Текст книги "Джентльмен. Настольная книга изящного мужчины (сборник)"

Достоинство каждого человека зависит от того, как он показывает себя в своих поступках. Применение сего правила

Достоинство каждого человека на свете сем зависит токмо от того, как он показывает себя в своих поступках. Вот золотое правило! Обильная материя для обширной книги об искусстве обращения и о средствах достигать предполагаемой цели в большом свете. Вот положение, коего истина утверждена опытами всех веков! Сим-то опытом обыкновенно пользуются бродяги (Abentheurer), хитрецы и самохвалы, выдающие себя в обществе за важных людей и хвалящиеся связями с вельможами, владетельными лицами и такими особами, которые едва ли когда существовали, и тем самым выигрывают если не более, то по крайней мере даровой стол и свободный вход во многие знатные дома. Я знал одного человека, который хвалился коротким своим знакомством с императором Иосифом и князем Кауницем, хотя я был уверен, что им едва известно было имя его, даже и с худой стороны, но как никому не приходило на мысль разведать о нем короче, то он на некоторое время вошел в такое уважение, что многие, имевшие нужду в императоре, к нему прибегали. Тогда он с крайним бесстыдством писал к какому-нибудь вельможе в Вену и говорил в письме своем о прочих тамошних друзьях своих и чрез сию хитрость если не достигал цели своей, то по крайней мере получал учтивый ответ, который по прошествии некоторого времени еще более употреблял в свою пользу. Сей-то опыт ведет бесстыдного шарлатана к той дерзости, с каковою он о предмете, о котором только за час пред тем прочел или слышал первое слово, столь решительно судит, что и самый разборчивый литератор не смеет ему в том противоречить и делать таких вопросов, которые бы с первого раза могли его запутать.

Сим-то опытом кичливый невежда достигает первейших мест в государстве, свергает и преследует достойнейших людей и нигде не встречает себе пределов.

Сему-то опыту глупцы, проныры, люди без дарований и познаний, вертопрахи и шарлатаны одолжены искусством делаться в глазах вельмож достойными внимания и даже необходимыми.

От него-то большею частью зависит слава литераторов, виртуозов и художников.

На сем опыте основываясь, иностранный художник требует безмерной платы за такую вещь, которую из рук туземца, причем в несколько раз лучшего достоинства, можно было бы получить и за половинную цену. Но с жадностью хватают произведения иностранца, который, будучи не в силах их приготовить столько, сколько от него требуют, принужден бывает сам покупать оные у туземца и потом продавать за иностранные.

Основываясь на сем опыте, писатель выманивает выгодный о себе отзыв, когда в предисловии своей книги с бесстыдством говорит об одобрении, которым литераторы и знатоки почтили первую часть его творения.

Все почти просьбы о покровительстве или каком-нибудь пособии, предлагаемые сим тоном, бывают удовлетворяемы; напротив того, презрение, отказ и неудовлетворение самым умеренным желаниям бывают всегда почти уделом скромных и робких просителей.

Сим опытом руководимый слуга в глазах своего господина, а облагодетельствованный – в глазах своего благотворителя делают себя столь уважительными, что обязывающий великим для себя почитает счастьем одалживать такого человека.

Словом, правило, что достоинство всякого человека не более и не менее зависит только от того, как он показывает себя в своих поступках, есть надежнейшее средство для удачи в большом свете хвастунам, пронырам, вертопрахам и пустым головам. Но я гнушаюсь сим всеобщим средством. Впрочем, ужели оное положение вовсе не заслуживает нашего внимания? Так, друзья мои! Оно может нас научить, чтобы мы никогда без всякой нужды и побудительной причины не открывали наших хозяйственных, физических, нравственных и умственных слабостей. Итак, не унижаясь до хвастовства или подлого обмана, не должно, впрочем, упускать и удобного случая показывать себя с выгодной стороны.

Но все сие должно происходить с осторожностью, скромностью, без тщеславия и странности; в противном случае чрез то мы потеряем во мнении людей, ибо надобно заставить их самих догадываться, что в нас скрывается, может быть, гораздо более достоинств, нежели они при первом взгляде полагали. Чем блистательнее выставляемая наружность, тем большее она возбуждает внимание; к вам начинают присматриваться, и иные выискивают даже малейшие погрешности, которых никто из смертных избежать не в состоянии; люди это примечают, и наш блеск мгновенно исчезает. И потому наружный блеск наших качеств должен быть сопровождаем сознанием внутреннего достоинства, а более всего чувство истины и честности должно руководить нашими поступками. Ежели есть побудительные причины, то можно показывать свой разум и познания, но до такой степени, чтобы чрез то не возбудить к себе ненависти, чтобы не дать заметить своих домогательств; не столь, однако же, и мало, чтобы вовсе не обратить на себя внимания и быть оттесненным другими. Старайся сделаться редким, но избегай странности, застенчивости и гордости!

Стремись к совершенству, а не к одному лишь призраку оного

Стремись к действительному совершенству, а не к одному только призраку оного! Люди судят о тебе по мере твоих требований, и они правы, ежели при этом не простирают еще и своих на тебя требований. Тогда при малейшем проступке твоем говорят они: «такому человеку это вовсе непростительно», и так как слабые люди обыкновенно с жадностью улавливают все недостатки такого человека, который их в чем-то превосходит, то малейший проступок твой вменится тебе гораздо более, нежели целый ряд коварств и нелепостей других людей.

Не должно раболепствовать мнениям других людей

Но не надобно слишком доверять отзывам о себе посторонних людей; не надобно быть рабом чужих мнений. Должно быть самостоятельным. К чему заботиться тебе о суждении всего света, когда ты делаешь то, что должно делать? К чему послужит весь твой убор внешних добродетелей, если ты им прикрываешь слабое, подлое сердце в том намерении, чтобы только оным блеснуть в обществе?

Терять доверие и приписывать себе чужие заслуги

Более всего старайся о том, чтобы не лишиться веры в самого себя, надежды на Бога, на добрых людей и на судьбу свою! Коль скоро заметят на лице твоем черты горести и отчаяния, то положение твое должно сделаться еще несноснее. Однако же в несчастье нередко бываем мы слишком несправедливы к людям. Всякую маловажную причуду, всякий хоть несколько холодный взгляд относим к себе; мы думаем, что всякий уже угадал наше несчастье и избегает просьбы, которую бы мы хотели ему предложить.

Дамы и кавалеры. Художник – Д. Лейендекер

«Сколько можно показывай постоянно веселое лицо! Нет ничего привлекательнее и любезнее, как веселый нрав, происходящий из источника беспорочного, а не из сердца, обуреваемого страстями»

(Адольф Книгге)

Не надобно себе присваивать и чужих заслуг. Ежели оказывают тебе какое-либо отличие или учтивость из уважения к какому-нибудь благородному человеку, твоему родственнику, то не гордись этим! Будь сколько можно скромнее и чувствуй, что всем этим обязан ты не своим собственным достоинствам. Старайся заслугами своими приобрести почтение! Лучше быть малою лампадой, озаряющей мрачный уголок собственным светом, нежели великим светилом, заимствующим свет свой от солнца, или даже спутником какой-либо планеты.

Надобно скрывать скорбь свою

Если ты чего-нибудь не имеешь; если печаль и несчастье отягощают грудь твою; если ты терпишь недостаток; если чувствуешь слабость ума и сердца, то никому не жалуйся, кроме того, от кого надеешься несомненной помощи! Немногие охотно приемлют участие в нашей скорби; почти все умножают токмо оную; многие даже оставляют нас, коль скоро заметят, что счастье нам не благоприятствует. И что же? когда увидят, что ты лишен всех пособий; что ты нигде не находишь себе покровителя; когда узнают, что никто не хочет подать тебе руку помощи, – кто захочет быть твердою опорой падшего и всеми оставленного? Кто скажет: «я знаю этого человека: он друг мне; он гораздо достойнее, нежели вы все, которые его ругаете». Но положим, что таковой человек сыскался бы; но он может быть подобный тебе бедняк, которого отчаянное положение заставляет соединить собственное несчастье с твоим, и покровительство его послужило бы для тебя не столько в пользу, сколько во вред.

Не должно слишком разглашать о своем счастье

Равным образом не должно хвалиться своим счастьем. Не должно слишком блистать в глазах других пышностью, богатством и дарованиями. Редкие люди могут сносить такой перевес без ропота и зависти. Не слишком много возлагай обязанностей на других людей! равным образом не расточай без нужды и услуг своих! Люди бегут излишне щедрых благодетелей, подобно должникам, кои, не будучи в состоянии удовлетворять своих заимодавцев, скрываются от глаз их. Итак, берегись казаться слишком великодушным пред собратом твоим! Ибо тогда никто не будет полагать пределов своим требованиям. Отказ в одном одолжении может в минуту привести в забвение тысячу прежде оказанных.

Не открывай слабости своих ближних

Не выставляй бесчестным образом слабостей твоего ближнего, дабы возвысить себя самого! Не открывай его проступков и заблуждений с тем, чтобы блеснуть на его счет собственными преимуществами.

Доставляй случай и другим людям показывать свои достоинства

Если хочешь заслужить похвалу и одобрение, то не столько старайся о собственном своем блеске, сколько о том, чтобы доставить случай блеснуть и другому. Меня благоразумным и острым человеком почитали иногда в таких обществах, где я на самом деле не сказал ни одного острого слова, а только с примерным терпением слушал какого-нибудь знатного либо полуученого человека и соглашался с ним во всем, о чем он охотно говорил. Едва могу удерживаться от смеха, когда кто-либо из таковых людей меня посещает. С каким смирением объявляет он, что пришел засвидетельствовать мне свое почтение как знаменитому ученому и писателю. Потом садится, начинает говорить, удивляясь моим талантам, не дает выговорить мне ни слова и, наконец, выходит от меня с восхищением, которое произвели мои поучения и занимательная беседа, – когда, напротив, я сказал не более двадцати слов. К таковым слабостям должно иметь снисхождение. Когда кто рассказывает какой-нибудь анекдот или что-нибудь другое, о чем говорит охотно и которое ты, может быть, сам ему рассказывал, то не давай неприятным образом ему заметить, что этот предмет для тебя уже не нов и скучен; если, впрочем, особа сия заслуживает пощаду. Что может быть невиннее, как споспешествовать такими малостями желанию доставить удовольствие другим людям и получить хорошее о себе мнение? И если люди имеют какие-либо безвредные привычки: если, например, охотно говорят о каких-нибудь любимых для них предметах, с удовольствием смотрят, когда с ними вместе курят табак и пр., то оказывай им сию маловажную услугу, если она не сопряжена с большим беспокойством и лицемерием. По-сему-то мне не нравится обыкновение мелких царедворцев, которые всякого слушают с рассеянностью и даже в самой средине прерывают тот разговор, к которому сами подали повод.

Никогда не теряй присутствия духа

Присутствие духа есть особенный дар неба, весьма много способствующий нашему успеху в обществе. Отличие сие, конечно, не приобретается опытом; однако можно вознаградить некоторым образом недостаток оного тем приемом, при помощи которого, по крайне мере, можем избежать сами и освободить других от некоторых замешательств. Люди пылкого характера должны наиболее обращать на сие внимание; и потому я советовал бы при всяком случае, когда предлагается нам какой-нибудь вопрос вовсе неожиданный, либо предмет необыкновенный, или другое что-либо для нас нечаянное, то объявлять о нем свое мнение несколько помолчавши, дабы иметь время подумать и приготовиться. Иногда одно поспешное, неосторожное словцо или один опрометчивый шаг может навлечь позднее раскаяние и несчастнейшие следствия; равно как быстрое, мгновенно обдуманное и выполненное решение в критических минутах, в которых обыкновенно теряется присутствие духа, может доставить счастье, отраду и спасение.

Если желаешь получить что-либо в свете, то должен о том просить

Если ты желаешь получать временные выгоды, защиту и пособия в гражданской жизни; если домогаешься места, на котором бы ты мог принести пользу своему отечеству, то должен о том просить, и нередко даже с унижением. Не думай, чтобы люди без особенной в тебе надобности что-нибудь тебе предлагали или ходатайствовали за тебя без всякого со стороны твоей старания, хотя бы заслуги твои всегда громко говорили о твоем достоинстве и всякий бы знал, что ты имеешь нужду в пособии и действительно оного достоин. Всякий старается только о себе и о своих родственниках, нимало не заботясь о скромном человеке, который может похоронить в скудной хижине своей свои дарования и даже сам умереть с голоду. И потому многие люди с великими достоинствами до самой смерти остаются в неизвестности и лишены способов сделаться полезными своим согражданам, что не могут ни унижаться, ни ползать.

Сколько можно менее принимай благодеяний от других людей

Впрочем, сколько можно менее надобно требовать и принимать благодеяния других людей. Редко встречаются нам такие люди, которые бы рано или поздно не потребовали бы великих пожертвований за малейшие свои услуги; а сим самым нарушается равновесие во взаимном обхождении, стесняется свобода и затрудняется неограниченность выбора. И хотя бы даже из десяти таких случаев не встретилось ни одного, который бы привел нас в замешательство или навлек досаду, однако же благоразумие требует избегать такового возможного случая, и потому всегда лучше оказывать, нежели принимать одолжения. Ты не много найдешь таких людей, которые бы всегда с добрым расположением оказывали свои одолжения. Приметьте, друзья мои, как среди самых радостных восторгов переменяется вид ваших знакомцев, когда вы предлагаете им учтивые свои объяснения: «позвольте обеспокоить вас моею просьбой; я нахожусь в самом крайнем положении» и пр. и пр.

Но обыкновенно люди предлагают нам услуги такие, в которых мы не имеем нужды, или даже которых они сами выполнить не в состоянии. Расточитель всегда готов служить своим кошельком, так же как глупец – добрым советом.

Получая благодеяния, мы попадаем в зависимость, и мы не знаем, как далеко может простираться сия зависимость. Часто она влечет за собою необходимость слишком потворствовать людям недостойным или оказаться неблагодарным.

Чтобы не иметь нужды в пособии других людей, для сего ограниченность потребностей и благоразумное обуздание стремлений и пожеланий своих суть самые надежные средства. Но кто всегда волнуем бесчисленными страстями; кто беспрестанно гоняется то за почестями, то за богатством, выгодами, излишними наслаждениями; кто, будучи заражен роскошью своего века, хочет иметь все, что только представляется глазам его; кого необузданное любопытство и беспокойный нрав заставляют вмешиваться во всякие ничтожные дела, – тот для удовлетворения бесчисленных своих потребностей, конечно, принужден будет прибегать к чужой помощи.

Пределы услужливости

Но хотя я сказал, что лучше благодетельствовать другим людям, нежели принимать от них благодеяния, однако же сим еще не опровергается правило, чтобы не слишком далеко простирать свою угодливость. Вообще будь услужлив, но ненавязчив; не будь другом и наперсником каждого! Более всего не старайся об исправлении или о порицании других и не давай им советы без особенного на то права! Очень немногие примут сие с благодарностью – и даже в то время, когда они требуют нашего совета, они обыкновенно уже решились поступать по собственному произволу. Не должно беспокоить знакомых своих мелочными и ничтожными препоручениями, например покупкою чего-нибудь и т. п., если без сего обойтись можно. Равным образом должно и самому стараться отклонять от себя подобные препоручения. Обыкновенно в таких случаях теряется время и деньги без всякого удовлетворения со стороны поручителя. Не вмешивайся также в дела фамильные! Я несколько раз, при самом добром намерении, принужден был переносить чрез то великие неприятности. Более всего берегись принимать на себя прекращение раздоров и примирение ссорящихся особ (разве токмо между любимыми, испытанными особами); часто обе стороны, соединясь вместе, обращаются на посредника. Примирение и сватовство надобно предоставлять судьбе и известным старухам.

Будь верен в словах своих и во всем соблюдай истину

Едва ли есть правило столь общее, столь священное и столь надежное к достижению всегдашнего уважения и дружества, каково ненарушимое исполнение данного слова, даже в делах самых маловажных, верность обещаниям и всегдашняя справедливость во всех речах. Ничем не можно извинить тех людей, кои говорят совсем противное своим мыслям, хотя некоторые причины иногда и заставляют нас не все то открывать, что в нас происходит. Ложь никогда не может быть необходима, и никогда не было еще говорено такой неправды, которая бы рано или поздно не произвела вредных для кого-нибудь последствий. Напротив того, человек, известный точностью исполнения своих обещаний и прямодушием, заслуживает везде доверие, хорошее о себе мнение и уважение.

Будь исправен, порядочен и внимателен

Будь строг, точен, исправен, деятелен и усерден по должности твоей. Храни свои бумаги, ключи и все прочее так, чтобы и в темноте каждую вещь мог ты отыскать без затруднения! Но еще порядочнее располагай чужими вещами! Взятых тобою у кого-либо книг или иного чего-нибудь не передавай другим людям; а если тебя кто-нибудь ими ссудил, то в надлежащее время или отнеси, или по крайней мере отошли, никогда не дожидаясь того, чтобы он сам или люди его приходили за ними. Всякий охотно обращается и входит в дела с таким человеком, на точность коего в словах и поступках можно полагаться. Там, где ты быть должен, являйся в определенное и надлежащее время; хотя бы ты один только наблюдал сей порядок. Хорошие и худые сего рода примеры возбуждают к подражанию, а несправедливость других людей нимало не оправдывает нашей собственной.

Будь внимателен к другим людям, если хочешь, чтобы и они обращали на тебя внимание! Кто живет только для самого себя, вовсе не имея чувства к дружеству, приязни, любви, – тому никто не подает руку помощи в стесненных обстоятельствах.

Надобно печься о выгодах других, если хотим, чтобы соблюдали и нашу пользу

Не вмешивай никого в свои частные раздоры и не требуй от тех, с которыми ты обращаешься, чтобы они принимали участие в раздорах, которые происходят между тобою и другими!

Множество сих наставлений заключаются в известном правиле: «мысленно представляй себя на месте других и спрашивай: каково было бы тебе, если б сего требовали от тебя, если бы таким образом поступали с тобою? если б требовали от тебя услуги, ходатайства, сего скучного труда, сего объяснения?»

Не заботься о поступках твоего ближнего, если они не имеют никакого отношения к тебе или ко всеобщей нравственности в такой степени, что умалчивать о них было бы преступлением! Ходит ли он тихо или скоро; стоит ли он много или мало; редко ли или часто бывает дома; пышно или худо одевается; копит ли деньги или делает долги, – какая тебе до того нужда, если ты не опекун его? Существенное же, что необходимо знать нужно, часто лучше всего можно заимствовать от людей тупоумных; ибо они рассказывают без остроты, без околичностей, просто, без прикрас и без пристрастия.

Никогда не уклоняйся от принятых правил

Никогда не уклоняйся от своих правил, покуда ты признаешь их справедливыми! Делать исключения весьма опасно, и сии исключения все далее и далее завлекают от малого к великому. Если ты по основательным причинам решился не ссужать никого книгами, не употреблять крепких напитков и т. п., то должно, чтобы никакой смертный не мог поколебать тебя, пока не уничтожится причина, тебя к сему побудившая. Будь тверд, но остерегайся слишком поспешно принимать что-либо за правило, не подумав наперед о всех случаях, могущих встретиться, или упорно придерживаться мелочей!

Итак, более всего будь всегда основателен в своих поступках! Начертай себе план жизни и не делай от него ни малейших отклонений, хотя бы план сей заключал в себе много странностей! Некоторое время люди, конечно, будут осуждать тебя; но, наконец, умолкнут, оставят в покое и принуждены будут оказывать тебе уважение. Обыкновенно всегда выигрывают сею твердостью и постоянным следованием правилам благоразумного плана. С правилами бывает то же, что и со всякими другими материалами, из которых что-либо делается, именно: наилучшее доказательство их доброты есть прочность. И действительно! если желаешь с точностью разведать причины, почему иногда не отдают справедливости самым благородным поступкам иных людей, то найдешь, что публика сомневается в истине и цели сих поступков прямо потому, что они несообразны принятою системою того человека и с прочими его поступками.

Но что может быть священнее сего правила: «Имей всегда добрую совесть!». Ни один из поступков твоих не должен навлекать упреков сердца за несправедливость намерения и средств, тобою употребленных! Иди всегда прямым путем и тогда твердо ожидай и счастливых успехов, и покровительства высшего, и помощи людей в случае нужды! И если бы даже на время ты был гоним судьбою, – о! тогда блаженное убеждение в непорочности твоего сердца, в справедливости твоих намерений придаст тебе необыкновенную силу и бодрость. Вид твой, исполненный горести, возбудит гораздо большее участие в обществе, нежели всегдашняя, но притворная улыбка на челе мнимо счастливого злодея.

Будь всегда тем, чем быть должен; будь всегда одинаков

Будь всегда совершенно тем, чем ты быть должен; будь всегда одинаков. Не показывай себя попеременно то пламенным, то хладнокровным, то грубым, то учтивым и предупредительным; то приятным собеседником, то сухим и безмолвным истуканом! Обращаться с такими людьми весьма невыгодно; они осыпают нас ласками и всеми знаками искреннего дружества, если находятся в веселом расположении или не имеют пред собою более знатного, более забавного, более им льстящего человека, нежели мы. Основываясь на том, спустя несколько дней мы желаем посетить сего человека, который был столь душевно рад нашему посещению, оказывал нам такое дружеское расположение и даже просил посещать его как можно чаще.

Мы поспешаем туда, и что же? Нас встречают сухо и холодно либо не обращают на нас никакого внимания; в продолжение беседы отвечают отрывисто, потому что бывают окружены подлыми творениями, расточающими пред ними более льстивые похвалы, нежели мы. Таковых людей непременно должно избегать, и если они потом в минуты скуки вздумают навестить нас опять, то оказывать им ту же холодность.

Соблюдай различие во внешних поступках с другими

Во внешних твоих поступках с людьми, с которыми обращаешься, соблюдай различие в знаках уважения, тобою им оказываемых! Не подавай каждому правой руки твоей; не обнимай каждого; не прижимай всякого к твоему сердцу! Что останется для достойнейшего и любезнейшего, и кто станет доверять знакам твоего дружества; кто придаст им должную цену, если ты расточаешь оные без всякого разбора.

Не будь слишком откровенен

Две главные причины должны заставлять нас ограничивать простосердечие свое пред другими людьми. Во-первых: опасение открыть чрез то свои слабости и заставить употребить во зло свою доверчивость; во-вторых: мнение, что если однажды приучишь людей к тому, чтобы ничего не скрывать пред ними, то, наконец, станут они требовать от нас отчета во всем, даже в самых малостях; все захотят знать, во всем быть нашими советниками. Но тем не менее, однако, не должно быть и слишком скрытным; в противном случае подумают, что во всех наших поступках кроется нечто значительное или даже опасное; а сие самое может навлечь нам неприятности и подать повод к невыгодному о нас мнению во многих случаях, особенно в чужих землях во время путешествия. Сие вообще может нам вредить в общежитии и даже в обращении с искренними друзьями.

Никого не старайся осмеивать в обществе

Не осмеивай в обществе никого, хотя бы он имел величайшие слабости. Если он действительно глуп, то ты мало получишь чести от твоего острословия. Ежели он только в твоем мнении таков, то, может быть, ты сам сделаешься предметом его насмешек. Если он добросердечен и чувствителен, то ты оскорбляешь его. Наконец, если он злобен и мстителен, то, может быть, со временем заставит он тебя дорого заплатить за твои насмешки. И часто, особенно когда публика ценит наше суждение о людях, можно нанести чувствительный вред какому-нибудь доброму человеку в гражданской жизни или какого-нибудь простака унизить до такой степени, что в нем исчезнет последняя искра любочестия и заглушатся все дары природы; ибо, выставляя смешными нам кажущиеся обычаи его, делаем его жертвою презрения.

Никого не должно стращать и приводить в беспокойство

Никого, даже самых искренних друзей своих, не надобно стращать и задорить какими-либо ложными известиями, колкими шутками, или чем-либо другим, могущим его встревожить. В жизни сей, и без того уже обремененной неприятностями и мучительными минутами, священнейшею должно почитать обязанностью удалять все, чтобы могло хотя на одну малейшую песчинку увеличить сие бремя действительных и воображаемых зол. Столь же кажется мне неприлично в шутках доставлять другому мгновенное, пустое удовольствие радостными, вымышленными новостями. Подобные шутки вовсе не могут служить приправою дружеского обращения. Не должно также возбуждать любопытства или отрывистыми намеками приводить кого в беспокойство; лучше вовсе не начинать разговора, нежели, начавши, не кончить. Есть люди, имеющие привычку иногда тревожить друзей своих тайными предостережениями, как, например: «О вас пронесся слух худой, но я не могу и не смею вам еще ничего о нем сказать». Такие люди вовсе бесполезны и даже несносны в обществах.

Вообще должно остерегаться приводить в замешательство других людей, и когда кто-нибудь готов учинить какую-либо неосторожность (например, худо отозваться о книге в присутствии автора) или был кем-нибудь пристыжен, то лучше стараться вывести его из сего замешательства или каким-нибудь образом все дело привести в порядок. И если бы кто-нибудь по неосторожности уронил что-нибудь или учинил другую какую-либо неосторожность, то весьма неприлично умножать его замешательство улыбкой, негодованием или значительными взглядами.

Все люди ищут развлечения. О шутовстве

Более всего не забывай, что люди всегда ищут развлечения; что самая поучительная беседа в продолжение времени станет им скучною, если не будет иногда приправлена остротою и веселостью; что ничто в свете не бывает для них остроумнее, мудрее и восхитительнее того, когда им приписывают похвалу и одобрение. Однако не должно забывать и того, что благоразумному человеку столь же неприлично принимать на себя роль шута, как и честному быть низким льстецом. В сем случае я советую всегда придерживаться середины. И поелику всякий человек имеет по крайней мере одну похвальную сторону, то похвала, если она не простирается до лести и исходит из уст человека благородно мыслящего, может служить побуждением к вящему его усовершенствованию. Посему сказанного мною довольно будет для того, кто хочет меня понять.

Сколько можно показывай постоянно веселое лицо! Нет ничего привлекательнее и любезнее, как веселый нрав, происходящий из источника беспорочного, а не из сердца, обуреваемого страстями. Кто всегда гоняется за остротою и преимущественно старается забавлять общество, тот нравится только на короткое время и занимателен весьма для немногих; особливо не может быть приятен тому, чье сердце желает обхождения тонкого и чей ум хочет заниматься разговорами сократическими.

Кто хочет шутить беспрестанно, тот не только легко может истощиться в своих шутках и причинить скуку другим, но и часто терпит ту неприятность, что иногда, не будучи расположен занимать других забавными своими мелочами, может прогневить своих товарищей. Во всякое общество, куда его приглашают, при малейшем внимании на него обращенном, он, кажется, чувствует, что заслуживает сию честь своими шутками. И если когда-нибудь он вздумает говорить о чем-либо важном, то прямым на его счет смехом едва позволяют ему окончить свой разговор. Истинная забавность и прямая острота не терпят никакого принуждения или искусства; они действуют подобно парению высшего Гения – восхитительно, пламенно и возбуждают к себе уважение.

Если желаешь блеснуть своею остротой, то принимай в расчет общество, в котором ты находишься. То, что весьма занимательно для образованного круга, может показаться для других крайне скучным и неблагопристойным; и вольная шутка в кругу мужчин была бы весьма некстати в обществе женщин.

Всякому говори что-нибудь приятное и поучительное

Не расставайся ни с кем, не сказав ему чего-нибудь поучительного или приятного! Но и то и другое должно относиться к его выгодам; оно не должно оскорблять его самолюбия и не казаться наставлением; но между тем давай чувствовать, что ты принимаешь искреннее в нем участие и что не расточаешь своих учтивостей без различия всякому встречающемуся. Желательно бы, чтобы всякое пустословие было удалено из обращения; чтобы всякий обращал внимание на то, полезен ли, или по крайней мере приятен ли слушателю тот предмет, о котором он хочет говорить, и принимает ли в нем участие ум или сердце? Я слишком далек от того, чтобы одобрить систему тех людей, которые всегдашними пустыми комплиментами, ласкательствами или похвалами приводят в замешательство каждого и не дают отвечать ни одного слова на тысячу собственных. Впрочем, я и не порицаю комплимента, сказанного с хорошим намерением, равно как и заслуженную, скромную, к большему добру побуждающую похвалу. Пример может лучше подтвердить истину этих правил. Однажды в гостях сидел я между прекрасною, молодою и разумною женщиной и малорослою, отвратительною девицей, которой было около сорока лет. Я поступил весьма неучтиво, разговаривая с одною первою во весь стол, не обращая никакого внимания на последнюю. По окончании стола я вспомнил свою невежливость и проступок свой против учтивости исправил другим же проступком против справедливости. Я подошел к ней и начал говорить об одном происшествии, случившемся лет за двадцать. Она не знала о нем ничего. «Неудивительно, – сказал я, – вы были в то время еще ребенком». Это маленькое творение чрезвычайно тому обрадовалось, что я почел ее столь молодою, и благосклонное ее обо мне мнение было наградою одного слова. Она должна бы презирать меня за столь низкое ласкательство. Не мог ли я для разговора избрать такой предмет, который был бы для нее несколько занимательнее. Мне бы надлежало о том рассудить и незачем было лишать ее приятной беседы во время стола. Напротив того, сие ласкательство было неприличный способ исправить прежний проступок.