Книга: Стихи про меня - Петр Вайль

Книга Вайля избавила меня от снобистского отношения к поэзии, которое мне привила мой первый газетный главред. Лет двадцать назад я спросил её, считает ли она гениального прозаика Бунина столь же выдающимся поэтом. Она ответила: "Бунин, безусловно, поэт, но зачем говорить о Бунине, если есть Бродский"?

После такого ответа я (с некоторой опаской; а вдруг у меня не окажется вкуса?) начал читать Бродского; впечатление оказалось мощнейшим, и с тех пор я все поэтические произведения оценивал по весьма примитивному критерию: а оказывают ли они на меня столь мощное эмоциональное воздействие, что и стихотворения Бродского?

Поскольку я изначально был предвзят (позиция главреда "есть Бродский, а есть все остальные", крепко засела в голове, а я хотел, извините за выражение, потреблять только первосортные тексты), стихотворения других авторов столь сильного впечатления не производили. А уж если автор был припечатан где-то и кем-то, то я им в принципе интересовался, прикрываясь этой "припечатывающей" цитатой (например, Игорь Ефимов в письме к Сергею Довлатову написал (передаю суть по памяти), чтоб Довлатов никогда не писал, будто Бродский и Цветков — равнозначные поэты; Ефимов хранил письма Довлатова для потомков, и предостерегал, что после таких неосторожных высказываний потомки обвинят Довлатова в дурном вкусе).

А лет десять назад жена подарила мне на день рождения томик Вайля. И многолетнее заклятье исчезло.

Вроде Вайль и не пишет ничего особенного, а уж сложных научных разборов точно не устраивает; но только вот почему-то прочтешь процитированное им стихотворение в начале главы, и восторг испытываешь колоссальный. Не знаю в чем тут фокус, возможно, в том, что в книге, где есть только стихотворения, отдельный текст как-то теряется, сливается с остальными, и требуется много усилий, чтоб на нем сосредоточиться. А тут все выпукло, ярко, плюс в процессе чтения эссе Вайля, которое следует за стихотворением, не раз возвращаешься к тексту стихотворения.

Смешно говорить, но именно благодаря этой книге я смог насладиться тем, что знакомо каждому школьнику "Драли буксиры басы у причала...", "Мне наплевать на бронзы многопудье...", "вылизывал чахоткины плевки шершавым языком плаката...". И уровень полученных эмоций впервые оказался сопоставим с эталонным, где в качестве единицы измерения "один Бродский".

Кроме того, я открыл для себя много новых имен. Это и современник Хармса Олейников, и наши современники — тот самый припечатанный Ефимовым Цветков и Лев Лосев.

Те, кто поэзию в принципе как-то не очень, могут смело пропускать стихотворение в начале каждого эссе и наслаждаться очаровательной прозой Петра Вайля. В эссе, посвященному стихотворению, он не проводит формальный разбор, а пишет либо об обстоятельствах, при которых он слышал стиховторение, либо размышляет о проблеме, задуматься о которой заставил его автор стихов. А рассказчик Вайль просто замечательный.

На закуску перескажу одну из историй Вайля. Приближаясь к той стадии опьянения, за которой следует буйство и беспамятство, Сергей Довлатов всегда декламировал одни и те же строчки Бродского:

…

Может, лучшей и нету на свете калитки в Ничто, человек мостовой, ты сказал бы, что лучшей не надо, вниз по темной реке уплывая в бесцветном пальто, чьи застежки одни и спасали тебя от распада. Тщетно драхму во рту твоем ищет угрюмый Харон, тщетно некто трубит в свою дудку протяжно. Посылаю тебе безымянный прощальный поклон с берегов неизвестно каких. Да тебе и неважно.

Когда жена Довлатова, Лена, отыскивала загулявшего Сергея по телефону, она мрачно спрашивала у хозяев: "Ну что? Харон уже ищет драхму?" Если хозяева сообщали, что искал, причем, совсем недавно (то есть Довлатов уже декламировал Бродского), Лена отвечала: "Значит, минут 15 у вас еще есть".

Вайль, как всегда, не подвел. И, как всегда, порадовал оригинальностью. Он умудрился совместить под одной обложкой сразу несколько жанров. "Стихи про меня" - это и субьективная антология из 55 любимых стихотворений автора, и сборник изысканных литературоведческих эссе, и, конечно, серия автобиографических зарисовок - безумно ярких и, как правило, безумно интересных. Вайль показывает, как то или иное стихотворение иллюстрирует тот или иной отрезок его жизни. Где-то оно поддержало, где-то помогло, где-то рассмешило. В общем, выполнило свое предназначение. Ведь если литература не будет помогать людям, то зачем она нужна?..

Не скажу, что мои вкусы совпали с вайлевскими. Скорее, наоборот: я бы выбрал других поэтов, а у тех, в которых мы совпали, отобрал бы другие стихотворения. Но на восприятие книги это не повлияло никак. Уж больно она хороша и талантлива.

Мне импонирует писательская манера Вайля, но я не могу сказать, что вошла в резонанс с теми стихами, о которых он пишет. Но все же нашлось немало эссе, которые не прошли мимо. Это, конечно, Пастернак и Мандельштам, притом у Мандельштама – именно то, что и меня необъяснимо волнует («Бессонница. Гомер. Тугие паруса…»).

С удивлением обнаружила, что с новым, свежим чувством восприняла Есенина. Я всегда относилась к нему скорее с симпатией, но только сейчас по-настоящему ощутила весь надрыв его стихов.

Опять же, совершенно новые впечатления от Заболоцкого, которого я до этого знала как автора «Некрасивой девочки» (и он мне не нравился). Но в «Свадьбе», о которой говорит Вайль, потрясающая сочность картинки, неожиданные образы, какая-то сумасшедшинка, но точность. Не могу утверждать, что мне захочется перечитывать это стихотворение, но то, что оно запомнилось, несомненно.

В очередной (и точно не последний) раз с огромным удовольствием перечитала уфляндовского «Водолаза». Кстати, сейчас подумала, что вроде бы именно Вайля мне и следует благодарить за открытие этой гениальнейшей вещи, хоть найдена она была и не мной. В своих эссе Уфлянд мне не понравился совершенно, но вот с его поэзией надо бы познакомиться подробнее.

Не менее, чем за встречи со знакомыми и любимыми поэтами, я благодарна Петру Вайлю за новые имена – Льва Лосева и Сергея Гандлевского. Открытие нового уже само по себе любопытно, а ведь тут есть еще и надежда, что эти стихи станут для меня чем-то личным и важным.

Каждый читатель, наверное, хотел бы написать про себя такую книгу. "Стихи про меня" - это не только о Вайле, но и о литературе, о биографии писателей, о стране, в которой мы живем, о людях, о мире. Это стихи, которые понравились автору и эссе об этих стихах.

Главное отличие этой книги в том, что единственный критерий отбора текстов - это сам Вайль и его предпочтения. Это Анненский и Бунини, Мандельштам и Северянин, Есенини и Заболоцкий, Маяковский и Олейников, Бродский и Окуджава, Гандлевский и Лосев. И многие, многие другие.

Не всё, что нравится Вайлю, близко мне. Пожалуй, только Анненский, Заболоцкий и Лосев, да ещё, наверное, открытый мне автором Александр Володин, которого я знала только как драматурга. Но читала всё с большим интересом.

Да, и вот захотелось тоже составить для начала такой сборничек - "Стихи про меня" - и наполнить его своими стихами и размышлениями о них. Не для кого-то - просто для себя. И начала бы я вот с этого стихотворения Николая Заболоцкого:

Во многом знании — немалая печаль, Так говорил творец Экклезиаста. Я вовсе не мудрец, но почему так часто Мне жаль весь мир и человека жаль?

Природа хочет жить, и потому она Миллионы зерен скармливает птицам, Но из миллиона птиц к светилам и зарницам Едва ли вырывается одна.

Вселенная шумит и просит красоты, Кричат моря, обрызганные пеной, Но на холмах земли, на кладбищах вселенной Лишь избранные светятся цветы.

Я разве только я? Я — только краткий миг Чужих существований. Боже правый, Зачем ты создал мир, и милый и кровавый, И дал мне ум, чтоб я его постиг!

Рассказы о любимых стихах, книгах, фильмах, местах - всегда рассказы не столько о них, сколько о себе. Оттого и "почему Цветае­ва" больше скажет о человеке, чем "почему на филфак". То, что начиналось, как собрание любимых стихов, ожидаемо превратилось в биографию-исповедь, разрозненные воспоминания о Бродском, Довлатове, Гандлевском, но одновременно - в сборник тонких литературоведческих заметок, тесно связанных (а иначе и быть не может) с историей, культурой, с самой жизнью, какой она была, какая она есть. Даже и не скажешь по итогу, чего здесь больше - Вайля или России, Вайля или литературы?..

И вот здесь случилось удивительное. Петр Вайль совершенно не близок мне своими взглядами, своим характером, и любимые поэты у нас чаще не совпадают, а из совпавших (Пастернак, Бродский, Цветаева, Высоцкий) все равно любим разное. И вдруг - такое попадание. Открыла "от автора" - и пропала. Кинулась перечитывать любимых, знаковых, прошедших по касательной, случайных, незнакомых. Для меня это один из самых важных критериев - когда книга рождает цепочку, разбрасывает веером тонкие ниточки-связи. Другой - почти мистические, меткие и точные попадания в собственную жизнь, собственное Я. Каковы были шансы того, что мне попалось бы в руки именно это стихотворение (не самое известное) именно этого поэта (не самого известного)? Стремились к нулю, не иначе. А вот ведь как совпало - до дня, до часа. Вот и получается, что при всей нашей разнице, "Стихи про меня" - это и про меня тоже.