Текст книги "В самый темный час"

Питер Леранжис
В самый темный час

Глава 1

Вот уж не думал, не гадал Аттикус Розенблюм за все свои одиннадцать лет, что ему суждено проститься с жизнью на ложе из свежих рогаликов и сладких булочек.

Впрочем, не думал, не гадал он и что его свяжут, сунут в мешок, швырнут в хлебный фургон и с огромной скоростью промчат по всем ухабам и рытвинам Чехии. Кому там еще нужны доказательства, как опасно связываться с Эми и Дэном Кэхиллами?

– Куавымняете?

Вообще-то Аттикус хотел спросить «Куда вы меня везете?» – но кричать сквозь кляп оказалось очень неудобно.

А главное, совершенно бесполезно. Все равно его никто не слышал.

От отчаяния хотелось плакать, но Аттикус сдержал слезы. Это какая-то ошибка! Наверняка похитители охотились за каким-то другим тощим мальчишкой с дредами, в клетчатой рубашке и видавших виды кроссовках.

Он немного подергался из стороны в сторону, пытаясь ослабить путы на запястьях, но ударился головой о металлический стеллаж. Батоны и булки градом посыпались на пол. Сладковатый уютный хлебный запах казался жестокой насмешкой.

– Эй там, полегче с пышками, – раздался с переднего сиденья издевательский голос. – Еще пригодятся в полете.

Аттикус замер. Он узнал этот голос.

Мозг юного гения, без труда впитавший одиннадцать языков, не забывал яркие характерные звуки. А заодно и ситуации, связанные со смертельной опасностью. Вот как, например, вчера, когда Эми с Дэном оказались заперты в горящей библиотеке, а Аттикус и его сводный брат Джейк попытались их спасти, но оказались в опасности сами: на них напали мужчина и женщина в черном.

И голос у мужчины был точь-в-точь как у любителя пышек с переднего сиденья.

Дэн говорил – они убийцы! Близнецы. Весперы.

Внезапно все происходящее обрело смысл. Но до чего же зловещий!

Аттикус знал: Эми с Дэном принадлежат к Мадригалам, элитной ветви Кэхиллов – самого могущественного семейства в мире. А Весперы – их враги, злодеи. Они похитили семерых Кэхиллов, а вместо выкупа заставили Эми с Дэном выполнять всякие ужасные задания – вламываться в музеи, красть старинные шедевры, разгадывать головоломные шифры. Кто-кто, а они были на это способны – ведь два года назад уже преуспели в столь же немыслимых поисках каких-то «тридцати девяти ключей».

«Тогда зачем Весперы пытались убить Эми с Дэном в библиотеке? И я-то им на что?»

Бред. Сплошной бред!

Фургон резко вильнул вправо. Аттикус заскользил по размазавшемуся на полу малиновому повидлу, врезался в заднюю дверь и вскрикнул от боли.

Фургон остановился. Чьи-то крепкие руки распахнули дверцу и развязали мешок Аттикуса. Глаза тут же ослепило яркое солнце, с ног едва не сбили резкие порывы ветра, поднятые самолетными пропеллерами.

– Прости за тряску, – промолвил похититель, вытаскивая кляп изо рта Аттикуса. – Следующая поездка будет поприличней.

Глаза Аттикуса уже привыкли к свету. Стоявшему рядом парню оказалось лет двадцать с небольшим. Он словно бы сошел со страниц рекламного журнала «Путешествия и досуг»: загорелый голубоглазый блондин с великолепными мускулами. Аттикус обрадовался было, почувствовав, как высвобождают связанные за спиной руки, но запястье тут же обхватил браслет наручника.

– Много ли мальчиков твоего возраста могут похвастать тем, что летали на персональном самолете, да еще задаром? – осведомился шелковый женский голос.

– Я не мальчик! – выпалил Аттикус, не соображая, что он такое несет. – Ну, то есть да, хронологически определение мне подходит, но вообще-то я уже на первом курсе университета. Так что если вам нужен мальчик, вы ошиблись адресом!

Обладательница мягкого голоса встала рядом с Аттикусом. Другой браслет наручников обхватывал ее запястье.

– Дорогой первокурсничек, мы, конечно, идем под ручку, но смотри не возомни о себе!

Аттикус отдернул пальцы от ее липкой ладони. Эта девица, несомненно, была близнецом парня – только еще блондинистее и еще сногсшибательнее. Одета под пекаря, хотя рукава длиннее обычного – как раз, чтобы скрывать от посторонних глаз наручники.

– Нет, Аттикус, мы не ошиблись, – покачал головой ее брат. – Мы знаем, что ты выиграл чемпионат округа по шахматам среди пятиклассников и соревнование по правописанию, назвав по буквам слово «ренессанс». Кстати, никогда не знал, как оно все-таки пишется.

– Немедленно отпустите! Не то закричу, что меня убивают! – потребовал Аттикус.

Парень сгреб его за шиворот.

– Только пикни, шкет – я и впрямь кого-нибудь убью. А ты ж у нас умник – коэффициент интеллекта аж сто семьдесят пять. Ты не захочешь подвергать отца или брата опасности.

Аттикус боролся с подступающей паникой. Осколки сведений – дразнящие, разрозненные кусочки – жалили его, точно уколы ножом, совершенно не давали сосредоточиться.

Парень на мгновение отвернулся, бросил мимолетный взгляд на свое отражение в окне кирпичного здания неподалеку и пригладил рукой волосы.

– Последи за ним пока, Шайенн. А я пойду вперед – проверю, готов ли самолет.

Его сестра подтолкнула Аттикуса.

– Только поторопись, Каспер. И убедись, что на борту тебе хватит зеркал.

– Вас зовут Каспер и Шайенн? – выдавил Аттикус.

– Ну да, а фамилия у нас Вайоминг. Шутки не принимаются [1]1
   Каспер, Шайенн – крупнейшие города штата Вайоминг. – Примеч. пер.


[Закрыть]. – Шайенн дернула его за руку и ускорила шаги. – Мы собирались тебя накормить, выдать парашют и обеспечить площадку для приземления. Но можно ведь про парашют и забыть.

– Ч-что вы со мной сделаете? – спросил Аттикус.

– Отвезем в надежное место. Зададим пару вопросов. В общем, смена… хранителя.

Это и называется – поворачивать нож в ране.

Аттикус всегда гордился тем, что не такой, как все. Единственный и неповторимый. Особенный. Но от одной своей особенности он бы сейчас охотно избавился.

В ушах у него до сих пор звучали предсмертные слова его матери: «Ты – Хранитель. Ты должен продолжить… традицию. Слишком многое поставлено на карту».

А он только и знал, что Хранители сражаются с Весперами. И что остался всего один-единственный Хранитель – он сам.

– Я… я ничего не знаю ни о каких Хранителях! – заявил Аттикус.

– Не волнуйся, вспомнишь, прежде чем мы с тобой закончим, – посулила Шайенн.

Коленки у Аттикуса стали ватными.

– А что, если мама умерла, так и не успев мне ничего рассказать?

– Значит, мать из нее вышла никудышная, – пожала плечами Шайенн.

Аттикус панически обшаривал взглядом аэропорт. Через несколько минут он будет на борту самолета, уносящего его из Праги. Станет заложником номер восемь. Узником тех самых Весперов, что пытались удушить газом Дэна и Эми.

А уж с Аттикусом Вайоминги расправятся и глазом не моргнув.

«Думай, Аттикус! Хоть в этом ты силен!»

Каспер орал на седого рабочего у ангара в пятидесяти ярдах от кирпичного здания. Шайенн тянула мальчика за собой, все ускоряя и ускоряя шаги.

До чего же противно! После смерти мамы Аттикус ни с кем за руку не ходил.

Мама – самая добрая, самая умная, самая хорошая.

Хранитель. Умирая, она велела ему сохранить дружбу с Дэном Кэхиллом. Мама знала, что впереди ждет немало бед.

Хранители всегда держались на стороне Кэхиллов. Мама подозревала, что рано или поздно начнется заварушка. Наверняка она многие годы готовилась к чему-нибудь в этом роде. У нее были всякие секретные документы. И еще этот чудаковатый консультант по всякой технике.

Бизер!

Имя всплыло в голове у Аттикуса само собой, огромными неоновыми буквами на расплывчатом дурманном облаке мыслей. Макс Бизер, мамин технический консультант. После смерти мамы Аттикус с Джейком нашли тонны придуманных им приспособлений и устройств. Большинство из них Макс отдал маминому секретарю, Дейву Спеминеру, но самые клевые приберег для Аттикуса. Например, радиомаячок, с которым братья Розенблюм пытались разобраться как раз вчера. Ни тот, ни другой толком не понимали, как эта штука работает. Нанотехнологии. И дизайн какой-то чудной, слишком уж крохотная игрушка.

Но попробовать-то стоит!

Остаться бы на минутку совсем одному. С брелоком для ключей.

Аттикус лихорадочно зашарил свободной рукой в кармане, но брелока там не обнаружилось. Мальчик замедлил шаг, глухо застонал и согнулся в три погибели.

Шайенн свирепо повернулась к нему.

– Это еще что?

– Ничего. Все в порядке. Правда-правда. – Для вящей убедительности Аттикус снова скорчился. – Просто эти пирожные в грузовике… и укачало еще. Наложилось одно на другое. Но со мной все в п-п-порядке.

– Только этого не хватало! – Шайенн остановилась.

– То есть это как – самолет не готов? – прогремел из ангара голос Каспера. – Эй ты, старикан! Что за шутки? Мы уже заплатили!

Шайенн возвела глаза к небу.

– Никогда так не разговаривай со старшими, когда вырастешь… то есть, если вырастешь. – Она покосилась на обшарпанную дверь мужского туалета. – Ты ведь не придуриваешься?

Аттикус судорожно хватал ртом воздух.

– Да ничего… – Глубокий вдох. – Я как-нибудь… – Вдох. – Постараюсь сдержаться… в самолете то есть… Буду держать вас за руку.

– Еще чего! – Девица подтолкнула Аттикуса к двери туалета, пинком распахнула ее, но тут же отпрянула. – Фу! В жизни такой грязищи не видела!

– Ничего, пустяки.

Аттикус потянул Шайенн за собой, но та отступила еще на шаг.

Порывшись в кармане, она вытащила ключи от наручников и освободила пленника.

– У тебя две минуты. И не пытайся даже что-нибудь вытворить, не то пожалеешь.

Аттикус заглянул в дверь и поморщился.

– Мне нужен брелок с ключами и всякой всячиной. Там дезинфицирующее средство для рук.

– Что-что? – переспросила Шайенн.

– Пенка, от всяких паразитов, – пояснил Аттикус.

– Да какой одиннадцатилетний мальчишка ходит в туалет с дезинфицирующими средствами? – фыркнула Шайенн.

– Эээ… чистоплотный, – пожал плечами Аттикус. – Просто… ну, вы же видели эту раковину и этот туалет… я хочу сказать, мы ж будем скованы за руки и все такое…

Шайенн позеленела и торопливо вытащила из кармана огромное Аттикусово кольцо для ключей, на котором помимо семи ключей висели пять магазинных карточек, отвертка, компьютерная флешка и крохотная, но яркая баночка антибактериального средства. Шайенн медленно, одно за другим, перебрала все содержимое.

Аттикус затаил дыхание.

По лицу его тюремщицы расползлась медленная улыбка.

– Умный мальчик. Передатчик!

Отцепив с брелока флешку, Шайенн швырнула ее на асфальт и демонстративно раздавила каблуком. А все остальное с торжествующей, злобной усмешкой протянула Аттикусу.

– Добро пожаловать в высшую лигу, где пятерки в дневнике пасуют перед уличной смекалкой. У тебя две минуты на все про все.

Лицо у Аттикуса вытянулось. Убито посмотрев на кучку раскрошенного пластика на асфальте, он повернулся к двери туалета, с трудом сдерживая всхлипывания.

Захлопнув за собой дверь, он зажег свет.

Осталась минута и пятьдесят пять секунд!

Аттикус повернул кран. В грязную раковину с шумом хлынула бурая вода. Он громко застонал. За дверью слышно было, как Шайенн окликает брата.

Аттикус отцепил от брелока баночку с антибактериальным средством и осторожно отвинтил крышечку. Раздалось тихое попискивание.

Дрожащими пальцами мальчик вызвал на крошечном экранчике нужную программу и принялся вбивать код.

Глава 2

– Нет, правда? Они утаскивали мальчишку, а вы стояли как вкопанные? – переспросил Иан Кабра.

Эми оцепенело съежилась на диванчике гостиничного номера. На экране Дэнового ноутбука лицо Иана казалось неестественно большим, все черты – преувеличенно гротескными. Огромные глаза смотрели гневно и обвинительно. За спиной у него просматривалась набитая новинками высоких технологий штаб-квартира Кэхиллов в Эттлборо, в доме Эми. В былые времена от взгляда этих темных задумчивых глаз внутри у Эми все так и таяло. Наклон головы кузена, морщинка слева в уголке губ сводили ее с ума. Иан в те времена тоже сходил с ума от нее.

Зато теперь Эми хотелось только одного – швырнуть в экран тапкой. Иан был ей ненавистен. И голос его – ненавистен тоже.

А ненавистнее всего – что он прав.

Рейган Холт, Тед Старлинг, Натали Кабра, Феникс Уизард, Алистер Оу, Фиске Кэхилл и Нелли Гомес – семеро дорогих ей людей томились сейчас в заточении. А теперь и Аттикус попал в плен.

Хороша глава семейства, у которой под носом случаются такие ужасы!

– Да-да, именно так все и было, – вмешался Джейк Розенблюм, на миг прекратив метаться по комнате. – Пальцем о палец не ударили!

– Это все я виновата! – Эми посмотрела на брата, который свернулся в клубок на диване. – Одна только я. Дэн ни при чем. Мне следовало предугадать такой поворот.

Шинейд по ту сторону экрана толкнула Иана в бок локтем. Красивое лицо девочки заострилось от напряжения, густые рыжие волосы были собраны в хвост простой резинкой.

– Я подняла на ноги всех Кэхиллов в том районе, все наши контакты в пражской полиции, чешском посольстве, службе проката лимузинов и во всех булочных от Пильзно до Градец Кралове. Пока – ничего. Боюсь, Вайоминги наняли частный самолет. Короткий перелет, никаких подозрительных дозаправок.

– А они еще велели мне не звонить в полицию! – бушевал Джейк, как будто Шинейд не сказала ни слова. – Запихнули в такси и привезли сюда! Ну и семейка у вас – воры и трусы!

Эми закусила губу. Ах, если б они и вправду могли обратиться в полицию! Но все дело в том, что их – ее и Дэна – разыскивал Интерпол за кражу «Медузы», всемирно известной картины Караваджо. Дети похитили ее по приказу Веспера-Один. Джейк, между прочим, сам и натравил на них Интерпол. Теперь им полиция не подмога.

– Вы правильно поступили, что обратились к нам, – заверила Шинейд. – Мы его найдем. У нас есть ресурсы.

– А вдруг не найдете?

Неожиданная вспышка Дэна застала всех врасплох. Мальчик отвел заплаканные глаза от экрана смартфона, где застыло изображение тощенького мальчишки с дредами и дурашливой улыбкой. Аттикус.

Эми до боли жалела брата. После поисков Ключей Дэну было нелегко обзаводиться друзьями! Он пережил обвал в пещере, побывал на вершине Эвереста, сидел в западне в склепе египетской пирамиды, видел, как человек гибнет в зыбучих песках на Ямайке… На его плечи лег груз небывалой ответственности: увидеть и выучить наизусть сложную формулу пятивековой давности. После всего пережитого ровесники ему стали совершенно неинтересны.

А вот Аттикус стал единственным, кто «зацепил» Дэна по-настоящему.

– Я подвел его… – пробормотал Дэн. – Это я во всем виноват!

Из горла Джейка вырвалось глухое, клокочущее рыдание – скорее даже звериный стон. Слышать его было физически невыносимо.

Эми знала не понаслышке, каково это – бояться за жизнь родного брата. Ей еще повезло. Дэн остался жив.

Кроме того девочку терзала вина. Она ведь так и не показала Джейку последнее послание Веспера-Один.

«Ай-яй-яй! Все это время рукопись была у вас! Больше не пытайтесь от меня ничего утаить. А в наказание Хранитель выходит из игры».

Несмотря на всю свою выучку, Эми совершенно не ожидала такого поворота событий. Обычно, когда они с Дэном передавали Весперам добычу, опасностью это никому не грозило.

«Надо было не спускать с Аттикуса глаз! Ни на секунду! Какая же я дура!»

Но рассказать Джейку о грозном послании она при всем желании не могла. С ним – все равно, что на пороховой бочке. Он ненавидел Кэхиллов и один раз уже выдал Дэна с Эми полиции. Еще раз – и они уж точно попадут в тюрьму. А это значит – неминуемая смерть всем заложникам. И никакой надежды для Аттикуса.

– Опять прежний вздор про Хранителей? – не спросил, а выплюнул Джейк. – Бабушка Аттикуса охраняла какую-то старинную карту, которую вы украли из библиотеки. Моя мачеха, судя по всему, тоже что-то этакое сторожила. Что это все значит, скажите на милость? И что полагалось охранять Аттикусу?

Эми ответила чистую правду:

– М-мы н-не знаем.

Проклятое заикание вылезло снова – как всегда, когда девочка нервничала.

– Вот и он не знал, – отозвался Джейк. – А теперь эта неизвестная штуковина так никем и не охраняется, да?

Эми беспомощно покачала головой.

– Н-наверное.

– И те, кому она нужна, уж конечно, не захотят, чтобы Хранитель про нее узнал! – Джейк уже почти кричал. Голос его звенел от гнева. – Потому что иначе он пойдет и будет ее охранять. Так что эти Весперы… в их интересах… убить…

Логика. Глупая, холодная, жуткая, жестокая логика. Хватит уже!

– Они врут! – выпалил Дэн, судя по всему, стараясь убедить больше сам себя, чем кого-нибудь еще. – Всегда врут. Они и кого-нибудь из заложников уже грозили убить. Но не убили.

– Кому-то, помнится, прострелили плечо, – возразил Джейк. – Не такие уж и пустые эти угрозы!

Эми вздрогнула при воспоминании об ужасном видео: Нелли Гомес, их бывшая няня, а теперь компаньонка и опекунша, распростерлась в луже крови на полу камеры, где держали заложников.

С экрана лэптопа снова донесся голос Шинейд:

– В польском городе Легница наши оперативники обнаружили предполагаемый оперативный центр Весперов. На бывшей территории Томасов. Мы взяли это место под наблюдение. Может, Аттикуса увезли туда. Может, там вообще все заложники.

Джейк бросился к двери.

– Все, с меня довольно! Я ухожу! Я отыщу своего брата – или умру. А если умру, то и вас всех с собой прихвачу!

Эми кинулась за ним:

– Джейк, стой!

– Эй, Эттлборо, прием! – раздался голос, привычный перекрывать гул многотысячных стадионов. И хотя на экране только и видно было, что кепку, огромные темные очки, цепочки да ослепительную улыбку, но одного взгляда на это лицо хватало, чтобы безошибочно узнать Йону Уизарда, всемирно известного рэпера. – Йо, родственнички, послушайте… нас с Гамбургером. Мы киснем в Риме уже столько времени, что у меня прикрытие вот-вот провалится. Вы хоть представляете, как трудно скрываться от фанатов в стране, где мой рейтинг продаж взлетел выше звезд?

От удивления Джейк остановился и повернулся к компьютеру. Эми воспользовалась этой паузой и втиснулась между Джейком и дверью.

По ту сторону экрана кто-то попытался оттолкнуть Йону в сторону. Однако даже такому накачанному здоровяку, как Гамильтон Холт, оказалось не так-то легко урвать у Йоны хоть чуть-чуть экранного времени.

– Прости, чувак, но время жратвы, а мы тут не пойми чем занимаемся. Йона имел в виду, что мы должны были встретиться с Эразмом, но он так и не появился.

– Вы что, в родстве с Йоной Уизардом? – скривившись от отвращения, поинтересовался Джейк Розенблюм.

– И не только с ним, – пробурчал с дивана Дэн. – Еще и с этим типом, который на Вин Дизеля смахивает.

Йона снова пробился к экрану.

– Ой, а еще! Наш-то старикан, Макарон, от него тоже ни слуху, ни духу.

– Он имеет в виду Макентайера, – пояснил Гамильтон. – Это вообще как, нормально – чтобы адвокат пропускал назначенную встречу?

– Ты сказал – Макентайер? – встрепенулся Джейк. – Уильям Макентайер?

– А ты его знаешь? – спросил Йона. – Тощий такой старикан, только что песок не сыплется, нос, что твоя отвертка. Скучный – сил нет.

– Представь себе, знаю! – отрезал Джейк. – Он адвокат моего отца. И свое дело знает. Пусть только с Аттикусом что-то случится – он вас всех засудит!

Эми глубоко вздохнула. Макентайер был их поверенным и другом. Именно он в свое время положил начало поискам Ключей. Он всегда прикрывал детей с тыла, присматривал за ними – точно глаза покойной бабушки Грейс. Неизменно чопорный и формальный, он ни за что на свете не потерпел бы, чтобы его называли Макароном.

И ни за что на свете не стал бы засуживать Эми с Дэном.

– Сядь, Джейк, – твердо произнесла девочка. – Все куда сложнее и запутаннее, чем ты думаешь.

* * *

Дэн тихо притворил за собой дверь спальни. Шум голосов стих.

Хватит с него злящегося Джейка. Хватит бесплодных мыслей о том, что случилось с Аттикусом. Еще миг – и он не выдержит, разлетится на части.

Сейчас Дэну нужна была надежда. Хоть какая-то надежда.

Вытащив из кармана телефон, мальчик перечитал последнее сообщение:

«Не спеши делать выводы. Полная картина куда сложнее отдельных частей. Жди. А. Дж. Т.».

Кровь у него в жилах заструилась быстрее от одного вида этих строк. От стоящих в подписи инициалов. А. Дж. Т. Инициалы его покойного отца. Артур Джозайя Трент!

Дэн помнил его только по рассказам Эми. По нечеткому изображению на потрепанной фотографии, которую он потерял в парижском метро. А. Дж. Т. погиб при пожаре девять лет назад. В том самом пожаре, что унес не только фамильное гнездо Трентов, но и обоих родителей Дэна.

Эми при виде послания лишь фыркнула: «Такое мог послать кто угодно». Что ж, вполне логично.

К сожалению, жизнь не подчиняется логике. Поиски тридцати девяти ключей научили Дэна этому нехитрому правилу. Иной раз добро оборачивается злом, а мертвые оказываются живыми.

Дэн уже занес было палец над клавиатурой телефона. В конце концов, проверить же так легко – надо просто задать вопрос, ответ на который знает только отец.

А если А. Дж. Т. окажется настоящим, можно будет спросить уже о другом… о чем угодно. Правду ли рассказал Эразм? Якобы, когда папа был совсем молодым, его пытались завербовать Весперы, но он отверг их, женился на маме и стал Кэхиллом. А можно спросить – каким чудом папа спасся в том пожаре?

Дэн застыл, не в силах напечатать ответ. Правда – какой бы она ни была – страшила его.

Если окажется, что А. Дж. Т. – не папа, значит, надежды уже никакой. Ведь пока не знаешь наверняка, всегда остается хоть тень возможности.

А если – папа? Как жить дальше? Как простить, что за все эти годы он не дал знать о себе? Какой отец позволит родному сыну девять лет считать себя погибшим?

И как смириться с мыслью, что отец был Веспером?

«Не спеши делать выводы…»

На глаза Дэна навернулись слезы. В голове вихрем проносились видения прошлого – лопасти вертолета перерезают провод в Церматте. Нелли, бледная и окровавленная. Гонка на катере, едва не убившая их всех на озере Комо. Газ в библиотеке.

– Не спешить с выводами о чем? – прошептал мальчик. – О том, как ты бездействовал, пока твои дети сто раз могли погибнуть?

Нет. Он не в силах был додумать это до конца.

Дэн отшвырнул телефон. Тот спружинил на мягком ковре и, целый и невредимый, остался лежать в углу. Бросок не причинил ему никакого вреда. Вот так всегда! Дэн именно так себя и чувствовал – безвредным. Бессильным. Маленьким. Растерянным.

Как же он устал от своей роли беспомощного ребенка. Жертвы. Преследуемого. Устал быть слугой безликого беззвучного Веспера. Когда же все это кончится? Почему они никогда не оказываются победителями? Почему его, Дэна, никто не боится?

Ничего, дайте срок…

В голове у мальчика бурлили числа и символы – полный набор ингредиентов, точная формула. Труд жизни их великого предка, Гидеона Кэхилла. Формула, уничтоженная в 1507 году, потом найденная в ирландской пещере, а теперь известная только одному Дэну. Сотворенное по этой формуле зелье наделяло владельца сверхчеловеческими способностями: несокрушимая сила позволяла с легкостью отражать любую атаку, немыслимая скорость давала возможность преодолеть огромные расстояния, а небывалая острота ума – легко перехитрить целую армию врагов.

С этим средством любое решение очевидно. Любой враг обречен.

Любая тайна будет разгадана в кратчайшие сроки.

У Шайенн и Каспера Вайомингов не останется ни малейшего шанса. Загадка А. Дж. Т. разъяснится легко и непринужденно.

И Дэну не придется гадать, есть ли у него отец. Он будет знать точно. Будет знать, на самом ли деле он тот, кем ему хочется стать больше всего на свете.

Сын.

«Сын самого презренного человека в мире».

Еще двадцать шесть ингредиентов. Только и всего. Тринадцать самых трудных уже собрано – мирра нашлась у китайского травника, раствор железа и раствор, содержащий ионы вольфрама, в автомастерской, янтарь у ювелира, йод в аптеке, а остальное в разных химических магазинчиках: ртуть, раствор золота, цинк, магний, фосфор, сера, карбонат кальция и растворимое серебро в виде нитрата серебра. С прочим – например с водой, клевером, солью и какао – будет и того проще.

– Дэн, ты там чем занят? – раздался вдруг из дверей голос Эми.

Дэн так и подпрыгнул.

– Входи, открыто. Спасибо, что постучала.

– Хотела поговорить с тобой о Джейке.

– О, класс, – проворчал Дэн. – Мистер Лучше-всех.

– Он все время злится. Никак не заставлю себя показать ему послание от… – Но тут Эми заметила валявшийся на полу телефон, на экране которого светилось сообщение от А. Дж. Т. Девочка вздохнула.

Дэн ощетинился.

– Снова начнешь нотации читать.

Сестра уселась на пол рядом с ним.

– Дэн, папа был Кэхиллом. До глубины души. Даже если и родился в другой семье. Как жаль, что ты не помнишь его глаза! Когда ты был совсем маленьким, он тебя всем показывал и говорил…

– «Губастик-щекастик» – я знаю, ты сто раз рассказывала, – кисло отозвался Дэн.

– И оба вы улыбались совершенно одинаковыми улыбками, до ушей, – не сдавалась Эми. – Мама говорила – вы близнецы, только из разных поколений. Папа не был ни злодеем, ни лжецом! Знай ты его по-настоящему, тебе и в голову не пришло бы поставить рядом имена Артур Трент и Весперы.

– Все лгут, – возразил Дэн. – Все притворяются.

– На пожарище нашли два тела, – стояла на своем Эми. – В таком огне никто бы не выжил! А кроме того, будь он жив, ни за что бы нас не бросил. И не остался бы в стороне от поисков Ключей. Он бы сам их и возглавил!

Дэн резко повернулся к сестре.

– Тела обгорели до полной неузнаваемости. Это мог быть кто угодно. Дядя Алистер, например, выжил при обвале в пещере. Эми, Кэхиллы и не на такое еще способны! А что, если папа пытался спасти маму, но она погибла у него на глазах – в пожаре, устроенном одним из членов семьи? Не забывай, ведь это Изабель Кабра подожгла дом, считая, будто родители скрывают один из тридцати девяти Ключей! Думаешь, после такого много любви осталось бы в нем к семейству Кэхилл?

Со щек Эми отхлынула кровь.

– Дэн, да что ты такое говоришь?

– Вспомни записку Грейс – ту, что мы нашли, когда раскрыли тайну Ключей. Там говорилось, что семья Кэхилл расколота. Что в ней нет доверия. Изабель подожгла дом – и никто, никто не помог. Ни Холты, ни дядя Алистер, никто! По-моему, после такого папа уж всяко понял бы, кто они такие. Убийцы!

Лицо Эми потемнело.

– Считаешь, он вот так взял и переметнулся на темную сторону?

– Для него это было бы совсем другое, – возразил Дэн. – Он бы считал, что, наоборот – покинул темную сторону.

Эми замахнулась на Дэна, но он, совершенно ошарашенный, увернулся от пощечины.

И тут со смартфона Дэна раздался звонок.

Брат и сестра замерли.

Опомнившись, Дэн наклонился за телефоном. На экране светилась и мигала одна из иконок – сигнал GPS. Дэн торопливо открыл приложение. Светящаяся точка двигалась по карте западной Европы из пражского аэропорта Рузине куда-то на восток.

Снизу было подписано имя: А. Розенблюм.