Текст книги "Огненная река"

Глава четвертая

Спускающееся под уклон течение, увлекавшее их в рябь низких волн, выровнялось, и они оказались между низкими берегами, поросшими лиственницей и соснами, с вкраплениями расставленных в шахматном порядке белых стволов берез – не то указателей, не то маркеров, сигнализирующих о чем-то непостижимом. Справа промелькнуло наполовину погруженное в воду упавшее бревно, его черная голова качалась в потоке безжизненно и размеренно, как у мертвеца. Джек поспешно отвел взгляд. Чрезмерная осторожность вынуждала их продолжать держаться правого берега. По реке сплавлялись неоднократно и очень подробно описали все подводные камни, но делалось это не каждый год, и никто в Пикл Лейк не слышал, чтобы нынешним летом какая-нибудь группа взяла на себя труд обновить информацию о маршруте. Самыми важными из предстоящих им задач были, пожалуй, обязательные пешие переходы и аккуратное преодоление порогов. Порой участки берега, к которым требовалось причалить, оказывались совсем крохотными и располагались прямо над кромкой водопада. Пространство реки могло разительно меняться из года в год, зачастую так и происходило, и по возможности следовало заранее подмечать такие вещи как упавшее дерево, блокирующее путь к нужной бухте, или эрозия почвы, размывшая пляж в месте высадки. Если вовремя заметить и обойти помеху не удастся, реагировать придется быстро, и полезно для таких случаев держать в голове какой-нибудь запасной план. На одной из рек штата Мэн Джек вынужден был прыгать в воду, предварительно обмотавшись тросом от каноэ, и цепляться за торчащую у берега корягу, чтобы их не смыло в водопад. Отчаянные, опасные и глупые крайние меры, к которым им не хотелось бы прибегать снова.

Полдень вступил в свои права. Высокие облака рядами наплывали с севера и рассеивали солнечный свет над лесами и водой. Пара зеленокрылых уток молниеносно развернулась над рекой, резко окунулась в течение и некоторое время дрейфовала впереди них. На глаза попался не то самец, не то самка белоголового орлана, птица дважды тяжело взмахнула огромными крыльями, прежде чем приземлиться на верхушку мертвого дерева. Винн обратил внимание на изменившиеся запахи – так пахла река, движущаяся вода несла в себе более холодный и чистый аромат, чем озерная, он жадно втянул его в легкие, откуда эта свежесть, казалось, распространилась по всем капиллярам его тела, и почувствовал себя счастливым. Неспешное скольжение по озеру – это здорово, но пребывать в потоке течения было как-то особенно приятно. Из этих соображений он выбрал для себя любимый способ ловить рыбу: он доставал свою лучшую удочку на четыре грузила, становился посреди ручья и чувствовал, как поток давит на колени, как ритм и естественные законы пешеходной жизни теряют свою силу, на него без промедления накатывал необыкновенный душевный подъем. Так повелось еще с тех пор, когда он был ребенком. Джек тоже был несколько взбудоражен. После гибели матери на той злополучной прогулке ему пришлось заставлять себя вновь ловить рыбу и сплавляться по течению. Давалось это нелегко, но он справился, и через некоторое время смог мысленно разграничивать в своем сознании одну конкретную реку и все остальные.

Им было известно о приближении очередного водопада, о том, что тропа для волока каноэ начинается сразу за широкой излучиной, они без каких-либо проблем свернули в положенном месте, легко обнаружили плоский гравийный пляж и темную просеку тропы среди ив, сокрытый в бассейне водоворот деликатно направил их в сторону берега, и они вышли прямо на гладкие камни.

* * *

К полудню они преодолели уже достаточно миль, могли пройти и больше, следуя тропой для волока, однако почему-то никому из них не хотелось оставлять озера позади так поспешно. Было решено остановиться на привал. Каждый из них притащил по две бочки на поляну, венчавшую скалистый утес с видом на обрыв – в одной походное снаряжение и одежда, в другой еда и кухонная утварь. Четыре компактных синих бочонка. Там была старая бревенчатая хижина, совсем крохотная, построенная, вероятно, для охоты кем-то из индейцев племени кри или путешественников, приплывших на моторной лодке с цепочки озер. Отличное место, чтобы встать здесь лагерем на несколько недель. За исключением шума. Шум стоял такой, что приходилось практически кричать, чтобы быть услышанным.

– Вау! – заорал Джек, перекрикивая рев водопада, – Просто слушаешь этого сукиного сына, и сразу так и тянет отлить.

Рокот пульсировал и колотил по камням, если внимательно прислушиваться, то удавалось разобрать спешку несущейся к уступу воды, свист в промоине у самого его края и бурление пены далеко внизу. Тысячи безжалостно громких звуков.

– И не говори, – отозвался Винн, – Как, интересно, мы собираемся спать. Земля ходуном ходит.

– Как младенцы, потому что нам не нужно съезжать вниз по этой безумной хреновине.

Возможно, кто-нибудь и смог бы… сплавиться по этому кошмару. В байдарке. Шестая категория сложности[14]14
  Бурные реки верхнего предела проходимости. Ошибки здесь могут стоить жизни. Чаще всего такие пороги остаются непокоренными.


[Закрыть], как минимум, серия уступов, по которым извергается громадное количество воды. Как если бы Северное море в разгар шторма спустили вниз по лестнице. Трасса не меньше семидесяти футов в высоту и протяженностью по меньшей мере в одну восьмую мили. Единственный скалистый островок посередине, размерами не превышающий лодку, поддерживал над водой корявую и низкорослую ель. Он дрожал посреди хаоса, словно бельмо на глазу, и самим фактом своего существования только усложнял гипотетический спуск.

Солнце пробилось сквозь пелену облаков и осветило водопад, пронзило белоснежную воду, каким-то образом сделало все звуки более четкими, и Винн подумал, что это неописуемо красиво. Отвесные скальные хребты и лавина грохочущего потока были воистину прекрасны.

Там повсюду росла черника. Когда солнечный свет заливал хижину, почва вокруг нее нагревалась и начинала источать сладкий аромат плодов с оттенками багульника. Поляну сплошным ковром покрывала черника, и вся она была спелой. Да, конечно, на пятки им наступал пожар, да, продолжало стремительно холодать, но прямо сейчас окрестности казались дикими, изобильными и по большей части безопасными. Выпавший на их долю испуг и низменные страхи минувшего утра растаяли. Они вновь почувствовали себя в своей тарелке.

Они вернулись к каноэ, продираясь сквозь ольху и ивы, за непромокаемыми рюкзаками, спасательными жилетами, удочками и ружьем. Вышла достаточно короткая прогулка вокруг водопада, всего ярдов четыреста, или около того. Каноэ вытащили на берег и оставили так до утра. Легкую кевларовую лодку можно было без проблем взвалить на плечи и нести. У второго, таким образом, оказывались свободными руки. Широкая центральная часть была снабжена специальным хомутом для переноски. Они сложили пирамиду из бочек и рюкзаков на утесе, возвышающемся над стремниной. Затем просто сели, прислонившись к ней, и наслаждались согревающим их солнцем, что зависло над лесом по ту сторону реки. Через минуту оно скроется за новой чередой все прибывающих облаков. От них не укрылось, как резко похолодало в тени после полудня, но пока что они могли сидеть с закрытыми глазами, ничего не делая, и позволять солнцу греть их веки. До того момента, когда оно спустится за деревья, оставалось еще четыре или пять часов. Несколькими минутами позже они возьмутся за обустройство временного лагеря, а затем насобирают достаточно черники, чтобы хватило на пирог. На их версию черничного пирога, приготовленную на сковороде с бисквитом и коричневым сахаром.

– Не думал порыбачить? – спросил Винн, не открывая глаз, – Прямо над тем местом, где мы причалили, я заметил приличных размеров ручей.

– День жарки на сковороде, а? Пескари и пироги, – стоило Джеку закончить фразу, как она тут же показалась ему банальной, – И почему такая классная вещь звучит настолько убого?

– Профессор Полсон говорил, что аллитерация опасна в руках того, кто не умеет ей пользоваться.

– Так про что угодно можно сказать. Про сковородку, там, или про автомобильный домкрат.

Винн задумался.

– Полсон говорил, у эстетики есть правила: чем сильнее что-то приукрашиваешь, тем больше рискуешь подорвать его ценность. Его истинную ценность.

– Без понятия, что он под этим подразумевал, – Джек размахнулся и швырнул камешек с края обрыва, – Звучит как все те вещи, о которых обожают болтать профессора. Скорее всего, имелась в виду какая-нибудь аналогия с цветами, которые все свои силы вкладывают в яркие бутоны, а не в корни.

– Полагаю, что так.

– А если ценность уже есть, тогда что? Сильная и красивая женщина, допустим, наносит макияж. И что с того?

– Если она переборщит с ним, то рискует показаться вульгарной.

– Но на самом-то деле она не дешевка, верно? Она остается той, кем является.

Винн смерил своего приятеля пристальным взглядом. В его стиле было подвергать сомнению банальности, догмы, авторитет. Джек полагал, что большинство его преподавателей на самом деле зомби. Они помолчали, откинувшись на рюкзаки и нежась на солнце. Минутой позже Джек продолжил:

– В любом случае, что для этого чувака опасность? Неумелое использование аллитерации может быть опасным, так он сказал.

– Ага, верно, – не открывая глаз, Винн пошарил вокруг себя, пока его ладонь не нащупала удобную подстилку из теплого мха, – Такое же ощущение возникает, когда говорят, мол, тот или иной писатель сильно рискует. И что? Каковы последствия? Возможно, ему придется ткнуть в иконку «удалить» на своем ноутбуке.

– Мда, – сказал Джек, – Этим парням стоило бы почаще выходить на улицу, – он сел и выглянул за край невысокого утеса, – Сплавляться вниз по этому водопаду – рискованно. Или грести наперегонки с этим гребаным пожаром.

Он сразу же пожалел о сказанном. Передний край гряды облаков закрыл солнце, словно в знак сочувствия, и Джек ощутил, как его руки покрылись мурашками.

– Пойдем поужинаем, – предложил Винн.

Они пробудились от безделья. Стряхнули с себя летаргию, раскопали в пирамиде чехлы с удочками. Оба натянули легкие флисовые свитера и достали свои рыболовные наборы: маленькие поясные сумки, в которых помещались дождевики, пара коробков с приманкой для ловли нахлыстом[15]15
  Нахлыст – это древний способ рыбной ловли, при котором, с помощью специализированного удилища и шнура приманка имитирует попавшее в воду насекомое.


[Закрыть] – мушками и нимфами, поплавки, грузила и блесны, кусачки и щипцы. На этом все. По привычке оба таскали с собой складные ножи в карманах брюк. Зазубренные спасательные ножи в пластиковых чехлах, идущие в комплекте со спасательными жилетами, у них, конечно, тоже имелись, но складные ножи были при них постоянно, всегда, достать и раскрыть их оба смогли бы за долю секунды одной рукой. Они много практиковались, как стрелки тренируются вытаскивать оружие, и так часто занимались этим у костра, прокладывая маршрут, что давно перестали замечать за собой это. Очень полезный навык, если вы за что-нибудь зацепились, и вас тащит следом за сбежавшей лошадью или перевернувшейся лодкой. Отец Джека с малых лет внушал ему, как полезно иметь при себе нож; ему, Шейну, эта привычка однажды спасла жизнь, когда молодой необъезженный арабский скакун выкинул его из седла, а он запутался ногой в стременах. Он волочился за конем и непременно скончался бы от ударов об землю, не сумей вовремя изогнуться, обхватить свою ногу рукой и перерезать кожаный ремень.

Грохот несущейся через пороги воды казался менее угрожающим теперь, когда они пробыли в ней полчаса и убедились, что преодолеть ее напор им по силам. Они направлялись обратно к пляжу через кустарник.

Они вытащили складные удочки из четырех частей из специальных тубусов, развязали ленты, которыми они были связаны, и развернули мягкие тканевые чехлы. Они выдвинули тонкие секции. У Джека был Сейдж (в зеленом чехле), у Винна – Уинстон (в красном). Винн потер стык каждой заостренной секции о кончик носа, чтобы немного смазать их, прежде чем вставлять в пазы – трюк, которому научила его мать, не позволявший секциям слипаться, когда их раздвигаешь. Они с Джеком плотно скрепили части удилищ, вставили катушки в седла и примотали пропускные кольца. Продели в кольца леску и проверили поводки.

Тубусы оставили в каноэ, и Джек, удерживая конец поводка за пробковую ручку, наматывал провисшую леску до тех пор, пока она не натянулась на удилище. Он начал подниматься вдоль берега. Ручей протекал через верхний отрезок пляжа. Как и тот, что пересекал место их предыдущей стоянки, этот был медленным и окрашенным в густой чайный цвет от переизбытка торфа и танина. Осторожно приблизившись к воде, они заметили метнувшиеся в стороны тени. Палии. Что ж, отлично.

Рыбалка началась. Джек ловил на ручейника, обвязанного темной лосиной шерстью – ему казалось, сейчас не имело особого значения, что закидывать в воду, и прижал щипцами бородку крючка. Без нее было легче потерять рыбу, которой им вообще-то предстояло ужинать, но он все равно это сделал. Он продвинулся вверх по течению на двадцать ярдов, остановился у подножий первых больших деревьев и окунулся в сладкий еловый аромат. Он принялся забрасывать приманку в тихую заводь. Бассейн был затенен порослью тонкой темной травы, она, будто волосы, волнами стелилась по песчаному дну. Джек делал длинные забросы в глубокую тень, подсекал леску, и как только мушка коснулась воды в третий раз, рыба клюнула. Кончик удилища сильно изогнулся и заходил ходуном, а Джек громко рассмеялся, когда подтащил добычу к себе и увидел, что та была не больше его ладони. Несколько унций весьма грозного бойца. Он слегка подержал крохотную рыбку в неглубокой чайной воде у своих ног и восхитился замысловатыми морщинистыми зелеными узорами на ее макушке, вновь задаваясь вопросом, как естественный отбор мог такое начертать. Он легко снял маленький крючок. Форель дико дернулась в его руке и вырвалась на свободу. «Давай, иди!» – прошептал он. Посмотрел, как маленькая торпеда теряется в тени травы. Он почти всегда отпускал первую рыбу из дневного улова. Своего рода дань уважения.

Винн вброд дошел до мелководья в устье ручья. Река, не так давно покинувшая озеро, вымывала из берегов много ила и была слишком мутной для ловли рыбы нахлыстом, а вот ручей оставался чистым и темным. Только в этих боковых ручьях и стоило закидывать удочки. Он выбрал крошечную мушку-парашют, коротким броском отправил ее на середину едва ползущего ручья и мгновенно почувствовал отклик. Резкая подсечка подбросила крошечную ручьевую форель в воздух. Она была ненамного крупнее пескаря. Рыбка приземлилась в воду у его ног, он поднял ее, осторожно обхватил ладонью, извинился и вытащил крючок, тогда она встряхнулась, словно очнувшись от дурного сна, и унеслась прочь.

Рыбалка продолжалась. Они оба были очень хороши, но со стороны кто угодно запросто сумел бы отличить их друг от друга. Не только потому, что Винн был выше, крупнее и все время торчал в воде, но по их манере рыбачить: Джек делал свои забросы с небрежной грацией, как будто он едва следил за леской, собирал ее и снова выбрасывал, охватывая все более широкий круг, он двигался почти что с безразличием; петли у него всегда выходили чистые, но иногда пролетали чересчур низко над водой и как-то сбоку. Если случался неудачный заброс, он ненадолго прерывался, чтобы отряхнуть мушку от воды, и в следующий раз леска ложилась ровно, а мушка приземлялась легко и так же естественно, как настоящий жук. Если его запястье в последний момент сгибалось, направляя леску вверх по течению при сильном ветре, ему было все равно. Он ловил рыбу почти так же бессознательно, как ходил или дышал. Винн был совсем другим. Он подходил к вопросу более научно и думал обо всем. Он рассчитывал дрейф и знал, какую поправку на ветер следует сделать, прежде чем бросать, он делил поток на квадранты, он проводил разведку поперек хода воды, и если ловил на нимфу, то сначала укладывал мушку на поверхность ручья по течению, затем опускал на фут глубже и вел в противоположную сторону. Он учился у обоих родителей и прочитал тонну книг по этой теме. Его мать, Ханси, была исключительно хорошей рыбачкой и учительницей. Его удочка почти всегда была высоко поднята, метроном наконечника колебался с одиннадцати до одного на циферблате или с десяти до двух, классический заброс. Все было четко, как по учебнику, он выполнял ступенчатую проводку с безупречным ритмом даже на самом сильном ветру. Джек иногда наблюдал, как его приятель рыбачит, и думал, как все-таки забавно, что инженером стал он сам, а не Винн. В тот день они поймали примерно одинаковое количество рыбы.

Теперь они просто веселились, смеялись над прожорливыми палиями и отпускали каждую выловленную рыбу. Пара мухоловок щебетала неподалеку и заставляла раскачиваться тонкий тростник, пока они пробирались между деревьев. Палии были в основном крошечными и безумно жизнерадостными, как маленькие дети. Они бросались к мушке и промахивались, или волновались до такой степени, что перепрыгивали прямо через нее, или натыкались на леску и тут же отскакивали. Неоднократно сразу две рыбешки пытались заглотить наживку одновременно. Джек, наконец, достал свой нож, срезал с мушки крючок и попытался хватать их прямо рукой в момент клева. Ему удалось таким манером вытащить парочку из воды, но забаву пришлось оставить. Он услышал свист.

Он окинул взором протяженность ручья и увидел, как Винн, сматывая леску, кивает на что-то головой, призывая поскорее спускаться. Причиной точно не была рыба – он смотрел в сторону реки. Джек поспешно сложил удочку и потрусил вниз по каменистому берегу. Винн выбрался на сушу и безо всякого выражения уставился на что-то посреди широкого русла. Джек молча присоединился к нему. Они встали плечом к плечу и устремили свои взгляды вверх по течению.

Глава пятая

Они увидели лодку. Зеленое каноэ. Обогнув широкий изгиб излучины, оно полностью открылось взору на середине реки. Нехорошо. С каждой полусотней ярдов у них, кем бы они ни были, оставалось все меньше и меньше времени на то чтобы причалить к пляжу у правого берега. Их могло утянуть в водопад.

– Вот дерьмо, они вообще в курсе, интересно? – проговорил Винн.

– Чертовой прорвы времени они для себя явно пожалели.

Джек свистнул, преувеличенно насмешливо и вызывающе, оба принялись размахивать руками, зазывая гребцов на свою сторону реки. Стих щебет мухоловок. Прищурившись, парни смогли разглядеть, что лодкой управляют не двое – не две пары рук, с усилием налегающих на весла – а всего один человек. Мужчина с непокрытой головой. В пятнистом солнечном свете едва угадывалась его фигура и вспышки бликов на мокром весле. Мужчина делал им несколько гребков, затем давал себе передышку, что было довольно беспечно посреди безжалостного течения.

Теперь уже оба свистели и размахивали руками. Они увидели, как замерло весло. Пропустило удар, два, больше. Он остановился, окаменел, полностью прекратил двигаться, застигнутый неким внезапным раздумьем.

– Ага, конечно, – пробормотал Джек почти пренебрежительно, – Пересмотри свою стратегию. Подумай, согласуется ли верное самоубийство с твоими планами.

Он вновь оглушительно свистнул, и Винн поспешил зажать предплечьем левое ухо.

– Нет, ну ты посмотри, – сказал Джек, – Гребаный один-единственный чувак.

Джек собирался возобновить свои попытки привлечь внимание, но тут они увидели, что весло снова пришло в движение. Луч солнца высветил его, затем померк, скрывшись за облаками, резко повеяло холодом. Кто бы это ни был, контекст ситуации начал до него доходить. Со сноровкой опытного байдарочника он широко развернул лодку поперек течения, взял курс на правый берег и двинулся к нему. Отлично. Вот только какого хрена? Джек не мог выкинуть это из головы. Гребцов должно было быть двое, мужчина и женщина.

Винн просто рад был убедиться в том, что человек в каноэ не лишен здравого смысла и, по меньшей мере, каких-то базовых навыков, потому что он, судя по всему, тоже поставил своей задачей преодоление реки.

* * *

Мужчина подался вперед, нос каноэ глубже погрузился в воду, целью его был берег. Он еще поддал скорости несколькими резкими взмахами весла и гладко прошел линию прибоя. Немного забирая влево, чтобы течение не развернуло его спиной вперед, он под углом пересек бассейн и позволил килю заскрежетать по гравию на мелководье. Успех. Все еще сжимающие свои удочки Джек и Винн, не сговариваясь, шагнули вперед, свободными руками подхватили лодку мужчины за нос и вытащили ее на берег, оставив в воде только корму. Их взгляды скользнули по корпусу. Это был зеленый олд-тауновский Пенобскот, тяжелый, но крепкий. Изрядно поцарапанный и побитый жизнью. Мужчина стоял на коленях по центру в позе гребца-одиночки, окруженный четырьмя непромокаемыми рюкзаками, двумя спереди и двумя сзади. Прямо перед ним на рюкзаках лежал короткоствольный дробовик Морской Винчестер 12-ого калибра, закрепленный ремнем, но отнюдь не в чехле. Джек узнал его сразу, дома у него имелся такой же. Парни приняли это к сведению. Однако в большей степени их интересовало лицо человека. Молодой, лет тридцати пяти, быть может. Темные вьющиеся волосы растрепаны, на щеках подросшая за несколько дней отросла борода, покрасневшие голубые глаза, ошеломленный взгляд – возможно, последствия паники или пережитого шока. Мужчина не спешил благодарить их за помощь при швартовке. Вообще ничего не говорил. Лишь смотрел поочередно то на одного, то на другого.

– Майя, – наконец произнес он. Каким-то мучительным, прерывистым карканьем, – Май…

Его словно заело. Одно и то же слово. Встало поперек горла наполовину заглоченной наживкой.

– Притормози. Почему бы тебе не подняться? – мягко уговаривал мужчину Винн, – Уже можно. Ты на берегу.

Человек, казалось, совершенно его не понимал.

– Может, он француз, или типа того? – пробормотал Джек, – Или швед. Европейцы без ума от этих рек.

– Да, возможно.

– Я не швед, – прохрипел мужчина. Практически пролаял. А затем все его лицо как-то сморщилось. Он зарыдал. Парни зачарованно уставились на него, – Моя жена, – выдавил он из себя, – Она пропала. Ушла.

* * *

Сложив удочки в собственное каноэ, они помогли мужчине выбраться из лодки. Он носил зеленую шерстяную клетчатую рубашку и такие же резиновые сапоги до колен, какие были и на них. Он пошатнулся, пытаясь встать на камни. Джек едва успел его поймать.

– Эй, эй, – воскликнул он, – Что не так? Что у тебя с ногой?

Винн бросил взгляд вниз. Брюки мужчины на правом бедре были разорваны и заляпаны кровью.

– Ничего, – ответил мужчина, – Оступился в тумане, ничего страшного.

– А выглядит вполне страшно. Что это было, напоролся на ветку, пробираясь сквозь бурелом?

– Просто царапина, – человек был почти в ярости. Джек не обращал на это внимания.

– Почему бы тебе не подняться вот сюда и не присесть на секунду?

Мужчина посмотрел на них так, словно увидел впервые. Дикий взгляд, почти обезумевший от горя или страха. Он повернулся обратно к каноэ, вытащил дробовик из-под ремня и перекинул его через плечо. Джек взглянул на Винна, а затем повел хромающего мужчину к скальному выступу в задней части пляжа. Гранит там образовал высокую скамью, и Джек прислонил его к ней. Винн захватил с собой из лагеря бутылку фильтрованной воды и теперь протянул ее мужчине, который жадно выпил.

– Что ты имел в виду, когда сказал, что она ушла? – спросил Джек.

– Ушла, – мужчина моргнул, – В ночь, когда опустился туман. Он немного прояснился, я увидел еще одно каноэ. Довольно далеко.

Джек заметил, что правой рукой мужчина неуверенно сжимает ремень ружья.

– Мы… Мы должны были спуститься на воду. Спуститься и рассказать кому-нибудь.

Винн возвышался над ним, даже ссутулившись и сунув руки в карманы. Такую позу он принимал, когда был обеспокоен и не знал, что ему делать. Как будто пытался дать понять собеседнику, что поблизости есть, на что опереться, и обеспечивал его тенью. Джек про себя всегда называл его Деревцем, когда видел таким. Вот и теперь Деревце выглядел встревоженным. Он не понимал, что происходит. Джек забрал бутылку с водой из рук мужчины и всучил ее другу.

– Налей еще, ладно?

Винн принял ее и, не говоря ни слова, повернул к ручью. Вода там была чище и не забивала фильтр осадком.

– Вдохни поглубже, приятель, – сказал Джек, – Вот так, дыши. Слушай, не надо плакать. Мы разберемся с этим.

Мужчина спрятал лицо в рукаве. Джек опустил ладонь ему на плечо. Он сказал:

– Мне нужно, чтобы ты сосредоточился.

Это был приказ. Мужчина поднял голову. На секунду его затуманенные глаза прояснились. Затем снова помутнели от слез.

– А? – переспросил он.

– Мне нужно, чтобы ты сосредоточился, – повторил Джек, – Что-то пошло не так. Теперь расскажи мне, как все было.

Мужчина рассматривал Джека. Оценивающе, изучающе. Джеку даже почудились нотки страха. Он потряс головой, пытаясь избавить ее от всего лишнего. Что его так смущало? Не мог же этот человек думать, будто они похитили его жену? Он явно был в шоке – с ним только что произошло нечто очень, очень плохое.

Винн вернулся, вручил мужчине полную бутылку воды и снова принял свою позу согбенного дерева. Джек пояснил:

– Он собирается нам кое-что рассказать.

– Может, сначала узнаем его имя? – предложил Винн, – Как тебя зовут?

– Пьер.

– А я говорил? Француз, – пробормотал Джек.

– Не француз, – возразил мужчина.

Винн озадаченно уставился на своего приятеля. Этот человек явно нуждался в помощи, зачем быть с ним таким жестким?

– Говори, – потребовал Джек.

Мужчина, казалось, пытался от них отстраниться. Он глядел так, словно ему только что велели отдать бумажник. Синхронно, повинуясь каким-то невысказанным законам такта, оба сделали шаг назад. Пьер опустил руку на ремень ружья и глубоко вздохнул.

– Мы разбили лагерь, – сказал он, – На восточном побережье. Точно не скажу, но вроде бы в нескольких милях от нижней оконечности озера. Сильно похолодало. А поздним вечером все затопил туман. Мы никогда прежде подобного не видели. Прежде, чем поднялся ветер, – он говорил все быстрее и быстрее, в каком-то приступе паники, – Она сказала, что ей нужно отойти, ну, вы знаете…

– Знаем, – сказал Джек.

Винн вновь посмотрел на него с удивлением. Раньше он не был таким нетерпеливым. Мужчина присосался к бутылке с водой. Вытер предплечьем мокрые глаза.

– Она расстегнула палатку, ушла в туман, и больше я ее не видел.

– Что? – Винн подался вперед.

– Больше я ее не видел. Неподалеку от лагеря была насыпь. Я полагал, она отошла за нее. Взяла с собой фонарик. Его я нашел по свету, но ее нигде не было. Я искал часами, звал ее снова и снова, но в темноте это совершенно бессмысленно, – слова вырывались из него так быстро, что начинали путаться.

– И что дальше? – спросил Джек.

– Весь сегодняшний день я продолжал поиски, и ничего не добился, – он опустил голову, вперился взглядом себе под ноги, его губы задрожали.

– Господи, – проговорил Винн, – Там были хоть какие-нибудь следы? Хоть что-нибудь?

Мужчина покачал головой.

– Отпечатки лап медведя? В округе полно черных медведей.

Вновь отрицательный ответ.

– Там было еще одно каноэ, – сказал он, – Двое мужчин. Мы продолжали видеть их вдалеке. Я не знаю…

– Ага, мы встречали их, – отозвался Винн, – Парочка пьяниц. Немного жутковатые.

Джек неотрывно наблюдал за мужчиной. Он сдвинул кепку на затылок и потер лоб. Он пытался разобраться во всем этом.

– В ночь, когда пришел туман, – повторил он, – Ты имеешь ввиду ту ночь, что была перед утром тумана, или ту, что после?

Мужчина поднял голову. Слезы стекали с его загорелых щек на обросший щетиной подбородок, падали на темные камни и чернели на них пятнами, похожими на следы дождевых капель.

– Какое это имеет значение? – спросил Винн.

– Не могу думать, – простонал мужчина, – Она пропала. Майя пропала!

Это был почти вой, полный ярости и горя. Он поднялся над шумом водопада и отразился эхом от стены деревьев. В нем не было чистой тоски гагары, но он был таким же звучным.

– Просто посиди секунду, – Винн опустил руку мужчине на плечо, – Нам надо подумать.

– Не о чем тут думать, – парировал мужчина, вытирая лицо рукавом, – Нужно добраться до деревни.

– У тебя есть спутниковый телефон? – спросил Винн.

– Нет.

– Вас двоих должны были забрать с озера?

– Нет.

– Вы планировали сплавляться до деревни Вапак?

– Да.

– Значит, за вами никто не придет?

– Нет.

– Даже если мы прямо сейчас рванем в деревню, на это уйдет дней десять. Как минимум.

Глаза мужчины вновь остекленели. Похоже, он снова впал в состояние шока. Винн вздохнул, подавляя нарастающее отчаяние. Он оглянулся на Джека. Джек продолжал наблюдать за мужчиной, пребывая в не меньшей растерянности. Винн вздрогнул.

– Мы сходим туда и осмотримся, – прошептал он.

Недостаточно тихо для того, чтобы Пьер не услышал, и он тотчас рванулся вперед, как ошпаренный.

– Что?! – воскликнул он.

– Мы с Джеком вернемся на озеро и поищем ее. Течение слишком сильное, чтобы плыть по реке вверх, поэтому каноэ придется нести.

– Да ну? – отозвался Джек. Он смотрел на своего приятеля с откровенным восхищением.

Винн выпрямился.

– А кто еще, если не мы?

– Чертовски верно, – согласился Джек и опустил козырек своей кепки, – Решено, так и поступим.

– У вас не получится, – сказал мужчина, – Вверх по течению. Мили две, мне думается. Да здесь даже тропы нет.

– А кому она нужна, – ответил Джек, – Мы молоды и сильны.

В его устах это прозвучало почти угрожающе.

* * *

Джек вытянул перед собой руку и поднял ее к частично скрытому облаками солнцу. Он сложил ладонь чашечкой и посчитал, сколько таких уместится в расстояние между дневным светилом и верхушками деревьев за рекой. Каждый палец равнялся пятнадцати минутам, соответственно, каждая ладонь, без учета большого пальца, обозначала час. Отец научил его этому.

– Стемнеет не раньше, чем через четыре часа.

Мужчина пристально уставился на него.

– Как она выглядит? – спросил Джек.

Мужчина моргнул. Происходящее явно не укладывалось у него в голове. Кое-как он выдавил из себя:

– Как выглядит? Она, не знаю, примерно с меня ростом. Длинные каштановые волосы. Зеленоватые глаза. Я имею в виду, господи, по-вашему, там может быть больше одной заблудившейся женщины?..

– Притормози, – остановил его Джек, – Никуда не уходи, – он взглянул на Винна, – Составишь ему компанию, ладно?

Он бодро потрусил по тропинке к хижине. Спустя пять минут вернулся, захватив с собой их флисовые свитера, дождевики, сумку со снаряжением и наполовину заполненный непромокаемый рюкзак. Еще спасательные жилеты, включая запасной. За плечом у него болтался «Сэвидж» 308-ого калибра.

* * *

– Не забудь удочки и бутылку с водой, – напомнил Джек Винну.

– Удочки? Мы собираемся рыбачить по дороге?

Джек окинул своего друга быстрым взглядом.

– А что случится, если нас на этом поймают?