Текст книги "Перу. С Бобом и Джерри тропой инков"

28

Необходимое отступление для тех, кто о знаменитых камнях Ики ничего не слышал.

Бывает. Некоторые не слышали и об НЛО.

Обычно эти камни называют почему-то черными, хотя на самом деле они разных цветов. Это куски очень твердого гранита вулканической природы, на которых неясно кем, когда, каким резцом и при каких обстоятельствах нанесены более чем странные рисунки.

Наиболее известно в связи с камнями Ики имя доктора Хавьера Кабреры, прямого потомка испанского конкистадора дона Херонимо Луиса де Кабрера-и-Толедо, который основал в 1563 году Ику. Сам доктор также был человеком вполне уважаемым, профессором медицины, известным и в Лиме, и в Ике врачом. Неприятности у потомка конкистадора начались, когда он начал собирать коллекцию этих камней.

Вообще-то загадочные камни Ики находили, конечно, задолго до него. Первые упоминания о том, что в этом районе Перу обнаружены черные камни с изображениями необыкновенных животных, появились в XVI веке. Индейский летописец Хуан де Сантакрус Пачакути в своей хронике 1570 года писал, что в местности Чинчаюнга (это соотносится с современной провинцией Ика) находят много камней со странными гравированными рисунками.

Современные упоминания о камнях принято относить к началу 60-х годов XX века, когда братья Карлос и Пабло Сольте, а также архитектор Сантьяго Агурто Калво стали собирать коллекцию из приносимых им черными копателями камней. Основным местом находок был небольшой городок Окукахе, расположенный в 40 километрах от Ики – столицы провинции.

В 1966 году архитектор Кальво, чтобы лично убедиться, что его не надувают, предпринял даже самостоятельные раскопки в районе Окукахе и в конце концов обнаружил два экземпляра камней в погребениях доколумбовой культуры.

Но все эти собиратели камней лишь смотрели на них открыв рот, а вот несчастный доктор Кабрера написал о них книгу «Послание гравированных камней Ики» («The Message of the Engraved Stones of Ica»), которую опубликовал в 1976 году. На свою беду, доктор осмелился выдвинуть теорию, которая очень не понравилась многим археологам, палеонтологам и историкам. С чего и началась его травля.

Видимо, никто из них никогда не читал известного изречения Альберта Эйнштейна: «Все с детства знают, что то-то и то-то невозможно. Но всегда находится невежда, который этого не знает. Он-то и делает открытие».

Вполне вероятно, что таким невеждой в археологии и стал доктор Кабрера, профессор медицины, декан медицинского факультета в Университете Лимы, основатель медицинской школы в Национальном университете Ики и создатель Музея камней Ики. Вот только его восприняли просто как невежду, а не как первооткрывателя. И, не исключено, абсолютно зря.

Доктор умер в самом начале нового тысячелетия, во многом как раз потому, что его элементарно затравили.

29

Главная загадка, конечно, в рисунках на этих камнях. Причем самое простое для рационального объяснения, с моей точки зрения, – это изображения на камнях людей, хотя и они приводят в замешательство. Дело в том, что у «человека Ики» несоразмерно большая, по нашим представлениям, голова, относящаяся к телу как один к трем или к четырем. Голова же современного человека соотносится с телом как один к семи. Руки существ с перуанских рисунков также отличаются от человеческих.

Лично меня, насмотревшегося вдоволь самых разных изображений доколумбового периода, это ничуть не смущает, если учесть, какие анатомические вольности допускали многие древние художники. Да и не только они. Представляю себе физиономию будущего исследователя, который откопает через пару тысячелетий, допустим, картины Пикассо периода его увлечения кубизмом. Вот будет поле для догадок относительно нашей с вами анатомии!

А вот другое… Тут действительно впору говорить о чудесах.

Ну как вам нравится, например, нарисованный на древнем камне динозавр, который, по идее, должен был умереть задолго до появления художника, его запечатлевшего. Между тем на камнях Ики во множестве представлены сцены охоты людей на брахиозавров, стегозавров, тираннозавров. Но самыми удивительными являются те рисунки, где динозавры представлены в качестве домашних животных. Как прикажете реагировать на изображение человека, сидящего верхом на птеродактиле?

Или на такую сцену – человек верхом на трицератопсе, причем на спине ящера попона, а наездник держит в руках курительную трубку. Особенно если знать, что о трицератопсе пишут современные ученые: «Вымерший род растительноядных динозавров… существовали… примерно от 68 до 65 миллионов лет назад на территории современной Северной Америки».

Ну, то, что он жил в Северной, а не в Южной Америке, не впечатляет. Предположим, что на южноамериканском континенте его костей просто пока не нашли. То, что он питался травой, это как раз подходит – таких и приручить теоретически можно. Но, извините, 68 миллионов лет назад!!!

И это еще не все. Есть рисунки, сюжет которых можно трактовать как проведение сложнейших хирургических операций по пересадке сердца и даже мозга. Впрочем, это версия лишь для безудержных фантазеров. Хотя и для нее есть определенные основания: делали же, и это доказанный факт, трепанацию черепа в доколумбовой Америке.

И все-таки люди, верящие в подлинность камней, но мыслящие трезво, в тех же «хирургических картинах» видят лишь анатомические опыты. Достаточно точно нарисованное сердце или даже мозг – это еще не доказательство, что изображена именно операция. Почему не предположить, что древние люди занимались изучением анатомии, это-то совершенно не противоречит здравому смыслу. Да и запретов инквизиции на подобные дела у них в те времена не существовало.

Но и это не все. Есть рисунки, в которых кое-кто разглядел изображения летательных аппаратов. Лично я, правда, увидел на тех же камнях лишь каких-то мифических существ, не более того.

Другое дело, что есть камни с рисунками, очень похожими на карты планеты с неведомыми нам очертаниями континентов. То ли именно так выглядела Земля, правда бог его знает в какую эпоху, то ли таинственный художник и вовсе запечатлел другую планету. Не знаю. Зато могу подтвердить другое: есть отчетливые изображения людей, смотрящих на небо в подзорные трубы. И вообще много рисунков неба и звезд.

Существует и множество других загадок. Скажем, изображения лошадей, которые, как считает современная наука, вымерли на южноамериканском континенте задолго до появления здесь человека. А тут скачет себе человек на такой лошади и прекрасно себя чувствует. Или повозки, кстати очень похожие на шумерские, с колесами, хотя, как принято считать, доколумбовая Америка колеса не знала.

И таких камней – тысячи, в том числе и найденные в доколумбовых захоронениях.

30

Не менее удивительно и то, что до сих пор собрания Кабреры и ряда других коллекционеров всерьез не исследовались, настолько современная наука изначально уверена, что все это фальшивка. О фальшивках особенно активно заговорили после того, как парочка испанских журналистов нашла каких-то местных фермеров, которые им показали, как можно гвоздем выцарапать на камне нечто схожее с тем, что изображено на камнях Ики. Более того, они признали, что изготавливали и потом продавали подобные подделки. Правда, одновременно признавали и то, что использовали не вулканический камень – его гвоздь не возьмет, а камни помягче, найденные в горной реке.

На самом деле это, конечно, говорит лишь об одном – что среди прочих камней есть (и это наверняка) фальшивки. Вот только в этом очевидном факте разумные люди никогда и не сомневались. Кто спорит? Перуанские умельцы в деле изготовления разного рода подделок для иностранных туристов поднаторели – выживать как-то надо. Так что десяток фальшивок на сотню подлинников не доказывают ничего. Просто надо знать, как отличить подделку от подлинника. Кое-чему и я научился у Боба, но сам он в этом деле истинный дока, и хотел бы я посмотреть на того уакерос, который сумеет ему всучить «фальшак».

Между тем в коллекции Кабреры есть камни под 500 килограммов и размером в полтора метра в диаметре, где с подлинным вкусом и настоящим искусством изображены столь сложные сцены, что ни один фермер на это просто не способен. Да и камни эти, в отличие от тех, с которыми имели дело мошенники, настолько тверды, что даже нынешнему граверу удастся сделать на нем изображения лишь самым современным инструментом, вроде бормашины, изготовленной из специально закаленных материалов.

Трудно представить себе целую мастерскую, оборудованную по последнему слову техники, в глухой перуанской провинции, где десятки умельцев в поте лица занимаются изготовлением фальшивок.

Не говоря уже о том, что очень долго овчинка просто не стоила выделки. Десятилетиями уакерос продавали эти находки коллекционерам буквально за пару монет. Это лишь сегодня цена камня из Ики среднего размера достигла 300 долларов. Ну и кто же (и зачем), спрашивается, финансировал всю эту «мистификацию»? Не слишком ли дорогая получается шутка? Уакерос гораздо проще вскрыть еще пару доколумбовых могильников, которых осталось в стране немало, обчистить их и по значительно более высокой цене распродавать это богатство заезжим иностранцам.

Наконец, если все эти камни фальшивка, то почему современные ученые раз и навсегда этого не докажут?

А что если это высокомерие не сильного, а, наоборот, слабого? И убедительных ответов нет, и от общепринятых версий отказываться не хочется? Как мы знаем из истории, столь резкие и принципиально меняющие все вокруг открытия человек, и особенно ученый мир, всегда встречал крайне неохотно. Если признать подлинность камней Ики, одних только научных диссертаций придется выбросить на помойку миллионы!

Пока исследовать этот феномен, насколько мне известно, пытался как мог лишь сам Кабрера. Еще в мае 1967 года он отправил свыше тридцати своих камней ряду знакомых ученых, которые подтвердили древность и камней, и гравюр. А в 1970 году подал официальную заявку в Национальный комитет по археологии Перу с просьбой разрешить ему проведение самостоятельных раскопок. Он не хотел ни в чем нарушать закон, поэтому и не взял в руки лопату просто так. От нелегальных раскопок толку было бы мало. Кто бы поверил? Именно поэтому он и добивался официальной экспедиции. Однако получил отказ.

31

Кабрера истратил почти все свое состояние на камни. В его коллекции, а она расположена в самом центре Ики в собственном особняке доктора, собрано порядка 11 тысяч камней. В других частных коллекциях, по подсчетам все того же Кабреры, имеется еще 10 тысяч камней, которые он сам называл «глиптолитами». И наконец, неизвестное количество камней уже вывезено из страны иностранцами, которым, конечно, трудно удержаться от покупки столь необычного сувенира.

С точки зрения доктора, все это разрозненные фрагменты некой библиотеки, оставленной в наследство человеку теми гуманоидами, которые и разрисовали валуны. Просто, как и в любой разгромленной библиотеке, мы видим беспорядочно разбросанные на полу страницы, где один лист выпал из труда по анатомии, другой – по астрономии, третий – из «записок охотника», а потому понять общее содержание и смысл послания из далекой древности нам крайне сложно.

Кабрера все-таки попытался расшифровать послание. То, что его гипотеза звучит фантастически, ничуть не доказывает ни поддельность, ни подлинность камней. Это всего лишь гипотеза доктора Кабреры. Не более того. Смелая, необычная, абсурдная – каждый скажет по-своему. Ваше право предложить иную версию.

С точки зрения доктора, правящая элита неких гуманоидов, что населяли Землю до нас и не имели к нам генетически ни малейшего отношения, узнав о неизбежности глобальной катастрофы, отдала приказ о создании каменной библиотеки в надежде, что кто-нибудь когда-нибудь сумеет ее понять. После чего оставила планету. Эта концепция выстроена Кабрерой на основе изучения изображений на камнях, среди которых присутствуют и исход с Земли, и грядущая (для нас уже давно прошедшая) глобальная катастрофа – столкновение с огромным астероидом.

Кабрера был, конечно, чудаком, хотя иные после опубликования всех этих гипотез стали считать его сумасшедшим. Лично я предпочитаю слово «чудак». Не мешало же ему страстное увлечение камнями быть вполне успешным врачом, педагогом и организатором. Напоминаю, что именно профессор Кабрера организовал медицинскую кафедру в родном городе и являлся деканом медицинского факультета в Лиме. Более того, в свое время он получил от властей Ики почетное звание «блистательного сына города». Так что упрощать не надо.

Слепо уверовать в огромную груду поддельных камней Кабрера, на мой взгляд, не мог. Он все-таки был не безграмотным медбратом, а профессором. Это был диагноз, поставленный им современной истории, археологии и палеонтологии. Да, этот диагноз взрывает все современное представление о прошлом нашей Земли. Вот этого ему и не простили.

Увидеть коллекцию сегодня не так просто. Сам доктор умер, а его родня, напуганная шумом, то рискует приоткрыть двери хранилища, то предпочитает запереть коллекцию на ключ. Тут нам с Бобом и помог авторитет Карлоса, бывшего депутата и известного в городе бизнесмена. Нас без излишних расспросов провели в комнаты, где на полках и прямо на полу лежат все эти никому вроде бы и не нужные, а на самом деле уникальные камни.

Знаете, если даже признать увиденное нами мистификацией, то это, безусловно, самая великая, причем так толком никем и не разгаданная, мистификация в человеческой истории.

32

Еще до того, как мы сели в машину Карлоса, я договорился с Бобом, что его задачей будет только одно: пусть и без особых инструментов, но, полагаясь на свой огромный опыт в общении с черными копателями и острый глаз, индеец должен постараться выделить из общей массы камней очевидные, с его точки зрения, подделки.

Другого «инструмента», кроме Боба, у меня под рукой все равно не было, а на собственные знания я не надеялся. Карлос же сам признавался, что каждый раз при виде коллекции только открывал от изумления рот, поэтому, как «эксперт-любитель», в расчет, разумеется, не шел.

Не помню, сколько времени мы провели в доме дона Кабреры, перебирая его сокровища. Кажется, с утра до темноты. Иногда Боб мне протягивал какой-нибудь из камней и с сомнением качал головой. Это значило, что он этот камень забраковал. Я аккуратно складывал сомнительные камни рядом с собой. Все одиннадцать тысяч камней осмотреть за один раз нам было, конечно, не под силу, особенно учитывая их вес. Это довольно утомительная работа.

Первым начал сдавать Карлос, у которого заболела спина. Потом слабость в руках почувствовал и я. Неутомимый Боб в счет не шел. При его физической подготовке и железной воле он бы, вероятно, перещупал всю коллекцию. Однако мы с Карлосом к вечеру выбились из сил. Вынужден был остановиться и Боб.

Прежде чем уйти, мы внимательно пересчитали все забракованные Бобом камни. Их оказалось 54. Если бы просмотрели всю коллекцию целиком, вероятно, их набралось бы, по нашим прикидкам, штук 250. Но из 11 тысяч! Не такой уж большой процент мусора нашли глаза и руки Боба, которые внимательно ощупывали каждый камень и каждую линию гравировки. Любопытно, что все отложенные им камни, как мы и предполагали заранее, оказались относительно мелкими. Да еще и мягкими. Боб, потихоньку вытащив свой нож, легко оставил царапину на одном из камней-«фальшаков», однако не сумел даже поцарапать ни один из больших, подлинно вулканических валунов. К тому же на каждом из отложенных нами с Бобом камней рисунок оказался довольно примитивным. Очевидно, что делал его самое большее – ремесленник, но никак не художник.

Выйдя из особняка доктора Кабреры и устроившись в одном из местных ресторанчиков, мы все трое долго молчали. Молча съели китайский суп и китайскую утку, выпили по бокалу чилийского вина. Молчали и в машине Карлоса, пока возвращались к нему домой.

Ночевать мы остались на ранчо. Перед тем как отправиться в постель, бывший депутат произнес то, о чем на самом деле думали и мы с Бобом: «Не знаю, как вы, но я сегодня вряд ли засну».

33

Попрощавшись с Карлосом и взяв на борт «тойоты» умудрившегося потолстеть за пару суток Джерри, мы двинулись к пустыне Наска: она совсем близко от Ики, километрах в ста пятидесяти.

Наш разговор с Бобом крутился теперь вокруг загадочных камней и не менее загадочных линий Наски одновременно, тем более что в коллекции доктора Кабреры имелись и камни, на которых совершенно определенно были изображены рисунки пустыни Наска. Как мы оба считали, именно эти камни были, скорее всего, фальшивками: использовать эти рисунки – дело для мошенника самое простое: и придумывать ничего не надо, и к одной загадке искусственно пристегивается другая.

Дело в том, что современные ученые – а линии Наски, в отличие от камней Ики, изучали специалисты из самых разных областей: астрономы, историки, археологи, географы, картографы – так и не могут дать ни одного вразумительного ответа, кем и зачем все это рукотворное чудо создано. Радует хотя бы то, что в данном случае никто даже не заикается о подделке.

Естественно, не обошел своим вниманием рисунки и линии Наски и доктор Кабрера. С его точки зрения, плато Наска служило стартовой площадкой для космических кораблей той цивилизации, что оставила нам в наследство камни. На сегодня, за отсутствием других идей, эта теория самая распространенная, особенно среди уфологов.

Создатели нашумевшего когда-то фильма «Воспоминания о будущем», где среди земных загадок фигурируют и линии Наски, придерживались того же мнения. Так что если гипотеза доктора Кабреры и безумие, то это безумие весьма распространенное.

К тому же ни одной толковой и более рациональной версии от ученых-скептиков я не слышал. То есть их, конечно, масса, но здесь одни исследователи с таким пылом опровергают других, что обывателю остается лишь придумывать собственные объяснения. А тут выбор ограничен. Либо это нечто ритуальное – правда, совершенно не ясно, почему и для чего, – либо это все-таки космодром. Что приближает нас к желтой прессе, которая так любит писать об НЛО.

Ситуация тупиковая.

34

Маленькая гостиница рядом с небольшим туристическим аэродромом, на котором прописались всего-навсего три «сессны» крошечной авиакомпании «Аэрокондор», что показывают с воздуха чудеса Наски, приняла нас, а вернее рыжего терьера, неласково. Спать с ним в машине не хотелось, поэтому какое-то время Джерри пришлось посидеть в одиночестве, а когда стемнело, мы через окно – гостиница одноэтажная – протащили его к себе в номер.

По расписанию мы сначала должны были позавтракать, а затем где-то в десять утра грузиться на самолет. Как человек опытный, уже трижды летавший над пустыней, я от завтрака категорически отказался и посоветовал Бобу сделать то же самое. В воздухе маневренная «сессна» выделывает весьма замысловатые фигуры, чтобы пассажиры, которые сидят по левому и правому борту, могли лучше разглядеть рисунки Наски, а потому очень скоро большинству любознательных туристов обычно становится не по себе и завтрак начинает проситься наружу.

Поэтому разумнее немного поголодать. Джерри голодал еще с вечера, единственной его едой стал бутерброд с сыром, который я стащил для него из ресторана. Впрочем, немного посидеть на диете, чтобы восстановить форму после ранчо Карлоса, где его безобразно откормили, псу было даже полезно. Я был тверд. Несмотря на требовательное фырканье, терьер остался без еды, удовлетворившись лишь миской с водой, которую он в знак протеста, опустошив, с грохотом катал по всему номеру.

Накануне вечером решалась его судьба. Оставить терьера на время нашего полета без присмотра, заперев в машине, было рискованно – вокруг все время крутилась стайка подозрительных подростков: украдут и машину, тем более что окна пришлось бы оставить приоткрытыми, и собаку. Оставить терьера привязанным к столбу где-нибудь на аэродроме было не менее опасно: местные мальчишки сопрут английского джентльмена через пять минут, как бы он ни кусался. «Просто накинут на него мешок, чтобы не брыкался», – объяснил Боб возможный способ кражи. Получалось, что нам остается лишь один вариант – подвергнуть пса всем прелестям высшего пилотажа.

Пришлось пожертвовать одной дорожной сумкой, в которой Боб проделал ножом несколько дырок на дне, чтобы они не бросались в глаза. Туда засунули терьера, несмотря на его недовольство. Сумку я перекинул через плечо – так мы втроем и поднялись на борт.

Надо отдать должное как Бобу, так и Джерри. Боб, правда, сжал зубы и крепко ухватился за свое кресло, но весь полет держался молодцом. И даже в отличие от многих других пассажиров все видел, поскольку не зажмуривал глаза. В конце концов, альпинист вовсе не боялся высоты, а просто, как разумный человек, считал, что все, что тяжелее воздуха, летать не должно. Все мои рассуждения по поводу тяги крыла его как-то не убеждали. Так что в данном случае победило любопытство. И он рискнул.

Джерри, то ли от страха, то ли от большого мужества, также перенес испытание стоически, ни разу не пискнув. Далось это английскому джентльмену не без труда – это стало очевидно, когда мы приземлились: минут пять терьер неподвижно сидел, приходя в себя, а потом, когда встал и пошел, его еще какое-то время пошатывало, как будто загулявший морячок вышел из бара.

Что касается меня, то я, признаюсь, на рисунки и линии Наски смотрел достаточно равнодушно, все-таки это было уже в четвертый раз. Иногда я без энтузиазма щелкал фотоаппаратом. Подобных снимков в моей фототеке уже хватало, просто на этот раз я пользовался новой цифровой «мыльницей» и рассчитывал на более четкое изображение. Куда больше меня интересовало самочувствие Джерри и Боба.

Когда и тот и другой полностью оправились после воздушной акробатики, я увидел двух самых счастливых существ на свете. Боба переполняла гордость победы над Ньютоном, ну а Джерри радовался, что его наконец выпустили из темной пыточной камеры, куда он попал непонятно за какие грехи.