Текст книги "Призраки прошлого"

9

Ужиная на воздухе, в укромном внутреннем дворике позади дома, неспешно распивая бутылку шампанского, Том и Чарли смотрели, как красный шар солнца, оставляя после себя сумерки и жару, опускается за конский выгул.

Дни становились заметно короче. Через несколько недель светлое время суток начнет стремительно сокращаться, но сейчас, в этот жаркий благоуханный вечер, зима казалась бесконечно далекой. Медленно чернел, превращаясь в силуэт, каштан возле дома; в металлически-сером небе появились звезды; порхали с места на место летучие мыши; летящие в сторону аэропорта Гэтвик самолеты подмигивали сверху огнями.

Скрупулезно обсудив все проблемы, связанные с домом, Том и Чарли составили перечень дел, которые надлежит сделать в первую очередь. А потом, уже перед самым сном, занялись любовью. Но сегодня это странным образом больше походило на ритуал, чем на проявление страсти, напомнив Чарли ночь после свадьбы. До этого они с Томом прожили вместе два года, но понимали, что необходимо соблюсти формальность – как никак первая брачная ночь, – хотя оба чувствовали себя уставшими и вымотанными до предела.

И сегодня вечером произошло нечто в том же роде. После таинственного открытия – сначала автомобиля в амбаре, а потом жевательной резинки под бардачком – Чарли хотелось, чтобы ее держали в объятиях, и хотелось самой обнимать мужа. Ей необходимо было ощущать реальность. Интересно, а о чем думал в этот момент сам Том?

А потом через открытое окно донеслись эти звуки. Звуки ночи. Они раздавались из царившего там, за стенами дома, мрака. И Чарли вновь ощутила во рту вкус той мятной жевательной резинки.

Бен неугомонно шлепал по комнате, ворча в ответ на визг и писк за окном, на жуткое тявканье лисиц.

Было два часа ночи. Чарли выскользнула из кровати и прошла по покатому деревянному полу к окну, на которое еще не повесили занавески. Поверхность озера серебрилась в свете молодой луны. Где-то в темноте какая-то тварь испустила пронзительный вопль ужаса, вскоре за которым последовали другие, а потом раздался последний вскрик, более громкий и продолжительный, чем все предыдущие. В подлеске послышался шелест, а затем наступила тишина. Мать-природа и богиня Земля играли между собой в карты, поддерживая движение в цепи времени. Рождение и смерть. Снова и снова, методичное возобновление извечного цикла жизни и смерти.

Убийцы из телесериалов тоже были где-то там, за окном. Притаились в этой чернильной тишине.

По случаю переезда Том взял двухнедельный отпуск, но утром хотел обязательно съездить в Лондон. Надо было встретиться с очередным клиентом. Какая-то ревнивая дамочка облила краской новый автомобиль своего неверного мужа и ослепила его почтовых голубей. Том чуть ли не каждый день рассказывал ей подобные истории. Порой Чарли даже думала, что нет в мире преступлений более жестоких, чем те, которые творятся под завесой святости брака.

А вода тем временем неустанно скользила через осклизлую кирпичную кладку запруды, обрушиваясь вниз, в темную пену за перемычкой. Ее шум как бы отдавался эхом в этой фантастической тишине. Все казалось Чарли нереальным и пугающим, ей хотелось вернуться домой.

И Чарли приходилось постоянно напоминать себе, что она и так дома.

* * *

– Черт подери, да что же, интересно, такое у вас творится? Тут что, космодром?

Глаза сотрудника из Управления электроснабжения, явно страдающего базедовой болезнью, буквально вылезли из орбит, а выпуклый лоб покрылся бисеринками пота. Он постучал по зубам шариковой ручкой.

– Что вы имеете в виду? – спросила Чарли.

Шаги рабочих, ходивших в верхней комнате, отдавались по потолку.

Где-то заскрипела дверь. Усталая Чарли с раздражением смотрела на мужчину, который развернул блокнот, желая продемонстрировать ей свои пометки.

– Средний квартальный уровень потребления энергии равняется пятистам единицам. А вы нажгли аж семь тысяч.

– Это невозможно. Дом пустовал в течение года, а мы въехали сюда только вчера. – Чарли внимательно наблюдала, как вращается металлический диск. – Может, счетчик испорчен?

– Нет, я проверил. Он работает превосходно. Видите, как медленно вращается? В данный момент вы потребляете мало электроэнергии.

– Ну, тогда, наверное, случилось короткое замыкание или, не знаю, что-нибудь в этом роде…

– Вполне возможно, что где-то произошла утечка. Вам следует немедленно вызвать мастера и все выяснить. Иначе это слишком дорого вам обойдется.

– Мы как раз собираемся заменить проводку. Электрики должны прийти сегодня.

Чарли не была уверена, что служащий расслышал ее. Нахмурившись, он снова проверял счетчик.

Из всех отверстий плиты шел дым, Чарли постоянно подкашливала и терла глаза. На сосновом кухонном столе, рядом с автоответчиком, стоял новый красный телефон, с провода свешивался изящный медальончик с надписью «Одобрено компанией „Телеком“». Такого же цвета будет и газовая плита, когда они скопят на нее деньги. В перечне дел, который они с Томом составили прошлой ночью, замена старой плиты, работающей на твердом топливе, значилась под номером 43 (или, может, 53?). Первым пунктом списка шло «установить центральное отопление», а последним, под номером 147, было «оборудовать в амбаре бильярдную». В ближайший год, если они не обнаружат в доме катастрофических неполадок и если Чарли снова начнет работать на полную ставку, им в лучшем случае удастся добраться до пункта 21 – «поставить стеклопакеты». Ничего, со временем все труды окупятся. Это хорошее вложение капитала, правильно говорил мистер Бадли.

В дверь кухни просунул голову телефонист:

– Ставить аппарат на то же место, где был старый, в холле?

– Да, и сделайте, пожалуйста, провод подлиннее, – ответила Чарли, почесывая плечо, – похоже, ее укусил комар.

– А второй аппарат в спальню, да?

К его талии было прикреплено какое-то приспособление с большим телефонным диском. Чарли кивнула и закашлялась. Мастер посмотрел на кухонную плиту:

– Ей нужно много воздуха. Оставляйте дверцу открытой, пока не разгорится огонь. У моей мамы дома точно такая же.

– Держать открытой? Спасибо, попробую. Я сейчас приготовлю чай, или, может, вы предпочитаете кофе?

– Лучше чай, мэм, только не очень крепкий и без сахара.

Чарли открыла дверцу духовки и отошла подальше от потянувшейся изнутри струйки дыма. Потом взяла чайник и подставила его под кран. Ржавая бурая вода выплеснулась в грязную раковину, часть брызг полетела на тенниску Чарли. Кран зашипел, издал короткий всасывающий шум и умолк.

Черт возьми! Только теперь она сообразила, что имел в виду приходивший с утра водопроводчик, толковавший про какой-то запорный кран. Чарли отмахнулась от дыма. Из-за него и лившегося сквозь окна солнечного света в кухне стояла изнуряющая жара. Надо будет повесить сюда жалюзи, мысленно добавила она к списку пункт 148.

На полу вокруг открытого ящика с надписью «КУХНЯ» валялись скомканные газеты; на столе возвышалась груда посуды. В плите потрескивал огонь. Чарли перевела взгляд на стеклянный шар с золотой рыбкой и грустно поинтересовалась:

– Как дела, Гораций?

Пришлепал Бен и тоскливо уставился на хозяйку.

– Хочешь погулять, малыш? – Она погладила его мягкую кремовую шерстку, и пес лизнул ей руку. – Ты сегодня утром здорово налаялся, да? Столько народу у нас побывало: строители, электрик, телефонист и водопроводчик.

Она наполнила чайник из мельничного пруда, выглядевшего достаточно чистым, и дважды прокипятила воду. Дым, сочившийся из плиты, постепенно убывал, а огонь, казалось, напротив, набирал силу. Пока настаивался чай, Чарли восхищалась цветами, присланными на новоселье Лорой, и читала три поздравительные открытки от лондонских друзей. Затем она прослушала на автоответчике сообщение от Майкла Ома, одного из партнеров Тома, который был в отъезде и вернулся сегодня утром.

Не было никаких вестей лишь от овдовевшего отца Тома. Он много лет проработал в Лондоне таксистом, и ему отчаянно хотелось, чтобы единственный сын добился успеха, получил престижную профессию – словом, не походил на него самого. Том вроде как оправдал родительские надежды, но отец все равно постоянно на него обижался по всякому поводу, поскольку плохо понимал молодежь. Сам он родился и всю свою жизнь прожил в маленьком домике в Хакни. И когда Том сообщил, что они с Чарли переезжают за город, старик решил, что сын и невестка рехнулись.

* * *

Бен бежал впереди по подъездной дорожке. Строители выгружали материалы из грузовика с длинным кузовом. Сбоку от дома стояла большая стремянка. По гравию в тень между домом и амбаром вприпрыжку неслась белка. Чарли слышала мычание коров, гудение трактора, непрерывный рев воды и неистовый стук молотков на втором этаже.

В конце подъездной дорожки она почувствовала прохладную водяную пыль. Мельничное колесо вспенивало воду, но пруд был ровным, как натянутая кожа барабана. Около берега резвились в воде дикие утки, а где-то поблизости долбил дерево дятел.

Чарли пересекла железный пешеходный мостик, с опаской глядя вниз, на круглую кирпичную запруду-перемычку, напоминавшую шахту в рудниках. Она подумала, что развалившуюся изгородь среди кустов ежевики на другой стороне моста следует починить, иначе кто-нибудь может споткнуться и полететь вниз. Сойдя с мостика, она подождала, пока и Бен тоже благополучно перебежит на другой берег.

Сухая, утоптанная тропа изгибалась вверх и влево, пробираясь через лесок повыше пруда. Подлесок стал гуще, а деревья стройнее, в основном здесь рос граб. Многие деревья, вырванные с корнем – наверное, в зимние бури или ураганом 1987 года, – лежали там, где и упали, привалившись к другим; стволы частично скрывали заросли ежевики и других кустарников.

Следы кошмара, мучившего Чарли ночью, еще оставались где-то в подсознании: ей вдруг померещилась, будто какая-то лошадь вставала на дыбы и с фырчаньем разевала рот, обнажая клыки с прилипшим к ним шариком жевательной резинки размером с теннисный мячик. Лошадь наклонилась к Чарли, обдав ее горячим мятным дыханием, а потом весело заржала. Стряхнув с себя наваждение, женщина вдруг снова ощутила во рту мятный привкус.

Жевательная резинка. В том самом автомобиле. А вдруг…

Но она не успела додумать, поскольку едва не налетела на Бена, который внезапно остановился прямо перед ней. Пес принялся угрожающе лаять, и хозяйка забеспокоилась. Когда впереди на дорожке произошло какое-то движение, лай собаки перешел в рычание.

Показался высокий мужчина в стареньком твидовом костюме с кожаными заплатками на рукавах и в резиновых сапогах. Он, похоже, был чем-то обеспокоен и шел торопливо, то и дело спотыкаясь. Полоска лейкопластыря, приклеенная над правым глазом, и одинокая струйка пота, сбегавшая по его лицу, словно слеза, не мешали незнакомцу выглядеть весьма представительно. На вид ему было лет шестьдесят. Рычание Бена стало громче. Чарли ухватила пса за ошейник.

– Извините, мисс, не могли бы вы, если вам не трудно, сходить к Виоле и передать ей, что я буду чуть позже, – сказал мужчина, даже и не подумав представиться. – Я, черт подери, где-то посеял свои часы, так что мне придется вернуться и поискать их.

– А кто такая Виола? – спросила Чарли.

Мужчина раздраженно прищурился.

– Моя жена, кто же еще! – злобно воскликнул он. – Миссис Леттерс.

Чарли подумала, уж не псих ли перед ней.

– Я должен отыскать часы, прежде чем кто-нибудь их прикарманит. Они дороги мне как память.

– Извините, – сказала Чарли. – Мы только что сюда переехали, и я не знаю, где вы живете.

Бен рывками тянул хозяйку вперед.

– В «Розовом коттедже», надо подняться вот по этой тропинке! Я был бы вам весьма благодарен. Просто скажите Виоле, что я приду чуть позже.

Подняв палец в знак признательности, он повернулся и поспешил обратно по тропке. Чарли по-прежнему сдерживала Бена. Он все рычал, шерсть на его загривке встала дыбом, а глаза налились красным.

– Что такое, малыш? Ну же, в чем дело?

Она потащила пса вперед, и тот неохотно подчинился. Подождав, пока мужчина скроется из виду, Чарли решилась наконец отпустить Бена.

«Розовый коттедж». Она видела это название на табличке, когда ехала сюда. Должно быть, это тот самый каменный дом на горе. Бен бежал впереди, радостно обнюхивая все подряд.

Чарли вышла из тени деревьев, и солнечный свет, ударив в лицо, ослепил ее. Бен задрал лапу у куста. Высохшая и пыльная земля была усеяна рытвинами, вокруг кустов висело плотное облако жужжащих насекомых, рой мошек вился вокруг ее головы. Аромат вьюнков и скошенной травы смешивался с резким запахом навоза.

Когда сквозь деревья показалась крыша коттеджа, затявкала чужая собака. Хлопнула дверца автомобиля, и, словно сигнальная сирена, загремел женский голос:

– Перегрин! А ну успокойся!..

Чарли завернула за угол. Рядом с допотопным автомобилем «моррис-минор» на дорожке возле дома, огороженного частоколом, сжимая под мышкой картонную коробку из бакалейной лавки, стояла какая-то старуха. Другой рукой она держала за поводок крохотного йоркширского терьера. Бен игриво прыгнул вперед, но терьер ответил очередным залпом тявканья. Чарли сграбастала Бена за ошейник и заставила его сесть.

– Извините, вы миссис Леттерс? – стараясь перекричать тявканье терьера, спросила она.

– Да! – крикнула женщина в ответ.

На этой невысокой и пухлой даме, типичной деревенской жительнице, были прочные коричневые туфли, юбка из твида и заштопанный в нескольких местах пуловер. Лицо у миссис Леттерс было слишком румяное и испещренное прожилками, явно от неумеренных возлияний. Коротко стриженные, словно у мужчины, седые волосы были расчесаны на прямой пробор.

– Я ваша новая соседка, мы купили дом с мельницей. Меня зовут Чарли Уитни.

– Ах да, я слышала, что вы вроде как переезжаете на этой неделе. – Старуха свирепо посмотрела на терьера и взревела голосом, который мог бы остановить линкор: – Перегрин! – Собака замолчала, и хозяйка дома снова перевела взгляд на Чарли. – Очень приятно, а я Виола Леттерс. Боюсь, что не сумею пожать вам руку.

– Я здесь по поручению вашего мужа.

Старуха в ответ глянула на нее столь враждебно, что Чарли стало не по себе. Она показала в направлении тропинки и пояснила:

– Я просто встретила его вон там, и мистер Леттерс попросил меня зайти к вам передать, что придет чуть позже, поскольку потерял свои часы и собирается их поискать.

– Говорите, вы встретили моего мужа?!

– Ну да, джентльмена в твидовом костюме, с удочкой, так? Может, я не в тот дом попала?

– И он просил передать мне, что потерял часы?

– Да… и я… – Чарли заколебалась. Вид у женщины стал откровенно свирепым. – Мне показалось, что ваш супруг сильно расстроен. И… возможно, он поранился. Над глазом у него была полоска пластыря.

Терьер разразился очередным взрывом тявканья, и старуха, резко повернувшись, пошла к дому, волоча бедную собачку так, что ее лапы скользили по мощенной плиткой дорожке, а затем с громким стуком захлопнула за собой парадную дверь.

10

Во второй половине дня появился садовник, невысокий и жизнерадостный парнишка с заячьей губой. Он почтительно приподнял козырек бейсболки и гнусаво – видно, аденоиды были не в порядке – представился:

– Меня зовут Гедеон, совсем как одного из персонажей Ветхого Завета.

Чарли улыбнулась:

– Вы отлично поработали с живой изгородью.

– Я постарался, чтобы она выглядела получше к вашему приезду, – сказал садовник, явно довольный комплиментом. – Прежняя хозяйка вообще не хотела, чтобы здесь что-нибудь делали.

– А почему?

– Не знаю, я ее и видел-то всего несколько раз. Старуха оставляла мне деньги возле черного хода, чтобы я подстригал кусты и траву.

– И что, она никогда не выходила из дому?

– Не-а, ей все сюда доставляли. Мисс Делвин была, как говорится, затворницей.

– А почему она так странно себя вела?

– Между нами говоря, старуха правильно делала, что не высовывалась наружу: не дай бог никому увидеть такое страшилище! Вы меня извините, я прекрасно понимаю, что и сам далеко не Аллен Делон, но она выглядела просто отвратительно. – Парнишка покосился на дом. – А нет ли в саду какой-нибудь работы для меня?

Работы обнаружилась просто уйма. Они прошлись по территории усадьбы и договорились, что Гедеон устроит делянку между ручьем и изгородью и разобьет палисадник при кухне. Он сказал, что на такой влажной и песчаной почве все должно хорошо расти. И посоветовал Чарли купить семена капусты, белокочанной и брокколи, а также пообещал ей принести немного лука-порея. Он заверил хозяйку, что совсем скоро они будут есть овощи с грядки.

Чарли, которая только что прочитала взятое в библиотеке пособие по разведению домашней птицы, принялась с видом знатока рассуждать о курах. Гедеон знал, где можно приобрести хороших несушек, но посоветовал сначала укрепить курятник, чтобы сделать его недоступным для лисиц. Он обещал заняться этим немедленно и сказал, что его услуги стоят три фунта в час. Чарли оплатила ему работу по приведению в порядок живой изгороди, чем садовник якобы занимался целых восемь часов, что выглядело почти правдоподобно.

Она попыталась выудить из молодого человека побольше сведений о Нэнси Делвин, но Гедеон, похоже, не хотел говорить о ней. За десять лет он видел прежнюю хозяйку буквально считаные разы, но с него и этого было достаточно. Подробности он сообщать не пожелал.

Телефонист оказался прав: плита действительно разогрелась, дым исчез вместе с затхлыми запахами, и кухня заполнилась ароматом китайских приправ, лежавших в картонных коробочках. Чарли целых три часа потратила, открывая и распаковывая ящики и двигая туда-сюда мебель. В любом случае все придется потом снова переставлять: скоро начнут работать маляры и обойщики, надо будет расстилать ковры… Ладно, по крайней мере на первое время сойдет, теперь их новое жилище приобрело более или менее сносный вид.

* * *

Первой, как только телефон заработал, позвонила Лора.

– Твои цветы великолепны, – сказала Чарли подруге, гладя лепестки розовой орхидеи.

– А ты уже обновила зеленые сапоги?

– Сейчас слишком жарко.

– Тебе повезло, что ты не в Лондоне. Здесь духотища! Покупателей в магазине совсем нет, никто не покупает зимнюю одежду. Как прошел переезд?

– Отлично. Я хотела пригласить тебя на день рождения Тома – через две недели в субботу. Если будет еще тепло, устроим в саду барбекю.

– А нет ли у вас там симпатичных холостяков?

– Наш сосед очень даже ничего.

– В самом деле? А он не женат?

– Мне кажется, что нет. Я уточню и, если это правда, обязательно его приглашу.

– Тому, если не ошибаюсь, исполнится тридцать восемь?

– Да, и это его не слишком радует. Он опасается кризиса среднего возраста.

– По-моему, это ему пока не грозит.

Стук молотков разносился по дому.

– Лора, – решилась спросить Чарли, – а ты не знаешь, когда Флавия Монтессоре собирается вернуться в Англию?

– Да вроде бы через месяц, – ответила подруга с удивлением. – А что такое?

Чарли поиграла зеленой биркой, свешивавшейся с телефона.

– Я… да ничего особенного, я просто поинтересовалась, только и всего.

За окном послышался стук и показались ступеньки алюминиевой стремянки.

– Помнишь, я тебе рассказывала, что оказалась в какой-то машине?

– А, под гипнозом? Ну да.

– И я жевала резинку. А потом вытащила ее изо рта и прилепила под дверцу бардачка…

Кто-то поднялся по лестнице мимо окна.

– Ну так что же?

– Понимаешь, я нашла… – Голос Чарли стих, и она почувствовала себя глупо.

– Нашла что? Чарли, что ты нашла?

Лестница затряслась.

– Говоришь, она вернется через месяц… То есть в октябре?

– Обычно Флавия звонит мне. Я дам тебе знать. Да в чем дело?

Чарли внезапно вспомнила миссис Леттерс из «Розового коттеджа» и подумала, что старуха вела себя очень невоспитанно.

– Если тебе срочно надо, – продолжала Лора, – то я знаю одного весьма неплохого специалиста, Эрнеста Джиббона. Он частным образом проводит сеансы ретрогипноза.

«Ну и люди. Мне, между прочим, пришлось свернуть с дороги, чтобы передать миссис Леттерс сообщение от супруга, а она, видите ли, поворачивается спиной и захлопывает дверь. Очень грубо, невоспитанно и… странно. А ведь та женщина выглядела расстроенной. Расстроенной чем-то гораздо более значительным, нежели опоздание мужа».

– Могу дать тебе телефон Джиббона, – предложила Лора. – Он живет на юге Лондона.

– А он действительно хороший специалист?

– Просто великолепный. Попробуй к нему сходить, и сама убедишься.

– Возможно, я так и сделаю, – сказала Чарли, рассеянно записывая номер на обороте какого-то конверта.

* * *

Приехав домой вечером, Том переоделся в тенниску и джинсы. Он согласился, что Гедеон запросил вполне приемлемую плату – три фунта в час, но заявил, что лужайку приведет в порядок сам, потому что прелесть жизни в сельской местности отчасти состоит в работе в саду.

Том сходил в амбар, выкатил оттуда огромную старую газонокосилку и сумел запустить ее. Взгромоздившись на сиденье, он с ужасным грохотом повел ее по гравию к ручью. Двигатель испускал черный дым, и косилка некоторое время нормально стригла траву, но потом вдруг начала подпрыгивать, подбрасывая Тома, как циркового клоуна. В конце концов раздался резкий стук, двигатель заглох и больше уже не заводился. Том слез на землю, корчась от смеха, и Чарли почувствовала, едва ли не впервые после переезда, что все у них будет нормально.

– Давай найдем какую-нибудь забегаловку, – предложил муж. – Я бы не отказался от пива и бифштекса.

– Хью Боксер, наш сосед, говорил, что есть здесь лучше всего в «Святом Георгии и драконе».

Чарли отбросила волосы со лба Тома, и отблески вечернего солнца заплясали в глубине его синевато-серых глаз. Он не выглядел на тридцать восемь лет, и она тоже не ощущала, что ей уже тридцать шесть. Чарли чувствовала себя лет на десять, а то и на двадцать моложе. Казалось, совсем недавно она впервые увидела эти улыбающиеся глаза и уставилась в них с липкого ковра, на котором растянулась в том злополучном кафе. «Привет», – невозмутимо сказала она тогда незнакомцу, а потом неловко поднялась, наступив на его сверкающие модные ботинки. Ей было всего шестнадцать.

«Святой Георгий и дракон» оказался старым постоялым двором, при котором имелся трактир. Стеклянная дверь пестрела стикерами с рекламой пива. Сертификат в рамочке на стене сообщал, что владельцем заведения является Виктор Лэббин.

Когда они вошли внутрь, работяги, сидевшие за столом, прекратили смеяться и внимательно посмотрели на новых посетителей. Но затем один из них что-то сказал, и раздался новый взрыв хохота. Стоявший у стены одинокий музыкальный автомат мигал разноцветными огнями, каждые несколько секунд повторяя отрывок одной и той же мелодии. Аудитория состояла из старой английской овчарки, лежавшей на полу и сонно наблюдавшей за автоматом, словно скучающий импресарио на прослушивании.

Все помещение, с массивными деревянными балками и низким, пожелтевшим от времени потолком, было насквозь прокурено. На стене, рядом с мишенью для метания дротиков, висели старинные сельскохозяйственные орудия. Чарли осмотрелась. Старого образца краны-помпы для разлива пива, кресло у незажженного камина. Возле мишени было пришпилено объявление о распродаже всякой всячины.

В одном из трех посетителей у дальнего конца стойки бара Чарли узнала Хью Боксера, их соседа.

– Привет! – Он отсалютовал ей, приподняв короткую трубку.

На Хью были мятая рубашка в клетку и вязаный галстук. Дружелюбная улыбка все время играла на его бородатом лице, хотя еще при знакомстве Чарли почувствовала, что перед ней человек сильный духом и властный.

Чарли познакомила его с Томом, и Боксер, заказав обоим выпивку, представил их своим собеседникам, супругам по фамилии Гарфилд-Хэмпсен, которые жили в самом конце их улочки, в доме из красного кирпича, с античными колоннами вокруг бассейна. Джулиан Гарфилд-Хэмпсен, облаченный в модную полосатую рубашку с текстильными запонками-узелками, высокий, краснолицый, с громовым голосом, постоянно приглаживал свои красивые волосы. По всей вероятности, он был ровесником Тома, но выглядел лет на десять старше.

– Как здорово, что на нашей улочке появилась еще одна молодая пара! – произнесла его жена Зои тихим, но звонким голосом. Она говорила медленно, старательно выговаривая слова, словно школьница на уроке дикции. Это была та самая блондинка, которую Чарли видела выходящей из конюшни в бикини и высоких сапогах. – Мы с Джулианом всегда обожали Элмвуд-Милл, – добавила она.

– Да, нам он тоже очень понравился, – кивнула Чарли.

– Дом просто супер! Мы бы и сами его купили, но он расположен в низине, и зимой там мало солнца.

– Ваш коктейль. – Хью Боксер передал Чарли бокал. – А для супруга пинта лучшего пива из запасов Вика.

– Ваше здоровье! – Том поднял кружку, разглядывая темный горький напиток, затем отпил немного и одобрительно кивнул хозяину заведения.

Трактирщик, коренастый, сурового вида мужчина с редкими черными волосами, поначалу никак на это не отреагировал. Но через некоторое время нагнулся, чтобы взять из маленькой алюминиевой раковины высокий стакан, и бесстрастно поинтересовался:

– Вы крикет любите?

– Ну да, играю немного, – ответил Том с удивлением.

Виктор протер стакан салфеткой и сказал:

– В ближайшее воскресенье, в десять утра, в Элмвуд-Грине проводится благотворительный матч: мы против Родмелла, а у нас в команде как раз двух человек не хватает.

– Да я уж несколько лет не играл, совсем потерял форму.

– Предпочитаете быть боулером или бэтсменом?[2]2
  ^{В крикете существуют два основных игровых амплуа: боулер (игрок, подающий мяч) и бэтсмен (игрок, отражающий мяч битой).}


[Закрыть]

– У меня лучше получается орудовать битой.

– Ясно. Так я запишу вас на игру?

– Ну, я, вообще-то, не… хм…

Однако хозяин трактира уже достал ручку:

– Как ваша фамилия?

– Уитни, – ответил Том. – Но у меня совсем нет снаряжения.

– Вас тут мигом возьмут в оборот, – вставил Хью. – И месяца не пройдет, как вас включат во все комитеты.

– Виола Леттерс отвечает за чай, – продолжал Вик. – Она с вами свяжется, миссис Уитни. Надеюсь, вы ей поможете?

– Хорошо, – несколько ошеломленно ответила Чарли, но заставила себя улыбнуться.

– А поужинать у вас можно? До скольки вы открыты? – Том жадно запустил пальцы в большую чашу с арахисом на стойке бара.

– Ресторан вон там, – показал хозяин. – Прием заказов заканчивается без четверти десять.

Том сгреб еще порцию орешков и отправил в рот. У них оставалось полчаса.

– Джулиан тоже играл в прошлом году в крикет, но ужасно ушиб плечо, – сказала Зои и спросила у Чарли: – А сколько у вас детей?

– Да пока что ни одного. – При этом вопросе Чарли всегда краснела. – Мы… мы надеемся здесь обзавестись потомством.

– Здорово! – ответила Зои, но выражение ее лица говорило совсем другое: «Это в вашем-то возрасте?!»

У самих Гарфилд-Хэмпсенов было трое детей: Орландо, Гервейс и Камилла. Джулиан (по-домашнему Джу-Джу) занимался разработкой компьютерных программ. Зои увлекалась конным спортом. И все у них было просто супер.

Чарли перехватила взгляд Хью Боксера и поинтересовалась:

– Это ваш старый «ягуар» припаркован снаружи? Том влюбился в него с первого взгляда. Он обожает ретроавтомобили.

– Скажите ему, пусть заходит в любое время, когда дверь мастерской открыта. Я сейчас как раз ремонтирую очаровательный старый «бристоль». – Он легонько постучал трубкой о край керамической пепельницы, и в этом звуке ей послышалось что-то уютное. Хью коснулся лба тыльной стороной массивной ладони. – А сегодня вечером душновато.

Чарли была абсолютно с ним согласна.

– Небо все в тучах. Синоптики обещали грозу.

Хью Боксер раскурил трубку и сделал несколько глубоких затяжек, а потом, помахав рукой, погасил спичку. Под ногтями у него все еще была густая смазка.

– Это что же, у вас бизнес такой, старые автомобили? – спросила Чарли.

Он вынул изо рта трубку и выпустил из ноздрей дым, окутавший его плотным облаком.

– Нет. Я занимаюсь этим для души. А на жизнь совсем другим зарабатываю. – Он глотнул виски, покачивая рюмку в руке.

– Ах вот как? – Чарли заметила озорной огонек, блеснувший в его глазах, будто луч утреннего солнца на покрытом льдом пруду. А внизу, под этим льдом, все, казалось, было скованно холодом.

– Хью человек известный, – заметила Зои. – Он наша местная знаменитость.

Сосед протестующе помахал трубкой:

– Ерунда. Не слушайте ее.

– Но это правда! – Зои повернулась к Чарли. – Его показывали по телевизору, о нем говорили по радио и писали в газетах. В «Индепендент» Хью посвятили целых полстраницы, с фотографией. Его считают ведущим британским авторитетом по геомагнитным линиям. Они очень древние и разграничивают местные луга.

Хью невозмутимо пускал из трубки клубы дыма, словно это его не касалось.

– И еще у него вышли две книги.

– Как они называются?

Густой и мягкий аромат трубочного табака нравился Чарли.

– Я не думаю, чтобы вы слышали о них, – ответил Хью. – «Тайны ландшафта» и «В поисках минералов: только факты».

– Он удивительный человек, – не успокаивалась Зои. – И книги у него просто замечательные.

Джулиан Гарфилд-Хэмпсен тем временем завел с Томом беседу о праве собственности.

– Мы пытаемся получить разрешение на расширение участка, – сказал Джулиан, и внимание Зои переключилось на них.

А Чарли продолжала беседу с Боксером.

– Ваши книги попали в список бестселлеров? – заинтересовалась она.

Хью снова пососал трубку.

– Нет. – Он улыбнулся и приподнял кустистые брови. – Видите ли, эти издания рассчитаны на специалистов. Так что удалось продать немного, всего-то несколько экземпляров.

– А чем же вы тогда зарабатываете на жизнь?

– Я преподаватель. Читаю лекции в университете.

– А где именно?

– В Суссексе.

– Я, кстати, сразу подумала, что вы не похожи на простого механика. Ваши лекции посвящены геомагнитным линиям?

– Нет. Я преподаю психологию. А геомагнитные линии, которые разграничивают местные луга, – это так, хобби.

– Как и ретроавтомобили?

– Меня вообще привлекает все старинное. Машины, здания, ландшафты. – Он проницательно посмотрел на собеседницу. Лицо его вдруг показалось Чарли изможденным, а Хью, понизив голос, добавил: – А еще призраки, но не те, которые обитают в старых домах, а другие…

Большим пальцем, похожим на обрубок, он набил трубку табаком; Чарли с удивлением заметила, что он тоже обкусывает ногти. Хью поднял глаза от трубки и теперь внимательно рассматривал новую соседку, словно пытаясь разглядеть, что скрывается у нее внутри.

– Что вы имеете в виду?

– Прошлые жизни. Я всегда могу определить, кто уже не в первый раз живет на этой земле.

– И каким же образом?

– Да просто посмотрев на человека.

Чарли ощутила, как по ее телу пробежала дрожь, что-то вроде электрического разряда, но только очень холодного.

– Вы говорите о реинкарнации?

Он кивнул.

– Неужели вы верите в это?

– А вы нет?