Текст книги "Похитители детей"

Глава 9. Кино в полете

В конференц-зал вернулась Эмеральда, толкая перед собой тележку, на которой сидела Джини. Когда стюардесса начала раздавать напитки, малышка принялась кидать на стол конфеты и пакетики орешков, как с движущейся платформы на параде.

Маленькое представление Джини понравилось всем, в особенности – Налини.

– О-ой, – умилилась она, помахав девочке колокольчиком с браслета: – Малышка Джини!

Шум открываемых банок газировки, пакетов чипсов и конфет напоминал маленькую бурю.

– О-о-о-о, – пропищала Джини, хватая Эмеральду за руку.

Краем глаза Лукас заметил – или ему показалось, что он заметил, – на запястье у Эмеральды татуировку.

– Тишина! – взревел тренер Крид. – Время кино.

Робби указал на монитор.

– Я подготовил два видео, демонстрирующих, как у нас в целом обстоят дела с Хорошей Компанией.

Свет в зале погас, и на мониторах появился белый шум. Робби принялся комментировать, подробно объясняя происходящее в кадре. Трэвис с Лукасом открыли по пачке мармеладных мишек и высыпали их на стол.

– Эту запись наши агенты украли в Вазиристане – регионе на северо-западе Пакистана, там несколько лет назад разбомбили одну из наших школ для девочек.

На экранах появились довольно четкие кадры съемки.

В бедной захолустной деревеньке бушевала песчаная буря. Возле черного автобуса с тонированными окнами топталась кучка мальчишек в возрасте от девяти до четырнадцати лет. Лица у них были скрыты масками, на плечах висели автоматы Калашникова.

– Этих ребят называют скарктоссцами, – пояснил Робби. – У нас есть все основания полагать, что вы встретитесь с ними в Париже.

– Кто такие… – начал спрашивать кто-то из Второго Класса, но фильм уже продолжился.

Робби указал на появившуюся на экране женщину:

– Это Сиба Гунерро, президент и управляющая Хорошей Компании.

Мисс Гунерро провела согнутым пальцем по своим волосам цвета перец-с-солью, бросила быстрый взгляд через солнцезащитные очки в оправе «кошачий глаз» и резко похлопала в ладоши.

Тогда мальчишки забросили в старый оштукатуренный дом дымовые бомбы. Спустя пару мгновений из дымящегося здания начали выбегать дети в лохмотьях, и скарктоссцы стали затаскивать их в автобус. Когда автобус заполнился, мисс Гунерро залезла на водительское место и умчалась в пустыню.

– Обратите внимание, – сказала София. – Это автобус-амфибия, то есть он может передвигаться и на земле, и под водой при условии, что окна и двери герметично закрыты.

Робби включил свет.

– На этом первое видео заканчивается, – сказал он.

София щелкнула пультом, и ролик остановился. Вместо него на экранах появилась фотография мужчины афро-азиатского происхождения с длинными пальцами и идеальными ногтями. Одет он был в парку с подбитым мехом капюшоном, на лице у него намерз иней, а растянутый в улыбке рот демонстрировал идеальные зубы, напоминавшие клавиши пианино.

– Этот снимок, на котором изображен мистер Лю Бунгуу, был сделан двенадцать лет назад на одном из крупнейших кораблей Хорошей Компании, «Леденце», который часто ходит по Аргентинскому морю, – пояснила София. – Бунгуу, как его зовут большинство людей, родился в молдавском лагере для беженцев Хорошей Компании около тридцати пяти лет назад. Он – настоящий человек без гражданства. Теперь он планирует купить детей-мультилингвов[5]5
  Мультилингв – человек, который одинаково хорошо владеет несколькими языками. Как правило, мультилингвами называют не тех, кто специально учил языки, будучи взрослым, а тех, кто с детства рос в многоязычной среде.


[Закрыть], чтобы они помогли ему устроить государственные перевороты и свергнуть правительства в странах Азии, Африки, Европы и обеих Америк.

Робби добавил:

– В настоящее время мистер Бунгуу считается мировым лидером по продаже детей.

– Что это значит? – спросил Лукас и оглядел комнату, пытаясь понять, не показался ли кому-то его вопрос тупым. Никто ничего не сказал.

София объяснила:

– Это значит, что он никого не похищает. Но за последние двенадцать лет он купил или продал больше детей, чем кто-либо в мире.

– Предавец, значит, – сказал Трэвис. – Получается хорошенькая игра слов.

– Какая игра слов? – поинтересовалась Керала.

– Продавец-предатель, – объяснил тот.

Все посмеялись над остроумием Трэвиса. Смешки оборвал голос Робби.

– А главный поставщик детей для Бунгуу, – прямо сказал он, – это… как вы уже догадались…

Налини подключилась к разговору:

– Сиба Гунерро и Хорошая Компания. – Она рассмеялась. – Два очка в мою пользу!

София принялась объяснять взволнованным голосом:

– Детский труд, как многие из вас знают, широко распространен в значительной части мира – от Мавритании в Западной Африке, на всем Среднем Востоке до Пакистана и Индонезии. Детей берут в рабство и вынуждают выполнять самую разную работу. А некоторые девочки становятся малолетними невестами.

На словах «малолетние невесты» все девочки хором протянули «фууууу» и принялись обсуждать услышанное. София щелкнула пультом и загрузила следующее видео. Разговор о малолетних невестах потух вместе со светом.

– Эй, ребята! Не отвлекайтесь от мониторов, пожалуйста, – сказал Робби. – За туристическими зонами в Париже через камеры наблюдает Министерство безопасности. Этой записью мы обязаны хакерскому мастерству Трэвиса.

Трэвис улыбнулся:

– На самом деле отдел коммуникаций склеил эти записи с некоторыми из наших, снятых оператором Сопротивления.

Кадр затрясся: оператор бежал по парку. Он тяжело дышал, и было слышно, как под ногами у него хрустит гравий.

– Простите, что видео не слишком четкое, – добавил Робби. – Но мы не хотели, чтобы получилось как в прошлом году, когда всю съемочную группу захватила Хорошая Компания.

Камера замерла и показала панорамный вид. Парковые скамейки. Деревья. Туристы. Затем камера сфокусировалась на женщине в солнцезащитных очках в оправе «кошачий глаз», сверкавших в лучах солнца.

– Напоминаю, это наша подруга мисс Гунерро, – пояснил Робби. – Посмотрите поближе.

Мисс Гунерро откинулась на спинку скамейки. Она надменно улыбалась и в своем длинном, усыпанном блестками платье походила на престарелую актрису.

Робби ухмыльнулся:

– Возможно, это первая и единственная запись того, как мисс Гунерро улыбается!

Все засмеялись – шутка будто разрядила заметно нарастающее напряжение. Робби продолжил:

– А улыбается она потому, что ей только что доложили, что Хорошая Компания выручила как никогда много денег. Их акции выросли – в основном благодаря вот этому дядьке, который к ней сейчас подходит, мистеру Чарльзу Магнусу, главе службы безопасности Хорошей Компании. Мистер Магнус – бывший полицейский, и он в международном розыске за воровство, убийство и похищение людей.

Видео продолжилось.

Чарльз Магнус оказался приземистым бородатым мужчиной лет около сорока. Он был одет в зеленый кожаный комбинезон, похожий на те, что носят мотоциклисты. На ремне у него висела куча всего: пистолет, золотые наручники, мобильный телефон. Магнус сел рядом с мисс Гунерро. Та высморкалась в бумажный платок.

– Обожаю эту часть, – прокомментировал Робби. – Только послушайте, какое жизнерадостное вступление.

– Ненавижу Париж, – сказала мисс Гунерро. – Грязный город.

Она швырнула платок на землю, рядом с банкой от кока-колы лайт, и кашлянула:

– Тут везде мусор и полно лягушатников, которые совершенно не говорят по-английски.

Чарльз Магнус ответил:

– Ну, Сиба, Париж же все-таки французский город. Вполне логично, что французы – во Франции – говорят по-французски.

Мисс Гунерро уставилась на Магнуса поверх очков:

– Не умничай, Чаки. Я знаю, ты нынче горд собой. Думаешь, будто новая волна похищений увеличит прибыль и наши инвесторы обалдеют от радости, но не давай этой мысли засесть в своей глупой башке.

– Какие приятные люди, – с иронией сказал Робби, когда видео остановилось и ненадолго зависло, прежде чем продолжить воспроизводиться.

Астрид добавила:

– Ага, компания-то Хорошая.

Чарльз Магнус сказал:

– Мой план сработает, если мы соберем беспризорников со всего мира. Это все равно, что похищать мексиканцев в Соединенных Штатах. Никто их не хватится.

Робби снова влез:

– Очередное доказательство, что они не только преступники, но еще и ксенофобы[6]6
  Ксенофобия – неприязнь ко всему чуждому, в том числе к людям иной народности, религии, социального положения и т. п.


[Закрыть] и расисты.

Высказывание Магнуса вызвало бурю негодования – все собравшиеся в комнате стали возмущаться:

– Ненавижу их.

– Кошмарные люди.

– Да что с ними не так?

– Да разделения на страны в мире вообще уже не должно существовать.

Даже обычно молчаливая Сора Кова не выдержала.

– Какие ничтожества, – сказала она.

Тренер Крид прогремел:

– Тихо!

Мисс Гунерро открыла серебристую, похожую на термос канистру, из которой заструился белый туманный дымок. Женщина вдохнула его, закрыла крышку и как будто успокоилась. Затем она прошипела:

– Сопротивление было?

– Это про нас, ребята, – вставил Робби.

Чарльз Магнус ответил:

– Прошел такой слушок. Но волноваться нечего. Если Новое Сопротивление явится – мои ребята с готовностью их встретят.

Мисс Гунерро спросила:

– Скарктоссцы?

Магнус ответил:

– Да. Я мобилизовал несколько групп в парижском «Глобусе». А вчера моя команда «А» разделалась с парочкой сторонников Нового Сопротивления на Эйфелевой башне. Так что нам известно, что им что-то известно. А если что-нибудь пойдет не так – у меня в парижской полиции есть пара дружков, задолжавших мне услугу-другую.

София поставила видео на паузу – оно замерло на кадре с чешущим бороду Чарльзом Магнусом.

– Я знаю, что должен это знать, – сказал Терри, вытирая шоколад с губ. – Но что… что за скарктоссцы, говорите?

Лукас почувствовал облегчение: не один он был не в курсе.

– Фактически скарктоссцы – это наемные убийцы, – ответил Робби. – Большинство из них – мальчишки от десяти до восемнадцати лет. Все те, кто постарше, хотят работать в отделе безопасности. У них ноль образования и практически нет надежды его получить. Их отличительные черты – черная форма и жидкие усики, как пушок персика.

Лукас утвердился в своих подозрениях. Мальчишки, которые затащили его в фургон на парковке, были скарктоссцами. Но, возможно, двойными агентами или кем-то вроде.

Робби секунду оглядывал комнату, давая ребятам переварить информацию.

– Лукас, – сказал он. – Ты как будто хотел что-то сказать.

– Нет, ничего, – отозвался Лукас. – Продолжай.

Робби стал рассказывать дальше:

– Мисс Гунерро собрала нищих детей со всего мира и теперь использует их в своих целях. А ведущиеся повсюду – от Западной Сахары до Бирмы – вооруженные конфликты породили огромную массу детей, которые умеют только воевать.

– Так что, когда мисс Гунерро предлагает этим детям работу, они соглашаются и делают все, что она велит. Бывает, они и одежду ей шьют, и туалет чистят. Но их также подозревают во вчерашнем удушении двух туристов на Эйфелевой башне – именно поэтому сейчас она закрыта.

– Прошу прощения. – Астрид села прямо: – А откуда вообще взялся термин «скарктоссцы»?

– Это хороший вопрос, – сказала София. – Честно говоря, этого мы пока не знаем, но надеемся вскоре выяснить.

Робби добавил:

– Нам еще не удавалось сколько-нибудь глубоко и значительно внедриться в Хорошую Компанию или к скарктоссцам.

Видео продолжилось.

В парке бегали трусцой люди, говорили по телефону бизнесмены, а какой-то старик загружал в фургон мулов. Камера наехала на мисс Гунерро и Магнуса, по-прежнему сидевших на скамейке.

Мисс Гунерро сказала:

– Видишь вон того мальчишку?

Она указала куда-то вглубь парка, и камера повернулась туда.

Чарльз Магнус ответил:

– Да.

Камера сфокусировалась на пареньке в футболке Хорошей Компании, который рыскал по парку, как неумелый шпион, прячась за деревьями и скамейками.

Мисс Гунерро хихикнула:

– Я наняла его… спереть мне пуделя!

Чарльз Магнус расплылся в ухмылке:

– Чтобы сохранить твое инкогнито?

– Да, хотя ты знаешь, что я ненавижу собак так же, как…

– Младенцев?

– А кто их любит? – Мисс Гунерро закатила глаза. – Они же не могут приносить мне деньги.

Чарльз Магнус прочистил горло:

– Промывать мозги младенцам было бы проще, чем подросткам.

– Мы уже пробовали однажды, помнишь? – спросила мисс Гунерро.

– Да, – ответил он, – но монашки с Огненной Земли все испортили.

– И ты по-прежнему думаешь, что промывать мозги младенцам – хорошая идея? – поинтересовалась мисс Гунерро.

Чарльз Магнус с осторожностью ответил:

– У меня уже есть группы испытуемых в Египте, Ванкувере и Сиэтле.

– Какой ты молодчина, Чаки, – похвалила она. – Так в будущем у нас появится бесконечный поток работников – только сначала мне нужно выполнить тот заказ Бунгуу.

– После карнавала, – сказал Чарльз Магнус, – у нас будет полно образованных детишек, которые не будут даже знать, что работают на нас.

Робби поставил видео на паузу.

– Робби? – спросил Лукас. – Что значит «выполнить заказ»?

– Мы думаем, – сказал Робби, – что Бунгуу просто платит мисс Гунерро, чтобы она похищала для него детей.

Самолет снова попал в зону турбулентности, и напитки задребезжали в своих подставках. Загорелась табличка «ПРИСТЕГНИТЕ РЕМНИ», а по громкой связи раздался голос командира Баннистера.

– Простите, народ, – сказал капитан. – Ухабистая над этим городом дорога. Как сказала бы Этта, будьте, пожалуйста, так любезны пристегнуть свои ремни безопасности.

Робби кинулся обратно к своему месту:

– Слушайте. Сейчас будет самое важное.

Мисс Гунерро хихикнула:

– Скоро…

Чарльз Магнус ухмыльнулся, глядя в сторону Эйфелевой башни.

– В первую очередь, французскому правительству не следовало отказываться от наших услуг по охране Эйфелевой башни.

– Так им и надо, – заявила мисс Гунерро. – Если бы башню охраняли мы, никаких туристов не убили бы…

– Робби, останови на секунду, – попросил мистер Бенес, оглядывая комнату. – Знаю, что вам все кажется весьма запутанным. На самом деле у Хорошей Компании есть вполне законный бизнес. Моя жена работала в Хорошем Отеле на Бали, пока не обнаружила секретные банковские счета и эту сеть, занимающуюся торговлей детьми. – Мистер Бенес подался вперед и посмотрел на сидящих за столом. – Будет казаться, что мисс Гунерро делает все в открытую, однако нельзя знать наверняка, что происходит на самом деле. Так что делайте то, что считаете наиболее важным в данный момент, – и не ошибетесь. Окей?

Слова мистера Бенеса заставили Лукаса задуматься. Он всегда полагал, что Хорошая Компания творит исключительно плохие вещи. Однако такой взгляд на мир был упрощенным. Ведь всем известно, что хорошие люди иногда поступают плохо. И теперь Лукас осознал, что верно и обратное: плохие люди иногда поступают хорошо.

Робби продолжил:

– Следующая часть видео объясняет, почему нам кажется, что она планирует что-то масштабное.

Чарльз Магнус спросил:

– Мы готовы?

– За работу, – отозвалась мисс Гунерро.

Тогда Чарльз Магнус вынул из кармана какое-то маленькое серебристое устройство и ключ-карту.

– Смотрите внимательно, – велел Робби. – К сожалению, мы не услышим, о чем они говорят, потому что над парком пролетает самолет, так что, откуда у них наша ключ-карта, нам неизвестно.

Мисс Гунерро вставила карту в устройство. Оба подняли головы и посмотрели на самолет. Затем Магнус что-то сказал, и мисс Гунерро убрала серебристую коробочку в хозяйственную сумку.

Робби остановил видео и пояснил:

– Эта серебряная коробочка у нее в руках – по-видимому, особый считыватель ключ-карт.

Тренер подошел к главному экрану за спиной Робби, прищурился и ткнул пальцем в какой-то предмет.

– Что это торчит у нее из сумки? – спросил тренер.

– Мы думаем… – начал Робби и пожал плечами: – Это дыхательная трубка.

– Дыхательная трубка? – переспросил Терри.

– Да, – ответила София. – Не забывайте, что мисс Гунерро – сертифицированная аквалангистка, так что нет ничего необычного в том, что у нее есть дыхательная трубка, разве что носить ее с собой в центре Парижа странновато. Она много всего умеет: мисс Гунерро – концертирующая пианистка, у нее есть команды по яхтенным гонкам, коллекция спортивных машин и даже самолет-истребитель F-16 – просто веселья ради.

– Круто, – заметил Терри.

– Вернемся к видео, – сказал Робби, и фильм продолжился.

Мисс Гунерро говорила:

– К тому времени они забудут все о своих мамочках и папочках и обо всем, что было с ними в прошлом. И доступ к их мозгам будет у нас, и только у нас.

Видео остановилось, мониторы погасли и медленно опустились на место в слоты внутри стола.

Астрид поинтересовалась:

– У них в Париже разве нет полиции, чтобы заниматься такими вещами?

Она произнесла это таким тоном, что все принялись нервно переговариваться:

– Да полиция ни на что не годится.

– Они с Магнусом заодно.

– Он сам так сказал.

– Ты хотел сказать, с Чаки.

– Они не сделали ничего плохого – пока.

– Доказательств никаких нет.

Лукас не мог уследить, кто из ребят что говорит.

– Как всегда, – сказал кто-то из Второго Класса. – Полицейским до них дела нет.

– Мы отсматриваем их камеры наблюдения.

– И ничего не обнаружили.

– Пока что.

– Зато нам есть дело.

– Конечно, есть, – громко произнес Робби со своего места. – Мы – Новое Сопротивление.

– Но они нас не знают, – сказал Лукас.

– Они знают нас, – поправила его София. – Они знают о Новом Сопротивлении, но они не знают тебя, Лукас, и Астрид.

– Не забывай, – сказал мистер Бенес. – Они думают, ты погиб тогда на пароме.

– Давайте пошевеливаться, народ! – проревел тренер Крид. – Лучшая защита – это нападение. Всем вернуться по местам.

Через несколько секунд большинство ребят похватали свои ноутбуки и планшеты и ушли из зала в другие отсеки – так непринужденно, словно просто отправились на другой урок в приотельной школе.

Терри набил свой рюкзак едой. Керала положила голову на стол и сделала вид, что спит. Девочки из Первого и Второго Классов собрались вокруг Софии, раздающей последние указания.

– Вы сможете пересмотреть видео на седьмом канале ваших индивидуальных мониторов, – сказала она. – Изучите его покадрово. Помните: наша основная цель – собрать информацию о предполагаемом похищении. На этом все.

Лукас заметил, что Джини так и сидит на сервировочной тележке. Эмеральда стояла и как будто бы писала кому-то сообщение. Лукас был уверен, что в самолете рассылать сообщения не полагается, однако выбросил это из головы и догнал Трэвиса, Ножика, Терри и Робби.

– Похищения? – сказал Терри. – А что насчет Церемонии Промывки Мозгов? Звучит громко.

– Чувак, – Трэвис остановил ребят: – Церемония Промывки Мозгов – это полная жуть.

Мальчишки проследовали за ним в соседний отсек. Трэвис вытащил наушник и из второго уха, и он упал ему на плечо.

– Было бы круто заснять это на видео.

– Ты мне сто лет назад говорил, что это опасно, – сказал Ножик.

– Поэтому я и хочу это снять, – ответил Трэвис. – Я читал, что мисс Гунерро творит на церемонии полную дичь. Речевка у нее есть, какая-то странная. Знаете, мне даже жаль этих скарктоссцев. В смысле у всех есть плохие воспоминания, особенно в Новом Сопротивлении…

Ножик его перебил:

– Да, но…

– Да, но, – сказал Трэвис, – как любит говорить тренер Крид… каким бы плохим ни было твое прошлое…

Ребята закивали и договорили хором:

– Тебе бы не хотелось, чтобы его стерли.

Глава 10. Скарктоссцы

Остаток полета Лукас продремал в своем кресле-капсуле с маской для сна на глазах. За несколько часов до рассвета, возвещавшего начало самого длинного дня в году, самолет приземлился рядом с расположенной в пятидесяти милях к югу от Парижа деревеньке. Там ребята сошли на землю и отправились в небольшой частный аэропорт, на таможенный пост, где инспектор из Нового Сопротивления проставил в их паспортах печати. Затем они по двое забрались в большие транспортные контейнеры, которые поместили в кузова грузовиков.

Контейнер Лукаса изнутри напоминал уютный домик с миниатюрной гостиной, кухонькой и ванной. Электричество обеспечивали аккумуляторы. Контейнер, изготовленный по специальному заказу в Ванкувере и модернизированный технологией радиочастотной идентификации, был новейшей разработкой Нового Сопротивления для внедрения в Хорошую Компанию.

Астрид уселась в глубокое кресло и погрузилась в чтение. Лукас проголодался и готов был позавтракать, пообедать и поужинать сразу. Он открыл мини-холодильник, разогрел в микроволновке пиццу, устроился на диване и принялся за еду. Несколько часов спустя контейнер с грохотом опустили на погрузочную платформу. Лукас выглянул в одностороннее окно и стал с ужасом наблюдать за происходящим снаружи.

Через тяжелую дверь на склад проскользнула группа мальчишек в черном – скарктоссцев. На каменной стене склада значилось: «ХОРОШАЯ КОМПАНИЯ, ПАРИЖ». Пятеро подростков прошли по погрузочной платформе и уставились на гигантский металлический транспортный контейнер.

Лукас через окно смотрел, как мальчишки подходят ближе. Он включил наружный микрофон.

Первый в ряду мальчишка спросил:

– А это тут зачем?

– Это транспортный контейнер, – язвительно произнес последний мальчишка. – Он и должен быть на погрузочной платформе.

– Но на сегодня никаких поставок не запланировано, – сказал первый.

– Это странно, – заметил стоящий за ним. – У этого контейнера такие же отметки, как и у того, который мы видели в Ванкувере.

– Да они все одинаковые, – бросил еще один.

– Заткнись, – сказал первый мальчишка. – Что ты вообще знаешь, ты младенца в тот раз потерял.

Мальчишка похрустел шеей:

– Вчера на Эйфелевой башне я загладил свою вину.

Первый открыл рюкзак, татуированными руками оторвал от мотка скотча кусок и приклеил его на обе двери. Второй мальчишка достал откуда-то из-под рубашки баллончик краски и пометил двери большими буквами.

– Рафиш, Скарктосс, – произнес он, распыляя краску поверх скотча. – Так мы узнаем его в следующий раз, если увидим.

– Надо доложить об этом мисс Гунерро, – сказал первый мальчишка. – Я пошлю сюда наших островитян, пусть сторожат.

Лукас напряженно всматривался, пытаясь понять – нет ли среди этих мальчишек его знакомых из фургона. Он не сводил глаз со скарктоссцев, пока они не пропали из виду в длинном коридоре.

Мальчика посетило жуткое чувство.

Когда он увидел этих мальчишек вживую, в нем что-то дрогнуло. Лукас почувствовал себя не в своей тарелке, потерянно – как новенький, подброшенный в приотельную школу. Он был лишним в этом городе и этом мире – взрослом и испорченном. Хорошая Компания. Плохая Компания. У всех свои секреты. Они есть и у Лукаса. Секреты есть у всех. У всех. Он даже задумался, а правду ли ему сказали мальчишки на фургоне. Мальчик сглотнул и оглянулся на Астрид, которая по-прежнему сидела в кресле, читая «Историю похищений» на французском.

Лукас оглядел интерьер контейнера. Его половина комнаты выглядела так, словно там целую ночь паслось стадо коз. За несколько часов, прошедших с момента, когда их увезли с аэродрома Нового Сопротивления, на диване у него накопилась гора коробок из-под пиццы, контейнеров из-под суши и жестянок от газировки. Астрид положила свою книгу на коврик, поглядела на оставленный братом мусор и покачала головой.

– Это мерзко, – сказала она.

Она подошла к дверям и набрала код на панели. Электронный замок контейнера с писком разблокировался. Наклеенный на двери скотч на секунду натянулся, а затем порвался – хлоп! – и двери открылись.

Лукас вышел из контейнера на погрузочную платформу. Его шевелюра напоминала взрыв на макаронной фабрике.

– У меня волосы болят, – пожаловался он, потирая голову.

– Отличная прическа! – сказала Астрид.

Лукас ухмыльнулся:

– Спасибо, всю ночь над ней работал.

Слева от него уходил вдаль длинный каменный коридор.

– Давай узнаем, куда пошли те мальчишки, – предложил Лукас и направился в сторону мигающего света.

Флуоресцентные лампы на потолке гудели и то и дело моргали. С потолка капала вода, отчего стены были мокрыми, а воздух – прелым. Вдоль стен громоздились кое-как сложенные друг на друга ржавые железяки. Кругом валялись катушки шлангов, кабелей и проводов.

– Что это значит? – спросил Лукас, прочитав знак на двери. – Что такое по-французски «Sans issue»? «Без проблем»?

– Нет. – Астрид сморщила нос. – «Sans issue» значит «Выхода нет».

– Я думал, «Выхода нет» будет как-то по-другому.

– Неважно, – сказала Астрид. – Нам это ничего хорошего не обещает.

Кто-то ударил по металлической двери. Лукас вытаращил глаза. Астрид застыла. Дверь захлопнулась, свет в коридоре погас, и кто-то пробормотал что-то в темноте. Ребята спрятались за своим контейнером, в катушке старых телефонных проводов.

Из коридора раздалось чье-то шарканье. Кто-то споткнулся о какую-то трубу, и та с лязгом грохнулась на каменный пол. Свет погас и включился снова, послышался стук трости.

Мгновение спустя в помещение вошел, прихрамывая, лысый мальчик в выцветшей футболке с надписью: «Зидан». В одной руке он держал деревянную трость, под мышкой зажал газету, а во второй руке у него была бутылка Оранжины.

Мальчик заговорил по-английски с очень заметным французским акцентом:

– Кто-то есть там?

Затем он повторил то же самое по-французски:

– Il y a quelqu’un?

Лукас с Астрид оставались в укрытии и наблюдали.

– Послушайте, – сказал мальчик и подбросил Оранжину в воздух, как мяч. – Я называю себя Эрве Пивейфино, и я работаю с Новым Соп’готивлением.

Астрид медленно вышла из тени, и Лукас последовал за ней.

– Bonjour, – сказал француз, поцеловав Астрид в обе щеки и пожав Лукасу руку.

Астрид вспыхнула, но сразу перешла к делу.

– Итак, Эрве, – сказала она. – У тебя в руках Оранжина.

– Ну разумеется, – ответил Эрве.

В тот момент Лукаса забеспокоили сразу несколько вещей.

Во-первых – Джини. Где она и как МЦПЭД вернет ее родителям в Египет? Она правда египтянка? И почему он пообещал вернуть ее домой?

Во-вторых, Лукасу казалось, что со стоявшим перед ними французским мальчишкой что-то не так. Да, у него бутылка Оранжины, и значит, он знает код Трэвиса. Однако Лукас все же отчего-то не доверял ему. Может, из-за акцента, или из-за трости, или из-за лысой головы. Он потер сонные глаза и спросил не задумываясь.

– Почему ты с тростью? – выпалил он резче, чем хотелось. – И ты, ну, лысый. Без обид, но тебе типа сколько? Лысый ребенок с тростью – это, эмм… не то, чего я ожидал.

Астрид бросила на брата упрекающий взгляд:

– Лукас!

– Мне есть семнадцать лет, – сказал Эрве. – И у меня есть лейкемия, рак, из-за этого я получаю химиотерапию, и она делает меня лысым. А нога – я получаю операцию на костный мозг.

Француз задрал штанину и продемонстрировал жуткий спекшийся шрам на голени. Большой кусок плоти отсутствовал, а кожа напоминала кору на погибающем дереве.

– Прости, – сказал Лукас. – Виноват.

И все же Эрве не до конца убедил его. Он явно что-то скрывал.

– Мой брат немного… – произнесла Астрид, закатывая глаза. – Скажем, у него джетлег[7]7
  Джетлег (от англ. «jetlag») – общее состояние обескураженности и дезориентации, которое возникает после долгого перелета со сменой часовых поясов.


[Закрыть].

– Ничего, – сказал Эрве и оперся на трость. – Я прихожу встретить вас сегодня потому, что… – Он оглянулся через плечо: – Madame Гунерро, président Хорошей Компании, скоро прибывает, и папарацци ждут ее у отеля. Там мы надеемся узнать о ее планах.

– Мадам Гунерро? – переспросила Астрид. – Она что, замужем?

– Сомневаюсь, – сказал Эрве. – Я назвал ее madame, потому что она есть старая.

Из-за тяжелых дверей, через которые на склад вошли скарктоссцы, раздался приглушенный вой сирен – ууу-иии, ууу-иии, – сначала громче, потом, когда машины проехали мимо, тише.

– Ну разумеется, – сказал Эрве серьезным голосом. – Это, наверное, полицейский escorte.

Из темного коридора снова раздались звуки – загремели металлические трубы, задергалась и задребезжала ручка двери. Затем кто-то пнул дверь, и она распахнулась настежь, прогрохотав на весь коридор.

– Очевидно, здесь уже имеются скарктоссцы, – торопливо произнес Эрве. – Островитяне… пришли поговорить, а потом подраться.

– Что? – спросил Лукас.

– Робби же все объяснял. – Астрид уставилась на брата: – Надо было слушать.

– При чем тут это, – сказал Лукас. – Я просто не верю всему, что говорят, особенно когда это так…

– Этому верь, – перебил Эрве. – Я готов отомстить скарктоссцам за то, что они со мной сделали.

Как-то все слишком гладко складывалось с этим французом. У Лукаса появилось ощущение, что их с Астрид заманивают в ловушку.

Мальчишки в коридоре как будто бы о чем-то спорили. Кто-то постучал в дверь, она открылась и с грохотом закрылась. Раздался звук удара, еще один, а затем – лязг металлических заграждений.

Выйдя из тени, трое скарктоссцев продолжали спорить, их речь звучала как какая-то тарабарщина. Они походили на мальчишек с видео из Вазиристана, которое Лукас смотрел в самолете, – полноватые, от силы лет шестнадцати. Редкие, как пушок персика, усы напоминали скорее грязь под носами. «Униформа» у них была черная – ботинки, штаны и водолазки с логотипом Хорошей Компании на груди.

Первый мальчишка заговорил с Эрве по-английски со странным акцентом:

– Все пытаешься помочь, а, Эрве?

Эрве приставил трость к ноге.

– Это лучше, чем опять бить тебя на ринге, Андри. Никто в вашем мадагаскарском приюте не умеет боксировать.

Второй скарктоссец пожал плечами:

– Может, вернешься и поможешь нам, Эрве? – Он сложил руки на груди, демонстрируя бицепсы. – В Новом Сопротивлении денег не заработаешь.

Лукас знал, что предчувствие насчет Эрве его не обманывало. Француз не был настоящим новосопротивленцем. Эти скарктоссцы были ему знакомы.

– Нет, благодарю, – сказал Эрве. Он кинул взгляд на Лукаса и Астрид: – Эти парни скажут вам, что они из Рафиша, Скарктосс, но Таитоа на самом деле с Таити, и он не знает, что у нас есть в Новом Соп’готивлении.

Теперь Лукас совсем запутался. Эрве что, какой-то двойной агент?

– И что у вас там есть? – спросил Андри. – Вот эти детки?

– Нам на них плевать, – заявил Таитоа. – Они слабаки.

Будто чтобы подтвердить свои слова, Таитоа подошел прямо к Лукасу и навис над ним, а потом плюнул ему в лицо. Лукасу стало мерзко и захотелось сказать что-нибудь колкое, однако он передумал. Он вытер плевок со щеки предплечьем.

Стало совершенно ясно – обучение закончилось. На долю секунды ему пришла в голову мысль улизнуть. Но Лукас не сдвинулся с места. Он знал, что убегать нельзя.

Телефон Андри чирикнул – ему пришло сообщение.

– Мадам Гунерро направляется в свой отель на пресс-конференцию. Ха. Она заполучила еще одного младенца, – сказал он, показывая сообщение третьему скарктоссцу. – Может, нам и этих младенцев стоит к ней отвести?

С этими словами он схватил Лукаса за руку.

Сердце Лукаса болезненно подпрыгнуло. Он выдрал свою руку и сделал шаг назад. Тогда малагасиец[8]8
  Малагасийцы – коренное население Мадагаскара.


[Закрыть] пихнул его двумя руками, и Лукас упал на пол. Трое скарктоссцев стукнулись кулаками и заржали – видимо, над тем, как просто им все удалось.

Именно на полу Лукасу и хотелось оказаться.

До сих пор молчавший скарктоссец никак не мог перестать смеяться над Лукасом.

– Ага, – прохрюкал он. – Возьмем их с собой. Так мы выясним, знаем ли мы, знают ли они, что, как мы думаем, мы знаем, что, как они думают, мы знаем.

Вряд ли его кто-то понял, но Андри и Таитоа сделали вид, что им все ясно, и продолжили смеяться.