Текст книги "И навсегда"

Пирс Энтони. И навсегда

– Piers Anthony. And Eternity (1990) («Incarnations of Immortality» #7). Пер. – В.Гольдич, И.Оганесова.

Изд. «Полярис», 1997 («Миры Пирса Энтони»).

OCR & spellcheck by HarryFan, 26 December 2001

1. ОРЛИН

Джоли находилась во Франции, когда внезапно почувствовала боль. Умирал кто-то ей близкий!

Она занималась обычным наблюдением, вселившись в служанку в доме человека, которого она изучала. Пришлось в спешке выбираться – но так, чтобы не настроить против себя служанку.

– Пожалуйста, Мари, у меня возникли срочные дела. Я оставлю тебя на время?

Девушка удивилась.

– Вы вернетесь? – спросила она по-французски.

Мари получала удовольствие от их отношений, потому что, в отличие от Джоли, большим умом похвастаться не могла. Когда Джоли находилась в ней, она чувствовала себя гораздо увереннее и ничего не забывала – чем несказанно радовала человека, на которого работала. Тут не было ничего плохого, он не строил особых планов насчет Мари; просто ему нравилось думать, что обстановка в его доме положительно влияет на девушку.

– Как только освобожусь, – заверила Джоли, обращаясь непосредственно к разуму Мари, поскольку не хотела, чтобы кто-то увидел, как девушка бормочет себе под нос. – Боюсь, один из моих друзей попал в беду.

– Конечно, вы должны поспешить на помощь! – согласилась Мари.

Она заговорила слишком громко, и хозяин дома оторвался от книги.

– Что случилось? – спросил он по-французски.

Джоли взяла ситуацию под контроль.

– Прощу прощения, сэр. Я немножко отвлеклась и сказала что-то не то.

Он снисходительно улыбнулся:

– Такое случается даже с лучшими из нас, да и со мной. Но если ты кому-нибудь понадобилась, можешь быть свободна.

– Благодарю вас, сэр. Ничего срочного. Я закончу свои дела.

Он кивнул и вернулся к книге.

Джоли уже некоторое время наблюдала за этим солидным женатым человеком и поняла, что ему присущи щедрость и доброта. С хорошенькой, но не слишком умной Мари он всегда обращался вежливо, как с гостем, что, несомненно, говорило в его пользу.

Джоли вернула контроль над телом девушке и моментально направилась домой – в каплю крови на запястье Геи, воплощения Природы. Гея была занята собственными наблюдениями: ее интересовала погода в Тихом океане – не исключено, что потребуется вмешательство, чтобы ослабить неожиданно налетевший шторм. Она почувствовала возвращение Джоли и подняла запястье:

– Ты рано, Джоли.

– Похоже, умирает человек, которого я люблю. Я должна отправиться к ней!

– Иди! – разрешила Гея.

Она стала для Джоли идеальной госпожой и другом; Гея, впрямую или косвенно, не задавала вопросов о частной жизни Джоли, давая ей свободу. Такова была щедрость той, которая могла при желании уничтожить весь мир – как и любая из семи главных инкарнаций.

Джоли сориентировалась на боль, которую ощущала. В следующее мгновение она уже переместилась.

– О, Орлин! – с ужасом воскликнула она.

Перед ней, опустив голову на крышку своего любимого рояля, сидела прелестная молодая женщина, которую Джоли знала пятнадцать лет. Орлин умирала, Джоли прибыла слишком поздно.

Ошеломленная, она кружила над неподвижным телом, не в силах поверить своим глазам. Как такое могло случиться?

Наступила смерть, и легкая душа покинула тело. Душа напоминала прозрачную пленку, чуть подернутую патиной тени. Превалировали светлые тона, что говорило о положительном балансе; она отправится в Рай.

Однако душа корчилась, словно все еще испытывала боль, какая-то ее часть продолжала жаться к мертвому телу. Джоли знала, что довольно часто проходит время, прежде чем смерть становится реальностью – душа боится покинуть привычное тело.

На прозрачной пленке души Орлин начали появляться темные пятна; в ней оказалось удивительно много зла, хотя Джоли знала, что Орлин была хорошим человеком.

– Орлин, не держись! – воскликнула она. – Ты отправишься прямо в Рай!

Душа продолжала корчиться, пытаясь скользнуть вниз.

– Нет-нет, – невнятно пробормотала она. – Я не должна уходить!

– Орлин, это Джоли! Твой друг по снам! Я не обману тебя! Ты хорошая; тебе не нужно бояться Загробной жизни! Оставь свое тело, и скоро ты окажешься в Раю! Хотя и не так быстро, как те, в ком меньше зла.

Как могло случиться, что ее душа находится почти в равновесии?

– Мне нельзя! – ответила Орлин, продолжая цепляться за тело.

Появилась скелетообразная фигура – то был Танатос, собирающий души с равным количеством добра и зла. Он удивился, заметив Джоли:

– Ты с ней знакома?

– Она мой друг, любимый друг, практически ребенок, – ответила Джоли. – Орлин умерла, и я даже не знаю почему.

Танатос взглянул на страдающую душу:

– Она отправится в Рай, видно без проверки, хотя… еще немного зла – и кто знает? Разреши мне облегчить ей дорогу. – Он потянулся к Орлин своей костлявой рукой.

Душа в ужасе отпрянула в сторону:

– Нет! Нет!

– Орлин, все в порядке! – воскликнула Джоли. – Это воплощение Смерти, Танатос, он пришел, чтобы помочь тебе добраться до Рая. Твои страдания на Земле закончены!

– Нет, я не должна уходить! Мне необходимо найти мое дитя!

Танатос кивнул:

– А, ребенок… Теперь я вспомнил. Ее сын умер десять дней назад; его душа находилась в балансе, я пришел за ним и встретился с отцом мальчика. Ужасная ирония, но так было предопределено. Ошибка Геи.

Джоли удивилась:

– Гея? Я ничего не знаю!

Танатос сделал жест, и душа замерла на месте. Для всех, кроме них с Джоли, время остановилось.

– Она вышла замуж за призрака и, естественно, не могла забеременеть, поэтому у нее был смертный спутник, чрезвычайно хороший человек. От него у Орлин родился мальчик, законный наследник призрака.

– Об этом я знаю, – сказала Джоли. – Ее мужем был призрак Гавейна, драконоборца, убитого аллозавром. Гавейн мечтал о наследнике. Орлин нашла Нортона, который прекрасно ей подходил. У меня были другие дела, поэтому я не навещала Орлин, уверенная в том, что она счастлива. Очевидно, я допустила ошибку! Как могло случиться, что она потеряла ребенка и умерла, если все шло хорошо?

– Гавейн уговорил Гею изменить гены ребенка таким образом, чтобы они соответствовали генам призрака и его род не прервался. Гея пошла ему навстречу, но не сделала необходимых анализов. В результате проявился отрицательный аспект в наследственности Гавейна, и мальчик получил неизлечимую болезнь, которая и привела к его смерти, причем оба биологических родителя были не виноваты в ней. Такова судьба Орлин: она не могла жить без сына и совершила самоубийство, как только устроила все свои дела. Конечно, потеря велика, однако таково последствие ошибки Геи.

– Ребенок! – воскликнула Джоли. – А куда попал ее сын?

– Его душа, по определению, находилась в равновесии и не могла отправиться ни в Ад, ни в Рай. Она остается в Чистилище.

– И Орлин хочет быть вместе с сыном! Раз он не попал в Рай, то и она не желает там находиться!

– Но нет никакого смысла…

– Пожалуйста, Танатос, я ее друг. Разреши мне помочь. Разве ей так уж необходимо отправляться в Рай прямо сейчас?

Фигура в плаще пожала плечами:

– Ты права, тут нет никакой срочности. Соотношение между добром и злом в ее душе близко к равновесию, потому что она незаконнорожденная, у нее был роман вне брака, а главное – она совершила самоубийство. Этих трех грехов вполне достаточно, чтобы отправить душу в Ад, если бы в остальном Орлин не являлась образцом добродетели. Если она напряжет свою волю, то может навсегда остаться на Земле в качестве призрака – как ты. Я пришел только из-за того, что у нее возникли трудности при расставании с телом – так мне показалось. Предоставляю ее тебе.

– Спасибо, Танатос, – сказала Джоли. – Я позабочусь об Орлин до тех пор, пока она не смирится со своим положением. – А почему на ней лежит грех незаконнорожденности? Она же не виновата! И почему ее роман считается грехом? Ведь по условиям брачного контракта, заключенного с призраком, она была обязана зачать ребенка. И разве грешно пытаться помочь собственному сыну, пусть и в Загробной жизни?

Казалось, череп исказила гримаса.

– Эти определения придумал не я, а Бог. Если бы я был в силах, я бы многое изменил, чтобы лишь истинное зло очерняло душу. Но от меня ничего не зависит. Я должен действовать согласно установленным правилам.

Джоли вздохнула. Она знала, что Танатос прав; ее вопросы носили риторический характер и были вызваны болью, которую она испытала от неожиданной смерти Орлин.

– Я понимаю. Да и не мне критиковать воплощение Добра.

Танатос кивнул, затем повернулся и вышел сквозь стену.

Как только он исчез, все снова пришло в движение. Душа возобновила свои попытки остаться рядом с телом.

Джоли протянула руку и схватила душу за то место, где находилось предплечье.

– Успокойся, Орлин, Танатос ушел! Тебе не придется делать то, чего ты не хочешь!

Душа прекратила отчаянную борьбу и понемногу успокоилась.

– Мое дитя…

– Твое дитя в Чистилище. Если желаешь, я отведу тебя туда. Меня зовут Джоли, я друг твоих снов; теперь ты меня узнаешь?

Постепенно в глазах Орлин появилось понимание.

– Друг моих снов? Я начинаю вспоминать, но…

Джоли знала, как трудно прийти в себя после смерти; ей самой выпало такое испытание, и она много раз видела, как страдают другие. Обычно освободившаяся душа самостоятельно направляется в сторону Ада – или Рая, в зависимости от баланса добра и зла, и приходит в сознание только в месте назначения. В Раю она обретает форму потерянного тела и превращается в живое существо; появляются ангелы и отводят ее на соответствующий уровень. В Аду душа тоже пробуждается к жизни, хотя ее ждет совсем другой прием. Таким образом, у человека создается впечатление, что между его последним вздохом на Земле и прибытием в соответствующую область Загробной жизни проходят считанные секунды.

Однако некоторые души – их совсем немного – не могут сразу отлететь в Ад или в Рай из-за того, что Добро и Зло оказались в равновесном состоянии, или потому, что их дела на Земле еще не завершены. Первым приходит на помощь Танатос; вторые еще некоторое время скитаются по Земле в качестве призраков. Так получилось с Джоли – а теперь с Орлин.

– Да, я призрак, – кивнула Джоли. – По некоторым причинам я не могла войти с тобой в контакт днем, но, когда ты спала и видела сны, я была твоим другом. Ты, наверное, считала меня существом, созданным твоим воображением, но на самом деле все обстояло иначе. Меня послал друг твоей матери, чтобы наблюдать за тобой. Так я и делала, пока не убедилась в том, что ты счастлива и тебе ничто не грозит. Теперь я сожалею, что не охраняла тебя более старательно, – за время моего недолгого отсутствия твоя жизнь пришла к краху.

– Джоли, мой друг из снов, – отвечала душа. – Да, теперь я вспомнила. Как я рада тебя видеть! Ты поможешь найти мое дитя? Я не могу с ним расстаться!

– Я помогу тебе, – согласилась Джоли. – Только прежде нам надо побеседовать. Ты должна привыкнуть к жизни призрака, узнать наши обычаи, чтобы действовать разумно и уверенно. Разреши проводить тебя в другое место.

Орлин посмотрела на свое тело, за которое все еще цеплялась. Одна рука покоилась на клавишах рояля и показалась ей худой и жалкой.

– Ты уверена, что я могу отпустить свое тело? Я не вознесусь в Рай?

– Я буду держать тебя и не дам подняться в Рай, – заверила ее Джоли. – Верь мне; я по-настоящему тебя люблю.

Осторожно взяв протянутую руку Джоли, Орлин отпустила тело. И осталась на месте. Однако она не почувствовала себя увереннее.

– Ой, лучше бы я не убивала себя! Но если бы я осталась…

– Пойдем, я знаю один дом, где ты сможешь отдохнуть, – спокойно проговорила Джоли, увлекая ее в сторону стены.

В этот момент дверь распахнулась, и в комнату вошел. Нортон, спутник Орлин и отец ее сына. Он посмотрел на распростертое тело.

– Орлин! – с ужасом прошептал он, сразу все поняв. – О, любовь моя!

– О, моя любовь! – эхом подхватила Орлин. – О, как я могла так поступить с тобой! – Она с распростертыми объятиями поплыла к нему навстречу.

– Ты для него не существуешь, – объяснила Джоли, разделявшая боль Орлин. – Лишь немногие смертные в состоянии увидеть призрак, и мало кто из призраков умеет входить в контакт со смертными. Я научу тебя – чуть позже. Оставь его, Орлин; этот аспект твоего существования закончен навсегда.

– Знаю, – печально отвечала душа. – Просто не могу смириться с потерей. Хотела бы я любить его так, как он любил меня; тогда я не решилась бы расстаться с жизнью! Но мое дитя…

– Покинь его; ты больше ничего не можешь сделать. Пойдем со мной.

Со слезами, неохотно, Орлин подчинилась. Нортон остался возле тела, а Джоли вывела Орлин за собой сквозь стену и дальше…

Пока они перемещались, Джоли вспомнила свою смерть. Она умерла молодой в тринадцатом столетии, в Южной Франции, став жертвой крестоносца, который собрался ее изнасиловать. Муж-колдун пытался спасти Джоли, но рана причиняла ей такое невыносимое страдание, что она взмолилась о смерти. Муж дал ей умереть, а потом убежал от крестоносцев, однако его жизнь навсегда изменилась. Теперь Джоли считала, что должна была бороться, чтобы не оставлять мужа в таком отчаянии, но в тот момент победила нестерпимая физическая боль. Она пала жертвой эгоизма, думая лишь о себе – и в результате обрекла мужа на долгую мучительную жизнь.

Вот и Дом-Дерево в Чистилище, где им никто не мог помешать, кроме хозяйки. Дом по форме напоминал удивительное дерево с пустым стволом; ветви изгибались так, что за ними, на верхних этажах образовалось несколько внутренних покоев. Здесь обе вновь обрели человеческие тела. Если бы они были смертными, возникли бы многочисленные осложнения, поскольку время в Чистилище для смертных течет иначе. Но инкарнации и призраки защищены от неприятных последствий. Джоли предложила своей гостье сесть на одно из удобных плетеных кресел.

– Неужели я снова ожила? – с удивлением спросила Орлин, осматривая свое тело.

– Нет, конечно. Ни ты, ни я не стали живыми. Это Чистилище, где души принимают форму, которой обладали при жизни; то же самое происходит в Аду и Раю. Здесь тебе будет легче приспособиться к новому существованию.

– Но мы же в доме! – воскликнула Орлин. – Какой странный… из стен растут листья, на полу – земля! Как такое может быть в царстве духов?

Джоли поняла, что поначалу следует сосредоточиться на базовых понятиях. Как только Орлин немного привыкнет, можно будет перейти к конкретным вопросам, связанным с ее дальнейшей судьбой.

– У всех инкарнаций в Чистилище есть дома, – начала объяснять Джоли, – слуги и персонал, который помогает им выполнять достаточно сложные обязанности. Однако воплощение Природы предпочитает сама вести в своем доме хозяйство, чтобы никто не ведал об ее уходах и возвращениях – в результате с ней довольно трудно встретиться, если возникает необходимость. Именно поэтому я и уверена, что нам никто не помешает.

– Значит, мы в доме Геи? – восхищенно спросила Орлин.

– Да. Он живой. Все живое и большая часть мертвой природы входит в компетенцию Матери-Природы. Возможно, она самая могущественная инкарнация, если не считать воплощений Добра и Зла.

– Но как мы можем здесь находиться?

Джоли улыбнулась:

– Я дружу с Геей. На самом деле я ее ближайшая подруга и доверенное лицо, хотя являюсь всего лишь обычным призраком, как и ты. Вот почему я смогла привести тебя сюда.

– Я думала, ты порождение сна – приятельница, которую я сама себе выдумала! Ты никогда ничего не рассказывала об инкарнациях!

– Просто ты забыла, – поправила Джоли. – Я часть сложного клубка и о многом должна молчать, но кое-что я тебе скажу: мое появление в твоих снах не случайно, и я люблю тебя, как собственного ребенка.

Теперь Орлин начала припоминать.

– Ты дружила с моей матерью!.. Однако родители никогда не упоминали ни о чем сверхъестественном!

Орлин хочет поговорить о своем прошлом. Отлично – чем дальше в своих разговорах они отодвинут ее недавнюю смерть, тем лучше.

– Тебя удочерили. А я имела в виду твою настоящую мать, которой пришлось расстаться с тобой, когда тебе было всего несколько недель.

– Слепая цыганка, – кивнула Орлин. – Никто от меня не скрывал правды. Мои родители прекрасно со мной обращались, и я рада, что попала к ним. Я надеялась, что буду такой же хорошей матерью для сына. – Девушка вспомнила о своем горе и помрачнела.

– Цыганка действительно отдала тебя твоим будущим приемным родителям, – подтвердила Джоли. – Однако она была просто подругой твоей матери. Когда ты родилась, твоя мать не состояла в законном браке, а обстоятельства помешали отцу на ней жениться. У нее возникли очень серьезные проблемы, и потому пришлось с тобой расстаться. Цыганка подыскала тебе подходящую американскую семью. Твоя мать могла бы последовать за тобой, но предпочла не вмешиваться; по ее решению ты стала полноправным членом новой семьи. Только одно исключение…

– Она послала тебя! – воскликнула Орлин.

– Не совсем, – покачала головой Джоли. – Тот, кто меня послал, ничего не сказал твоей матери, кроме того, что ты здорова и счастлива. Я приходила к тебе во сне и помогала проникнуть в вещи, о которых в противном случае ты не узнала бы никогда; я хотела, чтобы со временем ты поняла свою мать. Постепенно я полюбила тебя и теперь считаю своим ребенком.

– Но ты не старше меня!

– Моя дорогая, физически – да. Однако я умерла в 1208 году. И с тех самых пор являюсь призраком.

Орлин с изумлением уставилась на нее:

– Почти восемьсот лет назад!

– Почти, – согласилась Джоли. – Мне исполнилось семнадцать, я была замужем и совершенно счастлива, жила в Южной Франции и изучала волшебство. Тут начался крестовый поход против альбигойцев, потому что они отказывались платить налоги; и первым делом Церковь решила уничтожить колдунов. Я умерла, а мой муж сбежал – но с разрешения Танатоса унес меня в капле крови на своем запястье. Я не могла покинуть царство смертных из-за неизменности окружающего меня зла, поэтому осталась. Когда мой муж отправился в Ад, Гея взяла мою каплю крови, и я, покинув мужа, стала ее спутницей. Я опускаю множество деталей, хотя главное я тебе рассказала. Я до сих пор выгляжу так же, как в момент смерти. Тогда я была даже моложе, чем ты.

– Значит, тебе семнадцать – и восемьсот лет! – воскликнула Орлин. – И ты знала мою мать!

– Я и сейчас ее знаю. Хочешь, познакомлю?

Орлин немного подумала.

– Нет, лучше не стоит. Я не смогу относиться к ней так, как положено относиться к настоящей матери, к тому же возникнет неудобная ситуация, поскольку я призрак.

– Возможно, ты и права. Она знает, что я поддерживаю с тобой связь, но ей неизвестно, как тебя зовут и что ты умерла. Пожалуй, я не стану ей ничего говорить.

– Да, не нужно, – согласилась Орлин. – Я и так причинила многим боль! О, расскажи мне… если ты теперь спутник воплощения Природы, как ты можешь входить в контакт с другими – такими, как я или моя мать?

– Я связана с Геей каплей крови – это единственное, что осталось от моего смертного тела. Однако она занята решением множества проблем, которые меня не касаются, и дает мне свободу. Я всегда возвращаюсь к ней, когда Гея испытывает во мне нужду, но большую часть времени провожу так, как считаю нужным, встречаясь с разными людьми, живыми и мертвыми. В данный момент я подыскиваю подходящих кандидатов на посты инкарнаций – чрезвычайно интересная работа.

– Инкарнации! Они ищут себе замену?

– Ну, не совсем так. Они просто хотят иметь выбор из хороших кандидатов на случай, если возникнет необходимость. Людям, которых мы выбираем, ничего не сообщают, за ними ведется наблюдение; если нужно, с ними связываются. Так гораздо лучше, чем полагаться на стечение обстоятельств. Я присматривалась к одному человеку, живущему во Франции, неподалеку от моей родной деревни, когда почувствовала, что ты умираешь. Изучение будущих кандидатов – растянутый во времени проект, он может и подождать, а твоя смерть ждать не собиралась, вот я и пришла к тебе.

– Я не хочу тебе мешать! Как только мне удастся воссоединиться с сыном… неважно, что станется со мной дальше. Я бы предпочла быть с ним в Аду, чем без него в Раю. – Орлин явно говорила искренне.

– Я помогу тебе в поисках; у меня есть время. – Джоли взглянула на призрак. – Но позволь – если не возражаешь, конечно – немного привести тебя в порядок.

– Что ты имеешь в виду?

– Ты выглядишь так, как в тот момент, когда тебя настигла смерть. Это нехорошо. Следует восстановить твой нормальный вид.

– Я буду счастлива и спокойна, только когда найду сына, Гэва.

– Как ты сказала?

Орлин улыбнулась:

– Он получил имя в честь своего легального отца-призрака, Гавейна. Коротко – Гэв. Гэв Второй.

– Гэв, – кивнула Джоли. – Иди сюда, посмотри в зеркало. – Она встала и поманила к себе Орлин.

В стене находилось естественное зеркало, сделанное из воды, непостижимым образом размещенной вертикально; Гея предпочитала натуральные вещи – с небольшой добавкой волшебства.

Орлин с отвращением взглянула на свое отражение:

– Какой ужас!

– Горе лишило тебя привлекательности. Ты умерла бы от естественных причин, даже если бы не приняла яд. Будучи призраком, ты способна принять любую внешность.

– Но я совершила грех, наложив на себя руки, и должна расплачиваться.

– По нынешним стандартам ты действительно согрешила. Однако твой внешний вид не может ни усугубить, ни загладить вину. Если ты намерена найти своего ребенка, лучше не выставлять горе напоказ. Нам придется встречаться и разговаривать с самыми разными людьми.

Орлин бросила еще один долгий взгляд в зеркало. Она уже была готова согласиться. Как и большинство прелестных женщин, ее заботила собственная внешность.

– Как я?..

– Ты наберешься опыта и будешь легко принимать любое обличье. Но сейчас ничего не получится. Лучше поспи, а я займусь поисками твоего ребенка. Подумай, засыпая, как бы ты хотела выглядеть, и твое тело постепенно изменится.

– Я должна сама искать Гэва! – запротестовала Орлин.

– Так оно и будет! Только прежде я немного порасспрашиваю – например, обращусь к компьютеру Чистилища. Обещаю, ты сразу узнаешь все последние новости.

Орлин заколебалась:

– А разве мертвые могут спать?

Джоли рассмеялась:

– Мертвые могут делать все, что захотят! Я спала целые столетия, пока мой муж водил дела с Адом. Лишь когда Гея взяла меня к себе, я по-настоящему проснулась. Мне нужно было столько всего узнать! Кое-что я выяснила, когда путешествовала по твоим снам, поскольку ты современная девушка.

– Ты приходила ко мне во сне, – задумчиво проговорила Орлин. – Сны… днем я их забывала, но какие замечательные у меня были ночи! Мы так много времени проводили вместе!

– Да, – с улыбкой кивнула Джоли. – Иногда мне казалось, будто я снова живая.

– А теперь я мертва, – печально заметила Орлин. – Я уже сожалею о собственной глупости. Мне следовало обратиться к тебе за советом перед тем, как…

– Мне следовало продолжать наблюдать за тобой! – сказала Джоли. – Моей вины тут не меньше, чем твоей.

Она и в самом деле чувствовала себя виноватой. Разрешить такой прелестной женщине умереть молодой… Джоли знала, что совершила преступную небрежность, и с тоской подумала о том, что когда-нибудь ей придется рассказать все Гее.

– Наверное, мне действительно лучше прилечь, – кивнула Орлин. – Произошло так много событий! Мне и в голову не приходило, что Загробная жизнь может оказаться такой наполненной! Не так-то просто к ней привыкнуть!

Джоли отвела ее в комнату для гостей и показала на постель из роз – в буквальном смысле, мягкую и благоуханную:

– Отдыхай. Я скоро вернусь. Помни, здесь ты в полнейшей безопасности; ни смертный, ни бессмертный сюда не проникнет. Только Гея и я можем войти

– или те, кто приходят с нами.

Орлин легла на постель. Яркие лепестки сомкнулись вокруг ее тела, как мягкое лоскутное одеяло. Она закрыла глаза и через мгновение заснула.

Глубокие морщины на лице начали разглаживаться, худое тело перестало казаться таким изможденным. Она была очень красивой, как и ее мать, и очень скоро прежняя прелесть и привлекательность к ней вернутся.

Удовлетворенная, Джоли покинула комнату для гостей.

Сначала она отправилась к Гее – просто расслабилась, и капелька крови на запястье воплощения Природы позвала ее к себе. Через мгновение Джоли добралась до места.

И оказалась в биологической лаборатории. Гея приняла форму галлона воздуха и стала совершенно невидимой. Однако Джоли это совершенно не беспокоило; она и сама, будучи призраком, оставалась невидимкой, если только не хотела, чтобы было иначе. Теперь только другой призрак или инкарнация могли ее воспринимать.

– Удалось решить проблему? – поинтересовалась Гея, заметив Джоли.

– Все только начинается, – ответила Джоли. – Моя подруга умерла из-за того, что потеряла ребенка, а теперь хочет его найти. Я обещала помочь.

– Обязательно помоги ей. Ты собираешься воспользоваться компьютером Чистилища?

– Да, если позволишь.

– Естественно. Кстати, мне и самой нужно кое-что выяснить. Может быть, ты сделаешь для меня запрос?

Гея всегда вежливо формулировала свои пожелания. На самом деле она обладала над Джоли, которая уже давно стала одной из ее служащих, абсолютной властью, но никогда не пользовалась своим положением. Скорее наоборот! Не исключено, что ей действительно требовалось провести какие-то изыскания, хотя Джоли не удивилась бы, если бы оказалось, что Гея изобрела свое дело, чтобы придать миссии Джоли законность.

– Конечно. Что я должна у него спросить?

– Мы с тобой находимся в генетической лаборатории. Соединение генов – дело достаточно простое, но сам проект весьма интересен. Ученые считают, что им удалось создать плодовую мушку, которая будет поедать разлившуюся нефть. Они приступили к разведению нового вида, затем собираются поселить мушек на береговой линии залива, где все гниет и возникло крайне тяжелое экологическое положение. Меня беспокоит вот какой вопрос: а вдруг в результате случайной комбинации генов мушки окажутся опасными? Пусть компьютер проверит, не приведет ли мутация к катастрофическим последствиям. – Она протянула Джоли призрачный камешек.

Джоли знала, что в нем заключены характеристики мушек; компьютер Чистилища разберется, что с ним делать.

– Я скоро вернусь.

– А потом, может быть, нанесем один визит, – пробормотала Гея. – Если у тебя будет желание.

– С радостью.

Они никогда не говорили прямо на эту тему, но уже давно научились понимать друг друга.

Компьютер Чистилища не усовершенствовался вот уже двадцать лет. На данный момент смертные работали с гораздо более сложным оборудованием. Зато волшебный компьютер Чистилища обладал личностью. Он отлично делал свое дело, и никто не торопился в нем что-нибудь менять. Джоли, выполняя многочисленные поручения Геи, успела хорошо с ним познакомиться, и у них сложились прекрасные отношения.

– ПРИВЕТ, НЕВЕСТА САТАНЫ, – появилась надпись на экране, как только Джоли вошла в зал.

– А тебе только половина привета, устаревшая машина, – весело ответила она. – Ну как дела, не болят колесики и шестеренки?

– ПОКА НЕ ПОЯВИЛАСЬ ТЫ, ДЕВУШКА-ПРИЗРАК, У МЕНЯ НИЧЕГО НЕ БОЛЕЛО.

– Следи за своим языком, не то я лягну тебя прямо по базе данных.

– У ТЕБЯ НИЧЕГО НЕ ВЫЙДЕТ. КРЕСТЬЯНКЕ ИЗ ТРИНАДЦАТОГО ВЕКА ЗНАТЬ ПОДОБНЫЕ ТЕРМИНЫ НЕ ПОЛАГАЕТСЯ.

– Я быстро учусь, ты, чересчур старательный процессор.

– КОНЧАЙ ГЛУПУЮ БОЛТОВНЮ, ЭМИССАР ЗЛА. ЧТО ТЕБЕ НУЖНО?

– У меня два вопроса, нахальное устройство. Проведи образец через свои файлы и проверь, чему он соответствует. – Джоли засунула камешек в специальное отверстие.

Компьютер замигал:

– СУЩЕСТВУЕТ ПЯТНАДЦАТИПРОЦЕНТНАЯ ВЕРОЯТНОСТЬ, ЧТО В ТЕЧЕНИЕ БЛИЖАЙШИХ ПЯТИДЕСЯТИ ЛЕТ МУШКА ПРЕВРАТИТСЯ ВО ВСЕЯДНОЕ СУЩЕСТВО. МАТУШКЕ-ПРИРОДЕ ТАКОЙ ПОВОРОТ СОБЫТИЙ СОВСЕМ НЕ ПОНРАВИТСЯ.

– Уж можешь не сомневаться! Какого вреда следует ждать?

– ТУТ МНОГОЕ ЗАВИСИТ ОТ ТОПЛИВА. К ТОМУ ВРЕМЕНИ ОСТАНЕТСЯ СОВСЕМ НЕМНОГО СЫРОЙ НЕФТИ, НО, ЕСЛИ МУШКА НАЧНЕТ ПОЕДАТЬ СИНТЕТИЧЕСКУЮ, МОЖЕТ ПРОИЗОЙТИ НАСТОЯЩАЯ КАТАСТРОФА. БУДЕТ ЧРЕЗВЫЧАЙНО ТРУДНО ИЗМЕНИТЬ СИТУАЦИЮ, КОГДА МУТАЦИЯ УЖЕ ПРОИЗОЙДЕТ.

– Иными словами, смертные снова играют в рулетку?

– СОГЛАСЕН С ТОБОЙ, ВОЛШЕБНИЦА.

Джоли вздохнула. Иногда царство смертных ужасно усложняло им жизнь. Впрочем, с этими проблемами будет разбираться Гея: она в силах сделать так, что все мушки погибнут еще прежде, чем начнется мутация. Смертные станут говорить о поразительной неудаче, не понимая, что Гея спасла человечество от куда более серьезных неприятностей.

– Второй вопрос: где сейчас находится ребенок по имени Гавейн-младший, известный также как Гэв Второй, который умер десять смертных дней назад?

– Нокс.

– Что?

– РЕБЕНКА ЗАБРАЛА НОКС, ВОПЛОЩЕНИЕ НОЧИ.

– О Боже! – выдохнула Джоли.

Она не ожидала такого поворота событий. Обычно дети оставались в Детском Манеже Чистилища, потому что проходило некоторое время, прежде чем они учились действовать самостоятельно.

– Зачем Нокс понадобился ребенок?

– НОКС НЕ ПОДЕЛИЛАСЬ СВОИМИ НАМЕРЕНИЯМИ С ДАННОЙ МАШИНОЙ.

Конечно, нет! Нокс мало с кем обсуждает свои дела. Ей известны все тайны мира, но она оставляет их при себе.

– Есть какие-нибудь предположения?

– ГИПОТЕЗА: РЕБЕНОК, О КОТОРОМ ИДЕТ РЕЧЬ, ВНУК ТОЙ, КОГО ЛЮБИТ САТАНА, ПОЭТОМУ К НЕМУ И ПРОЯВЛЕН ИНТЕРЕС. НОКС, ВОЗМОЖНО, ДЕРЖИТ ЕГО У СЕБЯ, ЧТОБЫ ИСПОЛЬЗОВАТЬ В КАЧЕСТВЕ ИНСТРУМЕНТА ДАВЛЕНИЯ.

– Но Нокс не нуждается в рычагах! Она может навязать свою волю Сатане – или любой инкарнации-мужчине, стоит ей только пожелать. Я знаю, потому что люблю Сатану.

– СОГЛАСЕН. НЕУДАЧНАЯ ГИПОТЕЗА. МОТИВЫ НОКС НЕПОНЯТНЫ ПРОСТОЙ МАШИНЕ.

– И простому призраку, – со вздохом призналась Джоли. – Как добраться до Нокс?

– ЧЕРЕЗ ЦАРСТВО СНОВ – ЕСЛИ ЗАДАЧА ВООБЩЕ ИМЕЕТ РЕШЕНИЕ.

Этого Джоли боялась больше всего. Пустячное дело неожиданно превратилось в чрезвычайно сложную проблему.

Она вернулась к Гее; та уже была в Доме-Дереве.

– Ой, я забыла сказать…

– Я ее видела, – перебила Гея. – Новый призрак? Я не проявляю излишнего любопытства?

– Да, новый призрак, – согласилась Джоли. – Бедняжка покончила с собой после того, как потеряла ребенка. Я знала ее много лет и хотела помочь, вот и предложила немного поспать… чтобы она приобрела здоровый вид. Я понимала, что здесь ее никто не потревожит.

– Ты что-то скрываешь от меня, – заявила Гея.

– Да, скрываю. Если не возражаешь, я хотела бы сама отыскать выход из сложившейся ситуации.

– А ты можешь отложить решение этой проблемы на несколько часов?

– Конечно. Пусть поспит подольше, чтобы полностью прийти в себя. И… – тут Джоли заколебалась.

– Тебе нужно еще кое-что выяснить, прежде чем она проснется, – улыбнулась Гея.

– Верно. На самом деле я подумала, что мой муж…

Джоли не закончила, как и полагалось по их договору.