Текст книги "Книга на третье"

– Какая ты у меня… – восхищенно выдохнул Кукольник.

Красавица улыбнулась еще шире, покраснела и потупила глаза.

– Ты чудо! – Кукольник провел пальцем по щеке Красавицы. – Хочешь быть моей женой?

– Ты знаешь, что это невозможно, – ласково сказала Красавица, – ведь я всего лишь кукла, а ты – человек. Я не могу ни чувствовать, ни думать, а все, что я делаю – лишь результат движения твоих пальцев. Ты даже, – она снова улыбнулась, – ты даже не можешь меня обнять – пока держишь в руках мои ниточки.

– Да, ты права, – согласился Кукольник, – но могу же я немного помечтать… И потом, может, мне именно такая послушная жена и нужна?

– Нахал, – покачала головой Красавица.

– Увы, – согласился Кукольник и встал из-за стола.

– Уже уходишь? – с тревогой в голосе спросила Красавица.

Кукольник кивнул.

– Я уберу посуду?

– Не стоит, – покачал головой Кукольник, – я тороплюсь.

– Зрители тебя опять не поймут.

– Они будут смеяться, где надо, – усмехнулся Кукольник, – и плакать тоже. Разве я не лучший в мире кукловод?

– Самый лучший, – согласилась Красавица.

– Ну ладно, я пошел. Спокойной ночи.

– Подожди, я устроюсь поудобнее…

Красавица села в кресло, откинулась на спинку и закрыла свои прекрасные глаза. Кукольник осторожно снял с правой руки ниточки. И сразу же тело Красавицы обмякло, краски сошли с ее лица, и голова, как шляпная болванка, упала со стуком на плечо. Левое веко от удара приоткрылось, и холодный стеклянный глаз уставился в пустоту за спиной Кукольника. Кукольник осторожно прикрыл глаза куклы, потушил свет и на цыпочках, словно боясь разбудить спящую, вышел, бесшумно затворив за собой дверь.

* * *

Театр встретил его обычным настороженным вниманием. Он был невелик – всего на сотню мест, не более, да и то лишь половина из них была занята зрителями. Кукольник поклонился публике и удалился за ширму. Раскрылся занавес. Зашевелились в нетерпении зрители. И вот на сцену выскочил маленький пестрый паяц, сделал тройное сальто и сел на шпагат, ожидая аплодисментов. Последовали жидкие хлопки. Паяц встал и прошелся на руках. Он работал ловко, почти не замечая подведенных к своему телу тоненьких ниточек. Ему было наплевать на ниточки и на Кукольника, орудующего своими ловкими пальцами и хитрыми палочками. Он веселился изо всех сил, скакал по сцене и корчил рожи, заразительно хохотал и плакал в три ручья. Напряжение его все росло – зал молчал. Ни улыбки, ни хлопка. Тихо закончил паяц свою программу, и во всем его облике чувствовалась плохо скрываемая обида. Паяц был очень старой куклой и болезненно переносил неудачи на сцене. Он посмотрел наверх, где над сценой нависали руки и лицо Кукольника. Кукольник сочувственно пожал плечами. Следующим номером были дрессированные собачки. Пальцы Кукольника легко летали по натянутым ниткам, и собачки вертелись, виляли хвостами и верно лаяли нужное число раз, когда кто-то из зала задавал вопрос на сложение или вычитание. Одна собачка даже попробовала извлекать корни, но ошиблась и страшно сконфузилась. Впрочем, другие тут же исправили оплошность, и номер прошел более-менее удачно. Сдержанное одобрение публики вызвали также балерины, акробаты и жонглер, а мальчик со скрипкой даже заслужил небольшой букетик цветов из зала.

Представление подошло к концу. Кукольник вышел из-за ширмочки, сжимая в кулаке пучок подрагивающих нитей. Зал насторожился.

– Спасибо вам, что вы пришли и досмотрели действие до конца, – дрожащим голосом произнес Кукольник, – спасибо за цветы и за аплодисменты. Значит, игра была хорошая. Да хоть бы и плохая! – он взмахнул свободной рукой. – Я ведь…

Зачем мне это нужно? – чтобы донести какую-то мысль, правильно? Я ведь не оратор, я говорить не умею… Но можно выразиться не только словами, верно? Главное, чтобы тебя поняли.

Кукольник поскреб намечающуюся лысину и продолжил:

– Ну вот, например, балерина… Она вертится, вертится… Или жонглер… Он ведь… – Кукольник беспомощно пошевелил пальцами, пытаясь сформулировать какую-то важную для него мысль. – Нет, не могу так объяснить. Но вы ведь понимаете, что я имею в виду?

Он обвел взглядом зал.

– Подождите, ну… что же вы! Я же не все сказал! Девушка, да успеете вы к выходу, сядьте, пожалуйста. В конце концов, это невежливо! Ну представьте себе, что представление еще не окончилось, и я тоже – часть программы. Так интереснее? Вот и хорошо.

– Я ведь что хотел сказать: мне действительно важно, чтобы вы что-то поняли. Я ведь душу вкладываю, а зачем? – не просто же так. И вам это тоже было бы интересно, честное слово! Ведь это так просто, только задумайтесь на минутку.

Кукольник молча оглядел нетерпеливо ерзающий зал.

– Но это же правда важно…

Зал глядел на него сотней глаз и вежливо ждал, когда он договорит.

Кукольник вздохнул.

– Ни-че-го вы не поняли!

Он отвернулся и разжал кулак, выпустив нитки. Шелест прошел по рядам – это обвисали и умирали в своих креслах зрители. Кукольник дернул рубильник, и прожектора погасли. Крошечный зал погрузился в забытье.

Красавица потянулась и открыла глаза.

– Опять? – спросила она, едва увидев угрюмое лицо Кукольника. Ответа не последовало.

– Налить тебе кофе? Я мигом вскипячу.

– Не надо. Буду беречь сердце. Лучше постели мне – я что-то устал.

– У тебя нездоровый вид, может, примешь валидол?

– Оставь, я прекрасно себя чувствую. Просто это старость.

– Тебе всего пятьдесят лет, – напомнила Красавица.

– А тебе всегда чуть больше двадцати, – улыбнулся Кукольник, – когда-то мы выглядели ровесниками.

– И все принимали нас за брата и сестру, – подхватила Красавица и засмеялась. – Ты еще жутко ревновал меня ко всяким стилягам.

– Теперь тебя уже принимают за мою дочь.

– А разве это не так? – мягко спросила Красавица.

– Да, а что потом? Я не хочу, чтобы ты стала моей внучкой… или правнучкой!

– А я хочу. Я хочу, чтобы ты жил долго-долго.

– Хватит об этом. Постели мне.

Красавица молча расстелила на кушетке простыню, взбила подушки и перину. Подошла к сидящему Кукольнику и обняла его сзади за шею.

– Не огорчайся так. Ну, хочешь, мы пойдем вместе к этим театралам? Они ведь не откажут тебе, если рядом буду я? Я даже могу играть в твоем театре. А что, думаешь, у меня не получится? – еще как получится! И ты снова будешь богатым, веселым и беззаботным… Давай прямо завтра и пойдем!

– Угу, – кивнул Кукольник, – придем в эту контору, и все лысые чиновники начнут шептаться у нас за спиной и говорить: «Смотрите, какая красивая дочь у этого старого черта!» А зрители в зале будут раздевать тебя взглядом и облизываться.

– Ты опять ревнуешь?

– Да, представь себе! Я не могу вести тебя под эти перекрестные взгляды. Слишком я тебя для этого люблю. Ты мое самое дорогое дитя.

– Твоя дочь… – улыбнулась Красавица.

– Моя дочь… – улыбнулся Кукольник.

Они легли спать. Красавица устроилась в своем кресле, по-детски поджав ноги, Кукольник растянулся на кушетке. Нити, тонкие и почти незаметные, тянулись от его пальцев к Красавице. Он вздрагивал во сне, и в ответ вздрагивала Красавица. Раза два она вставала, подходила к Кукольнику и вслушивалась в его неровное дыхание; затем поправляла ласковыми руками одеяло и осторожно, на цыпочках, шла обратно к своему креслу, боясь разбудить спящего. Кукольник спал, счастливо улыбаясь, видя, должно быть, очень красивый и радостный сон, и Красавице казалось кощунством отнять у него хоть частицу этого сна.

Нити от нее тянулись к рукам Кукольника…

* * * * *

У одного мужика было две дочки – от первой жены и от второй. А жена только одна – вторая. Мачеха, ясное дело, свою родную дочку любила, а неродную – нет. А отцу, в общем-то, было пофиг.

Мачеха падчерицу допекала всячески: то коромыслом огреет, то новых сапог не купит, то повидлом обделит. Посуду мыть заставляла, пыль везде вытирать – причем не только там, где видно, но даже со шкафов! Зато родную дочь обожала и кормила халвой.

Ну вот, однажды зимой позвала мачеха падчерицу, велела одеваться, брать большой мешок и идти в лес за яблоками. Та стала было отнекиваться – какие, мол, яблоки об это время года, опомнитесь, маменька! А та и слушать не стала, выпроводила за дверь пинком и велела без яблок не возвращаться.

Пошла девочка в лес. Прямо по сугробам (зима снежная была). Идет-идет, долго идет, заблудилась уже, а все равно идет. Вдруг из-под ёлки как выскочит старичок-с-ноготок да как закричит на нее:

– А попалась наконец! Давно я тебя тут жду, скверная девчонка! Ну все, твоя песенка спета, сейчас я тебя в ворону превращу!

– За что, дедушка?

– Какой я тебе дедушка, что за фамильярность? Экая невоспитанная девчонка! А превращу я тебя за то, что ты жадная, капризная, злобная вредина и постоянно дразнишь свою несчастную сестру-сиротку.

– Но я ведь…

– А ты меня не перебивай! Вот ведь невежа! Всё должно быть по справедливости, по делам тебе будет и расплата, так что стой, Дуня, смирно, я начинаю превращение.

– Я не Дуня, я Маша!

– А, так ты еще и лгунья?! Стыдно обманывать старших, Дуня. За это я тебя, пожалуй, даже не в ворону превращу, а вообще в лягушку.

Сказал – и превратил. А потом за лапку забросил в самое глухое болото.

Долго ли, коротко ли, надоело мачехе ждать Машу, и послала она в лес свою родную дочку – тоже с мешком, и тоже за яблоками. Ну самодурша она была, если уж втемяшилось ей в голову – ни перед чем не остановится.

Пошла в лес Дуня, и тоже встретила старичка-с-ноготок.

– Здравствуй, Машенька! – говорит старичок. – Хочешь, я тебя сделаю писаной красавицей и подарю сундук с золотом и соболью шубу?

– Хочу! – говорит Дуня. Она была дура-дура, но хитрая.

И сделал ее старичок писаной красавицей, подарил сундук с золотом и шубу на плечи накинул.

А когда весной приехал в деревню прекрасный принц, он, конечно, фазу пошел свататься к Дуне – потому что не был извращенцем и предпочитал богатых красавиц каким-то лягушкам.

Раз на раз не приходится, иногда и родным дочкам везет.

* * * * *

– Учитель! Я вчера спрашивал, как мне быстро разбогатеть, а Вы сказали: «Купи лотерейный билет». Я купил, заполнил, но он не выиграл!

– Значит, ты его заполнил неправильно.

* * * * *

Уня-уня-уняня![2]2
  Все тыгыдыгские сказки начинаются с этой фразы (здесь и далее – прим. ред.).


[Закрыть]

Жи-ши Бабай-ага, бяк мухтар. Лян пахта бухты батрак.

Бабай-ага дык бабух, татух, косух, ня батрак подцых у нах.

Ким тата атас хана, батрак бундук: «Атас хана тата, бастель-пистёж. Нана мана мин дюк, чапай ля аглы-бублы Ленин-бобо.»

У чапай бухты батрак ля атас-кишлак Маскава,[3]3
  Москва.


[Закрыть] Ленин-бобо дам ум. Причапай Кумач-поле у мамай (мат.): «Ленин жи! Ленин ши! Ленин пи-ши!»

Бух трах, бибиц Ленин на броневикы.[4]4
  В тыгыдыгском языке встречаются заимствованные слова. В тексте они выделены курсивом.


[Закрыть]

– Мана-мана, бухты батрак, ху из ху?

– Бабай-ага, бяк мухтар, шлах нах, кумыш калым на-на мин фин!

– А, хурда модра! – мамай Ленин. – Ана лян башка бузук, бра бунду.

Чапай бухты батрак ля кишлак-ама, лян хвоста бибиц Ленин у няняй: «Хар, хар, бяк мухтар!»

Узыр бяк мухтар Бабай-ага Ленин на броневикы – абдул трепатух с переляку.

– На-на капут мин, Ленин-бобо! Ана тата бухтук!

– На-на ламца найоп! – мамай Ленин-бобо, Аврора[5]5
  Тыгыдыги не очень хорошо знают новейшую историю. Они до сих пор уверены, что революция произошла оттого, что Ленин застрелил царя из Авроры. Некоторые, впрочем, считают, что Авророй называлась булатная сабля Ленина.


[Закрыть] выр у бузук башка Бабай-ага.

Затыр бяк мухтар на-гора.

Чапай Кумач-Орда – салфет, Бабай-ага.

Пархар каркуш – ку-ку, Бабай-ага.

А нашюк тыгыдым – ламца уняняй:

«Жи-иги Бабай-ага, бяк мухтар. Лян пахта бухты батрак…»

* * * * *

Прекрасный Принц наклонился над Спящей Красавицей и поцеловал ее в губы.

– Который час?.. – сонно спросила Красавица.

– Пол-второго, – ответил Принц.

– А день?

– 12 сентября 1567 года.

– Ты бессовестное чудовище! – вздохнула Красавица. – Я же могла спокойно спать еще целых пять лет!

* * * * *

– Утром на четырех ногах, днем на двух, вечером на трех – что это?

Эдип задумчиво поскреб в затылке.

– Ну, я жду! – напомнил о себе Сфинкс.

– Сейчас, минуточку, – Эдип поднял глаза к небу, пошевелил губами, что-то подсчитывая про себя, и нахмурился.

– Ну? – повторил Сфинкс.

– Первый ответ, который приходит в голову – это человек, – ответил Эдип. – Но этот ответ неполный: какой человек, что за человек? Всякий ли человек? А если он одноногий? Или предпочитает палочке костыли? И помимо этого, я могу сходу назвать еще несколько правильных ответов, как то: табуретка, дрессированный слон, тапочки…

– Тапочки? – удивился Сфинкс.

– Да. Представь себе, утром муж и жена встают с кровати, надевают тапочки – это уже четыре ноги. Днем муж уходит на работу, остаются два тапочка на ногах у жены.

– А почему вечером три?

– Ну как же! Муж возвращается, надевает свою пару, а жена сидит в сторонке, одна нога обута, а на другой она красит ногти… Да мало ли вариантов!

Сфинкс помотал головой.

– Ты мне мозги не пудри. Ты говори правильный ответ.

– Сейчас, я еще не закончил. Будем исходить из того, что вопрос был задан корректно и наличие нескольких вариантов решений не является ошибкой. В таком случае, поскольку множество правильных ответов не является пустым, выведем для них общую формулу.

– Что? – опешил Сфинкс.

– Погоди, не мешай. Итак, мы имеем некоторое множество классов, удовлетворяющих ряду условий…

– Как легко видеть из уравнений 6 и 9, подмножества x1, х2 и x3 определены для всех случаев, где а равняется 2, 3 либо 4. Однако элементы класса x у нас всё еще не детерминированы по временной оси, поэтому введем новую переменную…

– И наконец, сократив эти две части уравнения, получим общий результат для всех элементов класса х, отвечающих граничным условиям a1, а2 и а3, где z стремится к бесконечности, а основание имеет натуральные значения от двух до четырех. Ну как, я ответил на твой вопрос?

Сфинкс захлопнул рот, несколько раз моргнул и почесал голову когтистой лапой.

– А напомни, что я спрашивал-то?..

* * * * *

Наверное, когда первая женщина была создана из ребра мужчины, она получилась очень маленькой. Ну много ли можно наскрести с одного ребра? Делать с такой малявкой человеку было нечего, но ему обещали, что женщина быстро подрастет, нужно только подождать и подкормить её немного.

Принес человек молодую жену в своё жилище, постелил ей платочек, налил в мисочку молока, покрошил хлеба, сам спать улегся. Не успел глаза закрыть – жена зовет: напал на неё злой паук, хочет уволочь и кровушку высосать. Прогнал муж паука, снова улегся. Минуты не прошло, опять жена его будит – прилетела оса, вся полосатая, вот-вот ужалит и съест. Муж и осу прогнал, жену успокоил, прилег отдохнуть (ну неможется ему после операции, вам бы ребро удалили!). Поворочался, только задремал – снова жена зовет на помощь, серая мышь на её жизнь покушается.

В общем, пока женщина подросла и заматерела, намучался с ней мужчина страшно!

С тех пор и по сей день: девочки растут быстрее мальчиков, мужчин бывает трудно добудиться, и женщины на всякий случай опасаются ос, мышей и пауков. Это у них генетическая память, не иначе.

* * * * *

Его звали Ромео, её – Джульетта. Их семьи дружили. А они – нет.

Родители еще в младенчестве сосватали их, в надежде породниться и объединить фамильные наделы. Дети возражали, но их никто не слушал.

Накануне свадьбы Джульетта отравила Ромео, Ромео зарезал Джульетту.

В следующем воплощении они явились в этот мир двумя голубками. И заклевали друг друга.

Потом они были цветущей розой и мотыльком.

Мотылек истоптал и переломал розе все тычинки, а роза, даром что не хищник, схлопнула лепестки и как-то всё-таки исхитрилась сожрать ненавистное насекомое.

Когда они стали чашкой кофе и сливками, то сливки из принципа тут же скисли, а кофе выпал в осадок.

и т. д.

– Слушайте, вы! – сказал им демиург, когда Ромео и Джульетта снова оказались перед ним, после очередного воплощения. – Когда вы уже наконец научитесь понимать намеки?!

– Нет, – покачал головой Ромео, – это когда ТЫ научишься понимать намеки?

страшная сказка народа Хрумба

Жил-был возле большой реки маленький мальчик народа Хрумба. У него были папа, мама, бабушка и дедушка. Однажды папа зарезал бабушку и приготовил вкусный обед. Вдруг приходит Белый Человек и говорит:

– Что это вы тут едите?

– Бабушку, – отвечает маленький мальчик.

– Нельзя бабушку есть! – говорит Белый Человек. – За это вас потом демоны будут на сковородках жарить!

Ушел Белый Человек. Тогда папа мальчика выбросил бабушку, зарезал дедушку и приготовил вкусный обед. Вдруг приходит Белый Человек и спрашивает:

– Что это вы тут едите?

– Дедушку, – отвечает маленький мальчик.

– Нельзя дедушку есть! – говорит Белый Человек. – За это вас потом демоны будут на сковородках жарить!

Тогда папа выбросил дедушку и приготовил маму. Опять приходит Белый Человек.

– Что это вы тут едите?

– Маму, – отвечает маленький мальчик.

– Нельзя маму есть! – говорит Белый Человек. – За это вас потом демоны будут на сковородках жарить!

Тогда папа выбросил маму и хотел зарезать мальчика, но мальчик сам его зарезал и приготовил вкусный обед. Приходит Белый Человек:

– Что это ты тут ешь?

– Папу, – отвечает маленький мальчик.

– Нельзя папу есть! – говорит Белый Человек. – За это тебя потом демоны будут на сковородке жарить!

Тогда маленький мальчик выбросил папу, взял большое мачете и убил Белого Человека. А потом приготовил из него вкусный обед, наелся сам и накормил всю деревню.

* * * * *

В одной семье родился волшебник. Уже будучи двух месяцев от роду он умел усилием мысли пододвигать к себе бутылочку и оживлять погремушки.

Приходящие знакомые и родственники умилялись и прочили малышу большое будущее.

– Ты только посмотри, какие у него смышленые глазки! – говорили они его матери. – И даже родинка особенная есть!

Мать кивала и гладила сына по головке.

Ребенок подрос и пошел в школу. На переменах нарушал дисциплину, летая по коридорам верхом на парте, а учился плохо.

– Ну зачем мне учить физику? – доказывал он своей матери. – Я же не собираюсь становиться физиком! Я хочу быть волшебником.

– Поговори мне еще! – одергивала его мать. – Садись и делай уроки. И пока все не сделаешь, чтоб никаких фокусов!

Ребенок закончил школу и пошел в институт. Медицинский.

– Это перспективная профессия! – убеждала его мать. – Врач всегда заработает себе на хлеб с маслом, а волшебство – вещь ненадежная. Все любят думать, что в них пропадает великий талант. А потом всю жизнь раскаиваются. Вот пошлют тебя по распределению в какую-нибудь деревню знахарем – тогда попомнишь мои слова. И вообще, медицинский – вот он, в двух кварталах от дома, а до волшебной академии три часа на маршрутке!

Ребенок послушался, он очень уважал свою мать.

Окончив институт, он устроился в столичную больницу хирургом, стал неплохо зарабатывать, женился и завел детей.

Детское увлечение колдовством он почти забросил – не пристало взрослому уважаемому человеку заниматься всякой несерьезной ерундой.

Разве что иногда, в кругу друзей, соглашался показать карточный фокус. Ну, или кошку в попугая превратить.

Зато хирург он был действительно хороший. Волшебник просто! Права была мать. Тысячу раз права!

* * * * *

Сказитель взял в руки гусли и запел:

– Не лепо ли ны бяшеть, братие…

– Боян… – скривились слушатели.

* * * * *

Было темно, и люди не видели, куда идти. Тогда храбрый Данко решил показать всем пример, разорвал себе грудь, вытащил горящее сердце и пошел.

«О!» – подумали люди. И стали разламывать друг другу грудь и вырывать сердца – чтобы каждый мог пойти туда, куда считает нужным.

…Так вымерло это гордое племя.

* * * * *

В город Гатц приехал продавец волшебных котелков. Он остановил свою повозку на главной площади и зычно закричал на весь город: «А вот кому волшебные котелки? Сами варят, сами парят! Супы и каши на любой вкус!»

Гатцаи, конечно, налетели и тут же раскупили все котелки до единого. Принесли их домой, поставили на стол и стали ждать. А ничего не происходит. Ни каши нет, ни супа. Рассердились гатцаи и пошли обратно на площадь, возвращать бракованный товар продавцу, а того уже и нету, уехал.

– А может, продавец не виноват? – подумал вслух один из гатцаев. – Может, мы сами что-то делаем не так? Вещь всё-таки волшебная, наверное, с ней и обращаться надо по-особенному, заклинание какое-нибудь читать?

И пошли гатцаи к Самому Умному гатцаю – уж он-то наверняка объяснит, что надо делать с волшебными котелками.

А Самый Умный сидит у себя дома и большой ложкой кушает из котелка наваристую похлебку.

– Слава тебе, Самый Умный! Ты догадался, как пользоваться волшебным котелком, чтобы он варил суп?

– Конечно, – ответил Самый Умный. – Я только накрошил в него овощей, положил мяса, налил воды и поставил на огонь, а варил он уже сам.

С тех самых пор, если гатцаи хотели похвалить кого-то за острый ум, они так и говорили: «У него котелок варит!»

* * * * *

Однажды некий послушник не смог выполнить задание своего Мастера и вернулся к нему с позором. Он ожидал сурового наказания, но Мастер только помолчал минуту и кивнул:

– Ну что ж. Поздравляю. Ты прошел очередное испытание с честью.

– Но как же…

– Ты что, вздумал спорить со мной? Мне лучше знать, заслуживаешь ты порицания или награды. Я говорю, что ты прошел испытание. И наградой тебе, разумеется, будет новое, более сложное.

– Какое?

– Понять, в чем заключалось предыдущее.

Никакой более жестокой пытки Мастер не смог бы придумать…

* * * * *

– Значит, так, – сказал Великий Инквизитор. – Завтра ты выступишь перед коллегией и во всеуслышание отречешься от своих еретических идей.

– От каких?

– Про вращение Земли.

– Ах, этих… А что, было получено новое Знамение?

– Нет, всё идет по плану.

– Тогда зачем же?..

– Послушай, – устало произнес Великий Инквизитор, – кто из нас лучше разбирается в психологии?

– Ну, ты, конечно.

– Тогда и не спорь. Нам было Откровение, что Земля вращается, и что этот факт нужно донести до сведения масс. А что эти темные невежественные люди сделают с нами (да и с тобой тоже), если мы вот так прямо и заявим: «Да, граждане, ошибочка вышла, Мироздание устроено иначе»?

– Ой.

– Вот то-то же.

– Погоди. Но ведь если я отрекусь, они тем более никогда не поверят…

– О, в этом-то самая изюминка! Официально ты отречешься. А на выходе тихонько скажешь (но так, чтобы тебя обязательно кто-то услышал!): «А всё-таки она вертится!»

– Не понимаю. А это зачем?

– Да затем, чтобы эта фраза уже назавтра разошлась по всему городу. И чтобы все шептались, как ловко ты провел глупую Инквизицию. Ну а когда симпатии народа будут на твоей стороне – твоя правота станет очевидна всем. Как бы абсурдна она ни была.

* * * * *

– Поздравляем! Вы – десятимиллионный житель планеты и имеете право на специальный приз. Любое желание!

– Любое?

– Да.

– Эээ… хм. Я бы хотел подумать…

– Отлично, записано! Итак, Соломон Давидович, Вы выбрали свой выигрыш.

* * * * *

Жила-была маленькая девочка. А у неё, как водится, были папа-мама.

Папа-мама говорили девочке: «Не ходи, девочка, в темный лес, там тебя волк покусает!»

Но девочка спокойно ходила в темный лес гулять, и никто её ни разу не укусил.

Папа-мама говорили: «Не купайся, девочка, за буйками, на тебя нападет акула и съест!»

Но девочка всякий раз заплывала за буйки и никаких акул не встречала.

Папа-мама говорили: «Не качайся, девочка, на стуле, упадешь, зуб сломаешь!»

Девочка качалась на стуле, упала и сломала зуб.

Потому что родители не всегда ошибаются, иногда они бывают правы. Через два раза на третий.

* * * * *

Вообще-то, у сказочной девочки были и папа, и мама. Но однажды пришли добрые феи и стали ее расспрашивать:

– Девочка, а девочка? Мама тебя не бьет, не обижает?

– Нет, что вы!

– А папа тебя не бьет? Окурки о тебя не тушит?

– Папа вообще не курит.

– И не бьет? Совсем? А если подумать?

– Совсем не бьет.

– Не бойся, девочка, отвечай честно, тебя никто не обидит. Вспомни, может, родители тебя все-таки бьют?

– Да не бьют они меня!

– А может, мама тебя в холодный чулан запирала?

– Нет…

– А может, папа головой в унитаз макал?

– Да не было ничего такого! – в слезах закричала девочка.

– А почему же ты плачешь?

– Отстаньте от меня! Родители меня любят, ясно вам?

– Ах, лю-ю-юбят?! – добрые феи многозначительно переглянулись. – Ну, всё ясно. Не переживай, девочка. Мы заберем тебя от родителей. Тебя будет воспитывать замечательная приемная мать.

Они обняли девочку за плечи и ласково погладили по голове.

– Мы обещаем тебе, что там тебя никто никогда любить не будет.

* * * * *

– Да вы разве ж люди? Вот были люди в наше время! А вы… тьфу на вас!

– Дядя, да ты чего?

– А того! Ты на корове пахал? Ты хоть раз эту самую корову вообще видел?

– Ну, видел…

– Не дерзи! Мы в твои годы питались картофельными очистками, и еще радовались, что хоть это есть. Суп из клейстера варили! А потом еще шли и работали по двадцать часов в сутки. Что, слабо?

– Ну так а зачем?..

– Конечно, «зачем»! Вам не надо думать о хлебе насущном, родители всё готовое купят. Шмотья полный шкаф, а запросы какие! И то вам не так, и это не эдак, и на всё своё мнение…

– А что, нельзя иметь своего мнения?

– А ты сначала, как мы, перетерпи нужду и лишения, зубами выгрызи своё право на светлое будущее, пальцами выцарапай – вот тогда и качай права.

– Дядя, так ведь сейчас нет голода и нужды. Что же делать?

– А ты не ищи легких путей! Мы в твои годы умели сами создавать себе трудности.

* * * * *

Монолог

– Да разве ж вы можете представить, как мы жили? На коровах пахали! Суп из клейстера варили! Картофельные очистки ели только по праздникам! И в школу за пять километров в гору зимой ходили, пешком! При том, что валенки были – одна пара на пять человек. Вам такое, небось, и не снилось!

Диалог

– Да разве ж вы можете представить, как мы жили?

– А как?

– На коровах пахали!

– Значит, была у вас корова. У нас вот нету.

– Суп из клейстера варили!

– О, значит, и огонь у вас был…

– Картофельные очистки ели только по праздникам!

– А мы их и по праздникам не едим…

– И в школу за пять километров в гору зимой ходили, пешком!

– А мы за пятнадцать.

– При том, что валенки были – одна пара на пять человек.

– Шикарно. У нас на пять человек всего один валенок.

– Вам такое, небось, и не снилось!

– Да где уж нам… Разве ж у нас есть время поспать?

Трилог

– Да разве ж вы можете представить, как мы жили?

– А как?

– Как это – представить?

– На коровах пахали!

– Значит, была у вас корова. У нас вот нету.

– А нам и незачем, мы молоко в магазине покупаем.

– Суп из клейстера варили!

– О, значит, и огонь у вас был…

– Ну да, микроволновку, как у нас, тогда еще не изобрели.

– Картофельные очистки ели только по праздникам!

– А мы их и по праздникам не едим…

– Конечно! Делать нам нечего, только всякую гадость жрать.

– И в школу за пять километров в гору зимой ходили, пешком!

– А мы за пятнадцать.

– Это же не обычная школа, элитарная! Мы туда на машине ездим.

– При том, что валенки были – одна пара на пять человек.

– Шикарно. У нас на пять человек всего один валенок.

– Раритет. Память о прадедушке.

– Вам такое, небось, и не снилось!

– Да где уж нам… Разве ж есть время поспать?

– Когда можно вместо этого в Интернете потрепаться?

Эпилог

…………?

* * * * *

– Кукушка, кукушка, сколько мне лет осталось?

– Издеваешься? – нахмурилась кукушка.

– Да где уж мне… – вздохнул Агасфер.

* * * * *

– Капитан, как же так? – кричали с борта вслед отплывающей шлюпке. – Вы же должны оставлять корабль последним?!

– Вы и есть последние, – ответил капитан, усердно работая веслами. – Я оставляю корабль вам.

* * * * *

– Питек, ты где?

– У-у-у… – раздалось из ветвей.

– Питек, слазь с дерева, не валяй дурака.

– У-у-у…

– Так, признавайся, что ты натворил? Почему прячешься?

– У-у-у…

– Нет, что-то ты всё-таки натворил! Тебя совесть мучает, да?

– У-у-у…

– А ну-ка! Ты что, ел от тех плодов, от которых тебе запретили есть?

– У-у-у…

– Ну и как? Живот болит?

– Ы-ы-ы…

– А ведь тебя предупреждали!

– У-у-у…

– И не стыдно тебе?

– Э-э-э…

– Питек! Когда ты уже наконец поумнеешь? И начнешь слушаться старших?

Вместо ответа с дерева прицельно упал перезрелый банан.

– Вот, значит, как?

– У-У-У!

– Питек! Ну будь человеком!

…и это проклятие действует до сих пор.

* * * * *

– Ну хорошо, Василиса, – сдался Кощей. – Только тебе расскажу. Смерть моя на острие иглы.

– А игла?

– Игла, игла… А, ну конечно! Игла в утке… то есть в яйце, но яйцо в утке. А утка в зайце.

– А заяц?

– Кажется, в сундуке. А сундук… – Кощей наморщил лоб, мучительно вспоминая. – Вот елки-палки, куда же я сундук-то засунул?

* * * * *

Сидит Кощей Бессмертный на своем троне, в носу ковыряет, а в глазах – тоска.

Вбегает добрый молодец.

– Ага! Ну всё, Кощей, вот она, смерть твоя! – и яйцо хрустальное показывает.

– Брешешь, небось? – усомнился Кощей.

– Зуб даю! Она самая, смерть твоя.

Размахнулся – и разбил яйцо об пол. Посмотрел Кощей на осколки печально.

– Дурак ты, Иванушка. Смерть мою зачем-то разбил…

Слез с трона, достал метелку и совок, смел осколки.

– И что у тебя, Иванушка, за идеи странные? Третий раз ты меня убить пытаешься. Ну, в первый раз я тебя простил, хотя ты мне своим Кладенцом всю мантию изрезал в семнадцати местах. Бывает, с кем не случается. И во второй раз простил, когда ты с той дурацкой иголкой приперся. Ну с чего ты взял, объясни мне, что я помру, если мне ее в задницу воткнуть?! Пошлые у тебя шуточки, Иванушка. Плоские, да-с! А теперь ты тут старинный хрусталь бьешь – и опять без толку…

Высыпав осколки в мусорное ведро, Кощей опять взгромоздился на трон.

– Ладно, шут с тобой, на этот раз тоже прощу. Но больше чтоб я тебя не видел, халтурщик!

– Но, батюшка-Кощей, я же… Ну вот как есть был уверен! Мне Баба-яга сказала…

– Твоя Баба-яга – выжившая из ума старуха со странными фантазиями. Ладно, ступай с глаз моих долой, не нужен ты мне боле.

Когда огорченный Иванушка ушел, Кощей еще немного посидел в расстроенных чувствах, а потом отправился к Василисе в покои.

– Ну что, Кощеюшка, какие новости?

– Опять Иван приходил.

– Что-нибудь получилось?

– А что, по мне не видно?

Кощей сел в позу лотоса напротив Василисы.

– Четыреста лет живу. Всю мудрость Чи познал, и мудрость Ба, и мудрость Ка, и мудрость… какой только не познал! Все чакры открыты! По целым неделям из транса не выхожу! Карма – аж переливается! Но как мне перейти на новый уровень, если меня ни одна зараза не берет? Я уже и в кипящее молоко нырял…

– И как?

– Только продукт испортил.

– А я тебе пирожков напекла… Может, попробуешь?

– А с чем пирожки?

– Да кто с чем. Волчий корень, вороний глаз, беладонна, цианистый калий…

– Ну давай свой пирожок. Авось, поможет.

* * * * *

Герольд вышел на площадь, откашлялся и закричал:

– Как уже было объявлено, Их Величество Георг Тридесятый изволят скучать. В великой своей доброте и мудрости они велели устроить турнир лучших лжецов всего королевства, для развлечения и увеселения. Тому, кто расскажет самую лучшую небылицу и самую наглую ложь, Их Величество даруют мешок золота и корову в придачу. Итак, турнир объявляется открытым. Начинайте!