Текст книги "Сезон дождей. Стихи"

Сезон дождей
Стихи
Пётр Анисимов

© Пётр Анисимов, 2017

ISBN 978-5-4485-1335-0

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

Весна

 
Весна приходит и уходит,
Стекает вешняя вода.
С весной ко всем любовь приходит,
Но не уходит не всегда.
 
 
Нет, лучше брошу это дело —
Всё о любви, да о любви…
И сердце всё испепелело
От той нечаянной любви.
 
 
И вроде, всё спокойно стало,
Всё на своих местах давно.
В груди спокойно сердце спало —
Пусть позабудется оно.
* * *
Весна! Весна сегодня, завтра!
В году нет времени светлей.
Ты посмотри – она прекрасна!
Я расскажу тебе о ней.
 
 
Прекрасна тем она, что часто
Неповторима и нежна.
Ведь каждый день её, как сказка,
А вообще сказка – вся весна.
Весну понять дано не каждому,
Но всем влюблённым тем мила
Она – разнузданная, грязная,
Что вся земля обновлена!
 
 
Что расцветёт подснежник мартовский,
Распустит лепестки-лучи,
И побегут свободно, яростно
К реке закованной ручьи.
 
 
Взломают лёд волной нахлынувшей,
Размоют талые снега.
Мы о зиме забудем минувшей,
И снова оживут луга!
 

1975.

«…Всё прошло, и не вернуть…»

 
…Всё прошло, и не вернуть.
Любил тебя, как можно было,
Но кто-то перешёл мне путь,
И ты другого полюбила.
 
 
Быть может, он меня нежней?
Быть может, он повыше ростом?
Быть может, он тебе нужней?
Ты объясни – понять не просто.
 
 
* * *
 
 
Был это сон, всего лишь сон,
Но все мечты нашли в нём место.
Был я в тебя одну влюблён,
А ты была моя невеста.
 
 
Ты говорила: «Для любви
Ещё талант особый нужен»,
Ты, мол, другую полюби,
А для меня не будешь мужем.
 
 
Ты убеждала – мир большой
И ты ещё не раз полюбишь.
Опять полюбишь всей душой,
Но не со мной ты счастлив будешь.
 
 
…на этом оборвался сон.
Я продолжения хочу!
Но больше не вернулся он,
И я любовь свою ищу.
 

30 декабря – 1 января / 1974—1975.

Дерево любви

 
Есть в сказках дерево любви.
Кто лист с него добудет,
Тот хоть до сотни лет живи,
И век счастливым будет!
 
 
А нам волшебных средств не надо,
Мы любим посильней!
И хоть коротким будет век,
Зато – повеселей!
 

Май 1975.

Детство

 
Вот и кончилось детство.
Никого не вини.
Не найти теперь средства,
Чтоб вернуть эти дни.
 
 
Ходит грусть за калиткой,
Бродит день ото дня.
Ну а детство с улыбкой
Покидает меня.
 
 
Даже кажется сумрачным
Этот первый рассвет
На пороге у юности,
Где забав больше нет.
 
 
Так и хочется крикнуть:
– Слышишь, детство, постой!
Задержись на минутку,
Что ли песенку спой?
 

Июнь 1975

«Прошла ли первая любовь?..»

 
Прошла ли первая любовь?
А я другую полюбил.
Вдруг к сердцу подступила кровь,
Что промолчать не хватит сил.
 
 
Но как узнать, любовь ли это?
И сердце застучало «SOS»!
Придётся обойти полсвета,
Чтобы ответить на вопрос.
 
 
Ради любви стерплю разлуку.
Я обойду весь шар земной,
Чтоб ты мне протянула руку,
Мой незнакомец дорогой.
 

Сентябрь 1975.

«Набок сбита чёлка…»

 
Набок сбита чёлка,
Взлёт бровей дугой.
Милая девчонка,
Будь всегда со мной.
 
 
Я гляжу на фото
Уж который час,
И нырнуть охота
В омут этих глаз.
 
 
От улыбки этой,
Что зовёт к себе,
Мне покоя нету,
Видно, быть беде?
 
 
И хожу, лишённый
Чувств, покоя, снов.
Часто возмущённый —
Без любви любовь!
 
 
Верю, днём и ночью,
Пусть пройдут года,
Отражать захочут
Меня твои глаза.
Упадут ресницы
От нежданных слёз.
Трудно утаиться,
Полюбив всерьёз.
 
 
И тогда навстречу
Я тебе пойду,
Обратим навечно
В счастье ту беду.
 
 
Набок сбита чёлка,
Взлёт бровей дугой.
Милая девчонка,
Будь всегда со мной!
 

Пермь 1975.

Зима

 
Зима, за что люблю тебя, шальную?
Твои снега, сугробов тишину,
Снежинки, что так нежно я целую,
Не променял бы даже на весну.
 
 
Я, к снегу торопясь, надену лыжи,
Залезу на высокую гору,
Где небо хоть чуть-чуть
К земле, но ближе,
Где радость мы встречаем поутру.
 
 
И полечу в сугроб, ломая лыжи.
Чёрт с ними – лыжи новые куплю,
А главное – зиму узнаю ближе.
Ведь я её, как девушку, люблю!
 
 
Нет, я её не полюбил бы
Холодную, без женского тепла,
Но с кем печаль я разделил бы,
Когда ты от меня ушла?
 
 
Когда ты от меня ушла,
Зима заплакала всерьёз
И обняла меня снегами,
Я видел глаз твоих мороз,
Снежинок согреваемый сердцами.
 
 
Быть может, я и полюблю
Такую же, как ты, – не знаю.
Ну а пока – в сугробах сплю,
А от улыбок замерзаю.
 

Декабрь 1975.

Мечта и любовь

 
Третий год за собою водит
Это чувство – любовь людей,
Но однажды мечта уходит,
А печаль остаётся с ней.
 
 
Верю, люди её искали,
Мне придётся сейчас искать.
Ведь должна быть любовь без печали?
Хоть на час бы её узнать!
 
 
Объяснить бы – необъяснимо,
Рассказать бы, но как сказать,
Что ты сердцем моим любима,
Что хочу я тебя обнять.
 
 
Так обнять, чтоб не знать разлуки,
Целовать твои щёки, рот…
Крепко взять твои нежные руки,
Чтобы знать, что другой не возьмёт.
 
 
И бродить под луной до рассвета…
Но не сбылись мои мечты.
С кем ты дружишь, моя Джульетта?
Ах, любовь моя, где же ты?
 

Март 1976.

Грустный день

 
Сегодня самый грустный день.
Твоя звезда на небе гаснет.
На путь твой грусть бросает тень,
И нет того пути несчастней
 
 
Был он путём надежды светлой.
Путём надежды и любви.
Была любовь, её уж нету.
Почаще ты о ней грусти.
 
 
И я грущу, печали не скрывая.
Я на земле, а в облаках моя звезда.
Она была когда-то ярче мая,
И вдруг угаснет раз и навсегда.
 
 
Сердца, я думал, август разбивает.
Ведь в августе бывает звездопад.
Но, видно, и весна такая…
Я и весне теперь не рад.
 
 
Грущу о той, которая не любит,
Грущу о той, которой я не мил,
Грущу о той, которая забудет,
Что я живу и что когда-то жил.
 

Март 1976.

Осень

 
Сентябрь. Пусть грусти грудь полна
И день короче на исходе,
Мне осень ближе, чем весна,
Я радуюсь её погоде!
 
 
Осенним днём мечта сбылась,
Осенним днём сдружился с лирой.
За то, что осень вновь зажглась,
Сердечно благодарен миру.
 
 
И, может быть, осенним днём,
Однажды, робость поборов,
Я расскажу ей о своём
И сам дождусь желанных слов.
 

Сентябрь 1976.

«Опять знакомая!..»

 
Опять знакомая!
Везёт
На эти встречи проливные.
Одна, наскучивши, уйдёт…
Уйдёт – за ней придут другие.
 
 
Да, это так, к чему лукавить,
Я без ума от милых дам,
Но жребий нужно выше ставить —
Его тянуть я буду сам.
 

Осень 1976.

Осень

 
Ах, осень, осень, о тебе
Стихи писали под луною,
И вот уже в моей судьбе
Ты с ярко-рыжею листвою.
 
 
Да, в этот год совсем немного
Гостила ты в моём саду,
И вот уже в снегах дорога,
И я тебя уже не жду.
 
 
Прости, быть может, забываю,
А может, всё наоборот?
Другую осень я встречаю,
Но сердце в ней твоё живёт.
 
 
Она, как ты, – чуть-чуть колючая,
Наивна малость, но мила.
И не найду девчонки лучше я —
Она с тобой ко мне пришла.
 
 
И я тебя, «природа красок»,
Лелеять буду каждый год,
Коль буду знать – всё не напрасно,
Что нас другая осень ждёт.
 
 
А я ещё во снах летаю
И по ночам стихи пишу,
Тебя мечтой своей считаю
И на свидание спешу!
 

Октябрь 1976.

Пашия

Деревенька

Деревеньке Зыковский, маленькой родине

моих предков и стране моего детства посвящаю.

 
Людьми ты позабыта, позаброшена,
Но в сердце будешь вечно жить моём.
Ах, деревенька, милая, хорошая,
К тебе вернусь однажды летним днём.
 
 
Вернусь и расцелую ветви елям,
Текущий за околицей ручей.
Все вспомню: песни – те, что в детстве пели,
И ключевой испью воды твоей.
 
 
И навещу места мои желанные:
Три горки под названием Верблюд,
Гору – скорее холмик – Колчеданная,
Гнилой забытый пруд и «новый пруд».
 
 
Схожу к большой, обросшей мохом ели —
Я до сих пор не знаю, почему
Её, Ель Генки Ложкина, воспели? —
С корней её побольше шишку
Возьму
И положу себе в карман,
Чтоб дольше помнить о себе, мальчишке,
От Зыковского в память талисман.
Схожу в болото за черникою с корзиной
И буду долго после горевать:
Ну почему же век такой недлинный
У деревеньки, что мила, как мать?
 
 
* * *
Деревенька, никем не воспетая,
Будешь в сердце моём ты петься!
Здесь прошли мои самые светлые
Десять лет золотого детства.
 

Январь 1977.

Хабаровск.

«Ещё во льдах ночевал Амур…»

 
Ещё во льдах ночевал Амур,
Ещё снег не растаял в рощах,
Ещё ветер февральский дул —
Проводил я бессонно ночи.
 
 
Всё никак я не мог понять,
То ли это беда, то ли – счастье?
Отчего, только лягу спать,
Мне глаза незнакомки снятся?
 
 
Ведь могу и без них прожить.
Разве кто-то поверит в это —
С первой встречи вдруг полюбить
Взгляд девчонки, которой нету?
 

Февраль 1977.

Воспомнинание

 
Вспоминать не хочется о прошлом,
Только не упрячешь никуда
Три кудрявых клёна под окошком
И костёр на скалах у пруда.
* * *
Заводской трудяга мой, посёлок,
Сколько я с тобою прошагал!
Но твоих отчаянных девчонок
Я пока ещё не целовал.
 
 
Нет, я не был дерзким, грубым не был,
Может, оттого, что ростом мал,
Я улыбкам нежным грешным делом
Тишину лесов предпочитал.
 
 
И порой, отчаявшись в раздумье,
Где, когда и что же, наконец,
Озарит любовь мою колдунью
И биение сблизит двух сердец?
Уходил по тихим переулкам
В никуда до третьих петухов
Или отдавался ветрам гулким
У крутых Вижайских берегов.
* * *
И, упав в траву, я чуть не плачу,
Пятернёй разбив белесый чуб,
Вновь пишу стихи про неудачу
И рубины недоступных губ.
* * *
Мне тогда всего семнадцать было,
Но никто не вправе упрекнуть
Сердце – я-то знал, оно любило,
Нежность – знал, переполняла грудь.
 
 
Но нигде, уже и за семнадцать,
Пусть девчонок знал я – краше нет!
Не случилось с чудом повстречаться
И зажечь любви своей рассвет.
 
 
Ну, а чудо – вышло – было рядом,
Часто рука об руку со мной.
Ездить за сто вёрст совсем не надо,
Если друг – посёлок заводской.
Все мои страдания былые
Высмеяла, выжгла, увела.
Я благодарю тебя, Пашия,
Что найти любовь мне помогла.
 
 
С этих пор, как тень я – незамечен,
Был ей предан, как святой святых.
И, поверьте, было много легче
От её насмешек озорных.
* * *
Помню всё:
Дождливые закаты
И костёр в сгущающейся мгле.
Как в кино тогда одна ушла ты,
Но я был счастливым на земле!
И ещё упорней становился
В моросящем выстреле дождя.
Если уж я осенью влюбился,
То по осень жизни жить любя.
 
 
И во мне – решимость, воля, сила!
Всё смогу, казалось, объяснить,
Но когда ко мне ты подходила,
Ни дышать не мог, ни говорить.
 
 
Что только со мною не творилось:
Магом быть хотел и колдовать,
Чтоб тебя навек очаровать,
Чтоб ты без меня одна томилась.
 
 
Только колдовство тебе на руки:
Ты и чаровала и, звала.
В те часы, испытывая муки,
Как цветок, я вял, а ты – цвела.
* * *
Вот уже и осень на исходе,
Близости не зная до сих пор,
Ухожу служить я на три года,
В письмах свой продолжив разговор.
* * *
Служба учит жить, и даже очень.
О любви ей, наконец, сказав,
Я встречаю уж вторую осень
На дальневосточных берегах.
Сны смотрю матросские, штурмую
Непослушную морскую долготу.
Верю, всё пройдя, тебя, родную,
Сердцем вдохновенным обрету!
* * *
Что я хочу? Чтоб ты одна,
Какой бы ни была, навечно
Была в меня бы влюблена,
И чтобы я в тебя, конечно.
 
 
А в знак того, что всё ж крылата
Любовь при возрасте любом
Тебя и днём и в час заката
Я б на руках вносил в свой дом.
 
 
Так размечтаюсь я ночами,
Что ты, далёкая, со мной
И чувствую твоё дыхание
И шёлк волос твоих щекой.
 
 
В себя всё глубже ухожу
И фантазирую отчасти.
Тебя люблю, но не скажу
Я никому об этом счастье.
 

Октябрь 1977.

борт крейсера «Адмирал Сенявин».

бухта Стрелок.

«Уводит в тот вечер память…»

 
Уводит в тот вечер память,
Что снится мне ночью зыбкой
С твоими как смоль глазами,
С твоей как звезда улыбкой.
………………………………….
И опять тебя чужую
Нежно в памяти рисую.
Где-то ты, а я не сплю.
Говорить уже не надо.
С одного лишь только взгляда…
Ты моя!
И я люблю!
 

Апрель 1977.

Хабаровск.

Ждать

 
Ждать – это значит быть твёрдым.
Ждать – и всё тело – гранит.
Не боится ни веста, ни норда
И все чувства в себе хранит.
 
 
Ждать, и, быть может, долго.
Ждать, и придёт тот час.
Мне полюбится та девчонка,
Но в груди лишь мечта сейчас.
 

Апрель 1977.

«Не надо!..»

 
Не надо!
Это ни к чему.
Сгоревшее не возгорится чувство.
Твоих порывов не пойму,
Когда в груди до боли пусто.
 
 
И, что поделать?
Никогда,
Никто не возместит утраты.
Уносят чувства те года,
Которым беспредельно рады.
 

Апрель 1977.

«Без тебя и весна не та…»

Ирине Н.

 
Без тебя и весна не та,
Без тебя все сады пусты.
Если даже поля в цветах —
Некому мне дарить цветы.
 
 
Разреши, я войду в рассвет,
Затеряюсь в рассвете алом,
В синем небе оставлю след,
Чтобы ты меня в нём искала.
 
 
А, когда будет ночь в селе,
Я приду, если ждёшь ты, в гости
Поцелую тебя во сне
И уйду ранним утром в просинь.
 
 
Как проснёшься, взглянешь в небо ты-
Облака огнём взялись!
Это в небе мои следы,
Ты в след мне улыбнись.
 
 
Если ветер разбросит лохмато
Твои волосы на плече
Не старайся уйти куда-то
Это я подошёл к тебе.
 
 
Пусть меня ты видеть не будешь
Я спрошу тебя – сердцем слышь —
Меня любишь, или не любишь?
Вспоминая меня, грустишь?
 
 
Если будет ответ не длинным,
Даже кратким: «люблю» и «да» —
Вновь мы встретимся в небе синем
И запомню я навсегда-
 
 
Для тебя и весна не та,
Для тебя все сады густы,
Если тонут поля в цветах —
Я тебе подарю цветы!
 

Апрель 1977. Хабаровск.

«Ветер в вершинах деревьев качается…»

 
Ветер в вершинах деревьев качается.
Как бы нечаянно сердца касается.
 
 
В сердце отчаянном песня рождается,
И не кончается!
 
 
Словно ты рядом проходишь незримая.
Как ветер майский неповторимая!
 

Май 1977.

Дождь

 
Дождь, возьми меня работать.
Щедрым быть хочу, как ты!
По промокшим крышам топать.
Растить травы и цветы.
 
 
Разве есть огромней счастье-
Вмиг пролиться и восстать?
Одуванчиком взорваться,
Муравою прорастать!
 
 
Не исчезнем мы бесследно,
Радость в росы распыля.
Ещё чище будет небо,
Ещё красочней земля!
 
 
Солнце после нас пройдется,
Лужи жадно выпивая.
Всё вокруг опять смеётся:
Красотища – то какая!
 

1 июня 1977.

«Для вас уж нет былых забот…»

Памяти трагически погибших «сенявинцев»

 
Для вас уж нет былых забот.
Пройдя границей между нами,
Над морем обелиск встаёт,
Кинжалом, схваченным цепями.
 
 
Лишь изредка спугнут покой
Гортанно чайки, голос моря
И память обожгут порой
Туманно-огненные зори.
 

Июнь 1977.

Бухта Стрелок.

Сомнение

 
Я любить не умею.
Знаешь, в этом, больше чем убеждён,
Нужна пламенность Прометея
И душа, как просторный дом.
 
 
А моё? Разве это сердце?
Если камнем в груди лежит,
Заперев на замки все дверцы,
Как гнилушка в костре, чадит.
 
 
Я любить не умею, может
Это только одни слова,
Что печаль моё сердце гложет?
И она, что ушла, права?
 
 
Верю в это и вновь не верю
И всё слушаю звук шагов.
Вот открыть бы дверь, а за дверью,
На пороге – моя любовь!
 
 
Я бы бросился ей навстречу,
Крепко обнял. Ужель не сплю?
Но опять за окошком вечер
И, мне кажется, – не люблю.
 
 
Одиночество очень лживо
Всё смешалось: и «Да» и «Нет».
Ты когда-то меня любила…
Поскорей бы пришёл рассвет.
 

Июнь 1977.

Владивосток.

«Твои глаза…»

 
Твои глаза…
Я чуть не плачу:
Опять не мне, вновь стороной.
Знать – судьба, нельзя иначе.
Быть без тебя и быть с тобой.
 
 
И вот уже утрачен год.
Сдержаться б, не сойти с ума.
Меня волна в моря несёт,
А ты скрываешься сама.
 
 
Нельзя ли быть чуть-чуть нежней,
Немного искренней и проще?
Чтоб спел нам в роще соловей
Для нас двоих в весенней роще.
 
 
Но на дворе уже зима.
Спеши! Засыплет все тропинки.
Любовь во мне ещё жива,
Но хрупче самой тонкой льдинки.
 

Зима 1977.

Борт крейсера «Адмирал Сенявин».

Семнадцать дней

 
От кого-то, может быть, и скроем,
Только от себя не утаишь:
Без тебя тоскую я тобою,
А одна ты обо мне грустишь.
 
 
Что торопим время в ожидании,
Долгой ночью утро торопя,
А потом украдкою глазами
Ищешь ты меня, а я – тебя.
 
 
Всё – как сон, как сладкое видение.
Я один, и ты сама собой.
Просто не сдержал я на мгновение
Сердца молодого непокой.
 
 
Просто ты улыбку, как споткнулась,
Обронила нежную в тот час,
А она к тебе опять вернулась
И частицей стала твоих глаз.
 
 
Всё, что есть, – за нами: оба квиты,
Лучшее со временем придёт,
А любовь пусть будет не забыта
И в сердцах печальная живёт.
 

27 октября 1977.

Владивосток.

Бухта Золотой Рог.

«В последний раз взгляну на город…»

 
В последний раз взгляну на город,
По службе ставший нам родным,
И вновь назад, опять мы в море
Неугомонные глядим.
 
 
Оставив в домике каком-то
На неизвестном этаже
Простую штатскую девчонку,
Чьё имя – песня на душе!
 
 
Душою с ней, в делах – напротив,
Но не рассудку вопреки.
Мы призваны служить на флоте —
России славной моряки.
 

Владивосток. 1978.

Февраль

 
Не снега, а волна о борт
Бьёт в февральский морозный день.
Смелость наша опять растёт,
Вверх идёт на одну ступень.
 
 
Только ночью матросский сон,
Нервы вструнив, отпустит вдруг,
И спокойно душа поёт
Под свирели февральских вьюг.
 
 
Пусть и снится сейчас курорт —
Мне отдайте мои снега!
Нежно бьётся волна о борт,
Но милее песков пурга!
 

1978.

«Зима, прощай!..»

 
Зима, прощай!
Ни радости, ни счастья
Не принесла ты мне за эти дни,
Но всё ж, чтоб не врагами нам прощаться,
Ты мне любовь пропавшую верни.
 
 
Февраль,
Оставь забавные рисунки,
Быть может, где-то среди них
Моя любовь, уставшая в разлуке,
Найти не в силах весточек моих.
 

Февраль 1978.

Твой мир

 
В твой мир, манящий и неведомый,
Хочу войти и сдаться в плен.
Там, где издревле «архимедами»
Пьют счастья хмель и яд измен.
 
 
Быть, пусть обманутым, но памятным;
Разбитым в прах, но молодым,
Чтоб, встретив раз, ты не оставила
В пустыне той совсем одним.
 
 
Там, где – увы – не божьей милостью
Ромео гибли, заплутав.
Кому не раз ночами снилась ты
С улыбкой нежной на губах.
 

Март 1978.

И.Н.

 
* * *
 
 
Третий год ты одна владеешь
Светлым чувством души моей.
Год с немногим с тобой в разлуке,
И ещё столько ждать сумей.
 
 
Объяснить бы, – тебе всё ясно,
Рассказать бы, – я всё сказал.
Только юности губ прекрасных
Я ни разу не целовал.
 
 
Но в груди бы любовь горела,
И тогда в жизни всё возьму.
Коль расстаться не захотела,
Расцелую и обниму.
 
 
В твоё сердце войдя всецело,
Все сомнения развею я.
У тебя есть один Ромео,
Ты, Джульетта, теперь моя!
 

Май 1978.

Поцелуй

 
А вокруг весна бушует,
Зелен каждый уголок.
Сердце пылкое целует
В твоих письмах каждый слог.
 
 
Так как каждое словечко,
Запятая, точка, знак…
Прежде чем излиться речью,
Были на твоих губах.
 
 
И, упрямо, не тушуясь,
Я прильну к твоим губам.
Ведь с любимою целуюсь,
С той, которой мил я сам.
 
 
Оторвусь от губ хмельной,
Вздох замрёт на дне души!
Буду век пьянеть тобой,
Только чаще ты пиши!
 

Май 1978.

Уходящее детство

 
Ты уйдёшь, когда счастливые
О тебе забудем мы,
Детство, в беге торопливое,
Не зачтя нам той вины.
 
 
Мы спешим, забыв немножко
О твоих годах, когда
В ласке маминой ладошки
Гасли боли и беда;
 
 
Как к уснувшим в доме бабушки
Из-за тридевять земель
Приходил дурак – Иванушка,
С колыбельной песней Лель…
 
 
Каждый был когда-то маленьким,
И я твёрдо верю, что
Ты останешься на памяти
Всем примерно лет на сто!
 

1 июня 1978.

Измена?

 
Ты вдалеке начнёшь опять
Мечтой далёкою томиться,
Как скоро страсть свою унять
И поцелуем утолиться.
 
 
Потом, несбыточным сочтя
Своё горячее желание,
Решив, – всему виною я,
Отдашь любовь на растерзание.
 
 
Немного сердце пожуришь
За откровения и нежность,
Приняв и то за неизбежность,
Что не со мной уже стоишь.
 
 
Но я, поверь, не огорчусь,
Измену звать судьбой не стану.
Своей Единственной дождусь,
Кто не прибегнет уж к обману.
 

5 июля 1978.

Шанс

 
На счастье дан нам шанс судьбой,
И всё ещё стучит в висках:
Горя огнём, совсем не той
Я отдал сердце второпях.
 
 
Ведь о любви ещё не знал,
А только в счастье слепо верил,
И каждый день её лишь ждал.
Сегодня ж грусть стучится в двери.
 
 
Люблю сейчас и не люблю,
Ревную или обожаю,
И всё прощаю и терплю.
Но почему?
Кто ты такая?!
 
 
А девятнадцать – сладкий сон —
Прошли от счастья как слепые.
В тебя безумно я влюблён,
И ни к чему мне все другие.
 

Владивосток. 1978.

«У вас случалось ли такое…»

 
У вас случалось ли такое,
Что жизнь становится пустой?
Когда всё требует покоя,
Хотя и рано на покой?
 
 
Когда остаться одному
С природой хочется надолго,
Чтоб, разом канув в тишину,
И сердце буйное замолкло
И слёзы, к горлу подступив,
Не разразились б тихим плачем,
А превратились в горький стих
О нелюбви и неудаче.
 

1978.

День рождения

 
Не печаль, что дожди выпали чуть заря.
Эту даль вновь они вышили знать не зря.
Засвети этот день месяца навсегда.
Вновь тебе он не встретится никогда.
 
 
Спой его тишину-мелодию для друзей,
И тогда будет вся молодость веселей.
А открытку с тремя розами береги,
Словно память твоей юности и любви.
 
 
Не грусти.
Не печалит пусть грусть твоих глаз.
Улыбнись!
День такой в году – помни – только раз!
 

19 августа 1978.

«Уже ноябрь по серой вышивке…»

 
Уже ноябрь по серой вышивке
Ведёт озябшею рукой,
Гоня как птицу по-над крышами
Прощальной осени покой.
 
 
Печальной оттого, что прожита,
Счастливой оттого, что ждёт
Зимы со снежною порошею,
Когда озябшая, промокшая
Берёзка белая уснёт.
 
 
Пьяны осенними настоями,
Красой увядшей пленены,
Шумят деревья беспокойные,
Ждут задержавшейся зимы.
 

6 ноября 1978.

Первый снег

 
Первый снег.
Дождался, знать, дождался!
Засыпь, мой друг, угомони печаль.
Хочу, чтоб круг
Хоть где-нибудь кончался.
Надуй в конце своих сугробов сталь.
Заблудится пусть, вымерзнет в сугробе,
Порвёт одежду на своей груди
И сбросит шаль
В пустой последней злобе,
В надежде тщетной на огонь в пути.
Пусть знает и поймёт,
Что не хороший, не добрый – злой
О ней одной мечтал.
Кто под ноябрьской первою порошей,
Обманутый,
Ей руку не подал.
Не выменял её же жизнь
На нежность,
Которая на них двоих одна.
Вновь не взглянул на сказочную внешность,
Которая ему была видна.
Не встретивший взаимности,
Остыл он.
И холоден, как этот первый снег,
Который пробежит огнём по жилам…
Увы, конечно, тоже не у всех.
 
 
Мети, метель!
В последний раз поплачут
Осенние дороги.
Как сестру,
Приму зиму на собственном пороге.
И расцелую!
Прямо на ветру.
 

Ноябрь 1978.