Текст книги "Меченый"

Глава 4
Лиша
319 п. в

Лиша проплакала всю ночь.

В этом не было ничего необычного, но сегодня она горевала не из-за матери, а из-за криков. Чьи-то метки подвели; чьи именно – сказать невозможно, но крики ужаса и агонии эхом разносились в темноте, и дым поднимался в небо. Отблески огня преломлялись в дыму, и чудилось, будто горит весь поселок.

Жители Лесорубовой Лощины не отваживались искать уцелевших. Не смели даже бороться с огнем. Им оставалось лишь молиться Создателю, чтобы ветер не растащил угольки. Дома в Лесорубовой Лощине строили вразброс именно потому, что боялись огня, но сильный ветер неплохо разносит искры.

Даже если пожар не распространится, зола и дым могут закоптить метки и подземники прорвутся к желанной добыче.

Они не испытывали на прочность метки вокруг дома Лиши. Дурной знак, – видимо, демоны нашли кого ловить в темноте.

Беспомощной и напуганной Лише оставалось одно – плакать. Оплакивать мертвых, раненых, себя. В поселке меньше четырех сотен человек, и смерть каждого станет для нее ударом.

В свои без малого тринадцать лет Лиша была на редкость хорошенькой, с длинными волнистыми черными волосами и пронзительными светло-голубыми глазами. Она еще не расцвела и потому не могла выйти замуж, но была сговорена с Гаредом Лесорубом, самым красивым парнем в поселке. Высокий и мускулистый Гаред был на два года ее старше. Другие девочки пищали от восторга, когда он шел мимо, но Гаред принадлежал Лише, и все это знали. Он подарит ей здоровых детишек.

Если переживет эту ночь.

Дверь в ее комнату открылась. Мать не считала нужным сперва постучать.

Лицом и телом Элона мало отличалась от дочери. В тридцать лет она еще не утратила красоты. Грива черных волос, гордо расправленные плечи, пышная, женственная фигура служили предметом общей зависти. Соблазнительные округлости – единственное, что Лиша надеялась унаследовать от матери. Ее собственная грудь едва налилась и еще не скоро сравняется с материнской.

– Хватит выть, глупая девка! – Элона бросила Лише тряпку, чтобы вытерла глаза. – Что толку рыдать в одиночестве? Можно поплакать перед мужчиной, чтобы добиться своего, но мокрая подушка не оживит мертвых.

Она захлопнула дверь, и Лиша снова осталась одна в страшном оранжевом зареве, мерцавшем за планками ставней.

«Неужели она совсем бесчувственная?» – поразилась Лиша.

Мать права, слезы не вернут мертвых к жизни, но напрасно она думает, что плакать бесполезно. Слезы всегда помогали Лише справиться с бедами. Другие девочки считали жизнь Лиши идеальной, но только потому, что понятия не имели, как обращалась Элона со своим единственным ребенком, когда никто не видел. Не секрет, что Элона мечтала о сыновьях и вымещала разочарование на Лише и ее отце.

И все же Лиша яростно вытерла глаза. Скорей бы расцвести и уйти к Гареду! Односельчане построят им дом в подарок на свадьбу. Гаред перенесет ее через метки и сделает женщиной под одобрительные возгласы зевак. У нее родятся собственные дети, и она никогда не станет обращаться с ними так, как Элона – с ней.

* * *

Лиша уже оделась, когда мать заколотила в дверь. Девочка всю ночь не смыкала глаз.

– Ты должна выйти из дома, едва прозвонит рассветный колокол, – велела Элона. – И не смей ныть, будто устала! Нашу семью должны видеть в первых рядах.

Лиша хорошо знала мать и понимала, что «видеть» – ключевое слово. Элоне было наплевать на всех, кроме себя.

Отец Лиши, Эрни, ждал у двери под суровым взглядом Элоны. Он был невысок, и назвать его жилистым означало наделить несуществующей силой. Воля у него была не крепче тела. Этот робкий мужчина никогда не повышал голос. Эрни был старше Элоны на дюжину лет; его тонкие каштановые волосы поредели на макушке, на носу сидели очки в тонкой оправе. Много лет назад он купил эту диковину у вестника.

Короче говоря, Элона мечтала совсем о другом муже, но Свободные города остро нуждались в добротной бумаге, которую делал Эрни, и его деньги жене очень даже нравились.

В отличие от матери, Лиша искренне хотела помочь соседям. Она побежала на пожар, едва подземники исчезли, даже до звона колокола.

– Лиша! Стой! – крикнула Элона, но Лиша не обратила внимания. Девочка закрыла рот фартуком от удушливого густого дыма и прибавила ходу.

Несколько человек поспели прежде нее. Три дома сгорели дотла, и два еще пылали, угрожая пожаром соседям. Лиша закричала, когда увидела, что один из домов – Гареда.

Смитт, владелец трактира и лавки, отдавал приказания. Он был городским гласным, сколько Лиша себя помнила. Смитт не слишком любил командовать, предпочитая, чтобы люди сами улаживали свои проблемы, но все считали его хорошим начальником.

– …Таскать воду из колодца слишком долго, – услышала Лиша. – Надо передавать ведра по цепочке от ручья и поливать уцелевшие дома, не то к ночи сгорит вся деревня!

В этот миг прибежали Гаред и Стив, обездоленные и закопченные, но совершенно целехонькие. Гаред в свои пятнадцать был выше большинства взрослых жителей деревни. Стив, его отец, был настоящим великаном. При виде погорельцев комок в животе Лиши растаял.

Смитт указал на Гареда, прежде чем Лиша успела подбежать к жениху:

– Гаред, вези тележку с ведрами к ручью!

Гласный оглядел остальных.

– Лиша! Дуй за ним и наполняй ведра!

Лиша побежала со всех ног, но Гаред, несмотря на тяжелую тележку, поспел первым к небольшому ручью, который за много миль к северу впадал в реку Энджирс. Юноша остановился, и Лиша упала в его объятия. Она думала, что при виде Гареда ужасные видения развеются, но ее опасения только усилились. Она не переживет, если потеряет Гареда!

– Я боялась, что ты умер, – простонала она у него на груди.

– Я жив, – прошептал он, крепко обнимая невесту. – Я жив.

Они начали спешно разгружать тележку и наполнять ведра. Вскоре больше сотни поселян выстроились аккуратной цепочкой от ручья до пожара, передавая полные ведра и возвращая пустые. Силача Гареда позвали обратно на пожар вместе с тележкой – выплескивать воду.

Вскоре рачитель Майкл привез тележку Гареда, груженную ранеными. Лиша не знала, что и думать. Ужасно видеть обожженных и израненных друзей и соседей, но уцелевшие после прорыва – редкость, и есть за что благодарить Создателя.

Священник и служка, Малыш Джона, уложили пострадавших у ручья. Майкл предоставил молодому человеку утешать их, а сам отправился с тележкой за следующей партией.

Лиша отвернулась и сосредоточилась на ведрах. Ее ноги онемели в холодной воде, руки стали свинцовыми, но она забылась в работе. Шепоток вернул ее к реальности.

– Карга Бруна идет, – сказал кто-то, и Лиша вскинула голову.

И правда, по тропе брела дряхлая травница под руку со своей ученицей, Дарси.

Никто толком не знал, сколько Бруне лет. Поговаривали, что те, кому она помогла явиться на свет, успели состариться, а она уже тогда была древней старухой. Она пережила мужа, детей и внуков и осталась одна-одинешенька.

Сквозь пергаментную кожу Бруны просвечивали острые косточки. Полуслепая старуха ходила медленно, шаркая, но если злилась, то орала на весь поселок и с поразительной силой и меткостью охаживала ослушников сучковатой палкой.

Лиша, как и большинство односельчан, боялась ее до полусмерти.

Ученица Бруны была глуповатой девицей двадцати лет, пухлой и щекастой. После того как Бруна пережила очередную ученицу, ее заставили взять в обучение несколько юных особ. Старуха неустанно осыпала их оскорблениями, и сбежали все, кроме Дарси.

– Уродливая, как бык, и такая же сильная, – сказала как-то Элона о Дарси и хихикнула. – Чего ей бояться старой карги? Вряд ли Бруна распугает ее поклонников.

Бруна опустилась на колени рядом с пострадавшими, уверенно ощупывая раны, а Дарси развернула тяжелую ткань со множеством карманов. Они были помечены символами, в каждом лежал инструмент, флакон или мешочек. Раненые стонали и кричали, но травница не обращала внимания, щипала раны и нюхала пальцы, полагаясь на руки и чутье больше, чем на зрение. На ощупь она запускала руку в карманы, смешивала травы в ступке с пестиком.

Дарси начала разводить небольшой костерок и взглянула на Лишу, которая стояла и смотрела у ручья.

– Лиша! Принеси воды, да поскорее! – рявкнула она.

Девочка бросилась исполнять поручение. Бруна замерла, нюхая травы в ступке.

– Идиотка! – завопила Бруна.

Лиша испуганно подскочила, но Бруна швырнула ступку и пестик в Дарси, угодив ей в плечо и осыпав толчеными травами.

Бруна теребила ткань, выхватывала содержимое карманов и обнюхивала, словно дикий зверь.

– Ты положила смердячку на место свиного корня и перемешала синь-траву с маревником! – Старуха принялась охаживать Дарси сучковатой палкой по плечам. – Хочешь этим людям смерти или до сих пор не научилась читать?

Лиша уже видела мать в подобном состоянии, и если Элона была страшнее подземника, то карга Бруна казалась матерью всех демонов. Лиша попятилась. Только бы на нее не обратили внимания!

– Ну все, с меня хватит, старая карга! – завопила Дарси.

– Так проваливай! – заявила Бруна. – Я лучше перепорчу все метки в этом городе, чем завещаю тебе свою сумку с травами! Меньше вреда людям!

Дарси засмеялась.

– Проваливать? – спросила она. – А кто будет таскать твои пузырьки и треножники, старуха? Разводить огонь, готовить еду, вытирать слюну, когда тебя одолеет кашель? Возить твои старые кости в тележке, когда ты сляжешь от холода и сырости? Я нужна тебе больше, чем ты мне!

Бруна замахнулась палкой. Дарси отскочила и споткнулась о Лишу, которая пыталась держаться тише воды ниже травы. Обе девушки упали.

Бруна воспользовалась секундным замешательством и снова размахнулась палкой. Лиша покатилась по грязи, чтобы не попасть под раздачу, но Бруна целилась метко. Дарси завопила от боли, прикрывая голову руками.

– Пошла вон! – крикнула Бруна. – Не желаю с тобой больше возиться!

Дарси зарычала и встала. Лиша боялась, что девица ударит старуху, но Дарси убежала. Бруна проводила ее бранью. Лиша затаила дыхание и попятилась, не поднимаясь с колен. Ей почти удалось спастись, но в последний момент Бруна ее заметила.

– Эй ты, соплячка Элоны! – завопила она, указывая на Лишу сучковатой палкой. – Разведи костер и поставь мой треножник!

Бруна снова повернулась к раненым, и Лише осталось только повиноваться.

Следующие несколько часов Бруна заваливала девочку бесконечными приказами и ругала за медлительность. Лиша проворно носила и кипятила воду, растирала травы, варила тинктуры и смешивала мази. Не успевала она довести дело до половины, как древняя травница отдавала новый приказ, и Лише приходилось работать все спешнее и спешнее. С пожара прибывали все новые раненые со страшными ожогами и переломами. Девочка боялась, что уже горит полдеревни.

Одних Бруна поила чаями, чтобы снять боль, других погружала в сон без сновидений и резала острыми инструментами. Старуха неутомимо зашивала раны, ставила припарки, перевязывала.

Ближе к вечеру Лиша внезапно поняла, что все раны обработаны, а у ручья никого нет. Девочка осталась наедине с Бруной и ранеными, которые дремали или безучастно таращились в никуда благодаря травам Бруны.

На Лишу навалилась усталость. Девочка упала на колени и втянула воздух. Каждый дюйм ее тела болел, но вместе с болью пришло чувство глубокого удовлетворения. Многие могли не выжить, но теперь выживут, отчасти благодаря ее стараниям.

Но она признавала, что настоящая героиня – Бруна. Лиша сообразила, что старуха уже несколько минут не отдает приказов. Девочка посмотрела на нее и увидела, что Бруна рухнула на землю, задыхаясь.

– На помощь! На помощь! – завопила Лиша. – Бруне плохо!

Она ощутила прилив сил, бросилась к старухе и усадила ее. Карга Бруна оказалась на удивление легкой, и Лиша нащупала под ее теплыми шалями и шерстяными юбками одни только косточки.

Бруна дергалась, из ее рта бежала струйка слюны, терявшаяся среди бесчисленных морщин. Темные глаза старухи, подернутые мутной пленкой, в ужасе смотрели на руки, которые непрерывно тряслись.

Лиша лихорадочно огляделась, но рядом никого не было. Поддерживая Бруну, она схватила дрожавшую руку, растерла сведенные мышцы.

– Бруна, милая! – взмолилась она. – Что мне делать? Скажите! Я не знаю, как вам помочь! Объясните, что делать!

Лиша заплакала от беспомощности.

Бруна выдернула руку, и Лиша вскрикнула, опасаясь новых судорог. Но ее старания помогли старой травнице собраться с силами, вытащить полотняный мешочек из-за пазухи и сунуть Лише. Ее хрупкое тело сотряс приступ кашля, она вырвалась из рук Лиши и упала на землю, трепыхаясь, как рыба на суше. Лиша в ужасе держала мешочек.

Девочка опустила взгляд на него, неуверенно сжала и нащупала внутри сухие травы. Понюхала – похоже на смесь.

Хвала Создателю! Будь в мешочке только одна трава, она бы нипочем не угадала дозировку, но сегодня Лиша приготовила для Бруны столько тинктур и чаев, что сообразила, как поступить.

Она бросилась к котелку, кипевшему на треножнике, накрыла чашку тонкой тканью и щедро насыпала трав из мешочка. По капле налила кипяток, чтобы травы отдали силу, ловко увязала их в ткань и бросила в воду.

Девочка метнулась обратно к Бруне, дуя на жидкость. Слишком горячо, но ждать, пока остынет, некогда. Лиша приподняла Бруну одной рукой и прижала чашку к ее слюнявым губам.

Травница задергалась, пролив часть лекарства, но Лиша заставила ее выпить. Желтая жидкость стекала из уголков старческого рта. Бруна продолжала дергаться и кашлять, но ей стало заметно лучше, и Лиша заплакала от облегчения.

– Лиша!

Девочка оторвала взгляд от Бруны и увидела, что мать спешит к ней во главе толпы.

– Что ты натворила, безмозглая девка? – Элона первой добежала до Лиши и зашипела: – Мало того что у меня есть бесполезная дочь и нет сына, чтобы бороться с огнем! Ты еще и прикончила старую каргу!

Она размахнулась, чтобы влепить дочери пощечину, но Бруна перехватила запястье Элоны костлявыми пальцами.

– Идиотка! Она спасла карге жизнь! – прохрипела Бруна.

Элона мертвенно побледнела и отшатнулась, как будто Бруна обратилась в подземника. Лише понравилось это зрелище.

К этому времени их обступили остальные, спрашивая, что случилось.

– Моя дочь спасла Бруне жизнь! – воскликнула Элона, прежде чем Лиша или Бруна успели открыть рты.

* * *

Рачитель Майкл держал свой меченый Канон над головой, чтобы все видели священную книгу. Мертвых бросили в пламя последнего горящего дома. Поселяне сжимали шляпы в руках, склонив головы. Джона кинул щепотку ладана в огонь, и едкий смрад, пропитавший воздух, стал чуть менее неприятным.

– Пока не явится Избавитель, чтобы уничтожить Напасть, помните, что демоны посланы людям за грехи! – крикнул Майкл. – Блудницы и прелюбодеи! Лжецы, воры и лихоимцы!

– Надутые святоши, – пробормотала Элона. Кто-то хохотнул.

– Покинувшие земную юдоль явятся на суд, – продолжил Майкл. – Те, кто следовал воле Создателя, воссоединятся с Ним на небесах, а те, кто обманул Его доверие, запятнал себя потаканием своим прихотям и плоти, будет вечно гореть в Недрах!

Он закрыл книгу, и собравшиеся молча поклонились.

– Оплакивать мертвых – должно и правильно, – сказал Майкл, – но не стоит забывать и тех, кому Создатель назначил жить. Так вскроем бочонки и выпьем за мертвых! Давайте рассказывать о них байки и смеяться, ведь жизнь драгоценна. Поплакать успеем ночью, за метками.

– Узнаю нашего рачителя, – пробормотала Элона. – Ему лишь бы вскрыть бочонок.

– Не стоит, милая! – Эрни похлопал ее по руке. – Он не со зла.

– Трус защищает пьяницу! – Элона выдернула руку. – Стив бросается в горящие дома, а мой муж прячется среди женщин!

– Я передавал ведра от ручья! – возразил Эрни. Они со Стивом соперничали за сердце Элоны, и поговаривали, что Эрни победил только благодаря тугой мошне.

– Вот именно, как женщина. – Элона разглядывала мускулистого Стива через толпу.

Так было всегда. Лише хотелось заткнуть уши. Хотелось, чтобы подземники забрали ее мать, а не семь хороших людей. Хотелось, чтобы отец хоть раз дал отпор матери – ради себя, если не ради дочери. Хотелось поскорее расцвести, чтобы уйти от родителей к Гареду.

Старики и дети, которые не могли тушить пожар, приготовили славный ужин и накрыли столы, пока остальные сидели, не в силах пошевелиться, и смотрели на тлевшие угли.

И все же пожар был потушен, раненые шли на поправку, и до заката оставалось еще несколько часов. Слова рачителя успокоили тех, кто испытывал чувство вины за то, что выжил, а крепкий эль Смитта довершил дело. Уверяли, что он способен исцелить любое горе, а горя выпало немало. Вскоре длинные столы дрожали от смеха – живые рассказывали байки о мертвых.

Гаред сидел в нескольких столах от Лиши со своими друзьями Реном и Флинном, их женами и еще одним другом, Эвином. Все юноши – лесорубы – были старше Гареда на несколько лет, но тот уступал ростом только Рену, да и того должен был скоро перещеголять. Из их компании один Эвин не был сговорен, и девицы поглядывали на него, несмотря на его буйный нрав.

Старшие друзья без конца поддразнивали Гареда, особенно насчет Лиши. Ей не нравилось трапезничать с родителями, но сидеть с Гаредом, выслушивать сальные шутки Рена и Флинна и терпеть нападки Эвина было куда неприятнее.

Насытившись, рачитель Майкл и Малыш Джона поднялись из-за стола и отнесли большое блюдо еды в Праведный дом, где Дарси ухаживала за Бруной и ранеными. Лиша напросилась им в помощь. Гаред заметил маневр и встал, чтобы присоединиться к невесте, но его смели в сторону ее ближайшие подруги – Брианна, Сэйра и Мэйри.

– Это правда? – Сэйра схватила ее за левую руку.

– Говорят, ты избила Дарси и спасла жизнь карге Бруне! – Мэйри потянула за правую.

Лиша беспомощно обернулась на Гареда и позволила себя увести.

– Медведь подождет своей очереди, – сказала Брианна.

– Гаред, подруги будут ей важнее даже после свадьбы! – крикнул Рен.

Его друзья загоготали, стуча по столу. Не обращая внимания, девушки расправили юбки и устроились на траве, подальше от столов, за которыми взрослые шумно осушали бочонок за бочонком.

– Ну все, завелся, – рассмеялась Брианна. – Рен поставил пять клатов, что Гаред не поцелует тебя до сумерек и уж точно не полапает.

В свои шестнадцать она уже два года как овдовела, но недостатка в поклонниках не испытывала. Брианна уверяла, что только благодаря женским штучкам. Она жила с отцом и двумя старшими братьями, лесорубами, и по-матерински заботилась о них.

– В отличие от некоторых, я не позволяю себя лапать кому попало.

Брианна с притворным возмущением взглянула на Лишу.

– А я бы разрешила Гареду меня лапать, если бы мы были сговорены, – сказала Сэйра.

Ей исполнилось пятнадцать. У нее были коротко подстриженные каштановые волосы и пухлые веснушчатые щеки. В прошлом году ее сговорили, но подземники в одну ночь отняли у нее жениха и отца.

– Вот бы и меня с кем-нибудь сговорили, – заметила Мэйри.

В свои четырнадцать она была костлявой, со впалыми щеками и выдающимся носом. Она полностью расцвела, но родители пока не смогли подыскать ей жениха. Элона называла ее пугалом. «Ни один мужчина не захочет засадить между этих тощих ляжек, – фыркнула она как-то раз. – Не дай Создатель, пугало разорвет пополам в родах!»

– Скоро сговорят, – пообещала Лиша.

Она была самой младшей, но Брианна, Сэйра и Мэйри тянулись к ней. Элона говорила, это потому, что она смазливее и богаче, но Лиша не верила в подобную мелочность подруг.

– Ты правда избила Дарси палкой? – спросила Мэйри.

– Все было не так! Дарси ошиблась, и Бруна принялась избивать ее палкой. Дарси попятилась и наткнулась на меня. Мы обе упали, и Бруна колотила ее, пока та не убежала.

– Если бы она ударила меня палкой, я бы дала ей сдачи, – заявила Брианна. – Папа говорит, что Бруна ведьма и по ночам сношается в своей хижине с демонами!

– Фу, ну и бред! – воскликнула Лиша.

– Тогда почему она поселилась так далеко от поселка? – спросила Сэйра. – И почему до сих пор жива, хотя даже ее внуки умерли от старости?

– Потому что она травница, – ответила Лиша, – а травы не растут посреди поселка. Я помогала ей сегодня, и это было здорово! Я думала, половина пострадавших не выживет, но она спасла всех до единого.

– Ты видела, как она ворожила? – оживилась Мэйри.

– Она не ведьма! – возмутилась Лиша. – Она лечила только травами, ножом и иглой с ниткой.

– Она резала людей? – с отвращением спросила Мэйри.

– Ведьма, – заявила Брианна.

Сэйра кивнула. Лиша недовольно посмотрела на подруг, и они притихли.

– Она не просто резала людей. Она их лечила. Это было… не могу объяснить. Она такая старая, и все же работала без передышки, пока не помогла всем. Казалось, она держится на одной силе воли. Она свалилась, едва вылечила последнего.

– И ты спасла ее? – спросила Мэйри.

Лиша кивнула:

– Она дала мне лекарство перед самым приступом кашля. По правде говоря, я только заварила его. Я держала ее, пока кашель не стих, тогда нас и нашли.

– Ты трогала ее? – Брианна поморщилась. – От нее небось пахнет прокисшим молоком и травой.

– Создатель! – не выдержала Лиша. – Бруна спасла сегодня дюжину жизней, а вам все шуточки!

– С ума сойти, – усмехнулась Брианна. – Лиша спасает каргу, и вдруг ее сиськи так и рвутся из платья.

Лиша нахмурилась. В отличие от подруг, ей еще только предстояло расцвести, и она очень переживала из-за своей плоской груди.

– Лиша, ты тоже потешалась над ней, – упрекнула Сэйра.

– Возможно, но больше не стану, – отрезала Лиша. – Пусть она злобная старуха, но Бруна заслуживает уважения.

В этот миг к ним подошел Малыш Джона. Ему исполнилось семнадцать, но он был слишком мал и худ, чтобы махать топором или тянуть пилу. Его главным занятием было писать и читать письма неграмотным жителям городка – то есть почти всем. Лиша одна из немногих умела читать и часто заходила к Малышу Джоне – одолжить книгу из собрания рачителя Майкла.

– У меня послание от Бруны, – сказал юноша Лише. – Она хочет…

Он осекся. Гаред сгреб его за рясу, затем развернул, словно бумажную куклу, хотя Джона был на два года старше, и подтянул к носу.

– Я же запретил тебе трепаться с чужими невестами, – прорычал Гаред.

– Я не трепался! – Ноги Джоны болтались в дюйме от земли. – Я только…

– Гаред! – рявкнула Лиша. – Немедленно отпусти его!

Гаред посмотрел на Лишу, затем на Джону. Покосился на своих дружков, снова взглянул на Лишу и разжал пальцы. Джона рухнул на землю, с трудом поднялся и убежал. Брианна и Сэйра захихикали, но Лиша приструнила подруг и обрушилась на Гареда:

– Во имя Создателя, что ты творишь?

Гаред потупился.

– Извини, – сказал он. – Просто… мне весь день не удавалось с тобой поговорить, вот я и разозлился, когда увидел, как ты с ним болтаешь.

– Ах, Гаред! – Лиша коснулась его щеки. – Не ревнуй. Ты для меня единственный.

– Правда? – спросил Гаред.

– А ты извинишься перед Джоной?

– Ага.

– Тогда да, правда. А теперь возвращайся за стол. Я скоро приду.

Она поцеловала его. Гаред расплылся в широкой ухмылке и убежал.

– Наверное, так дрессируют медведя, – пробормотала Брианна.

– Медведя, который только что вылез из репейника, – добавила Сэйра.

– Оставьте его в покое, – приказала Лиша. – Гаред не хотел плохого. Он просто слишком сильный и немного…

– Неуклюжий? – предположила Брианна.

– Тугодумный? – добавила Сэйра.

– Безмозглый? – припечатала Мэйри.

Лиша толкнула подруг, и они рассмеялись.

* * *

Стив и Гаред перебрались за стол Лиши. Юный лесоруб грозно поглядывал по сторонам. Жаль, им нельзя обниматься на людях, пока Лиша не войдет в возраст и рачитель не скрепит официальную помолвку. Но даже тогда придется ограничиться целомудренными прикосновениями и поцелуями.

Лиша все же целовалась с Гаредом, когда они оставались наедине, но не более, несмотря на насмешки Брианны. Девочке хотелось соблюсти традицию, чтобы их брачная ночь запомнилась на всю жизнь.

К тому же есть еще Кларисса, которая любила танцевать и флиртовать. Она научила Лишу и ее подруг танцевать рил и вплетать цветы в волосы. Кларисса была поразительно красива и не знала отбоя от ухажеров.

Ее сыну, должно быть, уже три года, но ни один мужчина в Лесорубовой Лощине не признал его своим. Поговаривали, что отец ребенка женат, и долгие месяцы, пока живот Клариссы рос, рачитель Майкл в каждой проповеди твердил, что она согрешила и Напасть Создателя крепнет из-за таких, как она.

– Демоны внешние суть отражение демонов внутренних, – говаривал он.

Раньше Клариссу любили, но все изменилось. Женщины ее сторонились, шептались вслед, а мужчины отводили глаза, когда их жены были рядом, и отпускали сальные шуточки, когда оставались одни.

Кларисса уехала с вестником в Форт Райзон, как только отлучила сына от груди, и не вернулась. Лиша скучала по ней.

– Интересно, зачем Бруна посылала Джону? – спросила Лиша.

– Терпеть не могу этого коротышку, – прорычал Гаред. – Вечно он на тебя пялится и воображает своей женой!

– Какая разница? Пусть воображает.

– Я никому тебя не отдам, даже в мечтах.

Гаред накрыл своей лапищей ее ладошку под столом. Лиша вздохнула и прильнула к жениху. Бруна подождет.

В этот миг Смитт, качнувшись от эля, поднялся и постучал глиняной кружкой по столу:

– Друзья! Прошу внимания!

Жена Смитта, Стефни, помогла ему залезть на скамью и придержала, чтобы поменьше шатался. Толпа притихла, и Смитт прочистил горло. Он не любил приказывать, зато обожал произносить речи.

– Худшие времена выявляют в нас самое лучшее, – начал он. – Создатель узрит наше рвение. Узрит, что мы исправились, пошлет Избавителя и положит конец Напасти. Узрит, что мы – одна семья, несмотря на зло в ночи. Ибо что такое Лесорубова Лощина, если не семья? Да, мы ссоримся, бранимся и любим одних соседей больше, чем других, но когда приходят подземники, семейные узы скрепляют нас вместе, как нити основы ткацкого станка. Мы разные, но никого не оставим на растерзание демонам.

Смитт перевел дух.

– Глухой ночью подземники прорвали оборону четырех домов. Двадцать человек оказались в лапах разъяренных демонов! Но благодаря вашему героизму погибли только семеро.

Толпа внимала.

– Никлас! – Смитт указал на мужчину с рыжеватыми волосами, сидевшего напротив. – Бросился в горящий дом, чтобы спасти свою мать!

Никлас покраснел.

– Джоу! – Гласный указал на другого мужчину, и тот подскочил. – Не далее как позавчера они с Дэвом поссорились у меня на глазах и даже обменялись тумаками. Но прошлой ночью Джоу ударил лесного демона – лесного демона! – своим топором, чтобы Дэв и его домочадцы успели забежать в охранный круг!

Распалившись, Смитт запрыгнул на стол – весьма ловко, хотя был под хмельком. Он расхаживал по столу, называл людей и перечислял их заслуги.

– Герои отыскались и днем. Гаред и Стив! – Он указал на них пальцем. – Оставили свой дом догорать и принялись тушить те, что еще можно было спасти. Благодаря им и остальным сгорело только восемь домов, хотя запросто мог сгореть весь поселок!

Смитт повернулся и внезапно взглянул на Лишу. Гласный указал на девочку пальцем. Ее словно ткнули в живот кулаком.

– Лиша! – выкрикнул он. – Тринадцатилетняя девочка спасла жизнь травнице Бруне!

Смитт обвел собравшихся рукой.

– В сердце каждого жителя Лесорубовой Лощины бьется сердце героя! Подземники испытывают нас, горе нас закаляет, и Лесорубова Лощина крепка, словно милнская сталь!

Толпа одобрительно заревела. Те, кто потерял близких, кричали громче всех, их щеки были мокры от слез.

Смитт наслаждался произведенным впечатлением. Через некоторое время он похлопал в ладоши, и люди притихли.

– Рачитель Майкл, – он указал на священника, – открыл двери Праведного дома раненым, а Стефни и Дарси вызвались ухаживать за ними всю ночь. Кроме того, Майкл предлагает метки Создателя тем, кому некуда больше идти.

Смитт поднял кулак.

– Но разве дело героям спать на жестких скамьях? Ведь они в кругу семьи! У меня в трактире легко поместятся десятеро, а то и больше, если нужно. Кто еще готов предложить свои метки и постели героям?

Все снова закричали, на этот раз громче. Смитт расплылся в широкой улыбке и похлопал в ладоши.

– Создатель радуется вам, – молвил он, – но час уже поздний. Я распределю…

Элона встала. Она тоже выпила несколько кружек, и у нее заплетался язык.

– Мы с Эрни возьмем Гареда и Стива. – Эрни недовольно покосился на жену. – У нас полно места, а поскольку Гаред и Лиша сговорены, они уже, считай, родственники.

– Как великодушно, Элона. – Смитт не сумел скрыть удивление. Элона редко проявляла великодушие, и никогда – без тайной корысти.

– А это прилично? – громко спросила Стефни, и все посмотрели на нее.

Стефни работала в трактире мужа, а в свободное время помогала в Праведном доме или изучала Канон. Она ненавидела Элону – очко в ее пользу, с точки зрения Лиши, – но при этом первой набросилась на Клариссу, когда ее положение стало очевидным.

– Два сговоренных ребенка под одной крышей? – спросила Стефни, покосившись не на Гареда, а на Стива. – Мало ли что может случиться! Лучше вам взять кого-нибудь другого, а Гаред и Стив поселятся в трактире.

Элона сощурилась:

– Полагаю, трех родителей достаточно, чтобы присмотреть за двумя детьми, – ледяным тоном возразила она.

Женщина повернулась к Гареду и стиснула его широкие плечи.

– Мой будущий зять поработал сегодня за пятерых. А Стив – за десятерых!

Элона покачнулась и ткнула великана в могучую грудь. Затем повернулась к Лише и едва не упала. Стив со смехом поддержал ее за талию. Его рука казалась огромной на ее тонком стане.

– Даже моя… дочь отличилась сегодня. Я не позволю своим героям спать в чужом доме!

Слово «бесполезная» Элона проглотила, но Лиша все равно его услышала. Стефни нахмурилась, но остальные горожане сочли вопрос решенным и принялись предлагать свои дома другим нуждающимся.

Элона снова споткнулась и со смехом упала Стиву на колени.

– Ляжешь в комнате Лиши, – сказала она. – Это рядом со мной.

Элона понизила голос, но недостаточно. Гаред покраснел, Стив засмеялся, а Эрни повесил голову. Лиша пожалела отца.

– Лучше бы подземники забрали ее прошлой ночью, – пробормотала девочка.

Отец взглянул на нее.

– Никогда так не говори, – велел он. – Ни о ком.

Он строго смотрел на Лишу, пока она не кивнула.

– К тому же, – печально добавил он, – демоны наверняка поспешили бы ее вернуть.

* * *

Погорельцев разместили, и люди начали расходиться, но тут пронесся шепоток и толпа расступилась. По проходу, хромая, ковыляла старая карга Бруна.

Малыш Джона поддерживал женщину за руку. Лиша вскочила, чтобы подхватить травницу за другую.

– Бруна, напрасно вы встали, – упрекнула она. – Вам надо отдыхать!

– Ты сама виновата, девка, – отрезала Бруна. – Кое-кому приходится хуже, чем мне, и я хотела забрать травы из хижины. Если бы твой сторож…