Текст книги "Эти странные швейцарцы"

ХАРАКТЕР

Тяжелой промышленности в Швейцарии почти нет, нет в ней и крупных по мировым меркам городов. Горожане, однако, составляют ни много ни мало половину населения страны; доля промышленности, девяносто пять процентов которой приходится на производство часов, в валовом внутреннем продукте составляет 40 процентов, а сельского хозяйство – 5-6 процентов. И все же в основе своей Швейцария – это крестьянская страна.

Выжать средства для безбедного существования из почти полностью отвесных каменистых склонов, ясное дело, под силу далеко не всякому. Для такого умения нужны особенный характер и субсидии. (Между прочим, по сравнению со швейцарскими властями, выделяющими фермерам щедрые субсидии, соответствующее ведомство Евросоюза, ответственное за проведение единой сельскохозяйственной политикой, кажется просто прижимистым дядюшкой Скруджем.) Суровая жизнь в горах наедине с природой, которую ведут швейцарские крестьяне, действительно воспитывает особый характер. И в этих природных условиях возделывать картофель, пожалуй, бывает легче, чем поддерживать отношения с отдаленными соседями.

Швейцарские крестьяне – народ крепкий, жилистый; они независимы, трудолюбивы, находчивы, постоянно готовы к любым сюрпризам природы и погоды, но главная их черта – необыкновенный консерватизм. Все эти характеристики, впрочем, вполне приложимы ко всем швейцарцам, включая жителей крупных городов. Они тоже живут и ведут себя так, словно им каждый день приходится обрабатывать трудную каменистую почву где-нибудь на горном склоне.

Система образования, однако, не поощряет индивидуализм. Швейцарцы, хотя и интроверты по характеру, но не индивидуалисты. Они наделены от природы склонностью к обращенности в глубины собственной души. Воспитание тоже не ориентировано на подчеркнуто индивидуальные ценности. Поэтому швейцарцы с таким подозрением относятся к любому проявлению самоуверенности и к людям, стремящимся занять лидирующее положение в обществе.

Характер территории страны и ее горные ландшафты оказывают решающее влияние на мировоззрение и менталитет швейцарцев. Образ их мышления можно назвать «долинным» – швейцарец постоянно озабочен тем, что происходит на его отделенном от остального мира участке, в долине, где он живет, и особенно – что делается в соседней долине: уж не зеленее ли там трава на лугах?

Чтобы жизнь медом не казалась…

Крестьяне больше, чем кто бы то ни было, любят пожаловаться и посетовать на жизнь. Все-то им не так, все не нравится. Если нет оснований считать погоду слишком жаркой для будущего урожая, они непременно сочтут ее слишком влажной. И, разумеется, их никогда не устраивают цены, по которым удается сбыть урожай.

Те швейцарцы, которые не занимаются крестьянским трудом и не связаны с сельским хозяйством, унаследовали от своих деревенских предков манеру никогда не быть оптимистами, Швейцарцы – это народ, вечно недовольный своей судьбой и находящийся в бесконечной погоне за лучшей долей. При этом они постоянно стремятся усовершенствовать и исправить то, что им не по душе.

Тяга к улучшению заставила их направить себе на пользу даже свой пессимистический взгляд на вещи, развив удивительную – и счастливую – способность заранее видеть дурную сторону вещей или развития событий. Это помогает им избежать нежелательных последствий поступков или неблагоприятного поворота дел. Им совсем не свойственны беспечно-легкомысленные рассуждения типа: «Ничего, все это легко отстирается». Швейцарец просто предпочтет не подвергать себя риску испачкаться.

Закон Мюллера, швейцарская версия небезызвестного закона Мэрфи, гласит: «Если неприятность может случиться, то она непременно случится, номы к этому хорошенько подготовимся». Первая часть формулы – это собственно закон Мэрфи, вторая – швейцарская поправка к нему.

Не расслабляйся!

Швейцарцы полагают, что в мире слишком много людей, которые вместо того, чтобы усердно трудиться и готовиться к какому-нибудь следующему несчастью, проводят время в праздности. Поэтому они чувствуют себя обязанными принять на свои плечи бремя ответственности за более беспечные и беззаботные народы.

Степень этой ответственности у швейцарцев, принадлежащих к различным этносам, различна. Германоязычные швейцарцы буквально не снимают ее со своих плеч. Причем эта ответственность должна быть деятельной. Поэтому франкофоны считаются созерцателями, переполненными благородными мыслями и мечтами о всемирном счастье. Думающие по-французски подозревают говорящих по-немецки в том, что эти мечты те разделяют не в полной мере. А италоязычные швейцарцы повинны в ужасном грехе недостаточного чувства ответственности за судьбы мира. К счастью, эти безответственные люди составляют только 10 процентов населения страны.

Германия несет бремя вины за две развязанные ею в XX веке мировые войны. У Швейцарии тоже есть чувство вины – и если не за то, что она не начинала войн, тогда за то, что на ее счету вообще нет стоящих начинаний. Жизнь – сложная штука, рассуждают швейцарцы, и необходимость постоянно принимать судьбоносные решения о будущем своей страны просто не дает им возможности отвлекаться на всякие легкомысленные авантюры.

Швейцарец всегда испытывает предрасположенность к постоянному чувству беспокойства. Он все время готовит себя к самым разным неприятностям, которые могут в любой момент обрушиться на мир. Ни одно здание не строится без тщательно и хорошо оборудованного в подвальном помещении убежища от ядерного нападения. И в то время, когда весь мир решил, наконец, отдохнуть от заморозков времен «холодной войны», швейцарцы по-прежнему думают о том, как согреться, если вдруг настанет «ядерная зима». Раз в год законопослушные граждане проводят проверку оглушительных сирен, установленных повсюду на всякий случай – они должны подавать сигнал тревоги при наводнениях, атомной атаке, землетрясениях, извержениях вулканов и прочих стихийных бедствиях.

Это только швейцарское правительство может позволить себе иногда озаботиться другими более мелкими проблемами – например, бюджетным дефицитом. Только швейцарское правительство станет заниматься подготовкой плана покрытия дефицита, предусматривающего погашение внутреннего государственного долга за счет увеличения налогов. И только швейцарцы на очередном референдуме способны проголосовать за увеличение налогов для решения проблемы дефицита бюджета.

Швейцарцы и сами готовы признать, что они уж слишком серьезны, слишком подвержены чувству беспокойства, чрезмерно отягощены всякими правилами и регламентациями. Но осознавая все это, ничего с собой тем не менее поделать не могут, и чуть что – легко и безвольно поддаются своей врожденной тяге к вечной озабоченности.

ЦЕННОСТИ И ВЕРОВАНИЯ

Поскольку веры в себя и в свои силы швейцарцам не хватает, им приходится верить во что-то еще. В их шкале ценностей превыше всего ставятся работа, бюрократическая рутина, образование, снова работа, снова образование, швейцарский франк, опять работа и даже Господь Бог.

Ио религиозным верованиям швейцарцы делятся на католиков (примерно 48 процентов) и протестантов (около 44 процентов). Остальные – это всевозможные схизматики и отщепенцы, а также приверженцы сект, склонных к коллективным самоубийствам (вроде известного «Храма солнца»). Религия занимает в жизни швейцарцев очень важное место, и по проценту верующих Швейцария опережает многие западные страны. Ее воздух просто напоен постоянным колокольным звоном. Туристы находят в нем бездну очарования. Но какой-нибудь швейцарец, преждевременно оглохший, потому что живет слишком близко от приходского храма, вряд ли считает его чарующим.

Звон колоколов!..

Да, колокола в Швейцарии трезвонят постоянно. Они звонят, чтобы напомнить крестьянину о наступлении времени обеда, о том, что ему пора заканчивать трапезу и возвращаться на работу. В субботу колокола напоминают о том, что завтра будет воскресенье, а по воскресеньям о том, что оно, наконец, настало.

А воскресенье – день в Швейцарии очень серьезный и не терпящий никакого легкомыслия в вопросе о том, как его провести. Изнуряющие себя в течение всей недели работой чуть ли не до полусмерти, швейцарцы по воскресеньям целиком отдаются отдыху. Режим отдыха очень строг: никакой стирки, никакого копания в саду, никакого мытья машины или уборки в доме! Все это регламент проведения мероприятий по отдохновению от работы категорически запрещает. Запрещены даже все коммерческие транспортные перевозки, и по воскресеньям каждый швейцарский автолюбитель может убедиться в том, какой гигантской длины могут достигать заторы, организованные массами его собратьев на обычно свободных и спокойных дорогах страны.

Церковь, как католическая, так и протестантские, главным образом финансируется государством за счет налога. Налоговые декларации включают в себя пункт о вероисповедании, и церковный сбор составляет для католиков 6 процентов, а для протестантов – 5 процентов. И все довольны: атеисты освобождены от церковного налога, а верующие могут считать этот налог своим регулярным взносом в страхование загробной жизни.

Протестантизм в Швейцарии преимущественно представлен религиозными традициями, восходящими к знаменитым деятелям Реформации швейцарцам Кальвину и Цвингли. (Третьим столпом Реформации, напомним, был немец Лютер, и лютеране в Швейцарии тоже водятся.) Реформация сильно повлияла на швейцарскую систему ценностей. Кальвин и Цвингли проповедовали простой жизненный уклад, исполненный добродетели. Семья, упорный труд, скромность, бережливость – вот основные элементы завещанного ими уклада. На покупки в кредит в Швейцарии до сих пор смотрят как на что-то предосудительное. А вот бережливость, стремление к экономии – это едва ли не основная черта швейцарской жизни. Швейцарцы стараются сберечь все, что только поддается сбережению – время, природную среду, здоровье, но прежде всего – деньги. И притом не всякие, а исключительно швейцарские франки. По сумме банковских сбережений на душу населения швейцарцы уступают только японцам. Поскольку покупки в рассрочку молвой не одобряются, то целевое накопление денег признается идеальным способом финансирования приобретений, несмотря на серьезный риск помереть от скуки, откладывая франк к франку.

Тихие песни о главном

Мелкое крестьянство – это достаточно однородный класс, без каких-либо внутренних перегородок и границ между слоями. Таково же и швейцарское общество: оно тоже однородно, в нем нет классов; единственное существующее различие – это различие между богатыми и очень богатыми. Бедняки, правда, тоже есть, но поскольку общепризнанно, что бедность – их собственная вина, результат недостаточного усердия и трудовых усилий, то бедным, понимающим, что их жалобы просто не будут поняты, приходится о своей бедности помалкивать.

Сами швейцарцы о деньгах рассуждают так «Что о них говорить, их просто надо иметь». Надо сказать, что даже законы не поощряют разговоры о не слишком презренном в Швейцарии металле – трудовые договоры строго запрещают наемным работникам рассказывать коллегам о размерах зарплаты. В объявлениях о найме на работу также не допускается упоминание о величине жалованья.

Однажды компания «Даймлер-Бенц» представила публике свои новые «мерседесы» без указания различий между моделями и разницы цен на них. И могло показаться, что это было сделано специально с расчетом на особенности швейцарского рынка. Ведь для Швейцарии характерно некое своеобразное «хвастовство наоборот». Швейцарец может купить очень дорогую машину и никому не говорить, что это за машина и, главное, сколько она стоит. Это типичная здесь модель поведения. Жители Швейцарии ценят свое богатство, но не выставляют его напоказ. Их песни о главном – песни тихие.

Необычным, правда, является наличие в обращении довольно «громких» банкнот – в 500 и 1000 франков (1000 швейцарских франков – это примерно 615 долларов). Эти купюры спокойно и охотно принимают для оплаты покупок: для швейцарцев нет ничего необычного в том, что, расплачиваясь в местном магазине за батон, покупатель протягивает кассиру тысячефранковую купюру. При этом никакие сирены тревоги не ревут, а охранники не бегут сломя голову на место происшествия. А кассир без всякого смущения и, что интересно, не прибегая к скрупулезной процедуре проверки банкноты на подлинность, а лишь мельком на нее взглянув, принимает купюру и отсчитывает сдачу. Сцена просто идиллическая. И очень типичная.

Зарплаты и цены

Приезжающие в Швейцарию из стран, валюта которых не столь тверда, как швейцарский франк, то есть из любой другой страны, должны быть подготовлены к шоку, которому непременно подвергнутся, взглянув на здешние цены.

Сами швейцарцы свою страну дорогой (по уровню цен, разумеется) не считают и готовы поспорить со всяким, кто утверждает обратное. Понимание того, что дешево, а что дорого, лучше всего проверяется соотнесением цен и доходов. Давайте заглянем в справочник «Цены и заработная плата в странах мира», который ежегодно издается одним из крупнейших швейцарских банков – Объединенным банком Швейцарии. Сопоставление приводимых в этом издании данных показывает в частности, что, скажем, водитель городского автобуса в Цюрихе, после всех вычетов и налогов, получает на руки почти в два раза больше начальника управления в средней британской производственной компании. Начальник того же уровня в Цюрихе зарабатывает в три раза больше, чем шофер муниципального автобуса в Нью-Йорке. Чистый доход последнего составляет половину от заработка его цюрихского коллеги. А лондонский водитель кажется сущим бедняком, получая лишь четверть от заработка швейцарского шофера, выполняющего ту же работу.

Цены в Швейцарии действительно высоки. Но ведь и швейцарским предпринимателям приходится платить самую высокую в мире почасовую зарплату – рабочий в магазине, раскладывающий товары на полках, получает за час работы 20 франков (больше 12 долларов!).

ПОВЕДЕНИЕ И МАНЕРЫ

Швейцарцы заслуженно считаются до невозможности вежливым народом. Их обходительность, предупредительность, сдержанность хорошо известны, однако эти качества отнюдь не надо путать с хорошими манерами.

Характерная черта швейцарцев, свидетельствующая об их приветливости и дружелюбии, – это страсть к рукопожатиям. Продолжительность швейцарских рукопожатий может быть до абсурда долгой. Обмениваются рукопожатиями все; даже школьники младших классов при встрече на улице и прощании старательно жмут друг другу руки, как это делают и взрослые. Совершивший покупку на приличную сумму клиент награждается администрацией или хозяином магазина энергичным рукопожатием, после чего клиент навечно вносится в официальный список «рукопожимаемых» и подвергается данному ритуалу всякий раз, как только переступает порог торгового зала.

Впрочем, в швейцарских магазинах – пусть и без рукопожатий – исключительно тепло приветствуют всех посетителей, независимо от того, являются ли они постоянными клиентами или нет. На прощание вам обязательно пожелают хорошего дня, а по воскресеньям, в знак особого почитания этого дня, вы услышите себе вослед: «Приятного воскресенья!».

Разнообразие языков тоже не дает швейцарцам возможности расслабляться в важном деле проявления вежливости. Во всех швейцарских языках есть простые фамильярные («на ты») и вежливые («на Вы») формы обращения, которые строжайшим образом соблюдаются. Тинейджеры, школьники с первых дней знакомства обращаются друг к другу «на ты», но школьные годы проходят, и обращение «на Вы» со временем вытесняет прежнее «ты», жестко фиксируя дистанцию в общении. Но если кто-то в своих отношениях перейдет от формально-вежливой формы к фамильярному «ты», то назад пути не будет. Отныне он всегда со своим партнером должен оставаться «на ты», а использование вежливой формы будет считаться обидным.

Что в имени тебе моем?…

Находясь в Швейцарии, нужно помнить все личные имена людей, с которыми вы общаетесь. В этой стране нельзя просто сказать знакомому «Доброе утро!», не назвав его по имени. Имя собеседника обязательно должно присутствовать в любом приветствии или обращении. Если швейцарец забудет имя соседа, то он не выйдет из дома до тех пор, пока его не вспомнит.

То же относится и к телефонным разговорам: обращение по имени обязательно, и отвечать на звонок простым «Алло!» без того, чтобы представиться по фамилии (или по имени и фамилии) считается крайне невежливым. А прощаясь с собеседником, звонящий, сказав «До свидания!», непременно должен назвать своего абонента по имени.

Делая телефонный звонок, будь то деловой разговор или частный, швейцарец всегда представляется по фамилии или полному имени. Даже обращаясь по телефону в справочную службу, чтобы уточнить время отправления поезда или за какой-либо иной справкой, например, об адресе или телефонном номере какой-нибудь конторы, швейцарец первым делом представится. Не исключено, что смысл всей этой игры заключается в проверке способности собеседника запомнить имя другого, чтобы повторить его в конце разговора.

Что за манеры!

Соскребите со швейцарцев эту внешнюю обходительность, и вы обнаружите их крестьянскую сущность, бесклассовое деревенское естество. При всей своей дисциплинированности они совершенно не умеют стоять в очереди. Это понятие им совершенно неизвестно. Кому довелось видеть их, беспорядочной толпой осаждающих подъемники на лыжных склонах, тот мог в этом убедиться наглядно.

В больших городах пешеходы совершенно беззастенчиво толкают и задевают друг друга плечами, а летящая в лицо идущему следом дверь на входе в магазин или офис – явление вполне обычное. На автобусных остановках творится нечто несусветное, и выходящие из автобуса пассажиры отчаянно прокладывают себе дорогу через плотное кольцо осады тех, кто готовится к штурму прибывшего транспортного средства. Плотно сбитая толпа на эскалаторах – факт столь же заурядный, как и толкотня перед входом в лифт. Жители швейцарских городов все время пребывают в состоянии непрекращающегося броуновского движения. Но на эскалаторах они вынуждены останавливаться, потому что движущаяся людская масса переходит в неподвижно-твердое состояние. Никакие правила типа «стойте справа, проходите слева» швейцарцам неизвестны, так что даже тем, кто торопится, приходится стоять и вместе с другими отдыхать от беготни, если только они в такой давке смогут продохнуть.

Швейцарцы владеют весьма своеобразной техникой опорожнения носа, при которой издают трубные звуки поистине иерихонской громкости. Упражнениям в этом искусстве, равно как тренировкам в различных приемах плевания, они предаются в любой свободный момент и во всех общественных местах.

Застольные манеры швейцарцев многим утонченным душам могут показаться тоже несколько грубоватыми. Но это нисколько не относится к питию вина. Церемония винопития чрезвычайно строга. Ни один швейцарец не позволит себе даже пригубить вино, пока не сказаны все приличествующие здравицы и приветствия в адрес каждого из участников застолья. Главой стола является хозяин, именно он и руководит процессом. Иногда трапеза успевает уже подойти к концу (став «обедом воздержания»), когда хозяин вдруг вспоминает о том, что давно пора бы и выпить, и поднимает, наконец, бокал. Все разговоры за столом немедленно смолкают, гости берутся за бокалы и высоко поднимают их. Глядя прямо в глаза каждому из сотрапезников, сопровождая этот знак уважения словами «Ваше здоровье!» и не забывая всякий раз дополнять их именем того, к кому они обращаются, гости поочередно сдвигают бокалы, заодно проверяя качество хрусталя, предоставленного хозяевами для вина. Если звон бокалов заглушает непрекращающийся за окном перезвон церковных колоколов, значит, хрусталь хороший. Чем больше гостей собирается за столом, тем дольше продолжается процесс уважительного переглядывания и обмена взаимными здравицами. Четверо гостей произведут шесть хрустальных аккордов, шестеро гостей – пятнадцать. А компания из пятнадцати человек, чтобы выдержать все напряжение предстоящей вакхической симфонии, должна не только быть обеспечена особо прочными бокалами, но и состоять из очень терпеливых и выносливых людей.

В Швейцарии считается невежливым приходить раньше оговоренного времени и совершенно непростительна задержка. Но если неточность неизбежна, то швейцарец предпочитает невежливую преждевременность беспардонному опозданию.

Уход гостей является весьма торжественным ритуалом. Чтобы не показаться неучтивыми, ни хозяева, ни гости не торопятся поскорее распрощаться друг с другом. Церемония расставания поэтому может занять целый час и в полном своем варианте состоит из нескольких действий и картин. Первая часть исполняется «в положении сидя»: гости еще сидят за столом или в гостиной, когда кто-то из них выступает с декларацией о намерениях – пришло, мол, время покинуть сей гостеприимный кров. После этой увертюры, уже «в положении стоя», разворачиваются основные действия. Декорации постепенно сменяются по мере того, как хозяева и гости перемещаются к выходу. Костюмы тоже могут меняться, в зависимости от времени года, – некоторые сцены играются гостями еще без пальто, другие – после облачения в верхнюю одежду. Самая оживленная часть прощания разыгрывается уже на самом пороге, а в наиболее захватывающих постановках – и на улице.

Юношеский максимализм

Швейцарцы воспитывают своих отпрысков в традиции, напоминающей английское воспитание в викторианскую эпоху. Тогда руководствовались принципом: «Дети должны быть на виду, но их не должно быть слышно». Образование и воспитание в Швейцарии достаточно авторитарно, и детям не позволено задавать вопросы или оспаривать то, что им внушается или преподается.

Естественной реакцией молодежи на такое отношение, дополненное чрезмерной родительской увлеченностью работой и окостенелостью общественных установлений, является ее радикализм. Уровень его едва ли не самый высокий в Европе. Что ж, молодые швейцарцы такой радикализм могут себе позволить: по некоторым оценкам, сумма карманных денег, получаемых юным поколением швейцарцев за год, сопоставима с валовым национальным продуктом некоторых стран Африки.