Текст книги "Кровавый Дунай. Боевые действия в Юго-Восточной Европе. 1944-1945"

Для группы армий «Юг», наконец, положение на 29 ноября стало угрожающим, даже катастрофическим, когда 4-я гвардейская армия генерала армии Г.Ф. Захарова форсировала Дунай в районе Мохача, перерезала железнодорожную линию Байя – Батасек – Боньхад на стыке групп армий «Юг» и «Ф» и стала быстро продвигаться вдоль Дуная постоянно расширяющимся фронтом в направлении на Будапешт. Ее наступление угрожало смять всю дунайскую оборонительную линию генерал-полковника Фриснера.

Неожиданное замешательство в германской обороне было изрядным. Первый приказ главного командования сухопутных сил относительно противодействия 3-му Украинскому фронту поступил Фриснеру только 30 ноября. После этого он собрал все имеющиеся в его распоряжении силы на пространстве между Дунафельдваром и Секешфехерваром, чтобы после прояснения ситуации бросить их в бой против русской группировки восточнее Печа или против 4-й гвардейской армии. Командующий группой армий «Юг» считал возможными направлениями ударов русских два: через область венгерских месторождений нефти между Дравой и Балатоном или через перешеек между Балатоном и Будапештом.

30 ноября 4-я гвардейская армия смяла слабую германо-венгерскую оборону на южном фланге группы армий «Юг», разметала вооруженные зенитными и противотанковыми орудиями заслоны, продвинулась дальше на север до выхода из гористой местности западнее Дуная у Боньхада. Обозначилась явная угроза коллапса всего южного фланга германского фронта на Дунае вплоть до Будапешта и даже вместе с венгерской столицей! Эта опаснейшая ситуация вынудила германское командование пойти на предельный риск: единственная имеющаяся в его распоряжении дивизия – 23-я танковая дивизия – была снята с фронта восточнее Будапешта и двинулась маршем в Придунайскую область, чтобы быть там брошенной в бой против 4-й гвардейской армии. Было задумано задействовать против продвигающихся русских также и венгерские силы; 20-я пехотная дивизия при поддержке германских танков и под командованием генерала, командующего LVTI танковым корпусом, должна была ударить во фланг 4-й гвардейской армии и либо уничтожить последнюю, либо вынудить ее к отступлению. Генерал-полковник Хесленьи, командующий венгерской 3-й армией, расценивал новое положение в Придунайской области на конец ноября еще с известной степенью уверенности в успехе. Он олицетворял мнение, что теперь – в отличие от катастрофы под Кечкеметом и Цегледом в конце октября – для достижения успеха достаточно быстрых наступательных действий германо-венгерских сил. Решающим фактором, как он считал, было время, а именно своевременный выход предусмотренных для наступления сил на исходный рубеж.

Дело, однако, обстояло иначе: Хесленьи не получил от германской стороны информации о самых последних продвижениях 4-й гвардейской армии и занятых ею районах, а также слишком поздно узнал о том, что вместо ранее предусмотренных двух германских танковых дивизий только одна – а именно 23-я танковая дивизия – будет защищать угрожаемый участок фронта. К тому же едва можно было рассчитывать на то, что эта танковая дивизия будет задействована ранее 1 декабря. Взаимодействие между высшим германским и венгерским военными командованиями осуществлялось с некоторых пор не очень хорошо, поскольку германское командование давно уже потеряло всякую веру в венгерские войска. Вряд ли можно удивляться этому. Еще в конце октября приверженец Хорти, бывший начальник Генерального штаба генерал-полковник Янош Вёрёш, перешел к русским, предположительно не с пустыми руками. 7 ноября полковник Генерального штаба Хатцеги, бывший начальником штаба венгерского VII армейского корпуса, на самолете «Физелер-Шторьх»[54]54
  «Физелер-Шторьх» Fi 156 (нем. Fieseier Fi 156 Storch, более известен как просто «Шторьх» – в переводе с нем. – аист) – малый немецкий самолет, производившийся и массово использовавшийся в Третьем рейхе и союзных с ним странах в период с 1937 по 1945 г.


[Закрыть] приземлился в расположении русских войск, прихватив с собой ценные документы относительно складов боеприпасов, радиостанций, дислокации войск и, что было еще важнее, топографические карты с указанием самых удобных мест форсирования Дуная.

1 декабря в сводке военных действий вермахта говорилось о «подготовительных контрмероприятиях» в При-дунайской области, однако группе армий «Юг» не удалось предварительно создать и оборудовать новую линию фронта. Помощь главного командования сухопутных сил выразилась лишь в организационных мероприятиях: оно подчинило группе армий «Юг» 2-ю танковую армию севернее Дравы, снова распространив район командования германской 6-й армии как входящей в армейскую группу «Фреттер-Пико» (германская 6-я и венгерская 3-я армии) на западный берег Дуная. Однако не было ничего удивительного в том, что группа «Фреттер-Пико» не имела возможности эффективно действовать против 4-й гвардейской армии. 23-я танковая дивизия и несколько батальонов 20-й пехотной дивизии не могли остановить русских. Вследствие давления 4-й гвардейской армии, постоянно пополняемой как механизированными соединениями, так и свежими пехотными частями, оборонявшиеся были вынуждены постоянно отходить все дальше и дальше назад.

Несмотря на перегруппировку и передвижения русских сил на Дунайском фронте, в сражениях на других участках фронта русские не смогли прорвать оборону группы армий «Юг». В то время как действия частей 7-й гвардейской армии по обе стороны Хатвана и в западной части горного массива Мечек продолжались, 27-я армия перешла 29 ноября в новое наступление восточнее Миш-кольца, нанося основные удары в направлении к Шайо и Хернаду, рекам бассейна Дуная (Хернад – приток Шайо, Шайо – приток Тисы, Тиса впадает в Дунай). Командующий 27-й армией, генерал-лейтенант С.Г. Трофименко, располагал не только собственными дивизиями, но и румынской 1-й армией, части которой теперь были поделены между двумя русскими армиями.

Маршал Малиновский лишь в малой степени доверял румынской армии. После того как румыны достигли своей национальной цели, вернув себе Трансильванию, их боевой дух значительно упал. Уставших от войны румын ничуть не привлекала кампания в Венгрии, да и их стойкость в обороне, даже против незначительных локальных атак немцев, оставляла желать лучшего. К тому же высокие потери, которые они несли вследствие чуждых им методов ведения войны русскими, не считающимися ни с какими потерями личного состава, подрывали их боевой дух. Русские продолжали энергично рваться вперед. Когда румынские части в начале ноября во время сражения за Сольнок самовольно покинули свои позиции и отошли в тыл, Малиновский позволил сотрудникам НКВД «очистить» румынские батальоны от пораженцев.

Русское наступление на Мишкольц встретилось в этом районе с решительным и подготовленным сопротивлением войск под командованием генерала от инфантерии Отто Вёлера. Командующий 8-й армией уже за несколько дней получил данные о готовящемся ударе на этом направлении от румынского перебежчика. Однако достаточных контрмероприятий в необходимом масштабе подготовлено все же не было. Его запрос о присылке свежих подкреплений был отвергнут генералом Фриснером под предлогом критического положения в Придунайском регионе, и Вёлер еще мог считать себя счастливым хотя бы потому, что у него, после вмешательства главного командования сухопутных сил, хотя бы не отняли 24-ю танковую дивизию. Первоначально Фриснер хотел и ее перебросить в Придунайский регион под Секешфехервар.

Русские атаковали Мишкольц, этот значительный промышленный город, одновременно с востока и с юга. Однако немцам пришлось в непрерывных боях за город, чье «непременное удержание» уже было объявлено Гитлером, отбивать не только натиск русских, они должны были еще и обороняться против жителей Мишкольца. Фриснер свидетельствовал: «С обострением положения под Мишкольцем ко всем прочим проблемам обороны добавилась еще одна, с которой мы до сих пор не сталкивались: в этом промышленном городе проживало около 20 000 строптивых заводских рабочих, и они, когда борьба разгорелась на подступах к городу, который штурмовали солдаты различных наций, сами по большей части из рабочей среды, не могли не прийти к ним на помощь. Рабочие Мишкольца оказали германским войскам отчаянное сопротивление. По ночам они стреляли в немецких солдат. Было совершенно ясно, что они желали передать Советам промышленные предприятия по возможности неповрежденными. Венгры принимали лишь символические меры против рабочих военных заводов, так что их место в конце концов заняли германские саперы. Вооруженные орды гражданского населения поддерживали врага. По городу тысячами разбрасывались коммунистические листовки. Венгерская жандармерия вела себя пассивно. Все это в значительной степени усложняло действия сражающихся войск».

На 1 декабря положение в районе Мишкольца стало критическим. Непрерывно сражавшаяся здесь в течение одиннадцати дней 3-я горнострелковая дивизия была отведена и уступила свои позиции другим частям. 2 декабря последние германские солдаты покинули Мишкольц, а на следующий день русские вступили в город «под звон всех колоколов и звуки военных маршей». Взятие этого города было столь высоко оценено Москвой, что Сталин издал по этому поводу даже особый приказ, в котором подчеркивал значение этой победы для Красной армии. Вечером 3 декабря в честь этой военной победы в Москве даже был дан салют 20 залпами из 224 орудий – честь, которой до сих пор удостаивали лишь взятие столиц и столичных местностей. (Неверно. Первый такой салют был произведен 5 августа 1943 г. в ознаменование освобождения от немецких захватчиков городов Орел и Белгород. И в дальнейшем – в честь крупных побед. – Ред.) Возможно, таким образом власть хотела отвлечь внимание от фиаско (всего лишь задержкой. – Ред.) русских со взятием Будапешта, – но об этом можно только догадываться. (В ноябре – начале декабря 1944 г. войска 2-го Украинского фронта, несмотря на усталость (четвертый месяц вели непрерывные боевые действия), на центральном участке фронта преодолели оборону врага на глубину до 70 км, обойдя Будапешт с северо-востока, а на левом фланге с боями прошли 70–80 км и отбросили противника за Дунай. При этом они уничтожили десятки тысяч вражеских солдат, взяли в плен более 22 700 человек, подбили и уничтожили 450 танков и штурмовых орудий, сбили 12 самолетов. – Ред.)

Также 3 декабря войска 4-го Украинского фронта, которые тем временем пересекли Восточные Карпаты и в своем продвижении старались выдерживать темп наступления 2-го Украинского фронта, вступили в Шаторалья-уйхей, центр комитата Земплен. Тем самым вся Восточная Венгрия, включая Рутению (Карпатскую Русь), оказалась занятой Красной армией, и это обстоятельство тотчас же использовал Сталин, чтобы превратить военный триумф в политическую победу путем законной аннексии этой части страны. (Карпатская Русь была до 1939 г. частью Чехословакии. При разделе Чехословакии после мюнхенского сговора Гитлера (при участии Муссолини) и премьер-министрами Англии и Франции Чемберленом и Даладье Венгрия урвала свой кусок, захватив Карпатскую Русь и юг Словакии. В 1945 г. Карпатская Русь вошла в состав СССР (как Закарпатская область Украинской ССР). – Ред.)

Окружение Будапешта

К середине декабря 1944 года 2-й Украинский и 3-й Украинский фронты заняли новые области Венгрии. Действующая на правом фланге 2-го Украинского фронта 40-я армия в период между 12 и 18 декабря вышла к довоенной (до оккупации венграми юга Словакии) венгеро-чехословацкой границе, а в нескольких местах даже перешла через нее. Главные силы возглавляемого Малиновским 2-го Украинского фронта – три общевойсковые армии, одна танковая армия и в качестве резерва одна кавалерийская армия (конно-механизированная группа. – Ред.) – после нескольких дней насыщенных боев вышли на рубеж восточнее Озда, северных склонов низкогорного массива Матра и южного берега реки Ипель в районе города Балашшадьярмат. Подчиненная до этого момента 2-му Украинскому фронту 46-я армия была распоряжением Ставки Верховного Главнокомандования с 12 декабря передана 3-му Украинскому фронту маршала Толбухина.

Центры боев в эти предрождественские недели находились как севернее Будапешта, на Ипеле в районе города Шаги, так и южнее венгерской столицы, в Придунайской области. Обе кризисные точки создавали значительные трудности для командующего группой армий «Юг». Город Шаги представлял собой ключевой пункт для выхода на Верхневенгерскую (Южно-Словацкую. – Ред.) низменность. Если бы русским удалось овладеть тесниной Ипеля, они бы могли прорваться в направлении на Братиславу, а этим открывался и свободный путь на Вену. Однако Малиновский не смог правильно оценить представившуюся ему возможность: он был так заворожен взятием Будапешта, что не обращал внимания на все остальные стратегические преимущества. 5 декабря он приказал 7-й гвардейской армии наступать в направлении на Шаги, направил для ее поддержки хорошо отдохнувшую 6-ю гвардейскую танковую армию и привел в боевую готовность кавалерийские дивизии КМГ генерал-полковника Плиева – но все же это наступление должно было завершиться полным окружением Пештского плацдарма, но не прорывом на Верхневенгерскую (Южно-Словацкую) низменность.

Понимая всю критичность ситуации, генерал-полковник Фриснер лично прибыл на самый угрожаемый участок фронта под Шаги. Здесь, на месте, он совместно с генералом Вёлером и генералом-танкистом Клееманом попытался организовать действенное сопротивление наступающим. Несмотря на ожесточенное сопротивление сильно потрепанных в боях сил германского IV танкового корпуса, русские все же смогли менее чем за неделю овладеть 40 поселками и городками, в том числе городами Вац на Дунае и Балашшадьярматом. При этом солдаты испытанных частей Дирлевангера[55]55
  Дирлевангер Оскар Пауль (нем. Oskar Paul Dirlewanger, род. 26 сентября 1895 г., ум. предположительно 5 июня 1945 г.) – немецкий офицер вермахта, затем войск СС (оберфюрер, 1944). Возглавлял зондеркоманду «Дирлевангер», впоследствии преобразованную в 36-ю гренадерскую дивизию СС «Дирлевангер», которая отметилась особой жестокостью при совершении карательных операций: на ее совести уничтожение ряда белорусских деревень (Хатынь и др.), участие в подавлении Варшавского восстания и др. Подразделение состояло из бывших уголовников, с января 1943 г. на правой петлице вместо рун СС были изображены скрещенные винтовки и граната. После окончания войны был объявлен военным преступником.


[Закрыть], в которых можно было найти всех – от разжалованных эсэсовцев до коммунистов и штрафников, – группами перебегали к русским. Во время одной из инспекционных поездок даже генерал Фриснер вместе со своим штабом чуть было не попал в руки русских. Когда наконец русских на Ипеле удалось приостановить, другой кризисный участок группы армий уже давно выказывал опасность обратиться катастрофой: фронт в Придунайской области.

Здесь с 4 декабря положение складывалось следующим образом: поскольку группа армий «Юг» не располагала никакими резервами, армейская группа «Фреттер-Пико» не смогла создать вместе с ней сплошной фронт против 4-й гвардейской армии. Состоявшие преимущественно из стрелковых дивизий войска генерала армии Г.Ф. Захарова могли продвигаться практически без сопротивления до тех пор, пока не натыкались на отдельные германские или венгерские боевые группы, которые, по большей части не имея никакой связи с соседними частями, пытались сдержать наступление передовых советских частей. Однако все их усилия оставались тщетными: 4-я гвардейская армия даже ускорила свое продвижение на перешейке между озерами Балатон и Веленце (Веленцеи-То), намереваясь, по всей видимости, с ходу преодолеть сооруженные там в середине ноября германские полевые укрепления. Для достижения этой цели, следствием чего могла стать блокада венгерской столицы с запада, 4-я гвардейская армия в течение первой недели декабря была пополнена свежими силами – кавалерийским казачьим корпусом из 57-й армии и дивизиями 46-й армии, которые 1 декабря в районе селений Мадоча и Харта и 4 декабря в районе поселка Эрчи переправились с восточного на западный берег Дуная. Поскольку немцы целиком и полностью были заняты ведением оборонительного сражения в предполье на перешейке между озерами, 46-я армия не только смогла – с относительно незначительными потерями – форсировать реку у селения Эрчи, примерно в 30 километрах южнее Будапешта, но и за несколько дней занять в При-дунайской области плацдарм, имевший 11 километров по фронту и 7 километров в глубину. Спешно переброшенная сюда 271-я ополченческая (народно-гренадерская) пехотная дивизия не могла отбросить русских обратно за реку, поскольку у Малиновского были намерения ударом с этого плацдарма прорваться к городку Бичке.

В такой ситуации вряд ли можно было говорить о каком-либо оперативном руководстве оборонительным сражением с немецкой стороны. Фриснеру только и удалось, что отвести с участка фронта под Будапештом 1-ю танковую дивизию и вместе с только что сформированной ОКХ 8-й танковой дивизией ввести их в бой под Секешфехерваром, хотя этих сил все равно было недостаточно для достижения ощутимого успеха. Поэтому 23-я танковая дивизия, 271-я народно-гренадерская дивизия, венгерские 20-я и 23-я пехотные дивизии и другие разрозненные соединения германо-венгерских войск были отведены перед лицом численно намного превосходящего противника в единственной надежде остановить этими силами врага на линии «Маргарита».

Линия укреплений «Маргарита», возведенная на рубеже озеро Балатон – Секешфехервар – озеро Веленце (Веленцеи-То) – Будапешт, образовывала ядро германской обороны западнее Дуная. Привести ее в готовность для обороны было делом нескольких часов. Однако в этот критический момент времени линия не была еще полностью готова. Частично залитые водой полевые укрепления не представляли собой серьезного препятствия, отсутствовали минные поля, укрепления не были заняты свежими войсками, в них не было установлено тяжелое вооружение. Но в удержании этой линии – которая, несмотря на проливные дожди, спешно днем и ночью достраивалась саперными частями и гражданским населением – был единственный шанс стабилизировать фронт на этом важном рубеже и успешно обороняться, используя особенности местности.

Все усилия Фриснера закончить строительные работы быстрее или усилить позиции подтянутыми войсками окончились ничем. Вместо затребованных им двух германских пехотных дивизий Гитлер предложил командующему группой армий использовать в обороне линии «Маргарита» единственное остававшееся у него в резерве соединение – 153-ю полевую учебную дивизию. Фриснер вспоминал: «Не говоря уже о том, что процесс обучения в этой дивизии не был завершен, я всегда считал, что учебные части и военные школы не должны использоваться в боях, и характеризовал Гитлеру их использование как преступление. Гитлер цинично ответил мне: «В таком случае я уже давно преступник». Это его замечание, брошенное вскользь, тогда меня глубоко потрясло». Однако эта точка зрения ничуть не помешала Фриснеру задействовать в сражении полевую учебную дивизию, как не был он щепетилен и в отношении того, чтобы послать в бой курсантов венгерских военных училищ и выпускников военных академий, когда, по его мнению, этого требовала сложившаяся обстановка.

Утром 8 декабря отступающие германо-венгерские части добрались до укреплений линии «Маргарита» и изготовились к обороне в следующем порядке: на правом фланге от Балатона до озера Веленце (Веленцеи-То) заняли позицию войска под командованием LVTI танкового корпуса в составе 1-й и 23-й танковых дивизий, усиленные 153-й полевой учебной дивизией и отдельным пулеметным батальоном Лаузица; на левом фланге от озера Веленце (Веленцеи-То) через Мартонвашар до окрестностей Будафока (пригорода Будапешта, сейчас в черте города) позиции занимал LXXII армейский корпус с 271-й народно-гренадерской дивизией и потрепанными в боях, отбившимися от своих соединений, разрозненными частями, в том числе 2-м и 3-м полками венгерской 1-й кавалерийской дивизии и боевой группой Кессеё; в районе Вертешачи в качестве армейского резерва располагалась 8-я танковая дивизия.

Генерал артиллерии Фреттер-Пико, расположивший свой КП на полигоне Хаймашкер, получил приказ всеми имеющимися в его распоряжении силами предотвратить прорыв русских войск между озером Балатон и Дунаем и не допустить окружения Будапешта.

Занявшим оборону войскам оставалось лишь совсем немного времени, чтобы подготовить линию укреплений «Маргарита» до подхода русских сил. Между 9 и 14 декабря стрелковые подразделения 4-й гвардейской армии сделали несколько попыток пробиться в глубину линии; на отдельных ее участках им даже удалось при этом выбить из укреплений германские части. В это время восточнее венгерской столицы кольцо русского окружения стягивалось все туже – здесь, в районе Эрчи к югу от Будапешта, 10 декабря войска 46-й армии соединились с частями 4-й гвардейской армии. Этим войска Малиновского и Толбухина установили за Дунаем единый русский фронт.

Невзирая на в высшей степени критическую ситуацию в Венгрии, особенно на положение между Балатоном и Будапештом, начальник Генерального штаба сухопутных сил генерал-полковник Гудериан отказал в отправке второй свежей танковой дивизии, которая вместе с тремя уже находящимися в пути батальонами «Пантер»[56]56
  «П а н т е р а» (нем. Panzerkampfwagen V Panther, сокр. PzKpfw V Panther) – немецкий танк периода Второй мировой войны. Эта боевая машина была разработана фирмой MAN в 1941–1942 гг. как основной танк вермахта. По немецкой классификации «Пантера» считалась средним танком. В советской танковой классификации «Пантера» считалась тяжелым танком, ее именовали Т-5 или T-Y. (Масса 45 т, лобовая броня 80—100 мм, длинноствольная (70 калибров) 75-мм пушка, скорость до 46 км/ч.)


[Закрыть] должна была принять участие в едином контрударе. Прибытие этих подразделений ожидалось только в середине декабря, как раз к тому моменту, который приказом Гитлера уже давно был определен как время запланированного удара против 4-й гвардейской армии. Однако продвижение 7-й гвардейской армии и 6-й гвардейской танковой армии сдвинуло основную тяжесть сражений на захваченный в момент отступления правый фланг армейской группы «Фреттер-Пико» (севернее Будапешта).

Новые силы – три батальона «Пантер» по 60 танков Т-V в каждом, а также 3-я и 6-я танковые дивизии – были по указанию главного командования сухопутных сил переброшены в район Секешфехервара. На месте они могли решить, действовать ли им в южном направлении против 3-го Украинского фронта, наступающего на Будапешт вдоль Дуная, или, в случае прорыва русских через Ипель на севере, против 2-го Украинского фронта.

Гитлер не мог из своей ставки, расположенной в нескольких тысячах километров (преувеличение автора – в 750 км по прямой. – Ред.) на Восточном фронте, принять решение о действиях сосредоточенных в Венгрии германских танковых дивизий. В общем виде операция «Шпетлезе»[57]57
  Spätlese – поздний сбор винограда (а также вино из винограда позднего сбора) (нем.).


[Закрыть] – ей было присвоено такое условное наименование – должна была быть направлена против 4-й гвардейской армии. Удар германских сил, поддержанный 400 танками, из района между озерами Балатон и Веленце (Веленцеи-То) должен был врезаться в группировку русских с юго-восточного направления и вынудить их к отступлению. Из-за непроходимой местности – несколько недель непрерывно шли дожди – генерал-полковник Фриснер считал танковую операцию такого крупного масштаба нецелесообразной. Тщетно настаивал Гитлер на скорейшем проведении операции «Шпетлезе». Из Венгрии он получил на это ответ, что «было бы безответственно немедленно бросить в бой собранные танковые силы в подобную распутицу – сначала следует дождаться стабилизации фронта, чтобы затем иметь возможность действовать вне зависимости от состояния грунта».

Морозы все никак не устанавливались. Однако до 19 декабря положение западнее и севернее Дуная существенно изменилось. Резерв группы армий, 8-я танковая дивизия вынужденно была переброшена для пресечения опасно развивающегося прорыва русских под городом Шаги в полосе действий германской 8-й армии. Ее удар, однако, своей цели не достиг. В составе этой дивизии просто не было пехоты, без которой невозможно осуществление любой успешной операции. Поскольку ни с какого участка фронта, который обороняла группа армий, нельзя было снять пехотные части, а главное командование сухопутных сил не имело в своем распоряжении никаких свободных частей, генерал-полковник Гудериан принял неординарное решение, которое вызвало в штабе группы армий «Юг» едва скрываемое ошеломление. 19 декабря он отдал приказ перебросить 3-ю и 6-ю танковые дивизии – без танков – через город Комаром (Комарно) (на правом берегу Дуная венгерский Комаром, на левом словацкий Комарно. – Ред.) в район восточнее реки Грон, чтобы совместно с 8-й танковой дивизией участвовать в наступлении. «Расписание» этого предприятия, проводить в жизнь которое было уполномочено командование германского LVTI танкового корпуса (Кирхнер), выглядело следующим образом: массированное наступление всех соединений частей, оттеснение русских за низкогорный массив Бёржёнь, восстановление соединения с восточным флангом германской 8-й армии, находящейся под городом Балашшадьярмат, а затем возвращение в Придунайскую область, чтобы там изготовиться к новым сражениям.

Но при реализации этого плана все пошло совсем наоборот! Уже разделение танков и пехоты одной танковой дивизии шло против всех основополагающих законов применения танковых соединений и имело своими последствиями ослабление двух важнейших фронтовых участков группы армий «Юг». После отхода мотопехотного полка на пространстве под Секешфехерваром оставшиеся танковые батальоны и подразделения штурмовых орудий дивизии остались без прикрытия, тогда как, с другой стороны, мотопехотинцы без сопровождения танков на поле боя несли тяжелые потери. Вынужденные необходимостью действия Гудериана, который пытался явно недостаточными силами исправить ситуацию одновременно как в сражениях на севере, так и обеспечить оборону на юге, вокруг венгерской столицы, привели к тому, что имевшиеся у группы армий «Юг» силы оказались распыленными.

Последствия не заставили себя долго ждать. В то время как мотопехотинцы вместе с венгерской элитной дивизией «Святой Иштван» еще только двигались к своему новому участку фронта, русские перешли в мощное наступление, которое преследовало цель, не обращая внимания на погоду и на ожидаемые потери, проникнуть в Будапешт. Падение города стало бы после этого вопросом нескольких дней.

Приказ к началу этого наступления поступил лично от Сталина, который никак не мог понять, почему его победоносной армии до сих пор никак не удается на второстепенном театре военных действий, в Венгрии, достичь давно запланированной цели. Подготовка Красной армии к наступлению заняла почти десять суток. Для обеспечения дезинформационного прикрытия предстоящего наступления маршал Малиновский на северном участке своего участка фронта вблизи города Кошице 16 декабря собрал фронтовых, в том числе американских, корреспондентов по случаю только что произошедшего взятия города Шарош-патак. Отвечая на многочисленные вопросы журналистов, маршал заявил, что все фронтовые корреспонденции, в которых предрекается скорое овладение Будапештом и «ураганное развитие» наступления на Кошице и Братиславу, не соответствуют действительности. При этом он сослался как на чрезвычайные трудности с транспортом и снабжением, которые приходится переносить его войскам, так как железнодорожные линии и шоссе не только в Восточной Венгрии, но и в России заснежены.

Делая это заявление в Шарошпатаке, Малиновский уже получил директиву Ставки Верховного Главнокомандования от 12 декабря 1944 года, которая приказывала ему «совместными действиями 2-го и 3-го Украинских фронтов окружить будапештскую группировку противника и одновременным ударом обоих фронтов уничтожить ее». Московский план ставил Малиновскому задачу произвести удар из района Шаги в направлении на Солдины (Сводин), выйти на левый (северный) берег Дуная напротив Эстергома и отрезать отход будапештской группировки германо-венгерских войск на север. Одновременно с этим его фронт должен был частью сил наступать на Будапешт фронтально с востока и овладеть городом. 3-му Украинскому фронту Толбухина была поставлена задача ударом из района озера Веленце на север, в направлении на Бичке, выйти на правый (южный) берег Дуная на участке Эстертом – Несмей и отрезать противнику отход на запад. Отсюда часть сил фронта должна была нанести удар от Бичке на Будапешт и совместно со 2-м Украинским фронтом взять столицу. Линией разграничения между районами действия двух фронтов был установлен Дунай.

Основным ответственным за операцию был назначен 3-й Украинский фронт. Толбухин поставил 46-й армии задачу прорвать линию укреплений «Маргарита» на 10-километровом участке фронта между Барачкой и Каполь-нашнеком силами двух стрелковых корпусов и затем вести наступление основными силами на Бичке. Прорыв затем должен был быть расширен в глубину и на флангах, чтобы вслед за этим совместно со 2-м Украинским фронтом окружить будапештскую группировку противника и уничтожить ее. Из 4-й гвардейской армии наступать в северном направлении должен был только один стрелковый корпус, в то время как основные силы армии должны были быть развернуты на северо-восток и на запад с целью образовать внешний фронт окружения.

2-й гвардейский механизированный корпус и 7-й механизированный корпус получили приказ пребывать в качестве «маневренных сил армии». 18-й танковый корпус должен был вступить в бой после развития ситуации, при этом было предусмотрено, что после прорыва линии «Маргарита» он будет тотчас же наступать на Бичке и к вечеру второго дня наступления окажется в районе Эстергома, где соединится с войсками 2-го Украинского фронта.

К этому моменту 46-я армия в составе своих шести стрелковых дивизий занимала участок фронта длиной 70 километров между поселком Дьёнк и озером Веленце (Веленцеи-То). Для большей концентрации сил занимаемый ею фронт 15 декабря был сокращен до 38 километров, а сама армия усилена одним стрелковым корпусом. Командующий армией генерал-лейтенант И.Т. Шлёмин с 18.00 19 декабря перевел всю армию в состояние боевой готовности.

Усиленные и пополненные соединения обоих фронтов русских маршалов начали свое общее наступление с артиллерийской подготовки и обработки штурмовиками с воздуха как из района линии «Маргарита», так и севернее Дуная из района Шаги. Это наступление началось в тот момент, когда мотопехотинцы 3-й и 6-й танковых дивизий еще находились на марше и переправлялись с южного на северный берег Дуная. Теперь-то и сказалось то обстоятельство, что танки оказались оторванными от своей мотопехоты. Хотя основной состав обеих танковых дивизий был тотчас же переброшен на позиции линии «Маргарита», они все же не смогли долго оборонять их против наступающих 20 стрелковых дивизий и 2 механизированных корпусов, рвущихся по обеим сторонам от озера Веленце, 4-й гвардейской армии и 46-й армии, не имея в своем распоряжении положенной им пехоты и без руководства соответствующими штабами. Защитники линии «Маргарита» были смяты волнами русских пехотинцев. Контрудары немецких танковых батальонов не достигали цели: «Русские пехотинцы прикрывались броней идущих впереди них танков и прерывали коммуникации снабжения. Когда группы германских танков, отстреливаясь, отходили назад к своим базам снабжения, чтобы пополнить боезапас и заправить машины, враг, используя эти моменты, рвался вперед и захватывал территорию».

В результате такой тактики наступающие смогли глубоко вклиниться в оборону и даже прорвать фронт обороняющихся в нескольких местах, однако понесли значительные потери в живой силе и технике. Стойкое сопротивление германо-венгерских войск стало сюрпризом для русского командования, которое бросило в битву новые подкрепления. Хотя германскому III танковому корпусу удалось отбить несколько последовательных атак русских на правом фланге линии «Маргарита» на участке 1-й танковой дивизии, давление противника на Секешфехервар ничуть не ослабло. История сражавшейся здесь 23-й танковой дивизии дает этому объяснение: «В то время как 1-я танковая дивизия, находившаяся несколько в стороне от направления главного удара, смогла удержать свой участок фронта, 23-я танковая дивизия к вечеру 20 декабря располагалась у своей базы снабжения по линии от железнодорожной насыпи восточнее железнодорожной станции Алшосомль, расположенной у поселка Сабадбаттьян, что лежит южнее холмистой части Секешфехервара. В предвидении развития событий позиция «Ольга» севернее города была занята обозом. Остатки 126-го мотопехотного полка с двумя танками и тремя бронетранспортерами, а также 51-й саперный танковый батальон и 128-й мотопехотный полк с двумя батальонами заняли позиции близ вокзала Сабад-баттьяна. В течение ночи часть позиций была потеряна, солдаты 128-го мотопехотного полка дрогнули и отошли. Кишфалуд, четыре раза переходивший из рук в руки, после гибели почти всех зенитчиков к утру 21 декабря был окончательно потерян. Натиск наступающих советских войск не ослаб ни к утру, ни в течение всего дня 21 декабря. Неприятель избегал сражений за немецкие узлы сопротивления, обходил их и глубоко внедрялся в тыловые районы. В руки неприятеля попали пять венгерских орудий, одно противотанковое орудие 128-го мотопехотного полка было потеряно в ходе атаки, перешедшей в рукопашный бой…»