Текст книги "Психология города. Как быть счастливым в мегаполисе"

Глава 2. Таинственность и затейливость

Почему, если человек возвел стену, всем непременно приспичит узнать, что по ту сторону?

Джордж Мартин. Игра престолов

Исследования подтверждают, что мы предпочитаем виды, пробуждающие любопытство. Всё самое прекрасное связано с тайной. Эволюционные психологи сказали бы, что любознательность способствует новаторским решениям, которые дадут адаптивные преимущества. Любопытство и творчество неразрывно связаны и питают величайшие произведения науки и искусства. Это основополагающие принципы человеческого бытия. «Тот, кого ничем не удивишь, – говорил Эйнштейн, – ничем не отличается от покойника».

То же можно сказать о восприятии ландшафта. Равнина не будит в нас интереса. Где там найти кров и пропитание? Для этого больше подойдет гористая или лесистая местность. А согласно результатам исследования американского географа Роджера Ульриха, еще лучше, если она не полностью просматривается[13]13
  Ulrich R. S. Visual landscape preference: A model and application // Man-Environment Systems. 1977. Vol. 7. Pp. 279–293. См. также: Ulrich R. S. Visual landscapes and psychological wellbeing // Landscape Research (England). 1979. Vol. 4 (1). Pp. 17–23.


[Закрыть]. Людям нравится предвкушать открытие неизведанного за пределами видимого, что, вероятнее всего, обусловлено инстинктом первооткрывателя.

То же касается интерьера дома. Узкие коридоры притягивают своей таинственностью, а в конце нас ждет вознаграждение – открытое пространство, как поляна среди леса. Они символизируют незнакомую тропинку в чаще, которая может привести к сокровищам, упущенным другими искателями.

В конце своей карьеры Фрэнк Ллойд Райт спроектировал несколько маленьких домов, полностью удовлетворяющих потребность в тайнах и открытиях. Оказывается, комфортнее всего мы ощущаем себя в доме, где в открытое пространство мы попадаем из ограниченного, вроде выхода к палаццо Публико в Сиене. Проходя по узкому коридору или тоннелю, мы подсознательно ожидаем выйти на открытое место, и сбывшиеся желания приносят несказанное удовлетворение. Как говорится, любопытство сгубило кошку, но удовольствие того стоило.

Всем нравятся узкие проходы, ведущие в открытое пространство, – как в интерьере, так и на улице

Дома мы предпочитаем менее официальную обстановку, нам приятнее атмосфера таинственности. Пол Пеннартц с кафедры экологии среды обитания Вагенингенского университета в Голландии, в 1980-х подробно опросил жителей местных муниципальных домов[14]14
  Pennartz P. J. J. Atmosphere at home: A qualitative approach // Journal of Environmental Psychology. 1986. June. Vol. 6 (2). Pp. 135–153.


[Закрыть]. Он хотел определить, какие параметры внутреннего дизайна помещений влияют на атмосферу. Оказалось, при наличии нескольких комнат лучше, чтобы их формы и размеры варьировались. Комнаты с углами считаются более функциональными, чем круглые, но лучше, если стены не идеально плоские. Ниши и выступы призывают включить фантазию и удовлетворить любопытство, что следует из полученных в исследовании ответов: «Мне нравятся не совсем плоские стены, чтобы можно было встроить шкаф, полки, лампы – что-то в этом роде». Согласно выводам Пеннартца, отсутствие заранее определенной функции у ниши не делает ее ненужной. Назначение ей придумает владелец в поисках вариантов интересного интерьера.

Но с таинственностью всё не так просто. Если ее слишком много, она подавляет. В здании Дома музыки в Португалии Рем Колхас спроектировал окружающие центральный зал помещения в форме лабиринта, куда проникает очень мало естественного света. Он намеренно не дал никаких ориентиров, по которым посетитель поймет, в какой части здания он находится. Поначалу это будоражит дух исследователя, но потом начинает раздражать, подавляет и даже вызывает тревогу. Тем, кому приходится работать в здании каждый день, это доставляет дискомфорт. «Мне здесь не нравится, – поделилась со мной официантка, – я всё время как на иголках».

Важно знать, где выход. Это инстинктивная потребность, и она не лишена практического смысла. Очень неуютно, когда непонятно, где он. Вход / выход не должны быть узкими и тесными.

Но вернемся к интерьеру. Пеннартц выяснил, что удобство и приятные эмоции от общения связаны с размером прихожей. Узкие коридоры не способствуют взаимодействию. Как выразился один из участников исследования: «Все толпятся и толкаются перед вешалкой… когда кто-то одновременно приходит и уходит… приходится ждать, а если коридор узкий, то и стоять в очереди… какое уж тут удовольствие?» Квадратные прихожие однозначно предпочли узким коридорам. Итак, нам нравится, чтобы дом был убежищем с элементами таинственности – в разумных пределах. И обязательно хороший вид – но чтобы окна были не слишком большие. А какой вариант сочли бы идеальным те, у кого есть возможность выбора?

Идеальный вид из окна

Большинство предпочитает смотреть на природу. Исследования Роджера Ульриха и других ученых подтвердили, что между пейзажем и видом на город обычно выбирают первый, а более привлекательными считаются озелененные улицы. Мысль о благотворных свойствах природы – пользе для тела и души – первыми высказали поэты-романтики, в частности Уильям Вордсворт, и в дальнейшем ее подтвердили многочисленные исследования.

В современном мире очень многое требует внимания, что приводит к переутомлению. Даже кратковременное пребывание на природе восстанавливает способность к сосредоточению. Особенно это заметно в такие напряженные периоды, как экзаменационная сессия. Специалист по психологии среды Кэролин Теннессен решила выяснить, как созерцание природы влияет на способность к долговременной концентрации[15]15
  Tennessen C. M., Cimprich B. Views to nature: Effects on attention // Journal of Environmental Psychology. 1995. March. Vol. 15 (1). Pp. 77–85.


[Закрыть], и провела серию тестов с участием семидесяти двух студентов, проживающих в общежитии. Виды из окон комнат разделили на четыре категории – от полностью природных до урбанистических. Студенты из комнат с видом на природу показали лучшие результаты во всех тестах.

Большинство лондонских викторианских домов рядовой застройки продаются с садом, и цена на них выше средней. Все британцы в душе садовники: даже если они не занимаются садом, то с удовольствием проводят там время.

Лондонцы всё чаще перепланируют дома и квартиры с выходом в сад с учетом того, где проводят больше времени. По викторианской традиции гостей принимают в гостиной с окнами на улицу в бельэтаже. Это самая большая и красивая комната в доме даже после многих лет использования в качестве жилой. Но всё меняется. Теперь люди знают о дизайне гораздо больше, чем раньше, и многие делают перепланировку всего этажа. Скромные кухни расширяют, добавляют пространство для отдыха или обеденную зону с выходом на задний двор через высокие и широкие складные двери. В результате получается панорамный вид на природу, пусть и воссозданную человеком.

Многоквартирные дома в старых европейских городах окружены тихими зелеными двориками. Вспомните также традиционные риады в Марракеше и Фесе в Марокко, которые опять же создают ощущение близости к природе. С падением цен на стекло представители верхушки среднего класса викторианского Лондона начали пристраивать к домам оранжереи и зимние сады с тропическими растениями. Не все могут позволить себе такую роскошь, но во многих домах есть комнатные растения и домашние питомцы. Присутствие живых существ или их изображений успокаивает и снимает стресс.

Тяга к природе

Почему мы тянемся к природе? Как у нас развилась психологическая тяга ко всему живому? Биолог Эдвард Уилсон предполагает, что такая «биофилия» врожденная, поскольку дает возможность обеспечить пропитание. Не исключено, что инстинктивное влечение к цветам, например, обусловлено тем, что после них появляются плоды. Издревле цветы были обещанием пищи.

Разумеется, сейчас об этом никто не вспоминает, ведь при нынешнем развитии промышленности мало кто выращивает овощи, ходит за грибами или разводит скот. Только фермеры или владельцы огородов сами видят, откуда берется еда. Специалист по психологии среды Рэйчел Каплан занималась исследованием целительного воздействия садоводства и установила, что по благотворному влиянию на психологическое состояние мало что сравнится с наблюдением за ростом огородных культур[16]16
  Kaplan R. Some psychological benefits of gardening // Environment and Behavior. 1973. Vol. 5. Pp. 145–152.


[Закрыть]. Связь природы с пропитанием заложена в нашей генетической памяти.

Затейливость и порядок

В природном ландшафте для нас наиболее привлекательны нюансы и разнообразие. Исследование Роджера Ульриха о ландшафтных предпочтениях это подтвердило. Нам нужна не только тайна, но и затейливость. И зданий это тоже касается. Врожденная любознательность влечет нас ко всему необычному. Нам больше нравятся перепады высот, растительность, деревья, реки и озера, чем безжизненные равнины. Городские парки с деревьями и водоемами в целом воспринимаются нами как приятный пейзаж.

Точно так же нас привлекают причудливые здания. Это проявляется даже в мелочах. Например, жители британской столицы предпочитают старинные лондонские кирпичи современным серийного производства. Раньше их изготавливали из смеси разной глины с вкраплениями желтых и красных цветов, а сейчас они гладкие и однородные.

Причудливый фасад

Рассмотрим психологический эффект от затейливого фасада в целом. Речь о скоплении отдельных элементов, заметно отличных друг от друга визуально, в ограниченном пространстве. Они могут быть как декоративными, так и структурными: кирпичная кладка как украшение, ставни, балконы, кованые конструкции, свес кровли, каменная кладка, портики и так далее. Результаты исследования Артура Стэмпса из Института качества окружающей среды в Сан-Франциско свидетельствуют, что силуэт и общая структура поверхностей здания не так важны, как количество декоративных элементов на них и детали наличников вокруг окон и дверей[17]17
  Stamps A. E. Physical determinants of preferences for residential facades // Environment and Behaviour. 1999. November. Vol. 31 (6). Pp. 723–751.


[Закрыть]. Последнее на самом деле играет самую важную роль при выборе дома.

В гонконгском издании Papers in Design and Development перечислены четыре основных составляющих затейливости. Во-первых, воспринимаемая сложность повышается с увеличением количества явных элементов. Во-вторых, она возрастает при наличии необычных деталей – присущих авторскому стилю и нечасто встречающихся, как на фасаде Дома Бальо в Барселоне, спроектированного Антонио Гауди. В архитектуре под необычным подразумевается нечто оригинальное, своеобразное, удивительное и непредсказуемое. Третий фактор – мера, в которой архитектурные детали можно сгруппировать по определенным критериям. Если группы окажутся предсказуемыми и объединятся в более крупные, сложность снизится.

Рассмотрим неоднозначное здание библиотеки в Бирмингеме. Архитектор пытался разнообразить монолитную конструкцию, закрыв ее, как обоями, повторяющимися геометрическими формами, но предсказуемость орнамента делает его неинтересным. Сравните библиотеку с Домом Бальо – какое разнообразие пропорций и текстур.

Бирмингемская библиотека

Дом Бальо в Барселоне, Антонио Гауди

Четвертый фактор связан с визуальными различиями при наблюдении с разных точек. Именно поэтому «Дом над водопадом» Фрэнка Ллойда Райта считается шедевром.

«Дом над водопадом» Фрэнка Ллойда Райта, Пенсильвания

Отличный пример – мемориал в итальянском Редипулье, хотя это скорее памятник, чем здание. Очевидна затейливость ведущих вверх ступеней, если посмотреть на него в разных ракурсах.

Как бы мы ни любили причудливость, нам нужны рациональная классификация и ощущение завершенности (см. ниже). Если порядка нет, возникает недоумение. Даже причудливым, чувственным формам Гауди присуща рациональность в организации необычных элементов.

Предположение о склонности теряться перед чересчур затейливым фасадом взялись проверить Айсу Акалин и ее коллеги из Университета Гази в Анкаре[18]18
  Akalin A., Yildirim K., Wilson C., Kilicoglu O. Architecture and engineering students’ evaluations of house facades: Preference, complexity and impressiveness // Journal of Environmental Psychology. 2009. March. Vol. 29 (1). Pp. 124–132.


[Закрыть]. Они предложили студентам оценить пятнадцать фотографий пяти разных зданий. Снимки разделили на группы с низкой, средней и высокой затейливостью исходя из количества элементов. Исследователи обнаружили, что с повышением сложности росла привлекательность зданий для испытуемых. Но когда дело дошло до предпочтений, наивысшую оценку получили здания со средней затейливостью. Иными словами, если на оси Х затейливость, а на оси Y – предпочтения, график будет похож на колоколообразную кривую.

Недостаточную затейливость архитектор-постмодернист Роберт Вентури охарактеризовал как «скромность, которая не украшает». Нам нравится напряжение при изучении фасада: так в быту проявляется тяга к таинственному. Но излишняя вычурность вызывает отторжение. Это перекликается с психологическим воздействием разных типов ландшафта. Как мы убедились, человеку нравится разнообразие (с деревьями, горами и водой), но не чрезмерная пестрота, которая выводит из душевного равновесия.

Усложненные фасады, как и буйные дикие заросли, дают нам столько информации, что мы не можем ее усвоить. Как уж тут наслаждаться видом! В голове начинается полная неразбериха: мы перестаем понимать, что видим. Чтобы этого избежать, незнакомые элементы лучше сочетать с привычными. Конечно, любое здание со временем кажется менее причудливым, когда мы начинаем узнавать его отдельные элементы. Это называется апроприацией. По определению Айсу Акалин, это «взятие под контроль, ознакомление, наделение значением, культивирование и забота, самоотождествление с местом или предметом и чувство принадлежности к нему». Апроприация развивается постепенно, и со временем значение здания для нас меняется.

Материалы облицовки вызывают разные эмоции, тут предпочтения мужчин и женщин обычно различаются. Деревянные плашки и состаренное дерево считаются теплыми и женственными, в отличие от кирпича, камня и бетона. Наиболее привлекательны обычно дома, гармонично сочетающие в себе причудливость и сдержанность. Здание парламента Шотландии в Эдинбурге, на мой взгляд, не отвечает ни одному из этих требований. Его проектировал испанский архитектор Энрик Мираллес, строительство обошлось в 414 млн фунтов – и результат никому не нравится.

Здание парламента Шотландии

В 2007 году компания по разработке видеоигр ЕА выпустила очередную версию градостроительного симулятора SimCity. В рамках рекламной кампании проводился опрос, какое здание британцы хотели бы сровнять с землей. Парламент Шотландии занял четвертое место. Тот факт, что он получил престижную премию Стирлинга за исключительные достижения в архитектуре от Королевского института британских архитекторов, доказывает, что пропасть между иными архитекторами и людьми, для которых они творят, продолжает расти.

На фронтальном фасаде есть определенная вычурность – разбросанные окна разной формы с будто случайными деревянными элементами. Задний же фасад, возвышающийся над общественной зоной, совершенно безликий. Общая структура из блоков, различающихся формой и размерами, намеренно дробная, как и у зданий Фрэнка Гери. Но ей недостает используемых Гери (в его лучших творениях) объединяющих элементов, которые увязали бы всё в единое целое (например, единообразия материалов). Здание не только само по себе слишком вычурное, его нескладный вид вызывает психологический дискомфорт. Трудно понять, как и почему его части соединены друг с другом, и попытки разобраться не приносят ни малейшего удовольствия. Вдобавок непонятен выбор таких унылых цветов для города, где серых дней и без того более чем достаточно. Украшения на окнах выглядят прилепленными будто наспех и никак не компенсируют общую мрачность. Если архитектор не обеспечил цельность причудливого дизайна, здание вызывает неприятное ощущение дезориентации и незавершенности. Ниже мы поговорим об этом подробно.

Глава 3. Завершенность

Видя хаос, человеческий разум всегда стремится его упорядочить. На этом основано целое направление в психологии и психотерапии, известное как гештальт-психология. Оно изучает непрерывное изменение зрительного восприятия в зависимости от поля и угла зрения, а также освещения. У нас есть механизм обнаружения постоянства и целостности во всей гамме впечатлений от органов чувств. Иначе мы постоянно были бы растеряны и дезориентированы.

Иногда приятно пощекотать себе нервы, ведь в нас заложена инстинктивная потребность исследовать новое и непонятное. Но нам важно в итоге это понять. Не обнаружив ни порядка, ни смысла, мы стараемся быстрее ретироваться. Начинается паника. Таков механизм выживания. Если неясно, как взаимодействовать со средой, то использовать ее не представляется возможным и в ней может таиться опасность.

Инстинктивный поиск смысла в сложных закономерностях происходит пятью основными путями.

1. Фигура / фон – в любой обстановке мы подсознательно стараемся отделить ближние объекты от дальних. Если это невозможно, возникает психологический дискомфорт.

2. Близость – когда несколько наблюдаемых объектов расположены близко друг к другу, мы объединяем их в группы до выяснения подробностей.

3. Непрерывность – мы ищем закономерности и обычно воспринимаем объекты в некой последовательности, даже если они не связаны друг с другом.

4. Завершенность – мы дополняем незаконченную форму (подсознательно заполняем пробелы) до завершенного целого (гештальт).

5. Сходство – мы группируем объекты по общим признакам (классифицируем).

Всё это способы упорядочивания и обработки большого объема визуальной информации. Они помогают за короткое время понять, что именно мы видим. Нами движет подсознательное стремление снизить тревожность, возникшую из-за беспорядка и неопределенности.

Тут мы исходим из имеющегося опыта – воспоминаний о встреченных ранее похожих объектах из определенной категории (скажем, собака, река или дом). Мы опознаём их по общим признакам, не отвлекаясь на детали.

Проверить, как это работает, можно с помощью двух простых тестов. Посмотрите на иллюстрации ниже. На рисунке А вы увидите треугольник, хотя на самом деле его там нет. В – черный червяк, обвивающий белый шест; С – сфера, утыканная шипами; D – плывущая змея или морское чудище, частично погруженное в воду.

Примеры закрытия пробелов до полного гештальта

Во всех этих примерах отдельные формы мы объединяем в одну, которую на самом деле не видим. И заполняем пробелы, чтобы получить общее представление. Распознав закономерности, мы наделяем формой и объемом неизвестные объекты.

Любая обстановка неизбежно воспринимается именно так, если сознательно не предпринять огромное усилие. На иллюстрации на обороте страницы образ нераспознаваем. Это раздражающее скопление пятен. Они тревожат невозможностью выявить понятную закономерность и отнести ее к одной из хранящихся в памяти категорий. Увидеть общую картину, то есть завершить гештальт, не получается. Если смотреть на такие картинки слишком долго, возникает перегрузка зрительной информацией.

Но если взглянуть на картинку, зная название («Собака»), мы увидим животное. Из миллионов точек возникает образ. Причем сразу. Не приходится собирать вместе отдельные части (хвост, уши, ошейник) – это крайне утомительно. На картинке вдруг появляется знакомый образ далматина.

То же применимо к архитектуре. При всей причудливости здание должно восприниматься как целое. Иначе неизбежен дискомфорт. Забавно, что Рем Колхас, архитектор нарочито запутанного Дома музыки в Порту, как-то сказал, что «без правил не бывает игры».

Чаще всего дискомфорт обусловлен невозможностью закрыть гештальт из-за количества элементов. Ландшафт и здания должны соответствовать восприятию мира. Беспорядок в природе и сумбурных застройках вызывает психологическое напряжение.

Роджер Ульрих своим экспериментом доказал, что природный ландшафт вызывает отторжение, если он безликий (с низкой затейливостью) или в нем отсутствует фокус (как лес с беспорядочным нагромождением кустов и поваленных деревьев). Поэтому вид здания без визуального центра – скажем, обозначенного входа – тоже неприятен. Это обусловлено принципом восприятия «фигура / фон» и связано с потребностью в хорошей видимости. В пейзаже нам нужен горизонт, а интерьер должен целиком просматриваться, чтобы мы представляли себе масштабы здания. Ограниченный обзор и беспорядочный вид нам не по душе ни дома, ни на улице. Но и в безликой коробке – рукотворном эквиваленте пустыни – мы тоже не пожелаем жить.

В исследовании ландшафтных предпочтений Ульрих сделал еще один важный вывод (см. список 1). Он заметил, что земля должна быть гладкой, без ям и неровностей. Так, чтобы нам было удобно ходить пешком. Получается, идеальный вариант – саванна. Теперь понятно, как это влияет на восприятие зданий с неровным полом и какой он доставляет дискомфорт.

Список 1. Что нам нравится и не нравится в природном ландшафте

Нравится

1. Затейливость.

2. Далеко простирающаяся поверхность (предвкушение исследования новых земель?).

3. Наличие смыслового центра.

4. Глубина – в идеале горизонт.

5. Водоем (река, озеро и т. п.).

6. Ровная земля.

Не нравится

1. Беспорядок / хаос.

2. Плоский, безликий ландшафт.

3. Фокус не просматривается – например, в густом лесу, заросшем кустами и заваленном упавшими деревьями.

4. Неровная поверхность.

5. Конкретные опасности: обрывы, хищники, ядовитые животные (особенно змеи и пауки).

Возможности и опасности: баланс ради выживания

Как объяснить эти предпочтения? Они все врожденные или некоторые приобретенные? Заманчиво обосновать их эволюцией. Большую часть своей истории люди охотились и занимались собирательством: все мы вышли из африканской саванны. В причудливом ландшафте, с деревьями и рельефом, есть где прокормиться, порезвиться и найти укрытие: на равнине больше шансов разыскать пищу, поймать добычу или спастись бегством. Если обстановка с первого взгляда не ясна, можно быстро оценить риски и убедиться в своей безопасности: заметим ли мы подкрадывающихся хищников и сможем ли в случае чего убежать. А в густых зарослях часто скрываются неприятные сюрпризы. Возможно, там притаился хищник, а нам некуда деться. Но на совершенно плоской и открытой равнине негде спрятаться. Тяга к воде предположительно связана с физиологической потребностью в ней.

На наши предпочтения, как установлено исследованием Ульриха (и это дополнительный аргумент в поддержку эволюционной теории), сильно влияет наличие конкретных опасностей. Присутствие обрыва или хищника перечеркивает плюсы, скажем, глубины и разнообразия пространства. Это окончательно убеждает нас в том, что эстетические предпочтения обусловлены инстинктом выживания.

Вообще, «предпочтение» – очень поверхностный критерий. Он ничего не говорит о влиянии разных ландшафтов на эмоции. Сотрудники психологического факультета Университета Сантьяго-де-Компостела попросили нескольких человек оценить двенадцать пейзажных фотографий, снятых на севере Испании, по красоте и эмоциональной реакции (мрачная или радостная, скучная или интересная). Неудивительно, что красивыми были названы фотографии, вызывающие радость или интерес. Чем меньше на изображениях важных деталей ландшафта – растительности, холмов, гор, долин и рек, – тем чаще они вызывали негативные эмоции, например напряжение и печаль.

Подобные исследования ограничены культурными факторами. Участвуют в них обычно американцы и европейцы. Не доказано, что эмоциональная реакция одинакова во всех культурах, поэтому нельзя считать ее инстинктивной.

Не исключено, что в западной культуре большинство эстетических предпочтений сформировано не инстинктом выживания, а представлениями о красоте, унаследованными из XVIII и XIX веков. Например, ландшафтный дизайнер Капабилити Браун воплощал в английских усадебных садах классическую композицию старых мастеров живописи. Старинные картины, созданные под влиянием классицизма, возможно, сформировали наши представления о красоте окружающей среды.

Но будут ли такие же предпочтения у африканских или монгольских кочевников? У них нет живописных традиций. Их эстетические взгляды зависят от того, как они адаптировались в диких условиях. Монгольские племена пересекают огромные степи верхом на лошадях, и открытое пространство их наверняка меньше тревожит, чем племя из Восточно-Африканской рифтовой долины. Разве фермер из аргентинских пампасов с той же неприязнью относится к пустыне, что и лондонец, живущий в доме с видом на Гайд-парк?

В одном исследовании была сделана попытка учесть культурные факторы. Сравнивали ландшафтные предпочтения американцев и австралийцев разного происхождения (включая аборигенов), и они оказались общими во всех категориях: наличие растительности, открытые пространства с рельефом и гладкой поверхностью, водоемы, пригодная для возделывания и строительства земля[19]19
  Herzog T. R. et al. Cultural and developmental comparisons of landscape perceptions and preferences // Environment and Behavior. 2000. Vol. 32 (3). Pp. 323–346.


[Закрыть].

Возможно, всем нам и впрямь свойственны общие предпочтения, сформированные инстинктивными потребностями выжить и сохранить здоровье. Но есть и другие, обусловленные культурой. И в любом исследовании стоит учесть, как дом, в котором мы живем, отвечает одновременно универсальным потребностям и местной специфике.

Мы обсуждали идеальный вид из окна – сбалансированный ландшафт. Окна большинства городских квартир не выходят ни в сад, ни на природу, но отсюда не следует вывод, что не нужно к этому стремиться. Исследователи изучали возможность компенсировать этот недостаток поездками в лес или на побережье.

Сообщество Natural England опросило 4225 человек о времяпрепровождении на природе. В числе прочих им задали вопрос, какой эффект (покой, расслабление, прилив сил, хорошее настроение) дало им пребывание на природе за прошедшую неделю. Чаще всего положительное воздействие опрошенные испытывали на побережье и в двух типах зеленых зон (лес и холмистая / заболоченная / гористая местность), а городские парки были на последнем месте. Чем дольше длилась поездка, тем заметнее был эффект.

Другой опрос провели среди жителей двух крупнейших городов Финляндии, попросив их назвать любимые места отдыха[20]20
  Neuvomen M., Sievanen T., Tonnes S., Koskela T. Access to green areas and the frequency of visits – a case study in Helsinki // Urban Forestry and Urban Greening. 2007. Vol. 6. Pp. 235–237.


[Закрыть]. Через два месяца опрос повторили, чтобы проверить, не изменились ли предпочтения. Чаще всего в ответах упоминали природу (в основном городские заказники) и береговые зоны.