорить мне, что ты меня предупреждала.

– Честно говоря… ты продержалась с ним дольше, чем кто-либо еще из тех, с кем он спал во время рейсов.

– Целых два месяца. – Девушка рассмеялась. Я обернулась, чтобы посмотреть, кто из них сейчас говорит. Это была стюардесса по имени Джолен. Высокая брюнетка. Настоящая красотка.

– Два месяца – это целая жизнь для Трипа. Я надеялась, что с тобой у него будет все по-другому. Но, к несчастью, я в это не верила… исходя из собственного опыта.

– Мне следовало послушать тебя.

– Иногда нам нужно обжечься самим, чтобы что-то понять.

– Прости, что я чуть не пожертвовала нашей дружбой, чтобы быть с ним.

– К тому моменту, когда ты рассказала мне, что спишь с ним, я уже была счастлива с Брайаном. Когда-нибудь и ты встретишь хорошего парня. Пошли Картера к черту.

– В этом-то вся проблема. Я уже это сделала. А теперь мне нужно оправиться от всего этого.

Я не могла больше выносить этот разговор. Надев наушники, я на полную громкость включила музыку.

Я что, сошла с ума?

Но у меня было много причин не питать иллюзий на его счет. У этого парня был огромный послужной список в том, что касалось женщин. Привлекательных женщин. И вдруг я неожиданно стану той, кто изменит его? Девушка, которая, возможно, собирается забеременеть от другого мужчины?

Не зная, смеяться или плакать, я почувствовала себя загнанной в ловушку. В буквальном смысле – в этом самолете, в переносном – по воле моего глупого сердца. Потому что, как бы я ни понимала, что мне лучше покончить с этой ситуацией, мое сердце не позволяло мне этого сделать.

Что, если…

Что, если…

Что, если…

Что, если между нами все будет по-другому?

Когда Джолен подошла ко мне, чтобы взять заказ на ужин, я не удержалась.

– Могу я спросить вас кое о чем?

– Конечно.

Она улыбнулась, продемонстрировав мне идеальные белые зубы. Господи, она же внешне была полной противоположностью мне. Она была похожа на амазонку. Они все были такими. И что он хотел от меня, если ему нравились такие женщины?

– Я заметила, что пилот любит петь песни группы «Битлз». Я уже летала с ним раньше, и тогда он пел «Люси в небесах с алмазами».

– Да. Обычно он поет ее. Но по каким-то причинам сегодня он выбрал другую песню.

– Мой папа обычно пел мне песню про Люси, – солгала я. – Вы не знаете, почему он выбрал именно ее?

Без колебаний она покачала головой.

– Не знаю. Однажды он сказал мне, что ему просто нравится эта песня.

Я пристально изучала ее лицо, пытаясь определить, не обманывает ли она меня.

– Спасибо.

Я знала, что она говорит правду, потому что в тот момент у нее не было причин защищать его. Наоборот, ей, возможно, доставило бы удовольствие выдать его секрет. Он не рассказал ей об истории, которая крылась за его выбором этой песни.

Когда Джолен взяла у меня заказ, мое сердце плясало от счастья. Тот факт, что он встречался с ней два месяца и ни разу не был так откровенен, как он был со мной, давал мне надежду. Но мой внутренний циничный голос быстро сообщил мне, что он, возможно, разоткровенничался лишь потому, что не рассчитывал в будущем увидеться со мной.

Оставшуюся часть полета я провела в размышлениях. Я молила бога дать мне подтверждение того, что мое присутствие здесь не было огромной ошибкой. В какой-то момент мне даже удалось снова уснуть.

К тому моменту, когда я проснулась, в иллюминаторы светило солнце. Мы были уже почти в Дубае. И я понятия не имела, который там был на тот момент час.

Я заметила, что у мужчины, сидевшего через проход от меня, было зарядное устройство для телефона. К счастью, он одолжил его мне, чтобы я зарядила свой телефон.

Когда по внутренней связи раздался голос Картера, я похолодела не только потому, что долго его не слышала, а еще и потому, что он показался мне грустным и уставшим.

– Леди и джентльмены, мы подлетаем к международному аэропорту Дубая. Местное время – половина второго дня. Сейчас здесь самое жаркое время года. Температура воздуха составляет девяносто три градуса. Берегите себя, и еще раз спасибо за то, что вы выбрали наши авиалинии. Надеемся скоро снова увидеть вас.

Закрыв глаза, я прочитала короткую молитву о безопасном приземлении. У меня заложило уши, когда самолет пошел на снижение. А мое сердце учащенно забилось в предвкушении встречи с Картером.

Посадка была очень мягкой. Когда двигатели смолкли, я включила телефон и испытала шок, увидев несколько пропущенных сообщений. Все они были от Картера.

О, мой бог!

Он купил мне билет.

Он хотел, чтобы я полетела с ним.

Он, должно быть, подумал, что я игнорирую его.

Я покрылась по́том. Мое сердце готово было разорваться.

Я вытянула шею, пытаясь увидеть его из-за спин пассажиров, которые толпились в проходе между креслами.

И он был там. Он стоял недалеко от двери, скрестив руки на груди, а пассажиры благодарили его за мягкую посадку.

Но он не был похож на того Картера, которого я знала. Его глаза были темными и пустыми, и он рассеянно кивал проходившим мимо него пассажирам.

Мне казалось, что прошла целая вечность, пока я наконец не приблизилась к нему. С каждым мгновением мое сердце билось все сильнее. Мне оставалось сделать всего несколько шагов.

Кто-то задал ему какой-то вопрос, и он начал было отвечать, но тут же замер, остановившись посреди фразы, когда повернул голову и увидел меня, стоявшую в проходе. На несколько мгновений он остолбенел от шока. А потом его угрюмое лицо преобразилось, и его губы медленно растянулись в счастливой улыбке.

Это было одним из тех случаев, когда слова были не нужны. Картер медленно покачал головой, словно не веря своим глазам, и выглядел при этом невероятно счастливым. Оставались ли у меня сомнения по поводу его намерений? Да. Но я была чертовски уверена, что он не смог бы подделать выражение искреннего счастья, которое было на его лице в тот момент.

Несколько секунд мы стояли, замерев на месте и глядя друг на друга. Все пассажиры уже покинули салон, но члены экипажа все еще были в самолете.

Картер наклонился ко мне и прошептал:

– Я вижу, ты получила мои сообщения.

– Нет.

– Нет?

– Мой телефон разрядился вскоре после того, как мы отвезли тебя в аэропорт. Я увидела твои сообщения только сейчас. Но я в спешке вернулась и купила себе билет.

Он прищурился, обдумывая это.

– Кендалл… – сказал он и замолчал.

– Что? – улыбнулась я.

– Я не знаю, что происходит.

– Я тоже. Я…

– Дай мне закончить, – перебил он меня. – Я не знаю, что, черт возьми, происходит, но когда я думал, что расстался с тобой навсегда, мне было намного хуже, чем должно было быть после двухдневного знакомства. Так что я не знаю, что происходит. Я знаю лишь одно – я хочу, чтобы это не кончалось.

Он огляделся по сторонам, потом обнял меня рукой за талию и потянул в сторону кабины. Когда мы вошли в кабину, он плотно закрыл за нами дверь.

– Не могу поверить, что ты на самом деле здесь.

И в следующую секунду он прижал меня к стене и со стоном впился губами в мои губы. Я со всем пылом ответила на его поцелуй, с восторгом наслаждаясь его вкусом, который не надеялась ощутить снова. Наши языки встретились, и я запустила пальцы в его волосы и крепче прижала его к себе.

Он первым прервал поцелуй.

– Мне так отчаянно было нужно это.

Судорожно переводя дыхание, я сказала:

– Эти четырнадцать часов были такими долгими.

Он заправил прядь волос мне за ухо.

– Послушай, я набросился на тебя так, словно это мой последний поцелуй в этой жизни, из-за того, что мы находимся здесь.

– Я не понимаю.

– Когда мы выйдем из самолета и окажемся на людях, нам будет запрещено касаться друг друга.

– Что ты имеешь в виду?

– В Дубае все совсем по-другому. Мы не можем демонстрировать привязанность в общественных местах. Нас буквально могут арестовать за это. Даже семейные пары могут в лучшем случае держаться за руки. Поцелуи и объятия у них считаются неприличными.

– Ты что, разыгрываешь меня, черт побери?

– И ты не можешь ругаться в общественных местах. Это уголовно наказуемо.

– Господи Иисусе! Мне нужно выпить.

– Это еще одно. Нам здесь разрешается пить только в отелях или в клубах. – Он окинул меня взглядом с головы до ног. – И нам нужно прикрыть тебя до того, как мы выйдем из самолета. Я надеюсь, что ты захватила с собой бюстгальтер, который я тебе купил?

– Он у меня в сумке.

Он снял с себя китель.

– Пока надень вот это. Нам пора уходить отсюда.

Картер положил руку мне на талию, и мы вышли из кабины.

– Куда мы направимся?

Он подмигнул мне и одарил меня озорной улыбкой.

– Возможно, мне известно одно хорошее местечко.