Текст книги "Хакер и ведьма"

– Когда вы последний раз были с женщиной? – неожиданно спросил врач, и, как мне показалось, его большие уши задвигались.

От этого вопроса я вообще прекратил движения и, уперевшись руками в пол, недоуменно уставился на Нижегородцева.

– Вставайте, – сказал он, прочитав, видимо, ответ в моих глазах. – Вам надо больше заниматься сексом. Плохая физическая подготовка.

Не давая мне опомниться, ушан-экстрасенс подвел меня к шведской стенке и сказал:

– Сейчас начнется второй этап. Вы в быстром темпе лезете наверх и так же быстро спускаетесь назад. Затем процедура повторяется. Необходимо проделать это раз десять.

Я вздохнул и полез наверх. Пожалуй, со стороны было видно, что с каждым разом скорость моих комнатных альпинистских упражнений падает, так как Нижегородцев постоянно подгонял меня и требовал, чтобы я покорял шведскую стенку в более жестком режиме. Мне показалось, что этот изувер экспериментальным путем, где я используюсь в качестве подопытного, ведет научный спор с Чарльзом Дарвином, стремясь опровергнуть его научную теорию о происхождении человека.

Где-то на восьмом или девятом разу, после его очередных требований, я воскликнул:

– Я же не обезьяна, черт возьми!

– Правильно, – тут же согласился со мной Нижегородцев. – Но сейчас вам придется ею чуть-чуть побыть. Задержитесь наверху и немного отдохните.

После небольшого отдыха, в течение которого я приводил в порядок свое дыхание непосредственно под потолком кабинета лечебной физкультуры, Нижегородцев дал мне следующее задание. Я должен был перепрыгнуть со стенки, на которой я находился, на другую, находившуюся перпендикулярно к первой. И повторить эти полеты раз пять.

Я набрался мужества и попытался протестовать, но я успел только раскрыть рот, как Нижегородцев заявил с некоей ноткой сочувствия:

– А иначе ничего не получится…

Пока я павианом летал с одной стенки на другую, добрый доктор Нижегородцев стоял внизу и выполнял функции страховочного батута. Я уж подумал, а не отомстить ли ему и не упасть нарочно прямо на него, но затем засомневался в надежности экстрасенса как страховщика и, сжав зубы, выполнил все требуемые от меня процедуры.

– И, наконец, последнее, – сказал Нижегородцев, когда я слез со шведской стенки. – Вам надлежит встать снова на ковер и принять позу льва.

…Когда я вяло высунул язык в третий раз, стараясь изрыгнуть из себя воображаемую порчу, ширма приоткрылась, и я увидел молоденькую девушку в белом халате, видимо, медсестру. Увидев мой высунутый язык, она не удержалась и прыснула в кулачок. Я смутился и покраснел. Нижегородцев, который находился ко мне спиной, заметил произошедшие в моем поведении перемены и быстро повернулся.

– Я же говорил, чтобы никто не входил в кабинет во время процедур! – закричал он.

– Извините, Аркадий Сергеевич, но ваш племянник просил передать вам вот это. Говорил, что очень срочно… – и она протянула экстрасенсу сложенный вчетверо листок бумаги.

– Какой, к чертовой матери, племянник? – продолжал греметь Нижегородцев, приближаясь к девушке. – Все мои родственники живут в Пензе!

Теперь уже покраснела девушка. Экстрасенс резким движением вырвал из ее рук листок и сказал:

– Чтобы это было в последний раз!

– Хорошо, – почти неслышно ответила девушка и удалилась.

Нижегородцев развернул бумажку, ознакомился с ее содержанием, и тут я явственно увидел, что его уши покраснели и задвигались. Он забыл про меня и скрылся за шкафом в «приемной». Я воспринял это как весть о моем долгожданном освобождении от изнуряющих лечебно-физкультурных процедур и также вышел из-за ширмы к своей одежде.

Экстрасенс сидел за столом и отсутствующим взглядом осматривал стену перед собой. Я начал быстро одеваться. Времени я, естественно, не засекал, но боюсь, что мной был побит мой армейский рекорд.

Одевшись, я заметил, что Нижегородцев все так же пытливо изучает стену своего кабинета. Я взглянул украдкой на бумажку, которую он бросил на столе. На ней был изображен гробик примерно таких же размеров, что был прикреплен на мои «Жигули», с той же надписью «LUCIFER». Внизу красовалась латинскими буквами какая-то фраза. Я и в школе, и в институте учил английский, и, несмотря на то, что лишь украдкой взглянул на бумажку, понял, что знакомых мне слов там нет.

Экстрасенс вдруг встрепенулся, словно наконец обнаружил, что он находится в кабинете не один. Секунд несколько он, видимо, вспоминал, кто я такой и зачем вообще здесь, и сказал:

– С вами все должно быть нормально. Если не почувствуете улучшений, придете еще раз послезавтра.

Подумав о чем-то и быстрым движением спрятав бумажку в карман, добавил:

– С вас пятьсот рублей.

У меня полезли брови вверх. Экстрасенс внимательно посмотрел на меня и сказал:

– У вас была сильная порча. Интересно, кто бы это мог сделать… Если бы промедлили, могло быть гораздо хуже, и денег отдали бы в несколько раз больше.

Непонятно почему, но эти аргументы меня убедили, и я безропотно вынул бумажник, отсчитал пять сотен и протянул их Нижегородцеву. Тот своим излюбленным быстрым движением убрал их в карман и сказал:

– А сейчас до свидания. Мне некогда, возникли некоторые сложности, я вынужден прервать прием. Еще раз предупреждаю: если будут проблемы, милости прошу. Денег повторно не возьму.

«Ну, нет уж…», – подумал я. Быть в течение получаса обезьяной да еще приплатить за это полштуки я больше не желал. Откровенно говоря, я хотел немного повозмущаться насчет методов лечения и высокой, на мой взгляд, платы, чтобы вызвать Нижегородцева на более содержательный разговор, памятуя о поручении Приятеля, но почувствовал, что не могу этого сделать. Взгляд этого человека словно гипнотизировал меня и парализовывал мою волю. Может быть, Скворцов прав, и этот чертов Нижегородцев обладает какой-то силой? Об этом я размышлял уже, открывая дверь кабинета и выходя в коридор. Чувствуя в себе необыкновенное опустошение, я, как зомби, спустился по лестнице вниз, протянул номерок гардеробщице, оделся и вышел на улицу.

Пришел в себя я уже в машине, которую припарковал напротив входа в поликлинику. Откинул назад сиденье и закурил. И тут, повернув голову, увидел, как из поликлиники выскочил Нижегородцев, на ходу застегивая пальто. Я включил зажигание и медленно тронулся с места. Экстрасенс повернул на улицу Мичурина. Я остановился на перекрестке и стал наблюдать. Мой подопечный остановился на троллейбусной остановке.

После двухминутного ожидания подъехал троллейбус, и Нижегородцев зашел в салон. Я снова включил мотор и направил свою машину вслед за троллейбусом третьего маршрута.

Нижегородцев вышел в районе Первой горбольницы и стремительно направился в сторону ближайшей девятиэтажки. Широким размашистым шагом он вошел в один из подъездов. Я подъехал к этому подъезду и стал ждать. Мое ожидание продлилось недолго. Через десять минут состоялся выброс тела.

Нижегородцев вылетел из подъезда как ядро из катапульты. Пролетев задом через ступеньки, он приземлился аккурат под колесами моих «Жигулей». Спустя несколько секунд на пороге подъезда появился тот, благодаря которому Нижегородцев и совершил свой вылет.

Это был Виктор Скворцов, одетый в клетчатую рубашку, тренировочные штаны и домашние тапочки.

– И чтобы духу твоего здесь не было! – заявил он, метнув в Нижегородцева горящий взгляд и грозя экстрасенсу указательным пальцем.

И, не став дожидаться ответа, исчез в подъезде.

Я тем временем открыл дверцу «Жигулей», обогнул машину и предстал перед Нижегородцевым. Тот, приняв вертикальное положение, пытался отряхиваться.

– Вам помочь? – спросил я.

Нижегородцев удивленно поднял на меня глаза и, увидев, кто перед ним, удивился еще больше.

– А вы-то как здесь очутились? – спросил он.

Я решил воспользоваться растерянностью экстрасенса, открыл дверцу машины с пассажирской стороны и решительно сказал:

– Садитесь, я отвезу вас домой.

И подтолкнул его к машине. Моя решительность подействовала, и экстрасенс через несколько секунд оказался в салоне. Я быстро занял свое место и, не мешкая, завел мотор. В мои планы не входило, чтобы Скворцов из окна увидел, на чьей машине покинул место происшествия Нижегородцев.

– Вы что же, следили за мной? – спросил наконец Нижегородцев, когда мы проехали два квартала.

– Угу, – буркнул я, не отрывая взгляда от дороги.

– Зачем вам это надо?

– Сейчас мы приедем к вам домой, вы меня напоите чаем или кофе, и я вам все объясню, – бесстрастно сказал я.

– Кто вы, черт возьми? И откуда вы знаете, куда нам ехать? – спросил экстрасенс, когда я повернул на Советскую.

– Всему свое время, – также равнодушно и холодно произнес я, въезжая во двор девятиэтажки, где проживал Нижегородцев.

Его домашний адрес я помнил со вчерашнего дня, когда мне его дал Скворцов.

Боковым зрением я заметил, что Нижегородцев нервным движением освободил страховочный ремень.

– Нервничать не надо, – успокоил его я. – Я не меньше вашего хочу знать, кто такой LUCIFER. Откройте бардачок и все поймете.

Я остановил машину. Нижегородцев залез в бардачок и обомлел – в нем лежал муляж моего вчерашнего гробика со зловещей дьявольской надписью.

– Пойдемте. Чем скорее вы мне все расскажете, тем будет лучше, – сказал я, закрывая бардачок перед носом экстрасенса.

Я явно брал реванш за полеты наяву в кабинете лечебной физкультуры.

Войдя в квартиру, экстрасенс первым делом бросил свое грязное пальто в ванную и прошел на кухню ставить чай. Я же прошел в комнату и закурил. Когда Нижегородцев появился наконец в комнате, я встал и отрекомендовался:

– Валерий Мареев. Частный детектив. Вчера ваш знакомый, который поступил сегодня с вами невежливо, заказал мне расследование о смерти его супруги и утверждал, что в этом виноваты вы.

– Он неустойчивый в психическом отношении человек, – пояснил мне экстрасенс. – Он сразу же обвинил в этом меня, хотя я, поверьте, не имею к этому никакого отношения. И сегодня эти странные записки – наверняка это его рук дело. Какой-то мальчишка подошел к медсестре и попросил передать мне послание, которое вы уже видели. Наверняка это Скворцов подослал его. Хотя он это и отрицает.

– Я это понял, судя по тому, как вы вышли из подъезда, – усмехнулся я.

Нижегородцев отхлебнул чай и сказал:

– С другой стороны, я ощущаю, что в последнее время надо мной висит какая-то неведомая мне раньше сила. – Его лицо стало чрезвычайно озабоченным, и он принялся тупо смотреть на какую-то одну точку в пространстве. Точь-в-точь как у себя в кабинете.

– Вы умеете повлиять на людей. В вас определенно есть какая-то сила. Вы в бога верите, Аркадий Сергеевич?

Нижегородцев почесал лысину, пошевелил ушами и сказал:

– Наверное, да. Хотя я не посещаю ни церковь, ни мечеть, ни синагогу. Не люблю красочную мишуру и вычурные речи. На мой взгляд, они скрывают саму суть Верховной силы. Бог находится внутри меня, и, на мой взгляд, это самая правильная позиция.

Экстрасенс умолк и внимательно на меня посмотрел.

– Что касается смерти Елены Скворцовой, то поверьте, что я абсолютно в ней не виноват. Действительно, смерть очень странная – предынфарктное состояние, и на следующий же день…

Нижегородцев покачал головой и судорожно сглотнул слюну.

– А кто вам сообщил о том, что она умерла и об обстоятельствах ее смерти? – спросил я.

– Лариса Крикунова, моя знакомая.

– Она что, знакома и со Скворцовым тоже?

– Да, это давняя история, – ответил Нижегородцев. – Когда-то Елена Скворцова и Лариса были подругами, вращались в одной компании. Потом что-то случилось, я уж не знаю что, и они поссорились. Елена лечилась у меня от бесплодия, но у нее совершенно безнадежный случай. Я это понял после двухмесячного курса.

– И как только поняли, сразу предложили ей секс? – язвительно спросил я.

Нижегородцев смутился, его уши приобрели красный оттенок и снова задвигались.

– Я не только врач, но еще и человек, – произнес он, глядя в пол. – А энергию я беру не только в себе и в окружающей атмосфере, но и в живых людях… Новые женщины – новая энергия…

Я задумался. Нижегородцев оставлял у меня впечатление достаточно уверенного в себе и своих силах человека, несомненно наделенного талантом воздействовать на подсознание других людей. Это был сильный и в то же время эмоциональный человек. Исходя из этого, я подумал, что в принципе он мог пойти на какие-то действия, выходящие за рамки общественной морали. Да и только. Если вдруг предположить, что Елена Скворцова умерла по его вине, то при отсутствии доказательств его действия нельзя квалифицировать как выходящие за рамки Уголовного кодекса. Кроме того, меня смущала записка с угрозами неизвестных сатанистов в его адрес. И я решил открыться ему полностью.

– Аркадий Сергеевич, вы уже видели отвратительный муляж гроба у меня в машине. На том послании, что получили сегодня вы, изображено то же самое. Следовательно, за нами охотятся одни и те же. И я почти уверен в том, что это обезумевшие маньяки-сатанисты. Я утверждаю это потому, что располагаю информацией о намерениях секты сатанистов устроить в ближайшее время ритуальные убийства различного рода религиозных деятелей и врачевателей-шарлатанов. За последнее высказывание простите, это просто цитата, и думаю, что к вам это не относится.

Нижегородцев усмехнулся и сказал:

– Ничего, вы скоро сами все поймете. Порчу я вам все-таки снял, я сейчас ее не ощущаю. – И он обвел руками пространство вокруг меня. – А к обвинениям в шарлатанстве я давно привык.

– Вы что, это серьезно? – спросил я. – Откровенно говоря, порча была просто предлогом, чтобы прийти к вам на прием.

– Увы, мой друг, – снисходительно заметил Нижегородцев. – Это очень серьезно. Поскольку на вас действительно вчера днем наслали порчу. Кто – я сам бы хотел знать. Вполне может быть, что это неведомый LUCIFER.

Я почувствовал, что волосы на моей голове зашевелились, а ноги похолодели. Хотя я и отличаюсь психической устойчивостью и многие упрекают меня в излишней флегматичности и даже порой в тупости, мне стало как-то не по себе оттого, что я так близко, можно сказать, за ручку, поздоровался с обитателями потустороннего мира. И выходит, мне надо быть благодарным доктору Нижегородцеву, который вырвал меня из лап темных сил.

Усилием воли я отогнал от себя эти мысли и как можно спокойнее произнес:

– Каждый имеет право на свое мнение. Я рассуждаю с прагматических позиций и для меня почти очевидно, что вам угрожает опасность. Для маньяков характерна внутренняя логика их действий, пускай даже и извращенная, и согласно ей я могу чувствовать себя в безопасности, хоть мне и прислали то же самое, что и вам. Ведь я всего лишь частный детектив, и к религии и потусторонним мирам не имею никакого отношения.

– Да, сейчас вы в безопасности, – согласился со мной экстрасенс. – А насчет того, что никакого отношения вы не имеете, я бы еще поспорил. На вашем месте я был бы более осторожен.

– А на вашем месте, – продолжил я, не обращая внимания на его реплику, – я бы посидел дома сегодняшний вечер. Я это время использую для обдумывания ситуации. Завтра же утром заеду за вами, и мы согласуем план дальнейших действий. О'кей? – я вопросительно посмотрел на своего собеседника.

Ответить он не успел. Зазвонил телефон. Нижегородцев снял трубку и сказал:

– Алло! Да, я… Да, заходите, конечно… Буду ждать. Я сегодня весь день дома…

– Кто звонил? – спросил я его, когда он положил трубку.

– Подруга одного из моих пациентов. Говорит, у нее возникли какие-то проблемы, просит проконсультировать.

– Так мы договорились, что вы сегодня никуда не выходите из дома?

– Если вы так настаиваете, то не пойду даже выкидывать мусор.

– Вот и отлично, – сказал я, надевая плащ и открывая дверь. – Завтра я у вас в девять утра.

Выйдя из подъезда Нижегородцева, я оглядел окрестности. Двор был совершенно пустынным, уныло чернел снег, доживая на мостовой свои последние деньки.

Я завел свою машину и поехал домой.

Вечером мне позвонил Борис Нырялов и сообщил, что предостережение сатанистов опубликовано в газетах и что он лично обзвонил знакомых ему религиозных боссов, предупредив их об этих угрозах дополнительно. По его словам, лично никому из этих деятелей не поступало посланий типа того, что получил вчера я, а сегодня – Нижегородцев. По крайней мере, Борису они об этом ничего не сказали.

Больше никаких новостей не было, никаких визитов гостей из потустороннего мира и прилегающих к нему областей в редакции не зафиксировано. Я поблагодарил Нырялова и положил трубку.

Приятель тоже не слишком был щедр на слова в этот вечер. Он сообщил мне, что обследовал всевозможные базы данных в различных организациях и средствах массовой информации. Как бы подтверждая мнение религиозных экспертов, он сообщил, что в нашем городе до сего времени сатанисты отсутствовали. В связи с этим он не исключил, что все происходящее – дело рук какого-то маньяка, который просто работает под маской секты. По мнению Приятеля, единственное, что я мог сделать – это ИЗУЧИТЬ ОКРУЖЕНИЕ СКВОРЦОВА И НИЖЕГОРОДЦЕВА. ОСОБОЕ ВНИМАНИЕ УДЕЛИТЬ ПАЦИЕНТАМ ПОСЛЕДНЕГО, КОТОРЫЕ ОСТАЛИСЬ НЕДОВОЛЬНЫ ЕГО ЛЕЧЕНИЕМ.

В остальном Приятель просто советовал ждать дальнейших событий.

Спать я лег в странном беспокойстве. Однако, поскольку день выдался насыщенным, я быстро уснул. Разбудил меня утром звонок по телефону. Возбужденный голос Виктора Скворцова сообщил мне новость, которая сначала повергла меня в недоумение, а затем в ужас:

– Нижегородцева распяли.

– Как это? – спросил я, уже внутренне холодея.

– Приезжайте быстрее, Валерий Борисович. Я без вас не решаюсь вызвать милицию. Адрес – Советская, шестнадцать…

– Я знаю, – почти механически сказал я. – Сейчас выезжаю.

Подъехав к дому Нижегородцева через пятнадцать минут, я сразу обнаружил голубую «шестерку» Скворцова. Хозяин машины нервно прохаживался взад-вперед.

Затормозив, я быстро вышел из своих «Жигулей» и бросил Скворцову:

– Что случилось?

– Он там… Мертвый… На кресте… Квартира незаперта… – с паузами и придыханием сказал Скворцов.

Я тяжело вздохнул и снова, как и вчера, почувствовал неприятное шевеление волос на голове. Такого со мной, кажется, не было никогда. Но я тут же взял себя в руки и сказал:

– Идите звоните в милицию.

– Но… Меня же будут… наверняка подозревать… – начал мяться Скворцов.

– А у вас что, есть выбор? – жестко спросил я.

И добавил:

– Будет лучше, если сюда приедет и ваш адвокат. Кроме того, я думаю, что сейчас как раз то самое время, когда будет уместно вам заказать мне расследование. Только уже не мнимого убийства вашей жены, а вполне реального убийства экстрасенса Нижегородцева.

Скворцов, подумав с минуту и потоптавшись на месте, кивнул в знак согласия и пошел к ближайшей телефонной будке.

Я же проехал к подъезду, в который я еще вчера заходил вместе с живым и невредимым доктором Нижегородцевым. Никем не замеченный, я прошел на пятый этаж и рукавом плаща открыл незапертую дверь. Сняв ботинки, я прошел в комнату.

Зрелище, открывшееся мне, было весьма необычным. Оно как бы пришло из совершенно другого мира, где живут по совершенно другим законам. И в мире том отнюдь не правили законы добра.

Около стены, свободной от мебели, стоял огромный металлический крест в два метра высотой и полтора метра шириной. К нему медной проволокой был привязан экстрасенс Нижегородцев. Он был совершенно гол, голова опущена вниз, в его боку торчал нож, всунутый в тело по самую рукоятку. Положение тела экстрасенса точно соответствовало тому, что произошло с Иисусом Христом две тысячи лет назад в далеком Иерусалиме.

Обои вокруг тела врача были обезображены кровавой надписью, которая гласила: «C'EST LE SACRIFICE POUR L'ENFANT INNOCENTE».

Я вынул записную книжку и старательно переписал фразу. Я понял, что, скорее всего, надпись сделана по-французски и оставил ее расшифровку на потом.

Затем я как мог быстро осмотрел сам крест. Он был явно разборным, состоящим из металлических алюминиевых уголков, которые можно унести в обычной дорожной сумке. Крест стоял на массивном основании, из которого торчал обычный электрический провод с вилкой. Он валялся недалеко от розетки, куда, по всей видимости, был когда-то включен.

Все это я смог рассмотреть за те полчаса, которые были мне предоставлены до приезда милиции. Скворцов, согласно нашему уговору, вернулся в квартиру сразу же после того, как позвонил 02, и с кухни наблюдал за входом в подъезд. В комнату он входить наотрез отказался.

Как только он сообщил мне о приезде правоохранительных органов, я покинул комнату, быстро надел ботинки, вышел на лестничную клетку и закурил. Тем временем открылся лифт, и передо мной возникли двое людей в форме. Старший из них, белесый парень с большим носом, представился:

– Капитан Угаров, Фрунзенское РОВД. Вы обнаружили труп?

Я отрицательно покачал головой:

– Обнаружитель там, на кухне.

Второй же милиционер, плотный толстый хомячок, представился лейтенантом Худых. Его фамилия в сочетании с его внешностью показалась мне главным веселым событием сегодняшнего утра. Угаров кивнул лейтенанту, и тот исчез в квартире.

– А вы что здесь делаете? – спросил меня капитан.

– Я частный детектив Мареев, знакомый того, что обнаружил труп, – и показал свои документы.

Угаров пробежал их глазами и подозрительно на меня посмотрел:

– Развелось вас, ни пешим пройти, ни на сраной козе объехать…

Я уже хотел было возразить насчет того, что совершенно не желаю, чтобы меня объезжали, да еще верхом на обделавшейся козе, как из квартиры пулей выскочил Худых и заговорил, смешно двигая бульдожьими щеками:

– Серега, там п. дец полный, сходи посмотри, ты видик с ужастиками после этого выкинешь… Страсти Христовы…

– Сейчас разберемся, – флегматично заметил Угаров и вошел в квартиру. За ним боязливо прошел Худых.

Капитан, не обратив никакого внимания на Скворцова, который молча стоял на полпути от кухни к входной двери, заглянул в комнату.

– Вот тоже мне… нашел диво, – равнодушно сказал он. – Кому-то очень охота было побыть Иудой… По обкурке, наверное…

Угаров со скептическим видом осмотрел труп, зачем-то поскреб его рукой и пошел в ванную.

– Вот так, обколятся, обкурятся, а нам говно потом разгребать, – буркнул он себе под нос, открывая кран с горячей водой. Тщательно вымыв руки, капитан вернулся в комнату и продолжил педантичный осмотр места происшествия. Судя по всему, случившееся очень его заинтересовало.

– Эх, ни х… себе, он что, электрический, что ли? – продолжил он свои размышления. – Худых! А ну-ка включи, посмотрим, как он действует.

И указал на провод с вилкой.

– Ну, ты что?! – прикрикнул Угаров, глядя на стоящего по стойке смирно Худых. – Обосрался, что ли?..

Бедный лейтенант стоял по-прежнему в позе проглотившего аршин. Вдруг он спохватился и, зажав рот рукой, ринулся в район санузла, оттолкнув стоявшего в проеме Скворцова. Тот пролетел в кухню и упал на буфет, свалив при этом какие-то чашки. Далее под аккомпанемент разбиваемых чашек из туалета донеслись звуки, свидетельствовавшие об освобождении организма лейтенанта Худых от пищи, которую ему послал бог сегодня.

В этот момент в квартиру вошли еще несколько человек в штатском. Одного из них сопровождала овчарка. Наиболее солидный из этой группы, крепкий мужчина средних лет в кожаной куртке, встал на пороге комнаты и стал внимательно ее осматривать.

– Что, Угаров, тебя можно поздравить? – ехидно заметил он. – Маньяк у тебя завелся… Ты, надеюсь, здесь ничего не трогал? Зная твою врожденную пытливость, я могу предположить, что ты здесь все пальчики потер, чтобы выяснить, как эта чертова штуковина действует…

– Нет, Сергей Вадимыч, ничего не трогал, – ответил Угаров. – Я вообще мертвых боюсь… А с Худых так вообще беда, у парня по такому случаю весь завтрак наружу пошел…

– Н-да, – протянул Сергей Вадимыч. – Ну что, составляй протокол, капитан, а я пока поработаю насчет пальчиков.

И эксперт-криминалист в сопровождении двух помощников занялся детальным осмотром места происшествия. Мы же вчетвером: я, Скворцов, Угаров и лейтенант Худых сконцентрировались на кухне. Угаров писал протокол, Скворцов вяло ему в этом помогал, я просто курил, а лейтенант, бледный как смерть, сидел на стуле, прислонившись к подоконнику. Его способности к конструктивной деятельности можно было оценить как близкие к нулевой отметке.

Приехала бригада «Скорой помощи» во главе с невысоким, но очень по виду здоровым мужиком с мясистой прыщавой мордой. Он с мрачным видом прошел в комнату, осмотрел место происшествия, покачал головой и спросил у криминалиста:

– Вы уже кончили?

Эксперт-криминалист, осматривавший что-то в углу, буркнул:

– В такой обстановочке не смог бы кончить, наверное, и Казанова…

– Что? – У мясистого мужика брови полезли на лоб.

– Я в том смысле, что с этой работой, если нет чувства юмора, можно вообще с катушек съехать, – заявил Сергей Вадимыч.

И, глядя на тупое, ничего не выражающее лицо медика, скомандовал:

– Забирайте тело, и поскорее.

Тот пожал плечами и вышел в прихожую, где стоял испуганный молодой парень в белом халате. Он зашел было в комнату, но зрелище, видимо, так отрицательно действовало на его нервную систему, что он спрятался в прихожей.

– Давай отвязывай его, – сказал мордастый.

– Нет, лучше вы, – тихо сказал парень, вжимаясь в угол.

Мордастый вздохнул, буркнул что-то себе под нос и пошел в комнату.

Когда через полчаса тело Нижегородцева увезли, а протокол был написан, я почувствовал невероятное облегчение. Попрощавшись с милицией, я откланялся, прихватив с собой Скворцова. Мы с ним каждый на своей машине поехали ко мне домой.

Когда мы расположились в моей комнате, я в лоб спросил его:

– Виктор, вы верите в бога?

– В бога? – глаза Скворцова расширились. – Да, я крещеный. А какое это имеет значение?

– Имеет, – сказал я безапелляционным тоном и, не давая ему опомниться, задал следующий вопрос: – А с Сатаной у вас близкие отношения?

– С Сатаной?! – глаза Скворцова готовы были вылезти из орбит. – Да вы что, издеваетесь, что ли?

– Вы прислали Нижегородцеву это послание? – я вынул из кармана листок бумаги.

Скворцов взял в руки бумажку и с серьезным видом начал ее рассматривать.

– Не-ет, – протянул он после полуминутного молчания. – А что… что это?

Я не стал отвечать на вопрос и выхватил у него бумажку.

– В общем, так, Виктор, – решительно сказал я. – Первое. Вы мне рассказываете о том, какие у вас были контакты с различного рода религиозными деятелями, вплоть до бабок-наговорщиц. Второе. Я не знаю, отчего умерла ваша жена, но, по всей видимости, Нижегородцев в этом не виноват.

– В том, что с ним это случилось, я не вижу ничего удивительного, – заметил Скворцов. – В нем была скрыта темная сила, я вам уже говорил про это… Вот он и нарвался на того, кто ему отомстил…

– Вы знаете, что наш город пользуется плохой славой? – вдруг спросил меня мой заказчик.

– В каком смысле? – удивился я.

– В смысле нечистой силы, – сказал Скворцов. И, заметив недоумение в моих глазах, продолжил:

– Да-да, мне еще об этом говорила та бабка, у которой я снимал порчу. У нас регулярно на Птичьей горе происходят шабаши ведьм и колдунов. Обычно это случается в апреле. Вот, наверное, перед очередным своим сборищем они и разгулялись…

– Виктор, я со вчерашнего дня, может быть, и склонен относиться более серьезно к потусторонним мирам, однако до этого никакими ритуальными убийствами в нашем городе и не пахло, – скептически заметил я.

– А это и не ритуальные убийства вовсе, – вдруг заявил Скворцов. – Это внутренние разборки. У них ведь тоже группировки, кланы, они между собой борются. Вот Нижегородцев и попал, что называется, «под раздачу».

– А того, кто мог бы организовать эту раздачу, вы не знаете?

Скворцов недоуменно посмотрел на меня.

– Иными словами, знакомы ли вы с кем-нибудь из представителей параллельного мира, кроме Нижегородцева и бабки, у которой вы снимали порчу?

– Нет, никого не знаю, – ответил он. – Я человек суеверный, и во всю эту гадость не лезу. Потому что это дело серьезное. Один мой знакомый, некий Дима Шалин, тоже относился к этому наплевательски, пока на него не наслали порчу. У него открылось кожное заболевание, которое никакие врачи и экстрасенсы вылечить не могли. А потом у него и с женщинами начались проблемы… Вот так вот…

Скворцов посмотрел на меня серьезными глазами и тяжело вздохнул.

– Надеюсь, теперь вы понимаете, что я не зря к вам обратился? – спросил он меня.

– Что бы вы ни утверждали, а я не верю в то, что ваша жена умерла по чьему-то велению, – сказал я, проникновенно посмотрев Скворцову в его серьезные глаза. – Однако раз уж я влез в это дело, и, несмотря на то что оно мне явно не нравится, давайте с вами поговорим о людях, окружавших как вашу жену, так и Нижегородцева. Насколько вы близко были знакомы с покойным?

– Сидели в компании несколько раз. Уж не помню, кто нас познакомил. Помню только, что, когда он увидел Лену, его глаза загорелись, и он сразу начал ее обхаживать.

– И как вы реагировали?

– Сначала спокойно. Ведь выяснилось, что он представитель нетрадиционной медицины и может помочь нам завести ребенка. Ну, а дальше вы знаете, – Скворцов вздохнул, – неудачный курс лечения, приставания… Мы перестали видеться с ним за месяц до смерти Лены…

Скворцов обхватил голову руками и уставился вниз.

– Виктор, а что вы можете сказать про некую Ларису Крикунову, подругу вашей жены?

Мой собеседник медленно поднял на меня глаза, которые излучали беспросветное горе и тоску, и вдруг как-то просветлел. Он криво улыбнулся, поднял брови и тихо произнес:

– Лариса…

– Так что же вы можете сказать мне про нее? – нетерпеливо спросил я.

Скворцов снова нахмурился, лицо его стало напряженным.

– Она была подругой моей жены, – выдохнул он.

– Это я знаю. С Нижегородцевым она была знакома?

– Да, – после некоторого замешательства ответил Скворцов.

– Какие у них были отношения?

– Да откуда я знаю! – вдруг неожиданно раздраженно отмахнулся от меня Скворцов.

Мне показалось, что Скворцов наверняка об этом знает, но это не является для него приятной темой разговора.

– Хотя, подождите… – Скворцов наморщил лоб, что-то вспоминая. – Как-то на одной из вечеринок они, кажется, ушли вместе. Это было незадолго до ссоры моей жены с ней.

– А из-за чего, собственно, они поссорились?

Скворцов почесал голову и сделал напряженное лицо, как бы что-то обдумывая и прикидывая. Воцарилась пауза. Я уже привык к манере собеседника тянуть из себя слова, как соленья из трехлитровой банки рукой, и довольно спокойно это воспринял.

– Поссорилась не только она, но и остальные мои друзья, – наконец сказал он. – У нее с определенного времени стало что-то не в порядке с головой… даже, скорее, с другим жизненно важным органом, расположенным в другой части тела…