Текст книги "Роковой выбор"

3

Перед дверью банка Джона Картера скрутил нервный спазм. Он обливался потом. Он уже и не помнил, когда в последний раз чувствовал себя подобным образом – наверное, еще в школе, в кабинете директора.

Рубашка прилипала к телу, мозг отказывался работать, координация движений полетела к черту. Он толкнул дверь, на которой ясно было написано: «Тяните», но из-за нервного напряжения даже не смутился.

Он пересек фойе, поглядел на очереди, ведущие к банковским кассам, и, постаравшись взять себя в руки, подошел к окошку с надписью «Запросы».

Вид женщины, сидевшей за стойкой, еще более увеличил его нервозность – она посмотрела на него так, будто его имя и описание было в каком-то секретном черном списке, распечатанном для всего персонала банка с пометкой: «Быть с ним настороже».

– У меня назначена встреча с мистером Клэйком, – сказал он, и под сфинксовым взглядом женщины его голос прервался, словно речь коммивояжера, продавшего за день уже бог знает сколько пылесосов.

Женщина неодобрительно нахмурилась, и Джон испугался, что он неправильно произнес фамилию управляющего.

– Его фамилия ведь так произносится?

Она деревянно кивнула.

Джон был одет в свой самый строгий костюм, темно-синий из легкой шерсти, белую хлопчатобумажную рубашку, неброский галстук и черные ботинки со шнурками, а под брюками у него были красные трусы в белый горошек – проверенный талисман, приносящий удачу. Он обсуждал со Сьюзен, что надеть на встречу, и прошлым вечером, и нынешним утром, примерил три разных галстука и четыре пары туфель, прежде чем убедился, что производит должное впечатление. В заключение она сказала, что он выглядит представительно, но без пижонства.

Джон подумал о мистере Клэйке, в сотый раз задавшись вопросом, что он за человек. Он размышлял о нем уже в течение двадцати четырех часов, с того момента, как вчера ему позвонила секретарша Клэйка и назначила встречу. Его мысли занимала также машина, которую он поставил на двойной желтой полосе недалеко от банка, – может, если повезет, ее и не погрузят на эвакуатор и не увезут, но без этого дополнительного беспокойства он бы сейчас прекрасно обошелся. У него не оставалось выбора: стоянки поблизости не было, а он уже на несколько минут опаздывал.

Джон вспомнил вдруг о где-то слышанной им шутке, в которой человек рассказывал своему другу о том, что у управляющего его банком один глаз стеклянный. Друг спросил, как он определяет, какой глаз стеклянный, а какой настоящий. «Это просто, – ответил он. – Стеклянный смотрит как-то теплее».

Шутка уже не казалась Джону смешной. Он вынул из кармана платок и вытер взмокший лоб. Чертова эволюция. Все дело в адреналине. Пятьдесят тысяч лет назад адреналин помогал пещерным людям спасаться от саблезубых тигров. В данный момент Джону угрожало совершенно не это, а надпочечники все равно выделяли его. Под влиянием адреналина наполнялись кровью мышцы, ускорялся пульс, расширялись зрачки, начинали усиленно функционировать потовые железы. Ему позарез нужно было успокоиться, но эволюция не вооружила его необходимым для этого механизмом.

Он снова вытер лоб. Шея уже стала липкой, а потоотделение все усиливалось.

Мысли Джона метались. Ему было тяжело сосредоточиться на каком-либо одном предмете. Он вдруг испугался за свою машину. Сколько она сможет простоять на Пикадилли на двойной желтой линии? Десять минут? Двадцать?

– Следуйте, пожалуйста, за мной.

Он задержался, чтобы посмотреть на себя в зеркало, пригладил ладонью волосы, поправил галстук и глубоко вздохнул. Надо держать себя в руках. В жизни он попадал в трудные ситуации, и всегда умение владеть собой помогало ему. Он умел очаровывать окружающих, умел манипулировать людьми. Предыдущий управляющий этим банком, Билл Уильямс, был у него в кармане. Все, что ему нужно, – это сохранять спокойствие, проявлять вежливость и дружелюбие и показать мистеру Клэйку, какое прекрасное будущее у его бизнеса.

Он прошел в дверь вслед за сотрудницей банка. Кабинет остался таким же, как и прежде, – синий ковер, темное дерево стола, стен и мебели, – но с одним отличием: вместо Билла Уильямса в кресле управляющего сидел мистер Клэйк.

Билл Уильямс преклонялся перед техническим прогрессом, и на протяжении семи лет Джон был его проводником в мире компьютерных технологий. Они играли друг с другом в виртуальный гольф на компьютерах в своих кабинетах. Иногда Джон приглашал его в свой клуб в Ричмонде поиграть в настоящий гольф. Он научил Билла интернет-серфингу и показал, как искать в Сети порнографические фотографии – Билл называл их «картинки с милашками» – и прятать их в защищенные паролем папки на жестком диске компьютера.

Джон учил Билла Уильямса всему, что он хотел знать о компьютерах, а взамен Билл Уильямс давал ему все необходимые банковские кредиты – длинный кусок веревки для самоубийства через повешение, как любил шутить Билл.

И вот сейчас Билл Уильямс – прошлое. Ушел на пенсию раньше срока. В три дня. Он позвонил Джону неделю назад и голосом отца, лишившегося единственного сына, сообщил ему эту новость, добавив, что когда-нибудь он все объяснит, но не сейчас. Он извинился – ему было искренне жаль, что все так получилось, – но заверил Джона, что все будет хорошо. Они договорились поиграть в гольф, но день для этого не назначили. Банк будет продолжать помогать Джону, он в хороших руках, сказал Билл, но в его голосе не было особой уверенности.

А в рукопожатии мистера Клэйка не было особого дружелюбия. В выражении лица – и подавно. У него была голая, как шар для боулинга, голова и маленький скошенный рот. Клэйк носил очки в квадратной оправе, которые ему не шли.

– Мистер Картер, я рад, что вы так скоро смогли найти время для встречи с нами.

Он разговаривал, как чревовещатель, почти не двигая губами, будто держал во рту булавку.

Пригласив Джона сесть, Клэйк склонился над открытой папкой, в которой было собрано несколько листов компьютерной распечатки. Даже не заглядывая в них, Джон знал, что они содержат полное досье финансовой стороны его бизнеса. Рядом с папкой на столе стояла фотография – по-видимому, жена и дети мистера Клэйка. Судя по ней, жена у Клэйка была очень милая. «По крайней мере, Клэйк – живой человек», – подумал Джон, загораясь слабой надеждой.

– Вы разрабатываете мультимедийное программное обеспечение, – проинформировал его Клэйк.

Джон кивнул и судорожно глотнул. С точки зрения кинесики поведение Клэйка не сулило ничего хорошего. И Джону не понравилось, как он произнес слово «мультимедийное».

– Да, компьютеры. – Клэйк с шипением втянул в легкие воздух и вновь наклонился над распечаткой. – Компьютеры.

Он улыбнулся, и Джон словно заглянул в пышущий холодом ледяной разлом. Он снова подумал о машине. Как долго мистер Клэйк продержит его здесь? Не важно, забудь о машине. Джон сосредоточил внимание на предстоящем разговоре, мысленно пробежался по хранящемуся у него в мозгу перечню ответов на наиболее вероятные вопросы мистера Клэйка.

– Сам-то я не очень разбираюсь в компьютерах, – сказал Клэйк. Он сидел в кресле в такой позе, будто ему вступило в спину. – Ничего не понимаю в современных технологиях. Конечно, они имеют свою нишу на рынке, и я понимаю, почему вы видите потенциал у своего бизнеса.

Джон, глядя на элегантный костюм и самодовольное лицо Клэйка, почувствовал, как в груди поднимается волна ярости. Как может сотрудник банка, да еще занимающий такую высокую должность, так разговаривать с клиентом?

Затем он вдруг увидел не замеченный им ранее предмет, лежащий на пустынной поверхности стола. Приглядевшись, он не поверил своим глазам. Это была Библия. Клэйк будто бы напоказ держал на столе Библию. «Да кто же он, черт возьми, откуда он тут взялся?» – подумал Джон.

– Прогноз на пять лет, – сказал Клэйк. – Кто его делал?

«Он что, религиозный фанатик?» – спросил себя Джон. Теперь он видел: в выражении лица Клэйка было что-то набожное, даже ханжеское. Что-то мессианское. Клэйк затеял крестовый поход против компьютеризации?

Хотя Джон и попытался внешне остаться вежливым и дружелюбным, сердце его упало. Он улыбнулся виноватой улыбкой, открыл свой портфель, вынул из него лэптоп и включил его.

На лице Клэйка появилось раздраженное выражение, а уверение Джона, что компьютер загрузится в течение минуты, казалось, еще больше усилило его недовольство. Джон лихорадочно думал, чем бы заполнить неловкую паузу и как найти общий язык с управляющим.

– Вы… играете в гольф?

Клэйк молча потряс головой.

– Вы… давно работаете в этом банке?

– Четырнадцать лет. Сколько еще времени отнимет у нас эта машина?

– Все почти готово. – Джон посмотрел на экран, от души желая, чтобы так оно и было. Когда компьютер был готов к работе, он спросил: – План? Вам нужен план на пять лет или прогноз?

– Прогноз. Я же сказал. – Запасы вежливости Клэйка быстро иссякали.

Джон щелкнул клавишей, и компьютер завис.

Чувствуя, как по лицу разливается краска, и обильно потея, Джон был вынужден перезагрузить его. Все ускользало от него – все, во имя чего он работал всю жизнь. Беседа выходила из-под контроля. Джон терял уверенность в себе и уже не мог повернуть разговор в выгодное для себя русло.

Он подумал о Сьюзен, о том, как она была счастлива поселиться в новом доме, – его они потеряют, если Клэйк резко прекратит их финансовые отношения. Подумал о Гарете, его компаньоне, с которым они начинали вместе долгих восемь лет назад. О всех тех людях, которые работали у него, – их было шестьдесят человек, и многие из них пришли к нему сразу после колледжа.

Последние несколько месяцев он лихорадочно расширял штат, закупал новое оборудование. Он переехал со всеми сотрудниками в новое здание. Купил дом. Они были на таком хорошем счету у банка – Джон не допускал и мысли, что они не могут себе этого позволить. Теперь ему нужно убедить Клэйка в том, что он способен вернуть все взятые деньги. Но уверенность в себе покинула его.

Джон нервно улыбнулся:

– И вы… все это время… работали здесь, в Лондоне? – Голос Джона был похож на аудиозапись, прокручиваемую на замедленной скорости.

Клэйк не ответил. Он углубился в изучение компьютерной распечатки. И вид у него был отнюдь не жизнерадостный.

4

– Куда мне это поставить?

Гарри, маляр, нанятый для ремонта дома, посмотрел на Сьюзен. У него были большие печальные глаза и вислые усы. Он напоминал Сьюзен мексиканского бандита из какого-то вестерна.

Все мысли Сьюзен были заняты обустройством дома, а не тем, чем им полагалось быть занятыми, то есть редактированием рукописи, взятой на дом. Ей было сложно сосредоточиться на работе из-за беспокойства по поводу вызова Джона в банк.

Гораздо проще, чем читать главу, посвященную тяготению и полную сложных формул, было наблюдать за работой Гарри, выбирать цветовую гамму для покраски, рассматривать альбомы с образцами строительных материалов и обоев, бродить по комнатам, расставляя маркером кресты на стенах в тех местах, где впоследствии будут смонтированы электрические розетки, выключатели и батареи отопления.

Джон обещал позвонить сразу после окончания встречи и рассказать, как она прошла. Все должно было уже давно закончиться, а он еще не звонил. «Может, это хороший знак», – подумала она, зная, что обманывает себя. Если бы беседа прошла хорошо, он бы позвонил сразу. У нее была мысль позвонить самой, но она сдержалась – ему и без нее несладко.

Ее испугало то состояние, в котором он находился сегодня утром. Джон не был паникером, он всегда излучал уверенность, умел спокойно и без спешки разрешать все трудные ситуации, и это в сочетании с мощным бронебойным напором, которым он обладал, и привлекло ее к нему. Он всегда знал, чего хочет и как этого добиться. На их первом свидании, перекрикивая шум вествудского бара, он сказал, что собирается жениться на ней, и, когда, засмеявшись, она увидела появившуюся в его глазах решимость, это возбудило ее так, как никогда в жизни.

У Сьюзен было много мужчин, но никто и никогда не хотел ее так, как Джон. На следующее утро ее рабочий кабинет был буквально завален цветами – она едва смогла добраться до стола.

С Джоном она всегда чувствовала себя абсолютно спокойно. Он никогда не давал обещаний, которые не мог сдержать, не брался за работу, которую не мог выполнить. До сегодняшнего дня ничто не выбивало его из колеи. Ради него она все бросила и уехала из Калифорнии в Лондон. Джон стал ее миром.

Но сегодня утром она увидела незнакомца, который бестолково слонялся по дому, примерял разные рубашки, галстуки, носки, не в силах остановиться на чем-либо одном, пока наконец она сама не выбрала ему одежду и не проводила из дому. Закрыв за ним дверь, она вдруг почувствовала себя очень уязвимой.

Сьюзен всегда думала, что у них нет друг от друга секретов, но сегодня на рассвете Джон, проворочавшийся в постели без сна несколько часов, признался, что сильнее зависит от банка, чем раньше говорил. Кроме того, Джон был весьма обеспокоен судебным иском, предъявленным его компании известным композитором.

Она подозревала, что в последние месяцы в компании Джона не все было так безоблачно, как он старался показать, но Джон самым решительным образом отметал эти подозрения. Как бы то ни было, за время существования фирмы Джон не раз умудрялся пролезть в игольное ушко, и у нее не было причин думать, что в этот раз он не справится.

А если не справится? Смогут ли они содержать этот дом, если будут жить только на ее доходы? Их хватит на выплату ипотечных взносов, но вряд ли на что другое. Когда дело касается заработной платы работников, английские издательства славятся своей скупостью. Кроме того, она может вообще потерять работу – их издательский дом вот-вот войдет в состав американского медиагиганта, который уже купил одно крупное лондонское издательство.

С уменьшением их доходов была связана еще одна проблема: кто будет платить за ее младшую сестру Кейси?

Сьюзен зашла в эркер и стала смотреть в сад, в котором она столько всего хотела сделать. И она, и Джон очень полюбили этот дом. Неужели его отнимут у них даже раньше, чем они закончат приводить его в порядок?

Им нравился не только дом, но и весь район, в котором он располагался. Ей было интересно изучать новый мир, в котором они оказались. С тех пор как они чуть больше двух недель назад переехали сюда, она нашла отличную булочную всего в двух шагах от дома, специализированный винный магазин, от которого Джона за уши было не оттащить, и удивительный тайский ресторанчик, владелец которого закормил их бесплатными блюдами просто потому, что посетители ему понравились.

Она обустроила кухню, оклеила новыми обоями стены, купила полочку для специй, повесила на стену держатель для полотенец – в этом ей очень пригодился набор инструментов Джона. Она написала письмо родителям и приложила к нему фотографии дома (вид снаружи и изнутри; вид изнутри подписан: «До ремонта»). Кейси она написала тоже и послала ей фотографии – ее сестра не могла читать и даже видеть, но это не имело значения, Сьюзен все равно старалась сообщать ей обо всех переменах в своей жизни.

Гарри думал. Он погрузил валик в краску, приложил его к стене и провел им вверх-вниз. Четкие, уверенные движения. На глазах Сьюзен гостиная изменяла свой цвет с грязно-бежевого на белый. Сьюзен решила использовать его как основной во всем доме, а все деревянные поверхности выкрасить черной глянцевой краской.

Солнечный свет пролитым маслом лежал на некрашеных дубовых досках пола. В саду цвела вишня. В доме были большие комнаты, и Сьюзен с Джоном ни в коем случае не хотели заставлять их лишней мебелью. Они хотели сохранить их просторными и светлыми.

Обдумывая вопрос, Гарри провел валиком вверх, против силы тяготения, затем вниз, по ней. Он явно предпочитал движения вниз движениям вверх, и Сьюзен стало интересно, знает ли он, что при движениях вниз тяготение ему помогает.

На тяготении она теперь собаку съела – еще бы, десять дней редактировала книгу об этом! Несмотря на то что Сьюзен хорошо разбиралась в физике, тяготение заставило ее попотеть. Она находила утешение в том факте, что Эйнштейна оно тоже заставило попотеть – хотя, о чем она по секрету сказала Джону, может, и не так сильно, как ее саму.

Ко всему прочему, автор рукописи, Фергюс Донлеви, один из лучших авторов «Магеллан Лоури» и любимец Сьюзен, использовал в этой книге слишком заумный язык. По крайней мере, так думали она и независимый рецензент.

– Здесь, возле окна, – наконец сказал Гарри. – Это надо поставить вот тут. – И пробормотал что-то насчет фэншуй.

Сьюзен передвинула вазу к окну. Гарри был прав: она хорошо смотрелась здесь. Сьюзен купила ее в художественном салоне за несколько кварталов от дома. Она приготовила Гарри чай, себе – кофе и прошла в маленькую комнатку, свой рабочий кабинет. Села за стол перед открытым окном с видом на сад и углубилась в рукопись.

Она успела прочитать не больше страницы, прежде чем ее отвлек теплый ветерок из окна, приносивший запахи сада. Такая погода напоминала ей о Калифорнии, о детстве в Марина-дель-Рее, о студенческих днях в Калифорнийском университете в Лос-Анджелесе. Эти воспоминания были неоднозначны, радость в них была перемешана с печалью. Неудавшаяся карьера ее любящих, заботливых родителей. Трагедия, случившаяся с Кейси. Эта трагедия до сих пор сильно влияла на их жизнь.

Сьюзен отпила кофе, посмотрела на вишню в цвету, на деревянную скамейку, стоящую рядом с жаровней для барбекю в небольшом, вымощенном кирпичом внутреннем дворике, и подумала, как хорошо здесь будет летними вечерами, за ужином с жареным мясом и розовым вином. Затем она перевела взгляд на рукопись, подтянула рукава старой рубашки Джона, взяла карандаш, пожевала его и сосредоточилась.

Время – это кривая, а не прямая линия; линейное время является иллюзией; мы существуем в пространственно-временном континууме; часы на вершине горы идут более медленно, чем у ее подножия. Это не гравитационный эффект, а релятивистский – но тяготение и относительность тесно взаимосвязаны.

Это была одна из ключевых мыслей Фергюса, однако он никак не объяснил ее – а ведь его книга предназначалась не для специалистов, а для широкого круга читателей. Даже Сьюзен и то с трудом понимала этот абзац.

Через некоторое время к ней в кабинет зашел Гарри и попрощался. Не отрывая глаз от рукописи, она помахала ему рукой и поставила отметку отступа для нового абзаца. По лужайке, пересекая тени деревьев и качая головкой, как китайский болванчик, пробежал дрозд. Почувствовав, что за ним наблюдают, он взлетел и скрылся из виду.

Джон так и не позвонил. Сьюзен взяла телефон и уже собралась набрать номер, когда раздался звонок в дверь.

Она подошла к входной двери и открыла ее. Снаружи стоял мужчина в коричневом рабочем комбинезоне. Позади него на улице виднелся фургон с надписью «Бритиш телеком» на боку.

– Надеюсь, я не слишком поздно? – спросил мужчина. – Задержался на другом объекте. Вам звонили из офиса?

– Нет, мне никто не звонил, – ответила Сьюзен. – Но ничего страшного.

Он кивнул. В одной руке он держал ящик с инструментами, в другой – моток провода и мультиметр. Мужчина был крупным, сложен как квотербек, с грубым лицом боксера и короткой стрижкой. Он не был похож на англичанина, скорее на европейца, но выговор у него был как у жителя Северного Лондона, и по его манере говорить можно было предположить, что он выходец из низов.

– Если я не вовремя, то могу приехать завтра.

– Нет, все в порядке. А что случилось?

– Мне нужно проверить ваши телефонные линии. Четыре обычные линии, одна цифровая?

– Да, – сказала Сьюзен. – Проходите.

Мужчина вошел, украдкой рассматривая ее. «Она еще красивее, чем на фотографии», – подумал он. Особое внимание он обратил на ее брови – они были рыжими, как и волосы на голове.

Теперь он знал, что ее лобок тоже был рыжим. И это будило в нем желание.

5

– Что это еще за хрень?

– Это телефон, – спокойно отозвалась секретарша Джона Картера.

Джон посмотрел на нее таким взглядом, каким одарил бы уродливого морского краба.

– Это я и сам знаю, Стелла, понятно? Я спрашиваю, почему этот телефон стоит на моем столе, а не тот, который стоял сегодня утром, до того как я уехал.

В основном в такое расположение духа Джона привела беседа с мистером Клэйком, но также и общение с инспектором дорожного движения, поджидавшим его возле машины, и юристом, с которым он провел остаток дня и у которого были неутешительные новости по поводу судебного иска. Но день полетел псу под хвост именно из-за Клэйка. А теперь еще у него на столе стоял незнакомый блестящий «ВТ Колл-Мастер» – а ведь семь часов назад его не было.

– «Бритиш телеком» заменил аппарат. Пришел их человек, сказал, что это бесплатно. Они меняют все телефоны серии «Колл-Мастер», – сказала Стелла. – Он совершенно такой же, только новый. – Она уже давно работала у Джона и знала, как следует разговаривать с ним, когда он не в духе.

Джон поднял трубку, нажал кнопку, но, услышав сигнал ответа станции, заколебался. Он обещал Сьюзен позвонить после беседы с Клэйком. Она беспокоится. Но что ей сказать?

Он положил трубку на рычажок, повесил пиджак на спинку кресла и сел.

– Стелла, меня не беспокоить в течение часа, – сказал Джон и закрыл глаза. У него разболелась голова. – На семь у меня назначен сквош с Арчи Уорреном. Пожалуйста, позвони ему и отмени.

– Может быть, кофе?

Джон покачал головой. Дверь закрылась. Он посидел некоторое время без движений. Все внутри его стянулось в жесткий узловатый болезненный шар. Его немного мутило. Джон страдал боязнью высоты, и на высоком балконе или в фуникулере его охватывал липкий противный страх. Нечто подобное он испытывал и сейчас.

Ему необходимо было собраться с мыслями, все хорошенько обдумать, решить как-нибудь те две проблемы, с которыми он сегодня столкнулся. На новом телефоне заворчал сигнал интеркома. Он оставил его без внимания. Об оконное стекло билась муха. По улице протарахтел грузовик.

Джон невидящими глазами смотрел перед собой, а его жизнь смотрела на него со стены. Блестящие упаковки дисков в рамках. «Как играть в бридж», «Как выращивать растения», «Как построить ракету», «Как сделать ремонт в доме», «Как правильно заниматься любовью», «Как правильно питаться».

В основе бизнеса Джона лежала простая идея. Его фирма разрабатывала компьютерные программы, которые объясняли людям, как сделать то, что они хотят сделать. Если человека интересовал какой-то предмет, ему достаточно было нажать несколько клавиш для получения полной информации о нем. Они начали с коммерческих компакт-дисков, но потом стали заниматься преимущественно функционирующими в Интернете онлайн-проектами. Самым значительным их успехом за последние два года стал проект медицинских консультаций через Интернет, и в частности программа под названием «Виртуальный гинеколог».

С этой программой Джону очень повезло: ему удалось привлечь к работе над ней Харви Эдисона, самого известного в Лондоне акушера-гинеколога. Он был «виртуальным врачом» – лицом программы в Сети. Женщины регистрировались в ней, задавали интересующие их вопросы и получали на них ответы как бы в процессе живого общения – хотя на самом деле программа использовала обширный набор коротких, заранее записанных видеоклипов, создающих иллюзию беседы с живым Харви Эдисоном. Конечно, все пользовательницы знали, что это запись, но от этого программа не становилась менее популярной. Они имели возможность всего за пару фунтов получить индивидуальную исчерпывающую консультацию известного врача, не выходя при этом из дому!

«Диджитрак» преуспевал. Об этом свидетельствовали золотые диски, висящие в рамках на стенах кабинета Джона, статуэтки, наградные дипломы с различных конкурсов. Компании присуждали награды компьютерные журналы, медицинские журналы, телевизионные каналы. Ее продукция пользовалась большим спросом на рынке. Фирму уважали.

И все это сделал Джон. У него в голове было много хороших идей, и он умел привлекать в свою команду лучших людей, чтобы все работало как надо. Большинство его сотрудников имели дипломы специалистов по компьютерным технологиям. Они работали либо над новыми версиями существующих программ, либо над созданием новых. Джон заботился о своих людях, хорошо платил им, выдумывал способы повысить их мотивацию. В прошлом году компания переехала на новое место – в длинное офисное здание необычной архитектуры в самом центре Южного Кенсингтона, с просторными холлами и спиральными лестницами. Сотрудникам нравилось в нем работать, и оно производило хорошее впечатление на заказчиков. Джон назвал его гордо: Диджитрак-хаус.

Постоянной проблемой «Диджитрака» была нехватка свободных средств. В своем стремительном развитии фирма поглощала деньги быстрее, чем они успевали вернуться в результате продажи продукта. Образно говоря, она постоянно ловила свой собственный хвост. Это не особенно беспокоило Джона: все динамично развивающиеся компании сталкиваются с этим.

Но теперь он был один.

Билл Уильямс, надежно прикрывавший его, ушел, и его место занял мистер Клэйк, который ничего не хотел знать. Через год, а при существующих темпах роста, возможно, и раньше они смогли бы преобразоваться в акционерную компанию. Аналитик, с которым разговаривал Джон, был уверен, что, если бы им удалось достигнуть нужных показателей, компанию бы оценили не меньше чем в двадцать миллионов фунтов. Теперь об этом нечего и думать.

Джон посмотрел на лежащие на столе бумаги. Непрочитанная входящая корреспонденция, ожидающие подписи письма, требующие подтверждения расходные ведомости. Он щелкнул клавишей, возродив к жизни монитор компьютера. В углу экрана мерцала иконка непроверенной почты. Он заглянул: семнадцать новых электронных писем.

Со стоящей на столе фотографии на него смотрела Сьюзен. Широкая улыбка на ее лице заявляла: «Я тебя люблю!» Он тоже любил ее и в этот момент нуждался в ней больше, чем прежде. Сьюзен никогда не теряла головы, никогда не паниковала, у нее всегда был свежий взгляд на ситуацию и как минимум несколько путей ее разрешения. Джон с горечью подумал, что, если он потерпит крах, это будет несправедливо и нечестно по отношению к Сьюзен.

Он набрал номер на новом аппарате и прослушал одиннадцать голосовых сообщений; пометил в записной книжке, кому надо перезвонить, когда он вернется в строй.

Бог знает, когда это произойдет.

Джон сжал ладонями виски, прищемив пальцами переносицу для того, чтобы облегчить боль, и несколько минут сидел, стараясь создать в голове список всех своих знакомых, связанных с банковским делом и инвестированием. Ничего не получалось. Он встал, побродил по кабинету, рассматривая развешанные по стенам компакт-диски, таблички и сертификаты, затем снял со стены один из золотых дисков – первый выпущенный им «Домашний доктор» – и повертел его в руках.

«Вот чем мы занимаемся, мистер Клэйк, – со злостью подумал он. – Мы производим качественное программное обеспечение. Наша продукция – лучшая, потому что делаем свою работу с душой. Каждый сотрудник моей компании старается изо всех сил. Можете фыркать сколько угодно, завидев компьютер, но многим женщинам мы спасли жизнь, объяснив, как нужно осматривать грудь на наличие уплотнений».

Джон повесил рамку на стену и, ссутулившись от беспомощности и отчаяния, обвел кабинет глазами. «Кто знает, не придется ли уехать из него через месяц, – пронеслось у него в голове. – Неизвестно, что к тому времени у меня вообще останется».

Он поднял жалюзи и выглянул на улицу. Кто-то, сердито сигналя, пытался объехать не уступающий дорогу грузовик. Вечер обещал быть хорошим. Они со Сьюзен так ждали этого первого лета в их новом доме. Как сказать ей, что им, возможно, придется продать его?

К тому же они в любой момент могут лишиться и ее дохода, если издательство купят с потрохами.

Черт. Черт. Вот черт.

Дом. Он любил возвращаться туда после работы и, подъезжая к нему, каждый раз напоминал себе, что он не спит, что это и в самом деле его дом. Они со Сьюзен разослали столько открыток с уведомлением о перемене адреса и даже успели показать дом нескольким друзьям. Все были в восторге от него, говорили, как им повезло. Они потеряют лицо, если сейчас уедут. А сотрудники? Как ему смотреть им в глаза? Как ему вышвырнуть их всех на улицу? Что с ними будет?

Он сел на диван, над которым на полке стоял цветочный горшок с вьющимся растением, и закрыл глаза. Держи себя в руках. Наверняка есть какое-то решение. Ты ведь чертовски хорош в поиске решений. Вспомни свои собственные слова: «Лучшая месть – это успех». Накорми Клэйка успехом.

На новом телефоне раздался сигнал внутренней связи. Джон отвернулся. Телефон зазвонил снова. Джон встал и подошел к стоящему в углу игровому автомату – механическому «однорукому бандиту», который он когда-то давно купил в антикварном магазине, – опустил в щель монету и потянул за рычаг. Выпали вишенка, лимон и апельсин.

Муха все билась об оконное стекло. Она попала в ловушку и не могла выбраться на волю. И он тоже. Он тоже попал в ловушку. Таких мух называют мясными, а еще – трупными. Такие мухи едят трупы. Джон как-то выпустил компакт-диск под названием «Как забальзамировать труп». Программа очень хорошо продавалась и до сих пор функционировала в Сети.

Снова зазвонил телефон. На улице взвыл автомобильный гудок. Мозг Джона будто онемел и никак не хотел думать о том, что следует сделать в ближайшее время. Впрочем, Джон и так знал, что надо было сделать: сыграть в сквош с Арчи Уорреном, тогда он наверняка почувствует себя лучше. Но сегодня он совершенно не в состоянии общаться с Арчи. Из всех друзей Джона Арчи сделал самую успешную карьеру, он был шумным, любил поговорить, и Джон часто, спохватываясь, замечал за собой, что вовсю хвастает, как хорошо идут дела у «Диджитрака», только для того, чтобы не терять темп и направленность разговора. Сегодня у него не было настроения трепаться.

Он принял решение. Он уедет с работы, не дожидаясь конца рабочего дня, купит в мясной лавке на углу пару хороших стейков, остановится у того шикарного винного магазинчика, который Сьюзен нашла в их районе, возьмет пару бутылок, а приехав домой, разведет огонь для барбекю. Они будут сидеть на лавке во внутреннем дворике, напиваться и пытаться найти выход из создавшегося положения.

Перспектива напиться взбодрила его. Он встал, надел пиджак, затолкал свой «пауэрбук» в портфель и покинул кабинет, попрощавшись со Стеллой.

Только он вышел в коридор, как его остановил совладелец компании, Гарет Нойс. Гарету необходимо было срочно поговорить с Джоном. Немедленно. Джону тоже нужно было поговорить с Гаретом, но позже – он решил не сообщать ему новость до самого последнего момента, потому что Гарет не мог работать в состоянии нервного напряжения. Он плохо ладил с людьми. Если Гарету попадал в руки компьютер – любой компьютер, какой угодно старый, разлаженный, измученный своей компьютерной жизнью, – через пять минут этот компьютер влюблялся в него, вел себя с ним как с любимым дядюшкой, делал все, что хотел от него Гарет. А с людьми Гарет не мог найти общего языка.