Текст книги "Хрустальная удача"

Глава 7
Тайный визит

Барбадос

Благодаря многочисленным знакомствам среди завсегдатаев портовых кабачков Кроуфорд спешно покинул Тортугу, незамеченным поднявшись на борт шхуны, шедшей с грузом какао до Барбадоса, где капитан рассчитывал подхватить почту и сбыть товар купцам, ведущим торговлю с Европой. Удалось ли ему провернуть сделку, Кроуфорд так и не узнал, потому что на Барбадосе он сразу же сошел на берег и растворился в толпе. Капитан шхуны больше никогда его не видел.

Сбыв немного жемчуга и пару золотых безделушек, Кроуфорд без труда снял просторную комнату на окраине Бриджтауна, из окон которой прекрасно просматривалась гавань. Из Бриджтауна Кроуфорд отправил письмо по одному ему известному адресу и стал ждать.

Он очень мало полагался на снисходительность сильных мира сего, поэтому в определенный срок стал все чаще поглядывать из окна на гавань. Кроуфорд точно знал, как будут выглядеть гонцы, которые явятся по его душу, и был уверен, что угадает с первого взгляда, с чем они к нему явятся. Слишком долго он не давал о себе знать, чтобы теперь надеяться на теплый прием. Спасибо, если герцог вообще не забыл его, хотя во многих случаях предпочтительнее, когда о тебе забывают. Но на этот раз Кроуфорд был готов идти до конца. Хрустальный череп, болтающийся на дне деревянного матросского сундучка, укреплял его в мыслях, что посетившее его в пещере с сокровищами видение было не следствием временного помрачения рассудка из-за пережитых страданий. Оно оставило такой глубокий след в его душе, что теперь Кроуфорд был готов любой ценой добраться до тайны клада. Именно до тайны, потому что теперь он был уверен: главное в спрятанных сокровищах не золото и не изумруды. Пару раз, запершись в комнате, он доставал череп и пристально вглядывался в его прозрачно-пустые глазницы, словно пытаясь отыскать в них ответы на мучающие его вопросы.

Однажды ему почудилось, что череп в его руках мутнеет и в глубине его клубится серый туман. Он еще пристальнее вгляделся в него, но туман вдруг напомнил ему о Лукреции, и Кроуфорд со стоном отбросил череп прочь от себя, на кровать. Увидеть еще раз ту, в чьей смерти он себя винил, было свыше его сил. В ночных кошмарах он раз за разом видел, как ее руки на дне озера объедают рыбы, как колышат воды черные волосы, как водросли обвивают ее тело, и просыпался с криком в холодном поту, хватая ртом горячий влажный воздух.

Больше всего на свете он хотел навсегда покинуть эти края, больше никогда не чувствовать изматывающей жары и не просыпаться от воплей ссорящихся негров и попугаев. Но для этого он должен был угодить своим покровителям. Он возлагал слишком большие надежды на этот кусок хрусталя, и если на свете были безумцы, верящие, что с его помощью они обретут неслыханную власть над людьми, то попутного им ветра. Главное сейчас – не отступить, не дрогнуть и убедить герцога, что он не терял здесь попусту времени. Пусть герцог получит череп, Харт разбирается с сокровищами и с герцогом. Кроуфорд просто хочет в Англию. Хочет холодного ветра над пустошами, хочет лондонских туманов и вони. Он хочет домой.

Около двух месяцев после того дня, как Кроуфорд отправил письмо, на закате в гавань вошел английский фрегат. Кроуфорд сложил подзорную трубу и усмехнулся. Что ж, ему осталось ждать совсем недолго. Он приказал подать на ужин вина и сыра и уселся на балконе, закинув ноги на перила. Он жевал листья коки, запивая их вином и закусывая сыром. Эта странная смесь доставляла ему удовольствие, и вскоре он уже мурлыкал себе под нос грязную портовую песенку, воспевающую слишком примитивные для такого образованного джентельмена ценности.

Ночь опустилась на город, когда до его ушей донесся стук копыт и грохот колес. Едва освещамая болтающимся на ней фонарем черная карета, запряженная парой лошадей, въехала на постоялый двор. Лицо кучера скрывал шелковый платок, и Кроуфорду подумалось, что в таком обличье к нему мог бы явиться посланец от самого дьявола.

Разумеется, дьявол был тут ни при чем. Карета остановилась, и уже через минуту в его дверь трижды постучали. На пороге стоял высокий надменный господин в черном платье и шляпе с белым плюмажем. Увидев Кроуфорда, он слегка наклонил голову.

– Имею ли я честь разговаривать с Капитаном? – осведомился пришелец.

– Да, именно так я предпочитаю себя называть, – ответил Кроуфорд.

– Меня зовут Джон Смит, – представился незнакомец.

– Что это за дурацкое имя?

– Именем короля мне приказано немедленно доставить вас…

– К губернатору?

– В одно место, – уточнил гонец. – Это недалеко отсюда. Около четверти часа езды. Их милость предпочел не оповещать губернатора о своем присутствии на острове и очень надеется, что предстоящий разговор вы сохраните в тайне.

– Хотелось бы быть уверенным, что со стороны доверенных лиц милорда тайна также будет соблюдена, – заметил Кроуфорд. – Я, видите ли, сам очень люблю тайны.

– Прекрасно. Тогда едем! Доверенное лицо ждет вас.

Кроуфорд оделся, оглянулся в поисках шпаги, но вспомнив, что она осталась в руках дона Фернандо, прикусил губу. Что ж, он сунул за пояс кинжал и пошел следом за Джоном Смитом. Они сели в карету, и она с грохотом помчалась по неровной дороге. За все время путешествия они не обмолвились ни словом. Со стороны могло показаться, что у этих двух людей, отправившихся куда-то на ночь глядя, случилось какое-то непоправимое горе.

К счастью, поездка действительно закончилась очень быстро. Карета въехала в чье-то поместье, огороженное высокой стеной, и кованные по английской моде ворота со скрипом закрылись за нею. Подбежавший негр в ливрее откинул подножку, и мужчины ступили на посыпанную мелким гравием дорожку перед великолепной лестницей.

Перед ними был большой дом, окруженный со всех сторон симметрично высаженным и искусно постриженным кустарником. Здание было погружено во мрак, только в нескольких окнах первого этажа теплились огоньки свечей. Лакей поднял фонарь, и мужчины, по-прежнему сохраняя молчание, двинулись вслед за ним.

Чернокожий лакей распахнул одну дверь и отвесил поклон.

– Прошу вас, господа, следовать за мной, – произнес он на плохом английском.

Они прошли через тяжелые двери в дом и, прежде чем добраться до места, пересекли целую анфиладу погруженных в темноту комнат. Внутри здания было мрачновато, может быть, из-за того, что стены были также отделаны деревянными панелями по английской моде. Скудный свет фонаря едва освещал им путь, их шаги гулко раздавались в пустом доме.

Наконец лакей остановился перед запертыми дверьми и осторожно постучал. Потом он распахнул дверь и пропустил мужчин вперед, бесшумно закрыв ее за ними, едва они переступили порог.

Сэр Леолайн Дженкинс сидел за широким письменным столом и что-то лениво чертил гусиным пером на листе гербовой бумаги. Перед ним в массивных бронзовых подсвечниках горели свечи. За его спиной красовалось чрево камина, в котором бог весть зачем в этих широтах были сложены горкой дрова. Дождавшись, пока гости приблизятся, министр поднял голову.

Лицо его в обрамлении тщательно завитого парика выглядело бледным и изможденным. Но сковозь кажущуюся хрупкость и усталось проглядывала недюжинная внутренняя сила. Кроуфорда всегда забавляла эта обманчивая щуплость отчима, но демонстрировать свою веселость он не собирался. Хотя сидящий перед ним мужчина и был мужем его матери, но кроме этого он был еще всемогущим министром, и от него сейчас зависела судьба пасынка. К тому же Кроуфорд не был уверен, посвящен ли его спутник в их запутанные семейные отношения.

– Сэр, вы оказали мне великую честь, решив лично принять участие в делах невзирая на вашу занятость, – с поклоном произнес Кроуфорд, приблизившись к столу. – У меня для вас важные новости.

Отчим помотрел на Кроуфорда и раздвинул в легкой усмешке тонкие губы.

– Сэр Фрэнсис! – проговорил он тихим бесцветным голосом и отложил перо. – Вы всегда являетесь некстати, как призрак с того света. Вы поседели, у вас борода… Вы сменили имидж[9]9
  Имидж – образ. Таково первоначальное значение этого модного слова.


[Закрыть] повесы на имидж зрелого мужа? Что ж, выглядит несколько диковато… В колониальном стиле, так сказать. Или это очередной прием маскировки? Честно говоря, в глубине души я надеялся, что вас давно повесили где-нибудь на островах.

Кроуфорд ничуть не смутился. Уж такова была у его приемного папеньки и главы английской разведки манера изъясняться. Главное, что отчим дал ему понять: присутствующий при их разговоре Джон Смит не знает, кто скрывается под именем Кроуфорда. Их инкогнито было взаимным. Небрежный тон маскировал явную заинтересованность вельможи, а возможно, министр хотел подразнить Кроуфорда и вывести его из себя: человек в гневе менее тщательно следит за своими мыслями, а особенно за словами.

– Мужчины в моей семье предпочитают умирать у себя дома, – ответил Кроуфорд.

Вначале он даже хотел вместо «умирать» сказать «быть казненными», но после короткого раздумья предпочел смягчить дерзость своего ответа. Отчим был, несомненно, заинтересован в разговоре, но обострять отношения все равно не стоило. Кроуфорд не знал, куда сегодня дует ветер в Британии.

– И все же, все же, – тихо продолжил министр, поправляя отложенное в сторону гусиное перо. – Сколько лет я вас не видел? Пять? Семь?

– Девять, сэр, – невозмутимо уточнил Кроуфорд.

– Девять! Отлично! – скептически заявил министр. – Вполне достаточно, чтобы вычеркнуть вас из завещания. Кстати, под каким прозвищем вы нынче наводите ужас на испанские галеоны? Я наверняка его слышал.

– Мое прозвище достаточно скромное, чтобы ваша милость что-либо знала о нем, – смиренно ответствовал Кроуфорд. – В морском деле я не настолько преуспел, чтобы сравниться со своим дедом. Последнее время я предпочитаю, чтобы меня называли Веселым Диком… Однако осмелюсь напомнить, что за те девять лет, что пролетели так незаметно, я дважды встречался с доверенным лицом вашей милости и докладывал ему…

Министр слабо махнул рукой и, откинувшись в кресле, принялся разглядывать Кроуфорда с выражением легкого любопытства на морщинистом лице.

– Знаю я, что вы там докладывали, – пробормотал он, и уголки его рта дрогнули. – Французские сказки из «Тысячи и одной ночи» по сравнению с вашими докладами – образец достоверности. Если хотите знать, я уже давно поставил крест на вашей миссии, и скажите спасибо, что не на вашей фамильной усыпальнице. Слушать ваши баллады, может быть, столь же приятно, как и баллады других мужчин вашего рода, – на этом слове министр сделал ударение и усмехнулся своим мыслям, парируя замечание Кроуфорда, – но оставим это занятие публике иного свойства. Мы же должны исполнить предназначение, которое возложил на нас Господь.

– Я бы не решился беспокоить министра балладами, – сказал Кроуфорд. – И Шахерезада из меня скверная. Но то, чем я собираюсь поделиться, и в самом деле напоминает сказку. Я льщу себя надеждой, что у вашей милости достанет терпения выслушать меня до конца.

– Это зависит от вас, Фрэнсис! – многозначительно произнес министр. – Я бросил неотложные дела и тайно прибыл сюда почти что с единственной целью – дать вам последний шанс. Гм, да. Как бы не последние наставления, – пробормотал министр себе под нос и хмыкнул. – Если вы не сумеете им воспользоваться, тем хуже для вас. Много лет назад, когда вы испытывали серьезные затруднения, я помог вам и устроил вас на службу… не слишком обременительную, я надеюсь, для человека вашего склада, и, поверив вам, поручил вам отыскать сокровища вашего… м-м-м… сокровища адмирала Рэли, о которых он весьма туманно разглогольствовал в свое время на допросах. Я хорошо изучил материалы по тому давнему делу и пришел к выводу, что Уолтер Рэли скрыл от Его Величества нечто весьма важное. Вы сами подсказали мне тогда, о чем могла идти речь.

– Я это помню, сэр, – вставил Кроуфорд.

Министр нетерпеливо отмахнулся от него как от мухи.

– Вы обнадежили меня, что знаете, как добраться до сокровищ. Вы попросили немного времени…

– Все оказалось гораздо сложнее, чем я полагал тогда, сэр. Многое здесь оказалось совсем другим, чем виделось из Англии. Уолтер Рэли оставил слишком неточные распоряжения… Думаю, ему пришлось пролить немало крови, чтобы добиться своего.

– Разве я вас ограничивал в чем-нибудь? – спросил министр, подняв на Кроуфорда холодные глаза. – Вы были вольны делать все, что угодно. У меня не было возражений, когда вы заделались морским разбойником. Нужно признать, что в тех условиях это был самый остроумный выход. Но, по некоторым слухам, вы слишком заигрались в пирата, Фрэнсис! Веселый Дик, подумать только! Вы знаете, что есть свидетели, показания которых могут сильно вам навредить?

– Уверяю вас, это все не слишком существенно. Людям свойственно ошибаться.

– Вот в этом я нисколько не сомневаюсь, – пробормотал министр и оглядел свои кружевные манжеты. – Ну что же, я готов вас выслушать. Заранее надеюсь, что это время не будет потрачено так же впустую, как и предыдущие девять лет…

– Эти девять лет были потрачены не напрасно, – заявил Кроуфорд, глядя прямо в глаза отчиму. – Я искал ключи к тайне капитана Рэли, и наконец я их нашел.

Министр откинулся в кресле и вопросительно приподнял одну бровь. Кроуфорд воспринял это как разрешение приступить к рассказу и, в свою очередь откинувшись на спинку стула и закинув ногу за ногу, принялся излагать отчиму историю поиска сокровищ, кое-что в своем рассказе благоразумно опуская, кое-где приукрашивая подробности, а кое-где вставляя и вымышленные эпизоды, чтобы придать повествованию необходимую гладкость и убедительность.

Сэр Леолайн рассеянно вертел в руках изящную табакерку, инкрустированную бриллиантами, и не перебивал, лишь в самых драматических местах рассказа еще больше приподнимая левую бровь.

Когда Кроуфорд умолк, он не произнес ни слова и еще некоторое время молчал, хлопая крышечкой безделушки и любуясь игрой света в камнях. Джон Смит тоже не смел прервать затянувшееся молчание министра и почтительно замер, размещаясь в кресле немного позади Кроуфорда, отчего его лицо оказалось полностью погруженным в тень. Кроуфорд тоже тянул паузу, лениво щурясь на трепещущее пламя свечей. Он понимал, что для такого человека, каким был сэр Леолайн, любой рассказ о приключениях в Новом Свете выглядит ничуть не достовернее, чем либретто модной оперы. Министр размышлял не о степени правдивости рассказа, а о возможности его приложения к жизни.

Наконец сэр Леолайн прервал молчание. Он аккуратно положил табакерку перед собой на инкрустированную столешницу и, подняв голову, испытующе посмотрел на Кроуфорда.

– Я правильно понял, сэр, что леди Бертрам мертва? – спросил он, не сводя глаз с лица Кроуфорда.

Желваки на щеках сэра Фрэнсиса дернулись.

– Да, сэр.

– Я правильно понял, что вы наконец поставили точку в этом затянувшемся водевиле с бастардами, сбежавшими из-под венца юношами и мужьями-рогоносцами?

– Да, сэр.

– Повторите громче, сэр, я не слышу уверенности в ваших словах.

Кроуфорд стиснул кулаки.

– Да, сэр.

– И вы не ринетесь с первым попутным кораблем в Англию, чтоб предъявлять права на сына покойного лорда Бертрама и вносить сумятицу в и без того запутанные дела его семейства?

Кроуфорд отвел глаза.

– Итак, я жду, сэр Фрэнсис.

– Не знаю, – тихо ответил Кроуфорд.

– Ваш ответ столь же туманен, как и состояние вашего рассудка. Я требую ясности в этом вопросе, иначе…

– Иначе что? – сэр Фрэнсис наклонился к министру.

– Иначе я объявлю вас умалишенным и отправлю под опеку вашей бедной матушки, сэр.

– А как же сокровища?

– Ну чем не предмет помешательства? Насколько я понял, вы обнаружили место, где, предположительно, находятся сокровища конкистадоров, но вы не видели самих сокровищ…

– Это так, – с легкостью согласился Кроуфорд. – Но хочу обратить внимание милорда: если бы я увидел сокровища, вряд ли бы вы сейчас видели меня. Cэр Уолтер Рэли очень хорошо позаботился о том, чтобы защитить свою тайну. Карта в руках Уильяма Харта, и в данный момент, я предполагаю, он на всех парусах плывет в Каракас.

– Значит, вы опять ничего не видели, – отчим хлопнул крышечкой табакерки. Вы отдали карту, лишились корабля, потеряли всех своих людей и вернулись ни с чем.

– Но, милорд, я видел настоящую карту, я знаю, где Уолтер Рэли закопал несметные сокровища. Разве не в этом заключалась моя миссия?

– Только дебрей Ориноко нам не хватало. Я так и знал, что все снова закончится поисками Эльдорадо, будь оно неладно. Ваш… ваш Рэли безумец, и вы туда же. К тому же эта земля принадлежит Испании и правят там иезуиты. Вы это знаете лучше меня. Судя по тому, что вы рассказали, мне необходимо послать туда большой, хорошо снаряженный отряд. Его передвижение неизбежно привлечет внимание местных жителей, а это чревато многими осложнениями. Мы не можем сейчас идти на конфронтацию с испанцами. Вы представляете, каковы могут быть последствия этого шага?

– Последствия могут быть самыми неприятными, – согласился Кроуфорд. – Нежеланные свидетели могут стать конкурентами в поисках сокровищ и осложнить их доставку к кораблю. Мы должны проникнуть в эти земли как можно незаметнее, маскируясь под шайку разбойников.

– Ну как же без этого… – взохнул отчим и, взяв щипцы, осторожно снял нагар со свечей. – Вам уже и маскироваться не надо. Добавлю: вы меня не совсем убедили, что сокровища эти существуют на самом деле. Рисковать людьми и добрым именем я не хочу. А что вы скажете, мой милый Джон Смит?

Кроуфорд вздрогнул, поскольку совершенно забыл о присуствии молчаливого соглядатая.

– Мне кажется, рискнуть можно. Английские солдаты, переодетые испанцами, хорошие проводники, несколько преданных и опытных офицеров… В конечном счете мы всегда можем сказать, что они действовали на свой страх и риск, и вынести им смертный приговор за бесчестье короны и каперство, – голос Смита был скрипуч и скучен, как скрип тележных колес.

Кроуфорд усмехнулся про себя. Алчность всегда побеждает. Каков бы ни был результат новой экспедиции, то, чем он откупится от Англии, уже лежит у него в кармане. Что ж, подтравим рыбку.

– Наверное, я плохо объяснил, милорд, – сказал он вслух. – Позвольте напомнить, что сокровищами конкистадоров интересуются очень многие. Французский король, Вест-Индская компания, пираты… Это серьезные конкуренты. А главное, они не боятся риска. Если карта не лжет и если те же голландцы сумеют обойти нас и перехватить Харта, то мы можем распрощаться с мыслью об индейском золоте и хрустальном черепе. Да-да, я сам читал в бумагах деда, что череп там. Над нами будут смеяться по обе стороны океана, милорд! У нас была карта, мы нашли место и мы упустили сокровища – это невероятно!

Теперь настал черед министру кусать губы. Он метнул в сторону Кроуфорда раздраженный взгляд:

– Не дерзите, сэр Фрэнсис. Вам бы пьесы писать, там ваша фантазия была бы вполне уместна, а вы вечно суетесь в разные авантюры. Говорят, у капитана Рэли был такой же скверный характер. Он никогда не мог вовремя остановиться. В нем было слишком много от авантюриста и слишком мало от джентельмена.

«Ну конечно, куда ему до вас, милорд! – мысленно парировал Кроуфорд. – Однако он обвел вас всех вокруг пальца. Обвел так, что вы до сих пор не можете запустить руку в его карман. Будь я хотя бы наполовину так же стоек, этого разговора никогда бы не состоялось. Но, увы, без возможностей, которыми вы располагаете, мне не справиться. Пока не справиться. А там посмотрим. Не всегда побеждают могущество и хитрость. Иногда побеждает и ум».

Вслух же он произнес:

– Прошу прощения, милорд, но я не имел намерения дерзить вам. Просто я предпочитаю называть вещи своими именами. Поэтому призываю вас прислушаться к голосу рассудка. Ведь вы не просто так пересекли океан, отложив государственные дела! Значит, в глубине души вы признаете важность этого дела. Так давайте не будем обманывать сами себя. Пока у нас есть шанс, мы должны его использовать. Иначе его используют другие. Сейчас все они покинули остров, но они непременно вернутся. Может быть, они уже возвращаются…

– Довольно! – прервал его министр. – Я попрошу предоставить вам необходимые письменные принадлежности, и вы немедленно приступите к составлению списка всего необходимого для экспедиции вместе с описанием предполагаемого маршрута. К утру список должен быть готов. Постарайтесь подойти к этому делу со всей несвойственной вам ответственностью. И постарайтесь уложиться в разумные суммы. Уже завтра мы начнем снаряжать корабль для вашей экспедиции. Кроме корабля вы получите оружие и полсотни солдат. По мере необходимости вы сможете привлечь к поискам матросов из корабельной команды. Вы возглавите экспедицию, но… – здесь министр ненадолго прервался, раскрыл табакерку и, зачерпнув щепоть табака, заложил его себе в ноздрю. Кроуфорд почтительно ждал окончания процедуры. Министр порозовел, вытащил отделанный кружевами батистовый платок и с аппетитом чихнул. – Но за неудачу вы ответите головой, мой милый друг! При вас постоянно будет находиться мой поверенный по особенным поручениям – вы с ним уже немного знакомы, – сэр Леолайн кивнул за спину Кроуфорду, – мистер Смит будет следить за каждым вашим шагом. Поэтому советую не совершать опрометчивых шагов.

– Вот как? Вы приставите ко мне шпиона, милорд? – усмехнулся Кроуфорд. – Да еще с таким именем? Вы издеваетесь, что ли?

Сэр Леолайн склонил голову набок, отчего сделался похож на старого ворона, и, немного помедлив, ответил:

– Будь это в моих силах, сэр Фрэнсис, я бы приставил по Джону Смиту возле каждого королевского подданного, хотя и в этом случае ни в чем нельзя было бы быть уверенным. Думаю, поразмыслив об этом на досуге, вы со мной согласитесь.

Кроуфорд хмыкнул и поднялся. Аудиенция была закончена. Следом черной тенью из кресла бесшумно встал мистер Смит.

– Итак, мой друг, на рассвете я жду вас с докладом. Кстати, я думаю, вам будет небезынтересно узнать, что король возложил на меня ответственную миссию провести ревизию в его заокеанских владениях, и, боюсь, первой жертвой проверки падет небезызвестный вам сэр Эдуард Сессил, лорд Джексон, наш очаровательнейший губернатор Барбадоса. Слишком уж он наряден, – при этих словах министр хмыкнул и высморкался. – И еще. Я сам доставлю вас на Тортугу. Мне кажется, так будет удобнее для всех нас.