Текст книги "Водоворот. Запальник. Малак"

Палочник

Раскат грома посреди ночи. Что-то взорвалось рядом с циркулятором Кальвина к югу от Грейс-Харбор. «Овод» летел вдоль мыса на юг; детонации он не увидел, зато слух имел хороший. Послал сигнал тревоги на базу и ринулся на разведку.

Перро была на дежурстве. Она перешла на ночную смену в день, когда узнала, что русалки выходят на берег по ночам. (Муж, недавно узнавший об особых потребностях жертв виртуального посттравматического синдрома, принял перемену без жалоб.) И теперь она скользнула в перцепционную сферу «овода» и оценила положение.

В межприливной зоне зиял неглубокий кратер. Оттуда шел сигнал: хаотические сплетения жара и биоэлектричества, беспокойные, словно перепуганный скот. Перро сузила электромагнитный спектр до усиленного в зрительном диапазоне: зарницы превратились в волнующуюся серую массу людей.

На Полосе существовали свои собственные районы, стихийно образующиеся гетто внутри гетто. Здесь, например, жили в основном те, кто прибыл с Индийского субконтинента; Перро выставила базовые фильтры на пенджабский, бенгальский и урду и начала задавать вопросы.

Да, взрыв. Причины никто точно не знал. Некоторые говорили, что кто-то кричал, спорил. Мужчина, женщина, ребенок. Слышали обвинения в краже. А потом неожиданно раздался бабах.

После этого все проснулись, попытались убраться подальше. Женщина размахивала каким-то шокером, похожим на дубинку. Толпы держались в отдалении. В круге с ней находился мужчина, лицо все в крови. Злой. Встал прямо напротив нее, словно и не заметил оружия в руке. Все согласились, что ребенок к тому времени исчез. Кто этот мальчик, никто не знал.

А вот взрослых запомнили все. Амитава и русалку.

– Куда они пошли? – спросила Перро; «овод» передавал слова с монотонным бесстрастием.

В океан. Русалка всегда уходит в океан.

– А другой? Этот Амитав?

За ней. С ней. В океан.

Около десяти минут назад.

Перро направила бота резко вверх, получив панораму Полосы с пятидесятиметровой высоты. Беженцы растворились броуновской ордой; пробиваясь сквозь толпу, один человек не мог опередить волны движения, распространяющиеся по людскому столпотворению. Вот: едва различимая, угасающая цепь колебаний, соединяющая кратер с линией прибоя. Частицы клубились, недавно встревоженные каким-то целенаправленным движением.

Су-Хон спикировала к кромке воды. Обращенные к небесам лица, серые и сверкающие в светоуловителях, следили за ее курсом, словно подсолнухи, поворачивающиеся за солнцем.

Кроме одного, он находился довольно далеко, по колено в пенистых волнах, и без оглядки бежал на юг.

Перро увеличила картинку: никаких механических частей в грудной клетке. Не русалка. Хотя были и другие аномалии. Она преследовала скелет, абсурдно истощенный пережиток тех времен, когда недоедание было характерной особенностью всех беженцев.

С голодом на Полосе разобрались много лет назад. Этот же решил уморить себя сам. По политическим причинам.

Неудивительно, что теперь он кинулся в бегство.

Перро отправила «овода» в погоню. Тот пролетел мимо добычи через несколько секунд, шустро развернулся и резко снизился, блокируя ей путь. Су-Хон врубила прожекторы и пришпилила беженца к земле спаренными лучами ослепляющего галогена.

– Амитав, – сказала она.

* * *

Разумеется, она о таких слышала. Попадались они редко, но не слишком, а потому им даже дали прозвище «палочники». До сих пор Перро никогда не видела ни одного из них вживую.

Индус. Запавшие глаза, напоминающие озера мрачных теней. Кровь каплями проступала на лице. Он поднял руку, закрывшись от света: свежая стигма на ладони сочилась красным. Конечности, суставы, пальцы, остроконечные и угловатые, как у оригами, проступали из-под порванной одежды. На подошвы вместо обуви спреем нанесен слой пластика.

Океан отрезал ему путь к отступлению справа; полосники с любопытством наблюдали со всех сторон, держась подальше от разлива галогенного сияния. Палочник напрягся, застыл, выбирая между равно бессмысленными попытками бежать или атаковать.

– Расслабьтесь, – сказала Перро. – Я просто хочу задать вам несколько вопросов.

– А. Вопросы от полицейского робота, – протянул он. Тонкие губы обнажили коричневые зубы, сверкая окровавленными трещинами. Циничная ухмылка. – Гора с плеч упала.

Су-Хон моргнула:

– Вы говорите по-английски.

– Это не самый редкий язык. Хотя сейчас и не такой модный, как французский, правда? Что вам нужно?

Перро отключила переводчика:

– Что тут произошло?

– Волноваться не о чем. Ваши машины не повреждены.

– Меня не интересуют машины. Произошел взрыв.

– Ваши замечательные механизмы не обеспечивают нас взрывчаткой, – заметил Амитав.

– Здесь была женщина, дайвер. И ребенок.

Палочник сердито взглянул на «овода».

– Я просто хочу знать, что случилось, – сказала ему Перро. – Я не желаю вам зла.

Амитав сплюнул:

– Разумеется, нет. Вы ведь меня ослепили, чтобы глаза проверить, да?

Су-Хон вырубила прожекторы. Черно-белый пейзаж поблек до серого.

– Спасибо, – спустя какое-то время произнес беженец.

– Скажите мне, что произошло.

– Она сказала, это случайность.

– Случайность?

– Ребенок… У Кларк был этот… Я не уверен насчет слова… этот жезл. На ноге. Она называла его «дубинкой».

– Кларк.

– Ваш дайвер.

«Кларк».

– А ее имя вы знаете?

– Нет, – хмыкнул Амитав. – Хотя вот Кали ей подошло бы.

– Продолжайте.

– Ребенок, он… попытался украсть эту дубинку. Пока мы… разговаривали.

– И вы его не остановили?

Индус нервно переступил с ноги на ногу:

– Мне кажется, она пыталась показать мальчику, что дубинка – опасная вещь. И преуспела. Я сам отлетел. И эта штука оставляет следы.

Он улыбнулся, еще раз подняв руки ладонями вверх. Освежеванная плоть, сочащаяся кровь.

Амитав замолчал и посмотрел в сторону океана. Перспектива у Перро слегка закачалась от легкого бриза, словно «овод» кивал.

– Я не знаю, что случилось с ребенком, – наконец признался Амитав. – Когда я смог встать на ноги, он уже исчез. Кларк его тоже искала.

– Кто она? – мягко спросила Перро. – Вы ее знаете?

Он опять сплюнул:

– Она бы так не сказала.

– Но вы видели ее раньше. И сегодня встретились не в первый раз.

– О да. Ваши домашние животные, – он посмотрел на остальных беженцев, – они приходят ко мне, когда надо проявить инициативу. И вот они мне сказали, где русалка, чтобы я отправился к ней и разобрался.

– Но вы каким-то образом связаны друг с другом. Вы – друзья или…

– Мы – не овцы. Вот и все, что у нас есть общего. А здесь этого вполне достаточно.

– Я хочу узнать о ней больше.

– Мудрое решение, – ответил Амитав, чуть понизив голос.

– Почему вы так думаете?

– Потому что она выжила после того, что с ней совершили, и знает, что это сделали вы.

– Я ничего не делала.

Палочник пренебрежительно махнул рукой:

– Это не важно. Она все равно за вами придет.

– Что случилось? Что с ней сделали?

– Она точно не сказала. И практически ничего не объяснила. А иногда она говорит о чем-то, но вроде как обращается к тем, кого здесь нет. По крайней мере не к тем, кого вижу я. Но из-за них она очень расстраивается.

– Она видит призраков?

Амитав пожал плечами:

– Тут призраки – дело вполне обычное. Я и сейчас с одним разговариваю.

– Вы знаете, что я – не призрак.

– Возможно, не настоящий. Но вы вселяетесь в машины.

Су-Хон поискала фильтр, чтобы поправить ситуацию, но подходящий найти не смогла.

– Она сказала, что вы вызвали землетрясение, – неожиданно признался Амитав. – Сказала, это вы послали волну, которая тут стольких убила.

– Это просто смешно.

– Ну уж вы бы о таком знали, правда? Ведь ваши лидеры всегда делятся такими планами с пилотами механических насекомых?

– Зачем кому-то такое делать?

Индус пожал плечами:

– Спросите Кларк. Если найдете.

– А вы можете мне в этом помочь?

– Конечно, – он ткнул в сторону Тихого океана. – Она там.

– Вы с ней еще встретитесь?

– Не знаю.

– А если это случится, мне не сообщите?

– А даже если бы я захотел, как мне это сделать?

– Су-Хон.

– Не понял.

– Это мое имя. Су-Хон. Я могу запрограммировать «оводов» на распознавание вашего голоса. Если они услышат, что вы меня зовете, то дадут знать.

– Вот как, – протянул Амитав.

– Вы согласны?

Беженец улыбнулся:

– Не звоните нам. Мы вам позвоним.

Приглашение на танец

В Саут-Бенде русалка убила человека.

Залив Уиллапа раскалывал Полосу, словно язва шириной в двадцать километров. Официальное наблюдение за этим разломом не было рассчитано на тех, кто дышал по желанию. Теперь же берег остался в пятнадцати километрах позади Лени. На таком расстоянии цунами сбили уходящие в океан мысы и большой, усеянный пнями остров, цистой закупоривший бухту. От Большого Толчка здесь осталась одна дрожь. Разруха и запустение имели исключительно местные причины.

Кларк появилась после полуночи на темном, изъеденном городском берегу, уже давно заброшенном из-за ползучей заразы толуола, начавшейся еще в конце прошлого века. Нервные припозднившиеся прохожие заметили амфибию на краю городского центра и ускорили свой путь из точки А в точку Б. Когда Кларк в последний раз ходила по цивилизованным улицам, на каждом втором углу висели раздатчики бесплатных запястников: вялая подачка тем, кто желал вооружить массы, обеспечив им доступ к информации. Тут их не было. Только чудом сохранившаяся телефонная будка стояла на страже в светящихся сумерках. Лени сделала запрос. Будка ответила, что Кларк находится «здесь». А Ив Скэнлон живет «там», в трехстах километрах на северо-восток.

Конечно, он ее не ждет. Кларк растворилась в темноте. Безучастные камеры наблюдения низвели ее до мимолетного скопления инфракрасных пикселей.

Лени осторожно спустилась по бетонному склону к маслянистой воде. Кто-то окликнул ее, пока она доставала ласты: приглушенные знакомые звуки доносились из заброшенного здания таможни.

Так иногда трещали гнилые сваи. А еще такое бывало, когда по ребрам пинали ботинками. В горле Кларк застрял ком. Человеческое тело можно ударить бессчетным количеством предметов, и каждый издавал разные звуки. Столько разных звуков, что и не сосчитать.

Вот что-то едва уловимое, больше похожее на всхлип, а не слова:

– Блин, чувак…

Приглушенное гудение электрического разряда. Стон.

Дорожка протянулась вдоль разрушенного здания; вдоль нее кучами громоздился мусор, поджидая жертву, не наделенную ночным зрением. С другой стороны дома из берега торчал пирс на деревянных сваях. На нем стояли двое: мужчина и женщина. Еще четверо лежали, дергаясь, у их ног. На пирсе спал полицейский «овод» – к счастью, отключенный.

Конечно, формально это было не нападение. Оба преступника носили униформу и значки, дававшие им законное право бить кого вздумается. Сегодня они выбрали блюдо из подростков, валявшихся теперь на досках, усеянных пятнами креозота, подобно выпотрошенной рыбе. Тела сводило нервными судорогами от разрядов шоковой дубинки; на пинки по ребрам они и вовсе не реагировали. До Кларк доносились обрывки разговора между униформами, что-то о нарушении комендантского часа и нелегальном использовании Водоворота.

А также о проникновении на закрытую территорию.

– На государственную собственность, не меньше, – заметил мужчина, щедрой рукой обводя пирс, сваи, заброшенный офис, Кларк…

«Твою мать, у них же приборы ночного видения, у обоих…»

– Эй, ты! – Полицейский сделал шаг в сторону здания, указывая дубинкой в тень, где она лежала у всех на виду. – А ну отойди от дома!

* * *

Было время, еще не так давно, когда Кларк подчинилась бы, не задумываясь. Она бы повиновалась приказам, зная, что ее ждет, так как уже давно выучила один закон: с насилием можно справиться единственным способом – надо заткнуться и переждать. Конечно, будет больно. В этом весь смысл. Но всяко лучше, чем хроническая тошнота и ожидание, когда перерывы между избиениями тянутся бесконечно, и тебе остается лишь одно – ждать неизбежного.

Еще совсем недавно она бы просто убежала. Или отступила. Сказала бы себе, что это не ее дело, и ушла, не выдав себя. Она поступила именно так, когда Майк Брандер, так и не получивший шанса отомстить тем, кто превратил его детство в ад на суше, нашел удобную замену в лице Джерри Фишера. «Не мое дело» было у руля, когда по станции «Биб» разносились яростные крики Брандера и хруст костей Фишера. И когда Брандер, смена за сменой, дежурил перед воздушным шлюзом, не давая Фишеру нормально вернуться внутрь. В конце концов Джерри иссяк, превратился из мужчины в ребенка, а потом и вовсе в рептилию – пустое расчеловеченное ничтожество, живущее на окраине рифта. И даже тогда это Лени не касалось.

Но теперь Фишер умер. Да и Кларк тоже, если на то пошло. Погибла вместе с остальными: Элис, Майком, Кеном, Джерри. Все они превратились в обжигающий пар. Все умерли, и теперь, когда камень откатили от входа в пещеру, а в воздухе прозвенели слова: «Лазарь! Выйди вон!», вовсе не друзья Лени Кларк восстали из могилы. И даже не она сама. Не мягкотелая и убогая профессиональная жертва давным-давно ушедших дней. Не мутная куколка, созревавшая на рифте. Нет, на свет появился какой-то свежевыкованный, омытый кислотой, добела раскаленный метаморф Лени, никогда не существовавший прежде.

И теперь Кларк столкнулась со знакомым образом – с властью, с командиром, отдающим приказы, с тем, кто с удовольствием пользовался законным правом вершить над ней насилие. И когда он бросил ей вызов, она не сочла нужным подчиниться. Лени больше не казалось, что таких ситуаций лучше избегать.

Для Кларк второй модели его приказ прозвучал как долгожданное приглашение на танец.

Пиксельмэн

BCC5932 ИНИЦИИР. ФАКТОР / ПЕРЕХВАТ ПЕРЕДАЧИ

Класс объекта: пакет данных (доброкач.)

Вид объекта: лич. переписка (важность: невысок) / пакет: 7 из 23 / расшифр. голосового сообщения

Источник объекта: поврежден

Назначение объекта: множественное (см. копии)

КРИТЕРИЙ ИЗЪЯТИЯ: ВЫЯВЛ. ИНИЦИИР. ФАКТОРЫ В 255-СИМВ. ДИАПАЗОНЕ НАЧ/КОН

НАЧАЛО ОТРЫВКА

Этой штукой мы попадем рано или поздно. Металла многовато, если понимаешь, о чем я. Но пока нас с ней еще не застукали.

А вот пару дней назад замели нас совсем по другому поводу. И тут нам повезло встретить настоящего ангела мщения. Без дураков. Лени Кларк – так ее звали. Мы-то сами виноваты, глупо вышло. Не проверили на утечки, когда залогинились. В общем, les beus тут же лавочку накрыли, заловили всех, кроме Хаджа [Расшифровка имени может быть ошибочной] да меня, а что нам было делать? Только бежать. Короче, положили всех мордой в пол, и вдруг из ниоткуда появилась эта К-отборщица, на вид прям как эти старые литтвари с зубами, ну ты знаешь, вампиры. Вся в черном и с такими толстенными КонТактами, в жизни таких не видел, толще, чем у les beus [11]11
  Полицейских (сленговое выражение, искаженный квебекский вариант).


[Закрыть]. За ними и глаз почти не видно. В общем, выходит она из тени и идет прямо на копов.

По идее, она и двух секунд не должна была продержаться. В смысле, она будто шокеров и не заметила. Этот ее костюм вряд ли пропускает ток, но тем не менее. А она еще и не очень крупная, понимаешь? Копы принялись ее реально фигачить, а она просто терпит, и все. Типа такое постоянно случается, дело житейское. Может, конечно, она от этого реально тащилась, типа ловила кайф, что ли.

В общем, обхватывает она руками это накачанное антитело и толкает его, и они улетают с пирса, а когда касаются воды, запускаются стерилизаторы – реально странно, что эти штуки до сих пор работают, здесь лодок годами не было, – и вода начинает мерцать таким холодным радиоактивным светом, и какие-то всплески слышатся, а потом раздается такой громкий «умф», и вздувается огромный пузырь из крови и кишок, а вода, прикинь, прям проржавела.

Она вроде как амфибия, одна из этих киборгов с рифта. Мы с ней потом встретились, она вернулась забрать ласты, когда все утихло. Не спрашивай, что она там делала посередь ночи. Много не говорила, а мы не настаивали. Дали ей еды, припасов – она питалась из циркуляторов на Полосе, можешь себе представить? Правда, судя по всему, это на ней мало сказалось. Я отдал ей свой запястник. Она вообще ничего не слышала о комендантском часе. Пришлось показать, как обходить таймлок. Думаю, когда так долго сидишь на дне океана, связь с реальностью нарушается. Правда, ей на это было явно наплевать. Видел бы ты этого придурка. Они его выловили из воды как старую тряпку. Я бы приплатил, чтобы увидеть его лицо, ну ты понимаешь, о чем я.

Я попытался ее отыскать, но всяких Лени Кларк в регистре-то навалом. Попаданий получилось до фига. Она, правда, упомянула свой родной город, но его я тоже не смог найти. Парни, вы слыхали о таком месте – Биб?

В общем, одно понятно точно, она пока на свободе. Les beus, скорее всего, ее ищут, но, ставлю пятьдесят квебаксов, не знают даже, как она выглядит под всем этим снаряжением, уж не говоря про то, кто она такая. В смысле, они нас-то поймать не могут, хотя знают все, что нужно знать. Ну не все на самом деле. Ладно…

КОНЕЦ ОТРЫВКА

КОД Бетагемот

Лени Кларк/Биб ПОДТВЕРЖДЕНО

ДОБАВИТЬ УСЛОВИЯ ПОИСКА: амфибия/и, рифтер/ы, киборг/и

НАЛОЖИТЬ ШАБЛОН. ЗАНОВО УПОРЯДОЧИТЬ ТЕКСТ.

КОПИРОВАТЬ. ПЕРЕНЕСТИ.

РАСПРОСТРАНИТЬ.

Третье лицо, вид глазами персонажа

Конечно, Перро не нуждалась в разрешении Амитава. Она бы и так запрограммировала «оводов» на его распознание. А еще запустила облако «москитов», крошечных летающих сенсоров, размером не больше рисового зернышка. Мозгов у них не было, но они могли себе позволить такое существование и всю принятую телеметрию передавали «оводам» для настоящего анализа. Это повышало охват в разы, по крайней мере, пока не выдыхались батареи.

Правда, затея все равно походила на игру в кости: Амитав должен был оказаться в пределах прямой видимости «овода» или «москита», когда Перро подаст сигнал, а для установления личности требовался достаточно хороший обзор. Только при такой давке на Полосе никакой надежностью тут и не пахло. Палочник мог легко спрятаться, если бы пожелал.

И все-таки. Лучше малые шансы, чем никакие.

Су-Хон закончила поздний ужин, сидя за столом напротив мужа, и почти мимоходом заметила его тоскливый, безнадежный и внимательный взгляд. Марти старался как мог – давал ей пространство, поддерживал. Ждал того обещанного момента, когда шок пройдет, ее защита спадет, и Перро понадобится помощь, чтобы собрать воедино осколки разбившейся жизни. Время от времени Су-Хон искала в себе следы этого неминуемого распада и ничего не находила. Конечно, антидепрессанты все еще действовали, даже когда от шока нервная система выработала на них частичный иммунитет; но таблеток не хватало. Сейчас она уже должна была что-то чувствовать.

Так и получилось. Она нечто чувствовала. Напряженное, страстное и всепоглощающее любопытство.

Перро протянула через стол руку, сжала ладонь Мартина, а потом направилась в рабочий кабинет. До начала смены оставалось еще полчаса, но никто на участке не станет возражать, если она заступит пораньше. Су-Хон скользнула в кресло – любимый антиквариат с широкими ручками и обивкой из настоящей кожи, – потянулась за шлемофоном, но тут рука мужа легко легла ей на плечо.

– Почему она столько для тебя значит? – спросил он. В первый раз зашел в кабинет после срыва.

– Марти, мне надо работать.

Он не ушел.

Перро вздохнула и развернулась, чтобы взглянуть мужу в лицо.

– Я не знаю. Наверное, дело… в загадке. Тайне. В чем-то, что можно решить.

– Не только в этом.

– Да почему? Зачем еще что-то выдумывать? – В ее голосе послышалось раздражение. Увидев по лицу Мартина, как это его задевает, она перевела дух и попыталась еще раз: – Я не знаю. Просто… люди по отдельности мало что значат, а вот она… она производит впечатление, понимаешь? По крайней мере там, на Полосе. Что-то делает ее важной…

Мартин покачал головой:

– Ты нашла себе ролевую модель?

– Я не говорила…

– А ведь она может быть кем-то совсем другим, Су. Что, если она – беглянка?

– Что?

– Неужели ты об этом не думала? Кто-то из Северной Америки, не обычная беженка. Почему она не уходит с Полосы? Почему не хочет вернуться домой? От чего прячется?

– Не знаю. Вот почему это тайна.

– Она может быть опасна.

– Для кого? Для меня? Она находится на берегу! И даже не подозревает о моем существовании!

– И все-таки. Ты должна доложить руководству.

– Возможно. – Перро демонстративно повернулась обратно к столу. – Мартин, мне надо работать.

Раньше он так легко не сдавался. Но теперь прекрасно играл назначенную роль, пройдя подготовку у шести врачей. «Ваша жена пережила чрезвычайно травмирующее событие. Она очень уязвима. Ей надо двигаться со своей собственной скоростью.

Не подталкивайте ее».

И он не подталкивал. Иногда Су-Хон даже чувствовала себя виноватой из-за того, что пользуется этим ограничением, но большую часть времени наслаждалась убаюкивающими объятиями шлемофона и мгновенным, точным контролем над тем, что она воспринимала или не воспринимала, над…

– Твою же мать, – прошептала она.

С левой стороны зрительного поля вспыхнул сигнал тревоги. Один из «оводов» подцепил рыбешку. Причем клюнула не какая-то мелочевка, а огромный хищник. Бот парил меньше чем в трех метрах от цели.

И в этот раз на крючок попался не Амитав. Брак плоти и механизмов. Женщина с шестеренками внутри.

* * *

Глубокая ночь, бесконечная облачная гряда. За черной водой Полоса сияла отдаленными размытыми отблесками прожекторов и обогревателей. Перро запустила светоуловители.

Русалка сидела прямо впереди, на иззубренном рифе в ста пятидесяти метрах от берега. Океан, искрящийся микроорганическим свечением, пытался прогнать ее, столкнуть. Риф выступал из волн на целый метр, и мириады крошечных водопадов сбегали по его бокам; когда же вода поднималась, русалка сама становилась круглым темным камнем, едва различимым в мерцающей пене.

Женщина поднялась на ноги. Вокруг дыбился прибой, добираясь до колен, она покачнулась, но не упала. Ее лицо походило на бледный овал, нарисованный на черном теле. Глаза же казались еще бледнее. Они смотрели в сторону парящего «овода».

Но, казалось, не замечали его.

Русалка понурилась, теперь глядя прямо перед собой. Гладкая и лоснящаяся рука цвета эбенового дерева протянулась вперед, пальцы напряглись: так могла бы нащупывать что-то слепая. Рот Кларк двигался. Слова заглушал рев океана. Перро вывернула фильтры на полную мощность. Звуки воды оборвала тишина. Остались лишь крики чаек вдалеке да несколько слогов:

– Нет… Я не…

Перро убрала высокие частоты. Теперь русалка стояла на полностью безмолвном плато, а вокруг беззвучно грохотал Тихий океан.

– Ты никогда так не делал, – сказала она. Онемевший прилив вздымался между ее ног. Пальцы русалки сомкнулись вокруг пустоты. Вид у нее был удивленный.

Еще одна волна омыла риф. Женщина покачнулась, выпрямилась, сразу сжав ладони в кулаки.

– Папа, – почти шепот.

– Мисс Кларк, – произнесла Перро. Русалка не отреагировала.

«Да, точно. Прилив».

Су-Хон повысила громкость, попробовала снова:

– Мисс Кларк.

Голова русалки дернулась вверх:

– Ты! Что такое?

– Мисс Кларк, я…

– Что-то в еде? Какой-то галлюциноген? Да?

– Мисс Кларк, я не понимаю, о чем вы…

Русалка улыбнулась, уродливо оскалив зубы под холодными пятнами белых глаз.

– Замечательно. Я все выдержу. Делайте что хотите.

– Мисс Кларк…

– Ни хрена вы мне не сделаете. Вы еще дождетесь.

Тихий океан безмолвно нахлынул сзади и в мгновение ока смахнул ее с рифа. Камеры поймали последний стоп-кадр: поднятый кулак, мелькнувший над кипящей водой. А потом он пропал.

«Ни хрена вы мне не сделаете. Вы еще дождетесь».

Су-Хон знала, что лично ей терпения не хватит.