Текст книги "Метод Питера Линча"

4
Зеркальный тест

«General Electric – хорошее вложение?» – совсем не тот вопрос, с которого я начинаю исследование акций. Даже если General Electric надежная компания, это не означает, что вам нужно покупать ее акции. Нет смысла и штудировать финансовые разделы газет до тех пор, пока вы не посмотрите на себя в зеркало. Прежде чем покупать какие-либо акции, вам следует ответить на три вопроса: 1) Есть ли у меня собственный дом? 2) Нужны ли мне деньги? 3) Есть ли у меня качества, необходимые для успеха при инвестировании в акции? Будут ли акции хорошим или плохим вложением, зависит в большей мере от ваших ответов на эти три вопроса, а не от информации из The Wall Street Journal.

1. Есть ли у меня собственный дом?

Как сказали бы на Уолл-стрит: «Дом! Что за вопрос?» Прежде чем вкладывать что-либо в акции, вам следует купить дом. Это очень хорошее вложение, доступное почти каждому. Конечно, есть и исключения, например дома, построенные над подземными пустотами, или дома на затапливаемых территориях, но в 99 случаях из 100 дом – выгодное приобретение.

Часто ли вы слышите жалобы от друзей или знакомых: «Мой дом – такое неудачное вложение»? Уверен, что нет. Миллионы дилетантов очень удачно вложили средства в свои дома. Бывает, что семье нужно быстро переехать в другое место, и она продает дом с убытком, но редко кто умудряется терять деньги при продаже домов несколько раз кряду, как это сплошь и рядом происходит с акциями. И уж совсем невероятен случай, когда кто-то, проснувшись в одно прекрасное утро, обнаруживает, что его дом объявлен банкротом или прекратил свое существование. Об акциях такого сказать нельзя.

Люди, гениальные во всем, что касается их домов, превращаются в идиотов, когда дело доходит до акций, вовсе не случайно. Условия инвестирования в дом очень благоприятны для домовладельца. Банки позволяют вам вступить во владение при уплате всего 20 % стоимости, а иногда и того меньше, иными словами, предоставляют значительный финансовый рычаг. (Правда, и акции можно купить в долг, за 50 % от их стоимости, что на рынке называется покупкой на марже. Но каждый раз, когда цена на эти акции падает, вам придется вносить дополнительные средства. В случае с домом этого не происходит. Вам не придется вносить дополнительные средства при понижении рыночной стоимости, даже если дом находится в депрессивных нефтедобывающих штатах. Агенты по недвижимости не будут звонить вам по ночам, чтобы сообщить: «Завтра до 11 утра вы должны внести 20 000 долл., иначе придется продать две спальни». Держатели акций, купленных в долг, нередко вынуждены продавать их. Это – еще одно преимущество владения домом.)

Если при наличии финансового рычага вы получаете дом стоимостью 100 000 долл. за 20 %, а стоимость жилья растет на 5 % в год, то доходность ваших первоначальных вложений составит 25 % в год. При этом процентные платежи по кредиту вычитаются из налогооблагаемой базы. Такая доходность на фондовом рынке сделала бы вас богаче Буна Пикенса.

В качестве бонуса вы получаете федеральный налоговый вычет в размере местного налога на недвижимость. Помимо этого дом – прекрасная защита от инфляции, отличное убежище для средств во время рецессии, да еще и крыша над головой. И, наконец, если вы продаете дом, то полученные средства можно вложить в более дорогое жилье и получить освобождение от уплаты подоходного налога.

Обычное развитие событий выглядит так: вы покупаете маленький домик (стартовый дом), затем дом средних размеров и, наконец, большой дом, который в определенный момент становится ненужным. После того как дети вырастут и уедут, вы продадите большой дом и переедете в более скромное жилище, получив при этом внушительный доход. Он не облагается налогом – один раз в жизни вы получаете льготу в отношении непредвиденного дохода от продажи дома. С акциями все иначе, доходы от операций с ними облагаются налогом всегда и по максимальным ставкам.

Вы можете в течение 40 лет покупать и продавать дома и при этом не платить налоги, а напоследок получить прелестную налоговую льготу. Даже если и придется что-то платить, то к тому моменту вы перейдете в более низкий налоговый разряд, и платежи будут не слишком большими.

Старая поговорка Уолл-стрит «Никогда не вкладывай деньги в то, что нужно кормить или ремонтировать» применима к скаковым лошадям, но не к домам.

Есть и другие причины, по которым инвестиции в дома успешнее, чем в акции. Вряд ли вы броситесь избавляться от дома при виде заголовка «Цены на жилье падают» в разделе о недвижимости воскресной газеты. Там не публикуют цены закрытия в пятницу с указанием вашего адреса. Нет такой информации и в бегущей строке в нижней части телевизионного экрана, а диктор не зачитывает списки домов, которые подешевели сильнее других: «Цена на дом по адресу Орчард Лейн, 100 упала сегодня на 10 %. Соседи не могут назвать причины такого резкого снижения».

Инвестиции в дома, как и в акции, оказываются выгодными в долгосрочной перспективе. Человек занимает дом обычно не один год, насколько я помню, средний срок владения домом составляет семь лет. Для сравнения: 87 % акций, котирующихся на Нью-Йоркской фондовой бирже, переходят из рук в руки каждый год. Дома внушают большую уверенность, чем акции. Для того, чтобы выехать из дома, нужен грузовик, а для того, чтобы избавиться от акций, – лишь один телефонный звонок.

И, наконец, вложения в дом удачны еще и потому, что вы знаете, как нужно подходить к выбору – от чердака до подвала и какие вопросы следует задавать. Умение выбирать дома передается из поколения в поколение. Когда вы росли, на ваших глазах родители выясняли, как работают коммунальные службы, где находятся школы, хорошо ли действует канализация, загрязнена ли местность и каковы налоги. Вам известны правила, например «Не покупай самый дорогой дом в квартале». Вы определяете, что прилегает к дому со стороны центра и со стороны окраины. Вы объезжаете округу и смотрите, что благоустраивается, что заброшено, скольким домам требуется ремонт. Затем, прежде чем предложить цену, вы нанимаете специалистов, которые определяют, не заражен ли дом термитами, не протекает ли крыша, нет ли гнили, не прохудились ли трубы, исправна ли электропроводка и нет ли трещин в фундаменте.

Неудивительно, что на рынке недвижимости люди делают деньги, а на фондовом рынке теряют их. На поиск дома у них уходят месяцы, а на выбор акций минуты. В действительности на поиск подходящей микроволновки тратится больше времени, чем на выбор хороших возможностей инвестирования.

2. Нужны ли мне деньги?

Итак, мы добрались до второго вопроса. Прежде чем покупать акции, стоит проанализировать семейный бюджет. Например, если через два-три года вам придется платить за обучение ребенка в колледже, то не покупайте на эти деньги акции. Допустим, вы вдова (в книгах по фондовым рынкам всегда фигурируют вдовы), и ваш сын Декстер, который сейчас учится в одном из старших классов средней школы, имеет шансы поступить в Гарвардский университет, но без стипендии. Поскольку вам не осилить оплату обучения, вы не можете устоять перед искушением увеличить свой капитал за счет вложений в надежные голубые фишки.

В данном случае даже покупка голубых фишек слишком рискованна. В отсутствие сюрпризов, если говорить о периоде в 10–20 лет, акции ведут себя довольно предсказуемо. Сказать же, вырастут они или упадут через два-три года, можно разве что подбросив монетку. Цены на голубые фишки могут снизиться и не меняться три года, а то и пять лет. Если рынок «поскользнется на банановой кожуре», то Декстеру придется идти на вечернее отделение.

Возможно, вы уже в возрасте, и вам приходится жить на фиксированный доход, или молоды, но не хотите работать, а предпочитаете жить на фиксированный доход от родительского наследства. И в том, и в другом случае лучше держаться подальше от фондового рынка. Существуют сложные формулы для определения процентной доли активов, которую можно вложить в акции, но я знаю простой способ, который одинаково хорош и для Уолл-стрит, и для скачек. Вкладывать можно только такую сумму, потеря которой не повлияет на вашу повседневную жизнь в обозримом будущем.

3. Есть ли у меня качества, необходимые для успеха при инвестировании в акции?

Этот вопрос – самый важный из всех. На мой взгляд, список качеств должен включать в себя терпение, уверенность в себе, здравый смысл, устойчивость к отрицательным эмоциям, восприимчивость, беспристрастность, упорство, скромность, гибкость, готовность к самостоятельному исследованию, такую же готовность к признанию ошибок и способность не поддаваться общей панике. С точки зрения коэффициента интеллекта (IQ) лучшие инвесторы находятся в диапазоне чуть выше нижних 10 % и чуть ниже верхних 3 %. Настоящие гении слишком увлекаются теоретизированием, а реальное поведение акций, более простое, чем они представляют, никогда не оправдывает их ожиданий.

Важна также способность принимать решения в отсутствие полной информации. На Уолл-стрит ясности нет почти никогда, а если она и появляется, то слишком поздно, чтобы на ней делать деньги. Ученый ум, которому необходима полнота данных, сюда не впишется.

И, наконец, очень важно не поддаваться своим слабостям и не идти на поводу интуиции. Редкий инвестор втайне не тешится мыслью о своей способности предсказывать цены на акции или золото, предвидеть изменение процентных ставок, хотя ошибается снова и снова. Поразительнее всего, что наибольшая уверенность в скором росте акций или подъеме экономики появляется как раз перед тем, как происходит обратное. Это наглядно демонстрируют популярные инвестиционно-консультационные службы, которые имеют обыкновение поддаваться бычьему или медвежьему настроению в неподходящие моменты.

Согласно информации Investor's Intelligence, которая отслеживает настроения инвесторов, в конце 1972 г. накануне падения акций оптимизм был высок как никогда и только 15 % консультантов проявляли пессимизм. В самом начале оживления фондового рынка в 1974 г. настроения инвесторов были как никогда пессимистичными, а 65 % консультантов высказывали опасения, что худшее еще впереди. Перед тем как рынок в 1977 г. пошел вниз, авторы новостных бюллетеней излучали оптимизм (только 10 % из них разделяли медвежьи настроения). В 1982 г. перед началом великого бычьего рынка 55 % консультантов были пессимистами, а непосредственно перед большим обвалом 19 октября 1987 г. 80 % консультантов демонстрировали бычье настроение.

Проблема вовсе не в том, что инвесторы и их консультанты хронически бестолковы или невосприимчивы. Просто к моменту получения сигнала ситуация уже меняется. Когда позитивной финансовой информации становится достаточно для того, чтобы большинство инвесторов почувствовали уверенность в краткосрочных перспективах, экономика уже испытывает трудности.

Как еще объяснить тот факт, что большое количество инвесторов (в том числе генеральные директора компаний и искушенные бизнесмены) больше всего сторонились акций именно тогда, когда они показывали наилучшие результаты (т. е. с середины 1930-х до конца 1960-х гг.), и менее всего опасались акций именно в те периоды, когда они показывали наихудшие результаты (т. е. в начале 1970-х гг. и осенью 1987 г.). Если следовать этой логике, то успех книги Рави Батра «Великая депрессия 1990 г.» можно считать чуть ли не гарантией процветания нации.

Настроения инвесторов меняются удивительно быстро даже тогда, когда реальность остается неизменной. За одну-две недели до октябрьского краха те, кому довелось проехать через Атланту, Орландо или Чикаго, восхищались размахом нового строительства и отмечали в разговорах: «Да у них тут экономический бум!» А всего несколько дней спустя, уверен, они смотрели на те же здания и говорили: «Да-а, здесь точно есть проблемы. Интересно, кому они будут продавать эти квартиры и сдавать в аренду офисные помещения?»

Людям присущи качества, которые не позволяют им правильно прогнозировать рынок. Излишне доверчивый инвестор постоянно пребывает в одном из трех эмоциональных состояний: беспокойство, удовлетворенность, капитуляция. Когда рынок падает и экономика слабеет, его охватывает беспокойство, не позволяющее покупать акции хороших компаний по низким ценам. Затем после покупки акций уже по более высоким ценам, он испытывает удовлетворение, поскольку цены продолжают расти. Именно в этот момент следует побеспокоиться и проверить фундаментальные показатели компании, но он этого не делает. И, наконец, когда наступают трудные времена и цены падают ниже того, что было заплачено, инвестор капитулирует и продает все в приступе раздражения.

Некоторые воображают себя «долгосрочными инвесторами», но выдерживают лишь до очередного значительного падения цен (или образования крошечной прибыли). Тогда они быстро превращаются в краткосрочных инвесторов и продают акции с крупным убытком или случайной, очень маленькой прибылью. В таком нестабильном бизнесе очень легко впасть в панику. За то время, что я управлял фондом Magellan, он восемь раз терял от 10 до 35 % во время медвежьих периодов, а в 1987 г. он после роста на 40 % в августе потерял 11 % к декабрю. Тот год мы завершили с прибылью в 1 %, и я едва сохранил репутацию человека, у которого нет ни одного года с убытком, – постучим по дереву. Недавно я прочел, что цена средней акции в течение года колеблется в пределах 50 %. Если это правда, а в ХХ столетии, похоже, так оно и было, то акции, торгующиеся сейчас по 50 долл., в течение ближайших 12 месяцев могут вырасти до 60 долл. или упасть до 40 долл. Иными словами, максимум года (60 долл.) на 50 % выше минимума (40 долл.). Если вы из тех, кто не может удержаться от покупки по 50 долл., докупает по 60 долл. («Видишь, я был прав, они все-таки растут»), а затем продает в отчаянии по 40 долл. («Да, я ошибся. Они упали»), то и целое собрание сочинений из серии «Полезные советы» вам не поможет.

Некоторые вообразили себя инвесторами, действующими вопреки общим настроениям рынка, в уверенности, что могут получить прибыль, двигаясь вперед, когда остальной мир движется назад. Однако сама идея этого пришла им в голову лишь после того, как она стала общепринятой. По-настоящему против рынка идет не тот инвестор, который занимает противоположную позицию в горячих акциях (т. е. осуществляет короткую продажу акций, которые все покупают). По-настоящему против рынка идет тот, кто выжидает, пока все успокоится, и покупает акции, к которым потерян интерес, которые вызывают зевоту на Уолл-стрит.

Когда говорит Э. Хаттон, предполагается, что его все слушают[4]4
  Здесь имеется в виду лозунг, которым завершался транслируемый одно время рекламный ролик: «Когда Э. Хаттон говорит, люди слушают». – Прим. ред.


[Закрыть], но в этом и проблема. Всем следовало бы уснуть. Когда дело доходит до предсказаний поведения рынка, на первое место выходит не умение слушать, а умение засыпать. Хитрость не в умении доверять своей интуиции, а в умении не обращать на нее внимания. Не продавайте акции до тех пор, пока фундаментальные показатели компании не ухудшатся.

В противном случае ваша единственная надежда – формула финансового успеха Пола Гетти: «Рано вставайте, много работайте, богатейте».

5
Хороший ли сейчас рынок? Лучше не спрашивайте

Когда после публичного выступления наступает очередь ответов на вопросы, меня неизменно спрашивают: хороший сейчас рынок или плохой? На каждого, кто интересуется конкретными вещами, например насколько солидна или правильно оценена компания Goodyear Tire, всегда приходятся четверо, желающих знать, как долго сохранится бычий рынок и не замаячил ли на горизонте медведь. Любителям прогнозов я всегда отвечаю, что точно знаю лишь одно: всякий раз, когда меня повышают в должности, рынок идет вниз. Но стоит мне это сказать, как раздается вопрос о том, когда ждать моего очередного продвижения по служебной лестнице.

Чтобы делать деньги на акциях, совсем не обязательно уметь предсказывать поведение фондового рынка, в противном случае я не заработал бы на них ничего. Несколько самых катастрофических падений рынка произошли на моих глазах, но я не предсказал бы их, даже если бы от этого зависела моя жизнь. В середине лета 1987 г. я не предупредил никого, а главное себя, о неминуемом снижении рынка на 1000 пунктов.

Я был не единственным, кто не разглядел приближения катастрофы. Меня окружала внушительная толпа известных пророков, предсказателей и прочих экспертов, которые тоже ничего не подозревали. Как сказал один умный прогнозист, если вам приходится предсказывать, то пересматривайте свой прогноз почаще.

Никто не позвонил и не предупредил меня о надвигавшемся октябрьском крахе, а если бы все, якобы предвидевшие его, продали свои акции, то рынок упал бы на 1000 пунктов намного раньше из-за наплыва информированных продавцов.

За год я встречаюсь с руководителями тысяч компаний и вижу массу высказываний сторонников вложений в золото, приверженцев процентных ставок, наблюдателей за действиями Федеральной резервной системы и финансовых мистиков, мелькающих в газетах. Тысячи экспертов анализируют индикаторы перенапряжения рынка, фигуры движения цен, соотношение объемов опционов пут и колл, политику ФРС в отношении денежной массы, уровни иностранных инвестиций, движение созвездий на небосводе, рост мха на дубах, однако их прогнозы движения рынка не точнее предсказаний римских жрецов относительно даты нашествия варваров.

Никто не посылал предупредительных сигналов и перед началом краха фондового рынка в 1973–1974 гг. В школе бизнеса меня учили, что рынок растет на 9 % в год. Однако с тех пор 9 %-ного роста так ни разу и не наблюдалось, а я все еще не нашел надежных индикаторов, которые показывали бы, насколько рынок повысится или понизится или хотя бы будет расти или падать. Все крупные подъемы и падения рынка оказывались для меня неожиданностью.

Поскольку фондовый рынок так или иначе связан с общим экономическим состоянием, люди пытаются перехитрить его с помощью прогнозирования уровня инфляции и деловой активности, экономических бумов и спадов, направления движения процентных ставок. Между процентными ставками и фондовым рынком действительно наблюдается заметная корреляция, но кому удавалось предсказывать процентные ставки с регулярностью, достойной внимания? В США 60 000 экономистов, многие из которых занимаются исключительно прогнозированием деловой активности и уровня процентных ставок. Будь у них возможность сделать это успешно пару раз подряд, все они стали бы миллионерами. Они бросили бы работу и поселились на Бимини, где попивали бы ром и развлекались ловлей марлинов. Но, насколько мне известно, большинство из них все еще работают по найму, а это говорит само за себя. Как сказал один наблюдательный человек, если всех экономистов мира взять и уволить, было бы неплохо.

Ну, может быть, не всех экономистов. Например, не тех, которые сейчас читают эту книгу, и уж точно не таких, как Эд Хайман из C. J. Lawrence, которого интересуют стоимость отходов, уровни запасов, железнодорожные перевозки и совершенно не волнуют кривые Лаффера и фазы Луны. Против экономистов-прагматиков я ничего не имею.

Согласно одной теории рецессии случаются один раз в пять лет, но на практике этого не происходит. Я заглянул в Конституцию, и там ничего нет о том, что раз в пять лет у нас должна быть рецессия. Конечно, хотелось бы получить предупреждение до того, как мы войдем в рецессию, чтобы скорректировать инвестиционный портфель. Но шансы вычислить ее начало равны нулю. Некоторые ждут, когда прозвенит звонок, сигнализирующий об окончании рецессии и начале нового бычьего рынка. Беда в том, что звонки никогда не работают. Помните, ясность появляется только тогда, когда уже ничего нельзя сделать.

С июля 1981 г. по ноябрь 1982 г. мы пережили 16-месячную рецессию. Это был самый ужасный период из тех, что я помню. Здравомыслящие профессионалы подумывали о том, не заняться ли охотой или рыбалкой, потому что вскоре все равно всем придется жить в лесу и собирать желуди. Безработица составляла 14 %, инфляция – 15 %, а базовая ставка кредитования первоклассных заемщиков – 20 %, но и на этот раз никто не позвонил мне и не сказал, что нас ожидает такое. Задним числом многие заявляли, что ожидали нечто подобное, но никто не предупредил меня до того, как все случилось.

Затем, в период наибольшего пессимизма, когда восемь из десяти инвесторов готовы были поклясться, что мы возвращаемся в 1930-е гг., фондовый рынок восстановился, и вдруг все в этом мире стало хорошо.

ГОТОВНОСТЬ К ПРОШЛОМУ

Каким бы образом ни появлялись наши заключения о состоянии финансовых рынков, похоже, мы всегда готовимся к тому, что уже случилось, а не к тому, что будет. Подобная «готовность к прошлому» – это наша реакция на то, что мы проглядели приближение прошлого события.

На следующий день после краха рынка 19 октября люди стали беспокоиться, что рынок может рухнуть еще раз. Это уже произошло, и мы пережили обвал (хотя и не смогли предсказать его), а потом замерли в ожидании повторения. Тот, кто покинул рынок, чтобы не проиграть в следующий раз, как и в прошлый, снова проиграл, когда рынок пошел вверх.

Самое смешное, что следующий раз никогда не бывает таким, как прошлый, однако мы все равно готовимся именно к прошлому. Это напоминает мне концепцию мироздания племен майя.

Согласно мифологии майя конец света наступал четыре раза. Каждый раз майя получали урок и давали зарок подготовиться к следующему разу лучше, но они всегда готовились к прошлой угрозе. Сначала было наводнение. Спасшиеся усвоили урок – переселились на лесистые возвышенности, соорудили дамбы и построили жилища на деревьях. Но все усилия были напрасными, поскольку в следующий раз все уничтожил огонь.

Те, кто спасся, ушли от леса подальше. Они построили новые дома из камня вдоль горных расщелин. Вскоре после этого концом света стало землетрясение. Я не помню, что за беда случилась в четвертый раз, возможно, рецессия, но в любом случае майя не были к ней готовы. Их слишком занимало строительство убежищ на случай следующего землетрясения.

Две тысячи лет спустя мы по-прежнему ищем признаки будущей угрозы в прошлом, но это помогает только в том случае, когда известно, какой будет следующая угроза. Не так давно люди боялись, что цены на нефть упадут до 5 долл. за баррель и начнется кризис. За два года до этого они же опасались, что цены на нефть вырастут до 100 долл. за баррель и начнется кризис. Было время, когда беспокойство вызывал слишком быстрый рост денежной массы. Теперь все обеспокоены тем, что она растет слишком медленно. Когда в прошлый раз мы были готовы к инфляции, случилась рецессия. После этого мы подготовились к еще более глубокой рецессии, а получили инфляцию.

Когда-нибудь наступит еще одна рецессия, которая очень плохо скажется на фондовом рынке, но это будет не инфляция, которая тоже очень плохо сказывается на фондовом рынке. А может быть, рецессия уже была к тому моменту, когда книга попала в ваши руки. А может быть, ее не будет еще десяток лет. И вы всерьез думаете, я могу сказать вам, когда и что случится?

ТЕОРИЯ ПРИЕМОВ С КОКТЕЙЛЕМ

Если профессиональные экономисты не могут предсказать состояние экономики, а профессиональные прогнозисты не могут предсказать поведение рынков, то могут ли это сделать инвесторы-любители? Вы уже знаете ответ на этот вопрос, а если нет, то я предложу вам собственную теорию прогнозирования рынка, так называемую «теорию приемов с коктейлем». Она – результат участия в бесчисленных приемах, на которых я стоял посреди гостиной в толпе и слушал, что говорят об акциях окружающие.

На первой стадии роста рынка после довольно продолжительного спада, когда никто не ждет оживления, люди даже не заикаются об акциях. Если кто-то в ответ на вопрос о моей профессии узнает, что я управляющий взаимным фондом, то он, вежливо поклонившись, поворачивается и уходит. А если не уходит, то быстро переводит разговор на баскетбольный матч с участием бостонской команды Celtics, предстоящие выборы или погоду. Не успеешь и глазом моргнуть, как он уже стоит рядом со стоматологом и обсуждает проблему зубного налета.

Когда с десяток человек предпочитают беседовать со стоматологом о зубном налете, а не с управляющим взаимным фондом об акциях, есть шансы, что фондовый рынок вскоре пойдет вверх.

На второй стадии после того, как я называю свою профессию, мои новые знакомые задерживаются чуть дольше и даже успевают посетовать на рискованность акций, прежде чем примкнуть к стоматологу. В разговорах за коктейлем все еще преобладает тема зубного налета. Рынок вырос на 15 % относительно первой стадии, однако мало кто обращает на это внимание.

На третьей стадии, когда рынок вырос уже на 30 %, стоматолога обходят стороной, а меня весь вечер окружает толпа. Полные энтузиазма гости один за другим отводят меня в сторону и спрашивают, акции каких компаний следует покупать. Не отстает от них и стоматолог. Все присутствующие на вечеринке вложили деньги в те или иные акции и теперь обсуждают ситуацию.

На четвертой стадии меня тоже окружает толпа, но на этот раз для того, чтобы сказать мне, какие акции следует покупать. Даже у стоматолога есть три-четыре идеи. В последующие дни я слежу за рекомендованными им акциями, и оказывается, что все они выросли. Если соседи дают мне рекомендации, а я жалею, что не последовал им, то, значит, рынок достиг пика и вскоре упадет.

Хотите верьте, хотите нет, но не думайте, что это лучший мой инструмент. Я вообще не верю в прогнозирование рынков. Я верю в отличные компании, особенно те, которые недооценены и/или еще не получили признания. Неважно, какой Dow Jones сегодня – 1000, 2000 или 3000 пунктов, лучше держать Marriott, Merck и McDonald's, а не Avon Products, Bethlehem Steel и Xerox, которые были у вас в последние десять лет. Вложения в Marriott, Merck или McDonald's также лучше вложений в облигации и фонды денежного рынка.

Если бы вы купили акции отличных компаний в 1925 г. и не расстались с ними во время краха Уолл-стрит и Великой депрессии (признаю, что это нелегко), то к 1936 г. ваш результат был бы очень недурным.

КАКОЙ ИМЕННО ФОНДОВЫЙ РЫНОК?

Состояние рынка не должно иметь для вас никакого значения. Если мне удалось убедить вас хотя бы в этом, то книга выполнила свою задачу. А если вы не верите мне, то поверьте Уоррену Баффетту. «Для меня, – написал он, – фондового рынка как такового не существует. Он нужен только как источник справочной информации о том, не предлагает ли кто-нибудь сделать что-нибудь глупое».

Баффетт превратил свой фонд Berkshire Hathaway в чрезвычайно прибыльное предприятие. В начале 1960-х гг. пай его фонда стоил 7 долл., а сегодня он стоит 4900 долл. Пара тысяч долларов, вложенных в то время в Berkshire Hathaway, превратились в семисоткратник, т. е. в 1,4 млн долл. Это характеризует Баффетта как великолепного инвестора. Однако величайшим инвестором всех времен его делает совсем другое: когда он считал, что акции сильно переоценены, он распродавал все и возвращал деньги своим партнерам со значительной для них прибылью. Добровольный возврат денег, которые другие несут вам, чтобы вы управляли ими, – это нечто уникальное в истории финансов.

Мне бы очень хотелось уметь прогнозировать поведение рынков и предсказывать рецессии, но поскольку это невозможно, то я, как и Баффетт, довольствуюсь поиском прибыльных компаний. Я зарабатываю деньги даже при отвратительном состоянии рынков. Некоторые из моих любимых десятикратников сильнее всего росли именно при плохом состоянии рынка. Акции Taco Bell шли вверх в течение двух последних рецессий. Фондовый рынок понижался лишь в 1981 г., однако это был отличный момент для покупки акций Dreyfus, которые как раз начали свой фантастический рост с 2 до 40 долл. Увы, этот двадцатикратник ваш покорный слуга успешно пропустил.

Приведу еще один аргумент. Предположим, что вам удалось предсказать очередной экономический бум с абсолютной точностью и вы решили заработать на своей прозорливости путем покупки акций с высоким потенциалом роста. Заметьте, что и в этом случае вам приходится выбирать акции точно так же, как и в отсутствие прозорливости.

Итак, если вы знаете о приближении бума на рынке недвижимости во Флориде, но выбираете наугад акции Radice, то в результате теряете 95 % ваших инвестиций. Если вы знаете о приближении компьютерного бума, но выбираете акции Fortune Systems без предварительного исследования, то вас ожидает падение этих акций с 22 долл. в 1983 г. до 1⁷/₈ долл. в 1984 г. Если вы знаете о наступлении в начале 1980-х гг. бычьего периода на рынке авиаперевозок, то что толку от вложений в People Express (которая сразу же купила ферму) или Pan Am (акции которой упали с 9 долл. в 1983 г. до 4 долл. в 1984 г. из-за неумелого руководства)?

Допустим, вам известно об оживлении сталелитейной отрасли, вы берете список сталелитейных компаний, прикрепляете его к доске для игры в дартс и попадаете дротиком в LTV. Акции LTV снижаются с 26¹/₂ до 1¹/₈ долл. в период с 1981 по 1986 г. Примерно в тот же период акции Nucor поднимаются с 10 до 50 долл. (У меня были акции обеих компаний, и зачем только я продал Nucor и оставил LTV? Наверное, я тоже бросал дротики.)

Раз за разом правильный выбор рынка приводит к потере половины активов, потому что вы выбирали не те акции. Если вы полагаетесь на то, что рынок потянет ваши акции за собой, то с таким же успехом можете отправиться на автобусе в Атлантик-Сити и поставить на красное или черное. Если вы просыпаетесь утром в уверенности, что надо срочно покупать акции, потому как рынок в этом году пойдет вверх, то вам следует выдернуть телефонный шнур из розетки и держаться как можно дальше от ближайшего брокера. Вы надеетесь на то, что рынок вас вытянет, но шансов на это у вас никаких.

Если вам не хватает забот, то беспокойтесь о том, растет ли производство постельного белья у компании West Point-Pepperell, или о том, хорошо ли идут дела у Taco Bell с ее новым блюдом «буррито сьюприм». Правильно выбирайте акции, а рынок сам о себе позаботится.

Конечно, нельзя утверждать, что такого понятия, как «переоцененный рынок», не существует, просто нет смысла по этому поводу беспокоиться. Вы узнаете о том, что рынок переоценен, в тот момент, когда не сможете найти ни одной компании, акции которой можно купить по приемлемой цене или которая удовлетворяет вашим инвестиционным критериям. Причиной, по которой Баффетт возвращал деньги партнерам, была, по его словам, невозможность найти акции, достойные включения в инвестиционный портфель. Он изучил сотни компаний и не нашел ни одной, которую стоило бы купить, исходя из фундаментальных показателей.