Текст книги "Основание. От самых начал до эпохи Тюдоров"

6
Королевская мера

В начале XII века, во время правления Генриха I было объявлено, что ярд (0,9 метра) должен составлять «расстояние от кончика носа короля до большого пальца его вытянутой руки». Но что же придавало королям Англии такую значимость, что давало такую власть? Они представляли свою страну как физически, так и духовно. Они были ее воплощением в деньгах и в судебных процессах, в землевладении и в религиозной жизни. Историю Англии невозможно написать, не дав подробного отчета о ее владыках. В течение многих веков было невозможно представить себе страну без короля. Считалось, что здоровье сюзерена оказывает влияние на здоровье всего королевства в целом и что скрытые пороки величества могут вызвать национальное бедствие. Образ Англии можно представить в виде многократно увеличенной фигуры короля.

Когда возникла королевская власть, неизвестно. Опираясь на материальные свидетельства памятников эпохи неолита, мы можем заключить, что властители были на этой земле уже в четвертом тысячелетии до н. э. Кто когда-то лежал в великолепных погребениях Саттон-Ху или Эйвбери? Короли мертвых тоже ушли в землю.

Затем появляются проблески царственного превосходства. Первые саксонские короли заявляли, что они ведут свое происхождение от богов, а именно – от Одина. Считалось, что они обладают магической силой. Даже считающийся святым Эдуард Исповедник ведет свой род от языческого Одина. В более отдаленные времена король мог быть главным жрецом своего племени. Похоже на то, что его настоящей женой считалась богиня, и ему дозволялось обладать любой женщиной, какую бы он ни выбрал. Это, возможно, помогает объяснить промискуитет более поздних английских королей: практически до настоящего времени им всегда позволялось иметь любовниц. Более того, от них этого даже ждали.

Саксонские короли были жестокими людьми, воинами по своей сути, но они обрядили себя в доспехи божественной власти. Королевские флаги несли перед ними, куда бы они ни шли. С X века короли брали классические имперские титулы, такие как цезарь, император, басилевс и Август. В их великолепии мы можем увидеть следы древних британских королей, сочетающих злобность и мстительность с заклинаниями и ритуалами. В сущности, владыками того же типа были Генрих VIII и Елизавета I.

Здесь существует преемственность. Обещания, которые король Эдгар давал на своей коронации в 973 году, были повторены в хартии Генриха I во время его коронации, начиная со слов «Во имя Отца, и Сына, и Святого Духа! Я обещаю три вещи всем моим христианским подданным! Первое: церковь Господа нашего и все христиане в моих владениях должны хранить мир!» Церемония, проведенная архиепископом Дунстаном во время коронации Эдгара в Бате, стала основой всех последующих коронаций. Большая часть этого ритуала, например, была использована во время коронации Елизаветы II в 1953 году. В своих записях, в особенности в предисловии к переводу «Монологов» Блаженного Августина, Альфред размышлял о божественной власти короля, который ближе к Богу, чем любой другой человек в его королевстве; в самом деле, самого Господа можно рассматривать как «наиболее могущественного короля». Проклятые души в Судный день сравнивались с людьми, которые «осуждены пред лицом какого-либо короля».

От поколения к поколению передавалась одна и та же мысль. Монарх должен быть помазан освященным елеем и получить божественную власть; он (или она) избран Богом, а не людьми, и освящен Святым Духом. Именно поэтому с X века короли организовывали и контролировали монастыри и епископства; сила и единство нации вещественно подкреплялись союзом светской и духовной власти. Верхушка духовенства служила королю, помогая ему в войне и мире. Он был воплощением самого Христа.

Главной задачей короля было, бесспорно, вести своих людей в бой. С помощью распределения земель и богатств он делал страну более сильной и более достойной милости Господа. Все земли принадлежали ему. Он владел всеми дорогами и мостами, всеми монастырями и церквями, всеми городами и реками, всеми рынками и ярмарками. Именно поэтому с самых давних времен Англия контролировалась с помощью скрупулезной и сложной системы налогообложения. Даже монета чеканилась от королевского имени. Голос короля был гласом закона; он мог сказать, что хранит законы земли в своей груди. Так через много веков после своих саксонских предков заявил Ричард II.

Таким образом, Вильгельму Завоевателю не нужно было заново создавать особую роль сильного, централизованного короля; он просто должен был разыграть ту партию, которая уже была готова для него. Он короновался три раза в один и тот же год на церемонии, известной как праздничная коронация; мы можем представить себе картину, на которой король в своем молчаливом величии принимает клятву верности у своих великих лордов. Такие же торжественные коронации были в VIII веке, но, возможно, происхождение этого ритуала можно проследить еще дальше. Три дня в году – Рождество, Пасха и День Святой Троицы – языческие короли Севера приносили ритуальные жертвы во имя своих людей. Таким образом, королевский сан имеет очень древние корни. Принято считать, что Вильгельм Завоеватель следовал традициям франкской, римской или византийской цивилизации; тем не менее вполне возможно, что его настоящих предшественников можно найти среди тех, кто приказал построить Стоунхендж.

Анжуйские короли – линия Генриха II, Ричарда I и Иоанна I – инстинктивно поддерживали и даже усиливали ощущение божественности королевского сана. Все они были своенравными и безжалостными правителями, которые регулярно использовали ресурсы своей страны для поддержания собственной значительности. Ричард был первым королем, который использовал местоимение во множественном числе «мы» при составлении королевской хартии. Иоанн был первым, кто назвал себя королем земли, а не королем народа. Конечно, во время царствования Иоанна абсолютной королевской власти был брошен вызов его баронами, но эта власть не исчезла с его смертью. Она лежала в основе запутанной системы престолонаследия и династической борьбы следующих поколений; королевская власть по-прежнему была вопросом того, что возможно, а не вопросом того, что правильно или справедливо. В XIII веке впервые был применен принцип первородства, то есть наследования престола старшим сыном. Власть короны была закреплена во времена правления Генриха IV, Генриха V и Эдуарда IV. Ричард II был монархом, который больше других стремился подчеркнуть божественные права короля.

Не было никакого движения к более либеральному или благожелательному монарху, действующему в союзе с великими магнатами страны. Когда в начале периода, который стал известен как правление династии Тюдоров, для этого появились подходящие условия, король снова держал в своих руках всю власть и силу так же крепко, как любой нормандский монарх.

Верование в то, что своим прикосновением король может исцелять золотуху, возникло в какой-то момент в XII веке, хотя Эдуард Исповедник был наделен чудесными способностями гораздо раньше. Возможно, что Генрих II был первым королем, который проводил ритуальные излечения пораженных этой болезнью, и один из его придворных написал, что «королевское благословение» проявилось «уменьшением сыпи в паху и исцелением от золотухи». Традиция поддерживалась как минимум до 1712 года, когда королева Анна коснулась трехлетнего Сэмюэла Джонсона, страдающего эти заболеванием. Джонсон оставался роялистом до конца своей жизни.

7
Приход захватчиков

К концу X века Англия была богатой и процветающей страной. Поэтому обитатели Дании по-прежнему приходили сюда в поисках сокровищ и рабов; они в равной степени сражались как против англичан, так и против ассимилировавшихся данов. Набеги время от времени повторялись в 980-х годах, и во время одного из таких нападений был сожжен Лондон. Это был один из многочисленных великих лондонских пожаров. В 991 году армия данов разбила силы Эссекса, что нашло отражение в горестном стенании в великой английской поэме, озаглавленной «Битва при Мэлдоне»[21]21
  Сейчас принято написание Молдон. – Прим. ред.


[Закрыть]:

 
Духом владейте,
доблестью укрепитесь,
сила иссякла —
сердцем мужайтесь…[22]22
  Пер. В. Г. Тихомирова.


[Закрыть]
 

В этой поэме отражается весь стоицизм и все мужество воина X века. Он приезжал на поле битвы верхом на лошади, а потом спешивался, чтобы сражаться; он убивал врага вместо того, чтобы брать его в плен. После знаменательного поражения под Молдоном король Англии Этельред был вынужден просить о мире. Викинги хотели денег, и Этельред согласился выплатить им 22 000 фунтов золотом и серебром. Переговорам очень способствовало то, что английский король понимал древнескандинавский язык. Система налогообложения зарождающегося государства была приведена в действие, чтобы собрать дань, которая стала известна как данегельд, или «датские деньги».

Это был в точности тот же метод, которым воспользовался Альфред, когда потерпел поражение, но Этельред не был столь удачлив или, может быть, столь проницателен, как его предок. Его прозвали Неготовым или, если быть более точным, Неразумным, и, возможно, на самом деле он был виноват только в том, что следовал плохим советам. Лидеры королевства, эрлы или графы, которые управляли ширами, были слишком разобщены, чтобы противостоять датской угрозе. Тем не менее в правовых и административных делах Этельреду служили лучше, и его царствование знаменито своими сводами законов и хартиями. Также у него помимо двора воинов был двор поэтов и музыкантов. Мы могли бы назвать его Этельредом Неудачливым, с той лишь оговоркой, что короли должны создавать свою удачу сами.

Король Дании был именно таким творцом своей удачи. Когда он осадил Лондон в 994 году, Этельред снова вынужден был раскошелиться. Это уже становилось обычаем. И даны теперь знали, что Англия настолько же труслива, насколько богата. Именно поэтому все их атаки теперь были нацелены именно против нее. В последующие годы нападения продолжались, пока датский король не добился трона. Этельред фактически направил историю Англии по другому пути, когда в 1002 году женился на дочери герцога Нормандии Ричарда I. Он сделал это, чтобы обезопасить юго-восточное побережье, но благодаря этому союзу судьба Англии стала неотделима от судьбы Нормандии.

В начале XI века Англию заливали потоки крови. Авторы хроник писали только о жестокости и свирепости захватчиков-викингов, о разоренных монастырях и сожженных городах. В год своей женитьбы Этельред приказал в качестве мести за эти нападения устроить массовую резню данов, живущих в Англии; во время этой бойни говорилось, что «каждый церковный приход может избавиться от собственных блох». Десять лет спустя архиепископ Кентерберийский[23]23
  Речь идет о святом Альфедже (Элфидже) (954–1012). – Прим. ред.


[Закрыть] был убит датскими войсками и стал одним из первых мучеников английской церкви.

В 1013 году король Дании Свен Вилобородый счел, что Англия повергнута в хаос и разруху. В ширах царил беспорядок, а их лидеры не были способны прийти к соглашению по поводу стратегии. Сам Этельред, казалось, колебался между тем, чтобы заплатить врагам, и тем, чтобы убить их. Английский епископ Вульфстан, который называл себя Люпус, то есть Волк, произнес проповедь, в которой заявлял, что «солдаты, голод, огонь и потоки крови – со всех сторон. Воровство и убийство, чума, болезни, наветы, ненависть и грабежи приводят нас всех в отчаяние». Это было наказание Господне, павшее на грешных людей. Благородные попусту тратили свои силы в погоне за роскошью.

Итак, Свен Вилобородый приплыл вместе с огромным флотом и своим сыном Кнудом. Они прибыли во всем своем великолепии, на кораблях, богато изукрашенных золотом и серебром, с ярко сияющими щитами; когда на прибывших падали лучи солнца, слепило глаза. Датчан сопровождали восхищение и ужас. Свену Вилобородому присягнули все жители Данелага, и Этельреду пришлось искать защиту за стенами Лондона, а потом бежать в Нормандию. После смерти Свена он вернулся в Англию, но молодой Кнуд доказал свою силу ему и его сыновьям. По их телам датчанин в 1016 году добрался до трона. После смерти Этельреда и его сына Эдмунда Железнобокого, который ему наследовал, длинная родословная ранних английских королей подходит к концу. Потомки Альфреда, сыновья Одина правили страной в течение 145 лет. Ни одного из них не объявляли тираном.

Первые дела короля Кнуда были в самом деле кровавыми. Он перерезал самых влиятельных благородных людей Англии вместе с детьми, чтобы раздать их владения своим сыновьям. Захватывая заложников, он часто калечил их, прежде чем освободить. Он был настолько же хитер, насколько и жесток; власть часто использует веру в своих целях, и после своего обращения в христианство Кнуд неустанно жертвовал на церкви. Когда он переступал порог огромных монастырей, согласно хроникам, он опускал глаза к земле, и из них начинали течь «целые реки слез». Слезы эти лились не просто так. Кнуду была нужна английская церковь, чтобы утвердить свою духовную власть как законного короля. Также он укрепил свое и без того сильное положение, женившись на вдове Этельреда Эмме Нормандской. Но ему досталась страна, которая в течение тридцати лет страдала от постоянной войны и набегов и жаждала мира любой ценой. Цена эта оказалась огромной. Кнуд затребовал у широв более 82 000 фунтов, чтобы оплатить содержание своей армии.

Затем он начал приводить королевство в порядок. Он разделил страну на четыре военных района и поставил выбранных им самим людей – своих телохранителей – управлять ширами вместо английских тэнов. Англичане снова оказались в подчинении. Кнуд теперь был полноправным великим императором. Он объявил себя повелителем Шотландии, Ирландии и Уэльса. Одним из шотландских вельмож, платившим Кнуду дань, был Мэлбит, более известный следующим поколениям как Макбет. Также Кнуд был властителем Дании и Норвегии; таким образом, была сформирована Скандинавская империя, частью которой была Англия. Он выдал свою дочь замуж за германского императора[24]24
  Имеется в виду Генрих III Черный (1017–1056), император Священной Римской империи. – Прим. ред.


[Закрыть] и побывал на его коронации в Риме. Он был известен как Кнуд Великий, но прекрасно знал, где проходят границы его величия. История короля, которому не удалось повелевать волнами[25]25
  Согласно преданию, о Кнуде Великом говорили, что он мог бы повелевать даже морем. В ответ король продемонстрировал придворным, что волны его не слушаются, и упрекнул их в лести. – Прим. ред.


[Закрыть], завершилась на берегу Темзы, где стоял его замок. Он умер зимой 1035 года, и считается, что его кости покоятся в Винчестерском соборе.

Правление двух сыновей Кнуда Гарольда Заячья Лапа и Хардекнуда было коротким и бесславным, подтверждая распространенное мнение о том, что сыновья властных отцов часто бывают слабыми и неуверенными в себе. Хардекнуд был только половиной Кнуда. Их с братом царствование стало всего лишь прелюдией к более долгому правлению Эдуарда, получившего прозвище Исповедник. Новый сюзерен был сыном Этельреда и Эммы; таким образом, он наполовину принадлежал Англии, а наполовину – Нормандии. Он был связан кровными узами с королем Уэссекса Эгбертом, дедом Альфреда, но также был и викингом, поскольку норманны когда-то были викингами-переселенцами.

В любом случае его симпатии были на стороне герцогства Нормандия, где он прожил двадцать восемь лет. Он прибыл в Лондон в сопровождении нормандцев, ознаменовав таким образом начало Нормандского завоевания. В течение нескольких лет после его коронации на Пасху в 1043 году три нормандских священнослужителя получили епископства в Англии, а также несколько иностранных магнатов стали владельцами английских земель; они следовали своим традициям и строили замки, а не дома. Новый король подарил порты Суссекса аббатству Фекан в Нормандии и дал торговцам из Руана собственный лондонский порт в Доугейте. Первый акт драмы, разыгравшейся в XI веке, начался. Вторжение 1066 года стало завершением длительного процесса.

Тем не менее эрлы Англии – великие магнаты, которые контролировали ширы, – по своей природе противились нормандским чужакам. В их числе были Годвин, эрл Уэссекса, и Леофрик, эрл Мерсии. Годвин был женат на благородной датской даме, а Леофрик был связан через брак с женой Кнуда. Даны и англичане были близки к тому, чтобы стать единым народом. Это подтверждается тем, что в битве при Гастингсе даны сражались бок о бок с англичанами.

Два эрла давно исчезли из памяти потомков, но достаточно любопытно, что память о жене Леофрика сохранилась в легендах. Леди Годгифу, более известная как леди Годива, проскакавшая через рыночную площадь Ковентри, прикрывшись только своими длинными волосами, стала одним из самых любимых персонажей английских историй. Она сделала это, чтобы заставить мужа снизить налоги, которыми облагались граждане. Также говорилось, что Годива приказала закрыть и занавесить все окна, чтобы, слыша ее приближение, никто не смотрел на нее; один человек нарушил это требование и впоследствии стал известен как «подглядывающий Том». Таким образом в словарь вошло новое выражение. Конечно, в этой легенде нет правды, за исключением того, что Годива действительно была «леди Ковентри» в XI веке. Почти тысячу лет спустя «черный орел» Леофрика все еще является частью герба города.

Если эрлы Англии в глубине души были настроены враждебно по отношению к нормандским пришельцам, то одновременно они не хотели и войны, и беспорядков. Когда Годвин из Уэссекса начал мятеж против Эдуарда, другие магнаты присоединили свои войска к королю и заставили Годвина бежать в Брюгге. Лидеры страны боялись открытой гражданской войны, а также боялись еще одного вторжения викингов. Именно поэтому они не сражались друг с другом. Эти узы общей верности помогли стабилизировать королевство и обеспечить выживание Эдуарда. Когда Годвин умер, графство Уэссекс унаследовал его сын Гарольд; его правление как короля Англии стало одним из самых коротких в истории страны.

Как монарх Эдуард Исповедник произвел достаточно слабое впечатление на английских хронистов. При жизни он едва ли вообще оставил какой-то след в стране. О его характере и натуре известно очень мало. Тот факт, что он выжил в таком грубом и жестоком обществе, предполагает, что он обладал изворотливостью и способностью приспосабливаться. Его назвали Исповедником, потому что считалось, что он рожден, чтобы стать свидетелем силы воздействия христианской веры, но в жизни Эдуард был не слишком набожным королем. В одной хвалебной поэме его описывают как «чистого и мягкого»: чистого – потому что он не был развратным и не имел детей, а мягкого – потому что он был милосерден. Но он не был религиозен. Он делал пожертвования аббатствам и монастырям только в той мере, какая от него ожидалась. Эдуард не проявил особого таланта в дипломатии или управлении. У него не было никакого великого плана; он действовал из-за опасности, по необходимости, осмысленно реагируя на любой кризис. У него не было никаких принципов, помимо собственных интересов и выживания. Его наставниками были шанс и удача. В этом он не похож ни на одного из английских королей. Возможно, это был самый важный урок в истории страны.

После смерти Эдуарда жизнь в Англии перешла на новый этап. В период с VIII по XI век было сформировано самосознание нации. Эдуард Исповедник был rex Anglorum, «королем Англии», а его люди были anglica gens (англичанами); он контролировал Anglorum exercitus (армию Англии) и anglicanum regnum (Английское королевство). В этот период также полностью оформились фундаментальные компоненты Английского государства – шир, сотня и десятина. Англия была уникальна и имела отличительные черты сильного государства. Английские законы были вынесены на обсуждение и зафиксированы в тщательно разработанных кодексах, которые содержали и законы о собственности и наследовании, остававшиеся практически неизменными в течение многих сотен лет. Искусство и литература этого времени, в том числе «Беовульф» (датируемый примерно VIII веком) и Линдисфарнское Евангелие (начало VIII века), стали частью культурного наследия Англии. Что куда важнее, в стране сложились свои традиции, которые бережно сохранялись. Неотъемлемая преемственность английского народа продолжалась.

Кому Эдуард оставил корону? Вопрос так никогда и не был решен удовлетворительным образом. Сообщалось, что на смертном одре он назвал в качестве своего наследника Гарольда, сына Годвина. Гарольд на самом деле не был законным наследником; эта честь досталась внучатому племяннику короля Эдгару Этелингу, которому на тот момент было всего четырнадцать лет. В свою очередь, Вильгельм, герцог Нормандии, заявил, что Эдуард предлагал корону ему и что Гарольд поклялся на святых мощах передать ее Вильгельму. Поскольку историю пишет победитель, эта версия была общепринятой. Но, по всей видимости, правдивой она не является.

В любом случае Гарольд считал себя достойным более великого предназначения, несмотря на то что не принадлежал ни к одной королевской династии. Он был старшим эрлом в стране, эрлом Восточной Англии и эрлом Уэссекса, владел огромными землями и большим состоянием. Он был шурином умершего монарха, и при жизни Эдуарда считался sub-regulus, или «под королем». Хроники сообщают, что Гарольд был свободным и открытым по натуре, и его действия доказывают, что он был умел и храбр в военном деле. В 1063 году он вместе со своим братом Тостигом подчинил Уэльс. Поэтому 6 января 1066 года в день похорон Эдуарда Гарольд был коронован как король Англии; это была первая коронация, которая состоялась в недавно освященном Вестминстерском аббатстве. Тем не менее это счастливое совпадение не обязательно должно было служить хорошим предзнаменованием. Правление Гарольда, продлившееся девять месяцев и девять дней, было одним из самых коротких в истории Англии.

Над королевством нависли две угрозы. Одна исходила от скандинавских королей Северной Европы, мечтающих восстановить империю Кнуда, другая – из Нормандии, чей герцог Вильгельм, казалось, чувствовал себя уязвленным или обиженным, когда Гарольда выбрали королем. Говорили, будто бы, услышав эту новость, он был очень взволнован. Вильгельм не мог усидеть на месте. Он был в ярости. Им владели жадность и желание властвовать.

Вильгельм был сыном насилия и невзгод. В свои ранние годы он был известен как Вильгельм Бастард, незаконнорожденный сын герцога Нормандии и дочери скорняка. Сам Вильгельм говорил: «Войне я научился с детства». Он унаследовал герцогство в семь или восемь лет. Вильгельму досталась власть в регионе, который был отмечен родовой междоусобицей и кровной местью, а также – как следствие – общественными беспорядками. Но благодаря силе характера он подчинил своих врагов. Первую победу на поле брани молодой герцог одержал в возрасте девятнадцати лет, приведя соседние регионы Мэна и Бретани в феодальную зависимость. Он был мужчиной огромной силы, беспощадным, жадным до земель и до денег. Но у него был один великий дар: он умел командовать и был способен подчинять людей своей воле. Если они отказывались следовать за ним, он их сокрушал.

Нормандия по-прежнему, в сущности, оставалась скандинавским государством, сформированным в начале X века, когда норвежские завоеватели проходили через эти территории и получали разрешение поселиться на них. Нормандцы в самом деле были людьми с севера. Они были частью воинской аристократии, их культура и общество были далеко не такими утонченными, как в Англии. Но они обучились новому искусству ведения войны, в котором англичане не так поднаторели. Герцог Вильгельм собрал разрозненные районы своей страны и, сочетая агрессивность и хитрость, превратил их в централизованное государство под своей властью. Он был великолепным экземпляром «сильного мужчины», создателем государства, которое оставалось в памяти во все периоды мировой истории. К среднему возрасту Вильгельм стал крупным мужчиной 1,7 метра ростом с резким и грубым голосом. Он обладал невероятной силой и физической выносливостью. Говорили, что, сидя на лошади, он мог натянуть лук, который другие мужчины не могли натянуть даже стоя.

Этого врага король Гарольд боялся больше всех. У Вильгельма не было никаких иных способов заявить права на английский престол, кроме как вступить за него в войну. И именно этого он и собирался добиться. Это предприятие во многих отношениях было рискованным. У нормандцев не было флота; им предстояло построить более 500 кораблей для вторжения. Также Вильгельм вступал в конфликт с грозным противником: Английское государство было богаче и сильнее и потенциально могло выставить более крупное войско. Исход битвы в любом случае нельзя было предсказать с полной уверенностью, именно поэтому непосредственного столкновения армий приходилось избегать любой ценой – куда лучше было нападать и грабить, чем полагаться на результат одного сражения.

Тем не менее силы герцога Нормандского были практически непобедимы: он склонил на свою сторону феодалов Нормандии, а также нашел во Франции союзников, которые согласились отправиться с ним за море. Взамен Вильгельм пообещал несметные богатства от завоевания процветающей и плодородной страны. Также он заручился и помощью высших сил. Вильгельм убедил папу римского дать свое благословение готовящемуся предприятию на том сомнительном основании, что Гарольд нарушил священную клятву верности, данную герцогу. Понтифик прислал Вильгельму кольцо, в котором находился волос святого Петра. В то же время герцог поместил свою дочь Сесилию в монастырь в Кане. Таким образом, он как бы пожертвовал дочь Богу в надежде на победу в битве, совсем как Агамемнон принес в жертву Ифигению перед отплытием в Трою.

Вильгельм подготовил огромный флот, который должен был собраться на берегу Ла-Манша в Див-сюр-Мер к середине июня 1066 года. Собранная армия составляла 14 000 человек. Гарольд, зная об угрозе с моря, разместил свой флот на острове Уайт, а наземные войска – вдоль побережья Ла-Манша. Тем не менее французской армии приходилось оставаться в порту из-за неблагоприятных ветров. Когда она в конце концов отплыла в Англию, ветер так разъярился, что флоту пришлось искать убежище в порту Сен-Валери-сюр-Сомм. Там он и оставался до последней недели сентября. Никогда еще вторжение так не преследовали неудачи, и командирам армии Вильгельма, должно быть, казалось, что божественная помощь к ним так и не придет.

Тем временем Гарольд ждал. Четыре месяца он держал свои войска в готовности к неминуемой атаке. Потом, 8 сентября он их распустил. Провиант кончался, и людям было срочно необходимо вернуться на свои фермы. Возможно, Гарольд получил информацию о неудачном плавании флота Вильгельма и рассчитывал, что при том, что приближается сезон штормов, в этом году вторжение не состоится. Вскоре после своего возвращения в Лондон король узнал о другой опасности. Как написано в «Англосаксонской хронике», «Харальд, король Норвегии, неожиданно приплыл с севера к Тайну». 20 сентября Харальд Суровый высадился около Йорка. Услышав эти неприятные новости, Гарольд собрал своих вассалов; он помчался на север, не сходя с лошади ни днем ни ночью и по пути собирая местные силы. Первым признаком, по которому армия данов узнала о его прибытии, была пыль, летящая из-под копыт лошадей. 25 сентября Гарольд догнал врагов у Стамфорд-Бридж, где одержал сокрушительную победу. Это было лучшее проявление его способностей военачальника. Харальд Суровый был убит в том сражении, что положило конец интересу викингов к Англии. «Великий человек, – говорил Гарольд о Харальде Суровом, – и солидной наружности. Но, думаю, удача от него отвернулась».

Удача самого Гарольда тоже доживала последние дни. В сущности, он был последним английским королем. Только отметив победу над норвежцами, он получил новость о том, что Вильгельм начал свое вторжение. Герцог, возглавляя путь через пролив, повесил фонарь на мачте своего корабля. Нормандские силы высадились в Певенси-Бей в 9 часов утра в четверг, 28 сентября 1066 года. Это было самое судьбоносное прибытие на английскую землю за всю ее историю. Из Певенси-Бей нормандцы на веслах пошли в Гастингс, который считали самой привлекательной территорией. Вильгельм построил там деревянный замок и приступил к разорению окрестных деревушек. Но он не выступал на дорогу в Лондон: его позиция была исключительно оборонительной, он находился рядом со своими кораблями.

Через два или три дня до Гарольда дошли вести о вторжении Вильгельма, он немедленно собрал основные силы своей армии и отправился на юг, чтобы встретить врага в Суссексе. Действовал король очень быстро, но его войска только что сражались в тяжелом бою, в ходе которого их численность сократилась. Возможно, такая поспешность и стала причиной поражения. Есть некоторая вероятность того, что Гарольд надеялся захватить нормандцев врасплох, как это произошло с Харальдом Суровым; он несомненно пытался зажать их на маленьком полуострове, где находился Гастингс. Король хорошо знал эту территорию: Суссекс был его родной страной, у него здесь были огромные владения. К 13 октября Гарольд достиг своей цели. Он велел местному ополчению Суссекса встретить его у «вековой яблони» на Колдбек-Хилл, но Вильгельм узнал о приближающейся угрозе. Он мог повести свои войска против английской армии, которая еще не вся собралась.

Нормандские войска прошли на виду у английской армии, ждущей на Колдбек-Хилл – самой крупной из доступных высот. Нормандцы построились боевым порядком на южном склоне холма, теоретически их позиция была хуже. Расположение англичан на вершине холма позднее было отмечено высоким алтарем аббатства Баттл; англичане сбились в кучу, тогда как нормандцы соблюдали военное построение. У англичан было шесть или семь тысяч человек, но нормандцы превосходили их числом. Англичане в своей обычной манере сражались пешими, тогда как у нормандцев было много кавалерии, ожидавшей в тылу.

Итак, началась битва. Нормандцы с криками «С Божьей помощью!» ринулись на англичан, в свою очередь кричащих «Крест Господень, святой крест!». У Вильгельма на шее были надеты святые реликвии. Когда нормандцы приблизились к ним, англичане выставили вперед щиты, чтобы получилась стена. По существу, они стояли в оборонительной позиции, и могло показаться, что англичане просто вросли в землю. Но у нормандцев была другая тактика. Дважды они притворились, что бегут от врага, только для того, чтобы резко развернуться и перерезать своих преследователей. Ядро английской армии тем не менее держалось за свои позиции и сражалось весь день. Потом, в сумерках, Гарольд был убит случайной стрелой. После потери своего лидера солдаты ослабели. Они бежали в ночь. Если бы Гарольд не погиб, то его армия могла бы и победить. Но история не знает сослагательного наклонения.

Вильгельм и его армия оставались на месте в течение пяти дней, а потом выдвинулись на Лондон через Дувр и Кентербери. Теперь герцог Нормандии был в чужой стране, которая все еще управлялась людьми, не желавшими ему подчиняться; он был окружен врагами. Эрлы северных широв неумолимо ему противились, и так же вели себя люди в самом Лондоне. Поэтому Вильгельм доверился своим жестоким инстинктам; он перешел в наступление и повел кампанию террора. Его выбили с Лондонского моста, и в отместку он дотла сжег Саутуарк. После этого он зажег кольцо огня вокруг Лондона, разорив все деревни вокруг; Вильгельм оставлял за собой разрушение и запустение по всему Хемпширу, Суррею и Беркширу. Строки Книги Страшного суда (Domesday Book) рассказывают историю его продвижения по Англии. Английские лидеры, пойманные в ловушку в Лондоне, теперь были согласны сдаться. Делегация прибыла в Беркхамстед в Хартфордшире и официально сдалась Вильгельму. В конце концов англичанам было не привыкать к иностранным королям, и сменить Кнуда и наполовину нормандца Эдуарда Исповедника на нормандского герцога Вильгельма им вовсе не казалось неприемлемым. Сдаться казалось более предпочтительным, чем сопротивляться и дальше проливать кровь. К тому же после смерти Гарольда они потеряли успешного военачальника.