Текст книги "Маркиз де Ментенон"

Глава вторая

Руан встретил Мориса пронизывающим ветром и мелким, походившим на водяную пыль дождём. Продрогнув, путник вошёл в первый попавшийся трактир на задворках. Шум тотчас оглушил его. В тусклом от дыма воздухе стояла вонь подгоревшего прогорклого масла, грязных тел и кислого дешёвого вина. Пьянчужки громко хохотали, игроки в кости хрипло спорили, подозревая друг друга в нечестной игре. Визжали одетые в рваные грязные платья шлюхи. Переругивались подавальщики, снуя между липкими покрытыми толстым слоем грязи столами. Но в теперешней жизни такая обстановка более не шокировала Мориса и не вызывала в нем брезгливости. Он сунул руку в карман куртки, нащупывая монеты. Деньги брата он собирался оставить в спальне, но подумал, что, в конце концов, имеет на них полное право. Морис присел за стол в углу и спросил кувшинчик вина и рагу. Месиво в тарелке мало напоминало указанное блюдо, но маркиз молча принялся за еду, макая в жидкую подливку кусок хлеба. Он почти закончил трапезу, когда в трактир ввалились двое громил и плюхнулись напротив него. Скиталец медленно пил вино, наслаждаясь теплом в духоте и вони закопчённого зала, медленно оглядывая посетителей. Он вновь был погружен в свои мысли и попросту скользил взглядом по разгорячённым вином грубым лицам.

– Вот дело! – Воскликнул один из громил, навалившись локтями на стол. – Что этот осел таращится на меня?

– Точно Деревяшка! Так и пожирает своими гляделками. Эй ты, урод, чего уставился на приличных людей, образина ты эдакая?

Морис удивлённо вскинул взгляд.

– Вы мне?

– Тебе недоумок! – Захохотал один из мужланов. – Видно надо дать по твоей глупой роже, чтобы соображал быстрее.

– Точно, приятель, взгреем это осла хорошенько, чтобы знал своё место.

В шумом зале никто даже не обратил внимания на перепалку. Только когда, отшвырнув табурет, оба детины двинулись на Мориса, многие с интересом уставились на происходящее в предвкушении зрелища. Что не говори, а драка здорово бодрит. Несколько продажных девок подошли ближе. Уперев руки в бока, готовые подбадривать соперников крепкими словечками и визгливым хохотом. Мужланы, что напали на незнакомца, вовсе не ожидали отпора. Но за время службы на флоте и, тем более за время скитаний, молодой маркиз де Ментенон не раз попадал в переделки. Он отлично преуспел в драках, которые мало похожи на дуэли сеньоров. Несмотря на усталость и тоску, внутри него клокотала ярость. Теперь она получила прекрасную возможность вырваться наружу. Удар одного из мужланов не достиг цели, Морис проворно отклонился, и тотчас схватив противника за волосы, ударил его лицом о столешницу. Соперник повалился на пол зажимая окровавленный рот и нос. Его дружку, что взвыл от злости и бросился на строптивца, досталось кувшином по голове. Вскочив из-за стола, Морис сильно пнул поверженного врага ногой в пах и тот, согнувшись мешком, рухнул на пол рядом со своим приятелем. Скиталец опустился на своё место, испытывая краткое удовлетворение. И вместе с этим ощутил унылую пустоту в душе. Он приложил к губам разбитые костяшки пальцев, плечи его опустились.

– Вот гадёныш! – Крикнул рыжий бородач в залатанной блузе, вскакивая из-за стола поодаль. – Он разбил рожу моему дружку! Ну, держись, паскудник!

Но, не добравшись до противника, он растянулся на полу, запнувшись о чью-то ногу. Поднявшись, он с удивлением уставился на огромного громилу свирепого вида, что, посмеиваясь, покачивал ногой в грубом башмаке. Только присмотревшись, он заметил рядом с ним невзрачного человека с широким лицом и бесцветными глазами. Тот невозмутимо курил трубку и тасовал замусоленную колоду карт.

– Прошу прощения, папаша Коломб. – Промямлил рыжий, пятясь к своему столу. – Я вас не признал.

Широколицый усмехнулся и пожал плечами.

– Всяко бывает, Головешка, в таком чаду немудрено и не заметить знакомых. – Двое громил сидевших с ним громко захохотали. И вскоре все вновь загалдели, девицы вернулись к своим ухажёрам, игроки возобновили своё занятие, словно ничего и не было. Даже напавшие на Мориса, охая и постанывая, покинули трактир. Служка равнодушно вытер кровь с пола и поспешил обслужить новых гостей.

Широколицый шепнул что-то одному из своих приятелей и тот направился к Морису. Маркиз напрягся, его немного трясло после драки, и теперь он вообразил, что неприятности не закончились и самое лучшее немедля уйти, если конечно его не забьют до смерти.

– Мой хозяин приглашает тебя промочить горло. – Произнёс здоровяк. – Тем более свой кувшин ты разбил о глупую башку Гюи. – Оскалившись, добавил он.

Морис удивлённо посмотрел в сторону широколицего и, пожав плечами, кивнул.

– Как твоё имя, парень? – Спросил Коломб

– Оскар, – с минуту помедлив, ответил Морис.

– Ты не местный, я не видел тебя раньше.

– Да, я только пару часов назад пришёл в город.

– Стало быть, ночлега у тебя нет и работёнки тоже. – Хмыкнул Коломб

– С чего вы взяли?

– Да по тебе видно, парень. Но ты лихо постоял за себя. А мне по душе лихие ребята. Я бы взял тебя на службу.

– На службу? – Криво улыбнулся Морис. – Вы не сильно похожи на святошу, что даёт кров убогим.

Коломб рассмеялся.

– Думаешь, я не заметил твой изъян? Послушай интересную историю, парень. В одной деревне жил крестьянин Мане. И как-то раз он угодил рукой в мялку для зерна. Ему здорово покрошило кости. Лекарь был славный малый и спас крестьянину жизнь, отрезав ему кисть точно как у тебя. Казалось бы, Мане стоило забросить верёвку на крюк и удавиться, что ещё делать крестьянину, лишившись руки? Но, видишь ли, у Мане было четверо ребятишек, мал, мала, меньше. Стало быть, после его смерти им останется просить подаяние, или помереть с голоду.

– И что же он сделал? – Морис заинтересованно взглянул на собеседника.

– Он попросту приладил серп к своей культе. И жал пшеницу гораздо быстрее и ловчее своих соседей. – Подмигнул Коломб.

– Занятно. – Протянул де Ментенон. – Но вряд ли вы арендатор, который ищет желающих работать в поле.

– Как сказать. – Растянул губы в улыбке собеседник. – Моё поле – Руан и не годится запускать надел, чтобы он зарос сорной травой. Вот я и нанимаю на службу ловких ребят, что умеют хорошо жать и полоть сорняки.

Морис промолчал. Ему уже доводилась встречать людей, вроде Коломба. Особенно когда он оказался в Британии и начисто лишился прежнего круга общения. И несложно догадаться какого рода службу предлагает этот мужлан, с равнодушным с виду лицом. Мысли Мориса так явно отражались в его воспалённых запавших глазах, что Коломб ухмыльнулся.

– Ладно, можешь не отвечать сразу. Даю тебе время пока я курю трубку.

И подручные Коломба вновь принялись перекидываться в карты. Морис вздохнул. А что он теряет, дав согласие? Разве его жизнь не разрушена? Ненавидеть родного брата грех, убивать грех, а он успел совершить и то, и другое. Да, маркиз де Ментенон проткнул шпагой двоих пиратов во время их нападения на фрегат, убил троих стражников, когда бежал из Медины. Что же грехом больше грехом меньше уже ничего не изменит. Стало быть, такова его судьба. Господь милосердный! Ему всего двадцать один год, а он уже пережил больше, чем иной человек за всю жизнь. Ну как бы ни было, люди его круга не проявили никакого сочувствия, когда он просил о помощи. Господа из посольства не предложили ни еды, ни крова, а погнали его взашей, члены королевского флота без всяких сомнений поспешили объявить его умершим. Юная графиня преспокойно выскочила замуж, родной брат лишил его наследства и выставил вон. Выбор очевиден.

Он поднял голову и открыто взглянул в бесцветные глаза Коломба.

Тот вытряхнул трубку и легонько хлопнул по столешнице.

– Ладно, хватит полировать зады, нам пора. И он даже не удивился, что Морис встал и последовал за ним. Компания Коломба покинула трактир. Хозяин суетливо проводил их до самой двери, беспрерывно рассыпаясь в любезностях.

По-прежнему моросил дождь, и Морис в своей плохонькой куртке поднял воротник и вжал голову в плечи. Проклятье, наверное, зря он, оставил накидку, и шляпу на берегу сейчас они пришлись бы кстати. Но дело сделано. Для всех он умер ещё раз и теперь, наверное, навсегда. Компания молчала, двигаясь вдоль вонючих сточных канав, сворачивая в проходные и переулки. Кругом царила кромешная темень и вонь вечный спутник нужды и нищеты без всякого проблеска надежды. Право же не маячь перед скитальцем огромная фигура Зезе. Морис бы мигом потерял компанию из виду. Только теперь он с удивлением заметил что широколицый, с ничего не выражающим взглядом Коломб ниже среднего роста и едва достаёт до груди своим дружкам. Но его поведение и манеры выдавали человека сильного, скорее всего жестокого и не лишённого ума. За всю дорогу Коломб задал новому знакомому лишь один вопрос. Умеет ли тот владеть оружием.

– Я хорошо владею шпагой. – Пробормотал Морис.

– А ещё?

– Кинжалом, пистолетом, мушкетом…

– Я так и думал. – Спокойно проронил Коломб. – Для начала достаточно. Со временем научишься владеть кастетом, не велика наука. Ну, вот мы и дома.

Перед компанией возникла жалкая лачуга с покосившейся крышей, что буквально навалилась на развалины башни. Морис с тоской подумал, что ему вновь предстоит ночлег в промозглой сырости. Внутри убогого жилища было холодно, здесь явно давно не топили. Второй подручный Коломба, мужлан с густой чёрной бородой по кличке Соловей громко свистнул. Раздался шорох, и прямо перед ошарашенным Морисом приоткрылся лаз в полу. Тощий парень с больными глазами молча кивнул и скрылся внизу, а компания поспешила за ним. Морис нащупал ногой ступеньку и начал спускаться. Тощий парень шёл, впереди освещая путь тусклым фонарём. Стены подземелья были выложены камнем покрытым плесенью, земляной пол сменился треснувшими плитами. То и дело в стенах попадались ниши с тёмными от времени дверями. Одна из них была приоткрыта и оттуда падала полоска света. Маркиз успел заменить довольно большую комнату, которую занимал длинный стол и нескольких мужчин. Они ели, пили вино и обменивались редкими фразами. При виде вошедшего они замолчали.

– Хозяин вернулся, ложитесь спать ребята. – Бросил Зезе, прикрывая дверь.

Наконец Коломб остановился перед очередной нишей, из неё показалась старушонка в рваной шали похожая на ведьму.

– Устрой этого парнишку на ночлег, мамаша. Я взял его на службу. – После этих слов Коломб с подручными растворились в темноте.

– Как тебя зовут? – Фамильярно спросила старушонка.

– Оскар, мадам.

– Да ты из благородных. – Хмыкнула она.

Комната, в которую вошёл Морис, была без окон, но сухая и тёплая. Пыльный бархатный полог скрывал лежанку с довольно приличной периной и одеялом. Но постель была явно собрана из вовсе не подходящих друг другу предметов и маркиз тотчас сделал вывод, что все это украдено в разное время и у разных людей.

– Ну, вот Оскар, выспишься на славу. Не обессудь, сегодня обойдёшься без девок. По твоей роже видно что еле стоишь на ногах – оскалившись щербатым ртом добавила она. – Мы встаём поздно, так что если подскочишь на рассвете и захочешь жратвы или вина стукнешь в дверь напротив. Меня зовут Лавинья Чума.

– Благодарю вас мадам Лавинья. – Кивнул Морис.

– Ну и смешной ты красавчик, ладно прощай ещё успеешь состроить из себя сеньора. – Прошамкала старушонка и вышла.

Морис присел на постель и с наслаждением снял промокшие тяжёлые башмаки. За долгое время его уныние и тоска уступили место любопытству. Нет сегодня он точно не сомкнёт глаз до утра ему о многом надо поразмыслить. Но коснувшись головой подушки, он тотчас провалился в глубокий сон.

Глава третья

Только спустя полгода Морис словно очнулся от затяжного сна в котором прибывал со времени плена. С лица его постепенно исчезало выражение обречённости и горькая складка у рта. Плечи распрямились, взгляд стал цепким. Теперь он полностью, как ему казалось, разобрался в своей жизни и даже счёл что такой вариант лучше, чем медленное угасание в обители которое предложил брат. Новое положение более не пугало его. Офицер королевского флота, маркиз де Ментенон умер в тот самый день когда узнал что никто его её ждёт, а единственный родственник оказался предателем. А Оскару по прозвищу Однорукий нет нужды задумываться о греховности своих поступков. Ему хватило ума принять как должное всех кто теперь стал его окружением. Сказать по совести папаша Коломб или Коломбан Битю, вовсе не был повелителем тёмной стороны города, как любил представляться. Городским дном единолично распоряжался мужлан с тощими кривыми ногами и уродливым лицом по прозвищу Господин Шутник. Именно ему подчинялись воры, попрошайки, грабители, потаскухи и прочее отребье. Однако Коломб и его команда принадлежали к некой высшей иерархии людских отбросов. Наёмные убийцы слыли более умными и ловкими по сравнению со своими собратьями. Шутник позволил Коломбану самому набирать себе людей, и решать, как и когда гнусное преступление будет исполнено. Да и жилье по меркам подданных короля Шутника у подручных Коломба было несоизмеримо лучше, чем у остальных. Они не дрожали от холода и не голодали. И все это только от того что в услугах наёмных убийц нуждались знатные и весьма обеспеченные люди. И они хорошо платили за пролитую кровь. В тайных катакомбах хозяйством ведала старуха Чума, что доводилась Коломбану родной тёткой. Пронырливая старушонка зорко следила чтобы у её «парнишек» всего было вдоволь. Надзирала за кухаркой Мартиной, толстушкой с мощными бёдрами и лоснившимся от жира лицом. За поставкой угля, за постелями жильцов, и сама сговаривалась со сводней Манон когда речь заходила о телесных утехах. Когда в комнату Мориса впервые втолкнули потаскушку он растерялся.

– Вот, красавчик, смотри, выбрала самую молоденькую курочку. – Прошамкала Чума закрывая за собой дверь.

Морис не был девственником, но влюбившись в красавицу графиню твердо отказался от посещения сомнительных мест и платной любви. Увидев перед собой смазливую девицу в платье с обтрёпанным подолом и несвежей косынке на плечах, он несколько минут просто молча смотрел на неё покусывая губу. Вот чёрт, он успел позабыть когда последний раз был с женщиной. Право же угодив в передряги ему явно было не любви. Но теперь… И мысль, что девушка доступна и точно не откажет ему вызвала у него сильнейшее возбуждение.

Ошарашенная Сьюзен после возвращения в жалкую грязную конуру где ютились уличные девицы, выпалила.

– Ай, вы даже вообразить не можете с кем я была!

Потаскушки обступили её и Сьюзен томно закатив глаза поведала что тот Однорукий парень Коломба такой нежный, такой ласковый. Стыдно сказать, но она впервые испытала удовольствие отдавшись мужчине.

– Ха, – пожала полными плечами Грета. – Сколько ему? Чуть больше двадцати? Он просто ещё не оскотинился вот и все. Погоди, через пару месяцев будет такой же тварью как остальные.

Девицы заспорили. Живущих в вечной грязи, где женское тело было всего лишь товаром и даже хуже ибо бралось только на время, повеяло романтикой. И многим уличным девчонкам вовсе не хотелось хотя бы в рассказе разрушить такую привлекательную картинку.

Другим же было слишком горько слышать что в свидании с мужчиной может быть ласка и нежность. Их душила зависть и они доказывали, что Сьюзен попросту врёт. Вскоре спор перешёл в обычную потасовку с визгом пощёчинами и тумаками. Женщины царапались, рвали друг другу волосы и жалкие одежды, плевались, бранились и рыдали. Пока не явилась сводня и не отвесила каждой по хорошей затрещине. Она прикрикнула, чтобы поганые шлюхи заткнулись и забрала единственную свечу. Лёжа в темноте с широко открытыми глазами, Сьюзен шёпотом продолжала по десятому разу рассказывать о свидании и отвечая на слишком откровенные вопросы, хихикала и краснела будто порядочная девушка.

– Как думаешь, – навалившись на её тюфяк спросила узколицая Нинон. – Если понести от Оскара дитя, то дадут ли за него хорошие денежки?

– С чего это? – Удивлённо пробормотала Анетт.

– Так он же будет одноруким как его папаша. – Уверенно заявила Нинон. – А за калеку всегда платят дороже.

– Вот дура! – Хмыкнула Иви. – Эй, Сьюзи, а как твой ухажёр управлялся одной рукой?

– Да ты такая же дура, как и Нинон. – Рассмеялась Сьюзен. – В постели у мужчин есть нечто более важное чем руки.

Девицы прыснули, вот умора, ну и насмешила же бесстыдница. Однако надо бы попробовать каково это отдаться парню, который ведёт себя не так как все.

И вот с лёгкой руки Сьюзен, а вернее с её длинного языка, поползли слухи о необыкновенных способностях однорукого блондина в постели. Сам Морис был бы ни мало удивлён такой славе ибо не слишком придавал значения этой стороне жизни. В выигрыше оказалась Лавинья Чума. Девицы так и эдак юлили перед ней, и частенько задабривали парой монет лишь бы она посодействовала свиданию с Оскаром. Старая пройдоха многозначительно подмигивала и кивала прикрывая уголком шали щербатый рот. Меж тем, Мориса куда больше занимало расположение Коломба. Он явно чувствовал, что мужлан с невыразительным и с виду равнодушным лицом шаг за шагом все больше приближает его в круг своих верных подручных.

– Да, ребята, дать по башке дубинкой ещё и в тёмном переулке может каждый дурак. А рассчитать место и время нападения, подготовить пути отхода и иметь запасной вариант если дело пойдёт не так, надо иметь не куриные мозги. – Повторял он. Банда Коломба никогда не действовала без подготовки. Тщедушный, с мертвенно-бледным лицом Журден Мотылёк по нескольку дней выслеживал обречённого, запоминая любые мелочи, что могут сыграть на руку наёмным убийцам. И никогда не участвовал в самом преступлении. Он и впрямь походил на ночного мотылька бесцветного и незаметного словно тень.

Угрызения совести от совершения убийства, Морис испытал лишь в первый раз. Пронзив шпагой некоего господина, он несколько минут стоял над телом пытаясь осознать случившееся. Но и только. После он стал воспринимать свои действия как ремесло. Кто-то печёт хлеб, кто-то торгует в лавке, а он лишает людей жизни. Иногда, оставшись в одиночестве, де Ментенон долго не мог заснуть размышляя; отчего он, сын знатных благородных родителей, воспитанный в почтении к вере и дворянской чести так легко и быстро стал наёмным убийцей? И в страхе, что подобные мысли причинят ему боль торопливо находил себе оправдание. В конце концов его брат Эжен вырос в той же семье и это не помешало ему стать подлым предателем и вором. Воспитание в обители не помешало юной графине легко забыть клятвы в любви и верности. Стало быть он, Морис имеет полное право распоряжаться собой как считает нужным. И если он выбрал путь преступлений то его вины в этом нет.

Ничего удивительного, что он сызмальства склонный к разного рода риску, с азартом погрузился в отнюдь не праведную жизнь. И смыслом его существования стали убийства людей, которых он не знает, и которые ровным счётом не сделали ему ничего дурного. Лишая жизни очередного сеньора он представлял на его месте напыщенных господ из посольства в Британии, что бросили его на произвол судьбы. Своего брата, который походя оставил его без денег и отчего дома. Как в минуты близости с очередной потаскушкой, он воображал что мстит предавшей его невесте.

Морис больше не голодал, не дрожал в жалкой конуре и не мёрз в паршивых обносках. Он обзавёлся добротной одеждой, кожа его вновь стала гладкой, ввалившиеся щеки округлились. Белокурые локоны вновь стали шелковистыми и по мнению папаши Коломба он здорово походил на сеньора. На что Морис хмыкал и криво улыбался. Но Коломб вовсе не спроста расщедрился на комплименты. Ибо на ночной улице убийца может выглядеть как угодно, а среди бела дня оказаться в саду для господ за Ратушей под силу только с утончённой внешностью и манерами Мориса.

Погожий летний день привлёк в сад множество солидных горожан. Прохаживаясь по аллеям, дамы кокетливо обмахиваясь веерами цепко оглядывая гуляющих. Девицы посмеивались переглядываясь с молодыми мужчинами, важные отцы семейств пройдя десять шагов с облегчением садились на скамью в беседке и делали вид, что обсуждают важные вопросы со знакомыми. Морис прогулялся по аллеям и наконец решительно направился к господину с закрученными усиками, который улыбаясь смотрел на молодую брюнетку в платье из голубого бархата.

– Прошу прощения, – смущённо пробормотал Морис. – Месье Бетанкур?

– Да, что вам угодно? – Резко ответил шевалье огорчённый что брюнетка уходит в сопровождении горничной.

– У меня для вас письмо.

– Письмо? От кого?

– От одной очаровательной особы. Но не вынуждайте меня назвать её имя. – Прижав руку к сердцу произнёс Морис. – Честь дамы для меня превыше всего.

– О, это мило, давайте же его скорее.

– Отойдём в более укромное место. – Шепнул Морис. – Здесь слишком много глаз, а меня просили передать письмо тайно.

Оказавшись почти у самой ограды скрытой от взоров гуляющих увитой плющом беседкой, шевалье вновь нетерпеливо произнёс:

– Ну, давайте скорее, право же я горю от нетерпения.

– Я тоже. – Хищно усмехнулся Морис и подойдя почти в плотную к шевалье, он приобнял его за плечи покалеченной рукой, а другой воткнул кинжал ему в грудь. Жертва и понять не успела что произошло. Лишь глаза Бетанкура округлились и приоткрылся рот. А де Ментенон выдернув кинжал и нанёс ещё не менее трёх ударов. Подхватив обмякшее тело, он подтащил его к ограде и тихо свистнул. Из-за дерева возникла фигура Соловья.

– Дело сделано. – Шепнул Морис. – Он срезал с убитого кошель, снял кольца и просунул между прутьев ограды напарнику. Соловей кивнул и исчез. А Однорукий запахнул накидку дабы скрыть брызги крови на камзоле и неспешно вернулся на аллеи. Деньги и драгоценности убитого были лишь приятным дополнением к гнусному преступлению и по словам Коломба просто-напросто создавали иллюзию смерти из-за ограбления. Больше половины добычи приходилось отдавать Господину Шутнику, но в любом случае подручные Коломба были не в накладе. К прискорбию, такая жизнь, шальные деньги и полнейшая безнаказанность быстро развращали каждого кто угодил в компанию наёмных убийц. Они не желали менять свой промысел не думали о будущем и жили одним днём. Впрочем, как и остальные подданные короля городского отребья.

Морис почти перестал вспоминать о прошлом. Но раза два в месяц он наведывался в предместье и рассматривал свой бывший дом укрывшись за деревьями. Это было глупо, но он ничего не мог с собой поделать. Маркиз словно растравлял старую рану не давая ей как следует затянуться. Каждый раз он возвращался мрачнее тучи и мог в одиночку опустошить бутылку вина. Коломб не задавал вопросов, но пристально следил за Морисом.