Текст книги "Лорды Нью Эвалона"

– Исключено! – внезапно встрял в разговор капитан Адлер.

– А тебя кто спрашивает, Ханс? – в голосе лорда прозвучали опасные нотки.

– Прошу прощения, ваше могущество, – низко склонился еще более побледневший капитан.

– Ключи? – лорд протянул руку.

– Конечно, ваше могущество, – капитан Адлер порылся в кармане, достал связку ключей и, сняв один из них, осторожно вложил его в руку лорда.

– Возьми, – лорд Брэндон протянул ключ Элен, она, поднявшись, взяла его. – Иди, приведи себя в порядок и приготовься. Я приду на техническую палубу ровно через час. Пожалуй, захвачу шампанское.

– Никогда не верь женщинам, Джек, – лорд Брэндон мрачно нависал над большим сильно наклоненным иллюминатором, опираясь на его раму.

«Бисмарк» только что гордо проплыл мимо небоскребов острова Скай Сити, сердца Нью Эвалона, приблизившись к стоэтажному Эвалон-билдинг настолько, что можно было разглядеть, как люди в ресторане наверху радостно машут огромному летающему кораблю.

Дирижабль теперь подлетал к острову Сэмуэль, куда прибывали все эмигранты из Старого Света для того, чтобы после переправиться к вокзалу Гарден Сити и оттуда уже разъехаться по всем уголкам Нового Света на поиски счастья или, что чаще, весьма опасных приключений на свои седалища.

Вот и огромная позеленевшая от времени коленопреклоненная Статуя Покорности, установленная на Хьюмилити Айленд у входа в гавань Нью Эвалона, осталась позади. Капитан Адлер взял курс на юго-запад, к дирижаблепорту в Лэйкхилле. До посадки оставалось около получаса.

– Как видишь, оказалось, что твоей подружке на тебя наплевать, – лорд отвернулся от иллюминатора и прошелся по небольшому салону библиотеки, остановившись напротив сидящего на стуле в центре помещения Джека. – Я прождал ее на месте встречи полчаса. И она не пришла. Не пришла, Джек, хотя и знала, что этим тебя заставит страдать и, возможно, убьет тебя. Никогда не верь женщинам, Джек.

– Вряд ли ее за это можно винить, ваше могущество, – прохрипел Джек, взглянув в голубые глаза лорда. За спиной Джека стояли двое охранников. Еще двое у дверей. У огромной карты мира, нарисованной на стене, неподвижно замерли двое аниматов. Чуть в стороне от них, скучая, сидел на низком диванчике Грег Котлер, помощник лорда, невысокий худой лысеющий человек средних лет в круглых очках.

– Что ты имеешь в виду? Я так плохо выгляжу?

– Она ненавидит вас, лорд Брэндон, за то, что вы сделали с ее семьей.

– И что же я с ними сделал? – заинтересовался лорд.

– Вы убили ее дядю во время восстания. Отняли фабрику у ее отца, тем самым разорив семью. Отец Элен погиб из-за этого, а ее мать обречена страдать.

– Вот как? – удивился лорд Брэндон. – Отнял? Обречена? Чушь какая-то. Можно поверить в гибель дяди, так они знали, на что шли. Но отнимать фабрики? Зачем мне это, интересно? Мне что, Джек, по-твоему, своих богатств мало? Или своих проблем не хватает?

Джек молча пожал плечами.

– Интересно, – лорд положил руку на подбородок, – Грег!

– Да, ваше могущество! – помощник вскочил с диванчика.

– Ты же проверял всех пассажиров, – лорд повернулся к Грегу, – что там с этой Элен МакМиллан? Разве ты мог допустить, что на борту со мной будет человек, который меня ненавидит?

– Ээ… Элен Абигейл МакМиллан, – после секундного раздумья припомнил Грег, – девушка из хорошей семьи, родители владеют большой фермой, мукомольным заводом и фабрикой джемов где-то на юге. Учится в Лютеции, в университете. Нет никаких данных о том, что кто-то из ее родственников был связан с восстанием или с какими-то заговорщиками.

– Ты уверен, что это именно она?

– Описание совпадает, ваше могущество.

– Вот видишь, Джек, – лорд повернулся к лейтенанту, – даже в этом она тебе наврала. И как ей после этого верить? Так что она в реальности хотела от тебя? Сказки про то, что она моя тайная поклонница, оставим детям. Она лживая сучка. Предательница, которая без раздумий бросила тебя на растерзание львам. Зачем тебе ее покрывать? Что ты искал в моей каюте, Джек? Я понимаю, тебя подставили. Давай вместе поможем тебе выбраться из этой неприятной ситуации, причем выбраться с достоинством, а потом накажем истинную виновницу. Тебе даже удастся сохранить место на «Бисмарке», я об этом позабочусь. Так что, Джек? Поможешь мне?

– Она хотела найти договор, – Джек был потрясен.

– Какой еще договор? – лорд удивленно поднял брови.

– Который вы заключили с другими лордами в Норберге. О совместном нападении на лордов Черного Континента и Вавилонии из-за нефтяных месторождений. О поддержке, которую вы обещали лордам Старого Света. Она хотела опубликовать его, чтобы сорвать ваши планы и предотвратить большую войну.

– Бред какой-то… – лорд Брэндон потер виски. – Какой еще договор? Какая война? Что за нелепость? Мало нам предыдущей войны что ли? Кто в здравом уме мог вообще такое придумать? Разодрать мир на части, залить его огнем и кровью, и ради чего? Громы и молнии, неужели именно такими нас видят, если даже ты, умный человек, так легко поверил в этот бред?

– Разве не этот договор вы обсуждали с лордами в Норберге? – настала очередь Джека удивляться.

– Нет, конечно, – пожал плечами лорд Брэндон. – Это обычная встреча, мы каждый год так встречаемся. Иногда необходимо побыть вместе с теми, кто такой же, как ты, кто понимает, чем ты живешь, что ты чувствуешь. Поделиться мыслями. Ну, и текущие дела обсудить, конечно. Но новая война? Кому она вообще нужна? Это Элен тебе о ней рассказала?

– Да, – тихо подтвердил Джек.

– Ну, что ж, Джек, – лорд прошелся по залу библиотеки, размышляя, потом остановился и снова повернулся к пленнику, – ты, конечно, был обманут и одурачен. Однако нельзя не отметить, что ты по собственной воле и добровольно согласился участвовать в том, что ничем иным, как заговором против власти лордов назвать нельзя. Пусть ты искал то, чего нет, но ты был уверен, что этот договор существует, и пришел в мою каюту, чтобы его украсть. Тем самым ты совершил не только незаконное проникновение и попытку кражи, но и стал добровольным участником заговора, который был направлен против меня и всех лордов Старого Света. Оставим в стороне твое нападение на моего анимата и попытку бегства. Ты заговорщик, Джек, а значит, государственный преступник. Изменник. А за измену и восстание против лорда, как ты знаешь, есть только одно наказание: долгая и мучительная казнь. Именно это тебя и ждет, Джек, когда мы, наконец, приземлимся.

– Но ваше могущество! – лейтенант побледнел. – Вы же сказали, что я могу вам довериться? Что я могу вам всё рассказать? Что вы мне поможете?

– Ну и что? – пожал плечами лорд Брэндон. – Чего только не скажешь, чтобы разговорить преступника. Осталось дело за малым. Если уж казнить, то не одного тебя, а вместе с этой змеей. Грег, сходи к капитану и прикажи задержать посадку. До посадки надо найти эту Элен, где бы она ни пряталась. Интересно, где она?

– Здесь, – раздался мелодичный голос от двери.

Лорд обернулся. У входа в библиотеку стояла Элен. Она переоделась в белый брючный костюм, допустимый для прогулок и занятий спортом в Старом Свете и однозначно осуждаемый в высоком обществе Нового Света. Ее роскошные рыжие волосы были собраны в хвост такой же ослепительно белой лентой.

– Ну, надо же! – усмехнулся лорд. – Элен Абигейл МакМиллан, собственной персоной! Ты же и правда Элен? Или кто ты на самом деле?

– Имя мое не важно, лорд Брэндон, – девушка гордо и бесстрашно смотрела прямо в глаза лорду.

– Как скажешь, – согласился лорд. – А что стало с настоящей Элен?

– Надеюсь, с ней всё хорошо, – предположила она. – Не знаю, если честно.

– Ну, что ж, Элен, или как тебя там, – лорд показал рукой на Джека, – посмотри на этого человека. Невиновного вчера еще человека с безупречным послужным списком, который по твоей вине сидит здесь и будет жестоко казнен. Скажи мне, ради чего ты принесла его в жертву? Ради мифического договора? Ради собственного эгоизма? Ты могла спасти его, у тебя был шанс, который ты сама же и выпросила у меня. Но ты не воспользовалась этим шансом. И теперь он умрет. Умрет из-за тебя. Тебе не жалко его, Элен?

– Мне, в общем-то, плевать на него, – девушка пожала плечами. – Он свое дело сделал. Я получила то, что хотела.

– И чего же ты хотела? – лорд с удивлением посмотрел на нее.

Она промолчала.

– Ну, что ж, – лорд подошел к иллюминатору и, наклонившись над ним, всмотрелся в зелень проплывающего внизу леса, потом снова повернулся к ней, – не хочешь говорить, не говори. Когда мы приземлимся, Ханс Гюнтер найдет способ всё узнать, так или иначе. А потом вы с Джеком будете умирать. Долго и мучительно. И, может быть, даже не один раз. Мистер Гюнтер свое дело знает.

– Знаете, ваше могущество, – она посмотрела на стрелки больших часов, висевших на стене библиотеки, – горите вы все в аду!

– Ключ! – внезапно догадался лорд. – Тебе нужен был ключ от технической палубы!

Оба анимата внезапно дико взвыли и, вопя, схватились за головы и упали на колени.

Девушка улыбнулась.

Джошуа Вернер делал репортажи о прибытии дирижаблей уже далеко не в первый раз. Настолько, что в Лэйкхилле его уже хорошо знали, и ему даже не требовалось доставать удостоверение журналиста Нью Эвалон Таймс. Простые рабочие дирижаблепорта, помогающие дирижаблям пришвартоваться, ценили общительность и внимательность Джошуа, а потому подсказывали ему места, откуда фотография получится с наилучшим ракурсом. И как-то так получалось, что Джошуа был ближе всех коллег из других изданий к швартовочной мачте.

Сегодняшний день не был исключением. Лорд Брэндон возвращался из Старого Света на огромном, новом, но уже легендарном «Бисмарке». Протокольное мероприятие. Десяток фотографий: дирижабль, лорд, пассажиры. Пара вопросов пассажирам, экипажу и, если у лорда будет настроение, то и самому лорду Брэндону, и можно возвращаться в Нью Эвалон. Забежать в редакцию, отдать снимки на проявку, быстро набросать коротенькую статейку, и можно отправляться пить пиво в один из многочисленных баров.

Сигарообразный летающий корабль Джошуа заприметил издалека. Намного раньше других, но вида не показал. Встречающие же, стоявшие чуть поодаль, эмоций не скрывали. Раздались веселые крики, кто-то даже прыгал от радости.

Воздушный корабль быстро приближался, влекомый своими четырьмя мощными двигателями, каждый более тысячи лошадиных сил. Скоро он зависнет над причальной башней, выбросит канаты, и мощные лебедки притянут его к месту швартовки.

Джошуа достал из портсигара сигарету, прикурил, закрыв пламя зажигалки от легкого ветра. Проверил фотоаппарат, приготовившись снимать. Сделал пару снимков на подлете.

Дирижабль завис над Лэйкхиллом. Гладкие надутые бока сигарообразной воздушной махины блестели в лучах заходящего солнца. Четыре хвостовых стабилизатора придавали дирижаблю сходство с рыбой или, скорее, китом. Джошуа задрал голову, рассматривая его. В правой руке держал фотоаппарат, левой придерживал свою неизменную клетчатую шерстяную кепку. Губами перебросил сигарету из левого уголка рта в правый.

Внезапно раздался негромкий хлопок. Дирижабль как будто содрогнулся. Джошуа удивленно нахмурился. Вдруг из нижней части дирижабля, ближе к хвосту, вырвался большой язык оранжевого пламени. Пламя взметнулось вверх, и через секунду вся задняя часть воздушного судна была объята бушующим огнем.

Зрители на земле закричали. Оранжевое пламя быстро распространялось вперед и вверх, пожирая обшивку дирижабля, тающую, как лед тает под струей кипящей воды. Пылающий шар, в который превратился дирижабль, тяжело осел вниз, с грохотом металлических конструкций рухнув на землю. Кепка слетела с головы остолбеневшего Джошуа. Сигарета выпала у него изо рта, раскрывшегося в беззвучном крике.

Казалось невероятным, что этот красивый и гордый воздушный корабль всего за несколько секунд превратился в груду металлических обломков, пылающих адским пламенем на земле – но это было именно так. Джошуа чувствовал на своем лице обжигающий жар, видел черные искореженные балки металлических конструкций каркаса, торчащие из ослепительно пылающего костра, вдыхал тяжелый и резкий запах горящего дизельного топлива. И если и существовал мифический ад, в чем Джошуа откровенно сомневался, то, по его мнению, выглядеть он должен был именно так.

Люди бежали к обломкам «Бисмарка», но останавливались, боясь приблизиться. Жар опалял кожу. Женщины рыдали, мужчины кричали. Всё вокруг превратилось в суету и хаос. Кто-то бежал с пожарными рукавами, кто-то бессмысленно взывал о помощи, хотя помогать было некому, кто-то просто бился в истерике на земле. Журналисты фотографировали, кинооператор остервенело крутил ручку кинокамеры, радиожурналисты что-то кричали в свои микрофоны, кто-то бежал к телефонам, где-то завыли сирены.

Джошуа молча пошел вперед. Он шел, пока его не остановил жар. Он стоял молча, впереди всех, оставив за спиной суету. Он поймал себя на мысли, что, наверное, он плохой журналист: ему стоило бы сейчас поднять аппарат и фотографировать, фотографировать. Но он отчего-то не мог заставить себя это сделать. Он просто стоял, вглядываясь в пляшущее пламя, молча и неподвижно, и пытался запомнить свои ощущения, свои чувства и свои мысли. Позже он напишет именно об этом, и его статья получит многочисленные награды и будет изучаться как образец прекрасной журналистской работы на протяжении многих десятилетий. Но это будет позже, а пока Джошуа Вернер, корреспондент Нью Эвалон Таймс просто стоял и вглядывался в пламя.

Возможно, именно поэтому, он был первым, кто заметил. В пламени появилось какое-то движение. Через секунды появилась фигура. Черный человеческий силуэт, который медленно вышел из пылающего ада и пошел в сторону остолбеневших зрителей.

Человек, не спеша, будто прогуливаясь, прошел несколько сотен футов, отделяющих объятые пламенем руины дирижабля от замерших зрителей. Ни пламя, ни копоть не оставили ни следа на его отлично сшитом светло-бежевом костюме. Он подошел и скользнул голубыми глазами по замершей в оцепенении толпе. Кто-то, не выдержав холодного взгляда этих голубых глаз, закрыл лицо руками. Кто-то, с нервами послабее, рухнул на колени. А Джошуа, встретив взгляд этого человека, напротив, вышел из секундного оцепенения, и сделал шаг к нему.

– А, мистер Вернер! – лорд Брэндон приветливо и слегка насмешливо улыбнулся. – Тринадцатый раз, мистер Вернер! Тринадцатый раз меня пытались убить! И у них снова не получилось. Мы скорбим по безвинно павшим, виновные уничтожены, зачинщиков ждет быстрое, жестокое и неизбежное возмездие, страховая компания покроет все убытки. Так и напишите, мистер Вернер. А сейчас, если позволите, мне пора ехать. Дома меня ждут дети.

Лорд Брэндон кивнул и, не обращая внимание на засыпающих его вопросами журналистов, словно ножом разрезая толпу, направился к ожидающему его на краю поля мобилю с водителем-аниматом за рулем.

Часть IV. Красавицы и чудовище

– Опять селедка? Ну сколько можно? – девочка раздраженно топнула ножкой.

– Бланка, пожалуйста, не надо, – высокая темноволосая девушка поставила тарелку на стол и устало сняла фартук из клетчатого ситца.

– Нет, Кларисса, не пожалуйста, – девочка придвинула кособокий стул к маленькому столу и брезгливо посмотрела на воняющие куски рыбы, лежащие на старой щербатой фарфоровой тарелке. – Протухшая селедка, хлеб из отрубей и картошка: зимой мороженая, летом подгнившая. Вот всё, что мы едим. Сколько можно?

Селедочное зловоние, тем временем, распространялось по маленькой комнатке. Тринадцатилетняя Бланка и двадцатилетняя Кларисса жили в комнатке в подвале старого кирпичного здания, затерянного в темных и узких закоулках Грейвсенда, на окраине Нью Эвалона. На едва ли восьмидесяти квадратных футах помещался стол, обеденный и он же рабочий, умывальник с ржавым краном, почерневшая дровяная плита, пара покосившихся стульев и скрипучая пружинная кровать, на которой Кларисса с младшей сестрой спали вместе – так теплее.

Сыро здесь было всегда, а зимой еще прибавлялись жестокие и непрерывные сквозняки, холодом дышала, казалось, каждая трещина в стене. Крыс и мышей, однако, в здании почти не бывало. Во-первых, потому, что у его обитателей было нечем поживиться, а во-вторых, потому, что некоторые из обитателей многочисленных таких же комнатушек, расположенных на пяти надземных и трех подземных этажах, были совсем не прочь превратить неосторожных грызунов в свой ужин.

– Бланка, ты же знаешь, – Кларисса погладила сестру по голове, – еда стоит дорого, а нам надо платить и за комнату, и за дрова, и тебе за школу. И надо накопить денег на твое обучение в университете. Вот поступишь туда, закончишь, устроишься на хорошую работу. Может быть, даже выйдешь замуж за хорошего человека с деньгами. И забудешь об этой селедке и картошке, как о страшном сне. Пожалуйста, потерпи еще чуть-чуть.

– С такой едой неизвестно, доживу ли я вообще до этого, – Бланка брезгливо поковыряла селедку вилкой, но начала успокаиваться.

– Прости меня, милая, – Кларисса подвинула стул и села рядом с сестрой. – Я стараюсь. Но сейчас такие времена, что много не заработаешь.

– Так, может, поискать работу получше? – Бланка, сморщившись, проглотила кусок селедки. – Ты такая хорошая, Кларисса. У вас там в этой редакции тебя совсем не ценят. Много ли желающих работать по ночам? Что ты там вообще делаешь?

– Я же тебе говорила, милая, – Кларисса смотрела на трещину на столе. – Журналисты пишут свои статьи от руки, а я ночью набираю тексты на машинке, чтобы утром редакторы могли всё отредактировать. Нас, ночных машинисток, там много. Сейчас сложно с работой, особенно для девушки без образования. Желающих работать много, я должна держаться за это место, чтобы у нас была хотя бы эта селедка.

– Проклятая селедка… – Бланка отодвинула от себя тарелку.

Кларисса зарыдала.

– Прости меня, Бланка, прости… – она закрыла лицо руками, оперев локти на стол, ее плечи тряслись. – Прости меня, милая… Я не могу дать тебе больше. Я стараюсь, правда стараюсь… Но это всё, что я могу. Прости меня, Бланка, солнышко.

– Что ты, Кларисса? – Бланка кинулась обнимать сестру. – Это ты меня прости, я такая неблагодарная. Прости меня, пожалуйста. Я знаю, ты стараешься. Знаю, ты делаешь всё, что можешь. Просто всё так несправедливо. Я так устала от всего этого…

Бланка гневно стукнула кулачком по корявым доскам стола. Кларисса вздрогнула. Тарелка с селедкой подпрыгнула. Три свечи, стоящие на плите, мгновенно погасли, погрузив комнату в темноту. В темноте раздался щелчок маленьких пальцев. Свечи снова вспыхнули, осветив испуганное лицо Клариссы.

– Бланка! – Кларисса схватила девочку за плечо. – Я сколько раз тебе говорила, чтобы ты так не делала? Ты не понимаешь, как это опасно?

– Прости, Клэр, милая, прости, – девочка и сама испугалась, – я не хотела. Просто вырвалось.

– Бланка, детка, мы с тобой об этом разговаривали. И не раз. Мало того, что это опасно – ты можешь спалить весь дом. Но если об этом узнают лорды, если кто-нибудь им донесет, а желающих много, поверь, то они тебя заберут. Все знают, что они забирают таких детей, чтобы не создавать себе конкурентов. Магия принадлежит только им. Они придут, заберут тебя и убьют. Или еще хуже, вынут твои мозги и превратят тебя в бездумную живую машину, в этих своих аниматов.

– Но это всего лишь пламя свечи, – попыталась возразить Бланка.

– Какая разница, милая? – Кларисса погладила сестру по руке. – Они забирают всех, у кого есть даже малейшие намеки на магические способности. И эти дети исчезают навсегда. Прошу тебя, никогда, ни за что, не демонстрируй этого людям. И даже здесь не надо. Никто не знает, кто и когда это увидит. Ты знаешь, что у этих стен есть и уши, и глаза. Очень злые, очень завистливые и очень жадные уши и глаза. Прошу тебя, забудь о своих умениях. Нужно поджечь свечу, возьми спичку. На спичках мы не разоримся.

– Я понимаю, Клэр, понимаю… – почти прошептала Бланка. – Но я не всегда могу это контролировать. С тех пор, как погибли родители, это поселилось во мне, и я не знаю, что с этим делать. Как будто змея внутри меня, или пружина часов. Это свернулось и я чувствую, что ему хочется вырваться на свободу. Я контролирую, но когда я злюсь или мне страшно… Но я стараюсь, стараюсь, Кларисса, правда. Прости меня.

– Хорошо, милая, – Кларисса встала и поцеловала Бланку в макушку. – Я люблю тебя, зайка. Мне уже пора на работу, а ты, пожалуйста, доешь селедку и делай уроки. Ты должна хорошо учиться, чтобы всё не пропало зря. Увы, но, похоже, что только ты можешь вытащить нас из этого подвала.

– Хорошо, – девочка снова придвинула к себе тарелку. – Я тоже люблю тебя. Прости меня, пожалуйста.

Электрические фонари, заливающие своим светом широкие улицы. Громкие бодрые звуки джаза и свинга, доносящиеся из-за дверей клубов и ресторанов. Большие стеклянные витрины, в которых демонстрировались переливающиеся в ночных огнях бальные платья, шикарные сумки, сверкающие драгоценности и изысканные деликатесы. Хорошо одетая публика: женщины в длинных модных платьях и мужчины в костюмах, сюртуках и фраках, с тростями и в дорогих шляпах, выходящие из автомобилей, прогуливающиеся вдоль витрин или исчезающие в манящих глубинах ресторанов и дорогих отелей. Клаксоны автомобилей, рев двигателей, крики продавцов газет, смех, музыка. Шум, свет, движение и радость.

Всё это было там, за рекой, в неистовой суете кипящего жизнью Скай Сити. То самое сердце Нью Эвалона, в которое устремлялись богатые туристы из Старого Света, пересекающие Титанический океан на роскошных морских лайнерах и дирижаблях. Сюда же спешили и тысячи разоренных засухами и болезнями скота фермеров из Бриттии, с Зеленых Островов, из Галлии, Готтландии, и даже из Полонии и Киевии. Эти, правда, надолго не задерживались и быстро разбредались либо по другим городам Нового Света, либо, не в силах противиться манящим огням Нью Эвалона, оседали вокруг Скай Сити: к северу от сотых улиц и реки Халлем в Бронсе, в Гарден Сити на западе или здесь, к востоку от Истривер, в Грейвсенде.

Здесь же, в Грейвсенде, вдалеке от огней и суеты авеню Скай Сити, на ночных улицах было тихо, пусто и почти темно. Редкие старые газовые фонари лишь слегка разгоняли ночную тьму. Окна домов были по большей части черны – местные жители не желали тратиться на ночное освещение. Темно было даже у пабов и баров, да и внутри, несмотря на обилие посетителей, обычно стоял полумрак.

Кларисса медленно прохаживалась по тротуару. Двести шагов от угла до угла. Разворот у столба газового фонаря и снова двести шагов. Место было хорошее. Улица не была пустынной. Время от времени по ней проезжали, скрипя рессорами и гремя старыми двигателями, автомобили и грузовики. То и дело проходили пешеходы: трудяги, кочующие из паба в паб. Клариссу многие знали. Кое-кто с ней уважительно здоровался, приподнимая потертые шляпы и кепки с острыми козырьками. Кто-то демонстративно отворачивался. Остальные просто проходили мимо, скользнув взглядом по стройной фигуре девушки, плотно обтянутой коротким, выше колен, платьем, и шли дальше, вновь уперев взор в тротуар, засунув руки в карманы и слегка сгорбившись – обычная походка жителя Грейвсенда.

Там, за рекой, в Скай Сити, таких, как Кларисса, на улицах не было. Нет, конечно, сами по себе они были, но они скрывались в освещенных свечами и розовыми электрическими лампами глубинах уютных салонов, попасть куда было ой как непросто – мечта каждой работающей на улицах Грейвсенда девушки. А сами улицы Скай Сити были свободны от представительниц ее профессии – полиция зорко наблюдала за тем, чтобы ничто такое не беспокоила лощеную публику города небоскребов. И взяток такие полицейские не брали. Точнее, конечно, брали, куда ж без этого, но суммы, запрашиваемые ими, девушкам были не по карману.

Кларисса была на этих улицах уже не первый год. Почти сразу после гибели их с Бланкой родителей, когда они потеряли и дом, и доход. Никакую работу, кроме этой, Клариссе найти тогда не удалось. Но здесь она со временем устроилась и даже приобрела определенное уважение в глазах своих коллег по профессии и клиентов. Место, определенное ей, считалось очень неплохим. Да и от самой работы Кларисса отвращения не испытывала, в отличие от многих других. Да, бывали хорошие дни и плохие, приятные клиенты и отвратительные, удачи и разочарования. Но она знала, что многим девушкам других профессий, на заводах, на фермах, в шахтах, приходилось куда как сложнее, а денег они получали много меньше.

При этом Кларисса понимала, что ее молодость мимолетна, и скоро ей придется или найти способ перебраться в салон за реку, или уступить место более юным девушкам, уйдя в темные лабиринты бедных переулков, где шансы получить нож под ребра значительно превышали вероятность приличного заработка. Кларисса это понимала и старалась отложить сейчас как можно больше денег, чтобы хотя бы дать возможность сестре получить приличное образование и шанс не пойти по ее стопам.

Сюда, на эту улицу, приезжали многие, в том числе и из Скай Сити. Улица, как и ее работницы, пользовалась хорошей репутацией, потому не так уж редко случалось Клариссе видеть и дорогие машины. Но такой она еще не встречала: из-за угла, шелестя шинами по камням мостовой, почти беззвучно вырулил огромный белый Роннс Родс и медленно покатился вдоль мостовой. Чувствуя по поведению машины наличие потенциального клиента, Кларисса остановилась и, слегка изогнувшись, застыла в весьма соблазнительной позе. Автомобиль остановился около нее.

Затемненное заднее стекло опустилось. На Клариссу внимательно и изучающе смотрела миловидная молодая женщина с нежными чертами лица.

– Ты шлюха? – поинтересовалась женщина, видимо, довольная увиденным.

– Шлюха, – пожав плечами, согласилась Кларисса.

– Хорошая?

– Лучшая, – Кларисса улыбнулась.

– Посмотрим, – в голосе женщины слышался какой-то необычный акцент. – Умеешь молчать и хранить секреты?

– Если бы не умела, я бы и дня не простояла на этой улице, – Кларисса снова пожала плечами.

– Садись.

Ничего необычного. Клариссу не первый раз нанимали женщины. Кто-то искал новой ноты в многолетних отношениях с мужем, кто-то считал, что сыну настало время стать мужчиной, другие стремились скрасить одиночество овдовевших отцов. Были и те, кто предпочитал получать удовольствие с женщинами, а не с мужчинами. Или и с женщинами и мужчинами одновременно. Кларисса ничего не имела против – каждый имеет право на исполнение желаний. К тому же женщины, как правило, оставляли значительно более весомые чаевые.

– Меня зовут Вивьен, – сообщила женщина, когда машина тронулась. В большом шестиместном заднем салоне Роннс Родса с двумя диванами, расположенными друг напротив друга, Клариса и Вивьен были одни. От водителя их отделяла стеклянная перегородка. Кларисса заметила переговорное устройство, но водитель, похоже, и так прекрасно знал, куда ехать.

– Кларисса, – представилась она в ответ.

– Сколько ты берешь, Кларисса?

– Обычно двенадцать долларов в час, семьдесят пять за ночь. Но если клиентов много, или есть какие-то нестандартные пожелания, это может быть дороже.

– Подозреваю, что, глядя на машину, ты увеличила стоимость, как минимум, вдвое, ma cherie, – Вивьен улыбнулась. – Но меня это всё равно устраивает. Каждый имеет право на хорошее вознаграждение за хорошую работу.

– Какую работу вы от меня ожидаете, мисс? – спросила Кларисса.

– Весьма необычную, – подумав, начала рассказывать Вивьен. – И непростую. Я расскажу тебе, а ты решишь, подходит это тебе или нет. Если нет, мы вернемся обратно, я заплачу тебе за твое время. Если да, поедем дальше. Согласна?

– Согласна, – кивнула Кларисса, посмотрев в окно. Машина въехала на мост, ведущий в Скай Сити.

– Хорошо, – продолжила Вивьен. – Я являюсь, как бы сказать, la assistante по особым поручениям некоторых очень важных и очень известных в нашем городе, да и во всём мире, особ. Особ с очень специфическими вкусами к развлечениям и с очень большими возможностями по оплате этих самых вкусов. А, что там… Скажу прямо. Тебе предлагается провести ночь в компании лорда Мартина Вальдреда, сына лорда Брэндона, и его сестры – леди Морхен. За это тебе предлагается десять тысяч долларов.

– Сколько? – в изумлении переспросила Кларисса.

– Десять тысяч долларов, – спокойно повторила Вивьен.

Десять тысяч долларов. С ума сойти. Этой суммы хватит на оплату почти всего обучения Бланки в любом престижном университете северо-востока. А если прибавить еще и то, что Клариссе удалось скопить и что удастся скопить в ближайшие годы, то можно было бы переехать из их подвальной комнатки в какое-то более просторное, хотя и скромное, жилище. Туда, где в окна будет попадать хоть немного солнца. Но в чем здесь подвох?

– Какие же услуги могут стоить такую сумму? – сдерживая волнение в голосе, поинтересовалась Кларисса.

– Очень непростые, – Вивьен вздохнула. – Видишь ли, ma fille, лорд Мартин и леди Морхен с детства не получали отказа ни в чем. Когда они подросли, оказалось, что самые красивые женщины и мужчины этого города готовы упасть в их объятия. Не удивительно, что даже в том юном возрасте, в котором молодые лорд и леди находятся сейчас, они пресытились всеми удовольствиями, которые только можно придумать. Malheureusement, к сожалению, они продолжили искать новых глубин наслаждения в весьма своеобразном направлении. Сначала они попробовали его с простыми девушками. Случился несчастный случай и скандал.

– Что случилось?

– Было две девушки, сестры. После этого одна из них покончила с собой, порезала вены. Другая попала в больницу psychiatrique, где и остается уже несколько месяцев. Получился большой scandale. Особенно с учетом того, что они были наследницами весьма известной parfumerie компании, а их сводная сестра незадолго до этого пропала, хм, при довольно странных обстоятельствах, которые злые языки также связывают с bien connu лордом Мартином. Когда лорд Брэндон узнал об этом, он настрого запретил юному лорду прикасаться к девушкам из числа noble. А с лордом Брэндоном лучше не спорить. Даже юному лорду Мартину. И теперь лорд Мартин ограничен в своих развлечениях, хм, профессионалками и… Впрочем, это неважно.

– Я понимаю, что высокооплачиваемая работа будет заключаться в участии в… Эээ… Своеобразных развлечениях с участием лорда Мартина и леди Морхен? – предположила Кларисса. – И высокая оплата является платой за риск?

– И за молчание, – подтвердила Вивьен.

– Насколько опасной является эта работа? – задумчиво спросила Кларисса. – В чем именно заключаются увлечения молодого лорда и молодой леди? Есть ли вероятность получения серьезного увечья или гибели?