Текст книги "Сатанинские игры"

Эдзел понял, что они с Чи не ошиблись. Промывка мозгов во всей ее неприглядности. Заключается она в том, что жертву погружают в бессознательное состояние, в котором он повинуется любому приказу. Для этого нужно всего лишь обработать мозг жертвы лучом энцефалодуктора и подвергнуть воздействию дозвуковой несущей волны ее на среднее ухо. Помраченное сознание не в силах сопротивляться этим импульсам. Такой человек выполнит любой приказ; если им искусно управлять, он выглядит совершенно нормальным, но по сути своей будет марионеткой. А если его не трогать после обработки, то он на этом же самом месте и останется. Со временем можно будет полностью изменить его личность.

Эдзел ступил на порог комнаты.

– Нет, это уж и в самом деле слишком! – взревел он.

Тея Белдэниэл отскочила. От вопля ее задрожали стены. Фолкейн стоял сгорбившись.

В коридоре раздались ответные крики. Перестарался, подумал Эдзел, пожалуй, уже ничего не исправишь. Сейчас прибегут охранники, а с ними со всеми мне не совладать. Надо сматывать удочки пока есть возможность. Но как же приказ ван Рийна? Эдзел вспомнил слова хозяина: «Снимешь нашего молодого человека на пленку, возьмешь у него на анализ кровь и слюну. Это прежде всего. Пока этого не сделаешь, никакой самодеятельности!» Одинит подумал, что в подобной ситуации заниматься такими вещами просто нелепо. Но редко когда приказы ван Рийна бывали столь категоричными. Эдзел решил подчиниться.

– Извините, пожалуйста, – он отодвинул хвостом все еще вопившую женщину в сторону и аккуратно прижал ее к стене. Поставив на стол камеру, он направил ее на Фолкейна и включил запись, а сам тем временем подступил со шприцем и заборником в руке к тому, кто когда-то был его товарищем (и снова им будет, черт побери, или достойно погибнет!). Успокоенный этой мыслью, Эдзел проделал всю операцию за несколько секунд. Затем сунул пробирки с анализом в мешочек, подобрал камеру и взял Фолкейна на руки.

У двери он столкнулся с дюжиной охранников. Ему пришлось прикрывать человека собственным телом, поэтому он не мог стрелять, но пробился сквозь них, мимоходом зацепив двоих хвостом. Вокруг него бушевал огненный шквал; о скафандр ударялись пули. Некоторые из них проникли внутрь – не причинив, впрочем, особого вреда: шкура у Эдзела была крепкая, а скафандр он себе выбрал самозатягивающийся. Одинит галопом промчался по коридору и выскочил в проход, который вел наверх. Но погоня была близко. Против гранат или мини-пушек ему долго не устоять. Фолкейна-то уж точно разорвет на куски. Нет, прочь отсюда, и как можно скорее!

Вверх, вверх, вверх… Наконец Эдзел очутился в пустынной и гулкой комнате наверху. За окнами была Луна, дикая и неприветливая.

Как видно, в замке еще не все потеряли голову. Кто-то догадался связаться с патрулями: их боты уже появились на горизонте. Издалека орудия на них казались крошечными, но Эдзелу как-то не хотелось проверять на себе их действие. Он положил Фолкейна у стены. Затем осторожно проделал в окне дырку и просунул сквозь нее антенну своего передатчика.

Связь с Чи он потерял уже давно, поэтому ему пришлось расширить диапазон поиска и добавить мощность.

– Прием, прием. Эдзел вызывает корабль. Чи, ты там?

– Нет, – в голосе ее слышались и насмешка, и сдерживаемые рыдания. – Нет, я на Марсе. Вступила в Вязальное общество милых старушек – любительниц казней. Что ты натворил на этот раз, горе мое луковое?

Эдзел, сверившись с фотографиями замка снаружи (в свое время их много было опубликовано) и, припомнив наставления ван Рийна, уже определил, где они находятся.

– Мы с Дэвидом на верху Башни Храпящей Красавицы. Ему действительно промыли мозги. По моим подсчетам, нас атакуют снизу, из коридора, через пять минут. А если они решат пожертвовать этой частью своей крепости, то их флиттеры разнесут башню и нас вместе с ней минуты через три. Ты не могла бы забрать нас пораньше?

– Я уже на полпути к вам, идиот! Держи связь!

– Помни наш уговор, Эдзел, – вмешался ван Рийн. – Чи забирает Фолкейна, а ты остаешься.

– Уговор был, если будет возможно, – вспыхнула Чи. – Так что заткнись!

– Я вот тебе заткнусь, – произнес ван Рийн негромко. – Узнаешь, где раки зимуют.

Эдзел убрал антенну и заделал дырку в окне герметичной прокладкой. Немного воздуха все-таки вышло. Он наклонился над Фолкейном.

– Я захватил для тебя скафандр, – сказал он. – Ты сможешь в него влезть?

Затуманенные глаза Фолкейна бессмысленно уставились на него. Эдзел вздохнул. Из коридора послышались яростные вопли. Пушкой ему воспользоваться не удастся: помещение слишком мало, а Фолкейн совершенно беззащитен. Враг напирает, и патрули эти – вьются как осы.

В этот миг с неба коршуном слетел «Бедолага».

Конструкция звездолета позволяла в случае надобности превратить его в боевой корабль. Чи Лан не собиралась миндальничать. На мгновение Солнце как будто померкло. Расплавленные патрульные боты рухнули на горы. Звездолет, удерживаемый гравиполем, замер рядом со сторожевой башенкой у ворот. Чи не стала пробиваться внутрь замка, опасаясь подвергнуть тех, кто внутри, действию жесткой радиации. Вместо этого она просто раздвинула стены башни гравилучом.

Моментально весь воздух испарился. Эдзел рывком опустил лицевой щиток. Он выстрелил из бластера в коридор, чтобы попугать слуг, и подхватил Фолкейна на руки. Тот по-прежнему был без скафандра, и уже потерял сознание. Из ноздрей его сочилась кровь. Но мгновенный переход к вакууму не очень опасен: ловцам жемчуга достается куда сильнее. Да и нет такой жидкости, что закипала бы сразу. Эдзел понес Фолкейна к раскрытому воздушному шлюзу. Луч подхватил тело человека и увлек в корпус корабля. Клапан за спиной Эдзела защелкнулся. Одинит прыгнул. Луч подхватил его и притянул к звездолету.

«Бедолага» постепенно набирал высоту.

Горы и замок становились все меньше. Эдзел, который никак не мог прийти в себя, понял вдруг, что слышит в наушниках разговор ван Рийна с Чи Лан.

– Высадишь его там, где я тебе сказал. Моя яхта подберет его через пять минут, и мы вместе доберемся до Лунограда. А ты, ты полетишь, куда скажет Фолкейн. Думаю, он в состоянии сообщить хотя бы направление.

– Эй, подождите! – запротестовала цинтианка. – У нас с вами об этом и речи не было.

– У нас что, было время гадать на кофейной гуще? Откуда я знал, получится у Эдзела или нет? Конечно, я надеялся, что получится, но наверняка-то не знал. Так что вот, давай действуй.

– Слушай, ты, жирный пират, мой товарищ лежит без сознания! Если ты хоть на долю секунды подумал, что он может отправиться куда-нибудь еще, кроме госпиталя, я предлагаю тебе постучаться своей идиотской – да-да, идиотской! – башкой о что-нибудь твердое, и…

– Эй, мой мохнатый друг, полегче на поворотах! Из того, что ты мне рассказала, следует, что ты вполне сможешь поставить его на ноги по дороге. Мы ведь снабдили тебя всеми инструментами и инструкцией, как сделать промытые мозги снова немытыми. А стоило это столько, что у тебя вся шерсть повыпадала бы, назови я сумму. Теперь слушай. Дело серьезное. «Сириндипити» играет ва-банк. Нам придется делать то же самое.

– Я люблю деньги не меньше твоего, – отозвалась Чи неожиданно тихо, – Но ведь есть и другие ценности.

– Ага-ага. – У Эдзела закружилась голова. Он закрыл глаза и представил, себе сидящего у передатчика ван Рийна: трубка в одной руке, подбородок покачивается вверх-вниз, когда он говорит. – За ними-то как раз «Сириндипити» и охотится. Дело тут не в деньгах.

Подумай хорошенько, Чи Лан. Знаешь, что я вывел из фактов? Что Дэви Фолкейна в самом деле нашпиговали наркотиками. А почему я об этом догадался, знаешь? Причин тут несколько… Ну, не мог он вот так, с бухты-барахты, порвать со мной… Но главное не это, главное вот что: чтобы, бросить такую телку, как Вероника, ради Северного Полюса вроде Теи Белдэниэл, человек должен быть просто сумасшедшим. А особенно Фолкейн – пусть даже Вероника была для него очередной интрижкой. Это не по-человечески, понимаешь? Так что было ясно, что его чем-то накачали.

Но что из этого следует? А вот что: «Сириндипити» пошла на нарушение ковенанта Галактической Социотехнической Лиги. Понятно, они отважились на такое дело не просто так – должно быть, оно того стоит. Понимаешь, сшит даже конца «Сириндипити» как фирмы – уж от этого-то им никуда не деться!

А отсюда что следует, моя маленькая задира? Да всего лишь то, что речь идет, уже не о деньгах! Потому что, когда нужны деньги, играют по правилам: нет смысла действовать наперекор, если хочешь стать классным игроком. Однако есть и другие игры – в войну, во власть, далеко не такие приятные, как первая. Лиге известно наверняка, что промышленным шпионажем «Сириндипити» не занимается. Тогда что здесь? А если предположить, что существует некто, совсем посторонний, совсем чуждый нашей цивилизации – некто неизвестный и, может быть, вполне мажет быть, враждебный нам? Как тебе?

Эдзел с шумом втянул – воздух сквозь стиснутые зубы.

– Времени на болтовню у нас нет, – продолжал ван Рийн, – Связной корабль их вылетел две недели назад. По крайней мере, так говорится в отчете Службы контроля полетов: вылетел две недели назад, экипаж – два человека из владельцев фирмы. Быть может, вам еще удастся их догнать. Во всяком случае, вы с Фолкейном пока единственные в Солнечной системе, кто может это сделать. Но задержись вы тут всего лишь на какой-то там паршивый часочек, и полиция вцепится в вас мертвой хваткой и задержит вас как свидетелей. Так что летите, пока можете. На досуге займись нашим другом. Узнай у вето все, что можешь, и сообщи мне, сама или через робокурьера, а хочешь, почтовым голубем. Да, мы рискуем, но, может быть, дао того стоит. Быть может, это сохранит нам жизнь или свободу. Поняла?

– Да, – отозвалась Чи тихо после долгой паузы. Звездолет оставил позади горы и шел на снижение. Впереди, освещенное лучами низко стоящего над горизонтом Солнца, виднелось Море Холода. – Но ведь у нас экипаж. Я имею в жиду Эдзела…

– Он лететь не может, – ответил ван Рийн. – Мы ведь сами только что нарушили и конвенант, и законы планеты. Ты должна лететь с Фолкейном, потому что он, а не Эдзел, специалист по инопланетным культурам, по переговорам с ними. В «Сириндипити» умные люди; здесь, на Луне, они будут сражаться отчаянно. Мне нужны доказательства того, что они сделали. Конечно, хорошо бы оставить и Фолкейна, но как-нибудь обойдемся. Эдзел был в замке. И вид у него что надо, внушительный.

– Ну что ж, – печально произнесла Чи, – раз так… Я этого не ожидала.

– Разве жить, – заявил ван Рийн, – не значит удивляться снова и снова?

Корабль сел. Чи выключила гравилуч, и Эдзел упал на застывший лавовый поток.

– Прощай, – сказала Чи.

Он был слишком расстроен, чтобы произнести в ответ нечто членораздельное. Корабль взмыл в небо. Эдзел следил за ним, тюка он не затерялся среди звезд.

Вскоре появилась яхта ван Рийна; все дальнейшее Эдзел воспринимал как сквозь сон. Его взяли на борт, сняли скафандр. Ван Рийн тут же ухватился за добытые им в замке материалы. Потом они приземлились в космопорте Лунограда. Эдзел едва слышал яростные крики своего хозяина, он хотел только спать, спать, спать… И только тут его арестовали и отвезли в тюрьму.

8

Из динамика раздался голос:

– Сэр, основной объект наблюдения только что позвонил в контору Мендеса. Он требует немедленной встречи с вами.

– Я именно этого и ждал, – удовлетворенно заметил Эдвард Гарвер. – Причем я угадал даже время! – Он потер подбородок. – Соедините меня с ним.

Эд Гарвер не вышел ростом, однако строгая серая туника придавала ему внушительность. Волосы у него были редкие, лицо напоминало собачью морду. Различные технические устройства не просто окружали его, как любого другого чиновника, – нет, они словно охраняли его. Стены комнаты увешаны были фотографиями, на которых Гарвер обменивался рукопожатиями с несколькими сменившими друг друга премьер-министрами Галактического Содружества, президентами Лунной Федерации и другими высокопоставленными лицами. На рабочем же столе не было никаких лишних предметов, никаких безделушек (жениться Гарвер так и не собрался).

Получивший приказ Гарвера компьютер преобразовал его в сигнал и передал дальше, на трансмиттер, расположенный на гребне Коперника, в тени которого укрылся Селенополис. Оттуда луч мазера достиг искусственного спутника Луны, отразился от него и, мгновенно преодолев громадное расстояние, дотянулся до приемника, находящегося у подножия Платона. Преобразованный снова, он поступил в другой компьютер, и на этом его скитания завершились. Вся операция заняла лишь несколько миллисекунд: деловые люди, у которых была на счету каждая минута, не собирались ждать дольше.

На экране видеофона Гарвера появилось мужское лицо, широкое, с усами и козлиной бородкой. Узкие блестящие глаза, мясистый нос, прическа, которая была в моде лет так сорок назад.

– Великое небо! – воскликнул Николас ван Рийн. – Мне нужен Фернандо Мендес, шеф полиции Лунограда. А ты откуда там взялся? Что, скучновато стало в столице?

– Я по-прежнему в ней нахожусь, – отозвался Гарвер. – Вас соединили со мной по моему приказу.

Ван Рийн побагровел.

– Так это по твоему идиотскому распоряжению арестовали моего человека, Эдзела?

– Ваше чудовище Эдзела, – поправил его Гарвер.

– Что ты знаешь о чудовищах, ты?! – рявкнул ван Рийн, – Да если хочешь знать, тебе до Эдзела как клопу до медведя, хоть ты и человек, черт бы тебя побрал!

Директор Федерального центра контроля за безопасностью и соблюдением законов подавил гнев.

– Следите за своим языком, – сказал он. – Вы сейчас не в том положении…

– Положение у нас нормальное. Мы ведь только оборонялись. И потом, какое до этого дело тебе? Что, местная полиция сама не разберется? – ван Рийн попытался изобразить обиду. – Возвращаемся, понимаешь, садимся, собираемся с Эдзелом идти к Мендесу жаловаться – и вдруг, на тебе! Его хватают и уводят из космопорта под конвоем! Хотел бы я знать, по чьему приказу?

– По-моему, – ответил Гарвер. – Мне не хватило немногих фактов, чтобы задержать и вас, мастер. Но я надеюсь, это дело поправимое. Я прибуду в Луноград и лично этим займусь. Считайте, что вы предупреждены. Если вы покинете Луну, я буду рассматривать это как прямое доказательство вашей вины. Скорей всего, мне не удастся вытащить вас с Земли или куда еще вы там удерете, но я наложу арест на все здешнее имущество вашей Компании по доставке пряностей и вин, вплоть до последнего литра водки! И пока ваш Эдзел сидит у нас, никуда вы, ван Рийн, не денетесь! Да и сообщникам его не поздоровится, если только они осмелятся вернуться. – Гарвер подался вперед.

– Я долго ждал, – продолжал он, – несколько лет. Я следил, как вы и ваши дружки-плутократы из Лиги, плюете на закон – интригуете, даете взятки, принуждаете, подкупаете, обделываете свои делишки, создаете по собственному усмотрению экономику, сражаетесь между собой, словом, ведете себя как бароны империи. Хотя она и не существует на бумаге, но подчинила себе весь мир, возвращает нас к самому дикому феодализму и капитализму! Та свобода, о которой вы столько шумели, право на которую по вашему настоянию занесено в Конституцию, – это ведь всего лишь лицензия! Лицензия на грех, лицензия на порок! А ваша Лига имеет с этого бешеные деньги!

Ваши аферы за пределами Содружества я вряд ли смогу раскрыть. Вы слишком хорошо заметали за собой следы – везде, кроме Луны. Отсюда ниточка и потянется. Если мне удастся справиться с Лигой здесь, я умру счастливым, зная, что заложил основы для возникновения более достойного общества. А вы, ван Рийн, – вы начало начал. Наконец-то вы зашли слишком далеко. На этот раз вы попались! – Гарвер, тяжело дыша, откинулся на спинку кресла.

Торговец ни разу не попытался возразить. Время от времени он открывал свою табакерку, брал из нее на понюшку табаку, чихал. Потом принялся мять кружевное жабо. Когда Гарвер кончил, он вкрадчиво – с мягкостью цунами, встреченной посреди океана, – произнес:

– Ну что ж, расскажи-ка мне, что ж я такого натворил. В Писании сказано, что грешнику свойственно ошибаться. Может, мы с тобой обнаружим, в чем же ошибся.

Гарвер уже успокоился.

– Идет, – сказал он. – Так и быть, доставлю себе удовольствие – лично сообщу вам, что против вас имеется.

Начав вести наблюдение за деятельностью Лиги, я сразу же распорядился, чтобы меня немедленно извещали о любых необычных ситуациях. Примерно с неделю назад этот ваш Эдзел в паре с кем-то там еще – ах, да, Чи Лан с Цинтии – обратился в полицию и потребовал произвести обыск у владельцев информационной брокерской фирмы «Сириндипити». Эти двое заявили, что их капитана, Дэвида Фолкейна, держат в заключении в альпийском замке, который является резиденцией владельцев «СИ», и что его подвергли промывке мозгов. Естественно, им отказали. Да, эти люди из «СИ» в самом деле ведут себя довольно таинственно. Но ведь вы же сами, вы, капиталисты, фетишизировали право частной собственности! Кроме того, эта фирма, единственная из членов Лиги, никогда не нарушала закона. Она всего лишь тихо-мирно собирала себе данные и раздавала советы.

Меня это обращение в полицию насторожило. Зная, что представляют собой ваши головорезы, я понял, что можно ожидать чего угодно. Я предупредил владельцев «СИ» и сказал им, чтобы они связались со мной, как только что-нибудь заподозрят. Я предложил им охрану, но они заявили, что справятся сами. – Гарвер снова начал раздражаться. – Вот еще одно из зол, которое принесла с собой ваша Лига! Если в законе – в законе! – сказано, что человек может хранить у себя дома оружие и применять его, когда сочтет нужным!.. Вы называете это самозащитой! – Он вздохнул. – Должен признать, что «СИ» никогда этим не злоупотребляла.

– А про Фолкейна они тебе рассказали? – поинтересовался ван Рийн.

– Да. Вообще-то, я сам разговаривал с ним по видеофону. Он сказал, что хочет жениться на сударыне Белдэниэл и работать в ее фирме. Да, конечно, его могли накачать наркотиками. Но я же не знаю, как он обычно себя ведет. Да мне это и ни к чему. Мне представляется гораздо более правдоподобной следующая версия: вы хотели скоренько вытащить его оттуда, чтобы он не успел посвятить своих новых друзей в ваши мерзкие секреты!

Ван Рийн молча слушал, только лицо его сделалось пунцовым.

– Итак, – Гарвер сцепил пальцы и ухмыльнулся. – Сегодня, часа три назад, со мной из конторы «СИ» связался мастер Ким. Ему позвонила сударыня Белдэниэл. Он сообщил мне, что у ворот замка появился одинит в космическом скафандре – я сразу понял, что это Эдзел, – и потребовал свидания с Фолкейном. Когда ему было в этом отказано, он ворвался внутрь и начал там бесчинствовать.

Я приказал шефу Мендесу отправить туда полицейский отряд особого назначения. Он ответил мне, что в городе вспыхнуло восстание – по крайней мере, на улицах идет драка, и что начали ее ваши люди, ван Рийн, на вашем складе. Только не убеждайте меня, что это случайное совпадение!

– Но так оно и есть, – сказал ван Рийн. – Спросите у моих ребят: это такие паршивцы! Я их накажу.

– А когда они выйдут из тюрьмы, вы их вознаградите солидными премиями.

– Надо же будет их как-то утешить. Сердце-то у меня не камень. Ну ладно, директор. Что дальше?

Теперь уже побагровел Гарвер.

– Затем я потратил целый час на какой-то совершенно нелепый судебный запрет. Тоже ваши штучки? Ничего, разберемся и с этим. После этого я смог направить к замку часть своих людей. Но они прибыли туда слишком поздно. Эдзел уже захватил Фолкейна. Закон уже был нарушен. – Он снова овладел собой, по крайней мере внешне.

– Вам нужны факты других нарушений, – продолжал он. – Пожалуйста. К башне, в которой находился Эдзел, приблизились на своих ботах патрульные «СИ». И тут с неба свалился звездолет. Да, звездолет, хорошо вооруженный, явно поддерживавший связь с этим вашим драконом. Он уничтожил боты, разрушил башню, а потом улетел. Фолкейн исчез вместе с ним. Отсюда я делаю вывод, что на корабле была Чи Лан. А сам звездолет – тот самый, который они обычно используют и который улетел из космопорта Лунограда в неизвестном направлении несколько стандартных дней тому назад. Согласитесь, это очевидно. Но Эдзелу удрать не удалось. Наверно, он радировал вам, чтобы вы его подобрали, и вы это сделали и привезли его обратно в город. Отсюда следует, что вы тоже замешаны в этом деле, ван Рийн. Я знаю, сколько адвокатов у вас на содержании, а потому хочу собрать еще немного улик против вас. Я их добуду, и я вас арестую!

– Интересно, за что? – равнодушно поинтересовался собеседник Гарвера.

– За многое. Полагаю, владельцам «Сириндипити», сударыне Белдэниэл и слугам из замка найдется, что сказать. За шантаж. За нанесение увечий. За вторжение в частное владение, устройство беспорядков, киднэппинг, убийство…

– Эй, жеребчик, не торопись! Эдзел сказал мне, что, пожалуй, задел мельком парочку охранников. Но он буддист и потому смотрел, чтобы никого не убить. Эта башенка, которую он сшиб, когда входил, она ведь стандартная, с дистанционным управлением.

– Про патрульные боты этого не скажешь. Тепловые лучи уничтожили их штук шесть. Да, конечно, пилоты, как и слуги замка, не гуманоиды и не являются жителями города. Но они же живые существа! Их смерть в данной ситуации будет считаться насильственной. Кроме того, вам можно также предъявить обвинение в тайном сговоре и…

– Хватит, – прервал его ван Рийн. – По-моему, ты не Особенно нас любишь. Когда тебя ждать?

– Я прилечу, как только наведу порядок здесь. Через несколько часов. – Гарвер натянуто улыбнулся. – Может, вы мне сейчас признаетесь? У нас будет меньше забот, а вы облегчите себе участь.

– Нет. Мне не в чем признаваться. Это какая-то ужасная ошибка. Ты совершенно не разобрался в ситуации. Эдзел кроток как ребенок – правда, я знал нескольких детишек, с которыми лучше было не связываться. А что до меня, то я старый бедный одинокий толстяк, которому всего-то и нужно накопить немножко деньжонок, чтобы не кончить жизнь под забором.

– Заткнись! – не выдержал Гарвер и потянулся к выключателю.

– Подожди! – воскликнул ван Рийн. – Ну и каша заварилась! Придется мне ее расхлебывать, потому как я добрый христианин, который изо всех сил старается возлюбить ближнего своего, который не даст тебе сесть в лужу и не допустит, чтобы над тобой смеялись, хотя ты того и заслуживаешь. Я поговорю с Эдзелом, свяжусь до твоего прибытия с «Сириндипити». Может, нам тут удастся разобраться с дровами, которые ты наломал.

Гарвер скривился.

– Я вас предупредил, – сказал он. – Если только я узнаю, что вы угрожали, шантажировали, давали взятки…

– Обзываешься, – укоризненно произнес ван Рийн, – оскорбляешь… Ну что ж, я твою похабщину слушать не собираюсь. Счастливо оставаться, дурья твоя башка.

Экран погас. Луна была одним из узловых центров системы межпланетного сообщения. Поэтому тюрьмы в ее городах строились с таким расчетом, чтобы за решетку можно было посадить кого угодно. Эдзел вынужден был признать, что освещение, температура, влажность, давление и сила тяжести в его камере значительно больше подходят ему, чем земные условия, хотя он вполне сносно чувствовал себя и на Земле. Вот только пища подкачала: ему подсунули какое-то вязкое пойло, которое, как говорилось в некой книжонке, было любимым лакомством оденитов. Еще сильнее Эдзел страдал от невозможности вытянуть хвост, не говоря уже о том, чтобы позаниматься.

Кто может его выручить? Представители его народа редко покидали свою планету, поскольку были большей частью простыми охотниками. Так что надежды встретить сородича, который бы ему помог, почти, пожалуй, и нет.

Когда Эдзела привели в тюрьму под конвоем полицейских, всю дорогу почтительно на него поглядывавших, начальник тюрьмы разинул рот.

– Аллах всемогущий! Ну, и куда нам прикажете поместить эту тушу, среднее между кентавром и крокодилом? Все большие камеры уже заняты: черт бы побрал эту конференцию фантастов!

Отсюда понятно, почему Эдзел так ласково обошелся с сержантом, который, несколько часов спустя, сообщил ему по видеофону:

– Тут… э, ваш полномочный представитель. Хочет с вами встретиться. Вы как?

– Конечно. Давно пора! К вам у меня претензий нет, офицер, – поторопился добавить заключенный. – Ваши парни обращались со мной весьма корректно. Если я правильно понял, для вас ваша служба все равно, что для меня – колесо Кармы.

Сержант поторопился отключиться.

На экране появилось лицо ван Рийна. Сначала изображение было слишком ярким, но постепенно все вошло в норму. Эдзел изумился.

– Но… но я ждал адвоката, – выдавил он.

– Некогда, – отмахнулся босс. – Дело такое, что чем тише едешь, тем тебе же хуже. Твоя задача – держать язык за зубами! Ни полсловечка! Я запрещаю тебе даже утверждать, что ты невиновен. Молчи, и все. Пока у них нет права тебя допрашивать. Если им приспичит узнать, что на улице, день или ночь, пусть сами сбегают и посмотрят!

– Но что я буду делать в этой конуре? – взмолился Эдзел.

– Сидеть. Бездельничать. Качать из меня деньги. А я тем временем буду обивать пороги, пока мои бедные старые ноги не сотру до колен. Только представь, – воскликнул ван Рийн патетически, – я уже целый час никак не могу промочить горло! И похоже на то, что останусь без ленча. А сегодня на ленч должны быть лимфбордские устрицы, фаршированные тихоокеанские крабы а-ля…

Эдзел не выдержал. Стены камеры задрожали, когда он пошевелился.

– Но мне здесь не место! – возопил он. – Мои показания…

– Тихо! – гаркнул ван Рийн так, что Эдзел сразу затих. – А ну заткнись! Хватит! – Потом заговорил обычным тоном: – Мне сказали, что этот канал не прослушивается, но черт его знает, – от Гарвера можно ожидать чего угодно. Надо попридержать наши козыри, понимаешь? А в последний момент мы их выбросим – как Гэбриэл. Козыри. Гэбриэл. Понял? Ха!

– Ха, – медленно произнес Эдзел, – ха.

– Чудак, ты же можешь без помех медитировать, закалять, так сказать, свой аскетизм! Я тебе просто завидую. Я бы даже хотел оказаться на твоем месте. Ну ладно, сиди. Я отправляюсь в «Сириндипити». До скорого. – Ван Рийн исчез.

Эдзел долго лежал не шевелясь.

Но у меня же были доказательства, думал он, ошеломленный всем случившимся. Те пленки, те анализы, которые я взял у Дэвида в замке… как мне и было приказано… доказательства того, что ему в самом деле промыли мозги. Я передал все материалы Старому Нику, когда он попросил. Это было перед посадкой. Я так думал, что он найдет им лучшее применение. Ведь они оправдывают все мои действия. Люди ведь испытывают панический ужас, даже когда просто слышат о насилии над личностью. А тут у меня в руках были прямые доказательства!

Но он – мой хозяин, которому я доверял, – даже не обмолвился о них!

Когда Чи Лан и выздоровевший Фолкейн возвратятся, от них потребуют свидетельских показаний. Но без физических доказательств, которые добыл он, Эдзел, их словам вполне могут не поверить, пускай даже они будут утверждать то же самое и под воздействием какого-нибудь гипноза.

В общем, ситуация – хуже некуда. Как не верти, а от того факта, что в схватке были убиты несколько разумных существ, никуда не деться. (Откровенно говоря, Эдзел особых угрызений совести не испытывал, хотя в сравнении с каким-нибудь там жителем одного из беспокойных приграничных районов мог считаться чуть ли не невинным младенцем. Это ведь была пусть маленькая, но война, то есть способ разрешения конфликта, который иногда считался приемлемым. Нападение на вооруженных до зубов охранников, защищавших похитителей твоего товарища, выглядело бы тогда сущей ерундой в сравнении с освобождением его из плена. Но вся беда заключалась в том, что по законам Содружества войны между частными лицами или фирмами не допускались.)

Правда, возможность, что власти посмотрят на это нападение сквозь пальцы, пока не исключена, – но только если им предъявят доказательства промывки мозгов. И если Чи Лан с Фолкейном вернутся и расскажут, как все было. А не вернуться они могут очень запросто. Ведь эти неизвестные, для которых старалась «Сириндипити», вполне могут убить их. Почему ван Рийн не позволил мне улететь вместе с ними? Почему, почему, почему?..

Раз уж он остался один, его могли бы и отпустить на поруки. Тогда стало бы ясно, что его нападение на замок, пусть и незаконное, не было беспричинным. Тогда «Сириндипити» рухнула бы – ибо клиенты наверняка перестали бы доверять этой фирме.

А вместо этого ван Рийн скрывает доказательства и отправляется торговаться с похитителями Фолкейна!

В крошечной камере Эдзелу было не по себе. На звездолете места немногим больше, но зато там знаешь, что тебя окружают звезды. А здесь – стены, за ними другие, за другими третьи, и так до бесконечности.

О вы, буйные пираты Зарлаха! О, гулкий топот копыт, свежий ветер, горы в призрачно-голубой дымке! О, костры на вечерней заре! Древние песни, древние танцы, родство душ, что сильнее кровного родства! Дом – это свобода. Корабли, дальние странствия, новые планеты, веселый смех. Свобода – это дом. Неужели ван Рийн продаст меня?

Неужели я позволю ему сделать это?