Текст книги "Петралаши, или Смешная книжка для отдыха"
Автор книги: Петр Пинских
Жанр: Современная русская литература, Современная проза
Возрастные ограничения: +16
сообщить о неприемлемом содержимом
Текущая страница: 6 (всего у книги 9 страниц) [доступный отрывок для чтения: 2 страниц]
Петралаш двадцать первый. Человек без юмора
Вообще, смешных историй, связанных в той, или иной степени с гаишниками – очень много. Я думаю, если даже просто взять все анекдоты и расклассифицировать их по профессиям, то самое большее их число придется на долю гаишников.
Почему? Наверное, потому, что народ наш привык все воспринимать с юмором. А у представителей власти – будь то, хоть гаишники, хоть какие-либо другие менты, или чиновники, неважно – это самое, чувство юмора, отсутствует. У некоторых – совсем напрочь. Они даже разговаривать по-человечески не умеют. Говорят на каком-то своем, протокольном, казенном языке.
Причем, неважно: в настоящее время они находятся на казенной работе, или – из бывших. Среди обычных людей их всегда отличить можно. Даже, по прошествии не одного десятка лет определяются. Нет у человека чувства юмора – значит, он: или бывший мент, или чиновник. На худой конец – бывший военный. И примеров тому – тысячи. Расскажу об одном, из них.
В Бишкеке, на «пятаке», где я таксовал, кого только не было среди «диких» таксистов. Здесь: и бывшие учителя, и врачи, и рабочие, и музыканты. Все, естественно – безработные. Был в нашем дружном коллективе и бывший мент, Алик. Обычно, он сидел в своей машине и что-то строчил на бумаге своим мелким казенным почерком.
Потом, когда он исчез с «пятака», выяснилось: это он, оказывается, на каждого из нас компроматы «строчил». «Больной» человек – чего тут скажешь. Нужно, не нужно, а – не мог он жить без этого.
Еще, заядлых рыбаков на «пятаке» хватало. И если, допустим вчера, кто-то из них был на рыбалке, то сегодня – вокруг него – целая толпа собиралась. Обсуждали.
Иногда к нам присоединялся и Алик. Но в общем обсуждении, как правило, не участвовал. Оно же, всегда с юмором, шутками-прибаутками проходило. А у того, чувства юмора – ноль. Так. Стоял в сторонке, краем уха прислушивался.
Также и в этот раз: стоит, прислушивается. И тут, как раз, кто-то в шутку, не в шутку ляпнул:
– Вчера Халид (так звали самого заядлого, из рыбаков), мелкую рыбку, которая ловилась, отпускал, а крупную – в спичечный коробок складывал.
Все дружно:
«Ха-ха-ха»!..
А у Алика ни одна мышца на лице не дрогнула. Но оно (лицо), стало такое… задумчивое, задумчивое. Минут через пять, когда разговор уже шел совсем на другую тему, он, ни с того, ни с сего, дергает меня за рукав и вклинившись, совсем не в тему, спрашивает:
– А зачем, Халид крупную рыбу в спичечный коробок складывал?
Все в раз замолчали и переглянулись, понимающе. Я незаметно подмигнув, и сделав очень умную рожу, отвечаю ему:
– А это, для того он крупную рыбу в спичечный коробок складывал, чтобы потом на нее, более крупную ловить.
А кто-то, с таким же серьезным видом, еще и пояснил:
– Халид потом, эту крупную рыбу из спичечной коробки брал, нанизывал на крючок, и снова удочку в воду закидывал.
– А-а-а. – Медленно протянул бывший мент, и… снова глубоко задумался.
– Пережевывает… – Буркнул, как бы себе под нос, Петя Баклажан и побежал в свою машину. Смеяться.
Очень трудно было сдержать смех, глядя на нашего Алика. Просто неимоверные муки тяжелого мыслительного процесса были «написаны» на его лице. Только через несколько минут он с огромным трудом, выдал:
– А эта… другая рыбка, которую он потом ловил, была, наверное, уже побольше, чем спичечный коробок?
– Ну-у,… наверное. – Ответил я пока еще с серьезным лицом, пожав плечами, и со всеми переглянувшись.
…Но уже через мгновение некоторые проезжавшие мимо «пятака» машины, даже притормозили: такой дружный гогот разнесся по округе! А «Жигуленок» Баклажана… «запрыгал»!
Петралаш двадцать второй. «Урал»… улетает в небо.
На моей памяти самая интересная и, пожалуй, как сейчас говорят, самая прикольная история, связанная с гаишниками, произошла на Балхаше. Балхаш – это, если кто забыл географию – одно, из крупнейших озер в Казахстане. Мы там жили в первой половине девяностых.
Как раз, время – если кто помнит – самого живого интереса ко всяким аномальным явлениям, «барабашкам»… Остальное, под это все – планомерно рушилось и разваливалось.
О «ментовском беспределе», который царил в те годы на постах ГАИ вокруг Балхаша, ходили легенды…
Но речь – не о нем. Разговор пойдет на другую тему.
Юго-западная оконечность Балхаша. Знаменитый пост ГАИ между селами Бурубайтал и Чиганак. Ночное дежурство. Прохладно. Сами гаишники сидят, греются в будке. «Грязную» работу за них – останавливает автотранспортные средства и отправляет водителей в будку «отмечаться» – выполняет, как и обычно, один из «гражданских». «Шестерка».
Ночью – очень тихо возле берега Балхаша. Далеко слышен гул приближающегося транспорта. «Навострил ухо» «шестерка». По звуку: мотоцикл «Урал» приближается…
Здесь, я прервусь и сделаю небольшое отступление. Вернее, забегу немного вперед. Для чего? Ниже, будет понятно.
…Та же самая ночь. По времени, – немного позже. Ночное дежурство. Только не на посту ГАИ, а в пуско-отопительной котельной, будущей Южно-Казахстанской ГРЭС, где я работал. Ближе к утру приезжает к нашему бригадиру на «взмыленном», перепачканом пылью и рыбой «Урале», его родственник из Бурубайтала – коренной рыбак. Тоже – весь в пыли и рыбной чешуе. Рассказывает:
… «Хряпнул я полбутылки, прямо из горла, и вышел на воду трусить сети…
Улов хороший попался. Вон, пол люльки сазанов, и багажник – полный. Когда загрузился, допил остальное. Как, теперь ехать? Выпивши, да с таким уловом? А дорога – только одна. Мимо поста ГАИ.
«Была-не была», – думаю. Когда к посту ближе подъехал, выключил свет, залез в люльку прямо на сазанов, накрылся тентом, включил вторую скорость, рукой из под тента за руль взялся и – вперед! Еду, газую потихоньку, рука ведь, здесь же, на «газе»… рулю. А на дорогу между люлькой и мотоциклом посматриваю, ориентируясь по правому краю асфальта.
Что там, на посту было я, естественно, не видел. Также потихоньку, равномерно газуя, проехал чуть дальше еще с полкилометра. А сразу за поворотом свернул влево и вниз, под косогор. Там и заглох.
И только заглох: «вжик-вжик» – промчались две машины с включенными мигалками. Немного подождал. Только хотел завести мотоцикл и выехать, смотрю: назад едут. Через минут десять, снова мимо проехали, и снова – с мигалками.
Где-то через часик все стихло. Я спокойно выехал на дорогу. И вот, приехал сюда»…
– Давайте мужики, разбирайте сазанов. – Устало вздыхает напоследок рыбак и заканчивает свой интересный рассказ, совсем уж, обыденно. – Продаю очень дешево.
…Где брали гаишники для себя «шестерок»? Как вербовали их в свое рабство? Не знаю. Только мой сосед сверху, что этажом выше, как раз, той самой «шестеркой» и оказался. Потому что, когда я с ночного дежурства пришел домой, под окнами стояли две машины с мигалками, а ментовской «гужбан» в его квартире был в самом разгаре.
Только к вечеру утихли их пьяные голоса. Они бы забили до смерти моего соседа, добиваясь правды, если бы просто услышали его рассказ о мотоцикле-призраке. Но повезло ему. Оказывается, когда он стоял с открытым ртом и провожал взглядом проезжающий мимо него… пустой, самоуправляемый мотоцикл, один, из гаишников выглянул в этот момент в окно.
– Э-э-э! – Смог лишь простонать потерявший дар речи гаишник, тыча пальцем на… увиденное.
Все прильнули к окну и увидели ту же самую картину: стоит их «шестерка» с вытаращенными глазами и отвисшей челюстью, а мимо него бесшумно проезжает мотоцикл «Урал» с коляской без… никого! Никого – за рулем! Едет тихо, спокойно, соблюдая все извилистые повороты, нагло, не останавливаясь, и… сам!
…После этого случая сосед уже не «шестерил» у гаишников. Запил крепко. Ушел с работы и один, из гаишников. Почему? Не знаю. Иногда можно было увидеть их вдвоем. Пьяных. И услышать «подробности»:
«… И вот, смотрим мы ему вслед, а «Урал» отрывается от дороги и поднимается… все выше и выше, выше и выше,… а потом медленно растворяется, и исчезает… в тумане».
Петралаш двадцать третий. Шестнадцать, не считая, собаки…
Есть такая байка. Едет как-то со свадьбы грузовик ГАЗ-53. В кабине – семь человек. Мало того, один, из них еще и на гармошке играет.
Останавливает их гаишник. И начинают они вылезать из кабины по-одному. «Охренел» гаишник. Как это: в кабинке «газона» – семь человек! А один, еще и с гармошкой! А те умоляют, мол, прости, со свадьбы же едем! Сжалился гаишник. Но поставил условие: пусть снова сядут так, как они ехали – отпустит.
…Не смогли снова влезть, все семеро, в кабинку. Не получилось.
Это – байка. А я расскажу быль. Как мой «Запорожец» вместил в себя… шестнадцать человек! И это – не шутка.
Как я чуть выше упоминал, в середине девяностых мы жили на Балхаше. Вроде, как – на перепутье. Из России, из Средней Азии. Место хорошее, рыбное. Для степей – просто курортное! Потому, нередко к нам дальние гости заглядывали. «По пути» же… из России, из Средней Азии.
Так было и в этот раз. Приехали к нам гости на трех машинах, сразу с трех сторон: из Сибири, из Бишкека и с Южного Казахстана. Не сговариваясь. Почти одновременно.
Шум, гам, «бедлам»… Еще бы: в одной квартире – девять взрослых и семеро детей. Но мы – русские азиаты (или азиатские русские) – народ гостеприимный: добавил в суп лишнюю поварешку воды, и ладно. Это – образно. Главное – все организовать правильно.
…Где-то на третий день (понятно…) начали все собираться на берег озера (вот, он – Балхаш!), купаться. Самый лучший песчаный пляж был в пяти километрах от нашего поселка. Это, если ехать на машине. А на «прямки», пешком – полтора километра. Решили: половина всей «гоп компании» идет пешком, а другую половину я везу на своем «Запорожце».
Как женщины собираются – знаете! Тем более, на пляж. Ждем. Курим. Беседуем. Кто-то вспомнил вышеупомянутую байку. Заспорили: в какую машину больше людей поместится – в «Москвич»? Или – в «Запорожец»? Я тут, сгоряча, и выдал:
– А давайте, я вас всех за раз отвезу.
И сам же засомневался. Хотя бы потому, что один из гостей – муж старшей сестры – был больной. «Сердечник», и довольно-таки крупного телосложения. Другой – муж двоюродной сестры – «ростиком» под два метра. В мой ЗАЗик он садился только, «складываясь».
Посовещавшись, когда все собрались, решили: эти двое идут пешком, а все остальные попробуют как-нибудь вместиться в «Запорожец». Если, кто не влезет – присоединится к пешим.
Начали рассаживаться. Двое взрослых сразу залезли в багажник, естественно, с открытым капотом. (Для тех, кто забыл: у «Запорожца» багажник – спереди). Договорились, что капот во время езды будут придерживать.
Моя племянница с женой племянника, как самые крупные и как женщины (им – более привилегированные места), сели рядом с водительским сиденьем. Водитель – я. Двое оставшихся взрослых и старший сын моей двоюродной сестры, как более взрослый, сели на заднее сиденье и посадили на колени троих детей, которые постарше. Оставшиеся двое младших влезли на колени, этим троим. Те, что должны были идти пешком, лишь помогли им немного.
Под завязку, наша дворняжка Белка, до этого довольно повизгивая и высунув язык, бегавшая вокруг, влезла под мои ноги. Наконец, я захлопнул дверь, и мы одновременно с пешими тронулись «в путь».
Как говорится: «В тесноте – да, не в обиде». Потихоньку, на первой скорости, хоть и в три слоя, но все-таки разместившись в «Запорожце», с шутками-прибаутками добрались до пляжа.
А пляж этот был немного, как бы, на пригорке. Чуть-чуть с разгона пришлось на него въезжать.
Нам повезло. Кроме «крутого» Мерседеса и рядом с ним расположившейся молодой парочки, на пляже никого не было. Когда мы въехали на пригорок, эта парочка на нас вообще никакого внимания не обратила: фи, какой-то, там, «Запор». Но когда из него стали выходить люди!..
Первыми на землю спрыгнули те, что были в багажнике. Только я открыл свою дверь, весело начала путаться под ногами Белка. Потом осторожно открыли пассажирскую дверь.
…А тем временем на пригорок, как раз, поднялись наши пешие: зять-сердечник и тот, что «складывается». Если смотреть со стороны «Мерседеса», то точно – за нашей машиной. То есть, она их закрывала от «Мерса». Я им шепнул потихоньку:
– Вы, давайте, наклоняйтесь, пролезайте через мою дверь на заднее сиденье, и вылезайте из машины так, будто тоже вместе с нами приехали.
Надо было видеть «крутых»!..
По-моему, даже их зелено-перламутровый «Мерс» просто позеленел от удивления. Сначала они сидели на расстеленном возле машины покрывале. Потом медленно встали. По мере вставания, у них, у обоих, начали отвисать челюсти.
У хозяина «Мерса» прямо изо рта… закапала, толи слюна, толи застрявшее в горле и никак не хотевшее проглотиться пиво. Во всяком случае, наполовину выпитая пивная бутылка выскользнула у него из рук.
Они даже не обратили внимания на нашу дворняжку Белку, подбежавшую, и неистово их облаявшую. Та, еще пару раз тявкнула обиженно и безнадежно, и махнув хвостом, снова побежала путаться под ногами вылезавших из машины наших гостей.
А из «Запорожца» люди… выходили и выходили! По одному. Выходили и… выходили! Не кончались!
Наконец, из него выкарабкался и «разложился» во весь свой двухметровый рост, последний. Выпрямившись, и с хрустом потянувшись, он так и произнес в их сторону:
– Все. Я – последний!
«Крутые», вытаращив глаза, долго смотрели друг на друга. Дар речи они просто потеряли: только эти двое, последние, в их «Мерседесе» заняли бы все заднее сиденье!..
– Шестнадцать! (Оказывается, она еще и считала!). И все – из «Запорожца»! – Только через какое-то время хриплым голосом смогла вымолвить блондинка.
– Не считая, собаки! – Как-то, растерянно и опустошенно, добавил ее спутник…
Петралаш двадцать четвертый. «Запорожец» – звучит гордо
Из всех автомобилей нашего бывшего отечественного Автопрома, больше всех от народной молвы досталось, конечно же, «Запорожцу». Уж, как только его не склоняли во всяких, там, анекдотах, байках, как только не унижали бедолагу. За те одиннадцать лет, как мне пришлось побывать в шкуре хозяина этой автомарки, чего только мы вместе с ним не повидали.
К примеру, еду я по пустынной степной автотрассе. Далеко слышен звук одинокого автомобиля. Впереди – пост ГАИ. Видно, как по ступенькам из своей будки сбегает вниз гаишник. Бежит, торопится: вдруг, водитель не снизит скорость до ограниченной, и промчится мимо.
Я конечно же скорость снижаю, как того требует знак (30 км/час). И только тут гаишник видит, что приближается к нему… «Запорожец»!
Как же неудобно становится гаишнику! От стыда он готов сквозь асфальт провалиться: по звуку не смог определить марку приближающегося автотранспортного средства, выскочил наперерез… и вот, теперь – такой конфуз. «Запорожец»!
Видно, как опускает он вниз глаза… и свою полосатую палочку, сконфуженно ковыряет носком ботинка землю, а как только я проезжаю мимо, до-олго, до-олго разочарованно и презрительно смотрит нам вслед.
И неважно, мимо какого поста я проезжал, кто дежурил в этот день на посту, всегда была одна и та же картина: бегущий наперерез гаишник, вдруг резко остановившийся, его потупленный взор, ботинок, стыдливо ковыряющий асфальт, и долгий презрительный взгляд вослед. Вот, сколько раз я проезжал мимо постов в степи, столько же раз видел эту картину.
Или, другой пример. Автодорога: Чу – Фурмановка – Уланбель… и дальше, вглубь степей. Редкие – через 200–300 километров – автозаправочные станции. Такие же редкие посты ГАИ. Именно по этой причине, в степях, они всегда – рядом: автозаправка и пост ГАИ.
Заезжаю, однажды, на заправку. Чуть впереди – пост. Не успел я подъехать к бензоколонке, гаишник – тут, как тут.
Я спокойно открываю задний капот (для тех, кто забыл: мотор и бензобак у «Запорожца» – сзади, а заливная горловина – в моторном отсеке). Также медленно и спокойно вставляю в заливную горловину заправочный пистолет со шлангом…
Подходит гаишник. (Такой светлой, дружелюбной, чистой и белоснежной улыбки, с какой подходил к нам тогда гаишник, я больше ни у одного, из представителей органов власти, никогда и нигде не видел).
…Уверенно, так, подходит, небрежно покачивая своим полосатым жезлом, висящим на шнурке «в районе» указательного и большого пальцев.
– Н-ну, что везем-м? – Еще продолжая улыбаться и заглядывая под капот, спрашивает он меня.
И тут, висящий на руке, жезл перестает раскачиваться. Глаза-щелочки становятся круглыми, как пятаки. Фуражка от удивления поднимается и съезжает на затылок. Лицо становится черным. (Русские от стыда краснеют, казахи и киргизы – чернеют).
Если бы у него черепная коробка была прозрачной, можно было бы, наверное, увидеть, как бешено в ней работает мысль. Но то, что он вспомнил тот самый анекдот про запасной мотор в багажнике «Запорожца», по нему было и так видно.
«Стыд! Лажа! Позор! Он – гаишник!.. Не отличил моторный отсек от багажника, «Запорожец»– от машины! Позор! Позор!»
Гаишник медленно, совершенно молча и, казалось, не дыша, высунулся из под капота. Как-то боком-боком, отвернувшись от меня, попятился в сторону и… неожиданно исчез. Растворился. Как будто, его и не было.
Я даже потом, когда заправился, еще и спросил у своих, сидящих в машине:
– Вы, видели?
– Да, видели. – Они мне ответили. – Только ничего не поняли. Подошел гаишник, спросил: «Чего, везете»? Немного постоял. И как-то быстро исчез. Чего, ему надо было?
– Облажался он, – говорю, – у нас в «багажнике» запасной мотор увидел.
– Да он, вроде бы, и не подходил к нашему багажнику. – Лениво возразила мне жена.
А я ничего не стал ей объяснять. Молча, выехал на трассу, и мы спокойно продолжили свой путь. На «Запорожце».
Петралаш двадцать пятый. На воде – аки, на бензине
Истории в той, или иной степени связанные с «Запорожцем», тема для меня – неисчерпаемая. Про него я могу рассказывать бесконечно. Поэтому, чтобы не надоесть, расскажу еще одну. И все. Закроем «Запорожскую» тему.
Мой ЗАЗ – 968 «М» (Модернизированный) был не просто – «М». Потому что, даже после того, как его модернизировали, и он сошел с конвейера украинского автозавода, попав в мои руки, он уже не переставал «модернизироваться».
Сразу же, как говорят, «с новья», я сделал ему дополнительное охлаждение масла. Потом – принудительную вентиляцию моторного отсека. Затем, это дополнительное масло охлаждение сделал независимым. Ставил всякие, там, футорки-муторки, лепестковые распылители, в систему зажигания – чего-то добавлял. «Модернизировал», одним словом.
Домодернизировался до того, что он у меня стал ездить на бензине с… водой! Кроме шуток: на 40 литров (т. е. на бак) бензина – около 10 литров воды…
Нет. Я не разбавлял бензин водой, как известный персонаж из не менее известного фильма – ослиной мочей. Просто через ряд приспособлений капельки воды превращались в горячий пар, и в распыленном виде, вместе с бензином, подавались в камеру сгорания. Немного терялась мощность двигателя. Но зато – ощутимая экономия, так резко подорожавшего, нефтяного топлива. А главное: даже через 10 лет эксплуатации – никакого нагара в цилиндрах, никакого коксования.
Пользовался я этим изобретением, конечно же, только при езде на дальние дистанции (более 300–400 километров). А значит, почти всегда. Потому что, почти всегда я и ездил на эти расстояния: теща и родители жили на «Большой земле». То есть, на расстоянии, более чем в два раза превышающем вышеуказанный километраж.
И вот, как-то раз, собираясь в обратную дорогу, домой в степи, подъехал я к водопроводной колонке, что возле тещиных соседей. Открыл капот моторного отсека. А десятилитровый бачок для воды был «приторочен» под заливной горловиной бензобака. И со стороны могло показаться, что воронка, которую я вставил в горловину бачка, чтобы залить воду, вставлена в… бензобак!
Соседи видят: я набираю из колонки ведро воды и легкой струйкой лью ее в эту воронку. Куда – лью? В бензобак? Все, кто со стороны мог наблюдать эту картину, однозначно могли решить только одно: в бензобак! Двое, тут же, оказались возле моей машины.
– Ты, это что сейчас делал? – Спрашивают. – В бензобак воду заливал, что ли? А я им в ответ, невозмутимо, так:
– Да. Воду. Вместо бензина. – У меня же, «Запорожец», уже давно на воде работает.
Переглянулись соседи. Ничего не сказали. О моей склонности к модернизации уже были наслышаны. А мне подробности своего новшества, им объяснять было некогда. «На воде, так на воде». Тут же, у них на глазах, мы попрощались с родственниками и уехали.
Снова приехали к теще только через месяц. И весь этот месяц нас с нетерпением ждала… вся улица.
Оказывается, пока нас не было, здесь разыгрывались нешуточные баталии. Улица разделилась на два лагеря. Почти до драк дело доходило. Одни доказывали, что мой «Запорожец» может ездить на воде. Другие – что этого не может быть. Свидетелей же того, как я «вместо бензина» залил воду и уехал, обещали побить и те, и другие.
А чтобы мой «Запорожец» не облили бензином и не сожгли, мне пришлось прочитать собравшимся пространную лекцию о «турбулентном и ламинарном движении воды и горячего пара». Потом подробно, до каждой мелочи, объяснять устройство каждого из соответствующих приспособлений. Затем – чертить на земле схему всего процесса, начиная от водопроводной колонки и кончая впрыском распыленного горячего пара в горючую смесь.
И чтобы уже до конца успокоить воинствующую толпу – продемонстрировать работу системы наглядно, запустив двигатель. А главное, покатав выдвинувшихся вперед добровольцев на «Запорожце», который умеет ездить на воде.
Даже, по их улице…
Правообладателям!
Данное произведение размещено по согласованию с ООО "ЛитРес" (20% исходного текста). Если размещение книги нарушает чьи-либо права, то сообщите об этом.Читателям!
Оплатили, но не знаете что делать дальше?
