Текст книги "Сука"

Семья Рейес – это сеньор Луис Альфредо, родом из Кали, но живущий в Боготе, его супруга Эльвира, настоящая уроженка Боготы, и их сын Николасито. Они построили себе большой дом, весь обшитый листами алюминия – самым современным на тот момент материалом, – с бассейном и просторной летней кухней, оборудованной мойкой для посуды и дровяной плитой для приготовления санкочо – тушеного мяса с овощами, жаркого и разных других праздничных кушаний. Еще там выстроили деревянную хижину для прислуги. Семья Дамарис перебралась на тот участок, что пока еще оставался непроданным и граничил с участком Рейес. А поскольку они регулярно приезжали в отпуск, Николасито и Дамарис подружились. Они были ровесниками и даже родились в один и тот же ужасно неудобный для дня рождения день – первого января.

Стоял декабрь. В деревню пока еще не провели электричество, Ширли Саэнс стала новой «Мисс Колумбия»[2]2
  Ширли (Чирли) Саэнс (исп. Shirley Sáenz Starnes, род. в 1959) – мисс Колумбия 1977 года.


[Закрыть], и Дамарис с Люсмилой проводили время, любуясь ее фотографиями в номерах журнала «Кромос», привезенных сеньорой Эльвирой из Боготы. Николасито играл в разведчика и устраивал пешие прогулки по скалам. Дамарис в этих походах доставалась роль гида, а еще они брали с собой фонарики, хотя и ходили днем. Им вот-вот должно было исполниться по восемь лет. Обычно Люсмила тоже составляла им компанию, но в тот день она пришла в ярость из-за того, что ей не разрешили возглавить экспедицию: швырнула на землю палку, которой уже успела вооружиться, чтобы было чем защищаться от гадюк, и отправилась домой, наотрез отказавшись участвовать в их затее.

Дамарис и Николасито вдвоем достигли намеченной цели экспедиции – подножия скалы с нагромождением огромных валунов, омываемых волнами океана. Сначала они спокойно понаблюдали за красными муравьями, что цепочкой шествовали по стволу дерева, нагруженные кусочками листьев. Муравьи были большие, красные и жесткие, с острыми шипами на голове и вдоль спины. «Как будто на них доспехи», – заметил Николасито. Но тут он вдруг направился к камням, заявив, что ему хочется, чтобы его окатило брызгами морской волны. Дамарис попыталась не пустить его, пояснив, что это опасно, что камни здесь очень скользкие, а море – очень коварное. Но он не обратил на ее слова ни малейшего внимания и взобрался на валуны. И как раз в ту секунду о берег ударила волна – просто высоченная – и смыла его.

В память Дамарис впечаталась такая картинка: белый высокий мальчик лицом к морю, потом – белая лава волны, а потом – ничего: голые скалы на фоне зеленого моря, такого спокойного там, вдалеке. А сама Дамарис – здесь, рядом с муравьями, и ничего не может сделать.

Дамарис пришлось одной возвращаться через сельву, и сельва показалась ей еще гуще и темнее. Высоко над ее головой смыкались кроны деревьев, а под ногами переплетались корни. Ступни погружались в ковер палой листвы и утопали в грязи, и ей стало казаться, что дыхание, которое она слышит, это дыхание не ее, а сельвы и что это именно она – а не Николасито – тонет в зеленом море, полном муравьев и растений. Захотелось убежать, потеряться, никому ничего не говорить, пусть лучше ее сельва проглотит. Она побежала, споткнулась, упала, встала и опять бросилась бежать.