Текст книги "Крым в вихре времени. История Крыма"

В полдень правительственное сообщение о вероломном нападении Германии услышали все.

Решено было ответить на вызов фашистов. 26 июня группа кораблей Черноморского флота приблизилась к порту Констанце, где располагалась главная перевалочная и топливная база армий группы «Юг» и обрушили шквал огня корабельной артиллерии. Черные клубы дыма заволокли Констанцу, всплески огня поднялись в небо, тонули вражеские суда, находящиеся в порту. Выполнив задачу, корабли развернулись для отхода. Но по пути один из кораблей, лидер «Москва» попал под бомбы немецких самолетов, на нем возник пожар, склоняясь в сторону, лидер попал на минное поле и подорвался. Досталось и лидеру «Харьков», но тот остался на плаву и был взят на буксир эсминцем «Сообразительным» и отведен в Главную базу.

В октябре немцы значительно продвинулись к Севастополю. Всех перипетий борьбы морской крепости с многочисленным врагом не передать. Для этого следовало писать огромную книгу. Поэтому ограничусь действиями двух небольших групп наших воинов, чтоб на их примерах показать беспримерность подвигов защитников города

 
Хочу стихом напомнить я,
Чтоб не уснула наша память,
Здесь наша русская земля,
Здесь сердцу дорог каждый камень.
 
 
Какие силы у врага,
И воздух под его контролем.
Но честь России дорога,
И не торгует ею воин!
 
 
Здесь не хваленая Европа-
Целует кованный сапог.
Земля разверзлась, словно пропасть,
И видеть каждый немец мог:
 
 
Как черноморец умирал,
Когда под ним земля дрожала.
И воскрешая, вновь вставал…
Рука оружие держала,
 
 
Как повинуясь силе воли,
На пояс прицеплял гранаты,
В тельняшке, залитою кровью,
Под танк бросалися солдаты.
 
 
Здесь камень плавился, горел,
Земля спекалася от жара,
Здесь волю враг сломить хотел,
Но воля наша не дрожала!
 

Вражеская мотоколонна спокойно продвигалась по шоссе Саки-Симферополь. Ее разметали залпы береговой батареи №54, которой командовал молодой выпускник Севастопольского военно-морского училища береговой обороны лейтенант Иван Заика. Ему недавно исполнилось двадцать три года. Он сам создавал и укомплектовывал батарею людьми. Это было первое боевое крещение батареи. В воздух полетели обломки автомашин и серо-зеленые мундиры немецких вояк. Так, громом артиллерийских орудий лейтенанта Ивана Ивановича Заики 30 октября 1941 года началась оборона Севастополя. В ответ на обстрел мотоколонны, «юнкерсы» начали сбрасывать груз авиабомб на позиции не слишком усердно замаскированной батареи. Попытка немцев двинуться по шоссе после уборки разбитых автомобилей, закончилась плачевно. Батарея №54 вновь накрыла снарядами автомобили противника. Не знали немцы, бомбящие батарею русских, что они сбрасывают смертоносный груз на ложные орудия, сделанные Заикой из обычных бревен. И все-таки, долго оставаться не обнаруженной противником батарея не могла. Немцы подтянули подвижную артиллерию и начали обстрел стационарной береговой батареи, которая перемещаться не могла. К тому же, лейтенанту никак не удавалось засечь противника. Вскоре немцы двинули против батареи свои танки. Батарее, которой по уставу должно было тренироваться по морским целям, пришлось стрелять по подвижным наземным целям. Прямое попадание 102 мм. снаряда пробивало любую броню. А артиллеристы Заики научились поражать цели.

Вот и сейчас подбиты и горят три танка. А пушки бьют по автомашинам, пехоте. Танки не прошли. Но потери батареи были ужасным: двадцать человек убиты, тридцать два раненых. Два орудия повреждены. Командование понимало, что, понеся такие потери, батарея может быть захвачена противником, и отдали приказ подготовиться к эвакуации. Но, не повезло. Штормовая погода в Каламитском заливе не позволила ни подойти к берегу, не спустить шлюпки.

Комбату Ивану Заике было дано указание действовать самостоятельно, исходя из создавшихся условий. А эти условия были крайне тяжелыми. Батарея перенесла обстрел немецкой артиллерии. И сама била по немецким целям, разламывая автомашины, технику и уничтожая живую силу противника. Потом батарея перенесет ужасную бомбардировку, буквально перепахавшую землю. И еще целые сутки будет жить батарея. Отобьет еще одну танковую атаку. Будет жить тогда, когда останется всего два орудия. И встанут за орудия комбат Заика и его комиссар Муляр. Будет жива и выбьет немецких автоматчиков с территории 54 —й. По разному уходили с батареи ее защитники, и по разному возвращались в строй. Командир легендарной 54-й батареи Заика вернется через партизанский отряд. Муляр после многократных попыток, перейдет линию фронта, а многие пройдут испытания немецкими лагерями.

 
Костяком обороны были моряки, —
Символ храбрости, символ геройства, —
Цепки, хватки, в движеньях легки,
И иные прекрасные свойства.
 
 
Их корабль приучал жить единой семьей,
Лихо бегать по вантам и реям.
И на суше у них есть обычай такой,
Жизнь за друга отдать, не жалея.
 
 
Сухарем поделиться и каплей воды, —
Без единства врага не осилить.
Жизнь на море – всегда ожиданье беды,
Здесь приветствуют стойкость и силу.
 

Чего стоит решение, принятое группой моряков Фильченкова. Красносельского, Паршина, Цибулько, Одинцова. Расстреляв патроны, со связками гранат шли на танки, и погибали, останавливая смертоносные машины. Можно представить ужас немецкого водителя танка, понявшего намерение русского матроса, двинувшегося на его танк…

Что можно добавить к этому? Суждено было этому городу дважды вписать самые незабываемые в истории России дни героической обороны. (В годы Крымской войны и Великой Отечественной войны 1941—1945 годов). Он оправдал данное ему название!

Время шло, приближалось освобождение. Но оно, как и в Керчи, было непростым. Предстояло взять город силой. Перед этим, Гитлер, недовольный действиями гаулейтера Крыма генерал-полковника Еннеке, сместил его, вручив командование 17-й армией генералу пехоты Альмендингеру. Севастопольский плацдарм был очень сильно укреплен. Оборонительные сооружения, построенные нашими войсками в период 1941—1942 годов, были дополнены сотнями новых дотов и дзотов, орудийными и пулеметными гнездами, сетью ходов сообщения, заминированы все подступы к узловым позициям. Зловещей паутиной выглядели ряды колючей проволоки, прикрывающей вражеские траншеи.

Прорвать оборону 2-й гвардейской армии генерала Захарова, несмотря на мужество и отвагу бойцов, не удалось. Не удалось этого сделать 19 апреля 1944 года и бойцам 51 —й и Приморской армий. Они понесли большие потери, так ничего и не добившись. Решено было перенесть штурм вражеской обороны врага на 23 апреля. В этот день, ценой больших потерь, войскам 4-го украинского фронта удалось прорвать оборону немцев, продвинувшись в глубину на 3 километра. Теперь на пути стояла Сапун-гора. На ней располагалось 36 дотов и 27 дзотов немцев. Вкопанные в землю танки, на каждые пятьдесят обороняющихся немцев приходилось по 16 пулеметов. Наступление наших войск началось с такой артподготовки, которой никому из старых фронтовиков не приходилось видеть. Потом пошли в атаку. Враг яростно оборонялся, помногу раз переходя в контратаку. На нашей стороне, на каждый километр фронта, приходилось по 250 орудий. Плотность огня была невероятной, цели заранее разведаны. Звуки разрывов были так сильны, что люди, находясь рядом друг с другом, не могли расслышать криков. Не были слышны слова команд. Кричали во весь голос и немецкие офицеры. В эфире образовался настоящий Вавилон. Солнце не проглядывало за пеленой дыма и пыли. Все выглядело, как при полном солнечном затмении. Борьба была отчаянной. Немцы, обильно подкрепленные шнапсом, были хаосом взрывом доведены до сумасшествия, бились с нашими с яростью обреченных.. Столкнувшись друг с другом вплотную, отбросив в сторону оружие враги, сцеплялись руками в смертельной хватке, катаясь по земле и стараясь задушить врага руками. Наконец, враг дрогнул и побежал…

 
Сапун-гора, крутой подъем,
Нигде не спрятаться, не деться.
Здесь укрепленный район,
Последняя надежда немцев.
 
 
Такой чудовищный заслон,
Повсюду гнезда, дзоты, доты,
И мин натыкано миллион,
И все – для матушки пехоты.
 
 
Все это брать придется ей,
Метр каждый, кровью поливая,
Царицей, матушкой, полей
Не зря пехоту называют.
 
 
Что было там, не передать,
От грохота в ушах ломило,
Смешав молитву, беса, мать,
В конвульсиях пехота билась.
 
 
Умели немцы воевать,
Да и оружия немало.
Врага не нужно умалять…
Земля тогда на дыбы стала.
 
 
Штыками бились те, и те,
Но немцам легче, они сверху.
Не быть бы нашей высоте,
Коли б не дралися, как черти!
 
 
И немцев много полегло,
Не меньше полегло и наших.
Но так в России повелось,
Что не считали в битвах павших!
 
 
И забываем мы порой,
В своих расчетах и подсчетах,
Что каждый был тогда герой,
Хотя не требовал почета!
 

Керкенитида

На Северо-западном берегу Крыма, на месте современной Евпатории, находился еще один древний город – Керкинитида, (Коронитис) Изо всех городов, основанных греками, этот изучен менее других. Долго существовало мнение, что этот античный город являлся колонией Херсонеса. Однако, археологические находки (остатки архаичных зданий, инвентарь, хиосские и фасосские амфоры, ионийские сосуды и светильники) позволяют сделать вывод, что Керкинитида на сотню лет возникла раньше, чем появился Херсонес. Это вполне согласуется с упоминанием города с называнием Каркинитида у Гекатея (VI—V века до н.э.) и Геродота. Находилась она у устья реки Гипакирис.

 
Стихом не возродить тебя, Керкинитида,
Им отдаю я только тебе честь.
За те страдания, лишения, обиды,
Что городу пришлось за годы перенесть.
 
 
Ты появилась раньше Херсонеса,
Тобою под зерно распаханы поля.
Здесь не было больших участков леса,
А плодородная богатая земля.
 
 
За обладание тобой так часты споры
Меж греками и скифами велись.
Равнина под тобой, не каменные горы,
Где можно защитить имущество и жизнь!
 

Да, трудно защищаться от нашествия сильных соседей, и Керкинитида попадает под власть более сильного Херсонеса. Подчиняясь Херсонесу, Керкинитида сохраняла какую-то степень самостоятельности. Она чеканила свою монету из серебра, что говорит о богатстве города. Изображение на монетах скифа с копьем говорит о большой роли местного населения (скифов) в жизни города. Усиление скифов. Образование скифского государства, со столицей в Неаполе Скифском, сопровождалось стремлением выйти к берегам моря для ведения самостоятельной торговли. Это привело к тому, что Керкинитида была Херсонесом утрачена. На месте образовалось скифское городище. Херсонес, теснимый скифами, обратился за помощью к понтийскому царю Митридату Евпатору. Полководец царя Диофант изгнал скифов, и Керкинитида снова принадлежит Херсонесу.

 
Здесь с войском побывает Диофант,
Освобождая город Коронитис,
С ним херсонесцы побывают там.
О тех боях следы не сохранились.
 
 
Сметен с лица земли был город, нет?
Откуда взялся город Евпаторий?
Где он стоял, и сколько ему лет.
О том возможно долго, долго спорить!
 

В период римского владычества повышается роль Боспора. Практически Боспор осуществляет протекторат над Херсонесом, и подвластными ему территориями.

Начиная с 50—70 гг. н.э. в Крыму усиливается натиск германских племен: боранов, остготов, герулов, входивших в единый готский племенной союз.

Это нашествие приводит к упадку Боспорского царства. Гунны завершают процесс полного уничтожения Боспора.

В византийский период власть над полуостровом принадлежала Херсонесу. На юге строится ряд небольших крепостей: Алустон (Алушта), Горзувит (Гурзуф), Магуп. Но вот о Керкинитиде – ничего нет в этот исторический отрезок времени.

 
Болеет город, или нет? —
Диагноз не поставить сразу,
Несет в себе он много лет,
Почти невидимо проказу…
 
 
Он беден стал и захирел,
Хотя владетели пируют.
У горожан не видно дел.
Повсюду грабят и воруют.
 
 
И золота в карманах нет.
Монета мелкой, медной стала.
И от торговли только след,
Потом ее совсем не стало.
 

В средние века, на месте Керкинитиды, возникает город Гьюзлеве (Гёзлев) В переводе означает «подземелье». Он становится одним из значительных городов Крыма.

 
Исчезла, Керкинитида, нет следа.
Такое место долго не пустует.
Здесь гавань есть, есть пресная вода.
Здесь новый город люди обоснуют.
 
 
Гьюзлеве город нарекут,
Невольничий здесь будет рынок.
Здесь деньги будут властвовать, да кнут.
Хранится это в памяти поныне.
 

Город продолжает расти при татаро-турецкой власти.

Город обносится каменной стеной и башнями. В нем насчитывается более 2500 каменных строений.

В России о Гёзлеве тоже знают, переделывая название под свой лад – Козлов. Знали, поскольку не один русский человек прошел через невольничий рынок в «Козлове» На специальную площадку на рынке выводят на продажу, сковав за шеи, – гуськом, по десяти людей. Продают с аукциона под руководством оценщика, который громко выкрикивает похвалы будущим рабам. При покупке рабов осматривают не только члены и зубы, но и «сокровеннейшие части тела». Известную роль при оценке раба играли его возраст и здоровье, а в женщинах-полонянках ценилась еще и красота. Торговля рабами была выгодным занятием. Основные покупатели: богатые еврейские и армянские купцы. Везли купленных здесь рабов на рынки средиземноморья. Сильных здоровых рабов покупал турецкий султан. Из них делали гребцов на особого типа морских судах, называемых каторгами. Каторга – это длинное, узкое судно, идущие на парусах и веслах. Гребцы, в количестве до 300 и более человек, сидели по 5—6 человек, постоянно прикованные к скамьям. Спали и ели посменно, не оставляя своих скамей. Слово «каторга» означало изнурительную, непосильную работу в нечеловечески тяжелых принудительных условиях под постоянным наблюдением свирепых надсмотрщиков с тяжелыми бичами. Некоторые на каторгах проводили более 20 лет.

Русские войска дважды овладевали гор. Гёзлевом.

16 июня 1736 года, русские войска под командой фельдмаршала Миниха овладели городом Гёзлев

В 1771 году русские войска заняли Крымский полуостров, в том числе и Гёзлевом.

Когда Крым был присоединен к России, Гёзлев был переименован в Евпаторию, и стал центром Евпаторийского уезда. Хотя городом, в нынешнем виде, едва ли можно было считать Евпаторию. В 1792 году число жителей уездного города составляло 3400 человек.

Мирной Евпатории пришлось первой познакомиться с европейской цивилизацией в Крымской войне. Первого сентября 1854 года объединенные эскадры англо-франко-турецких судов, в составе 89 военных кораблей и 300 транспортных судов подошли к западным берегам Крыма и высадили десантную армию в районе южнее Евпатории.

Численность этой армии определялась в 62000 солдат со 114 осадных, 134 полевыми орудиями и другими боевыми средствами. Они легко выиграли сражение. В Евпатории никаких войск не было, кроме малочисленной пограничной стражи.

 
Ликует враг – взята Керкинитида,
Хоть нынче Евпатория она.
Два залпа было сделано для вида,
Чтоб знали: все-таки война!
 
 
Согласно действиям военного устава,
Не сделав выстрела ни разу,
Ушла вся пограничная застава —
Пятнадцать человек, не воинов, а стражи.
 

Крымские татары после высадки неприятельского десанта под Евпаторией в большом количестве перебегали на сторону врага. Из татар-добровольцев в Евпатории под руководством англо-французских и турецких офицеров были сформированы специальные отряды «аскеров». Общая численность «аскеров» достигала 10000 человек.

В рапорте городничего, принимавшего по акту Евпаторию от уходивших согласно мирному договору, англо-французов, сообщалось: «Город разрушен совершенно, исключая нескольких домов. Стекол и мебели нет. Нечистоты, особенно, где стояли турки, ужасны».

Постепенно город отстраивался. Значительно изменился и облик его. Город превратился в курортный центр западного побережья. С 1886 года стали регулярно использоваться Мойнакские грязи для лечения больных.

В конце XIX Евпатория стала одним из самых известных в России и СССР курортным городом.

Немцы взяли в 1941 году Евпаторию без боя. Она почти не пострадала от военных действий, и все же оставила память о себе, пусть и не слишком славную:

В ночь на 5 января 1942 года из Севастополя вышли тральщик «Взрыватель», буксир СП-14 и семь сторожевых катеров под командованием капитана 2 ранга Буслаева (он был евпаторийцем). На кораблях находился десант – батальон морской пехоты, под командованием капитан лейтенанта Бузинова и подразделение разведывательного отряда Черноморского флота во главе с капитаном Топчиевым. Они высадились в Евпатории. Разыгравшийся шторм не позволил сделать высадку другим группам десанта. Немцам удалось отрезать десантников от берега, более двух суток они сражались с превосходящими силами противника. Их было 740 человек. Почти все они погибли. Налетевшие немецкие самолеты повредили тральщик «Взрыватель». Тот, потеряв управление, был выброшен на мель в районе соляных промыслов. Здесь он в упор был расстрелян танками. 7 января 1942 года оставшиеся сто пятьдесят живых десантников и около 3000 евпаторийских мужчин, от подростков, до стариков, подозреваемых в поддержке десантников, были расстреляны. На этом беды не кончились. 8 января на рассвете в район высадки десанта была с разведывательной целью послана подводная лодка М-33, было высажена на берег группа из 13 человек под командой Латышева. Из-за шторма снять людей, высадившихся с Латышевым, не удалось. Последнее, что было сообщено этой группой, были слова: «Мы подрываемся на своих гранатах, прощайте!»

 
Зима стоит. Песчаный пляж.
Готов десант взять город с бою.
Готов на суднах экипаж
На берег высадить героев.
 
 
Вода седая холодна,
У берега, шипя, ворчала.
Глазами не прощупать дна,
И нет у берега причала.
 
 
Подходит тихо мотобот.
Десантники, попрыгав в воду,
По грудь в воде идут вперед,
И это – в зимнюю погоду!..
 
 
Не все до берега дошли,
Земля принять не захотела.
Не в гости к матушке пришли,
Пора приняться и за дело.
 
 
Стекает струями вода,
Не ждет натопленная хата…
Тянут катушки провода,
И режут проволоку солдаты.
 
 
Но враг ведь тоже не дремал,
Огнем кинжальным встретил наших.
И берег тот могилой стал
Для многих «без вести пропавших!»
 

Таврия

Под натиском скифов тавры отошли к предгорьям и в горную часть Крыма. Она и была названа Таврией или Тавридой.

Южный берег Крыма, так манящий сегодня отдыхающих красотами природы, ласковым морем в тихую погоду, не представлял ценности для людей, живших в древности. Человека интересовала природа только в двух аспектах: могла ли она его прокормить, и мог ли человек найти убежище. Второй фактор имел не меньшее значение, чем первый, поскольку, отправляясь на ночлег, человек не был уверен, что проснется свободным, а не рабом, да, и вообще, проснется ли? Поэтому крупных городищ и поселений на южном берегу Крыма не было. Лишь в районе нынешнего города Ялты находилось древнее святилище, посвященное Деве, под которой греки подразумевали богиню охоты Артемиду. Тавры, построившие это святилище, на алтаре Девы приносили жертвы этой богине. Вид южных берегов Крыма с моря пугал мореплавателей…

 
Кто мимо проплывал
И видел пики гор, зубцы огромных скал,
Пещеры темные, и гроты, и провалы
Глубины темных вод,
И змеев хоровод.
Картины ада в мыслях создавали.
 
 
Царили в них чудовища, титаны,
Сатиры страшные, ехидны, змеедевы.
Сирен им слышны сладкие напевы,
Из раковины звуки Айгипана.
 

«Таврия», «Таврида» – эти названия слишком часто встречаются, когда речь заходит о Крыме. Кто же такие тавры, давшие это название? Как они себя сами называли?.. Таурос – по-гречески «бык» Большинство исследователей переносят это название на существовавший древний народ, исходя из мифов. Да, в одном из них, об Ифигении, говорится о воле богов, превративших Ифигению, лежавшую на жертвенном алтаре, в быка. Может так, а может – имеет место простое созвучие?.. Слово тавро нашего языка, явно имеет греческое происхождение. Но вернемся к таврам. Более других о них написал древнегреческий историк Геродот. Он тавров отделял от скифов, считая их различными племенами. Что дало Геродоту сделать такое заключение? Видимо, эти племена четко отличались по языку, обычаям и образу жизни. Позднейшие историки, такие, как Аммиан Марцеллин и Псевдо-Скилак, об этом уже заявляют прямо.

 
Откуда тавры? Что за бред?
Искать истоки там, где нет?
Ну, были племена такие,
Оставили заметный след,
Не избежали страшных бед
Во времена нашествия Аттилы.
 
 
В кровавом зареве горело все огнем,
Шла ломка и смешение племен,
А непокорные – убиты.
Осталась память горькая о нем —
Могильники и каменные плиты.
 
 
Но греки записать успели,
Как жили здесь, что пили, ели.
Те племена, с знамением быка.
В своих сказаниях воспели.
Заслуга греков в этом велика.
 
 
Теперь мы часто говорим:
Таврида, Таврия и Крым,
Не вспоминая о самом народе,
Канувшем, как-то и когда-то, в Лету.
И я пишу сейчас об этом —
По воле Господа и по своей природе.
 

Несмотря на многочисленные труды, посвященные таврам, сведения о них остаются чрезвычайно скудными. Начать хотя бы с того, откуда они пришли? Одни говорят, что тавры по своеобразию их керамики (черпаки, двуручные кубки), по мотивам орнаментики близки к фракийцам. Это означает, что в Крым они перебрались из Балкан. Имеет такой взгляд право на существование? Да, имеет. Но, подсыпка гальки и другие особенности в захоронениях тавров, наборы бронзовых украшений, глиняные сосуды грушевидной формы сближает их с народами Северного Кавказа. Скорее всего, так оно и было, тавры являлись одной из ветвей киммерийцев. Киммерийцы – кочевые племена занимали Северный Кавказ, южнее и восточнее их находились сильные скифские племена массагетов. Массагеты, как говорит о том Геродот, перешли Аракс и стали теснить киммерийцев. Те покинули свою страну, и перешли в Переднюю Азию. Часть киммерийцев, преодолев Боспор (Нынешний Керченский пролив) попала в Крым, и, смешавшись здесь с местными племенами, образовали народность, названную позднее таврами. Во, всяком случае, тавры были наиболее древним и многочисленным местным населением Крыма. В VI – V веках до н. э., тавры заняли прибрежную, предгорную и горную части Крыма, примерно от Керкинитиды (нынешняя Евпатория) до Феодосии. В степях Крыма и на Керченском полуострове почти безраздельно господствовали скифы, хотя некоторые таврские поселения, как островки, сохранялись и в скифском окружении.

Таврские поселения и укрепления тяготели к речным долинам, в среднем течение и устьях рек Качи, Бельбека, Черной, Альмы, Салгира, Зуи, Капасу и других, протекающих в предгорьях Крыма. Рыть колодцы они не умели.

 
Степь широкая, без края.
Травы клонятся, как волны.
Жизнь народов – кочевая,
Вечно чем-то недовольны.
 
 
Всем, наверно, места хватит,
Как и солнечного света,
Вечно меж собой не ладят,
Нет ни мира, ни совета…
 
 
Кто покрепче, посильнее,
Слабого теснит и гонит…
Будут овцы пожирнее
И откормленные кони.
 
 
Ну, а слабому, что делать,
Забираться нужно в горы,
Мысль, оставив о победе,
Под жилье построив норы.
 
 
Или жалкие лачуги,
Прилепив их глиной к скалам,
От дождя, от зимней вьюги —
Жизнь к терпенью приучала…
 

Границы Таврики неуклонно суживались, под натиском не только скифов, но и под давлением греков. Наиболее крупные поселения тавров находились в Инкермане, над Каменоломным оврагом (между левым берегом реки Черной, и нынешней дорогой на Севастополь), у Балаклавы. У бухты Символов находилось самое крупное из поселений. Это, так называемый Плинием, таврский город Плакия. Недалеко от мыса Парфений находилось святилище таврской Девы, о котором так красочно повествовали древние

Видимо, в этом районе проживало одно из наиболее развитых по уровню хозяйства и культуры таврских племен. Способствовало этому плодородие Инкерманской долины, близость к морю, богатые рыбой бухты. Здесь легче всего было произвести обмен товаров с Херсонесом, куда поступали товары из Греции.

 
Закон у тавров был такой:
Прибывший из страны иной
Возляжет на алтарь богини,
И жрица Артемиды-девы
Погрузит нож в мужское тело.
Эринии пути не постижимы?..
 
 
Орест, преследуемый ими,
Был в жертву принесен богине,
Но жрицей главною спасен.
Рука с ножом уже поднята,
Но видит пред собою брата —
Реальность это, а не сон.
 
 
Подробностей побега нет —
Детали гибнут в чреве лет.
Не важны, впрочем, и обиды.
На родине сестра и брат,
А с ними вместе и Пилад.
Кумир привезен из Тавриды.
 

О случае с Орестом и его сестрой Ифигенией немало создано стихотворных, эпических и драматургических произведений в прошлом. Я лишь напомню читателю кратко события, ставшие мифом. Началась Троянская война. Греческие воины, под командой общего военачальника Агамемнона отправились на кораблях к Трое. Когда греческий флот задержался в беотийской гавани Авлиде из-за отсутствия попутного ветра, жрец Калхант объявил, что богиня Артемида гневается на греков за оскорбление, нанесенное ей Агамемноном, и требует принести ей в жертву Ифигению, дочь Агамемнона и Клитеместры. Такой случай, действительно был. Агамемнон перед тем, как отправиться на войну, убил священную лань богини Артемиды, похваляясь при этом, что сама Артемида не смогла бы так метко ее поразить. Агамемнон не соглашался с прорицателем, но на сторону того стали Одиссей и Менелай, пришлось уступить. Агамемнон вызвал дочь к себе. Ифигению положили на алтарь богини, но Артемида в самый разгар жертвоприношения подменила девушку быком (по другим мифам ланью). Самоё ее богиня перенесла в Тавриду, где Ифигения стала жрицей в ее храме.

Война с троянцами закончилась победой греков. Те стали возвращаться домой. Но, судьба победителей не баловала. Еще много лет будет скитаться Одиссей, добираясь в свою Итаку, где его ждала жена Пенелопа. Агамемнон, вернулся домой невредимым, но был убит своей женой Клитеместрой и ее любовником Эгисфом. Клитеместра хотела убить и своего сына от Агамемнона – Ореста, но того спрятала у себя кормилица ребенка Электра. Орест, став взрослым, отомстил за отца, убив свою мать. И тут юношу стали преследовать богини мщения эринии. Такое положение говорит о том, что в тот период в Древней Греции еще существовали пережитки матриархата. Ведь эринии не преследовали саму Клитеместру за убийство ею мужа. Оказывается, кровная месть распространялась по женской линии родства, а не мужской. По приговору суда Аполлона, Орест должен был вернуть в Афины деревянную статую Таврической Артемиды. Туда Орест направился со своим другом Пиладом. По законам тавров Орест должен был принесен в жертву на алтаре богини. Но был узнан Ифигенией. Орест с Ифигенией и Пиладом, прихватив с собою статую богини, бежали. Побег их был удачен, чего не скажешь о дальнейшей их судьбе…

Тавры, жившие в горах находились на низком уровне развития.

 
Счастья нет у него, одолела – нужда,
Хоть он верит и в силы, и в бога.
И сноровка в горах, безусловно, нужна,
И везенья, хотя бы немного.
 
 
Не всегда человек и в труде побеждал,
Да и мстила жестоко природа.
Не от счастья жилище его среди скал,
Да и мнимой осталась свобода.
 
 
Остались от нее только ветер и дождь,
Звезды, солнце, ночное светило.
Вместе с почвой смывает поток его рожь,
Землю долго сюда наносил он.
 
 
Ну, а дождь не идет, солнце выжгло посев.
На природу сердит, лоб нахмурит.
Выживает лишь тот, кто достаточно смел,
Каково пастуху ночью в бурю?..
 
 
Окружили враги, чем он им досадил?
Слишком долгою была осада.
Но свободою горец всегда дорожил,
Она смысл его жизни, отрада.
 
 
А защита его – только стрелы, да меч.
Все богатство – из глины посуда.
И детей, и жену от врага не сберечь,
Да и помощи ждать неоткуда…
 
 
И пройдут времена, здесь скелеты найдут.
Кости сломаны, череп – расколот.
Дух свободы витал, да и каторжный труд
Ну, а кости – свободы осколок!..
 

Гончарство, ткачество, прядение, обработка кож и камня были основным занятием тавров. Обработка металла им была не знакома. В могильниках тавров почти нет металлических изделий. Обмен товарами был еще слабо развит, но уже начинал развиваться. Для посевов нужна была почва, ее наносили из долин в горы. Каторжный труд, в диких условиях!

Гончар

 
Скрипит гончарный круг.
Как тесто, мягка глина.
Изделий множество вокруг,
По замыслу – едины.
 
 
Горшками он обмен ведет,
За это платят хлебом.
Рисунок росписи придет
От тех, кто создал небо.
 
 
Он создает и кувшины,
Сосуды с тонким горлом,
Другим изделия нужны,
Ему нужны – для корма.
 

В зависимости от географических условий могло развиваться и скотоводство, особенно в предгорных областях Крыма.

 
Тавр боится воды, и к тому ж – солона,
Не попить самому, не напиться скотине.
Степь привольная – вот сторона,
О которой он помнит поныне.
 
 
Он не сеет зерно, не разводит садов,
Козий сыр, молоко – вот вся пища,
Да, когда повезет, – кучка диких плодов,
Да коренья – жена, дети ищут.
 
 
Мясо, если где-то и что-то убьет,
Осторожную лань, иль свирепого вепря.
Если правду сказать, слишком плохо живет,
Жизнь зависит от солнца и ветра…
 
 
Снегом все замело, землю лед заковал —
И скотина осталась без пищи…
Начинался падеж, да и тавр умирал,
Коль съедобного нет, и не сыщешь.
 

Жизнь суровая. Тавр может ожидать в любой момент опасности. Чуть замешкался…

 
Лес. Тишина. Прекрасный день,
От гор стремится вниз прохлада.
Пастух решил забраться в тень,
Оставив пса следить за стадом.
 
 
Тогда пастух в почете был,
(Пасти овец могли и боги).
Он воином отважным слыл,
Таких у племени немного.
 
 
Неосторожность подвела.
Секач из зарослей метнулся.
Дубина поднята была,
Пастух, однако, промахнулся…
 

Сегодня племя тавров, руководимое Сайтафом, оплакивает потерю. Из жизни ушел один из самых надежных и крепких воинов. Смерть случайная, напоролся на вепря, неожиданно выскочившего из зарослей кизила. Весь низ живота был разорван клыками животного, кишечник вывалился наружу и перепачкан землей. Захоронением распоряжался вождь племени. Двое молодых тавров рыли могилу. Двое других подготавливали плоские плиты, выпиленные из известняка бронзовой пилой. Работа была серьезной. В яму опускали плиты и устанавливали вертикально, в виде правильного прямоугольника. Образовалось подобие гроба без дна. Дном служил гравий, насыпанный в каменный ящик и скребком выровненный. На двух древках с деревянными поперечинами несли труп погибшего. Под крики и плачь ближних, тело было помещено в могилу. Рядом положили небольшую секиру на деревянной рукояти, точильный камень и лук со стрелами. Крышей из плоской каменной плиты гроб был закрыт. Быстро работали лопаты, забрасывая могилу землей. Вскоре над захоронением возник невысокий холм земли… В знак печали близкие родственники мужского пола отрезали себе часть уха.

Прошли века, это захоронение было вскрыто. В нем находился коричневый скелет, разрушенный временем, лезвие секиры и точильный камень.

Обычаи тавров отличались особой устойчивостью. Погребальные сооружения часто носили коллективный характер. Особенно это касалось семейных погребений. Покойника хоронили в резко скрюченном состоянии (внутриутробное положение плода), или сидя. Поскольку каменная могила не могла вместить многих, приходилось часть костей удалять из могилы, оставляя череп и отодвигая его в сторону…