Текст книги "Император Николай II. Человек и монарх"

Заметим, как Витте осторожно говорит о «некоторых резолюциях» Александра III, да ещё вкладывает их в уста Николая II. Между тем если Государь помнил, что Александр III ознакомил его с докладом Витте, то, несомненно, он должен был помнить и содержание отцовских резолюций на этом докладе. Во всяком случае, их характер: положительный или отрицательный. Ведь Николай II, еще будучи Цесаревичем, был, по словам Великого Князя Константина Константиновича, «большим сторонником Мурмана»{667}667
  Дневник Великого Князя Константина Константиновича за 1894 г. Запись за 24 июля // ГА РФ. Ф. 660. Оп. 1. Д. 41. Л. 102.


[Закрыть]. Николай II был хорошо ознакомлен с докладом Витте задолго до того, как министр финансов попал к нему на аудиенцию. В своём дневнике от 24 июля 1894 г. Великий Князь Константин Константинович писал: «Я передал Ники о своём разговоре с министром финансов Серг[еем] Юл[ьевичем] Витте, с которым встретился в Петергофе после завтрака на балконе. Министр недавно вернулся из поездки в Архангельск и на Мурман. Русские люди давно подумывают о гаванях Мурмана как незамерзающих, а потому удобных для военного порта. Морское министерство, пренебрегая незаменимыми качествами мурманских гаваней, строит порт в Либаве, упуская из виду, что Балтийское море во всякое время может быть заперто нашими врагами, и русские военные суда будут обречены на бездействие»{668}668
  Там же.


[Закрыть].

Так что Государь в комментариях Витте по этому вопросу не нуждался. Однако министр финансов утверждал, что Николай II был «очень удивлён», что доклад не был возвращён, и «сказал, что непременно его разыщет». Через неделю, 18 ноября, Царь снова принял Витте и сообщил ему, что обнаружил доклад и «считает необходимым привести [его] в исполнение и прежде всего главную мысль доклада – о том, чтобы устроить наш морской опорный пункт на Мурмане, в Екатерининской гавани. Затем Государь говорил о том, что не следует осуществлять проекта грандиозных устройств в Либаве»{669}669
  Витте С. Ю. Воспоминания. Т. 2. С. 8.


[Закрыть]. Николай II якобы хотел «немедленно объявить указом о том, что основной военный порт должен быть устроен на Мурмане в Екатерининской гавани». Но от такого поспешного шага, утверждал Витте, Государя отговорил он сам, так как опасался семейного скандала в Доме Романовых, ибо дядя Царя Великий Князь Алексей Александрович был горячим «партизаном устройства порта в Либаве».

Но через 2–3 месяца после этой аудиенции, как утверждает Витте, он прочёл в «Правительственном Вестнике» Указ Императора Николая II о том, что он считает необходимым сделать нашим главным опорным пунктом Либаву, построив там порт имени Императора Александра III. Витте объяснял такую резкую перемену в позиции Царя тем, что на него оказал сильное влияние Великий Князь Алексей Александрович, заставивший Николая II «подписать такой указ, который совершенно противоречит его взглядам и взглядам его покойного отца». Витте утверждал, что об этом «шантаже» и «давлении» Великого Князя он узнал со слов председателя Комиссии по развитию в России судоходства и торговли М. И. Кази, которому в свою очередь об этом поведал Великий Князь Константин Константинович, ссылавшийся на свой разговор с Государем сразу же после подписания Указа о порте в Либаве. Алексей Александрович якобы поставил вопрос таким образом, что если Государь не подпишет указа по Либаве, то он почтёт себя крайне обиженным и должен будет отказаться от поста генерал-адмирала{670}670
  Там же. С. 10.


[Закрыть].

Интерпретация Витте обстоятельств вокруг морского порта сильно отличается от реальных событий. Государь действительно был сторонником военного порта на Мурмане, но он не был авантюристом. Он хотел всестороннего анализа ситуации, чтобы принять взвешенное и продуманное решение. В конце 1894 г. предложения Витте рассматривала «Комиссия по проведению железных дорог на севере России» под председательством товарища министра путей сообщения, почетного академика Российской академии наук инженер-генерала Н. П. Петрова. Комиссия, обосновывая необходимость магистрали, акцентировала внимание на стратегической важности как военного порта на Мурмане, так и железной дороги, которая могла связать Мурманское побережье Баренцева моря с центром России. Конечным пунктом дороги комиссией была выбрана Екатерининская гавань. Однако комиссия высказалась за преждевременность реализации этого проекта. На состоявшемся её заседании представитель военного министерства генерал-майор В. У. Соллогуб заявил: «В настоящее время Мурманский берег является местом почти совершенно незаселенным. Устройство военного порта в подобной местности потребовало бы от государства огромных денежных затрат. Если на Мурмане создадутся экономические интересы, если он населится, разовьёт свои промыслы, торговлю, то, несомненно, вслед за экономическими интересами явятся и заботы об охране этих интересов, как со стороны военного ведомства, так и со стороны морского. Начинать же с устройства военного порта – рискованно и преждевременно»{671}671
  Мурманская железная дорога. Краткий очерк постройки железной дороги на Мурман с описанием её района. Петроград, 1916. С. 15.


[Закрыть].

Следует признать, что в решении комиссии было много убедительных аргументов. Либава как коммерческий порт был известен уже в XIII столетии, а в конце XVII века проводились работы по улучшению порта и гавани. В конце 1870-х гг. была построена Либаво-Роменская железная дорога{672}672
  О сооружении порта Императора Александра III в Либаве. Публичные лекции, читанные в Кронштадтском морском собрании, в зале Морского музея и в Институте инженеров путей сообщения инспектором морской строительной части Д. Жаринцовым. СПб., 1895. С. 24.


[Закрыть]. 4 января 1894 г. на месте портовые инженеры осуществили разбивку первого портового района – Либавского адмиралтейства. Были расчерчены места расположения доков, а уже ближе к весеннему сезону 1894 г. происходило интенсивное бурение скважин. К тому же рядом с местом работ находился город Либава, имевший железнодорожное сообщение с центром страны. Бросать всю эту работу и начать ее заново в далёком, практически недоступном и незаселённом Мурмане в тех условиях было бы авантюрой. Император Николай II на авантюру не пошёл. Строительство военного порта в Либаве было продолжено. 5 декабря 1894 г. Высочайшим указом он повелел «вновь создаваемый близ города Либавы военный порт наименовать портом Императора Александра III»{673}673
  Полное собрание законов Российской империи. 1894 г. № 11107. СПб., 1898. С. 667.


[Закрыть].

Таким образом, вопреки утверждениям Витте, ситуация вокруг Мурмана и Либавы сводилась к следующему: 1) Император Александр III утвердил план строительства военного порта именно в Либаве. По поводу Мурмана он лишь указал на необходимость дальнейшего изучения этого региона для возможного будущего строительства там военного порта. 2) 5 декабря 1894 г. Император Николай II издал Указ не о строительстве нового военного порта в Либаве, а о присвоении ему имени Императора Александра III. Поэтому якобы «шантаж» Великого Князя Алексея Александровича терял всякий смысл. 3) Продолжение строительства порта в Либаве вовсе не означало, что Царь отказался от планов освоения Мурмана. Было решено построить в Екатерининской гавани коммерческий порт, который дал бы возможность развивать край. В апреле 1896 г. Государственный Совет ассигновал на сооружение порта на Мурмане 400 тыс. руб., причем 135 тыс. выделялось сразу для начала работ. Ведение дел поручили строительному отделению Архангельской казенной палаты, а руководство стройкой – архангельскому губернатору А. П. Энгельгардту. По смете предполагалось израсходовать на строительство жилых домов 147085 рублей, на расчистку местности – 30 тыс. рублей, на устройство пристани и набережной – 30 тыс. рублей, на благоустройство городского поселения – 25 тыс. рублей, на транспортные расходы – 40 тыс. рублей.

7 июня 1899 г. Николай II утвердил следующее мнение Государственного Совета: «Городскому поселению и порту при Екатерининской гавани присвоить название “Александровск”, а Кольский уезд в нынешних его границах переименовать в Александровский»{674}674
  Полное собрание законов Российской империи. 1899 г. Т. XIX. № 17123. СПб., 1902. С. 678.


[Закрыть]. В новом административном центре края были построены здания полицейского управления, камера мирового судьи, арестный дом. Шесть домов, построенных казной, предназначались для частных поселенцев. Сооружены были также общественные бани, аптека при больнице и флигель для медицинского персонала, здание для машин электрического освещения, водопровод, дамба, гостиница. После создания на Мурмане инфраструктуры Государь вновь вернулся к мысли создания там военно-транспортного порта, создание которого произошло уже в ходе Первой мировой войны.

Наступили последние недели 1894 г. В те редкие дни, когда Царю удавалось вырваться из бесконечной череды дел, приёмов и докладов, он вместе с Государыней спешил уединиться в каком-нибудь тихом укромном месте, подальше от Петербурга и его забот. Кроме того, жизнь Царской Четы в Аничковом дворце мало напоминала семейную: чужие комнаты, чужие правила жизни. 22 ноября Николай II и Александра Феодоровна уехали в Царское Село, где остановились в Александровском дворце – родном доме Государя. «Странно было провести ночь в спальне дорогих Папа́ и Мама́, в кот.[орых] я родился», – записал он в дневнике. Здесь Император и Императрица чувствовали себя счастливыми, у себя дома: «Невыразимо приятно прожить спокойно, не видя никого – целый день и ночь вдвоем! Обедали tete a tete в угловой комнате и легли спать рано!»{675}675
  Дневник Императора Николая II за 1894 г. Запись за 22 и 23 ноября // Дневник Императора Николая II. Т. 1. С.


[Закрыть] Тогда они провели в Царском Селе пять дней: ездили в Павловск и Гатчину, одни пили чай в комнате Государя: «Блаженство мое беспредельное – очень грустно покинуть Царское, которое стало нам обоим таким дорогим местом: в первый раз после свадьбы оставались одни и жили действительно душа в душу». 27 ноября им надо было возвращаться в Петербург, но теперь Царская Чета будет приезжать в Александровский дворец всё чаще и чаще, а вскоре переедет сюда насовсем.

24 декабря в Аничковом праздновали Рождество Христово. «И радостно и грустно, – писал Государь в дневнике, – какая перемена с прошлого года: дорогого Папа́ нет, Ксения замужем, я женат. Милая Мама́ нас всех по-прежнему осыпала подарками!»

31 декабря Царская Семья присутствовала на молебне по случаю наступающего Нового года. Чувства, переживаемые в этот момент Государем, отразил его дневник: «Тяжело было стоять в церкви при мысли о той страшной перемене, кот. случилась в этом году. Но уповая на Бога, я без страха смотрю на наступающий год – потому что для меня худшее случилось, именно то, чего я так боялся всю жизнь!»

Выбор стратегического курса

Вступление на престол в 1894 г. молодого Императора наполнило общество надеждами. Генерал А. А. Игнатьев вспоминал: «Все мы с трепетом ждали лучшего от нового молодого Царя и радовались каждому его жесту, усматривая в этом если не начало новой эры, то, во всяком случае, разрушение гатчинского быта, созданного Александром III. Царь перенес резиденцию в солнечное, веселое Царское Село, Царь открыл заржавленные двери Зимнего дворца, Юная Чета без всякого надзора, попросту, на санках, разъезжает по столице»{676}676
  Игнатьев А. А. Пятьдесят лет в строю. М., 1954. С. 51.


[Закрыть].

С. Ю. Витте признавал: «Когда Император Николай II вступил на престол, то от него светлыми лучами исходил, если можно так выразиться, дух благожелательности; он сердечно и искренне желал России в ее целом, всем национальностям, составляющим Россию, всем его подданным, счастия и мирного жития»{677}677
  Витте С. Ю. Воспоминания. Т. 2. С. 15.


[Закрыть].

Однако к началу XX в. в России сложилось несоответствие между существующей государственной системой и общественными устремлениями. Общество ждало от Верховной власти ограничения Самодержавия, а Верховная власть хорошо осознавала, что Самодержавие является гарантом целостности и независимости России. Но Власть не могла также не осознавать, что стремительно меняющиеся исторические условия требовали от неё поиска новых путей управления страной. Император Николай II вовсе не был косным реакционером, стремящимся любыми силами не допустить реформы. А. Н. Боханов отмечает: «Николай II не являлся преобразователем по натуре. Однако он обладал очень важным для политики качеством: умел соглашаться с новыми реальностями, находил силы переступать через собственное “я”. Консерватизм же политических воззрений отнюдь не означал, что Монарх раз и навсегда был противником всяческих новаций и преобразований; если убеждался, что та или иная мера будет способствовать укреплению государства, росту его престижа, то почти всегда ее поддерживал. Он не мог не видеть, что улучшения нужны в различных областях жизни, но в то же время до конца был уверен, что важнейший и основополагающий принцип – Самодержавие – является непременным условием существования российского государства»{678}678
  Боханов А. Н. Николай II. С. 168, 225.


[Закрыть].

Доктор ист. наук С. В. Куликов убеждён, что Император Николай II изначально был сторонником широких реформ: «Будучи реформатором, Император, однако, считал, что модернизация России должна проводиться эволюционно, в соответствии с ее национально-историческими особенностями. Его реформаторский проект имел консервативно-либеральный характер. Под этим «проектом» следует, разумеется, понимать не некий конкретный документ, а систему представлений Царя об актуальности и объеме либеральных преобразований, которая лежала в основе его государственной деятельности и выражалась в Высочайших манифестах, указах, рескриптах и важнейших законодательных актах и правительственных распоряжениях. Тот факт, что они зачастую готовились не самим Императором, а его ближайшими сотрудниками, отнюдь не преуменьшает личного участия Николая II в подготовке реформ, поскольку почти все известные российские (да и не только) реформаторы, как монархи, так и их министры, поручали конкретизацию и изложение своих идей другим лицам. Типичный пример – отношения Александра I и М. М. Сперанского»{679}679
  Куликов С. В. Император Николай II как реформатор: к постановке проблемы // Российская история. № 4. 2009. С. 45.


[Закрыть].

Самодержавие в начале XX в. сильно отличалось от Самодержавия Иоанна Грозного и первых царей Романовых. Как точно замечал И. Л. Солоневич: «Россия до 1905 года задыхалась в тисках сословно-бюрократического строя – строя, который “самодержавие” медленно, осторожно и с необычайной в истории настойчивостью вело к ликвидации безо всякой революции. ‹…› Государь Император Николай Второй был, несомненно, лично выдающимся человеком, но “самодержавным” Он, конечно, не был. Он был в плену. Его возможности были весьма ограничены – несмотря на Его “неограниченную” власть, и если при Императоре Николае Первом Россией правили “сто тысяч столоначальников”, то при Императоре Николае Втором их было триста тысяч. Правили нацией по существу они. По существу, страна боролось против них. Но против них же, правда, в других формах боролось и “Cамодержавие”. Таким образом, обе линии совпадали – линия Монарха и линия нации»{680}680
  Цит. по: Кобылин Виктор. Анатомия измены. Император Николай II и генерал-адъютант М.В. Алексеев / Под ред. Л.Е. Болотина. Истоки антимонархического заговора. СПб., 1998. С. 30.


[Закрыть].

Государь понимал, что преобразования нужны, но не собирался их начинать бездумно и немедленно. Лингвист Н. Н. Дурново уже в те годы вопрошал у радикальных сторонников реформ: «Но Господи, какой же верный курс нужно сразу взять? Где и в чем избавление?»{681}681
  О Возрождении России. С. 17.


[Закрыть]

Н. А. Павлов в крайне критических выражениях рисует портреты тех, кто помогал Государю в первые годы царствования. Император Николай II, писал он, по своём вступлении на престол «вникает в управление. Он живёт и правит по заветам отца. Политическое влияние на него имеют двое: Победоносцев и Витте. Первый – защитник старины, и весь неподвижность. Второй – за прыжки в неизвестное. Оба умны, упорны, резки, – но едва ли преданы Государю. У обоих законченного плана управления – нет»{682}682
  Павлов Н. А. Указ. соч. С. 47.


[Закрыть].

Однако, вынося этот строгий приговор, Н. А. Павлов забыл о ещё одной фигуре, весьма близкой тогда к Государю, о бывшем его преподавателе финансового дела Н. Х. Бунге, который в 1894–1895 гг. занимал должность председателя Комитета министров. Бунге советовал Государю продолжить реформаторский курс Императора Александра II, но при этом охранять Самодержавие и всеми мерами не допускать парламентаризма западного образца. Эти мысли находили понимание и сочувствие у Государя. Доктор ист. н. В. Л. Степанов справедливо отмечает: «Император не принадлежал к числу охранителей-традиционалистов, которые искали идеалы только в прошлом. Он обладал своеобразными консервативно-либеральными взглядами и принадлежал к сторонникам модернизации России. Почитая память отца, молодой Монарх преклонялся и перед дедом – Царём-Освободителем Александром II. Николай II очень многое воспринял именно от Бунге. Как и его наставник, Самодержец считал, что реформы должны проводиться постепенно, с учётом национальных и исторических особенностей России»{683}683
  Степанов В. Л. Самодержец на распутье.


[Закрыть].

Вступив на престол, Николай II прекратил государственное финансирование журнала «Гражданин» князя В. П. Мещерского, который считался крайне правым изданием, а одно время даже негласным рупором самого Александра III. Вместо «Гражданина» Николай II стал финансировать газету «Санкт-Петербургские ведомости», до этого влачившую жалкое существование. Благодаря Николаю II газета была отдана в аренду камер-юнкеру князю Э. Э. Ухтомскому, которого Император знал с ранней юности. И. И. Колышко в своих воспоминаниях писал: «Было время, когда гранки набора “Петербургских ведомостей” отсылались на просмотр в Царское Село. Царь стал как бы редактором газеты. А в состав своей редакции Ухтомский пригласил столпов радикализма (во главе с Ашешовым){684}684
  Н. П. Ашешов (1866–1923), журналист и редактор. Был известен своим вольнодумством, состоял под наблюдением полиции, был первым редактором молодого Максима Горького.


[Закрыть]. Была, таким образом, налажена оригинальная связь между Самодержавием и революцией. Под двуглавым орлом печатались статьи, которые не решались печатать левые газеты»{685}685
  Колышко И. И. Великий распад. Воспоминания. СПб.: Нестор-история, 2009. С. 39–40.


[Закрыть]. Насчёт союза Самодержавия и революции Колышко, конечно, мягко говоря, преувеличивал. Замысел Николая II заключался совсем не в том, чтобы помогать революционерам. Вольный стиль газеты должен был прикрыть главное её направление, формируемое Ухтомским под негласным контролем Государя. С приходом в газету князя в ней появилась тема Востока и родства России с Азией, которое может быть объединено только Самодержавной властью. «Без него, – писал Ухтомский, – Азия неспособна искренне полюбить Россию и безболезненно отождествиться с нею»{686}686
  Суворов В. В. Политические убеждения Э. Э. Ухтомского // Известия Саратовского университета. Серия история. Международные отношения. Т. 11. Выпуск 2. Ч. 2. 2011. С. 32.


[Закрыть]. Так, исподволь общество подготавливалось к реализации Большой Азиатской программы Императора Николая II. Помимо этого, газета стала рупором выдающейся консервативной мысли, которая, в отличие от К. П. Победоносцева, предлагала не просто постоянную «заморозку» внутриполитической жизни страны, но создание мощной консервативной силы – помощницы Самодержавия. От лица редакции «Санкт-Петербургских ведомостей» князь Ухтомский писал «о всемирно-историческом призвании России явить человечеству христианского государства, в котором преподанные Христом заветы Правды и Любви были бы не только внешне признаны, но и осуществимы»{687}687
  Там же.


[Закрыть]. Сохранение государственных и церковных традиций, по мнению Ухтомского, обеспечивает России ее положение как великой державы, стоящей в одном ряду с европейскими государствами, а «изменившая этим основам Россия – не более как названная, запоздалая и ‹…› ненужная гостья в семье европейских народов»{688}688
  Там же.


[Закрыть]. Для него распространение и развитие духовно-нравственного просвещения в России и связанных с ним вопросов о Церкви, духовенстве, народном образовании имело большее значение, чем политические, экономические и административные вопросы. На русском Самодержавии лежит «святая и великая» обязанность, «распространяя в обществе, и в особенности в народе, истинное просвещение, ревниво оберегать их от обучения развращающего и от одностороннего знания, не уравновешенного верою и нравственностью». Восприятие западных ценностей привело к тому, что в российском обществе перестали понимать истинный смысл таких слов, как Церковь, Престол, благое просвещение, добрые обычаи, добрые нравы, «отвыкли от разумно-сознательного их произнесения, низвели их значение до формул устаревших прописей, условного языка официальных бумаг». Глядя из сегодняшнего дня, невозможно не признать за идеями «Санкт-Петербургских ведомостей» настоящего духовно-государственнического манифеста, актуального и в наши дни. По существу, вышеуказанные мысли являлись не только мыслями князя Ухтомского, но и взглядами Императора Николая II. На отношении общества к газете Ухтомского Государь проверял, насколько оно готово их воспринять. Оказалось – совершенно не готово. Позиция «Санкт-Петербургских ведомостей» вызвала открытое противодействие как среди высшего сановничества, так и крайне консервативных кругов. Редакция обвинялась ими в «расшатывании государственных основ», «разжигании политических страстей и пламени», «предательстве и измене»{689}689
  Там же.


[Закрыть]. Главное управление по делам печати отмечало: «Вслед за переходом в 1896 году газеты “Санкт-Петербургские ведомости” в арендное содержание князю Э. Э. Ухтомскому, издание это, принадлежащее Министерству народного просвещения и получающее значительную субсидию в виде платы за казенные объявления, усвоило себе совершенно нежелательное с правительственной точки зрения направление. В общем и целом, направление “Санкт-Петербургских ведомостей” может быть охарактеризовано как оппозиционное существующему Правительственному режиму»{690}690
  Шелаева А. А. Петербург в русской культуре XX века (1900–1917). Учебно-методическое пособие. СПб., 2010. С. 32.


[Закрыть]. Резкое неприятие вызывала газета и у К. П. Победоносцева. В этих условиях эксперимент с «Санкт-Петербургскими ведомостями» не получил дальнейшего развития, тем более что сам Э. Э. Ухтомский всё больше увлекался восточными духовными практиками, теряя в глазах Императора прежнее доверие.

Николай II был исполнен стремлением создать в России выборное совещание русских людей, представляющее все слои народа и позволяющее Монарху общаться с ним непосредственно, без посредничества чиновничьей бюрократии. С. В. Куликов отмечает, что Император Николай II готовил создание народного представительства задолго до 1905 г., причем совершенно независимо от революционного или оппозиционного движения. Государственный контролер генерал П. Л. Лобко напомнил Государю в июле 1905 г.: «Ваше Величество еще задолго до рескрипта 18 февраля изволили высказывать, что мысль об обращении к народу для помощи правительству уже издавна составляет предмет Ваших забот»{691}691
  Куликов С. В. Бюрократическая элита Российской империи накануне падения старого порядка (1914–1917). Рязань, 2004.


[Закрыть]. Государь был противником не конституции вообще, а такого понимания этого понятия, которое ассоциировалось исключительно с парламентаризмом, который подразумевал ограничение Верховной власти не только в законодательстве, но и в управлении, когда Монарх «царствует, но не правит». Николай II был убеждён, что «действительная парламентская система будет означать гибель России»{692}692
  Бюлов Б., фон. Воспоминания. М.–Л., 1935. С. 74.


[Закрыть].

Чиновник канцелярии Совета министров А. С. Путилов считал, что в Николае II с «самых первых дней царствования проявилось и проявлялось до самого конца тяготение к общественно-либеральным формам государственности, странно уживавшееся в нём с незыблемой верой в необходимость для России Самодержавия»{693}693
  Цит. по: Степанов В. Л. Самодержец на распутье. С. 154


[Закрыть]. На самом деле ничего «странного» в этом не было: представительное собрание русского народа, помогающее Царю управлять Россией, вовсе не означало слепое копирование парламентской системы по западным лекалам.

Отрицательное отношение к парламентаризму Государь воспринял от Н. Х. Бунге{694}694
  Куликов С. В. Указ. соч.


[Закрыть], который категорически отвергал идеи либерального реформаторства{695}695
  Цит. по: Степанов В. Л. Самодержец на распутье. С. 153.


[Закрыть]. Подчёркивая своё особое расположение к Бунге, Император Николай II 1 января 1895 г. наградил его орденом Св. Владимира 1 ст. Высочайший рескрипт содержал самые лестные выражения в адрес награждаемого.

Конечно, у С. В. Куликова имеется гипертрофированное преувеличение «либеральной» доминанты, которая якобы присутствовала у Николая II. Никаким либералом Государь, разумеется, не был, о чём он откровенно заявил в 1904 г. князю М. Д. Святополку-Мирскому: «Отчего могли думать, что я буду либералом? Я терпеть не могу этого слова»{696}696
  Куликов С. В. Указ. соч. С. 35.


[Закрыть]. С. В. Куликов полагает, что Государь просто не хотел, чтобы его считали либералом, а на самом деле он якобы таковым являлся. Несостоятельность этого утверждения доказывается определением либерализма конца XIX в.: «Либерализм есть стремление к общественным реформам, имеющим целью свободу личности и общества, а также к свободе человеческого духа от стеснений, налагаемых церковью, традицией и т. д.»{697}697
  Энциклопедический словарь. Издатели: Ф. А. Брокгауз и И. А. Ефрон. Т. XVII. СПб., 1896. С. 632.


[Закрыть] Очевидно, что подобные идеи были глубоко чужды православной природе Государя. Сам Николай II чётко и недвусмысленно дал определение своего места и своей роли в жизни Российского государства, когда в анкете по переписи населения 1897 г. в графе «занятие, ремесло, промысел» письменно ответил: «Хозяин земли Русской»{698}698
  Лист Всеобщей переписи 1897 г., заполненный Императором Николаем II за себя и свою семью 28 января 1897 г. [подлинный и копия] // ГА РФ. Ф. 601. Оп. 1. Д. 2. Л. 1.


[Закрыть]. Самодержавие и либерализм – понятия не совместимые. Но Самодержавие вполне и естественно могло сочетаться с выборным народным представительством, имеющим законосовещательные права. Такие представительства были присущи древней русской монархии и были искусственно ликвидированы в XVII–XVIII вв. Николай II хотел восстановить именно такое представительство. Но вся сложность введения такого представительства заключалась в том, что в обществе рассматривали выборный орган исключительно как западный парламент, ограничивающий самодержавную власть Монарха. Учреждение любого выборного органа со скромными совещательными правами неминуемо привело бы к борьбе его с Правительством за превращение в западный парламент с самыми широкими полномочиями.

С вступлением на престол Императора Николая II в земских кругах зародилась надежда, что молодой Государь под влиянием Бунге отправит в отставку Победоносцева и возродит линию Лорис-Меликова, прерванную царствованием Императора Александра III. Бывший управляющий Крестьянским банком Е. Э. Картавцов свидетельствовал: «В земской России с трепетом и надеждой следили за Николаем Христиановичем. Там помнили, что он был деятелем освобождения крестьян, что при нём были сняты подушные, там помнили это и надеялись, что он и в третий раз выдвинется в этом же направлении, в этой же области»{699}699
  Картавцов Е. Э. Николай Христианович Бунге: Биографический очерк // Вестник Европы. 1897. № 5. С. 37.


[Закрыть].

В земских кругах появились серьёзные надежды, что их представителей могут допустить к участию в законодательной деятельности. Стали высказываться убеждения, что новый Царь «продолжит курс своего деда». В адресах ряда земств, поступивших на имя Николая II в первые два месяца его царствования, содержались призывы считаться с мнением общественности и даже требования о соблюдении законности и личных свобод. Особенно ярко эти настроения прозвучали в адресе наиболее либерального Тверского земства, который был воспринят Верховной властью как конституционное требование{700}700
  Степанов В. Л. Самодержец на распутье. С. 152.


[Закрыть]. «Мы горячо веруем, – говорилось в Тверском адресе, – что право отдельных лиц и права общественных учреждений будут неизбежно охраняемы. Мы ждём, Государь, возможности и права для общественных учреждений выражать своё мнение по вопросам, их касающимся, дабы до высоты Престола могло достигать выражение потребностей и мыслей не только администрации, но и всего народа русского»{701}701
  Там же. С. 153.


[Закрыть]. Тон этого Адреса Николаю II не понравился, и на докладе министра внутренних дел он написал: «Я чрезвычайно удивлён и недоволен этой неуместной выходкой 35-ти гласных Тверского губернского земского собрания».

К. П. Победоносцев, хорошо помнивший 1 марта 1881 г., направил Государю несколько писем, в которых предупреждал его об опасности новой смуты. В середине января 1895 г. он писал Николаю II: «Самодержавная власть Государя не только необходима России, она есть залог не только внутреннего спокойствия, но она есть существенное условие национального единства и политического могущества нашего государства»{702}702
  Цит. по: Степанов В. Л. Самодержец на распутье. С. 154.


[Закрыть]. Любая попытка ввести в России западный парламентаризм закончится для неё катастрофой, подытоживал Победоносцев{703}703
  Соловьев Ю. Б. Начало царствования Николая II и роль Победоносцева в определении политического курса самодержавия // Археографический ежегодник за 1972 год. М., 1974. С. 316–318.


[Закрыть]. Император Николай II полностью разделял эти взгляды. На записке Победоносцева он написал: «Отлично».

Между тем напор земцев всё увеличивался и поставил Николая II «в необходимость публично исповедовать свое политическое мировоззрение. Если бы Он ответил общими, неопределенными приветственными словами на пожелание о привлечении выборных земских людей к обсуждению государственных дел, это было бы тотчас истолковано как согласие. После этого, либо пришлось бы приступить к политическим преобразованиям, которых Государь не желал, либо общество, с известным основанием, сочло бы себя обманутым»{704}704
  Ольденбург С. С. Царствование Императора Николая II. С. 98.


[Закрыть].

Главным положением в требованиях земцев было введение в России парламентаризма по западному образцу. Этого Государь категорически допускать не желал, так же, как и допущения того, чтобы инициатива обсуждения проекта создания возможного выборного представительства исходила не от Монарха, а от земцев. Поэтому, когда 17 января 1895 г. в Николаевском зале Зимнего дворца собрались для выражения верноподданнических чувств представители дворян, земств и городов, Государь вышел на середину зала и решительным, твёрдым голосом заявил: «Я рад видеть представителей всех сословий, съехавшихся для заявлений верноподданнических чувств. Верю искренности этих чувств, искони присущих каждому Русскому. Но Мне известно, что в последнее время слышатся в некоторых зем.[ских] собр.[ниях] голоса людей увлекающихся бессмысленными мечтаниями об участии представителей земства в делах внутреннего управления.

Пусть все знают, что Я, посвящая все свои силы благу народному, буду охранять начала самодержавия так же твёрдо и неуклонно, как охранял его мой незабвенный Покойный Родитель»{705}705
  Текст речи Императора Николая II, обращённой к земской депутации (о «бессмысленных мечтаниях») // РГИА. Ф. 919. Оп. 2. Д. 609. Л. 1 [подчёркивания в тексте сделаны рукою Николая II].


[Закрыть].

По словам Великой Княгини Ксении Александровны, ее Брат «говорил так ясно, таким твёрдым и спокойным голосом, прекрасно»{706}706
  Великая Княгиня Ксения Александровна – Великому Князю Георгию Александровичу 21 января 1895 г. // ГА РФ. Ф. 675. Оп. 1. Д. 177. Л. 9.


[Закрыть]. Но на душе у Государя было совсем не спокойно. Он хорошо понимал, какую реакцию вызовет его речь в земских и либеральных кругах, что своими словами он не приобретёт у них популярности, наоборот, сильно настроит против себя. Великая Княгиня Ксения Александровна писала Великому Князю Георгию Александровичу в Аббас-Туман про душевное состояние их Августейшего брата накануне выступления перед земцами: «Бедный, он был страшно взволнован перед этим, ничего почти есть не мог»{707}707
  Там же.


[Закрыть]. Сам Николай II в своём дневнике от 17 января отметил, что он «был в страшных эмоциях перед тем, чтоб войти в Николаевскую залу, к депутациям от дворянств, земств и городских обществ, которым я сказал речь»{708}708
  Дневник Императора Николая II за 1895 г. Запись за 17 января // Дневник Императора Николая II. Т. 1. С. 182.


[Закрыть].

В январе 1895 г. Император Николай II выступил именно против парламентаризма. Будучи сторонником сотрудничества власти и оппозиции, Император Николай II полагал, что лидерство в реформаторском процессе, т. е. участие в определении того, кому, когда и как осуществлять необходимые реформы, должно сохраняться за короной{709}709
  Куликов С. В. Указ. соч. С.


[Закрыть]. Этого ему либералы не простили никогда. Они не могли поверить, что Царь сам был инициатором этой речи, и принялись искать её «авторов». Е. Е. Алферьев отмечал по этому поводу: «Решительное содержание этой речи мало соответствовало общим представлениям о молодом Государе. Поэтому начали утверждать, что она Ему кем-то продиктована. В действительности, Император Николай II, отлично выражая Свои мысли и прекрасно владея пером, написал эту речь собственноручно, также как Он всегда самостоятельно писал Свои личные заявления, и положил текст в свою фуражку»{710}710
  Алферьев Е. Е. Указ. соч. С. 14.


[Закрыть]. Имеющийся в РГИА черновик выступления 17 января, написанный собственноручно Государем, подтверждает слова Е. Е. Алферьева{711}711
  Текст речи Императора Николая II, обращённой к земской депутации (о «бессмысленных мечтаниях»). [Текст – рукой Николая II] // РГИА. Ф. 919. Оп. 2. Д. 609. Л. 1.


[Закрыть]. В тексте имеются приводимые нами подчёркивания, также сделанные рукою Царя. По всей видимости, эти подчёркивания указывают на те слова, которые нужно было эмоционально выделить в тексте во время речи перед делегациями.