Текст книги "Агент Терранской Империи"

Их глаза на какое-то мгновение встретились.

– Не вмешивайся, – сказал Сердик. Гунли легким движением коснулась ладони Пенды. Король вспыхнул.

– Не смей так говорить со своей королевой, Сердик, – сказал он. – На самом деле этот имперский фокус просто другой, лучший тип костра, который никто не называет роскошью. Мы разрешаем терранину сделать его.

Флэндри поклонился с едва сдерживаемой иронией. Бросив исподлобья взгляд на королеву, он поймал озорную искорку в ее глазах. Она все поняла.

Нартеоф старательно строил из себя хвастливого рыцаря, но в его суровых маленьких глазах, поблескивавших на обросшем лице, скрывался проницательный ум. Откинувшись назад и заложив руки за голову, он вопросительно посмотрел на Флэндри:

– Если ты говоришь правду…

– Это чистая правда, – сказал терранин.

– Вполне возможно. Твои сообщения пока что подтверждаются тем, что нам уже известно, и проверить остальное тоже не составит большого труда. Если ты не врешь, то структура управления Империей фантастически совершенна, – он улыбнулся, – чего и следовало ожидать, благодаря этому она покорила звезды в стародавние времена. Но от структуры зависит не больше, чем от людей, которые в ней задействованы, а всем известно, какими малодушными и трусливыми стали нынче граждане Империи.

Флэндри промолчал, но про себя вспомнил благородное поведение сирианских отрядов на Гарраполи и несгибаемое мужество Валацийского Легиона, и… да что толку продолжать? Надменный шотлан, похоже, просто не в состоянии понять, что государство, деградировавшее настолько, насколько они себе это воображали, не просуществовало бы достаточно долго, чтобы быть их врагом.

– Нам придется все перестраивать, – сказал Нартеоф. – Мне все равно, правду ты говоришь или нет, но в твоих словах много здравых мыслей. Организация нашей армии полностью устарела. Просто смешно, например, назначать людей на командные должности, исходя из их благородного происхождения или проявленной безрассудной отваги, вместо того чтобы смотреть на бесспорную силу интеллекта.

– Вы полагаете, что из отличного солдата получится столь же отличный офицер, – сказал Флэндри. – Это совсем не обязательно. Сильный и жестокий воин может сильно завысить свои требования к подчиненным. Не могут же все быть суперменами.

– Еще одно ценное замечание. И обязательно нужно отменить фехтование; мечи в наши дни совершенно бесполезны. Гораздо нужнее будет математика для расчета траекторий и многого другого. – Нартеоф поморщился. – Даже подумать страшно, что могло произойти, если бы мы три года назад последовали совету некоторых горячих голов и вторглись в Империю. В лучшем случае оставили бы после себя довольно много развалин, но не более того.

– Вам нужно подождать по крайней мере еще лет десять или двадцать, чтобы как следует подготовиться.

– Это невозможно. Аристократов это не устраивает. Кто хочет быть герцогом планеты, когда впереди маячит титул наместника целого сектора? Но год или два у нас еще есть. – Нартеоф нахмурился. – С твоей помощью я могу сделать что-то более путное из своей собственной службы. В смекалистых ребятах у меня недостатка нет. Но что касается других родов войск – Боже, какие тупицы ими командуют! Я довел себя до хрипоты, споря с Норнагастом, но все это бесполезно. Этот идиот просто не в состоянии понять своими мозгами, что космическому флоту такого масштаба, как наш, просто необходим специальный навигационный отряд, оснащенный семантическими калькуляторами… И что хуже всего, он приходится двоюродным братом королю и равен мне по званию. Выше головы я прыгнуть не могу.

– С Норнагастом всякое может случиться, – пробормотал Флэндри.

– Что? – открыл рот Нартеоф, – О чем это ты?

– Да так, ни о чем, – непринужденно сказал Флэндри. – Но чисто теоретически представьте себе, что хорошо владеющий мечом человек решит затеять ссору с Норнагастом. У него, без сомнения, много врагов. Если он, к несчастью, погибнет на дуэли, вы сможете первым добиться аудиенции у короля и убедить его назначить достойного преемника. Конечно, в этом случае о дуэли нужно будет узнать заранее.

– Подлое предательство!..

– Я всего лишь строил предположения, – спокойно произнес Флэндри. – Однако я мог бы вспомнить ваши собственные слова. Едва ли справедливо, чтобы командная должность, почести и богатства доставались глупцу, когда есть гораздо более способные люди, оказавшиеся по воле случая ниже ступенью на сословной лестнице. Вы сами сказали, что Шотла в целом только страдает от этого.

– Я даже слышать не желаю о подобных гнусностях.

– Ну и не нужно. Я же просто размышляю вслух. Ничего не могу с собой поделать. У терран на уме одни гнусности. Но мы все же однажды завоевали звезды.

– Так можно дойти до… нет! – Нартеофа передернуло. – Воин не должен марать себе руки в навозе.

– Конечно, не должен. Но он мог бы воспользоваться вилами. Инструменты безразличны к грязи. Человек, держащий их в руках, может даже не вникать в подробности… Давайте вернемся к делу. – Флэндри чувствовал себя все более непринужденно. – Вот еще некоторая информация, которой располагают только высокопоставленные официальные лица. У Империи имеется много арсеналов и складов, охраной которым служит только их засекреченность. Император не доверяет охрану таких источников могущества первому попавшемуся отряду, а надежных легионов на все не хватает. Поэтому для этих целей используются затерянные необитаемые планеты. – Нартеоф теперь не сводил с него глаз. – Мне известно только об одной, но зато вполне доступной. Это необитаемая заброшенная система в нескольких парсеках по ту сторону границы, вторая планета, изрытая подземными шахтами и напичканная космическими кораблями, атомными бомбами, топливом – хватит, чтобы уничтожить весь мир. Небольшой флот из скоростных кораблей мог бы проникнуть туда, забрать большую часть припасов и вооружений, а остальное уничтожить, прежде чем ближайший гарнизон успеет прибыть на место.

– Ты не врешь?

–  Можете легко проверить. Если я обманываю, то вам это будет стоить небольшого отряда, только и всего – а мне, я вас уверяю, совсем не хочется быть замученным до смерти.

– О боги! – Нартеофа трясло от волнения. – Я должен сообщить Сердику, немедленно…

– Можете сообщить. А можете просто отправиться туда самостоятельно, никому не говоря. Если Сердик узнает, то именно он будет руководить операцией. А так вы можете стяжать себе славу – и могущество…

– Сердику это не понравится.

– Будет уже поздно. Победителей не судят.

– Да, он что-то слишком возгордился. Неплохо было бы его немного проучить, – усмехнулся Нартеоф, – Да! Клянусь бородой Волтама, я это сделаю! Давай координаты…

Через некоторое время генерал оторвал взгляд от записей и озадаченно посмотрел на Флэндри.

– Если все так, как ты говоришь, а я верю, что все именно так, – медленно произнес он, – это будет самая настоящая катастрофа для Империи. Почему ты на нашей стороне, терранин?

– Вероятно, ваши цели мне несколько ближе, – пожал плечами Флэндри, – а возможно, я просто реалистично оцениваю свое положение. Мы, терране, живучие твари – везде приспосабливаемся. Но у меня здесь есть враги, Нартеоф, и, судя по всему, появятся еще. Мне понадобится могущественный покровитель.

– Можешь считать, что он у тебя есть, – пообещал варвар. – Ты слишком полезен для меня, чтобы отдать тебя на растерзание. И… черт возьми, терранин, не знаю почему, но ты мне нравишься.

4

Игральные кости с грохотом разлетелись по столу и замерли. Принц Торрик незлобливо выругался и придвинул горку монет к Флэндри.

– Похоже, мне никогда не суждено выиграть, – засмеялся он. – Ты любимчик богов, терранин.

«Для раба у меня дела идут совсем неплохо, – подумал Флэндри. – Я становлюсь богатым».

– Удача улыбается слабым, ваше высочество, – улыбнулся он, – сильные в ней не нуждаются.

– В Тиэдгар эти титулы, – сказал молодой воин. Он был пьян; лицо его залилось краской от вина, вино лужицами растекалось по столу. – Мы с тобой стали хорошими друзьями, Доминик. С тех самых пор, как ты привел в порядок мои дела…

– У меня способности к счету, да и терранское образование помогает, Торрик. Тебе, однако, нужны деньги.

– Когда Империя будет в наших руках, их хватит на всех. Мне же достанется в управление целая звездная система. Флэндри изобразил удивление:

– Всего лишь одна система? Сын короля все-таки…

– Надо сказать спасибо Сердику, – Торрик резко помрачнел. – Грязный авагар убедил отца, что только один – он сам, конечно же – должен унаследовать трон. По его словам, ни одно королевство не может пережить разделения власти между сыновьями.

– По-моему, это очень несправедливо. И почему Сердик так уверен, что он лучше всех?

– Он старший. И это главное. А при его высокомерии ему даже в голову не придет в этом сомневаться. – Торрик опустошил еще один кубок.

– В Империи все устроено гораздо лучше. Преемник выбирается из большого круга семей, учитывая исключительно личные качества.

– А у нас все по старинке, что я могу поделать?

– Разве так должен говорить настоящий воин, Торрик? Сразу же расписываться в своем поражении – я был о тебе лучшего мнения!

– Но что я могу сделать?..

– Есть варианты. Власть Сердика, как и власть любого вождя, основана на преданности тех придворных, которые его поддерживают, и личной гвардии. Его не очень-то любят. Будет не так уж сложно расположить к себе многих из его друзей.

– Но это же предательство – ты что, хочешь сделать из меня убийцу брата?

– Разве я хоть что-нибудь сказал об убийстве? Это можно назвать просто смещением. Всегда можно выделить ему в управление пару систем, как он собирался поступить с тобой.

– Но послушай, у меня нет никакого опыта в этих ваших терранских интригах. Если я правильно понял, ты предлагаешь перени… переманить его союзников, посулить им больше, чем он… Как это называется – подкупить? – я в этом ничего не смыслю, Доминик. Не умею я такие дела проворачивать.

– Этого от тебя не потребуется, – пробормотал Флэндри, – достаточно содействия. Что может быть достойнее, чем помогать своим друзьям?

Граф Моргар, получивший во владение покоренные планеты Зантуди, был аристократом, могущество и влияние которого далеко превосходило его официальное положение. Жадность его также превосходила все разумные пределы.

Он сказал капитану Флэндри:

– Терранин, твой совет отдать на откуп сбор налогов почти удвоил мои доходы. Но теперь туземцы взбунтовались против меня, при первой возможности убивая моих солдат и предпочитая сжигать свои фермы, чем платить оброк. Как поступают в Империи в таких случаях?

– Но ведь вам, конечно же, не составит большого труда подавить восстание, сэр, – сказал Флэндри.

– Все верно, но с покойников уже ничего не возьмешь. Неужели нет лучшего способа? Всем моим владениям грозит хаос.

– Есть несколько вариантов, сэр, – Флэндри стал перечислять некоторые из них: марионеточные местные советы, пропаганда, возлагающая всю вину на какого-нибудь козла отпущения, и прочие сценарии. Не упомянул он только о том, что все эти методы эффективны только при искусном применении.

– Достаточно, – произнес наконец граф, бросив на невозмутимо улыбавшегося Флэндри суровый испытующий взгляд. – Ты успел оказать услуги многим шотланским лидерам, не так ли? Особенно это касается Нартеофа – захватив имперский арсенал, он стал большим человеком. Про других тоже есть что сказать. Однако создается впечатление, что от этого страдают скорее другие шотланы, чем Империя. Мне все еще непонятна смерть Норнагаста.

– История показывает, что перспективы большой наживы всегда вызывают внутренние конфликты, сэр, – сказал Флэндри. – В подобной ситуации сильный воин должен сконцентрировать в своих руках как можно больше власти и тем самым объединить народ перед лицом общего врага. Именно таким образом первым терранским императорам удалось прекратить гражданские войны и стать властителями всей доступной в их времена Вселенной.

– Гм-м, да. Нажива – власть – богатство – да, да, какой-нибудь действительно достойный воин…

– Так как нас никто не слышит, сэр, – сказал Флэндри, – рискну заметить, что Шотла сама видела много династических переворотов.

– Да… я, конечно, давал присягу королю. Но если предположить, только предположить, что подлинному благу Шотлы могла бы послужить свежая сильная кровь…

Подробностям этого дела они посвятили весь следующий час. Флэндри предложил принца Кортана в качестве возможного ценного союзника, но предостерег от сближения с Торриком, у которого есть свои честолюбивые планы…

В день зимнего солнцестояния состоялся большой пир. Город и дворец утопали в ярком свете под оглушительный хохот и звуки музыки. Облаченные в лучшие из своих нарядов воины и аристократы хвастались друг перед другом будущим разорением Империи. Примечательно, что число пьяных стычек с кровавым исходом в этом году заметно выросло, особенно в высших слоях общества.

Неосвещенных углов все-таки было достаточно. Флэндри стоял в одной такой нише у большого открытого окна и смотрел мимо городских огней на огромные белые холмы, освещенные бешено несущимися по небу лунами. Над головой по-зимнему ярко сверкали звезды; казалось, до них можно было достать рукой и снять с небосвода. Снаружи веяло холодом. Флэндри поплотнее закутался в плащ.

Послышались чьи-то легкие шаги. Обернувшись, он увидел королеву Гунли. Ее высокую юную фигуру скрывала тень, но зато лунный свет падал на лицо, от которого исходило призрачное сияние. Настоящая красавица по терранским меркам, если не считать маленьких рогов и…

«Это все-таки не совсем люди. В них много человеческих черт, но ни один терранский народ никогда бы не проявил такой прямолинейности! – Улыбнувшись про себя, он подумал: – Но от женщин нигде не приходится ждать особого умения вести политическую игру, ни на Терре, ни на Шотле. Так что женщины здесь вполне человечны, с какой меркой ни подходи».

Шутливый цинизм сменился необъяснимой грустью. Черт возьми, ему нравилась Гунли. В последние месяцы они часто смеялись вместе, и ее искренность и доброжелательность… ладно, лучше не надо об этом.

– Что ты здесь делаешь в таком одиночестве, Доминик? – спросила она совсем тихо, и ее глаза в мертвенно-бледном лунном свете показались еще огромнее.

– Мне вряд ли следует веселиться вместе со всеми, – с горькой усмешкой ответил он. – Я стану причиной слишком многих стычек. Добрая половина из них до смерти меня ненавидит.

– А вторая половина не может жить без тебя, – улыбнулась она. – Ладно, мне самой не очень-то хочется там быть. Эти фритийцы такие дикари. Дома… – она посмотрела в окно, и слезы внезапно навернулись ей на глаза.

– Не надо плакать, Гунли, – тихо произнес Флэндри. – Только не сегодня. Ведь этой ночью солнце заново начинает свой путь. В новом году всегда есть место новым надеждам.

– Я не могу забыть былые годы, – сказала она с поразившей его горечью.

Внезапно он понял:

– Был кто-то другой, да?

– Да. Молодой рыцарь. Но он был ниже меня по происхождению, и в результате я оказалась замужем за немощным старым Пендой. А Джомана погиб в одном из походов Сердика… – она обернулась к нему со слабой улыбкой. – Дело не в Джомане, Доминик. Он был очень дорог мне, но даже самые глубокие раны со временем заживают. Но я думаю о всех других юношах и их любимых…

– Мужчины сами стремятся к этому.

– Мужчины – может быть, но не женщины. Только бы не ждать изо дня в день корабль, на котором может оказаться лишь его щит. Только не качать на руках младенца, зная, что через несколько лет он превратится в окоченевший труп на одной из безвестных планет. Только не… Ладно, – она расправила изящные плечи, – все равно ничего не поделаешь.

– Ты очень смелая и красивая женщина, Гунли, – сказал Флэндри, – такие, как ты, вошли в историю, – и он негромко запел сочиненную им в манере шотланских бардов песню:

Вот ты стоишь передо мною,

Омраченная печалью.

Но в лунном свете превратились

Слезы девичьи в алмазы

В окаймлении волшебном

Из волос посеребренных.

Красота твоя, о Гунли, —

От богов подарок щедрый.

Внезапно она оказалась в его объятиях…

Свифаш, король Ситафара, был в гневе. Он расхаживал взад и вперед по внутренним покоям, хлеща себя хвостом по кривым ногам и изрыгая из клыкастой пасти картавые шотланские слова.

– Они обращаются со мной как с каким-то крайксом! — шипел он с сильным акцентом. – Я, король планеты и повелитель разумной расы, должен склоняться перед этим грязным варваром Пендой. Наши корабли занимают самые невыгодные позиции в строю, где меньше всего шансов на добычу. Чванливые шотланы на Ситафаре относятся к моему народу не как к военным союзникам, а как к закабаленным крестьянам. Это невыносимо!

Флэндри уважительно помалкивал. Он бережно взращивал недовольство короля рептилий с того самого момента, как тот прибыл на Шотлу на совет, но важно было, чтобы Свифаш приписывал все эти идеи себе одному.

– Клянусь Темным Богом, я бы при первой возможности перешел на сторону терран! – выпалил Свифаш. – Ты говоришь, они достойно обращаются со своими подданными?

– Верно, опыт показал, что расовые предрассудки слишком большая роскошь, ваше величество. В действительности гражданами Терры являются не только люди. И конечно же, все вассальные государства Империи имеют внутреннюю автономию, не распространяющуюся лишь на некоторые торговые и военные вопросы, требующие единой политики. Кроме того, их правители могут рассчитывать на помощь и поддержку со стороны несметно богатой и могущественной Империи.

– Моя знать меня поддержит, – сказал Свифаш. – Они бы с гораздо большим удовольствием грабили не имперские, а шотланские планеты, если бы не страх перед местью Певды.

– Многие другие союзники Шотлы испытывают сходные чувства, ваше величество. А другие присоединились бы к восстанию просто ради соблазнительной добычи, им нужна только уверенность в победном исходе. Остается только всех собрать и договориться…

– А у тебя ведь широкие связи, терранин. Ты как паук, плетущий паутину. Но в случае провала я, конечно, останусь в стороне и расплачиваться ты будешь один.

– Естественно, ваше величество.

– Но если получится – ха! – черные глаза без век засверкали, а раздвоенный язык заметался во рту, – ха, пограбить Шотлу – это по мне!

– Нет, ваше величество. Шотлу необходимо пощадить. С лихвой хватит ее колоний.

– Почему же? – с прохладцей спросил король.

– Дело в том, ваше величество, что у нас будут шотланские союзники, готовые сотрудничать только на этом условии – некоторые жадные до власти аристократы… Кроме того, существует южное националистическое движение за отделение от фригийского севера… и могу даже намекнуть, что оно имеет тайного лидера в лице самой королевы-Глаза Флэндри были так же холодны, как и голос:

– Если вы и убьете меня, герцог Асдагаар, вам это ничем не поможет. Я оставил надежному человеку все уличающие вас документы. Он передаст их прямо королю в том случае, если я не вернусь.

Шотлан добела сжал кулаки на подлокотниках кресла. Его голос дрожал от бессильного гнева:

– Ты исчадие ада! Презренный червь!

– Человеку с вашей биографией глупо обзываться, – сказал Флэндри. – Герцог Асдагаар – отцеубийца, предатель, клятвопреступник, богохульник, обо всем этом свидетельствуют факты. Кое-что из этого подтверждается бумагами, но есть еще имена отдельных свидетелей и сообщников, знакомых с некоторыми деталями вашей карьеры. Человеку без чести на Шотле лучше умереть. И он умрет, можно не сомневаться.

– Но как ты узнал? – в голосе герцога зазвучали нотки отчаяния, дрожь овладела его телом.

– У меня свои способы. Например, я много узнал, заведя знакомства среди ваших рабов и слуг. Знатные люди вроде вас забывают, что у представителей низших сословий тоже есть глаза и уши, да к тому же язык, чтобы разговаривать друг с другом.

– Ну что же… – герцог едва дышал, – чего ты хочешь?

– Мне нужно, чтобы вы помогли нескольким людям. В ваших руках сосредоточена большая власть…

Деревья в саду шелестели на легком весеннем ветру. Воздух был напоен ароматом свежей зелени; где-то в сумерках пела птица, и в крови бродило старое как мир ожидание лета.

Флэндри пытался отдаться чувствам, которые вызывал у него восхитительный вечер, но напряжение было слишком велико. Нервы натянулись как струны, тело исхудало, глаза ввалились. С Гунли происходило то же самое, но это как будто даже обостряло ее красоту; все, что в ней было незнакомого и странного, проявилось с особой отчетливостью.

– Ну вот, корабль стартовал, – сказал он. В голосе чувствовалась усталость, – Этагир не должен встретить препятствий на пути к Ифри, да и вообще он умный малый. Так или иначе, адмирал Уолтон получит мое письмо, – он нахмурился, его левый глаз задергался в нервном тике, – но самым критическим фактором является время. Если наши силы опередят события или запоздают, это может иметь роковые последствия.

– Я не беспокоюсь об этом, Доминик, – отозвалась Гунли. – Ты знаешь, как устраивать такие вещи.

– Мне никогда раньше не приходилось управляться с империей, прекрасная моя. В ближайшие несколько дней все будет висеть на волоске. Вот почему я хочу, чтобы ты на время покинула Шотлу. Возьми корабль с надежной охраной и отправляйся на Алаган или Гимли, или на какую-нибудь другую отдаленную планету, – он улыбнулся уголком рта. – Кому будет нужна победа, если ты погибнешь, Гунли?

– Я должна умереть. Я изменила своему господину – я обесчещена… – отрешенно произнесла она.

– Ты спасла свой народ – своих родных южан, и в конечном счете, всю Шотлу.

– Но нарушенные клятвы… – Она заплакала, тихо и безнадежно.

– Клятва – это только средство. Оно не должно заслонять собой цель.

– Клятва есть клятва. Но, Доминик, необходимо было выбирать между Пендой и… тобой.

Он изо всех сил старался утешить ее. Но про себя угрюмо отметил, что еще никогда не чувствовал себя таким подлецом.

5

Невооруженному глазу война в космосе была едва заметна – лишь краткие вспышки излучения среди звездных скоплений, изредка – темный силуэт корабля на фоне Млечного Пути. Но адмирал Уолтон улыбался со сдержанным удовлетворением, получая весь объем информации через семантический интегратор.

– Мы добиваем их, – произнес он, – наша оперативная группа имеет двукратный численный перевес, не говоря уже о том, что они дезорганизованы и деморализованы.

– С кем мы сражаемся? – поинтересовался старший помощник Чанг.

– Точно не известно. Они разбились на такие мелкие группы, что невозможно понять, кто есть кто. Но, судя по донесению Флэндри, это должен быть – никак не могу запомнить его чудное имя – герцог Маркаграв со своим флотом. Он удерживает этот сектор и верен королю. Но не исключено, что это Келри, тоже враждебный Империи – но воюющий с Маркагравом и выступающий против короля.

– Клянусь солнцами, кометами и маленькими зелеными астероидами! – вырвалось у Чанга. – Похоже, что вся шотланская гегемония рассыпалась. Полный хаос! Происходит война всех против всех не на жизнь, а на смерть! Как ему это удалось?

– Не знаю, – усмехнулся Уолтон, – но Флэндри ас имперской разведки. Для него творить чудеса не в диковинку. О чем говорить, если до того, как его похитили дикари, он самостоятельно управлялся с проблемами Ллинатавра. И знаешь, как ему это удалось? Заявившись туда чуть ли не под фанфары, он прекрасно сыграл роль политического назначенца, использующего свое положение, чтобы пуститься в крутой разгул, и в результате вышел на заговорщиков благодаря контактам со всевозможными подонками общества. Им и в голову не могло прийти, что он представляет какую-либо опасность – это все выяснилось после того, как целый отряд оперативников полгода бился над тайной его исчезновения.

– Значит, шотланы все это время держали в плену считай что целую армию и даже не догадывались об этом?

– Совершенно верно, – кивнул головой Уолтон, – захватив капитана Флэндри, они совершили роковую ошибку. Безопаснее было бы взять в дом кобру!

Ютагар был охвачен огнем. Дикие ревущие толпы бесчинствовали на улицах, движимые яростным безумием и страхом перед нависшей катастрофой. Остатки армии Пенды покинули город я бежали на север, преследуемые наступающими силами восставших южан. Там их ждали неприятности от партизан Торрика, представлявших в свою очередь остатки армии, разбитой графом Моргаром после убийства Пенды наемниками Кортана. Самого Моргара уже не было в живых, а его сторонники потерпели поражение от Нартеофа. Дружина же самого графа, развращенная алчностью и коррупцией, пала под ударами оправившихся роялистов.

Но Нартеоф, в свою очередь, погиб от руки мстительных родственников Норнагаста. Захват им верховной власти и попытки провести реформы не вызвали ничего, кроме смятения, после его смерти только усилившегося. Теперь роялисты терпели в космосе поражение за поражением, как от бывших союзников и взбунтовавшихся планет, так и от беспощадно наступавшего флота терран.

Шотланская империя развалилась на сотни обломков, терзавших друг друга в отчаянных попытках вернуть свое и окончательно забывших об интересах целого. Запутавшись в непостижимой сети интриг и предательств, великие лидеры погибали или выходили из игры, наскоро заключив мир с Террой. Война и анархия перекидывались с одной звезды на другую – но на самом деле война была ограниченной, а борьба – мелочной. Ресурсов и организационных возможностей для настоящей войны и сопутствующего ей разрушения уже явно не хватало.

В оставленном почти всеми дворце еще находилось несколько гвардейцев, ожидавших появления терран и конца всех мучений. Им ничего и не оставалось, кроме как ждать.

Капитан Флэндри стоял у окна и смотрел на город. Радостной приподнятости не было. Да к опасность еще не миновала. Сердик находился где-то на планете, а уж он наверняка догадался, кто стоял за всем этим.

Гунли подошла к терранину. Ее лицо было бледным как никогда. Смерть Пенды застала ее врасплох и причинила жестокие страдания. Но теперь ничего не оставалось, нужно было довести дело до конца.

– Кто мог подумать? – прошептала она. – Кто мог вообразить, что мы дойдем до такого? До того, что могучая Шотла будет лежать у ног завоевателя?

– Я мог, – безучастно произнес Флэндри. – Такие наспех сколоченные империи, вроде вашей, никогда не утверждаются. Варварам просто не хватает знаний и способностей, чтобы управлять ими. Им ведь нужно только грабить, а не строить. Конечно же, Шотла была особенно уязвима для подобных подрывных действий. Ваша хваленая честность сыграла вам плохую службу. Полностью избегая даже намеков на бесчестные поступки, вы пребываете в полном невежестве как относительно их тонкостей, так и относительно защитных мер. Ваша честь всегда была лишь скрытой склонностью к бесчестью. Мне пришлось лишь продемонстрировать вашим людям выгоды предательства. Будь они по-настоящему людьми чести, мне пришел бы конец после первого же предложения. Вместо этого они с жадностью ухватились за предоставленные возможности. Так что не составило особого труда натравить их друг на друга до такой степени, что взаимное доверие стало невозможным, – он невесело улыбнулся. – Мало кто из шотланов протестовал против подкупа, убийства или предательства, убедившись, что им это выгодно. Уверяю тебя, большинство терран оказались бы более дальновидными и осознали бы неизбежный крах, к которому все это ведет.

– И все же честь есть честь, и я ее потеряла вместе со своим народом. – Гунли посмотрела на него со странным огоньком в глазах. – Доминик, позор смывается только кровью.

Его нервы и мускулы вдруг напряглись от ощущения смертельной опасности:

– О чем это ты?

Она утащила у Флэндри его бластер из чехла и отскочила, прежде чем он успел шевельнуться.

– Нет… стой там! – завизжала она, – Доминик, ты хитроумный человек. Но хватит ли у тебя мужества? Он не двигаясь стоял под прицелом.

– Мне кажется… – ему не хватало слов. «Нет, она не помешалась. Но все-таки она не была до конца человеком, в ней тоже сидел варвар-фанатик. Спокойно, Флэндри, спокойно, иначе верная смерть». — Мне кажется, я не раз рисковал жизнью, Гунли.

– Да. Но ты никогда не сражался. Ты никогда не встречался с противником в открытом бою, как подобает воину. – Ее тонкое красивое лицо исказилось от боли, дыхание сбивалось. – Это важно для тебя не меньше, чем для него, Доминик. Он должен получить шанс отомстить за отца – за себя, – за павшую Шотлу, и у тебя тоже должен быть шанс. Если победишь – значит, ты сильнее и право на твоей стороне.

Кто сильнее, тот и прав. Это оказалось единственным нерушимым законом Шотлы. Старое как мир испытание поединком – здесь, на чужой планете, вдалеке от зеленой Терры…

Вошел Сердик, держа в каждой руке по мечу и свирепо сверкая налившимися кровью глазами.

– Я впустила его, Доминик, – сказала Гунли, уже не сдерживая слез. – Я не могла иначе: Пенда был моим господином – но убей же его, убей!

Судорожным движением она выбросила бластер в окно. Сердик вопросительно посмотрел на нее. Почти беззвучно она объяснила:

– Я могла бы не выдержать и застрелить тебя, Сердик.

– Благодарю! – свирепо прорычал он, – С тобой я разберусь позже, изменница. А пока… – он едва не подавился от смеха, – я нарежу тебя, дружище, на ма-а-ленькие кусочки. Ибо кто из вас – цивилизованных терран – умеет обращаться с мечом?

Гунли чуть не упала.

– О боги, о всесильные боги – я не подумала об этом… Внезапно она набросилась на Сердика, царапаясь, кусаясь и пытаясь выхватить у него клинок.

– Бей его, Доминик! – завизжала она. – Бей его! Принц размахнулся мускулистой рукой, послышался глухой удар. Гунли тяжело упала на пол.

– А теперь, – ухмыльнулся Сердик, – выбирай оружие! Флэндри сделал несколько шагов вперед и взял один из узких, изящных мечей. Как ни странно, его мысли больше всего были заняты королевой, распростершейся на полу. Бедняжка, на нее навалилось такое напряжение, которое не под силу простому смертному. Но если обстоятельства сложатся удачно, для нее еще не все потеряно.

Глаза Сердика стали почти мечтательными. Скрестив клинок с Флэндри, он улыбнулся.

– Это будет расплата за все, – произнес он. – Прежде чем умереть, ты перестанешь быть мужчиной, терранин…

Звон стали эхом отозвался в огромном зале. Флэндри парировал смертоносный выпад и, в свою очередь, рассек принцу щеку. Сердик с ревом бросился вперед, мастерски орудуя клинком. Флэндри отступил, отражая удары, и уперся спиной в стену.

На какое-то мгновение они замерли, клинок к клинку, истекая потом, но понемногу более сильный шотлан начал клонить руку Флэндри к полу. Внезапно терранин поддался и увернулся в тот самый момент, когда меч принца просвистел около лица.